Одной крови

Алина Рейн

Одной крови

Глава 1

«Забудь то, что было мгновением ранее.

Забудь то, во что верила.

Вся твоя жизнь, что была до, обратилась в пепел.

Её вдаль унес ледяной ветер…»

Эти слова всплыли в моём сознании буквально из ниоткуда. Но я не придала им значения, прогоняя прочь, как назойливую муху. И продолжала вслушиваться, гипнотизируя дверь директорского кабинета.

– У нас престижное учебное заведение, миссис Говард. И мы не терпим такого нарушения дисциплины в его стенах. – Голос директора был серьезен, в нем явно проскальзывали холодные, даже леденящие нотки. – Да, ваша внучка не зачинщица, и нет, мы конкретно ее обвинить не можем. Но вам необходимо в ближайшее время найти новую школу для мисс Уайлд, так как она отстранена от занятий на неопределённый срок. Могу посоветовать старшую школу в соседнем городе Крисп. Вашей внучке ведь исполнилось восемнадцать? Отлично! Эвелин, конечно же, получит от меня отличные рекомендации. Эта школа славится своей подготовкой будущих студентов.

Я сидела перед закрытыми дверьми кабинета директора школы, но отчетливо слышала его голос. В голове снова и снова ураганом проносились слова: «отстранена», «новая школа». Чёрт! Бабушка что-то сказала директору в ответ, но я не расслышала, что именно. Ну вот… Похоже, в моей жизни грядут перемены…

Неужели всё настолько серьёзно, что необходимо было отстранять меня?

Да уж, и за рекомендации директору отдельная благодарность. С глаз долой, как говорится.

– В момент драки, по словам очевидцев, много раз звучало имя вашей внучки вместе с такими словами, как: «убью», «моя», «не отдам». Это и дало нам основания предполагать, что данный инцидент может повториться. И, так как один из участников драки сейчас в больнице с травмами средней тяжести, руководство нашей школы не может допустить повторных разбирательств и новых пострадавших. Надеюсь на ваше понимание, но Эвелин учиться у нас больше не может.

Секунда понадобилась мне на то, чтобы осознать услышанное в полной мере. Поверить не могу, что совет школы обвиняет во всём меня! Бабушка тоже замялась, но теперь её голос сорвался на крик:

– Моя внучка не виновна в том, что эти молодые люди не могут справиться со своим тестостероном! И позвольте заметить, господин директор, у Эвелин до этого не было подобных замечаний, да и замечаний вообще! Но я так понимаю, вы нашли самую доступную жертву, на которую можно спустить всех собак, чтобы не исключать из школы одного из капитанов спортивной команды и действующего президента класса!

Хлопнула дверь, резкий звук эхом отозвался в пустынном школьном коридоре, а бабушка Лидия буквально вылетела из кабинета с горящими от ярости глазами. Никогда раньше не видела её в таком состоянии – разъярённая фурия, готовая крушить всех и вся на своём пути. Потом она увидела меня и её взгляд заметно потеплел. Не сказав ни слова, она направилась в сторону выхода из школы, размахивая на ходу своей увесистой дамской сумочкой. А мне не осталось ничего другого, кроме как спешно последовать за ней, отчаянно стараясь не отставать от этой не по возрасту прыткой женщины.

Стало ужасно стыдно от осознания, что на самом деле всё действительно произошло из-за меня: и ссора, и драка, и травмы Генри, моего парня. Теперь уже бывшего, надо полагать.

А ведь как раньше было замечательно! Я жила тихой и спокойной жизнью абсолютной невидимки. Но после моего семнадцатилетия что-то пошло не так… Похоже, я просто повзрослела. У меня появился парень, и не просто парень, а со-капитан школьной команды по лакроссу, красавчик Генри Миллер. Только слепая, глухонемая и вообще сумасшедшая не мечтала о его внимании. Ну и я. Однако что-то он во мне нашёл, раз мы стали встречаться.

Но через месяц в нашу пару попытался вклиниться третий лишний, Тревор Пирс. Однако он-то себя лишним точно не считал.

И вот теперь мне восемнадцать, а жизнь-то не стремится налаживаться. Она снова решает отвесить мне пинок под зад!

Мы в молчании шли к дому, и каждая думала о чём-то своём. Я – о том, что мне страшно идти в новую школу, особенно в конце учебного года. Новички и так чаще всего становятся изгоями общества. А ведь осталось доучиться всего какой-то месяц!

