Карусель. Время не лечит

«Браки заключаются на небесах, и я в это верю», – подумала Вася, когда мулла объявил их супругами, и муж по обычаю поцеловал ее в лоб, а она прикоснулась губами к руке супруга в знак уважения и любви.

Повести

Дарю тебе розу как символ любви

Занганех Лили

Посвящается Кучерину Петру, Садыковой Эльмире и Сурену

Город Красноводск, Туркменистан.

– Моя прекрасная возлюбленная, цветок нашего города, любовь всей моей жизни, готова ли ты стать моей женой и быть в радости со мной и в горе? – лукавые зеленые глаза сверкнули озорным блеском.

Он откинул рукой падавшую на глаза русую челку, улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и прошептал, протянув ярко-алую розу:

– Это тебе, любовь моя как символ моей вечной любви.

– О боже, – тихо прошептала Эля, – какое позорище!

Она стояла у классной доски, выставленная на обозрение всего класса, а на коленях перед ней стоял самый законченный тунеядец школы. Он попросил учительницу перед прочтением стихотворения, что задали на дом, вызвать к доске Элю, объяснив это тем, что так было задумано. Учительница не возражала, и ни о чем не подозревающая девочка спокойно вышла к доске. Она давно знала, что Сергей неравнодушен к ней. Об этом свидетельствовали его записки, письма, которые он ей писал на протяжении всех уроков, и такие вот выходки, которые тоже периодически случались.

Началось все с четвертого класса, и продолжалось все шесть лет. Он был настойчив и непреклонен, а ее железное «нет» год от года становилось все мягче и мягче. Эля привыкла к тому, что на свете есть человек, который ее обожает, которому она нужна, но свой возраст она считала еще не приличным для каких-то интимных отношений с противоположным полом, поэтому даже и не думала соглашаться быть его девушкой.

Эля очень хорошо знала Сергея: если она сейчас не возьмет эту злосчастную розу, он еще что-нибудь вытворит, и тогда она точно со стыда сгорит или провалится прямо на этом месте. Одноклассники внимательно следили за происходящим и с нетерпением ждали развязки. На первой парте сидела лучшая подруга Сергея – Катюша, жили они по соседству и дружили с самого детства. Девушка знала о любовных терзаниях своего друга и очень нервничала из-за того, что Элино сердце ничем нельзя было растопить.

Сергей рос в неблагополучной семье: его и младшего брата воспитывала бабушка, мать же его все время была занята алкогольно-амурными похождениями. Она всегда была навеселе и практически не жила дома. Несмотря на это Сергей был настоящим кавалером, сильным, добрым, заботливым. Девушки из его и соседнего класса завистливо вздыхали, видя, как он сходит с ума по Элечке, но девушка оставалась непреклонной.

– И что ей еще нужно, – пожимали плечами одноклассницы. – Ну и ладно, что не из богатой семьи, но такой точно в жизни пробьется.

Эля же думала по-другому, она была из строгой армянской семьи, и амурные дела в шестнадцать лет ей казались дикостью.

«Вначале школу нужно закончить хорошо, потом уже думать о продолжении образования, а там уже видно будет», – обычно думала Эля. Она была круглой отличницей и все свободное время корпела над учебниками. Ей всегда казалось, что самое важное в жизни человека – это хорошо учиться, а личная жизнь уже после получения знаний. Поэтому все поползновения Сергея в покорении ее сердца дико раздражали. Тем более, если даже он и был в общении с женским полом всегда учтив и любезен, то со всеми остальными вел себя, как последний задира и драчун, что не могло ей нравиться. Иногда, просидев весь вечер за домашними заданиями, она задумчиво подпирала подбородок рукой и начинала вспоминать его черты лица, но, заметив, что, думая о нем, она улыбается, тут же одергивала себя и с прежним рвением погружалась в учебу. Этот год стал выпускным, и уже был март месяц. Нужно постараться, чтобы все экзамены были, как всегда, сданы на «отлично», поэтому она, отбросив все мысли о милом ее сердцу человеке, только училась и училась, не думая о плохом.

Ведь когда людям шестнадцать лет, кто думает о таких страшных вещах, как смерть, разлука, боль утраты? Молодым кажется, что это может произойти с кем угодно, но не с ними и не с их любимыми людьми. Поэтому класс жил беззаботной жизнью, наслаждаясь молодостью и с нетерпением ожидая майского выпускного. Ведь тогда все внимание школы будет обращено к ним, а они, повзрослевшие, гордые, что вступают в новую жизнь, будут стоять перед всей школой с яркими лентами через грудь с надписью «Выпускник».

