Карусель. Время не лечит

– Отпусти меня, дура! – крикнула Алиса, освобождаясь из цепких рук Кати и, оттолкнув ее, прошипела: – Погиб Серега твой, все. Нет его. Разнесло ему всю башку к чертовой матери.

Катя от неожиданности выронила сумку из рук. Все еще не веря услышанному, она смотрела вслед удалявшейся Алисе. Судорога боли исказила ее лицо, девушка опустилась на пол школьного коридора и горько заплакала.

Двадцать пятое мая. Последний звонок. Какой знаменательный день для выпускников. Это день, после окончания которого ребята станут взрослыми. Начнется другая жизнь, другие проблемы, заботы. Взрослая жизнь.

Последний звонок в этом году у школы был черный. Погиб выпускник, и директор с учителями решили проводить мальчика всей школой. Тихо было в этом году. Не было музыки. Не было шуток. Десятые классы шеренгой направились к дому Сергея, что находился в полукилометре от школы. Во дворе дома бабушки Глаши на табуретках стоял гроб.

Сергей умер из-за травмы головы, несовместимой с жизнью.

Гроб был открыт. Голова Сергея была перевязана бинтами. Он выглядел, как живой, лишь лицо его было слегка бледным. Одноклассники смотрели на лежащего в гробу друга и, не осознавая до конца происшедшее, не могли поверить, что его не стало. Родные попрощались с ребенком. Четверо выпускников легко подхватили гроб товарища и понесли к школе, чтобы и у Сергея в долгожданный день был последний звонок.

Скорбная процессия на всю улицу медленно двигалась к школе. Учителя, ученики, выпускники и их родители – все пришли в этот день проститься с мальчиком.

Позади гроба, безутешно рыдая, шла Эля.

Как ей было плохо и стыдно, что она так и не призналась ему в своих чувствах. Все откладывала на потом. И вот сейчас уже все: шанс упущен. Он никогда больше не будет дарить ей розы, никогда не будет смотреть на нее своими любящими задорными глазами.

– Мне бы только шанс, Сереженька, последний шанс все сказать тебе. Люблю тебя я… – тихо шептала она, смотря на гроб любимого.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память нашего товарища, друга, брата, ученика, – с грустью произносила директриса, стоя у гроба ученика в школьном дворе. – Ты был веселым, неунывающим человеком, и нам очень тяжело расставаться с тобой, но судьба и жизнь непредсказуемы. Никто не мог этого предугадать. Ты навсегда останешься в наших сердцах и памяти, и этот прощальный школьный звонок для тебя.

Школьный звонок разрезал звенящую тишину, что окружала опустивших головы людей. Кто-то плакал, кто-то просто думал о чем-то своем.

Эля смотрела на безжизненное лицо Сергея, и нескончаемый поток мыслей проносился в голове. О том, что смерть может в любой момент забрать любимого человека и нужно всегда ценить и дорожить каждым мгновением, проведенным с ним. А она глупо упустила это. Что-то кому-то пыталась доказать, не слушая свое сердце. И что она получила? Невысказанную горечь утраты и вины, что не дала ему надежды на то, что может его любить. Ведь любила его и промолчала…

Прошло пять лет.

Девушка осторожно толкала впереди себя тележку с подносом. Она работала официанткой в пятизвездочном отеле. Полчаса назад поступил заказ на ужин в номер, который находился на седьмом этаже. После того, как повара все приготовили, девушка красиво расставила все блюда на тележке и поднялась в лифте на этаж.

Дверь открыл красивый молодой человек лет тридцати. Увидев очаровательную официантку, что принесла ему заказ, тут же рассыпался в комплиментах и пригласил войти в номер.

Эля вошла в комнату и аккуратно расставила все блюда на обеденном столе. На назойливого клиента она не обращала никакого внимания: они были ей привычны. Уже три года она работала в этом отеле и научилась всем премудростям этой профессии.

Она мягко улыбнулась и жестом пригласила постояльца сесть за стол.

– Приятного аппетита, – произнесла Эля и, не слушая навязчивые уговоры прилипчивого постояльца остаться, стала выходить из номера.