Бабушка, скорее всего, думала о том, как же ей не повезло со мной. Я крайне не привыкла, да и не любила, доставлять кому-то сложности. Я всегда была слишком «удобной», и, честно говоря, это жутко меня бесило.

В глубине души. Но вот портить жизнь самому дорогому, единственному родному человеку я совсем не хотела.

Будто подслушав, о чём я сейчас подумала, Лидия резко развернулась ко мне, так, что её каблуки чуть не подкосились от такого неожиданного манёвра. Её голос прозвучал резковато, но слова призывали к утешению.

– Я не виню тебя, милая. И ты не вини себя понапрасну. Похоже, что так и должно было произойти.

Пришлось чуть прочистить горло, чтобы мой голос хотя бы можно было услышать.

– Нам точно нужно переезжать?

Она пожала плечами и слегка улыбнулась:

– Нет, если ты хочешь два часа трястись на убогом автобусе утром и вечером. Поверь мне, так даже лучше.

– А как же дом?

Это был тот самый главный вопрос, который не давал мне покоя. Я очень привязана к нему и знаю, что бабушка тоже. Она всегда будто искала утешения в его ночных скрипах и чуть протекающей крыше.

– Сдадим… – так просто сказала она, будто для неё это ничего не значило. – И снимем новый в Криспе.

Ее голос звучал уверенно, словно она всё уже решила. Бабушка, скорее всего, старалась вселить эту уверенность и мне, но отчего-то не вышло. Мои эмоции были накалены до предела, и казалось, любое её слово вызывает внутри гнев и ярость. Ярость не на неё, а на себя.

– Но это наш дом!

Я постаралась вложить в последнее сказанное слово весь скрытый смысл. Дом – это уют, любовь, семья. Чувство безопасности, которым годами делились со мной эти стены. Там будто всё ещё жил дедушка, выстроивший эти тёплые комнаты кирпич за кирпичом.

Я в ужасе обвела взглядом улицу, будто старалась напоследок запомнить милые цветные веранды соседей и их зелёные газоны с яркими кустами роз.

Бабушка приблизилась на шаг и коснулась своей тёплой ладонью моей щеки. Такое простое прикосновение было «нашим ритуалом», призванным утешить и успокоить раненое сердце.

– Милая, сейчас настало время смотреть в будущее и не цепляться за призраки прошлого. Мы вместе, только это сейчас важно.

Я кивнула, но к глазам подступали предательские слёзы. А ведь я редко плачу. Только по ночам, иногда просыпаясь от кошмаров, которые отравляют сон и выливаются ядовитыми реками в явь. Когда вижу во сне родителей или наш сгоревший дом. Но я никогда не вижу их лиц, только смутные очертания, потому что я не помню лиц. И дом я вижу будто с обложки пригородного журнала, и лишь подсознание подсказывает, что это мой дом. Но вряд ли наш дом четырнадцать лет назад выглядел именно так. Просто мозг ищет замену недостающим частичкам памяти.

Смахнув одинокую слезинку со щеки, я заключила бабушку в объятия, и это помогло мне с надеждой взглянуть в будущее. Эмоции улеглись, сердцебиение замедлилось.

Я не стала доучиваться последний месяц с позволения моего единственного опекуна. К тому же я приказом самого директора была отстранена от занятий. Чем не законный повод посидеть дома?

Лето было невеселым. Да и какое оно может быть, если тебя буквально выгнали из школы? Его мы провели в нашем старом доме, наслаждаясь уютной и родной обстановкой стен, наполненных воспоминаниями. Ну и параллельно собирая вещи для переезда.

Лидия забрала у меня телефон, обрывая все контакты со старой школой. Мы сами так решили. Сжигать мосты – так сразу все!

Я старалась не выходить на улицу и не шататься по городу. Всем в школе директор сообщил, что мы уехали еще в мае доучиваться год в новой школе. Мне не было скучно. Друзей у меня в школе никогда и не было, так, лишь одноклассники, которые даже не здоровались при встрече. Наверное, я всю жизнь старательно держала чужих людей на расстоянии, опасаясь сближаться и заводить друзей. Все равно, что сделать шаг по канату, натянутому над пропастью. Одно неверное движение – и рухнешь вниз, навстречу острым скалам.

