Смерть пахнет конфетками

– Нужно это сделать как можно раньше, – сказал Руслан, хотя ему совсем не хотелось, чтобы Катя перестала его радовать своим присутствием в этом пансионате.

– Завтра решусь на этот разговор.

– Я могу как-то поддержать тебя? Я не поддаюсь на сложное воздействие, если что. Можно будет говорить в моём присутствии…

– И что это даст? Гжельский рассказал, как сегодня он убрал у тебя воспоминания о твоей жене…

– Бывшей, – затревожился Руслан. – Я не знал, что он такое трепло! Я думал, что эти разговоры личные…

– Он так фиксирует в своей памяти всё, что делает с людьми. Озвучивает свои выводы. Но это дело он доверяет только близким помощницам: мне и Лере. Так он анализирует ситуации, составляя классификацию людей…

– Что? Он разделяет людей по какому-то классовому признаку?

Катя улыбнулась:

– Классифицирует их только по степени воздействия. Есть четыре типа людей. Пока он тебя относит к третьему. С четвёртым видом он пока почти не сталкивался или скрывает это…

– Четвёртый вид те, кто не поддаётся его гипнозу?

Катя утвердительно кивнула.

Руслан пытался не сбиваться с неспешного темпа их прогулки и, одновременно, любоваться силуэтом своей собеседницей. Но в этой части территории пансионата было слишком темно, да и наехать из-за своей неуклюжести на девушку совсем не хотелось, но он заметил её кивок, как всколыхнулись её собранные в хвост прямые волосы, что были чернее этого майского вечера, мутирующего в ночь.

Стахов вернулся к своим расспросам:

– А Лера? Как он общается с ней?

Катя улыбнулась:

– По её желанию он сделал из Леры настоящего киборга и они продолжают работать над этим. В начале нашего с ней знакомства она ещё была такой девчонкой, с девчачьими чувствами, переживаниями. Теперь это танк. Стройный, всё ещё женственный, но настоящий танк. Выучилась всяким единоборствам, ездит на какие-то стрельбища. Ещё он ей поручает такие задания, которые не поручает мне. И я не знаю, что у них за дела. Какие-то секретные проекты. Леры иногда по несколько дней не бывает на рабочем месте. Но я в это не лезу. Я обозначила, что хочу заниматься больше бумажной волокитой.

Стахов задумался, но потом вернул разговор на прежние темы:

– И всё-таки. Ты подумала, каким будет разговор с Гжельским? По поводу того, что ты хочешь уйти «на удалёнку»?

– Я подумаю об этом перед сном или завтра утром. Сейчас и так голова гудит, был сложный день.

– Да уж, – согласился Руслан, вернув свой поток мыслей к воспоминанию об Анне. – Но ты подумай, могу ли я быть тебе полезным.

– Спасибо, – поблагодарила девушка. – Блин, комары заели! Надо ехать домой, завтра тоже непростой день…

– Но ты можешь остаться. Здесь.

– Нет, – твёрдо и даже жёстко сказала Катя, хотя Руслан не намекал на простор своей однокомнатной «палаты», ведь тут была масса других пустующих комфортных номеров.

– Заметила, Гжельского комары не едят? И, наверное, мухи тоже не садятся.

Катя усмехнулась:

– Но, так или иначе, я видела, как он помогает отчаявшимся. Лечит страхи, зависимости, депрессию без таблеток. Он не плохой человек…

– Если человек, – сказал Руслан. – А что если он тебя достанет дистанционно, через телефонный разговор?

– Нет, это свыше его способностей. Ему нужен прямой контакт. Ладно, завтра я тебе расскажу, что решила по поводу разговора с Гжельским. Если ты ещё готов помочь.

Она достала телефон, чтобы вызвать такси или личного водителя.

– Без вопросов, – заверил её Руслан. – Обращайся по любым проблемам. Буду рад быть полезным.

– Бросай свои мысли о бесполезности. Лучше запиши мой номер телефона.

Руслан достал свой простенький смартфон в готовности записать заветные цифры, которые Катя ему тут же продиктовала, и он сделал дозвон, подарив памяти её телефона и свой номер. Это приятно: обмениваться номерами телефонов, добавляться в друзья в соцсетях, будто веря в то, что люди после этого становятся ближе, становятся не чужими.

Мужчина проводил девушку до выезда из пансионата. Они разговаривали ещё о чём-то, съедаемые комарьём. Когда подъехала машина, Стахов сообщил Кате о том, что у него завтра выходной.

