Начальник Америки

Поэтому, когда один из оборвышей собрался зачерпнуть чашкой немного воды из бочки, что стояла на палубе для хозяйственных нужд, на него рявкнули сразу четверо или пятеро.

– А ну назад!

– Не трогать!

– Осади, парень!

Тот русского языка не понял, но интонации заставили его остановиться. Тропинин подозвал Раша.

– Передай своим. Сырую воду не пить!

Тот пожал плечами и перевел. Вскоре подошел с котелком Босый и молча налил в чашку оборвыша кипяченой воды.

– У нас запрещено пить сырую воду, если только она не из горного ручья или ключа, – пояснил Тропинин французу и немцу. – Чистота залог здоровья!

– Не сказать, чтобы ваша чистота могла соперничать с английской, – пробурчал Хельмут, кивнув на покрытую большими и малыми смоляными пятнами палубу.

– Наша чистота заключается не в белизне палуб, – сказал Тропинин. – А дёготь, кстати, отличное средство против микроскопических организмов, которые вызывают кожные болезни.

– Вот как? – удивился Шарль.

– Эти организмы повсюду! Ещё Левенгук убедительно проиллюстрировал это. И эти организмы, поверьте, не сидят без дела. Они жаждут вцепиться в ваши жизнетворные органы, точно свирепый хищник.

Поэтому у нас запрещено есть немытые фрукты. Запрещено есть сырое мясо или рыбу. Мы даже тратим пресную воду, чтобы помыть руки с мылом перед каждым приемом пищи. А раны, даже пустяковые порезы, обязательно обрабатываем алкоголем.

– У вас слишком много запретов и предписаний, – заметил с улыбкой Шарль.

– Зато мы большей частью избегаем лихорадок, холеры, дизентерии. Всех тех прилипчивых болезней, что победили не одну колониальную армию.

На шхунах с самого начала похода все строго употребляли только кипячёную воду, пищу готовили на огне и (на радость староверам) ели каждый из своей посуды. Тропинин намеревался заставить придерживаться этих правил всех новичков, не исключая и офицеров.

– Поверьте, – сказал он. – Большинство болезней проистекает от плохой воды.

– А, допустим, чума? – поинтересовался Хельмут.

– Чуму распространяют блохи, что живут на крысах. Не подпускайте их к себе и не заболеете. Тиф распространяют вши. Следует чаще мыть тело и менять одежду.

– Оспа? – спросил Шарль.

– Мы все привиты от оспы.

– Болотная лихорадка? – не унимался француз.

– Её распространяют комары. Если укусят больного, а после здорового. Но комары не летают слишком далеко. Просто не живите в местах, где царят болезни, защищайте комнаты от москитов. Мажьтесь отпугивающими мазями. И вы сведете к минимуму риск.

– Вы всё же великий натуралист, Алексис! – восхитился Шарль. – Хоть и купец.

***

Скоро мангровые заросли кончились, акватория разделилась на узкие протоки, которые обычно заканчивались болотцем или озером. Берега были насыщены влагой, как губка, лишь изредка попадалось то, что можно назвать сушей.

Вместе с тем экспедиция углубилась в относительно населённые места. Иногда им встречались затопленные деревни и шхуны проплывали по улицам точно гондолы в Венеции. Там где наводнение пощадило деревни, местность выглядела не многим лучше.

Всюду царило запустение. Это не могло быть следствием известного великого голода. За десять лет пустующие деревни должны были или исчезнуть под натиском джунглей или заселиться вновь. Но деревни стояли так, будто их бросили от силы пару месяцев назад.

– Монополия, – сказал Шарль. – Всё дело в монополии. Здесь ещё можно купить индиго, рис, хлопок. Но самую прибыльную торговлю опиумом, солью, селитрой и бетелем англичане давно захватили. Ко всему прочему они обложили жителей крупным налогом, чтоб возместить расходы на войну. Многих довели до разорения. Люди бросают всё и уходят.

– Почему не поднимут бунт? Их же много!

– Бенгальцы никогда не восстанут, Алексис, запомните это. Они не воинственны. Их нет даже среди сипаев. Наш Раш и его парни, все они с запада или с севера. А бенгальцы предпочитают брать хитростью, а не силой. И когда не получается увернуться от схватки, они или умирают с улыбкой на лице, или уходят.

– Куда?

– Кто на север или на восток, туда, где ещё властвуют местные князья. Торговцы все больше предпочитают порты Кромандельского берега. Я и сам бы ушел в Маэ, если бы мог. Там Франция пока ещё сопротивляется. Хотя, не знаю, долго ли им осталось…

Шарль вздохнул.

