EBOLA. Восставшие

…вечер

Вещи собраны. Мы набили до отказа два рюкзака. Фотографии, немного одежды, а в основном подарки родителей. Ведь память важнее вещей. Чтобы сохранить силы, я уложила Кирика спать. Сама же, сколько ни старалась, уснуть не смогла. Это наша последняя ночь в доме и мне не по себе. Здесь прошло наше с Кириллом детство. Самое счастливое и беззаботное время. Не верится, что ничего не будет, так как прежде. Мама не зайдет на кухню в поисках молока, и они не поспорят с папой, кто везет Кирика в школу.

Мне совершенно не стыдно признаться, что половину этой ночи я просидела в шкафу. Там пахнет родителями. Я знала это с детства. Когда они задерживались после смены, я забиралась в шкаф и сидела там до их возвращения. А потом появился Кирилл и мы стали прятаться в шкафу вместе. Казалось, все это время родители рядом.

Никак не могу привыкнуть к мысли, что их больше нет. Не верю. Возможно, когда -нибудь… а сейчас мне проще думать, что мама ушла на дежурство, а папа заперся в лаборатории и вместе с командой докторов – таких же самоотверженных добровольцев, продолжает искать вакцину против Эбола.

…

А теперь пора».

7 августа

На улице пахло смертью. Августовский жаркий воздух приумножил тлетворный запах разложившейся плоти. Респираторные маски спасали путников от зловония, но к сожалению, легче от этого не становилось.

В холодном лунном свете трупы напоминали сгнившее желе. Почерневшие с вывернутыми наизнанку внутренностями и застывшие в нелепых чудовищных позах. Их вздувшаяся плоть продолжала гнить и пузыриться, процессы тления, ускоренные жарой и вирусом походили на порядок быстрее, чем при обычной смерти. Кристина, как могла, прижимала брата к себе, хотя понимала, он все равно видит.

Окинув взглядом двор, она приняла единственное верное решение – пробираться вдоль домов. Под окнами было относительно чисто и в случае опасности можно быстро укрыться в подъезде. Сейчас ей приходилось учитывать все, иначе не выжить.

Страх сковывал каждую клеточку тела. Каждая тень, каждый шорох грозил смертельной опасностью. В лунном свете все казалось подозрительным и, цепко вглядываясь в ночную тьму, Кристина осторожно продвигалась под окнами. Их цель – станция Проспект Мира, но чтобы добраться до него прежде нужно пройти улицу Академика Королева, а далее бесконечно длинный проспект. И как это сделать, одному Богу известно. Чтобы подбодрить себя, Кристина взглянула на брата. Нет, она не позволит страху победить. Прежде всего, ей нужно заботиться о Кирилле. Крепче сжав его руку, девушка двинулась вперед.

Вместе они прошли двор и наконец-то добрались до трамвайных путей. Над головами путников высилась пустая платформа монорельса. До их слуха долетало шуршание газет, гоняемых ветром по опустевшей платформе. Проскочив рельсы, путники вышли на Королева. С одного конца улицы высилась Останкинская башня. Некогда освещенная миллионами огней, теперь она темным шпилем уходила в небо. И где-то там на самом верху, виднелись очертания российского флага. Кристина перевела взгляд на небо. Яркий августовский месяц щедро лил белесый свет. Его тени мазками ложились на здания, подсвечивая темные окна. На противоположном конце улице высилась серебристая ракета из Аллеи Космонавтов. Их разделяли пятьсот метров, усеянного трупами и опасностью. И если бы не другие выжившие, скорее всего она бы свернула обратно в тихую привычную обстановку дома. Но черные тени, беззвучно скользившие в сторону метро, вселяли надежду.

Люди почти не смотрели друг на друга, но присутствие себе подобных, вне сомнений, придавало им уверенности. В основном шли по одиночке. Тем, кому посчастливилось, по двое. Семей не осталось. На некоторых участках дороги приходилось буквально идти по трупам. Было жутко и до невозможности противно.

Каждый шаг, каждый шорох отдавался невероятным напряжением. Каждая мышца натянута как струна. На середине Королева они замерли. Со стороны трамвайных путей послышались торопливые шаги. Кусты, отделявшие их от шума зашевелились и оттуда выскочили двое. Кристина и Кирилл замерли. Боясь даже вздохнуть, так и стояли, прижавшись друг к другу. Через секунду поняли, это нормальные живые люди. Оглядевшись, незнакомцы целенаправленно устремились в сторону Аллеи Космонавтов. Заметив это, Кристина выдохнула. Пот катился градом, но девушка ничего не замечала, все внимание сосредоточено на окружающем мире.