– Постойте, девушка, примите в знак моей симпатии эту розу как символ моего влечения к вам и уважения, – неожиданно эти слова заставили девушку резко остановиться. Она развернулась на каблуках и посмотрела на молодого человека, который протягивал ей яркую алую розу. Воспоминания прошлого нахлынули на Элю, она, еле сдерживая слезы, отстранила его руку с цветком и побежала по коридору к лифту. Рыдания душили ее, слезы застилали глаза, но она даже не пыталась их сейчас вытирать.

– Это всегда будет преследовать меня, всегда, а его не вернешь. Нет его больше… – плакала Эля.

Подбежав к лифту, она стала давить на кнопку первого этажа. В голове молоточками стучала боль. Перед глазами она все еще видела лицо Сергея и его улыбку, и ту розу, которую она тогда так не хотела принимать.

Створки лифта медленно открылись, и она сквозь слезы увидела человека. Он стоял в белом костюме, был высок и статен, улыбался обезоруживающей улыбкой, его зеленые глаза светились от любви и счастья.

– Эля, девочка моя, я так давно мечтал подарить тебе розу как символ нашей любви, – он протянул ей ярко-алую розу.

– Сергей, Сереженька! – еще не веря в реальность происходящего, шептала девушка. – Я люблю тебя, я очень люблю тебя, я тогда глупая была, и я принимаю твою розу. Да…

Она протянула руку к Сергею и шагнула в лифт.

Тело Эли нашли через несколько часов. Девушка шагнула в шахту с седьмого этажа, когда открылась дверь лифта. Кабины самого лифта там не оказалось. Рядом с ее телом обнаружена ярко-алая роза.

Полиция быстро закрыла дело, признав произошедшее несчастным случаем.

Карусель. Время не лечит

Глава 1. Необычная затея

Сегодня на пустыре за городом состоится торжественное открытие развлекательного комплекса «Карусель времен». Приглашаем всех желающих испытать непередаваемые ощущения. Начало в 19:00 местного времени. Возрастное ограничение: не моложе 50 лет.

Дед Игнат по слогам читал объявление всей компании, что столпилась вокруг плаката, наклеенного на колонну при входе в городское управление.

– Братцы, да что это за ерунда такая? Кто скажет мне? – Васька, худой пожилой мужичок из толпы, растерянно теребил в руках старенькую кепку и с неподдельным удивлением смотрел на это объявление с рисунком красивой светящейся карусели. И еще раз недовольно воскликнул: – Что это за странности у нас?

Мужики стали переговариваться между собой.

Да, все это казалось странным. Некоторые из их закадычной компании видели и слышали об этом впервые. До остальных уже дошли слухи от других жителей городка, что поселились неподалеку от пустыря, на котором два дня назад и началось это странное сооружение.

Начальник городского управления даже ездил туда в святом негодовании лично поговорить и заставить свернуть сие действо на казенной земле, но, вернувшись оттуда, был как никогда тих и задумчив. Сказал, что все документы в порядке и временное сооружение развлекательного комплекса разрешено свыше.

Пугало не только то, что неизвестные сооружают аттракцион в их городке с непонятно кем данного разрешения, но и сами люди, что строили карусель, отличались от обычного народа. Всю эту конструкцию воздвигала команда карликов под руководством худого высокого мужчины с длинной бородой. Строительство велось тихо, без единого звука, и так слаженно, как будто делалось не раз и не два. Никто не нуждался в указаниях. Каждый знал, куда и что поставить, куда и что прикрутить.

Все эти новости передавались от одного жителя к другому. И вскоре уже весь городок кипел и бурлил, обсуждая это событие.

До этого случая место славилось своей тишиной и размеренностью, которые никогда и ничем не нарушались. Здесь почти каждый человек знал другого. И вдруг из ниоткуда в их устоявшейся жизни появилось то, что заставило население не на шутку испугаться и задаться вопросом: «А не испортит ли это все здесь? Уберутся ли отсюда эти странные люди?»

Кто жил или когда-то бывал в маленьком городке, знает, что в таких малонаселенных пунктах жители с опаской относятся ко всем незнакомым и приезжим. Им все это не казалось бы таким страшным, будь эти приезжие обычными молодыми повесами из Одессы или деловыми предпринимателями, что частенько заезжали сюда, чтобы захапать за небольшие деньги хороший кусок земли.