– И ещё, – добавил он. – Завтра Гжельский пообещал выделить мне автомобиль с водителем. Мы можем поехать на речку. Помнишь про арбуз?

– Что ж, если всё будет отлично со временем и обстоятельствами, то почему бы и нет?

– Созвонимся! – сказал Руслан.

Спать он ложился в приподнятом настроении, отгоняющим мысли об Анне, которые его всё-таки настигали. Но он переключался на размышления о Кате, брал в руки телефон, борясь с желанием написать ей какую-нибудь глупость, вроде пожелания спокойной ночи, но в итоге смог сдержаться, чтобы не сделать этого. Ему же не шестнадцать лет и он бывший мент, всё-таки.

Но ещё ему было интересно, как жила Анна до того, как стала заложницей тени? Наверное, она когда-то испытывала в своей жизни такие же эмоции, что были сейчас у Руслана. Но дни её были сочтены. Возможно, из-за последних мыслей Руслану снились кошмары.

Глава 4

Когда стало совсем темно и пришла ночь, Антон начал просить воды. Настойчиво, громко. Кристина плохо ориентировалась в доме, поэтому поиски вожделенной жидкости заняли много времени и не увенчались успехом.

– Кир, зажги огонь, – попросила Кристина у парня, задремавшего у окна.

– Воды дай, – просил Антон.

– Сейчас, милый, сейчас…

– Воды…

– Сейчас, блин!

Кристина металась по избе, в которой была только одна комната и сени, роняя немногочисленную утварь на пол. Темнота была густой, не позволяющей разглядеть даже смутные очертания, пока сонный Кир не поджог лучину. Вёдра с водой оказались на под скамейкой, на которой спала Света. От копошения Кристины девушка проснулась, высунув голову из тряпья. Мутный взгляд быстро сконцентрировался на чём-то, находившемся рядом с развалившимся на лавке у подоконника Кириллом.

– Кир, окно, – сказала Света.

– Что? – не понял Кир.

В этот же момент Кристина выронила деревянную кружку с водой на пол, тихо выругавшись.

Только тогда Кир понял в чём дело. Медленно обернувшись, сквозь блеск отражения пламени в незашторенном окне он увидел белую голову Полуночницы. Она была совсем близко к стеклу, и парень успел разглядеть её чёрные овальные глазницы и длинные, не спрятанные под какое-либо подобие губ зубы, образовывающие мерзкую улыбку до тех самых мест, где, по идее, должны быть уши.

Кристина вновь выругалась, а Антон в который раз попросил воды, не замечая заоконного ужаса. Кир схватился за плотную занавеску, отдёрнутую Антоном днём во время происшествия с Тоней, и вернул её на место. В это время голова Полуночницы резко скрылась во тьме.

– Кир, ты запер дверь? – спросила Кристина.

– Не п-подумал, – ответил парень.

– Нет, нет, нет, – в ужасе запинаясь в словах, сказала Света.

Она спрыгнула со скамейки, на которой лежала, и замерла, когда где-то в сенях гулко захлопнулась входная дверь.

– Туши свет, живо! – сказала Кристина.

Но Кир уже подскочил к двери в избу, но не нашёл ничего, чем можно было бы её запереть или хотя бы подпереть.

В этот самый момент Кристина зачерпнула кружкой воду из ведра и ловко выплеснула её на лучину. Воцарилась тьма. Света вернулась на скамейку, спрятавшись под тряпьём, а Кристина и Кир вжались к стене, стоя рядом друг с другом. Антон остался лежать на полу, изредка делая громкие вздохи.

Что-то гулко ударилось в сенях.

Потом ещё раз.

Потом послышался звук, будто на деревянный пол упал мешок, набитый картошкой или чем-то похожим. Потом всё стихло.

Кир старался не дышать, но ему казалось, что сердце выдавало его местонахождение. В темноте всё казалось значительно страшнее, чем было днём. Та рыба с приплюснутой головой и огромным беззубым ртом. Мешки с живым поросёнком и трупом старика. И то же самое существо, что сейчас бродило в сенях. Не было так страшно тогда, как было страшно сейчас. Секунды казались вечностью, а страх только нарастал.

