Великая Игра: три души, два мира

Бабушка развернула письмо и стала читать его. Я не могла видеть её лицо, только она резко остановилась, все тоже встали.

– Люди… – она повернула ко мне голову – ладно, как она сказала – будем ждать, – и она поползла дальше – но как можно доверять людям? Ох, почему это происходит сейчас, в тот момент, когда наше племя практически истреблено?

В 18:00 мы добрались до лагеря. После всего пережитого меня клонило в сон на шерстяных руках, они у всех были очень пушистые и мягкие. Ламия поползла к шалашу, где была мама, но проснулась я уже в загоне. Наступило 14 декабря, суббота, 07:00. Молодняк сейчас уже не жался по углам, все толпились на хвостах и хвостиках около меня. Я видела, как стараются пролезть поближе злая кобра и её брат, молодёжь племени, видно, уже привыкла к ним и не давала им втиснутся. Все старались ткнуть меня кончиками хвостов, но только мешали друг другу. Я тоже захотела с ними поиграть, потянула ручки и сумела схватить одну ламочку за шерстинку, она резко отпрыгнула и все сразу отползли от меня.

– Ну вот, наконец-то, – злая кобра важно подползла ко мне – какие они пугливые.

– Сестра, осторожней, – её брат не торопился подползать – он может и напасть, ты же видела сама.

– Ты сам трусишь, что ли? – издевалась она над братом – Он может только сильно уцепится и всё.

Она опустила тело на хвостике и взяла меня на руки. Мне захотелось узнать: что же это у неё за капюшон такой? Я попробовала дотянуться руками до него, у меня получилось, а Лулу взвизгнула. Капюшон наощупь был очень мягким.

– Сестра, я тебя спасу! – брат был готов протянуть уже все руки ко мне.

Сестра дала ему по рукам хвостиком, а я отпустила капюшон.

– Он всего лишь хочет поиграть. – высокомерным тоном, как чужому, сказала злая кобра брату – Ты, кстати, со мной никогда не играл.

– А они, видно, – услышала я голос Айяно – уже привыкли.

– Люди – наши враги, – это сказала уже бабушка, я видела, что она направляется к нам – они навсегда ими останутся.

– Ты говорила, – бабушка подползла, взяла меня у злой кобры и положила на место – что люди уже готовы напасть.

– Он же со мной играл, – злая кобра снова хотела взять меня – ему нравится моя сахх.

– Нельзя, у вашего вида это очень чувствительная и важная вещь, – бабушка хоть и поучала её, но все же довольно робко – она у молодых особей закрывается не полностью, нельзя травмировать эту область, это очень опасно.

– А я тебе говорил, – ехидничал брат – не лезь к нему!

– Они хотели, только я их придержала и направила по другому следу, – было видно, что Айяно не хочет вдаваться в подробности – но они всё равно готовы войти с войском в лес.

Тем временем молодые ламочки и наги начали наползать на нас и вжали гостей вместе со мной в борт загона.

– Они хотят есть? – Айяно развернулась, пошла и через секунду пропала.

– Она сама – бабушка смотрела туда, где только что была она – больше похожа на монстра, как нас называют люди. – потом она обратилась к молодняку – Вы можете выползти отсюда, поедите сегодня со своими мамами.

Все сразу рванулись к выходу, остались только гости и я с бабушкой. Я увидела, что сюда с трудом ползёт мама, качаясь из стороны в сторону.

– Остановись и возвращайся – зло крикнула на неё бабушка.

– Я хочу поесть вместе с моим нагом. – вяло ответила мама.

– Я вам помогу. – злая кобра гордо начала расправлять капюшон.

Её брат и бабушка не смогли не только помешать ей, но и ничего сказать. Все попадали без сознания, только на злую кобру и на меня это не подействовало. Почему это не задело меня, я не знала, может потому, что я ещё маленькая?

– Ой, опять, – она явно была расстроена – почему у мамы всё получается? И, кстати, только я не могу – она потянулась и взяла меня на руки – пользоваться своим заж.

Первая, через некоторое время, очнулась бабушка, сразу поползла к своей дочери и, обмотав её хвостиком, потащила отсюда. Когда очнулся брат кобры, то начал наседать на неё.