Миновав улицу, они вышли на Останкинский проезд, а дальше по Проспекту Мира нужно было идти все время прямо. Лунный свет заливал опустевшую улицу, поседевшие сталинки с черными окнами, провожали их, точно немые конвоиры. Дорога тянулась в горку и уходила за горизонт. Кристина знала, идти далеко, путь займет не меньше часа, но иного выхода не было. Шли по проезжей части, огибая брошенные машины. Тротуары стали совсем непроходимыми. Вдруг на проезде Ольминского в проемах меж домами замелькали тени, в ту же секунду раздался истошный вопль, от которого мгновенно кинуло в холод. Чувствуя, как на затылке шевелятся волосы, Кристина рванула вперед. Ведомая инстинктами, она понимала, путь назад отрезан, а потому что было мочи, мчалась вперед. Кирилл едва поспевал.

От страха сердце бешено колотилось в груди, в ушах шумело, а перед глазами расплывались темные круги. Позади все еще слышались ужасающие вопли. Останавливаться нельзя. Иначе то, что кричало позади, могло их настигнуть. Вместе они добежали до Рижского путепровода и, только миновав мост, смогли чуть-чуть замедлиться. Дыхание с хрипом вырывалось из горла, щеки горели, но они продолжали путь. Впереди лежало еще несколько километров ночи, страха и ужаса. И их нужно пройти, во чтобы то ни стало!

День тот же.

На платформе Проспекта Мира было светло. После ночной темноты, свет казался неуместным и слишком ярким. Вокруг стояли люди. Со стороны они представляли собой странное пугающее зрелище – на лицах маски, по большей части самодельные, руки покрывали резиновые перчатки и длинные рукава одежды. И не смотря на летнюю жару все до единого укутаны в одежды. Каждый сантиметр тела, который мог служить лазейкой для вируса, тщательно скрыт. Люди с опаской озирались на других. Никто даже не пытался заговорить или подойти близко к другому человеку. Всех сковывал страх. Сейчас они превратились в стайку загнанных животных, одержимых одной единственной целью – выжить.

Кристина заметила, как одна женщина в обычной медицинской маске пристально разглядывает их. На всякий случай девушка отошла подальше. Все это время она ни на секунду не выпускала руку брата.

Ждали. А поезда все не было.

Так прошло минут десять и люди начали заметно нервничать, как вдруг издалека донесся знакомый грохот. Пассажиры не сводили глаз с тоннеля. Пристально вглядывались в густую темноту и напряженно ждали. Звук все нарастал, приближался, и вскоре стал отчетливо слышен металлический грохот колес. Вот из глубины тоннеля вынырнули два луча света, озарив их лица. По толпе прошелся радостный шепот.

Военные не обманули! По кольцевой действительно запустили поезд!

Набившись в вагон, все замерли в ожидании. Отрезанные от привычного мира, офисов, кафе, любимых мест, люди взволнованно разглядывали внутреннее пространство поезда. Они с благоговением вслушивались в нарастающий гул поезда, и в сердце каждого расцветала надежда. Возможно, это не конец и все еще может быть по-прежнему. На Комсомольской к ним присоединились еще выжившие. В вагоне ощутимо потеплело от робких взглядов, прикосновения соседских плеч. Люди вновь куда-то ехали, толкались в подземке, такой ненавистной ранее, и такой милой сердцу сейчас. Каждый вновь чувствовал себя живым…

До Курской оставалось всего ничего, как вдруг резко остановившись, поезд замер…

В туннеле

Машинист молчал. В вагоне еще горел свет, но за стеклами царила темнота. Рядом кто-то громко и часто дышал. Его сбивчивое, полное ужаса и паники дыхание, невольно передавалось и Кристине. Девушка вжала голову в плечи. Вдруг стало так страшно, что застучали зубы. Вокруг темнота, в которой различались лишь призрачные тени. Текли секунды, но ничего не происходило. Кто-то не выдержал, напряженную тишину прорезал истеричный женский крик. Через секунду его подхватили другие. Люди кричали и бились о двери. Густая пелена тьмы и ужаса вмиг заполнила вагон, точно кисель. Она мешала дышать, залепляла глаза, уши, тяжестью обвивала руки и ноги. Кристина лишь сильнее сжала зубы, схватила Кирика и кинулась в угол вагона. Вжавшись в стену, они слушали как обезумевшие пассажиры спорили, кричали, выли… А они сидели и цеплялись друг за друга, как за последнее, что осталось у них в жизни.

