Истории привокзальной площади

На поклон вышла, зажмурившись. И когда посмотрела в зал, увидела, что многие все еще плачут.

Музыка – это интернациональный язык. Вы можете не понимать друг друга словами. Но звуки рояля вы точно поймете. Она знала это всегда. И стремилась к тому, чтобы играть сердцем для сердец. Сегодня она превзошла саму себя! Он сидел с прикрытыми веками и улыбался. Она поймала себя на мысли, что ей приятно видеть его. И даже предателя Моисея. Соскучилась.

Быстро выскочила в гримерку, схватила пляжный шопер и проверила. В этот раз телефон был на месте, документы тоже. Моисей материализовался следом.

– Тася, стой! Нам надо поговорить!

– Ты знаешь, что я хотела тебя убить пару дней назад? – Она легко развернулась и обняла агента за шею.

– Мне казалось, ты все наши годы работы только этим и занимаешься. – Моисей обнял ее левой рукой, а правой вытер пот со лба. – Дай, я пиджак сниму. Мокрый весь от этой проклятой жары. – Он тяжело опустился на стул.

– Рассказывай! – Она забралась на диван с ногами и открыла бутылку Боржоми.

– Тася, прошу, пойми меня. – Он заметно волновался, и ее это развеселило окончательно. – Я желаю тебе только добра. Сколько мы с тобой лет вместе, моя девочка? Ты гений! – Он выглядел усталым и измотанным.

– Моисей, я тебя люблю! – Она подскочила и еще раз чмокнула его в макушку.

– Не отвлекай меня, – строго сказал он. – Дай я скажу все. Когда Герман пришел, я послал его на хрен. Я знал, как ты отреагируешь. Но. Он… В общем, он в тебя влюблен настолько, что смог меня убедить. Дай ему шанс. Вы… Вы оба талантливы. Он снимет фильм о живой легенде! – Моисей смотрел ей в глаза, и она понимала, что он говорит совершенно искренне.

– Но… Жить со мной в номере?? – Она встала, нерешительно прошлась по комнате. – Как вы себе это представляете? Что это такое?

– Мы будем снимать большие многокомнатные номера. Не переживай об этом. Он взрослый и осознанный мужчина. Никто тебя пальцем не тронет. Мы не собираемся тебя насиловать. Ты ж знаешь, я за тебя порву, голову отгрызу и сделаю так, что даже патологоанатому будет нечего констатировать.

Тася знала. Моисей ей был, как второй отец. Понятно, что он через нее зарабатывал. И очень прилично. Но он заботился о ней. И всегда обеспечивал ей безопасность. Сидя на теплой гальке в Батуми, она переосмыслила этот сюжет. Наверное, иначе бы не получилось. Она отказалась бы даже знакомиться с этим немолодым мужчиной. И уже тем более, отвергла бы подобные предложения.

Вот так, через шок – даже лучше. Так она теперь знает: Герман хороший мужчина. Просто по-человечески.

– Хорошо. – Она поднялась и взяла сумку. – Где он?

– Да уж за дверью, не иначе, – хмыкнул агент и выдохнул. Согласилась!

– Давай проверим, – усмехнулась она и потянула ручку на себя.

Герман зашел сразу же. Руки в карманах штанов, шляпа какая-то странная, гангстерская. Рубашка, рукава закатаны. Он даже показался ей моложе.

– Поехали, – коротко и без приветствия сказал он. – Накормлю тебя нормальной едой. А то ведь фигню всякую ела без меня.

– Во-первых, привет. – Она гордо прошла мимо него в коридор.

– А во-вторых, какого хрена, Тася? – Он возмущенно высказывал ей за ее поведение, догоняя ее по пути к черному ходу. – Моисей чуть с ума не сошел!

– Так ему и надо! Старый предатель!

– Тася! – Он схватил ее за запястья и развернул к себе. Потом замолчал. – Господи, дать бы тебе по твоей умной лысой башке. Но не могу.

– Что ж мешает? Вы же можете управлять моей жизнью, забирая телефоны? А что, ударить слабо? – Она вдруг снова рассвирепела.

– Поцеловать тебя хочется, – вдруг как-то по-мальчишески беспомощно признался он.

– А, ну так, это уже мелочи. Я так понимаю, мне с тобой и спать придется? – Она бушевала. А он отпустил ее руки и пошел по коридору, не оборачиваясь.

Он сидел на парапете и курил. Она пристроилась рядом.