В тот год была ранняя весна, и теплые деньки начались уже в марте. Люди ждали, когда уже можно будет сменить опостылевшие за долгую зиму пальто на легкую летнюю одежду.

В апреле начала буйно цвести акация, расточая вокруг сладковатый запах, который кружил голову влюбленным, заставляя их прятаться под кустами на скамеечках и жарко целоваться все вечера напролет. Весна пролетела быстро, как одно мгновение, оставив позади прохладные благоухающие вечера, и уже уступала дорогу знойному лету своими последними майскими деньками.

Сергей выглянул в окно. Вечерело. Город окутывала сумеречная дымка. На улицах зажглись фонари. Паром, что вошел в городскую бухту, протрубил о своем прибытии и затих, направляясь в порт. Молодежь высыпала на улицы. Девчата прогуливались под ручку по тротуарам, иногда заливаясь веселым смехом, когда какой-нибудь молодой человек, проезжая мимо них на машине, начинал сигналить и махать приветственно рукой из окна.

В городе нет особых развлечений, кроме старого опустевшего парка с каруселями, из которых работали всего три. Ни кинотеатров, ни театров, ни клубов, где выступали бы музыкальные группы, в их городишке не было. Поэтому молодые люди развлекали себя вечерними прогулками по улицам городка и новыми знакомствами, которые нередко заканчивались продолжительными любовными отношениями, переживаниями, а частенько и свадьбами.

В тот вечер Сергей не мог оставаться дома. Одиночество одолевало его. Любимая девушка не захотела даже выслушать его до конца, принимая все его признания за чистый бред. Ну как еще он мог доказать ей свою привязанность? Он каждый день провожал ее до дома после школы. Шел незаметно позади нее, чтобы никто по дороге не тронул, не обидел. Она же всегда делала вид, что не замечает его. Он не постыдился всего класса и прилюдно признался ей в своих чувствах. Он встал на колени.

«Снежная королева, вместо сердца льдинка», – с досадой подумал Сережа, в этот момент пронзительный звук автомобильного клаксона отвлек его от тяжелых мыслей, и он выглянул в окно. Во двор въезжал красный «Москвич» – гордость Сашки из соседнего двора. Ему в прошлом месяце исполнилось восемнадцать лет, он получил права, и отец отдал ему в пользование свою старую машину. Теперь гордый Сашка рассекал улочки городка на своем автомобиле на зависть всем пацанам с их улицы.

– Серега-а! – начал звать друга Саша под звуки рычащего мотора.

– Чего орешь как оглашенный? – покрутив пальцем у виска, прокричал в ответ Сережа. – Иду я, иду, только не шуми.

Он прошел быстрыми шагами по коридору в кухню, по дороге глянул в зеркало и пригладил рукой непокорные вихры светлых волос.

– Бабуля, – подошел к бабушке Сережа и поцеловал в щеку, – я пойду с Сашком покатаюсь часов до десяти вечера и вернусь, так что за меня не беспокойся, ладно?

За столом сидела маленькая пожилая женщина. Ее седые волосы были забраны в высокий пучок, чтобы не падали на глаза и не мешали готовить. Поверх чистого домашнего халата был одет цветастый фартук. Бабушка хлопотала на кухне, чтобы вовремя успеть приготовить все к ужину. Младший брат Сергея восседал за столом на высоком табурете и усердно лепил пельмени. Она посмотрела на внука поверх очков и нахмурилась:

– Сереж, я уже почти все приготовила, а ты убегаешь. Может, подождешь часик-два, а потом погуляешь? – она потянула Сережу за руку вниз, чтобы сел рядом, но мальчик мягко высвободился:

– Бабуля, я уже взрослый, мне нужно идти. Я скоро вернусь, жди меня, и все.

И Сергей вышел из кухни, помахав бабушке с братом на прощание рукой.

Он плюхнулся на заднее сиденье автомобиля и, наконец, выдохнул. Вечер обещал быть интересным. Впереди рядом с Сашкой сидел Артем, его старший брат.

– Ну что, пацаны, зажигаем? Поехали, девочек покадрим. Вот знаете, ребята, у меня очень развита интуиция, – Артем похлопал себя рукой по груди, – чувствую – у нас сегодня будут приключения.