Кто-то догадался включить фонарик и наконец-то прочитать инструкцию. Пара движений и двери распахнулись, путь свободен. Но куда? Глядя в угрожающую полутьму туннеля, люди боязливо топтались у дверей. Никто не знал, что или КТО их там ждет. Одна женщина убеждала, стоит оставаться на месте, подмога непременно придет. Ей в ответ тут же полетели насмешки. Люди не верили в спасение. Каждый верил только в себя.

После недолгих споров люди двинулись вперед, куда согласно маршруту должен был следовать поезд. Огней станции не было видно даже на горизонте, но почему-то люди верили, спасение именно там…

Отец всегда говорил – держитесь подальше от толпы. Он считал, большое скопление людей источником потенциальной опасности и легкой мишенью для катастроф. Наверно, поэтому Кристина приняла такое решение. Развернувшись прочь от людей, и ободряюще подмигнув брату, девушка двинулась ровно в противоположную сторону. Помимо родительских наставлений, было что-то еще, предостерегающее ее от движения вперед.

Туннель тускло освещали редкие лампы. Закованные в толстое стекло и металлическую сетки, они почти не давали свет. То и дело, спотыкаясь о торчавшие кабели, ребята быстро зашагали в сторону Комсомольской. В воздухе отчетливо ощущался запах мазута и масла. Разглядывая стены, покрытые толстым слоем проводов и грязи, Кристина поймала себя на мысли, что боится больше, чем брат, но не смеет себе в этом признаться.

Время от времени на путях виднелась надписи – буквы и цифры, но что они означали, ребята не знали. Вскоре поезд скрылся из вида. Позади неизвестность, впереди пустота. Воспользоваться навигатором на телефоне, а тем более позвонить в службу спасения – невозможно. К этому времени Интернет, телефонная связь, ровно, как и другие службы перестали функционировать. Единственное, что оставалось у путников – здравый смысл и память. Удерживая в голове карту метро, девушка мысленно выстраивала маршрут.

Ее цель – Площадь Революции. Впереди Комсомольская станция Кольцевой линии. Чтобы попасть на синюю ветку, прежде ей стоило перейти на красную и двигаться к центру города. Так они смогут попасть на станцию Охотный ряд, а уже оттуда по переходу доберутся на Площади Революции. Выходит, все не так уж сложно.

Глухие отзвуки шагов терялись в высоких сводах туннеля. Точно металлический хребет, посверкивали рельсы. Внезапно сзади раздался резкий окрик. Обернувшись, ребята обнаружили незнакомого мужчину.

– Постойте… – Эхо слов, точно камни, прогромыхало вглубь тоннеля и постепенно затихло.

Остановившись, Кристина инстинктивно спрятала брата за собой и настороженно оглядела незнакомца. Кто он, а главное, что здесь делает? На вид обычный пассажир: брюки, ботинки, легкая куртка, в руках портфель. Высокий лысеющий лоб, очки и чуть вытянутое лицо наполовину скрытое медицинской маской. Но тревожность не отпускала. С чего вдруг он не пошел со всеми, а двинулся в другую сторону? А что если он – извращенец или маньяк?

Пока девушка лихорадочно соображала, что из тяжелого есть в рюкзаке, мужчина преодолел разделявшее их расстояние. Из-за стекол очков смотрели проницательные и немного грустные глаза. Уловив этот взгляд, девушка вдруг подумала, что они где-то встречались. Однако, отбросив все глупые домыслы, она принялась осматривать дно тоннеля в поисках орудия для самообороны. Верно истолковав ход ее мыслей, мужчина спокойно заметил:

– Не бойтесь, я доктор и не обижу вас. Я видел, что вы пошли в другую сторону и не мог оставить вас одних.