Я полюбила долгие прогулки в предрассветный час в нашем старом парке, где только сонные птицы были моими спутниками. Я гуляла в одиночестве, предпочитая компании хорошую книгу, и перечитала тогда, наверное, штук пятьдесят. В перерывах между чтением я бродила по сумрачным дорожкам, пытаясь найти в душе ответы. Кто я? Куда стремлюсь? Кем хочу стать? Ради чего вообще я живу? Ведь новый учебный год – отличное время, чтобы изменить свою жизнь. Так, наверное, думают все новички.

Но ответы на мои вопросы не приходили, и я снова и снова погружалась в фантастические и вымышленные миры, будто отдаляясь от реальности специально. Раз нет ответов, зачем тогда проводить скучные дни в этом мире, если их вокруг тысячи, более живых и красочных? Я начала писать стихи о тех чувствах, которые еще не испытывала, или о тех местах, где не была. И тогда потихоньку приходило осознание, что эту жизнь пора менять решительно и бесповоротно. Но как набраться смелости для этого?

А смелости как раз и не было, как и уверенности в себе. Больше всего мне хотелось в новой школе залезть в мою уютную серую раковину и спокойно учиться вплоть до выпуска.

Мои мысли прервал настойчивый стук в дверь. Вот и бабушка!

– Пора вставать, – послышался ее звонкий голос.

Родителей своих я не помню, к сожалению. По словам бабушки, они погибли, когда мне было два года. Ужасный пожар в их доме, выжила только я. Там же и сгорели все их фотографии и личные вещи. А возможно, бабушка просто убрала все подальше, чтобы себе и мне лишний раз не напоминать о той ужасной трагедии. Я пыталась расспрашивать ее об этом, но всякий раз натыкалась будто на стену: ее лицо становилось бледным, из него, казалось, уходила сама жизнь. В такие минуты она тяжело дышала и, держась за сердце, опускалась на стул, или кресло, или диван – в общем, что стояло рядом.

Сегодня мой первый день в новой школе того самого города Крисп. И я дала себе обещание – больше я не буду совершать ошибок, больше бабушке не придется оставлять позади память о ее семье, чтобы иметь возможность дать образование своей непутевой внучке. Теперь все будет иначе – лучше я снова буду невидимка, без имени, без своего мнения, без друзей. Но мы будем жить спокойно.

Глава 2

Время моих размышлений подошло к концу. Да и время, отведённое на подготовку к школе. Вынув наушники, я выключила песню «The last of the real ones». Жаль, не удалось дослушать, но позитивный заряд не заставил себя ждать. Я взглянула на себя в зеркало и увидела стройную рыжеволосую девушку небольшого роста. Немного постояла, потом покрутилась, улыбнувшись самой себе в отражении.

Настойчивый голос в голове говорил: «Ты так хороша, не прячь себя под скучной ужасной одеждой! Пора вылупляться из скорлупы!» И он был прав. Последние месяцы после моего восемнадцатилетия я серьезно переосмыслила свою самооценку. Ну, или мне так казалось. Очень не хотелось больше забивать себя в угол, я хотела свободы самовыражения, хотела любви и приключений. Я больше не сомневалась в себе. Но как быть со своим обещанием? Мне оставалось учиться еще довольно долго и хотелось бы закончить школу без серьезных сложностей для бабушки.

Ну что же, теперь осталось понять, сработает моё самовнушение или нет. Раньше что-то не особо работало.

– Так ты идёшь? – бабушка снова заглянула ко мне в комнату, всем своим видом выражая нетерпение. – Я там оладушки приготовила со сметанкой. Тебе нужно позавтракать, ты же знаешь. Без завтрака я тебя в школу не отпущу.

Ее теплый взгляд заставил меня улыбнуться. Бабушка была очень хороша собой: слегка за пятьдесят, с красивыми голубыми глазами и русыми волосами. Я даже не помню, чтобы она их красила, это был ее родной золотисто-медовый цвет. Прическа – модное каре с уклоном на один бок – удивительно подчеркивала достоинства её тонкого, аристократического лица. Она надела темные джинсы и голубой вязаный пуловер. Наверное, тоже куда-то собралась? Где же привычный милый фартучек с оборочкой?

– Ты хорошо выглядишь, – заметила я. – Неужели поедешь со мной в школу?