Парни переглянулись и дружно рассмеялись. Саша завел мотор. «Москвич» посигналил на прощание бабушке Сергея, что наблюдала из окна за ними, и выехал на главную улицу города.

– Ну что, кто что-нибудь расскажет? Какие новости? Сергей, ты начинай, что ли. Что нового у тебя? – Артем прикурил сигарету и выпустил колечко дыма в открытое окно. Сашка, слегка расслабившись, изредка поглядывая на брата, вел автомобиль.

– Да все нормально, все, как всегда, – попытался уйти от разговора Сережа.

– Э нет, брат, мы такое слышали от твоих одноклассников. Я чуть им рожу не набил за такие сказки о тебе. Говорят, на колени вставал, розу дарил этой ледяной красавице.

– Ну дарил, ну вставал, и что? – сверкнул глазами парень и, отвернувшись от Артема, стал внимательно смотреть в окно.

– Серега, я же не насмехаться, я по-братски. Ты же изнываешь по ней, угомонись, остынь. Тем более, ты не ее круга. Она-то вон из какой семьи – обеспеченной. Мама, папа есть, а ты… – Артем смотрел на друга.

– А что я? Почему я должен отвечать за грехи своей мамаши? Я-то сам не курю, не бухаю, по подворотням не шатаюсь. У меня замечательная бабуля. Значит, если у меня только она и мы живем на ее пенсию, я не человек? Так, что ли? И мне нельзя влюбиться в понравившуюся девушку? С каких пор бедность в этом мире стала пороком, а богатство – достоинством? Не хочу, вообще, говорить об этом. Давай просто потусуемся сегодня, и я все забуду. Надоело думать о ней, переживать, а тут ты со своими расспросами.

– И правда, – согласился Артем, – айда гулять, пацаны, и девочек с ума сводить. А ну-ка, брат, – обратился он к Саше, – вруби такое что-нибудь, чтобы бас колонки раскачивали нашу машину.

И «Москвич», взревев мотором, увеличил скорость и направился в другую часть города, противоположную той, где жили ребята.

Дима стоял в подъезде дома своей невесты и нежно целовал ее в ухо.

– Дима, ну не надо, – шептала девушка и уворачивалась от пылких поцелуев жениха.

– Не могу дождаться, когда наконец-то будешь моей: зацелую тебя до смерти, Анжелка.

– Скоро-скоро, все уже готово. Я сегодня ходила выбирать свадебное платье с мамой, – она отстранилась немного и посмотрела ему в глаза. – Дима, а ты меня любишь? Или просто я хорошая кандидатура на роль твоей жены? Тебе же двадцать восемь, может, выбора не было, а тут я со своими любовными звонками и письмами. Я же первая в тебя влюбилась, помнишь?

– Ну что за глупости ты говоришь? Стал бы я напрасно столько времени терять с нелюбимой, бегать за ней по пятам и просить выйти за меня замуж. Я, как только увидел тебя, Анжел, все – спокойно спать больше не смог. Люблю тебя, моя прекрасная Анжелика, – тихо пропел ей на ушко парень и поцеловал.

– Ну, ладно, – снисходительно согласилась девушка, – верю тебе. Ой, что-то уже совсем темно стало, а мы все стоим и стоим. Папа меня точно заругает. Ты давай иди… как придешь, сразу позвони. Буду ждать, а то не смогу заснуть, если не позвонишь.

– Ну, милая, я еще хочу постоять с тобой, – протянул Дмитрий и крепче сжал объятия.

Катя сидела за столом в своей комнате, подперев подбородок рукой, и задумчиво смотрела в окно на вечерний город.

«Скука-то какая, – думала девушка, – и заняться нечем. Уроки все сделаны, маме помогла. По телевизору идут вечерние новости абсолютно неинтересные».

И тут внезапно она вспомнила, что сегодня на уроке физики учительница объясняла что-то о биополях. Подробности вылетели из головы, но кое-что, заинтересовавшее ее, она запомнила очень хорошо. Физичка объясняла, что если из медной проволоки сделать уголки-рамки, то над головой человека и всех живых существ они буду скрещиваться. Самым интересным в этой истории было то, что эти самые рамки могли скреститься и над фотографией живого человека, потому что на каждом снимке остается «отпечаток» ауры-биополя и рамки реагируют на него. С фотографиями же умерших людей этого не происходит. Нет «отпечатка».