– Вот зачем ты опять, не раскрывай свой капюшон никогда!

– Это не…

– Лучше молчи, хорошо, что это сонные частицы, – он размахивал всеми руками – ты опасна для окружающих, вот почему родители тебя отправили сюда. Я только не пойму: зачем меня-то послали с тобой?

– Потому что ты не прямой наследник. – грустно ответила она.

Он молча стал наползать на неё, маша руками. Я была у неё в руках и не хотела, чтобы в пылу спора они причинили мне вред. Но что я могла сделать, кроме как махать руками и кричать? Они, естественно, не обратили на меня внимания. Нечаянно я задела подбородок брата, он сразу остановился и застыл с занесёнными для удара руками. Лулу перестала вжиматься в ограду.

– Брат, – она подняла голову, чтобы посмотреть на него – что с тобой?

Он стоял как статуя, не шевелился даже его хвост. Через некоторое время оцепенение прошло и он по инерции продолжил движение, но сестра уже успела убраться с его пути. Он стал ползать за ней по кругу.

– Отстань, – она уже запыхалась – не ползи за мной.

– Отдай его мне, – он, как я понимала, только набирал скорость – я его раздавлю своим хвостом.

– Нет, если я дала ему имя, – с трудом на скорости крикнула она – так он должен остаться здесь!

Краем глаза я увидела, что бабушка тихонько вползала в загон. Змеёныши не замечали ничего, ползая по кругу, их разделил хвостик бабушки, упавший между ними.

– Может быть – неуверенно сказала бабушка – вы хотите поползти на полянку, где мы собираем еду. Ребёнку не помешает поесть, там пришёл новый цветок, его нектар хорош для еды и нам, и ему.

– Я не знаю, – брат кобры в задумчивости поднёс свои руки к подбородку – мне не нравится та гадость, которой вы нас пытаетесь накормить, но я бы хотел отведать нектара.

– Мы поползём с вами. – злая кобра стала выбираться впереди всех.

– Простите, – бабушка старалась как можно осторожней взять меня у кобры – у нас немного ламий, так что охраны не будет.

– Я элитный наг, – брат злой кобры поравнялся с ней и ударил себя в грудь верхними руками – я сам всех смогу защитить.

– Ха, – злая кобра ускорилась, чтобы уползти от брата – ты даже никогда не сражался.

– Вам не придётся сражаться, – бабушка выползла вперёд – там безопасно. Правда там есть мандрагора, которая спит очень чутко, так что ведите себя тихонько, а то спросонок она орёт очень сильно.

Вот так, часов в девять, мы доползли до полянки, там стояло пять цветков с закрытыми бутонами.

– Тише, – бабушка приостановилась и стала вползать на поляну очень осторожно – цветочки ещё спят, а мандрагоры любят менять места спячки по ночам, в траве их определить просто невозможно, ползите за мной следом.

Я сидела в меховых руках бабушки и смотрела, как змеёныши молча ползли за ней.

– Я сейчас разбужу цветочки, а вы пока стойте здесь. – бабушка даже не развернулась к ним – Потом я поползу собирать, а вы пока наберёте нектар сюда. – она отвязала от пояса прозрачные мешочки и отдала им.

Я удивилась, но они послушно остались на месте, а бабушка поползла к цветку. Она положила меня около него и легонько постучала по листочку, цветок раскрылся. Там была та же девушка.

– Мы приползли за нектаром. – более робко, чем обычно, проговорила бабушка.

– Мы дадим его вам, только немного, – цветок хоть и раскрылся, но глаза девушки были закрыты и говорила она сонным голосом – песчаный зверь нас напугал и мы хотим переместится отсюда, а для этого нам нужны силы. Ведь вы знаете, что мы перемещаемся под землёй корнями, разбрасывая их на большое расстояние.

– Можно ползти, – бабушка подозвала гостей – вы собирайте здесь пока, а я поползу собирать другую еду.

Цветок издала звук и другие цветки тоже открылись. Змеёныши начали собирать нектар, а я спокойно лежала под цветочком.

– Уползай отсюда с ним, – брат толкал сестру, не давая нагибать листочек, чтобы по нему тёк нектар в мешочек – собирай где-нибудь подальше от меня.