Мужики еще гудели и возмущались над таким положением вещей, когда толпа стала расступаться, как по команде, давая кому-то пройти. К объявлению подошла высокая худая женщина лет пятидесяти. Одета она была в осенний длинный плащ и иногда поеживалась от зябкого ветерка, что уже крутил хороводы из пожелтевшей листвы во всех дворах. Густые темно-каштановые волосы были собраны на затылке и заколоты в тугой узел. Лицо немного было уставшим, и мелкие морщинки выдавали ее возраст. При всем при этом нельзя было не отметить, что когда-то она была удивительно красива. Светло-зеленые глаза с мечтательной поволокой остались, как и в юности, нежными, а черты лица аристократически утонченными и правильными.

Она прошла сквозь толпу, которая, как по приказу, расступалась перед ней. Женщина, никого не замечая, подошла к колонне и тихим голосом медленно стала читать объявление. Пожилые мужчины с нескрываемым восхищением смотрели на нее. Ну еще бы: ведь когда-то, будучи молодыми, почти каждый из них посылал сватов к ее отцу, но всем было отказано. Она так и осталась для них несбывшейся мечтой. И хотя уже давно годы посеребрили им виски, а безжалостное время согнуло спины, у каждого из мужчин при взгляде на эту хрупкую уставшую женщину глаза загорались молодым огнем, как и тридцать лет назад.

Наконец она повернулась к толпе и спросила:

– Кто-нибудь идет сегодня на открытие этой карусели, или вы считаете это глупой затеей?

Она еще раз взглянула на красочную картинку, которая так и играла всеми цветами радуги. Афиша как будто звала и манила к себе.

Васька хотел еще что-то вскричать возмутительное о нарушении спокойствия в городке. Он уже было открыл рот, чтобы произнести пламенную речь и произвести впечатление на Марту Сергеевну, но она продолжала:

– А я, пожалуй, пойду. По возрастной категории подхожу. Да и наш городской парк аттракционов давно не функционирует и погулять совсем негде. Заодно и молодость вспомню. Да и хочется хорошо провести последние теплые деньки.

Макар Степанович после ее речи как-то сразу встрепенулся, подкрутил свои седые усы и шагнул к Марте Сергеевне.

– Наша многоуважаемая Марта, не могли бы вы составить компанию и пойти на это мероприятие со мной вместе?

Женщина строго взглянула на старика из-под красиво изогнутых бровей и сухо произнесла:

– Спасибо, Макар Степанович, но мне есть с кем идти. Я приняла от него приглашение раньше вас, – многозначительно поставила точку в диалоге женщина.

Чинно спустившись по ступенькам, она пошла по дорожке парка, что окружал это здание, в сторону видневшейся вдалеке улочки с одноэтажными скромными домиками. Марта Сергеевна немного сутулилась, но шагала уверенно и быстро, как будто торопилась куда-то. Ветер гонял вокруг нее опавшую листву, создавая прекрасный воздушный шлейф городской королеве. Мужчины, застыв, смотрели ей вслед с восхищением в глазах. Одновременно выдохнув, повернулись друг к другу.

– Ну, что, товарищи, тогда и мы пойдем?

– Да! – крикнул Васька.

– И я… и я, – один за другим мужики давали согласие на совместное посещение карусели.

Решили встретиться у входа на аттракцион в полседьмого вечера. Пожав друг другу руки, компания стала медленно расходиться по домам.

Глава 2. Запуск

Теперь темнело рано: осень была в разгаре. Днем на улицах хозяйничал прохладный, пробиравший до самых костей, осенний ветер. Он летал по всем дорожкам городского парка, ворошил листья, что сгребали в большие кучи дворники по утрам, пробирался под полы плащей, заставляя людей вздрагивать от своих ледяных прикосновений.

Все было, как обычно, из года в год. Все шло тихо и размеренно. Здесь ничто никогда не нарушало всеобщего покоя и уклада, и в этом году все повторилось бы, если только не эта необычная карусель, что построили на пустыре. У аттракциона было странное ограничение по возрасту: «Вход только лицам за пятьдесят».

Все пришли к развлекательному комплексу, как и договаривались, в полседьмого вечера. Место было огорожено высоким фанерным забором, который был расписан сценами из цирковой жизни и веселых ярмарочных гуляний.

Все, как сговорившись, надели все самое лучшее, что у них было. Дед Макар нацепил даже несколько орденов, что получил когда-то на местной фабрике как ударник труда.