Катюша оживилась, вскочила со своего стула и ринулась в папину кладовку, что была на веранде, искать медную проволоку. Она помнила, что на самой верхней полке, возле сломанного пылесоса как раз и лежал целый моток. Она подставила табурет, залезла на него и принялась шарить рукой в надежде, что никто этот моток не использовал и не перенес в другое место.

«Есть», – удовлетворенно подумала девушка, когда нащупала проволоку.

Медь – мягкий податливый металл. Катя без труда отрезала две проволочки ножницами и согнула их уголком.

– Рамки – есть, – прошептала Катя, – можно теперь попробовать.

Она принялась ходить по комнатам, свободно держа уголки в руках и давая им возможность реагировать без затруднений на магнитные волны. Рамки послушно скрещивались над головой сестры, над кошками, что жили у нее, и даже над головой собаки Нюшки. Походив по комнатам, она убедилась в правдивости заверений физички, напоследок решила проверить биополе и на фотографиях человека. Катюша вошла к себе в комнату и направилась к столу. Там как раз среди учебников лежали ее фотография и фото закадычного дружка и соседа – Сереги. Она взяла свой портрет и навела над ним медные рамки. Уголки дрогнули и послушно скрестились.

«А теперь над тобой попробуем», – подумала девушка и навела их над портретом друга.

– Ну, Сережа, будешь моим подопытным кроликом, – она тихо рассмеялась и посмотрела на уголки в руках. Медные проволоки замерли и даже не подумали скреститься.

«Что за черт», – нервно подумала Катя и опять, и опять наводила руки с уголками над фото. Все было бесполезно. Проволочки не хотели скрещиваться. Недоброе предчувствие охватило девушку, она покрылась холодным потом и, бросив уголки на пол у стола, побежала в коридор звонить Сергею.

«Этого не может быть, не может быть. Все ерунда. И эта физика – дурацкая наука, и физичка дура. Лжет нам. Так и до смерти напугать детей можно!» – возмущалась девушка, нервно шагая по коридору к двери, у которой на маленьком столике стоял телефонный аппарат.

– Алло, здравствуйте, баба Глаша, это Катя. Представляете, забыла, что нам задавали сегодня по русскому языку: вот хотела у Сергея поинтересоваться. Можно мне его к телефону позвать? – нетерпеливо выпалила Катюша, когда на том конце провода раздался спокойный голос бабушки друга.

– Ой, Катюша, так нет его. Уехал он.

– Куда? – ощущая, как от неприятных предчувствий зашевелились волосы на голове, спросила девушка.

– Дак с Сашкой, соседом, на «Москвиче» его. Поехали к девчонкам, небось. А я ужин приготовила, пельменей налепила, а он вот на улицу улизнул, и был таков. Обещал в десять часов быть. Как придет, скажу, чтобы сразу тебе перезвонил. Надеюсь, успеешь с заданием-то своим.

– Спасибо, – тихо произнесла Катя и села на пол возле телефонного столика. Тревога волнами захлестывала ее. Она никак не могла успокоиться, тревожные предчувствия терзали ее душу.

Учительница музыки Наталья Александровна зашла в зал с подносом и, поставив его на кофейный столик возле кресел, села рядом с мужем на диван и подала ему чашку кофе.

– Что показывают? – отхлебнув из своей чашки, спросила она у мужа.

– Да новости обычные, у нас что нового? Что Света сказала: когда Димкина свадьба намечается? Готовиться будем? – муж подмигнул жене.

– Будем-будем, еще как: помочь сестре нужно. Единственный сын. И мой любимый племянник, между прочим. Анжелины родители уже сообщили, что платье наша миленькая невеста себе подобрала. Ресторан с Димой они тоже уже присмотрели, остается за малым: подготовить празднество и разослать приглашения. Думаю, завтра после обеда пойдем с ним и Светой по магазинам, хотим подобрать ему костюм. Женитьба – важный момент в жизни мужчины, надеюсь, что жизнь их будет безоблачной и без развода.

Валентин – муж Натальи Александровны подвинулся к жене и обнял ее.

– Я тоже надеюсь на это, дорогая. Пусть у всех будет так, как у нас. Раз, и на всю жизнь. Да чтобы любили и ценили друг друга, как мы.

– Заладил тоже – мы да мы, – засмущалась жена. – Что мы? Образец идеальной семейной пары? Я сейчас вот задам тебе взбучку, будешь знать, какие идеальные отношения могут быть. Ты куда свои грязные носки засунул по рассеянности, хоть помнишь?

– Нет, а куда? – нарочито-испуганно спросил муж.