– Брат, – она следила, чтобы её хвостик не наехал на меня, а вот её брат – нет – не путайся под моим хвостиком. Я скажу маме, что ты такой же несносный, как и был.

– Ладно, – он фыркнул и зашипел – тогда я отползу от вас.

Он, гордо подняв голову, пополз от нас к другому цветочку. Я хотела показать ему средний палец, но была всё же слишком мала, и у меня ничего не получилось, я всего лишь потянулась ручками. К нам подползла бабушка.

– Вам всё же следует ползать поосторожней, – она смотрела на дёргающийся хвост нага – хоть цветочки проснулись и предупредили мандрагору, чтобы она пока не засыпала.

– Брату – кобра взглянула на его хвост и надулась – не помешает послушать вашу мандрагору.

– Я возьму его на руки, – бабушка вздохнула и сменила разговор – а ты нагни листочек, ему полезно пить прямо из источника приготовления нектара.

Вдвоём они напоили меня. Я увидела, что на окраине полянки стоят корзинки, сплетённые из травы, наверняка, их сплела бабушка.

– Теперь можно ползти назад. – дала бабушка сигнал к отправлению.

Пока она поджидала их, я крутила головой по сторонам. Кругом стояли большие, толстые деревья, на которых рос мох, где больше, а где меньше. Деревья были высокими и лучи солнца практически не пробивались сквозь сомкнутые кроны. Мы молча поползли обратно, Лулу жевала крупную чёрно-красную ягоду, брат с отвращением смотрел на неё.

– Я хочу есть, – с вызовом сказала она – хочешь? – она достала из корзинки, которую держала хвостиком, ягоду и протянула ему.

– Да даже, – он отвернулся и прополз немного вперёд – если я умру от голода, я не буду это есть, это не еда, особенно для нагов.

– Я поползу в шалаш, – бабушка ползла, равномерно покачиваясь на хвостике, так что я почти засыпала – а вы ползите в загон.

– Загон, загон! – злая кобра взбесилась – Почему мы должны сидеть там вместе с вашим молодняком?

– Если с вами что-то случится, – бабушка говорила спокойно – тогда нашему племени точно конец.

Брат ничего не говорил, он молча пополз в загон, так как больше ничего не оставалось делать, кобра отправилась за ним. Бабушка нырнула в шалаш, там лежала мама, она увидела нас, с трудом подняла голову, а потом сразу же опустила её на хвостик. Бабушка положила меня рядом с ней.

– Я думала, что это – бабушка хвостиком закрыла вход – твоё воображение, но нет, в тебе и вправду есть одно яйцо.

– Вы покормили его? – мама лениво поглаживала меня своим хвостиком.

– Да, цветочным нектаром, – бабушка поставила корзинки – мы также собрали урожай, я сейчас раздам его всем, а потом мы поедим и сами.

Она взяла большую часть корзин и уползла с ними. Мама опять заснула и я вместе с ней. Проснулась я от звуков: это бабушка расставляла еду на земле.

– Сейчас половина двенадцатого, – бабушка принялась хвостиком поднимать маму – пора есть, вставай.

– Нет…

– Хватит ныть, вставай, – бабушка не унималась, тормоша её своим хвостиком – в тебе яйцо, сейчас нужно много есть. Тебе нужны силы, как и всем ламиям, чтобы отложить яйцо, ещё тебе нужно есть для того, чтобы яйцо оказалось не пустым. Ты же перенесла магматическую лихорадку, мы думали, что у тебя будет всего лишь одна кладка, а тут оказывается, что нет. Так что, если не хочешь, чтобы яйцо оказалось пустозвоном, ешь.

Мама неохотно приподнялась на хвостике и начала есть.

– Я сказала этой странной женщине, которая защитила нас, чтобы она принесла яйца. – бабушка ела вместе с мамой, хотя больше засовывала ей в рот – Завтра она должна принести много яиц.

– Мама, не нужно. – но бабушка заткнула ей рот чем-то, по виду напоминающим киви.

– Ешь и не спорь.

Я лежала на земле и смотрела на это безобразие: как можно пихать в кого-то еду, если он не хочет, вот в меня еду никто не пихал. Бабушка достала бамбуковую, длинную и узкую флягу.

– Вот, выпей – бабушка хвостиком поднесла флягу к ней, она знала, что дочь начнёт извиваться.