Кристина нащупала в темноте руку Кирилла и крепко вцепилась, сжимая его холодные пальцы. Её рука была мокрой и тёплой. Парню показалось, что в нежной руке девушки было больше силы, чем во всём его теле, в котором в самый неприятный момент вновь появились первые признаки простуды в виде озноба. Или Кира затрясло от усиливающегося страха. Но он пытался сдержать свою дрожь, ведь Кристину не трясло, она просто была в оцепенении. На какое-то мгновение, парню даже показалось, что за руку его держит не бывшая возлюбленная, а сама Полуночница. Но быстро вспомнив её длинные цепкие пальцы, он ненадолго успокоился.

В этот момент скрипнула открывающаяся в жилое помещение дверь.

Кристина усилила хватку, а Кир заставил себя не дышать и не трястись от озноба и это сработало.

Тишина была долгой, звенящей. Кир пытался расслышать хоть что-нибудь. Чувство чьего-то ужасающего, холодящего кровь присутствия было сильным. Будто перед самим лицом парня порхала своими чёрными одеяниями мерзкая мразь, неизвестно почему страдающая бессонницей в эту выколиглазную ночь, в которой не было огней, не было шума соседей, не было пьяных криков на улице, не было проезжающих мимо машин, не было луны и звёзд, не было ничего.

Тишина затянулась и это успокаивало. Может быть, всё обойдётся, и Полуночница уйдёт ни с чем? Но этот нелепый отголосок неизвестно откуда взявшейся эйфории в душе Кира, был задушен пессимизмом отчаяния жизни. Даже если удастся вернуться к нормальной жизни, то что ему останется от этих воспоминаний? Новые страхи, новые образы? Эта Полуночница наверняка поселится в его воображении, заменив по страхолюдности саму смерть.

Тишина была долгой, хотя на деле прошла всего минута. Но сколько мыслей в эту минуту пролетело в голове Кира! Тишина была залогом благополучия, пока не очнулся Антон.

– Милая, воды, – простонал он.

Тихо, обессилено.

Но этого хватило, чтобы самая чёрная часть этой страшной ночи взвилась по комнате, обдав смрадным ветром лицо Кира.

Антон закричал. Дико, страшно.

Вскоре его крик раздался на улице, удаляясь от этой проклятой судьбой избы.

И Кир выдохнул. Он был счастлив. Антона было жалко, но в настоящий момент он был счастлив. Неимоверной силой дополняло его счастье и то обстоятельство, что Кристина по-прежнему держала его руку. Как когда-то тогда, когда они гуляли по тёплому весеннему городу, когда их губы впервые соприкоснулись…

Крик Антона резко прекратился…

Зато в этот самый момент закричала Кристина. Её крик отчаяния был таким диким, что у парня никогда не хватило бы слов описать его.

– Кристина, тихо! – зашипела Света.

Кристина со злостью отбросила руку Кира, после чего, сшибая препятствия в абсолютной темноте, бросилась прочь из дома, и вот вскоре её окрик Света и Кир уже услышали за пределами помещения, за окнами, которые могли быть зашторенными и этого всего бы не случилось.

Только что испытывающий самый жуткий в своей жизни страх Кир побежал вслед за девушкой. Это было сиюминутное желание, которое на время покинуло его, когда он оказался на холоде улицы. Но нелепые шлепки шагов Кристины по дороге заставили его крикнуть ей вслед:

– Вернись!

Но девушка ответила лишь окриком имени своего возлюбленного.

Кир хотел было вновь броситься за девушкой, но его посетила безумная молниеносная мысль. Мысль, которая будто острой зубной болью пронзила его голову.

Помня ориентиры улицы, парень ринулся вслед за девушкой и удаляющейся Полуночницей.

Изредка светя себе под ноги пламенем зажигалки, он бежал прямо по улице. Следов, как и криков Кристины, не было. Бежать в темноте то ещё занятие, но парень хотя бы согрелся. Когда ноги заступали на пригорки, парень понимал, что края дороги были совсем близко. Это было верным ориентиром на широкой улице. Бежал он долго и вскоре наткнулся на главный ориентир – улица раздваивалась, и левое ответвление вело на самую окраину деревни. Туда он и направился, прося лишь о том, чтобы газа в зажигалке было достаточно.

Ведомый памятью и неотчётливым видением, Кир свернул на ещё одну дорогу и добрался до самой окраины, где стоял тот самый дом, нутро которого служило проводником между мирами, и которое скрывало существо, способное одновременно находиться в этом разнообразии предлагаемого ассортимента пространств, оставаясь единым в своей уникальности. Они, портал в доме и существо в сенях этого строения, не были зависимы друг от друга, но нашли взаимовыгодное сожительство самым важным обстоятельством своего существования.