– Извини. – Зачем-то положила голову ему на плечо. Он перекинул сигарету в левую руку, а правой накрыл ее висок и щеку.

– Это ты извини. я правда хотел все тебе в лоб сказать. но Моисей отговорил, мол, она шальная, такое даже слушать не будет.

– Моисей, мой любимый старый еврей, – Она смеялась и поворачивала лицо к его ладони, чтобы осторожно коснуться губами руки. – Он был прав.

Он выбросил сигарету и обеими ладонями притянул ее к себе за шею. Они были буквально в сантиметре друг от друга. И ее вдруг начало приятно трясти от этой близости.

– Тася, я убью любого, кто попробует сделать тебе плохо. Я тебя люблю так, как никто и никогда тебя любить не будет. – Он чуть приблизился, но остановился. Будто в шахматах – на одну клеточку. А теперь твой ход. Она замерла, оцепенела. Потом вдруг впилась в его губы. Жадно, агрессивно. Она давно не целовалась. В последнее время она устала от этих мальчиков, которые попадались и отсеивались.

Моисей курил со старого Тбилисского балкончика над ними и думал, что если они сейчас не остановятся, то завтра в газетах появится просто шок-контент. Ну, и ладно. Пусть будет. Все к деньгам.

«У меня все Ок»

Он вышел. Она закрыла дверь на засов. Ключи повесила на крючок, так проще курить в подъезде.

На прощание он пытался поцеловать ее в губы. Она осторожно увернулась. Получилось – в шею. Он задержался и сделал вдох. Вкусно. Смесь табака и ЕЕ запаха. Он такой, особенный. От уютных женщин пахнет супом, детскими какашками и чаем.

От нее – независимостью, сигаретами и вином.

Ему нравилось.

Он хотел бы вдыхать этот аромат каждый день. Но она была против. Черт бы ее побрал. Зловещая, роковая. Недоступная.

Он так и не понял, в какой момент они вдруг перешли к сексу. В какой момент его голова забилась ее телом, как забиваются стиральные машинки бельем, если не стирать хотя бы раз в неделю.

Он оборачивался на окна несколько раз. Эти, точно эти. Но в проеме не было силуэта. Ее силуэта. Неужели ей по фигу?

Месяц назад он сказал ей: приезжаю в последний раз. Она затянулась своим Вогом и кивнула. Ага, напиши за неделю. Отправлю своих к Аньке. Ну, да. Зачем детям объяснять, кто такой Сергей. И вообще. Ни крикнуть, ни всхрипнуть во время секса.

Она и отправила. Разрешила ему остаться на ночь.

При встрече он думал – подойду и поцелую. Прям сразу. Скучал. Назвал ей на всякий случай свой рейс. Она ответила «ок». Он понял – не встретит.

Ему хотелось, чтобы у нее дома пахло жареной картошкой, которую она всегда вкусно и весело готовила. Но она сидела в трусах за своим буком.

– Извини, я щас. – Подставила щеку и откинулась в рабочем кресле.

– Конечно. – Он сделал вид, что тоже занят. Уткнулся в телефон.

Она шепотом материлась, потом будто вспомнила о нем. О, прости. Есть хочешь? Правда, у меня нечего… Опять взгляд умных глаз в какой-то чат.

Он есть не хотел. Он хотел убить ее прямо сейчас. За что так?

Она медленно, но суетливо собралась. 20 раз проверила зарядник, зажигалку. Господи, да есть у меня, чем прикурить. Идем уже, пока я тебя прям тут не раздел.

Вышли.

Гуляли, говорили. Он мечтал, чтобы она достала сигареты. Тогда была возможность дотронуться до ее пальцев. А он знал, на что они способны. Он дышал ее волосами, когда она оборачивалась к нему спиной. Осторожно приближался.

Ходили пешком. Долго. Она держалась чуть поодаль. Много рассказывала о своем городе. Как экскурсовод. Он делал вид, что у него куча дел. Отвечал на звонки. А сам смотрел на ее спину. Тощая, как велосипед. Черт. Черт. Он хотел прям сейчас обнимать ее – а не вот это все.

Потом вернулись к ней. Он не знал, что делать. То ли непринужденно болтать ни о чем. То ли с порога начать ее раздевать.

Она пошла вглубь квартиры привычно – у себя дома же. Кот вышел встречать, сонно потянулся и ткнул его носом в щиколотку. Ну, свой уже, чо.

Она говорила без остановки. Про детей, про работу. Он слушал и внутренне сотрясался. Она решила поставить чайник. Нашла на ощупь где-то на полке заварку.