– Мам, – она начала уклоняться, но полностью на хвостик так и не вставала – не нужно, я не хочу пить и есть тоже.

Я протянула ручки и успела схватить бабушку за шёрстку, но она так и не выпустила сосуд из хвостика, удалось ей вырваться и из моей хватки.

– Ох, тебе, наверное, – отчитывала бабушка маму – всё равно, но от того, что ты это подобрала, на нас уже напал песочный зверь, хоть ему плевать на всё. Он не то чтобы нейтрален, просто не заботится ни о людях, ни о нас, ему всё безразлично.

Её дочь хотела что-то ответить, но едва открыла рот, как бабушка тут же вылила ей нектар из сосуда прямо в глотку. Ей ничего не оставалась делать, как проглотить.

– Ты, наверняка, – бабушка, помогая себе хвостиком, укладывала её – сможешь сделать кладку на следующей неделе.

В шалаш вползла ламия. Она ползла так медленно и осторожно, что казалось, что она не движется. Бабушка заметила её, хотя та не издавала хвостиком никакого шума.

– Простите, – шёпотом сказала ламия – но пришло ещё одно письмо, в нём говорится, что Апофис вряд ли смогут добраться сюда до сезона холодов.

– Да, это плохо, – бабушка была задумчива и поглаживала хвостиком свою дочь – хотя, говорят, что всё, что ни делается- – всё к лучшему.

– Ещё, вы не забыли – ламия заговорила теперь более требовательным тоном – что нам дали эти территории кентавры? У них скоро начинается сезон миграции и спаривания, до этого мы должны были решить вопрос нашего пребывания здесь.

– Да, я забыла – бабушка перестала гладить шёрстку своей дочери – со всем этим, а ведь как раз истекает срок, когда должны были бы прибыть родители наших гостей. Но может быть – она, видно, не собиралась выползать и решать этот вопрос немедленно – они могут потерпеть ещё немного, ведь у них обширные угодья.

– Старейшина, – ламия была непреклонна – люди сократили их территорию вырубанием лесов. Они с ними воюют, но сейчас они не хотят вести боевые действия, им нужны все имеющиеся в их распоряжении территории. Нам пришёл ультиматум: чтобы мы в кратчайшие сроки убирались отсюда. Когда у них начинаются эти сезоны они становятся агрессивными и с ними невозможно договориться. Сейчас в войне с людьми участвуют огненные и лавовые сущности, дриады и кентавры, с переменной регулярностью, и другие существа тоже иногда вступают в конфликт.

– Ты что, – бабушка старалась говорить тихо, так как её дочь заснула – хочешь, чтобы наше племя влезло в это? Во-первых, мы ни разу не участвовали в конфликте, во-вторых, нас и так практически изничтожили.

– Вот именно, – ламия тоже шептала – уничтожили, потому что мы сидели на хвостиках смирно.

– Мы ни разу – бабушка не переставала, хоть и негромко, но бить хвостиком о землю – не боевые особи, мы никогда не применяли силу. Зачем мы попросили защиты, да потому что мы не видим другого пути. У нас есть ещё молодняк, у нас есть ещё надежда, нам нужна только крепкая защита.

– Ламии – вторая тоже начала бить хвостиком – должны быть независимы и держаться отдельно от другого племени, а вы хотите нас продать.

– Ты что? – бабушка замерла – Мы же с ними договаривались только на время, до той поры, когда у нашего молодняка пойдут кладки.

Так они проговорили и простучали хвостиками до пяти часов, пока в шалаш не заползли двое наглых змеёнышей.

– Мы хотим есть, – начал наг – вы что – едите один раз в день? Это недопустимо.

– Да, мы удивляемся, – поддержала его злая кобра – как вы ещё ползать при этом умудряетесь.

– Еды у нас нет, кроме этой. – бабушкин голос опять звучал робко – Моя прабабушка помнила ещё те времена, когда мы ползали свободно, до людей. Но, когда пришли люди, она была молодой ламочкой и еле спаслась. А сейчас у нас у всех практически только этот лес и остался.

– А вы ещё – стал наползать молодой наг – этого взяли к себе, его сородичи сколько наших убили!