Васька пришел в своем выходном костюме, который знал весь городок: ведь он был у него один на все времена. Тщательно зачесанные на пробор волосы, смазанные гелем, придавали ему вид стареющего донжуана. Когда старичок посматривал на Марту Сергеевну, глаза его вспыхивали боевым огнем. Он переминался с ноги на ногу, готовый в любой момент сорваться с места и услужить ей, только сделай она жест.

На Марте Сергеевне было темное длинное шерстяное платье, облегавшее ее тонкий силуэт. Оно как нельзя лучше подчеркивало ее прекрасно сохранившиеся формы. Волосы были завиты в локоны и красиво уложены по плечам. Она стояла немного в стороне ото всех и курила тонкую длинную сигарету. Пришла Марта Сергеевна одна, хотя и предупредила, что с кем-то придет. Компания мужчин не была удивлена этому обстоятельству: кто был тот таинственный мужчина, которому она пообещала раньше остальных, все и так давно знали.

Внезапно ворота на территорию аттракциона слегка распахнулись. Люди, толпившиеся у входа, повернулись посмотреть на это.

К ним навстречу шел высокий худой мужчина, тот, что руководил возведением странной конструкции. Сейчас он был в чистом наглаженном одеянии, длинная седая борода расчесана и мягкими волнами покрывала его грудь.

– Дамы и господа, прошу всех вас – проходите. Мы давно вас ждем. Что же вы не постучали? – он по-доброму рассмеялся и, полностью открыв двустворчатые ворота, сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу…

Мужчины после женщин по одному вступили на огороженный пустырь и опешили от увиденного. До того пустынное место без намека на растительность сейчас было полностью покрыто зеленой травой. Холодного ветра уже не чувствовалось, пахло летними цветами и озоном, как после дождя. На траве поблескивали капельки воды. Весь пустырь был ярко освещен светом, казалось, лившимся отовсюду.

Как только толпа людей прошла на территорию аттракциона, ворота за ними захлопнулись. Осень осталась позади, и запертые ворота не давали шанса к отступлению от этой необычной для их возраста затеи.

Люди не успели еще удивиться этим странным природным аномалиям, как их вниманием завладела сама карусель. Конструкция была залита слепящим светом, льющимся с неба. Казалось, это был солнечный свет, но такой яркости и интенсивности, что, не прикрыв глаза, было трудно смотреть на сооружение. Аттракцион был расписан яркими блестящими красками и украшен цветастыми лентами и шарами. Посетителям он казался громадным. Карусель состояла из четырехступенчатых ярусов с разнообразными местами для катающихся. Были здесь посадочные места в виде чашек с блюдцами, лошадей, львов, тигров и слонов. Пожилые люди не успели еще рассмотреть все эти замысловатые фигуры, как были отвлечены негромким покашливанием в микрофон с постамента, что был сооружен напротив карусели. Там, облокотившись на небольшую трибуну, стоял тот же высокий старик. Он тепло улыбнулся и жестом пригласил поскорее проходить на карусель.

– Дорогие наши гости, прошу вас, поднимайтесь по лесенкам и занимайте понравившиеся вам места. Прошу, прошу: ведь время не ждет – нам нужно запускать карусель.

Люди, разомлевшие от теплого воздуха и света, стали проходить по лесенкам, выбирая себе места по вкусу.

Марта Сергеевна прошла на второй ярус и села в чашку с блюдцем. Васька лихо оседлал гнедого скакуна с инкрустированной блестящими каменьями сбруей. Макар Степанович прошагал по лесенке на третий ярус и сел в повозку, запряженную оленями. Ему было хорошо сверху видно Марту Сергеевну, и он печально вздыхал, не сводя с нее глаз.

Пришедших было много. Удивительно, но всем хватило мест и в избытке осталось пустующих.

Когда все разместились, заиграла медленная вальсирующая музыка. Старик, что стоял внизу на постаменте, глядя на пришедших, произнес:

– Друзья мои, перед тем как карусель начнет свой бег, я хотел бы, чтобы каждый из вас вспомнил тот день, который когда-то кардинально изменил вашу жизнь. И подумайте, что, если бы у вас была возможность оказаться еще раз в тот же день и час, как бы вы поступили? После вашего минутного раздумья начнется запуск. Прошу вас, подумайте и представьте. Ну вот, пожалуй, и все мои напутствия. Счастливого пути, мои дорогие!