И вот в тот самый момент он понял, что не владеет собой. Как-то резко встал, она обернулась. А он просто обнял ее и впился губами в нежную шею. МММММ, как вкусно!

Она замерла. Потом осторожно обхватила его плечи ладонями. Он легко приподнял ее под ягодицы и усадил на столешницу. Долго и жадно целовал, дышал ею.

– Сереж, ну зачем? – Она тяжело дышала в слиянии с его телом.

– Что именно зачем?

– Все это. Ты же больше не приедешь! – Она отодвинулась. Он беспомощно опустился на стул.

– Ты сама отказалась от всех вариантов, которые я предлагал, чтобы мы были… – Он запнулся, почти проглотил это слово. – Вместе…

– Ну, так я и не хочу вместе. – Она заливала заварку крутым кипятком и насыпала какую-то траву из баночек. Привораживает, что ли?

– А чего тогда ты хочешь? – Он повысил голос, слышались возмущение и отчаяние.

– Чтобы у тебя все было хорошо. – Она обняла его сзади за шею. Он вздрогнул от неожиданности. И поцеловала в висок. – И секса хочу. Просто секса, понимаешь? На прощание.

– Самолеты летают так-то… – Он подхватил ее и усадил на колени. Она устроилась по-кошачьи легко и уютно. Улыбалась ему открыто. Подставила губы для поцелуя. Он не сопротивлялся.

– Пусть себе летают. Главное, чтобы у тебя все было Ок. Отвыкай от меня давай.

– У тебя кто-то есть здесь? – Он вдруг догадался. А, вот оно что! Она уже подыскала ему замену.

– Какая забавная мысль! – Она расхохоталась. – А что, идея-то рабочая. Чего это я, правда, расслабилась тут. Поможешь в Тиндере зарегиться?

– Если ты скажешь еще хотя бы слово, я тебя выброшу в окно, клянусь. – Он смотрел на нее с такой нежностью, что ей стало не по себе. Все, все. Завтра он уедет навсегда. Она освободит свою голову от него и сможет выдохнуть.

Ей было страшно от этих мыслей. Страшно и горько. Холодно внутри. Но еще страшнее было согласиться на его варианты. Переехать к нему. Или принять его у себя с вещами.

Мягко говоря, она была женщиной с историей. Два скандальных развода, куча романов за плечами. Сын и дочь от разных отцов. Первый уже в пубертате. Характер ее, внешность первого мужа. Упертый, импульсивный. Дочь попроще. Она принцесса.

В этом городе у нее все. Как уехать? Свой цветочный магазин с именем. Родня, которая всегда рядом. Иногда настолько, что хотелось бы и подальше. Но вот та же Анька ее выручает с детьми. Отцы детей, кстати, тоже. Дочь особенно привязана к папе. Как ей переезжать за тысячи км?

У него за этими тысячами км тоже все устоялось и наладилось. Он прилетал в ее город по работе. Нашел тут бизнес партнеров. Перспективная сделка требовала его личного участия. Она не вникала особо. Хотя он охотно рассказывал.

Собственно, они так и познакомились. Ее бывший муж ехал на первую встречу с ним, потенциальным инвестором. Они должны были пересечься чуть раньше, но она опаздывала из-за пробок. Поэтому за дочерью примчалась сразу на место их деловой встречи.

Неловко припарковалась, выскочила из машины, хлопнула с досадой дверцей. Предвкушала, как муж ей вынесет мозг за ее «вечную» несобранность.

Остановилась на тротуаре, чтобы впихнуть в сумочку сразу все: сигареты, ключи, кошелек. Он материализовался из ниоткуда. Что-то спросил. Она не слышала – наушники глушили внешние звуки. Он дотронулся до рукава ее куртки. Она подняла глаза, отпрянула и вопросительно посмотрела. Потом освободила одно ухо. Объяснила ему, как дойти до его «пункта В». Сама вертела головой, искала на парковке машину бывшего мужа.

Собеседник вроде все понял, но никак не хотел завершать разговор. Ощущалась неловкость в моменте. И вдруг он сказал:

– Меня зовут Сергей. Я в вашем городе впервые. По работе… – Потом просто на выдохе. – Можно вас на ужин пригласить?

– Что? – Она от неожиданности вынула второй наушник и посмотрела на него – впервые с начала разговора.

– Я не знаю, где у вас вкусно и приятно кормят. Выбор заведения за вами. Я готов записать ваш номер и имя. – Он действительно стоял с телефоном в руке.