Злая кобра молча занесла хвостик и огрела им своего брата, он не ожидал этого и даже упал.

– Брат, не сейчас, я есть хочу, ты мне надоел, я с тобой делиться не буду. Пусть он полежит, дайте мне еду! – она начала ко всем приставать, даже к спящей маме.

– Ну, поползём на склад, там у нас запасы хранятся – растерявшись от такого напора, сказала бабушка потерянно – на чёрные дни, мы их регулярно пополняем.

Пока бабушка спорила со второй ламией, я немного поспала, но, когда эти двое вползли, то разбудили меня. Да ещё злая кобра начала всех донимать, я решила как-нибудь действовать, но что я могла – лишь закричать, что я и сделала, и потянулась ручками к шёрстке бабушке.

– Он хочет с вами. – вторая указывала на меня – Кстати, старейшина, я слышала слухи, что древний суккуб пробуждается.

– Давно ходит легенда, – бабушка задумалась и машинально взяла меня на руки – что когда-то мы собрались и запечатали мощного суккуба, убить его у нас не получилась, даже ифрит не смог, но это было больше двух тысяч лет назад.

– Нам тоже – наглой ламии не терпелось отправится за едой, она крутилась на хвостике около выхода – рассказывали эту легенду, говорили, что наше племя тоже принимало в этом активное участие.

– Даже – брат злой кобры очнулся – среди нашего племени была героиня, она помогла нагу племени, который пожертвовал своей жизнью для того, чтобы союзу выиграть время.

– Вторая, – тихо проговорила бабушка около выхода – проводи его к загону, скажи, что сестра принесёт ему еды.

Мы выползли из шалаша и поползли на север. Вскоре мы достигли места, где было расположено здание, построенное из веток и соломы, оно стояло на сваях, опирающихся на платформу.

– Ох, – удивилась злая кобра – вы умеете делать не только шалаши, но и здания, впрочем, тоже похожие на шалаши.

– Этому строению тысяча лет, – в бабушкином голосе слышалась гордость – оно было построено во времена, когда моя прабабушка была старейшиной. Осторожней, лестница очень хрупкая, не дави на неё сильно.

– А как – кобра остановилась около лестницы – тогда вы забираетесь?

– Нам приходится контролировать мышцы в хвостиках, чтобы не давить ими, это немногие могут делать, только я и моя Вторая.

– Значит мне туда не попасть. – в голосе злой кобры удивительно сочетались наглость и грусть.

– Лучше не ползать туда, я сама вам вынесу, что вы хотите.

– Нет, – резко перебила кобра – я хочу сама выбрать! – она посмотрела на дверь – Ладно, я не буду заползать, но использую длину хвостика, чтобы заглянуть и скажу вам, что брать.

– Кстати, – смиренно спросила бабушка – вы не хотите что-то выбрать из еды и для своего брата?

– Нет. – коротко и резко ответила кобра.

Бабушка подползла к лестнице и приготовилась заползать на неё. Вдруг земля задрожала, послышался гул и пошёл пепел, даже плотно сомкнутые кроны деревьев не смогли удержать его. Как я уже говорила, кроны переплетались так густо, что солнечный свет почти не проникал сквозь них, тут было сумрачно даже днём, а ночью вообще ничего нельзя было увидеть. Ламии могли тут ориентироваться только благодаря своим фосфоресцирующим глазам.

– Сейчас – уверенно сказала бабушка – нам лучше вернутся, это ифриты или же вулканические сущности, люди не будут пока действовать, а вот они могут быть недовольны. Видно, ифрит уже добрался до них.

– Я хочу есть, – опять заныла кобра – мне плевать на них и, вообще, что они хотят – вмешиваются в дела наших племён!

– Подержи его, – бабушка передала меня ей – я быстро, а вы ползите к загону. Я принесу чего-нибудь для всех, нельзя оставаться вне лагеря под пеплом, да и в лагере не безопасно – что им в голову взбредёт, если у них вообще есть головы.