У меня вдруг округлились глаза от такой невероятной догадки. Только не это! Я люблю бабушку Лидию, но не хочу явиться в школу в первый же день под ручку с бдительной нянькой. К слову, это было бы вполне в её духе – опекать любимую единственную внучку от любых злоключений, будь это стая бродячих собак или милый парень, вполне способный впоследствии разбить мне сердце.

– Нет, расслабься, – она шагнула в мою новую комнату и оставила дверь распахнутой, как бы говоря: «Тебя ждёт неизведанный и удивительный мир». – Я иду на собеседование.

Я непонимающе уставилась на бабушку.

– Работа? – переспросила я и от удивления мазнула тушью мимо ресниц, оставив чёрную вязкую полосу на верхнем веке. – Зачем тебе работа? Мы вроде не бедствуем.

Тут я слукавила. Мы бедствовали. И сильно. По сути, жили сейчас лишь на новый доход – оплату аренды нашего старого дома. А до этого успешно проматывали дедушкино наследство. Так успешно, что сейчас у нас остались лишь несколько тысяч наличными да старый, убитый временем джип. Его тоже можно было бы продать. Классика автопрома всегда в цене, еще и с родным движком. Но я была категорически против, потому что безумно любила эту ржавую банку на колёсах. За несколько месяцев до своей смерти дедушка говорил, что я смогу забрать джип, когда подрасту. Но вот я получила права месяц назад и удивилась, сколько стоит поставить на ноги моего старого друга. К сожалению, дешевле сейчас было купить подержанную простенькую лошадку, зато на ходу. А мечты оседлать брутальный автомобиль отложила в далёкий-предалекий ящик. И ключ забыла, куда положила.

А влажная салфетка всё не хотела вытирать тушь, лишь размазывая её ещё сильнее. Бракованная, что ли? Салфетка или тушь.

Чувство беспокойства подкрадывалось ко мне тихо и неумолимо, как кошка, заметившая одинокую пташку на тротуаре.

– Не только ты хочешь начать жизнь с чистого листа. И, если представился такой шанс, почему бы им не воспользоваться и не поменять что-то? – Лидия вздохнула так, будто действительно смертельно устала от ежедневной рутины. – К тому же я слишком долго занималась твоим воспитанием, и теперь мне хочется пожить немного для себя.

– И куда ты будешь собеседоваться?

– В агентство недвижимости этого захудалого городишки требуется сотрудник, – она хмыкнула, – хотя тут всего несколько десятков домов да пара магазинов. Не знаю, неужели и правда недвижимость тут в ходу. Я этим никогда не занималась, – уточнила бабушка, – но всегда было интересно попробовать. Носить деловой костюм… общаться с новыми людьми…

Резонно, подумала я. Не вечно же нянчиться со мной, можно и о своих интересах подумать. И даже нужно. Наверное, это поможет заполнить пустоту в её сердце, ту пустоту, которую она скрывает даже от меня, из-за которой иногда не может уснуть ночами, а иногда и плачет, тихо, чтобы я вдруг не услышала.

Она всю жизнь посвятила мне и продолжает посвящать.

Но сейчас не время для грустных мыслей. Бабушка улыбнулась, как будто хотела приободрить меня:

– У тебя все получится, не переживай, Вель. Просто будь собой, и ты найдёшь свой особый, единственно верный путь. Я в тебя верю и всегда буду рядом.

Её тёплая ладонь касалась моего плеча, а голос успокаивал. Он проник с самое сердце и заполнил тревожную пустоту. В её голосе была необычайная сила, я всегда это знала, с самого детства. Он помогал мне смеяться, когда грустно, или взывал к разуму, когда игры переходили в опасные шалости. Бабушка – моя единственная семья, никого ближе и роднее у меня нет. И если она решила, что дурацкая работа изменит ее жизнь к лучшему, что ж, так тому и быть, я всегда буду ее поддерживать, как и она меня.

– Ты почти готова, – Лидия окинула меня оценивающим взглядом своих теплых глаз. – Пожалуй, не хватает небольшой, но важной детали.

Она достала из кармана джинсов маленькую плоскую коробочку черного цвета, обшитую бархатом. А внутри я увидела изящный кулон с переливающимся фиолетовым камнем. Камень был прямоугольной формы, в длину около пары сантиметров, его обрамляла тонкая золотая ниточка, будто паутинка, держащая своё ограненное сокровище крепко-накрепко.