– Внезапно, – усмехнулась она. Но телефон продиктовала. Почти курортный роман так-то. Он командировочный. Приехал и уехал.

Сюрпризы продолжались. Когда она договорила свои цифры, до ее локтя дотронулся запыхавшийся бывший муж.

– Иди быстрее, Аринка в машине спит, переложим ее к тебе, у меня же встреча, о чем ты вообще думаешь? Хотя вопрос должен звучать – чем ты думаешь! И ответ я знаю. – Вдруг он заметил, что она не одна. Посмотрел снизу вверх на ее собеседника и запнулся. – Сергей Иванович?

– Да, Артур, добрый день. Вот и славно, что мы встретились еще на улице, а то я тут немного запутался со входами. А… вы знакомы?

– Знакомы. Александра, моя бывшая жена. Из-за ее несобранности я опоздал, извините.

– Ничего страшного. Очень приятно познакомиться со всеми. Завершайте семейные дела, я пока покурю в сторонке.

Она оторопела. Вот это фокус. Потом они со смехом вспоминали. Что от ее бывшего по сути цимес получился дважды: с дочерью и с их встречей. Это ей. А ему – еще и выгодный контракт.

Тогда они просто поужинали. Скомкано попрощались. Он поехал в гостиницу, она к себе. Утром он написал ей просто: «Я всю ночь о тебе думал. Это как-то странно».

Она посмеялась, конечно. Проще все обращать в шутку: «Измерь температуру, вдруг, заболел». Он ответил: «У меня все Ок. Вот только хочется слышать твой голос».

Красивый подкат, подумалось ей. Ну, и? «И» прозвучало в следующем сообщении. Он звал на обед. Уточнял ее график. Она согласилась. Погода была ужасная. Гулять хотелось в последнюю очередь. Они сидели у камина и грелись супом. В этот раз он ненавязчиво пересел к ней. Мол, музыка, плохо слышно друг друга. Заботливо завернул ее в плед.

В тот вечер они оказались вдвоем в его номере. Вино кружило голову, расслабляло, освобождало мозг, скованный опытом, ошибками и страхами новых отношений.

Командировка. Завтра улетит. И все. Но за ночь ему спасибо. Было весьма неплохо.

Он улетал. Писал каждый день. Звонил по вечерам, чтобы спросить, как дела. Сначала она дергалась: зачем все это? Потом как-то привыкла. Делилась своим. Интересовалась его. Раз в месяц он прилетал. Всегда сообщал номер рейса. Но она никогда не встречала.

Потом он узнает правду: она не догадалась. Ей надо было просто сказать вслух. Или написать. Приехать несложно. Но соблюдать границы – святое. Вот и соблюдала. Сама придумала – сама блюла. А он всегда прилетал. И первым делом вызывал такси к ее дому. Где она сидела в коротких шортах и огромной футболке, курила в подъезде и шепотом материлась на кого-то в сети.

И вот прошлый прилет. Он понимал, что больше тянуть нельзя. Ни со сделкой. ни с новостями, которые ее не порадуют. Он итак уже погряз во всем этом романе. Черт, решать надо было именно ему.

Она лежала так, что ей было слышно его сердцебиение.

– Пойдем покурим, – предложил он и поцеловал ее светлую макушку.

– Нуууу, – Она сладко потянулась. – Давай еще поваляемся. – Это означало, что она хотела продолжения. А у него стыла кровь в жилах от предстоящего разговора. Ух, как неприятно признавать себя мудаком.

– Давай покурим и поваляемся, хорошо? – Он осторожно приподнял ее голову, посмотрел в глаза. Как током ударил. Ее аж передернуло. Что-то с ним не так, явно не так.

Он курил в форточку и впервые не обнимал ее при этом. Она куталась в огромную бабушкину шаль.

– Саш, я в следующий раз приеду заключать договор. – Он замолчал. Она дымила в сторону, не глядя на него. – Саш, давай решать как-то. Ну, что у нас… дальше?

– Ничего у нас дальше, Сереж. – Он любил, когда она его называла по имени.

– Почему?

– Потому что у тебя есть семья, о которой ты не говорил ни слова. Просто ни слова. Это тухло и низко. Я знаю все. Бывший муж расстарался. И наверное, впервые я ему искренне благодарна за попытку поднасрать мне в душу.

– Саш, так я об этом и говорю! – Он нервничал и ходил по коридору. Она не двигалась. Как будто не дышала. Внутри нее повис комок из слез и горечи. Она не могла затянуться, сигарета тлела.