Злая кобра молча уползла, покачиваясь на хвостике. У неё получалось это неплохо, если бы я знала, как танцуют ламии, можно было сказать, что это танец. Было совсем темно, ничего не разглядеть, но ползла она довольно уверенно, хотя у неё и не было светящихся глазок. Было уже около семи часов вечера. У загона ползала из стороны в сторону мама, её было видно довольно хорошо, потому что там собрались все ламии племени, всё пространство подсвечивалось их глазами. Вперёд выползла Вторая, как я назвала помощницу старейшины, я отличала её по чёрным и бурым пятнам не очень правильной формы на шерсти.

– Где старейшина? – закричала она сразу на злую кобру, но в голосе её всё же чувствовалась некоторая робость – Из-за пепла, который покрыл почву, нам трудно ползать, она должна быть здесь на случай прихода существ. Никто их не видел и мы не знаем, на что они в гневе способны. И зачем я вам это говорю? – видно Вторая была очень взволнованна и плохо соображала, что говорит.

– А можно мне – подползла тихонько мама – моего нага?

Злая кобра спокойно передала меня и молча заползла в загон. Вот брат её там не был спокоен.

– Да что это такое? – он нервничал и не знал, куда девать все свои руки, а мама развернулась и смотрела на них – Везде лежит этот пепел, как снег. К нам иногда забредали отбившиеся от стада кентавры, – он был на взводе и разговаривал сам с собой – они рассказывали о снеге, говорили, что он холодный, а этот пепел обжигает.

– Брат, – злая кобра опять огрела его своим хвостиком – помолчи, из-за тебя всё ещё хуже становится.

– Вот где все, – послышался сзади голос бабушки – ну давайте поедим что ли, не бойтесь, моя прабабушка как-то ползала к ним, она рассказывала, что они не очень свирепые, а только притворяются такими, им нет дела до того, что происходит вне их вулканов. Они сейчас просто хотят показать всем, что активно участвуют в борьбе против людей.

Бабушка поставила корзинки на землю, а точнее, на почву, покрытую пеплом. Наверняка, пеплом была покрыта большая часть леса.

– А как быть с этим пеплом, – Вторая, видно, приходила в себя и говорила уже более-менее нормально – он ведь не исчезнет, куда его девать-то?

– Вот и хорошо, – бабушка говорила спокойно, как и полагается старейшине – цветочкам он пригодится, они могут переработать его своими корнями, у нас будет много нектара и богатый урожай на десять лет. – она хвостиком начала первая доставать и есть ягоды и разные фрукты – Вот только увеличится и число мандрагор.

Все ламии сгруппировались около корзинок и тоже начали есть. Бабушка хвостиком оттащила несколько корзинок к загону и поставила перед мамой. Мама взяла их и заползла в загон.

– Давайте – сказала она, обращаясь к молодняку – есть в тесном кругу.

Вот этот круг и окружил её. Она уложила свой хвостик колечком, опустила на него тело и стала есть вместе со мной. Она держала меня на руках, кончиком хвостика брала ягоды и фрукты, некоторые ела сама, а другими кормила меня. Молодняк сгруппировался вокруг неё ещё теснее и с аппетитом поглощал содержимое корзинок. Она ещё выжимала хвостиком из фруктов сок прямо мне в рот, который я держала открытым. Я слышала бормотание взрослых ламий, но различить ничего не могла. Даже злая кобра была в этом тесном кругу, она перемалывала еду просто как мельница.

– А вам можно ползать-то, – спросила бурая ламия – а то я слышала, что перед тем, как выкладывать яйцо, ползать нельзя.

– Нет, можно. – ответила мама, а все ламии прямо прильнули к ней, чтобы не пропустить ни слова – Ползать можно, но правильно, нужно, чтобы при этом хорда находилась к месту прикрепления яйц под правильным углом. Нужно немного раскачиваться, когда ползёшь, чтобы яйца не слёживались, для того, чтобы они правильно выходили при кладке.

– Мне это не интересно, – сказал наг с четырьмя руками – я только хочу повзрослеть и выползать на охоту.

– Значит, вы питаетесь – наглость злой кобры не знала предела – ещё и дичью, зачем же нас обманывать?

– Нет мы не обманывали. – от такого нахальства он даже стал слегка заикаться – Когда были живы взрослые наги и нас было больше, каждый наг охотился не для племени, а только для своей семьи. Из-за того, что мы были не агрессивны, люди нас сразу вытеснили и нам приходилась питаться тем, что есть, чтобы выжить. Мы так привыкли.