Необычная вещица, похожа на антикварное украшение, и уж точно довольно дорогая. Откуда она у нее?

– Какая красота! – от удивления у меня дрожал голос.

Такие подарки от бабушки я раньше никогда не получала, да и кулон был просто волшебный. Я любовно погладила камень, удивляясь необычным переливам света в его гранях.

– Он подходит к твоим глазам, – бабушка достала кулон из коробочки и расправила в руках, готовясь примерить на меня новое украшение.

– Но у меня карие глаза, – я повернулась спиной и ощутила прохладу камня у себя в районе ключицы. Щелкнул замочек, руки сами потянулись к подарку, а я посмотрела на себя в зеркало.

– Да, ты права, карие. Когда я его покупала, почему-то подумала, как замечательно он тебе подойдёт.

В зеркале маленькой комнаты отразилась рыжеволосая девушка, невысокая, с темно-карими глазами и замечательным украшением на шее. Для первого дня в школе я выбрала коричневое платье-футляр из нежной вискозы, сверху надела легкий черный кардиган, волосы собрала шпильками в пучок на затылке. Ну и лодочки на небольшом каблучке. Этот образ мне казался достаточно сдержанным, показывающим мои самые серьёзные намерения учиться, учиться и еще раз учиться. Ох, какой это был самообман… Еще раз покрутилась у зеркала, раздумывая, не выгляжу ли я как скучная секретарша. И в итоге сделала вывод, что нет.

Чмокнув бабушку в щеку, попутно съев парочку ее оладушек, я вышла из нашего нового дома.

Моя старенькая, местами покрытая царапинами и ржавчиной, но любимая зеленая kia стояла рядом с дорожкой, вымощенной потрескавшимся от времени камнем, и сияла россыпью капелек жемчужной утренней росы. Приобретя ее месяц назад, я прыгала от радости, как малолетняя дурочка. Моя первая машина! Ну и плевать, что у нее есть недостатки, мы все не без них. Главное, что на ходу! И по карману!

Я огляделась по сторонам и не увидела никого, кроме двух кошек, перебегающих дорогу в десятке метров поодаль. Одна из них испуганно остановилась прямо посередине и посмотрела на меня, блеснув янтарными глазами. Что-то прошипела, ее шерсть взметнулась вверх, и она поспешила за своей удаляющейся подругой.

Я забралась на сиденье, поеденное молью (или бессердечным временем), и поежилась. Беспокойство одолевало меня, но я старательно его игнорировала. Однако в конце концов оно проникло в сердце и впилось в него ледяными когтями.

Когда я впервые переступала порог начальной школы, со мной был дедушка. Он мог развеять все мои сомнения и неуверенность одним лишь словом. Он всегда говорил, что люди не конфеты с ликёром и не обязаны всем нравиться, что главное – нравиться самой себе. Помню, я еще удивлялась этим его словам. Ведь для меня, малышки, конфеты с ликером казались жуткой гадостью. Я поняла, что дедушка хотел сказать, только через десяток лет, когда вновь их попробовала. Ну и немного поумнела.

И я искренне старалась следовать этой нехитрой заповеди.

Да уж… Всего лишь тихий маленький городок. Всего лишь начало учебного года. И всего лишь новая школа. Но почему я так нервничаю, словно это самый ответственный день в моей жизни? Напряжение было на уровне подсознания, будто всё моё нутро кричало о том, что что-то должно произойти, и в самое ближайшее время.

Внутренний голос? Да ну его!

Утренняя тишина не приносила с собой ничего, кроме серого вязкого тумана, лениво выползающего сквозь рассветные сумерки. Так безмолвно и безлюдно. Как в старом фильме ужасов.

Я проезжала мимо одноэтажных частных домов, неухоженных лужаек. По пути даже попадались поваленные деревья и один брошенный автомобиль. Но это была окраина города, а ближе к центру уже стали встречаться на моем пути и автомобили, и люди. Некоторые совершали утреннюю пробежку по одному или в паре. Младшие школьники суетливо спешили сесть в желтый автобус, призрачно мерцавший фарами в утреннем тумане.

Стало немного радужнее и веселее, оттого что все же город живет своей жизнью, да и дома я теперь проезжала вполне себе презентабельные и ухоженные, с кустами азалий на крыльце. Проехала кафе-мороженое «Щербет», приветливо мигающее огнями вывески «Уже открыто». Несколько, похоже, самых популярных бутиков были еще закрыты, но вокруг на главной улице Вишневый проспект уже вовсю кипела жизнь. Тут и правда росли вишневые деревья. Наверняка весной от их цветов исходит потрясающий нежный аромат.