– А вот говорить надо было раньше, Сереж. – Она повернулась к нему. С одной стороны, стало легче. Не плачет. С другой… Ей что, совсем без разницы?

– Я пытался, но как-то было не в тему… – Он развел руки. Беспомощно. Господи, да что ты за мальчик в свои 38?

– В общем, давай сделаем монтаж в части историй про больную жену, которая вот-вот скончается. Про детей, которым будет не до учебы, если вы разведетесь. Просто все идет по плану. Ты прилетаешь через месяц, мы с тобой прекрасно проводим время и продолжаем… – Она запнулась, затянулась наконец-то. – Жить каждый своей жизнью. – Он хотел ее обнять и поцеловать. но она стояла… Съежившись, ощетинившись – будто испуганный еж. Лопатки торчали. Волосы дыбом. Он понимал, что ей все это ни фига не просто. А показуха – просто самооборона.

– У меня все здоровы. Переезжай ко мне. я разведусь.

– Нет. Нет. И на этом разговор окончен. Я перестала тебе доверять, когда увидела копию твоего паспорта. Сереж, не порть вечер, а? – Она усмехнулась. – Ну, ты ж потрахаться приехал? Вот и давай.

Переубедить ее было невозможно. Она стала реже отвечать на сообщения. Писала сухо, коротко. «У меня все Ок». Могла и звонок сбросить. Не перезванивала. Он бесился. Но что сделать? Да, это его косяк. Он не знал, что его так засосет в эти отношения.

И вот он вышел от нее в последний раз. Несколько раз обернулся в надежде увидеть ее в окне. Он был готов остаться, отменить билеты. У него был план Б – если она позовет. Он уже все продумал с бизнесом. Но она не позвала. Не простила его ложь. Хотя – какая ложь? Не договорил просто. Она же не спрашивала.

Она в ту ночь совсем не ложилась. Курила каждые полчаса, чего с ней давно не было. Пила теплый виски, не разбавляя. Не различала вкуса. Горько и горько. Что с этой горечи на языке, если внутри все куда противнее и херовее?

Под утро дрожащими пальцами написала ему СМС. Ты долетел?

Он спускался по трапу. Он все принял. Нет. Она имеет право сказать нет. Значит, он возвращается в семью. Хорошо, что не успел ничего разрушить. Весь полет он проспал сном младенца. Впервые за все свои командировки написал жене номер рейса.

Увидел сообщение. Помедлил. Убрал телефон в карман пиджака. Прошел терминал, дошел до стоянки авто. Жена, несмотря на раннее утро, была бодра, прекрасно выглядела. Обрадовалась, обняла его. Что-то щебетала ему, рассказывала про победу младшего на соревнованиях по теннису. Он улыбался и рассеянно кивал. Голова была пустая, как ведро.

Когда жена пошла оплачивать стоянку, он достал телефон и написал ей: «У меня все Ок». Она уже спала. Проснулась, прочитала и заблокировала его в списке контактов.

«Тапочки для супермена»

Он вошёл в квартиру и увидел, как она спешно оттирает ребенка от чего-то жёлтого тряпкой из микрофибры. Он такими очки чистил.

Она была сосредоточена на процессе. Кивнула ему, не отрываясь. Мол, здравствуйте.

Он поздоровался. Она вскинула голову. Взлохмаченная гулька из перекрашенных волос. Халат самый обычный. Махровый. Ребенок на вид примерно годовалый. Он не особо в них разбирался. Мальчишка вертелся в стульчике со столешницей. Размахивал руками и отчаянно сопротивлялся вытиранию. Отстаивал свое право выглядеть так, как ему хотелось.

Он застыл на пороге. Она еще раз обернулась на него:

– Надевайте тапочки, вон они, на полке.

– Нет-нет, я так, спасибо. – Ага, значит, мужчина в доме все же имеется. А ему говорили, что она только вот развелась. Ну, собственно, какое ему дело?

– Полы холодные. Да вы не переживайте, они новые, – зачем-то добавила она и смутилась.

Он послушно переобулся. Она закончила гигиенический экзорцизм и вызволила вертлявого парнишку из заточения. Едва оказавшись на полу, он резво стартанул к гостю. Остановился перед ним на расстоянии метра, посмотрел с любопытством, потом улыбнулся, подошел поближе и взял его за руку своими маленькими пальчиками.