Кирик неожиданно шагнул навстречу незнакомцу. Видимо от страха его разум совсем помутился. Кристина тут же одернула брата и вновь спрятала его за спину. Заметив это, мужчина вымученно улыбнулся и хотел что-то сказать, но слова так и повисли в воздухе. Со стороны Курской вдруг раздались жуткие вопли. Один, второй, но вскоре их подхватили все, женские и мужские голоса сплелись в единый непрерывный вой. Многоактно усиливаемые эхом тоннеля, они точно лавина неслись со стороны остановившегося поезда. Но даже сквозь этот чудовищный шум до слуха долетал до ужаса странный не человеческий визг. Словно ультразвук, он пробирал до костей, пробуждая в груди панику и заставляя забыть обо всем. Путники в ужасе застыли. Ноги налились свинцом и приросли к земле. Кристина поняла, что ее трясет, Кирик стоял с силой зажав глаза и уши, и беззвучно плакал. Доктор выглядел не лучше. На белой как мел коже блестели остекленевшие глаза. Парализованные страхом, они судорожно вглядывался в тьму тоннеля, не в силах пошевелиться. В голове молотом бил один и тот же вопрос – что это?

Но ответом стала новая леденящая волна предсмертных криков.

– Быстрее. – Еле слышно прошептал мужчина. Язык едва шевелился. На негнущихся ногах он приблизился к ребятам. – Надо уходить. Быстрее, – бормотал он как заведенный, подталкивая их вперед.

Голос мужчины вывел из оцепенения и на смену страху пришла паника. Вмиг позабыв обо всем на свете, девушка сжала ладонь брата и, не жалея ног, рванула к Комсомольской.

Крики не стихали, напротив, достигли своего апогея и теперь доносились со всех сторон – спереди, сзади, вырастали из-под земли, сыпались с потолка и обрушивались на головы путников свинцовой пеленой страха.

Подгоняемые животным страхом, они отчаянно неслись по тоннелю. Воображение рисовало страшные картины гибели людей. Дыхание со свистом срывалось с губ, но никто этого не замечал. Главное убежать, скрыться! Рельсы сворачивали, извивались, уводя их все дальше от злополучного поезда. Лампы скакали вверх-вниз, вместе с ними бешено стучали сердца. Все трое чувствовали, там сзади в спины им дышало нечто ужасное. И оно стремительно приближалось.

Туннель кольцевой ветки

От страха обострились все чувства. Мужчина ощущал, как его тело овевает прохладный воздух тоннеля, видел все, до малейших деталей: почерневшие гайки на рельсах, черные разводы влаги и плесени на стенах, переплетение проводов, свод тоннеля и серые выступающие шпалы на земле. Он слышала прерывистое дыхание своих спутников и десятки, летящих в спину, голосов. Крики не стихали, превращаясь в нечеловеческие вопли загнанных зверей. Что было мочи, они мчались по шпалам, одержимые одним единственным желанием – выжить. Внезапно провода расступились, и в стене показалась дверь. Явно не соображая, что делает, девушка рванула к двери и дернула ручку на себя. Дверь была заперта, но она вновь и вновь пыталась ее открыть. Доктору пришлось буквально отдирать ее похолодевшие пальцы от металлической ручки, чтобы вновь продолжить путь.

– Нельзя! Там наверху тоже смерть, – глядя в остекленевшие от ужаса глаза, он старался быть убедительным.– Надо бежать вперед!

Кажется, девушка его услышала. Вновь схватив брата за руку, она вновь рванула вперед. Вскоре показалась развилка. Еще немного… Кирилл споткнулся о кабель. Подхватив его на руки, мужчина продолжил бег.

Добравшись до развилки, путники чуть замедлились. Одни рельсы вели на Комсомольскую кольцевую, вторые, очевидно, на запасные пути. Присев в сторонке, чтобы отдышаться, Кристина заметила, как по серой стене напротив, течет вода. Все еще тяжело дыша, она запрокинула голову и проследила взглядом до трещины. Очевидно, вода просачивалась грунтовые воды, а может и стекала с поверхности. Всего несколько десятков метров отделяли их от города, в котором еще теплилась жизнь. Возможно, группы людей куда-то бегут, стараясь укрыться и выжить. И неизвестно, где лучше – там или здесь под землей. И то и другое казалось обреченным.

– Что это было? – Спросила она, только чтобы услышать свой голос и почувствовать, что все еще жива. Надеяться на ответ глупо… но все же.

Незнакомец неопределенно мотнул головой.

– Я не знаю. Может утечка газа, может еще что-то или кто-то.