Не все так плохо, подумала я. Тут тебе и общество, и досуг, и кафе, и парки. Я проехала церковь, построенную, скорее всего, очень давно, возможно, пару веков назад, из темного кирпича, с красивыми разноцветными витражами, украшающими узкие окна.

Подъезжая к старшей школе, я заметила, что на дороге стало тесно от машин. Юноши и девушки так спешили получить знания, что образовалась внушительная пробка. Велосипеды, электросамокаты, мотоциклы, мопеды, пара школьных автобусов, как классика жанра, ну и самый разнообразный автопарк. Есть на что посмотреть. От крутых машин типа «Camaro» до стареньких, как моя малышка, хэтчбеков. Мое внимание привлек джип CJ5 небесно-голубого цвета.

– Ух-х-х-х, какой зверь, – я любовалась на него в зеркало заднего вида. – Еще, небось, и движок родной…

Так похож на дедушкин. Но этот явно более ухоженный, капот так и сверкает свеженькой краской, а начищенные фары отражают редкие солнечные лучи.

Я потеряла джип из виду, когда свернула на школьную парковку. Пришлось немного покружить, но местечко для меня все же нашлось.

Я выбралась из машины и оглянулась в поисках приглянувшегося джипа, но его и след простыл. Жаль, очень хотелось посмотреть на него поближе. Чуть погрустнев, я направилась навстречу знаниям.

***

Трехэтажное здание с большими квадратными окнами совсем не выглядело враждебным, и я немного приободрилась. Либо недавно школу капитально ремонтировали, либо ей от силы лет десять. Красный кирпич, которым были выложены стены, казался вполне новым.

Я неторопливо шла, в беспокойстве накручивая на палец рыжую прядь волос, выбившуюся из прически. Вокруг было много зелени: ивы, раскидистые клены, кустовые многолетние цветы с яркими бутонами. Казалось, даже подступающая осень не способна выбить из этих растений летние краски.

Перекинув рюкзак на второе плечо, я нервно закусила губу.

Главное, проскочить тихо, как мышь… и не нарываться на неприятности. Блин, да что ж так жарко… Лицо будто горит огнем!

Шаг за шагом приближаясь к старшей школе города Крисп, я понимала, что запуталась окончательно. Оставаться тихой и незаметной в своем собственном мирке было спокойно и уютно. От каждого нового дня я знала, чего ожидать. Но когда в старой школе моя жизнь закрутилась с невообразимой скоростью, я смогла наконец ощутить этот неповторимый вкус популярности – терпкий, с резкими цитрусовыми нотками. Дни были полны приключений, в них даже появилась долгожданная романтика. Но вот последствия в виде отчисления заставляют меня задуматься, так ли это мне нужно? Нам пришлось уехать, отказавшись от дома, где я выросла, ради того, чтобы я смогла начать всё заново и снова не наделать этих глупых ошибок.

Так каков мой путь теперь?

Я стояла перед двустворчатыми дверьми и не спешила входить. Липкое беспокойство проникло в сознание, мешая мыслить здраво.

Мимо прошла стайка весело болтающих девушек, не удостоив меня ни единым взглядом. Всё как всегда.

Вокруг кипела школьная жизнь, а я никогда не умела быть её частью. Просто сливалась с толпой, становилась «той странной, с задней парты». С чего я взяла, что сейчас всё выйдет по-другому? Даже если я и захочу измениться, не факт, что у меня получится.

– Ах, вот ты где! – раздалось за спиной.

Я вздрогнула, обернувшись на голос. Девушка с глянцевыми черными волосами призывно махала рукой. Но она звала не меня, и я стушевалась окончательно.

Я перехватила взгляды нескольких парней, стоящих неподалёку. Заинтересованные, они глазели на меня и не стеснялись этого. Я занервничала еще больше.

Почувствовала, как свежий осенний ветер закупоривает легкие, мешая сделать вдох.

По спине пробежали мурашки от страха и… возбуждения? Откуда оно взялось? Что-то необъяснимое поднялось у меня изнутри, темное и необузданное… Жар схлынул с лица и переместился вглубь меня, пробуждая странное чувство, похожее на голод.