Ему пришлось слегка наклониться вправо, потому что мальчик был совсем невысоким в силу возраста. Но весьма настойчивым – тут же потянул его куда-то и безапелляционно заявил: «Падем»!

Она суетилась на кухне и обернулась на голос сына.

– О, да вы ему понравились. Ну, все. Теперь вам придется посмотреть коллекцию его машинок, – рассмеялась она.

– Ну, если она не размером с британский моторный музей, то я готов, – он улыбнулся в ответ и послушно зашагал за ребенком, все также накренившись в сторону маленькой ручонки.

– Вообще то, за чем вы пришли, как раз в той же комнате. – Она обогнала их процессию. – Я сейчас все покажу.

– Марик, не мешай! – обратилась она уже к сыну, но тот шел к цели, не обращая внимания на возможные препятствия.

Она на секунду удивилась. Сын, конечно, парень общительный. Но чтобы вот так сходу, с порога – да за руку и в комнату. Ну, пусть. А этот товарищ молодец, подыграл. Наверное, сам молодой отец. Сечет. Хотя какая ей разница. Она и номер-то его не сохраняла. Вон он, на бумажке записан, на холодильнике.

Позвонила хозяйка квартиры, попросила кое-что забрать из оставленных вещей. Для нее это было временное пристанище после развода с мужем. Ей надо было продать квартиру, она ее освободила и съехала в пустующее жилище знакомых через 6 рукопожатий. За весьма умеренную плату. Жить там, где последние полгода тарелки бились чаще, чем заваривался чай. Где оба взрослых закипали просто от одного взгляда друг на друга, а ребенок перестал спать и бесконечно орал, надрывая пупок, до посинения и судорог… Нет уж, увольте. Да и показывать жилплощадь, в которой проживает мальчик полутора лет, такой себе продающий ход. Порядка там по умолчанию быть не может. Поэтому она полностью освободила помещение, отдала ключи риэлтору и поселилась тут, распаковав коробки с самым необходимым – чтобы собирать потом как можно меньше.

Она открыла створки шкафа и показала ему – вот ваша цель. Он кивнул и хотел было подняться, но Марик повелительно сказал: «Сядь». И он оправдательно развел руки. Мол, что тут поделать?

Она улыбнулась.

– Если что, ищите все вот в этом шкафу. Здесь все хозяйские вещи. Я не заглядывала даже. Если помощь понадобится, зовите, а то у меня там кекс сейчас сгорит.

– Хорошо, хорошо, я разберусь.

Она выскочила в кухню, откуда правда доносился весьма аппетитный аромат домашней выпечки. Он посмотрел ей вслед. Худющая. Прям тощая. Даже через махровый халат лопатки видно. Ужас. Килограмм 40-то есть в ней? А пацан крепкий такой. Правда, опыта с детьми у него не было, но видно было, что мальчишка широк в кости и весьма развит.

Внезапно она забежала в комнату и умоляюще взглянула на него.

– Простите, вы же все равно еще искать будете? Вы можете буквально 10 минут побыть с Мариком? Он тихий и спокойный, – Она зачем-то оправдывалась. – Мне за сливками надо сбегать, не хватило. Тут магазин в соседнем доме, я мигом.

– Конечно, конечно, я не спешу. – Он встал и засунул руки в карманы. Повертел головой в поисках шкафа, медленно направился к нему.

Она схватила джинсы и майку, и уже через пару минут он услышал, как хлопнула входная дверь. Он открыл створки, но поглядывал больше на мальчика. Все-таки такая ответственность. А он нянь неопытный. И тут он заметил, что ребенок застыл, сосредоточился, засопел… И аромат домашней выпечки перебило весьма душистое амбре свежих детских какашек.

– Ээээ, братан, это подстава. – Он искренне растерялся. 10 минут – это допустимо, чтобы походить с грязной задницей? Или что?

Пока он думал, мальчик примял продукт своего труда увесистой задницей. Он заметил, как по краям шорт проступают коричневые пятна. А сам герой уже дергал штаны и кричал: «Кака, кака! Убеи!»

В смысле убеи? КАК???

– Дружок, мама придет через 10 минут. Она тебя переоденет, хорошо?

– Неть! Ты убеи! – И настырное дите гордо зашагало в ванную.

Он шел за ним и офигевал. Вот это вляпался. Буквально, причем.

– Марик… эээ… я не умею. – Но тот уже снял с себя все сразу. И какашки радостно посыпались на кафельный пол. О боже! Где он согрешил? Не пропустил пешехода на переходе – теперь это так карается?