– Вы тоже слышали визг? – Догадалась она.

– Да, – немного помедлив, признался доктор. По спине пробежало что-то липкое и холодное. – Ясно одно, кольцевая линия небезопасна, а значит нужно двигаться по радиальным веткам. На Комсомольской есть переход. По нему можно попасть на радиальную и оттуда идти к центру города.

Кристина кивнула, их планы совпадали. Инстинктивно она обняла брата. Его дыхание почти пришло в норму, а значит скоро можно двигаться вперед.

Мужчина тем временем открыл портфель и вытащил новую маску. Старую он скомкал и откинул в сторону, заменив ее свежей. Вновь взглянув на ребята, он подумал, что они похожи на двух испуганных воробьев. Такие же маленькие и беззащитные:

– Вас звать-то хоть как? – Потеплевшим голосом спросил он.

– Кристина и Кирилл, – устало ответила девушка и провела ладонью по густой шевелюре брата.

– Меня можете звать просто Док, – он слабо улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным. – Пора идти. Как только приблизимся к платформе, я пойду первым. Вы останетесь в туннеле. Если вдруг услышите мой крик, – он нервно сглотнул, но все же продолжил, – немедленно бегите обратно на кольцевую и ищите другие пути выхода на Арбатскую. Ваша цель – Кремль. Если там военные, это спасение. А здесь, сама видишь, – он неопределенно махнул в сторону, где осталась Курская, – только смерть.

Она вновь испытывающе посмотрела на мужчину. Психом он точно не был, но все-таки не выходил из головы вопрос – что заставило его последовать за ними? Что-то здесь не так. Вспоминая взгляд женщины на Проспекте Мира, заприметившей их респираторы, Кристина усомнилась в чистоте его намерений, но тут же одернула себя. Выбирать не приходится. Вдвоем с братом им едва ли удастся выжить в этом кошмаре, а вместе с мужчиной шансы на спасение значительно возрастали. Все верно рассудив, девушка согласно кивнула и дала понять, что готова продолжить путь.

Путники свернули налево в сторону красной ветки. Вскоре показался просвет. Все трое перешли на шаг и осторожно приблизились к станции. Невдалеке замелькали огни вестибюля и мраморная облицовка стен. За несколько метров до начала платформы, доктор подал знак остановиться и, как условились ранее, двинулся вперед один. Оставшись позади, Кристина и Кирилл напряженно наблюдали, как мужчина осторожно приблизился к краю стены и выглянул на платформу. Но не прошло и секунды, как он тут же отпрянул. Вжавшись спиной в стену туннеля, словно стоял на краю огромной пропасти, мужчина с силой зажмурил глаза. Костяшки пальцев, сжимающие портфель, побелели. Что могло его так напугать? Казалось, прошла вечность, прежде чем он вновь открыл глаза и осмелился выглянуть вновь. На этот раз Док задержался чуть дольше. Некоторое время мужчина напряженно вглядывался куда-то, затем осторожно отпрянул от края платформы, и только после этого дал сигнал идти к нему, но указательный палец, плотно прижатый к губам, подсказывал – на платформе кто-то есть.

Платформа станции Комсомольская

Ребята осторожно приблизились. Следуя примеру доктора, они пригнулись и пошли по самой кромке путей, максимально близко к стенке платформы. Кто бы ни был на станции, он не должен их заметить!

Почти сразу Кристина почувствовала запах. Перебивая мазут и сырость, в воздухе остро ощущался запах крови – металлический, тягучий, его ни с чем не перепутать. До слуха долетали странные звуки, больше похожие на непрерывное чавканье или хлюпанье. Но сама мысль выпрямиться и взглянуть поверх платформы вызывала приступы безотчетного ужаса.

Шаг за шагом они продвигались вперед. Зияющая чернота тоннеля приближалась мучительно долго. Чтобы не оступиться, девушка считала каждый шаг – ровно 420 бесконечных, пропитанных страхом и неизвестностью шагов.