– Куда-куда – туда: в шкаф с чистым бельем!

– Ой, Натуся, хватит тебе, я же знаю – ты злиться не умеешь. Не играй, дай поцелую лучше. Глядишь, и оттает моя холодная Снегурочка, – и Валентин прижал жену к себе и расцеловал в порозовевшие от смущения щеки.

Дмитрий наконец попрощался с Анжелой и, проводив ее до дверей квартиры, спустился по ступенькам во двор. Уже было темно, около десяти вечера. Небо было усыпано яркими звездами. Во дворах догуливал последние деньки май, а там уже и лето. Купание на море и любовь, счастье…

– Э-эх! – радостно воскликнул Дима и счастливый, с улыбкой и с мыслями о предстоящей свадьбе он медленно вышел на дорогу.

Дом его находился на другом конце города, поэтому он шел вдоль обочины трассы, надеясь поймать вечернее такси. Ему не терпелось поскорее добраться домой и позвонить любимой. Поэтому, когда позади себя услышал звук ревущего двигателя и приветственные крики друзей, обрадовался, что встретил знакомых и его быстренько доставят до дома.

– Ребята! – приветствовал Димка друзей и пожал руки.

– Садись, брат, Сергей, подвинься, к тебе Димка сядет.

– Вы что в этом районе делаете? Дела или разборки? – удобно устроившись на сиденье рядом с Сережей, поинтересовался Дима.

– Да все нормально, просто выехали покататься, девочкам глазки построить, а ты откуда путь держишь, Димон? – Артем развернулся на сиденье и взглянул на друга.

– А я, ребята, скоро женюсь, так что приглашаю вас на свою свадьбу. Вы все мне свои координаты оставьте, я потом сообщу, где устраивать будем.

– Не вопрос, брат, вот что мы любим, так это гулять. Особенно на свадьбе друга.

– Про «гулять» – я в курсе! – все дружно расхохотались.

Сергей натянуто улыбнулся и, поздравив Диму с будущим бракосочетанием, отвернулся к окну.

– Что с ним? Болеет? – тихо спросил Дима у парней.

– Ай, не обращай на него внимания, бывает. Скоро, надеюсь, пройдет. Безответная любовь – диагноз.

Дима еще раз взглянул на Сергея, ему стало неловко, он тут нахваливается о любви, свадьбе, а человек страдает. Он задумался, когда радостный крик Сашки отвлек от накативших грустных мыслей о друге.

– Ребята, опля – знаменитая горка города! Сейчас я вам покажу высший пилотаж, как водит машину профи! – и, утопив педаль газа в пол, Саша повел машину в гору.

– Э, ты поаккуратней! – возмутился Дима. – Твой драндулет, как откажет сейчас. Здесь даже ремней безопасности нет. Мне жить охота, знаешь. Останови машину, я выйду.

– Брат, да ты трус походу! – кричал опьяненный скорость Санек и продолжал давить на газ, стрелка спидометра неумолимо двигалась вверх, заставляя сердце Димы покалывать от странных предчувствий.

– Расслабься, все под контролем! – орал Саша.

Мотор протяжно взревел, когда они перевалили горку, и машина на скорости сто двадцать километров в час помчалась вниз.

Артем нервно вжался в кресло, вцепившись в ручку двери.

– Останови машину, дебил, ты чего творишь! – орал уже разъяренный брат на Сашку. Тот же испуганно крутил руль и, оглядываясь на ребят, в ужасе заорал:

– Тормоза, тормоза, мать их, не работают! – он заплакал.

Машина на всем ходу летела под гору, скорость только увеличивалась, ребят бросало из стороны в сторону. Впереди на дороге они заметили скопление людей. У кого-то посреди трассы случилась поломка, и случайные прохожие окружили машину, пытаясь помочь хозяину автомобиля отбуксировать ей с середины дороги.

– Поворачивай, поворачивай, мы же сейчас их на смерть задавим, крути руль, крути! – кричали ребята на Саньку.

Он же остекленевшими глазами смотрел вперед и ничего не замечал вокруг. Костяшки пальцев побелели от напряжения, с которым он вцепился в руль. Он уже ничего не слышал и не видел.

Машина летела на всей скорости в толпу людей. Артем взглянул на брата и, поняв, что тот в оцепенении от шока, дернул руль вправо. Автомобиль дернулся и свернул с дороги. Вылетев на обочину, машина протаранила на скорости больше ста километров в час железные ворота дома у дороги и остановилась.