Парень нарвал сухой травы и листвы, быстро разжёг её на свободной от построек и деревьев придомовой территории, осветив заброшенное с виду жилище с двумя окнами, одно из которых было разбито. Рядом с домом был трухлявый, покосившийся забор, выкрашенный красной краской. Кир успел приволочь часть ограждения к двери дома. Он был совсем не уверен в том, есть ли хоть какая-то логика в его действиях, но попробовать стоило. Что терять? Жизнь, рассудок? Вместе с рассудком жизнь и так потеряна, а этот эксперимент хотя бы вызывал интерес.

Свалив перед дверью дома доски забора, парень нарвал огромный пучок сухой травы, после чего зажёг её и отворил дверь в сени.

– Эй, мрак мрачный, – крикнул Кир в темноту сеней. – Ты ещё здесь? Или ты в другом мире фигнёй страдаешь?

Темнота сеней старого дома не осветилась заревом костра и Кир почувствовал, что эта чёрная тварина была здесь, ждала его, чтобы он в вошёл в её владения…

– Что молчишь? – крикнул распаляемый страхом Кир темноте сеней. – Я тебя разбудил что ли?

Ему даже пришлось ненадолго переступить через порог, чтобы сильнее пощекотать свои нервы…

– Пришёл, – сладко причмокивая, сказала темнота.

– Хочешь приколоться? – спросил Кир, но темнота ему ничего не ответила.

Но парень не расстроился, ему было важно, что тьма была здесь, что она ждала его. Хватая за не объятые ленивым, неестественно тягучим пламенем края досок, Кир аккуратно переместил очаг странно шипящего пожара к самому порогу сеней, бросив несколько горящих деревяшек в темноту. Но темнота гасила эти результаты огненной диверсии, не всегда успевая вовремя – несколько огненных снарядов ворвались внутрь, обнажая в пламене вытянутое, будто удивлённое белое лицо существа, что таилось в сенях и боялось вылезти наружу. В этот момент Кир увидел явное сходство между мордой Полуночницы и этого монстра, способного жить в нескольких мирах одновременно и умеющее расширять пространство. Эти существа показались Киру родственниками, что изрядно развеселило парня.

Но веселье его было недолгим, какое-то резкое предчувствие заставило его обернуться…

Почти в самом эпицентре искрящегося пламени стояла смерть.

Типичная, с косой.

Сначала Кир испугался, но потом выдохнул: эта старуха, скрывающая своё лицо за капюшоном была не такой уж и страшной. Всего лишь видение. Плохой знак, конечно, но не более.

Будто услышав храбрые мысли Кира, видение растворилось, но за необычайно ярким заревом костра он увидел Полуночницу. Она медленно опускалась с двухметровой высоты к земле. Три руки из четырёх у неё были заняты: одной рукой она держала за шкирку Антона, другой – Кристину. Молодые люди были без сознания и безвольно болтающимися руками будто просили опустить их на землю. В третьей руке Полуночницы был труп Тони. Её она держала за шею.

Полуночница осторожно положила на землю свою добычу, после чего прошла сквозь пламя в сторону к открытой двери, где притаилась тьма, которая только что затушила подступающий к его владениям огонь. И тьма из сеней выбралась наружу, чтобы встретиться с Полуночницей. Первое, что могло показаться, что они вместе пытаются затушить огонь, который распространялся по сухой траве и старым доскам. Они топтали его в безумном танце. Огонь иногда побеждал, но чёрные существа были значительно сильнее. А потом они сошлись в бою.

Кир не стал наблюдать за их схваткой. Он подбежал к Кристине. Девушка дышала, но была без сознания. Парень взял её на руки и под злобное шипение то ли огня, то ли существ за спиной, ринулся в темноту, в самую глубь заросшего огорода. Ветки резали его лицо и тыкались в глаза, а спина «стреляла» болью, но парень бежал. Сзади что-то происходило, но это что-то его не касалось. Слышались душераздирающие крики, не имеющие ничего общего с человеческими.

Кир споткнулся и упал, уронив Кристину, отчего девушка пришла в себя.

– Что с Антоном? – спросила она.

Кир хотел сказать, что всё в порядке, но не стал. Это было не правдой. Странное чувство охватило его. Но это был не страх.