– Давайте лучше к нам. – предложил Тропинин.

– Я и так уже отправился с вами, Алексис.

– Я имею в виду Америку. Там всегда найдётся место предприимчивому человеку. Не всегда же вам быть солдатом? Заведете виноградники или конезавод, или наладите сбор устриц на отмелях, или откорм гусей для фуа-гра. Что вам больше по душе?

– Фуа-гра? – усмехнулся француз. – Так вы там неплохо живёте?

– Неплохо. Вон видите матроса, – Тропинин показал на Босого, который строго говоря, занимал должность помощника, то есть подшкипера, хотя и не нашёл времени закончить курсы Ясютина. – У него, представьте себе, особняк в центре города. А рядом стоит особняк нашего китайца Шэня. И капитан наш само собой не в хижинке обитает. И капитан Нырков с «Мефодия». Все они люди богатые. Хотя одни ходят шкиперами, а другие простыми матросами. Расстрига служит учителем, у него свой скромный каменный дом. Отец нашего гардемарина – офицер, выходец из сибирских туземцев. А Незевай славен тем, что в честь него назван наш виски. Он заведует винокурнями.

– Вот как?

– Конечно так живут не все. Кому как повезет. Но возможностей много. Страна только развивается.

– И что у вас нет нищих, пропойц, воров?

– Все есть, как без этого. Но в тех местах трудно стать нищим. Есть лентяи и бродяги, которые просто не хотят много работать, а на пропитание им хватает случайных заработков. Пропойцы тоже встречаются, но с каждым годом всё реже. Как только мы обеспечили людям нормальную жизнь, они перестали спиваться. А воров мы просто выдворяем из колонии. Сибирь-то рядом, хе-хе!

***

День за днём они проплывали мимо брошенных деревень, заросших бамбуком или тростником рисовых полей. Если же попадались жилые места, то их обитатели старались меньше попадаться на глаза проезжим.

Время не было потрачено в пустую. Новобранцы учили язык хотя бы в пределах необходимого для боевых заданий. Хельмут и Шарль просвещали Тропинина на счет местной торговли, культуры и политической обстановки. Он только теперь осознал, как мало знал об Индии в целом и о колониальной торговле в частности.

– Вы хотите взять Индию с наскока? – вопрошал Шарль. – Напрасно. Вы сильно ошибаетесь, если полагаете будто можно просто купить товар, предложив в обмен свой. Здесь так не торгуют Алексис. Вернее тот, кто так торгует, имеет мизерную прибыль, а то и вовсе разоряется. В Индии принято давать аванс местным поставщикам, чтобы они заплатили вперед фабрикантам, сборщикам, крестьянам. И тогда вы загрузите полные трюмы по низкой цене и товаром лучшего качества. А тот, кто покупает по наличию, довольствуется жалкими остатками низкого качества притом по завышенной цене. И в Китае, кстати говоря, дела обстоят похожим образом.

Поэтому англичане и обошли всех остальных, что могут позволить себе платить вперед. Их аванс защищён войсками. У всех прочих европейцев есть лишь небольшие гарнизоны для охраны, но не для влияния. А теперь Гастингс пошёл дальше и подчинил себе страну полностью. Несколько лет назад он приказал повесить махараджу и все, наконец, осознали, чья здесь власть.

Тропинин нахмурился. Индия всё больше переставала ему нравиться. Заметив перемену настроения, Шарль усмехнулся.

– Но вам повезло, Алексис, – сказал он. – Сейчас самый удачный момент, чтобы ухватить свой кусок пирога. Система, выстроенная Гастингсом, подмыта со многих углов. Восстания на юге, европейская война, местные интриги, не говоря уж об интригах в самой Достопочтенной Компании. Тут и не скажешь, что для него страшнее – маратхи или «товарищи» заседающие в совете. Вроде Френсиса.

– Что за Френсис?

– Он интригует с самого приезда. Изначально в совете их было трое и они держали против Гастингса большинство, но двое недавно умерли, что по сути, спасло его положение. А сейчас всё зависит от решения правления Компании в Лондоне. Френсис претендует на место губернатора, у него может получиться.

– А маратхи?

– Что ж, британская администрация разделена на три части, между которыми нет сухопутного сообщения. Но Гастингс отвечает за все три. Он сам настоял на этом. И теперь не может быстро помочь тем или другим. Он не знает, чем закончится кампания армии Эджертона в Бомбее. Победой? Тогда можно бросить войска на другое направление. Поражением? Тогда нужно срочно собирать новую силу.