Музыка усиливалась. После его слов пожилые люди как-то сразу притихли и задумались. Каждый стал думать о том, что когда-то был такой день, который изменил полностью всю жизнь. День, который все поставил с ног на голову. Сколько раз в жизни они жалели о том времени и хотели бы вернуться назад, в прошлое, и все изменить. Что принесло бы им это? Счастье, богатство, успех? Нет, они мечтали не об этом. Когда ты стоишь на пороге окончания жизни, как-то уже не особо мечтается о славе и деньгах. Это возраст, в котором люди задумываются о том, что когда-то рядом был человек, которого любили до боли в сердце, но потеряли. Кто-то по своей глупости, кто-то из-за предательски сложившихся обстоятельств. Каждый сейчас вспомнил и прокрутил в памяти тот роковой день, который они до сих пор не могли себе простить.

Марта Сергеевна с застывшим лицом сидела и смотрела в пустоту. Да! У нее был, точно был такой день…

Васька как-то сразу сник на своем лихом коне. Можно было видеть, что его глаза, до этого смешливые, разом стали влажными. И у него такой день тоже был.

Учительница Марья Васильевна, что сидела в соседней от Марты Сергеевны чашке с блюдцем, тихо плакала, не скрывая слез. Она только успевала вытирать их со своих покрасневших щек накрахмаленным платочком. Она очень хорошо помнила такой день.

Макар Сергеевич как-то разом погрустнел и задумчиво стал смотреть вдаль, ничего не замечая вокруг себя, – и у него был такой день.

Карусель дрогнула, заскрипели подшипники, и под медленную вальсирующую музыку она начала набирать ход. Проносившиеся картинки слились в одну сплошную размытую полосу. Теплый ветер развевал волосы, осушая слезы на щеках людей.

Глава 3. Марта

Марта Сергеевна проснулась и открыла глаза. Какое-то непонятное чувство заставило ее беспокоиться. Она хотела, как всегда, встать и пойти на кухню попить воды, но, оглядевшись вокруг, пришла в шок: это была комната в той самой квартире, в которой когда-то жила с родителями в юности. Еще не веря в это, она легко вскочила с кровати, оценив отменное самочувствие, и подбежала к большому трюмо у окна. То, что она увидела в зеркале, никак не могло быть реальностью: на нее смотрела шестнадцатилетняя девушка с роскошными длинными волосами, с нежной, как лепестки розы, кожей и огромными зелеными глазами, опушенными длинными ресницами.

– О боже, что это?! – она ощупала всю себя руками, не веря своим глазам: упругая грудь, красивые сильные ноги, загорелый плоский живот. И тут она начала вспоминать: карусель, пустырь, свою никчемную жизнь, полную одиночества, потому что он погиб, а больше она ни на одного мужчину так и не посмотрела. Была верна его памяти всю жизнь. Ни родителей, ни родственников не осталось. Только она в своей пустой квартире один на один со своим одиночеством, которое она сама и предпочла. Этим она наказала себя за тот день, что привел к гибели любимого.

Вдруг она вспомнила, как старик, что открывал карусель, попросил их вспомнить день, о котором они жалеют больше всего, и она вспомнила такой день. Да-да! Он был самым решающим в ее жизни. Не будь его, Михаил остался бы жив, потому что никогда не прошел бы по тому маршруту. А тот путь был длиной всего в два километра между ее домом и универмагом города. Эти два километра и сделали ее жизнь пустой.

В тот день ее засватали его родители. Марта и Михаил с седьмого класса испытывали друг к другу нежные чувства. «Миша решил, что должно быть все по правилам и с отцом пришел к нам домой», – вспоминала Марта.

Она подбежала к письменному столу, где всегда лежал ее настольный календарь, – перед выходом в школу она всегда отрывала листик.

– 29 Апреля… это же тот день, – прошептала девушка.

– Марта, Ма-а-рта, – звала ее из кухни мать, – давай вставай. Через час должны прийти Мишины родители, а ты все спишь.

Марта села на кровать и, кусая губы, стала думать. Сколько раз на протяжении всей жизни она прокручивала в голове этот день. Она вспомнила, что, когда она ответила Мише «Да» на предложение быть его женой, он вышел из ее дома и побежал в универмаг: он объяснил отцу, что хотел купить подарок любимой. Хотя и подарил уже Марте кольцо на обручение, ему хотелось сделать ей что-то приятное в благодарность за ее «Да». И не дошел до магазина несколько метров: в трехэтажном доме, где бушевал пожар, и начался обратный отсчет его жизни.