– Сиди здесь и не высовывайся, – приказал он, и повернулся было в ту сторону, откуда прибежал, но яркий всполох огня вдалеке заставил его остановиться.

– Ну уж нет! – ответила на его приказ девушка и побежала туда, куда побоялся вернуться Кир.

Но парень нашёл в себе силы и направился следом.

Вместе выбравшись из зарослей, перед парнем и девушкой предстали два чёрных существа на фоне тёмного неба. Их битву озарял огонь, медленно, искрящейся лавой трепетал у распахнутого нутра старого дома. Монстры то взмывались ввысь, то синхронно падали в пламя, разнося его искры во все стороны. Но огонь от этого дикого танца терял свои силы, зато распалялась ненависть двух существ, не поделивших территорию.

Рядом с гаснущим кострищем лежал Антон. Он тоже пришёл в себя, но ещё бредил и был беспомощным. Кристина и Кир смогли его поставить на ноги, и сплотившиеся испытаниями молодые люди попытались вместе покинуть поле боя ужасных существ. Они пробирались сквозь заросли, стараясь не оборачиваться. Когда расстояние стало внушительным, Кир обернулся и увидел, как противоборствующие стороны вновь взмыли над деревней, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Лишь их белые головы мелькали двумя безымянными звёздами в небе, которое было скупо на подобные явления.

Потом две чёрные материи резко рухнули вниз, в самый центр догорающего костра…

Местность озарила яркая вспышка, как только две огромных тени провалились сквозь земную твердь. Ударной волной бешеной силы беспомощными тряпичными куклами троих незваных гостей этого мира выбросило в овраг, что находился рядом с заброшенным огородом.

Наступила тишина.

__________

Руслан Стахов проснулся очень рано, была ещё ночь. Свой кофе он пил «вприкуску» не только с сигаретой, но и тревожной мыслью по поводу того, каким будет сегодняшний разговор Екатерины с Гжельским. Что если он её не отпустит, заставит её быть всегда рядом с ним, и она ничего не сможет с этим поделать? Но что в таком случае сможет сделать Руслан? Убьёт его? Да тот скорее забьёт Руслана его же ладонью.

Ничего не придумав лучше, Стахов выбрался из своего номера. Он принялся колесить по пустому пансионату, чтобы где-нибудь будто случайно встретить Гжельского. Так оно и вышло. В первой же локации, куда он планировал направиться, он встретил Олега Рубиновича. Тот одиноко сидел в пустой столовой. Там больше никого не было, сотрудники общепита ещё не пришли на работу, время близилось к пяти часам утра.

Гжельский сидел за ноутбуком и что-то сосредоточенно изучал. Стахов долго наблюдал за ним издалека, благо большой зал позволял оставаться незамеченным. Перед владельцем пансионата стояла кружка и на маленькой тарелке лежала сдобная булка. Он выглядел почти как человек, только был слишком свежим для столь раннего времени. В его глазах не было ни капли усталости. Несколько раз он дотрагивался до кружки, отодвигал в сторону тарелку, но так и не прикоснулся к их содержимому. Ходили слухи, что никто не видел, как он ест или отдыхает. И то, как он выполняет первую из перечисленных жизненно-важных процедур, Руслан так и не увидел. Ему надоело наблюдать, и он выдал своё присутствие, приблизившись вплотную к столу Гжельского. Тот захлопнул ноутбук, но не выказал какого-либо недовольства.

– Переживаешь из-за вчерашней встречи с Анной и её тенью? – спросил Олег Рубинович.

– Не только, – честно ответил Руслан. – Я хотел бы пообщаться на другую тему.

– Что ж, у меня есть немного времени.

– Попробую напрямую: у тебя такие уникальные способности, а ты не предпринимаешь попытки захватить мир. Почему?

Не это хотел спросить Стахов, но нужно было с чего-то начать. Показалось, что Гжельского вопрос задел, и он ответил на него с некоторой долей обиды в голосе:

– Я же не киношный злодей. Зачем мне этот мир?

– Может быть, ты ещё присматриваешься к нам, к людям? – не смог быстро отступить от «киношной» темы Руслан. – Делаешь классификацию и пытаешься найти ключ к четвёртому типу людей, которые не реагируют на твой гипноз? И параллельно разрабатываешь изобретение, позволяющее тебе манипулировать людьми на расстоянии?