Он находится в состоянии неуверенности, а тут появляетесь вы с целой империей за спиной. С тем весом, который можете бросить на чашу весов. На его чашу или чашу его противников. Вы можете стать соломинкой, что сломает ему хребет или сломает хребет его врагу. Тем более, что твёрдых законов здесь еще не установлено. Право силы важнее.

– Вы узнали все это прячась на острове?

– Не поверите, но карьера Гастингса началась ровно с того же, – засмеялся Шарль. – Вы даже не представляете, сколько всего можно узнать, находясь в дебрях дельты.

***

Парусами капитаны больше не пользовались. Шхуны продвигались большей частью при помощи шестов. Иногда приходилось спускать лодку, чтобы завести верп или высаживать на берег отряд, чтобы он отыскал путь и просто дотащил корабли на буксире к нужному месту. В отряд назначали новобранцев во главе с Рашем. Пусть отрабатывают пайку, рискуя шкурой. Крокодилы не дремали и могли атаковать человека в любой момент даже при большом скоплении народа. Они были не столь умны, как тигры, что прятались от людей, если силы были не равны. Тем не менее, на ночь шхуны бросали якорь подальше от берегов и ветвей деревьев. Так всем казалось безопаснее.

Несмотря на опасения Тропинина им так и не пришлось прибегнуть к волоку, хотя некоторые переходы из озерца в озерцо были близки к такому понятию. Скорее шхунам угрожала опасность завязнуть в топкой грязи.

Но обошлось. Проплутав в лабиринте дельты и затопленных земель около недели, флотилия вышла на покрытый туманом водный простор.

– Хугли, – объявил Раш с чувством выполненного долга и немалым облегчением.

И то сказать, это было условием его освобождения от петли за пиратство.

– Паруса ставить! – распорядился Яшка.

Одноимённую английскую факторию прошли рано утром в тумане. А чуть позже оказались в виду довольно крупного города Чинсура, над главным зданием которого трепыхался голландский флаг с вензелем VOC. Обыватели просто опешили, когда флотилия пальнула салютом из пушек, а затем по просьбе Тропинина Яшка и Софрон подняли российские флаги.

– Голландская торговля в упадке, – сказал Хельмут. – Англичане вернули им Чинсуру, но наладить прежние торговые связи не просто. Купцы прозябают на местной рознице. А корабли из Европы приходят всё реже.

После некоторого промедления со стены небольшого форта или вернее того, что осталось от форта, выстрелила пушка. Выстрелила она холостым, что означало скорее приветствие, чем приказ остановиться. Лёшка, однако, направил флотилию к берегу.

Тот как и везде оказался топким и грязным, но ближе к центру города его обваловали, укрепили брёвнами и камнями. Рядом была устроена пристань, возле которой стояло несколько мелких лодок. И ни единого морского судна ни у пристани, ни на рейде.

То ли услышав выстрел, то ли увидев корабли, на набережную вывалила, наверное, половина населения города, во всяком случае половина его европейской части.

С лёгкостью, словно они плыли на моторном катере, Яшка притёр «Кирилла» к причальному столбу. Течение здесь почти не ощущалось, так что в якоре потребности не возникло. Обмотав вокруг столба канат, Босый притормозил корабль, а Лёшка соскочил на дощатый настил.

– Господа, мы тут несколько заплутали, – обратился Тропинин на английском. – Не подскажите, как попасть в Банкибазар?

– От Банкибазара остались одни головешки, – после некоторого промедления ответил голландский офицер.

На нём были белые бриджи и синий мундир с красным подбоем.

– Эти головешки принадлежат мне! – с пафосом заявил Лёшка.

– Вы русский? – усомнился тот.

– Абсолютно! Так мы правильно двигаемся?

Голландец кивнул.

– Вы с верховьев? У вас есть товар? Какой? – спросили из толпы.

– Нет, мы прямиком из Америки. Товар есть. Главным образом пушнина. Но пока мне нужно достигнуть места назначения. Я нанесу визит позже.

Люди немного опешили. Возможно не все понимали его английский или английский вообще.

– Кстати, не видели здесь англичан? – спросил Лёшка. – Меня пугали их несметными ордами, но пока что нам ни один красный мундир не попался.

– Чуть ниже по реке вы увидите их в достаточном количестве, не без мрачного сарказма заметил офицер.

Проплыв три мили вниз по реке они увидели следующий город.

– Шандернагор. Лунный город, – сказал Шарль. – Во всяком случае мне сказали, что так переводится название с местного диалекта.

– Не желаете к своим?

– Нет. Разве вы не видите солдатские пикеты, Алексис?