Наталья Александровна уже домывала кофейные чашки, когда внезапный звук ревущего мотора и оглушительные звуки со двора, заставили похолодеть ее от ужасного предчувствия.

В кухню уже забегал Валентин, оба они услышали приближающийся гул людских голосов.

– Что такое, Валя, что за звуки? – испуганно спросила жена.

Валентин только растерянно пожимал плечами, оглядываясь на входную дверь дома.

– Помогите, помогите! – кричал женский голос со двора. – Здесь дети! О боже милостивый!

Супруги рванулись к двери и выбежали во двор. Ворота их дома были сорваны с петель. Посреди двора возвышалась груда металла, еще недавно бывшая автомобилем.

Люди сбегались с окрестностей посмотреть на происшествие. Звук от врезавшейся в ворота машины разнесся на всю округу. Собаки во дворах начали от страха выть и лаять. Вся эта какофония звуков ужасала учительницу, она протолкнулась сквозь толпу людей, что окружили искореженное авто и пытались вытащить оттуда парней.

Мужчины с левой стороны пытались открыть помятую дверцу «Москвича» и вытащить двух мальчиков, что находились с этой стороны. Водитель оказался живой, но весь поцарапанный и испуганный, от шока он не мог произнести и слова. У мальчика, что сидел сзади за водителем, была пробита голова в нескольких местах и кровь пульсирующими толчками заливала руки плачущих людей, пытавшихся привести его в чувство.

Сергей открыл глаза, и все понял. В голове пульсировала адская боль, в глазах темнело. Сознание возвращалось вспышками. Он пытался что-то сказать, но свет вспыхнул последний раз и погас.

– Пульс, пульс пропадает! – кричал мужчина, который держал на руках тело Сережи, и от бессилия и жалости к ребенку заливался слезами – Где скорая, мать их?! Кто звонил? Почему не едут? Ребенок умирает!

В это время Валентин с двумя мужчинами уже открывали дверь с правой стороны.

– Один походу уже не дышит… Боже, как его… Живого места нет на пацане, – вытаскивая с переднего сиденья парня, приговаривал мужчина.

Валентин и Наталья уже вытаскивали другого парня, лицо его было залито кровью, нога застряла под передним сиденьем, молодой человек не подавал никаких признаков жизни.

– Сколько крови, мамочки, что же это такое!? – женщина плакала, пытаясь стереть кровь с лица пострадавшего и нащупать на шее его пульс. «Жив или уже нет? – мучил ее вопрос. – Хоть не мой ребенок, а так больно, почему так больно, Господи, такой молодой…»

Она вытерла лицо молодого человека, и тут во дворе зажегся фонарь. Это Валентин, поняв, что все происходит в темноте, поспешил в дом и включил освещение снаружи.

Душераздирающий крик жены заставил его ринуться сломя голову из дома. Женщину уже держали люди, она истошно кричала, пытаясь прорваться к мужчине, что лежал поодаль на земле.

– Дима, Дима, Димочка! Господи, пожалуйста, только не он… Это не он? Это не может быть он!

Катюша вздрогнула и проснулась. Было около десяти вечера, она проспала всего час. Она не могла понять, что заставило ее так резко открыть глаза. Всю последующую ночь ее мучила бессонница, около пяти часов утра она, наконец, забылась тяжелым сном.

Утром, кое-как собравшись, Катя направилась в школу. Настроение было ужасное, сказывалась бессонница. Голова болела от недосыпания. Даже чашка крепкого кофе не привела ее в чувство. Было двадцать третье мая. Значит, скоро, совсем скоро конец учебе, последний звонок и – здравствуй взрослая жизнь.

«Быстрее бы уже, надоела эта школа», – подумала Катя, но, войдя в дверь вестибюля, она встряхнулась, и ее обычная приветливая улыбка заиграла на лице.

– Катя, привет, ты последние новости слышала? – навстречу ей бежала одноклассница Алиса.

– Нет, а что случилось? – не подозревая ни о чем, спросила Катюша.

– Вот ты даешь! Я что, первая тебе рассказываю о смерти твоего друга?

Катерина похолодела. Неясные предчувствия беды уже звонили тревожными колокольчиками у нее в душе.

Катя схватила Алису за плечи и встряхнула.

– Ты меня разводишь? – зло прошептала она, глядя ей в глаза, потом угрожающе произнесла: – Я за такие шуточки, знаешь, что с тобой сделаю!? Чего такими вещами пугаешь?