Гжельский принялся объяснять:

– Если бы я захотел, то я бы управлял миром без изобретений. Я очень хорошо приближен к правительству, к людям, занимающим высокие посты. Они дали мне разрешение заниматься исследованием всего самого необычного. Я им даю свою отчётность. Спонсирования от них никакого нет. Если бы я захотел, то я бы подчинил их себе. Став тут важнее них, я бы встретился с различными главами ведомств, государств, подчинил бы и их своей воле. Они бы своими законами повлияли бы на жизнь простых людей. И всё. По твоему мнению, миссия будет выполнена. Но я не выбил даже спонсирования. Начинаешь понимать почему?

– Не хочешь?

Олег Рубинович кивнул.

– А если перехочешь? – не унимался Руслан.

– А ты не перехочешь быть мужчиной?

Стахов даже улыбнулся, дав короткий отрицательный ответ, на что Гжельский задал ещё один вопрос:

– А если перехочешь?

– Забавный пример, но понятный.

– Не перехочешь, потому что тебе это не нужно? – продолжил строгим тоном Гжельский.

– Когда я устраивался на секретную должность, ты поставил блоки на то, чтобы я не разглашал твоих тайн. Но блоки не сработали. Я собрал всю информацию про тебя. Сделал видеозаписи с твоими экспериментами над аномальными субъектами. Её выложат в интернет, в свободный доступ, мои сообщники, чтобы как можно больше людей это увидели, если я не подам сигнал…

Гжельский внимательно посмотрел на собеседника. Это был очень важный момент в этой беседе, от которого зависел вопрос доверия. И всё могло стать очень плохо. Но Руслан надеялся, что если Гжельский и применит свою Силу, то он потом сможет распознать, что это было против его воли. Он плохо продумал свой план, но важна была лишь реакция Олега Рубиновича на его слова. Это был вызов. Но тот не стал использовать Силу.

– Что ты хочешь? – спросил Гжельский.

– Я хочу, чтобы ты не применял к Екатерине свой гипноз или как его там, чтобы оставить её своей помощницей. Я хочу, чтобы ты её отпустил. Иначе я претворю свои угрозы в жизнь.

– Зачем тебе этот цирк? Я отпустил бы её и без этого шантажа. То, что ты хочешь сделать, выглядит очень неблагодарным поступком по отношению к тому, что я для тебя сделал и могу сделать.

Стахов пытался почувствовать, оказывается ли на него какое-либо влияние, но не смог его распознать. Да и совесть, к которой взывал Гжельский, молчала. Руслан попытался высказаться как можно более понятно:

– Я просто не хочу, чтобы ты склонял девушку к тому, что она делать не хочет…

– Работать или что?

– Или что! – со злостью сказал Руслан. – Склонять её к тому, чтобы она проводила свои вечера с тобой вне работы. Ты, думаю, понял.

Гжельский ненадолго задумался, потом озвучил свои мысли:

– Не понял. То ли сильные чувства затмили твой разум, то ли это просто какое-то человеческое благородство. Я не буду её ни к чему склонять.

– Я не могу тебе поверить на слово. Позвони ей и скажу, чтобы она сюда больше не приезжала, что ты согласен, чтобы она работала на тебя дистанционно без какого-либо контакта с ней. Я требую, чтобы ты сделал это сейчас!

Гжельский опустил взгляд, вновь отодвинул кружку, достал телефон, сделал дозвон и приложил телефон к уху. Потом передумал и положил аппарат на стол перед Русланом и включил громкую связь.

– Олег Рубинович? – из громкого динамика раздался сонный голос Екатерины.

– Екатерина, здравствуй, – сказал Гжельский. – Извини, что звоню рано…

– Что-то срочное?

– Наверное, – сказал Гжельский. – До меня дошла информация, что ты не хочешь больше быть моей помощницей, а желаешь уйти на дистанционную работу, чтобы не видеться со мной. Если у тебя есть такое желание, то я готов его исполнить. Можешь работать на «Горячей линии», как прежде. Оклад буду вынужден уменьшить, но и те деньги тебя раньше устраивали. С сегодняшнего дня можешь больше не приезжать в пансионат. Что скажешь?

– Это Руслан рассказал?

– Да, он. Так каким будет твой ответ?

Пауза затянулась.

– Екатерина, ты ещё на связи? – затревожился Гжельский.

– Я могу ещё обдумать это? – попросила девушка.