Все это время она держала руку брата, ладонью ощущая его дрожь. Внезапно мужчина, шедший впереди, остановился. Текли секунды, но ничего не происходило. Девушка подняла взгляд на доктора, неподвижно согнувшегося впереди. По наклону чуть приподнятой головы, она сообразила, мужчина напряженно вглядывается вперед. Проследив за его взглядом, она уперлась в огромное увеличительное зеркало. Такие обычно стоят в начале каждой платформе для машинистов. Теперь это увидела и она. В горле мгновенно все пересохло. Расширившимися зрачками Кристина разглядывала огромное багровое месиво. Глаза выхватывали части тела, в клочья разорванную человеческую плоть, клоки женских волос, торчавшие кости. К горлу неминуемо подступила тошнота, но она не смела. Потому что над всем этим месивом пировали они. Полулюди – полумонстры, они перемещались между трупов на четвереньках, жадно вгрызаясь в останки. И чавкали, чавкали, чавкали.

В туннеле

Кто это и зачем они это сделали? Как вообще такое возможно? Господи, господи, услышь нас, увидь…

Открывшаяся картина стояла перед глазами. Тоннель был близок, но ни доктор, ни девушка его не видели. И даже миновав станцию, все трое в страхе жались к земле. Кристина с силой сжимала зубы, а они все равно стучали, заполняя все вокруг невообразимым шумом. На языке до сих пор ощущался металлический вкус крови.

Даже удалившись на безопасное расстояние от злополучной станции, напряжение все еще не отпускало. Взгляд доктора остановился на девушке.

– Что… Кто… – Ей никак не удавалось закончить фразу. Слова словно гвозди царапали губы и с лязгом падали на бетонный пол. Все тело трясло. – Кто это?

Мальчик смотрел на сестру со смешанным чувством испуга и удивления. Конечно, иногда она вела себя, как настоящая девчонка, но в основном он ей гордился. Сейчас же с сестрой происходило нечто совершенно непонятное и не укладывающееся в его детскую голову, от этого становилось еще страшнее. Он тянул ее за руку, но Кристина не реагировала. Уставившись в глубину туннеля, она продолжала трястись и что-то бессвязно бормотать.

Диагноз ясен, у девушки шок. Не медля ни секунды, Док подошел, и мягко, но настойчиво тряхнул ее за плечи.

– Кристина, возьми себя в руки, – спокойно и строго сказал он. Стараясь пробиться сквозь пелену страха, сковавшего ее сознание, мужчина вновь повторил свои слова.

Встретившись с ним взглядом, девушка немного притихла. Казалось, из его глаз струится добрый свет, действующий лучше любого успокоительного. У отца был ровно такой же взгляд, когда он хотел отвлечь от боли или приободрить. Так вот где она могла его видеть! Наверное, все доктора смотрят по-особенному.

Ухватившись за проблески понимания, мужчина настойчиво продолжил:

– Я не знаю, что там произошло. Но одно знаю точно – нам нужно выбираться отсюда. Иначе часом раньше, часом позже мы все равно попадемся в лапы этих монстров.

Его пальцы тоже дрожали, но сжатые губы красноречивее любых слов говорили о решительности.

– Куда? – Только и смогла произнести она. Казалось повсюду смерть. Какое направление не выбери, конец один.

Путь к радиальным станциям скорее всего отрезан. Если повезет, то по запасным путям они возможно и уйдут с кольцевой линии… но в удачу она уже не верила.

– В Кремль, если спасение вообще возможно, то оно там, – убежденно заявил доктор. – Так что соберись. Ты нужна своему брату.

Не известно, что повлияло больше, его уверенность или испуганный взгляд мальчугана, но девушке удалось справиться с шоком.

Их путь по-прежнему пролегал по кольцевой. Двигаясь против часовой, они надеялись отыскать хоть одну станцию, свободную от чудовищ. Но везде их встречала одна лишь смерть. Платформы, сплошь заваленные обезображенными телами, и их чавкающие, измазанные кровью, пожиратели, пирующие над останками людей.

Но самое ужасное заключалось в том, что со всех концов Москвы продолжали стекаться люди. Они спускались в подземку в поисках спасительного поезда, даже не подозревая, что здесь их ждет чудовищная смерть. Еще более стремительная и ужасная, чем от вируса. Время от времени гул тоннеля нарушали душераздирающие крики. Они неизменно сопровождались визгом этих тварей. Едва заслышав очередной предсмертный вопль, Кристина заставляла брата закрывать уши. От осознания столь жуткой неизбежной кончины становилось по-настоящему плохо. Но не изменить, не предупредить людей не было никакой возможности.

В поисках безопасных путей они все глубже спускались в метро, лелея надежду, что бесконечный лабиринт тоннелей в конечном итоге приведет их к Красной площади.