Люди пытались погасить огонь всем, чем могли: кто водой, кто песком, кто хлопал по желтым языкам пламени своей курткой. Пожарные задерживались. А по толпе пронеслась весть, что в доме остался ребенок – мальчик семи лет. Его мать отлучилась из дому. Видно, пока он спал, в это время в доме произошел взрыв и возгорание газа. Помещение сразу было охвачено огнем. Как это произошло, предстояло еще только выяснить. Подоспевшая к месту пожара женщина как безумная бросалась в огонь к ребенку. Ее держали люди, никто не готов был войти в пылающие комнаты. Вдруг все услышали, как из дома донесся детский плач. Где-то внутри, в пылающих комнатах, плакал ребенок, но путь к нему преграждала стена огня. Пожарных все не было. Миша, до этого просто пытавшийся помочь тушить пожар, не задумываясь ни на минуту, схватил какое-то покрывало, намочил его в бочке с водой, что стояла поблизости, накинул на себя, ловко увернувшись от пытавшихся остановить его мужчин, ринулся в огонь. Через несколько минут из жаркого пламени выпрыгнула черная фигура с почти горящим свертком в руках, от которого шел пар. Парень сбросил загорающееся одеяло с ребенка и сам, как подрубленный, свалился на землю, возле бессознательного, но не пострадавшего от огня малыша. Кожа Миши полностью обгорела: ни ресниц, ни бровей, ни волос на голове не осталось. Одежда на нем кое-где еще горела. Люди приводили в чувство ребенка и пытались потушить горевшую куртку на храбром парне. Михаил умер в тот же день по дороге в больницу.

Все эти болезненные воспоминания страшными картинами проносились в ее голове. Марта осознала, что сейчас она здесь и сегодня этот самый день, когда она может все изменить. Все-все.

Ни секунды не промедлив, девушка, быстро одевшись в спортивный костюм и легкую ветровую куртку, прошла на кухню.

– Мама, мне нужно срочно уйти: когда придут сваты, ты, пожалуйста, попроси их подождать меня и никуда, прошу тебя, не отпускай их. Это очень важно, – девушка чмокнула маму в щеку и ринулась по коридору к двери. Растерянная женщина так осталась стоять посреди кухни с деревянной лопаточкой в руках, которой только что переворачивала жарящиеся оладьи.

Марта выбежала на улицу и направилась в сторону, противоположную той, откуда должен был прийти Миша с отцом. Она как раз заметила их высокие фигуры вдалеке, но, не оглядываясь на них, продолжила свой путь.

Сколько раз она проходила по этому маршруту, знал только Бог. Сколько раз она подходила к развалинам сгоревшего дома и тихо плакала, думая о том, как сложилась бы ее жизнь, не случись этого пожара.

Кто скажет, что вечной любви не бывает и что она была глупа, что всю жизнь была верна одному мужчине, которому дала согласие на брак, тот просто никогда по-настоящему не любил. Настоящая любовь бывает именно такой: верной, сильной и реально-ощутимой до самой смерти.

Поэтому сейчас она, не задерживаясь ни на секунду, бежала к этому дому. Девушка хорошо помнила время смерти любимого – полдень. Значит, пожар мог начаться около одиннадцати часов.

Подбежав к месту, Марта на минуту закрыла глаза и облокотилась на стену у входа в подъезд. Она пыталась лихорадочно придумать что бы сказать женщине – хозяйке квартиры. Идея озарила ее, как молния. Она, оттолкнувшись от стены, побежала, перепрыгивая через несколько ступенек, на третий этаж, где все это и произошло.

Марта подошла к двери и, глубоко вздохнув пару раз, чтобы восстановить дыхание, постучала в дверь.

– Здравствуйте, это к вам из домоуправления пришли. Проверка. Откройте, пожалуйста.

Открыла маленькая пухленькая женщина с большими голубыми глазами курносым носиком и светлыми локонами и впустила ее в квартиру.

Девушка деловито шагнула в коридор и прошлась по комнатам, не забывая для убедительности постукивать по батареям и цокать языком, оглядывая потолки.