– Но они в серых мундирах! Я-то полагал, что британская пехота носит красные.

– В Европе, – уточнил Шарль. – А здесь они надевают такой мундир лишь на поле боя или на параде. Во время марша или патрулирования сипаи предпочитают серый цвет. – Он задумался. – У ваших бойцов, кстати, тоже странные одежды. Какого они цвета не возьмусь утверждать, но меня поразило, что они все в разводах. Неудачная покраска?

– Нет, – ответил Тропинин. – Это сделано нарочно с помощью чайного отвара и луковой шелухи.

– Нарочно?

– Да, так бойца меньше видно на местности.

– Но какой в этом смысл?

– Мы не воюем строем, Шарль. У нас просто нет столько людей, чтобы выстраивать их в колонну или линию.

С набережной выстрелила пушка. Это была лёгкая полевая пушка на лафете с большими колёсами. Но шхуну при удаче могла потопить и такая.

– Ответить? – спросил Яшка.

– Сохраним гордое молчание.

– Они донесут начальству в Форт Вильям еще до того как вы найдете свой Банкибазар, – сказал Хельмут. – По левому берегу проложена хорошая дорога, всаднику несколько часов ходу.

– Или они просто отправят лодку, – добавил Шарль.

Лодок вокруг действительно появилось много и самых разных – рыболовных с сетями, торговых, везущих груды стопок, тюков, фруктов, пассажирских с парусиновыми навесами на корме и совсем уж странных корабликов с развешенными всюду цветочными гирляндами и носовыми фигурами в виде сказочных существ, точно это платформы на карнавале в Рио. Различить, которая из лодок везёт гонца, было бы невозможно. Вряд ли британцы пошлют европейского солдата в заметном мундире. А если бы и послали, Тропинин не стал бы первым идти на конфликт.

Теперь не только река наполнилась многолюдьем, весь правый берег представлял собой сплошную череду деревень, городков, поместий, переходящих одно в другое. Левый берег выглядел более диким, заросший лесом из кустов, обыкновенных деревьев и остролистых пальм.

Не совсем так представлял себе Тропинин Индию, стонущую под пятой британцев. А где война? Где марширующие отряды, блок посты, патрульные корабли? Где пороховой дым? Такое ощущение, что все живут, как прежде.

– Где-то здесь еще должны быть ещё и датчане? – спросил он.

– Чуть ниже вашего Банкибазара, – ответил Шарль. – Для местных это Серампур, но датчане назвали город Фредерикнагор в честь одного из своих королей. Их индийская компания разорилась. С прошлого года город принадлежит короне. Там, кстати, говоря неплохо. Их нынешний губернатор позволяет свободно селиться, вести торговлю европейцам и местным. Никаких притеснений. Городок спокойный и тихий. Но прибыли особой там не получишь и для таких как я работы нет.

Через пару часов и двенадцать миль пути, они приблизились к очередной излучине.

– На правом берегу вилла Гаретти, – показал Шарль. – Во времена мира здесь проживал наш губернатор Шевалье, принимал друзей, офицеров, соседей. Включая и Гастингса. Возможно бедолага и теперь сидит тут под домашним арестом. Ну, а на левом берегу, Алексис, ваше имение!

У Тропинина ёкнуло сердце. Он очутился в одном шаге от воплощения своей мечты. Вот только разглядеть её было сложно. Пальмы, деревья, высокие кусты покрывали берег сплошной стеной. Ни намека на строения, факторию или пристани. Но вот шхуны приблизились и в зарослях появился просвет. Мелкая речушка вливалась здесь в Хугли почти под прямым углом. Над ней явно поработали инженеры – слишком уж ровными и прямыми выглядели берега, даже несмотря на эрозию и наступление леса. Сейчас, в период большой воды речка казалась достаточно полноводной, чтобы можно было завести туда шхуны. Но в межень скорее всего она пересохнет или превратится в небольшой ручей.

Шхуны осторожно зашли в устье притока и встали. Здесь можно было крепить их прямо к стволам деревьев.

Тропинин распределил силы. Туземный отряд Раша во главе с Хельмутом он отправил исследовать окрестности, Яшку с моряками оставил на шхунах, а сам с мушкетерами и Шарлем направился к развалинам.

Среди развалин жили какие-то бродяги. Завидев, что со шхун высаживаются люди, они убежали. Тропинин решил их не преследовать. На миг он вновь ощутил себя мальчишкой. Развалины, клады, джунгли – все это он представлял себе когда-то читая приключенческие книги. А теперь стал частью истории. Затем вернулось чувство ответственности, а наваждение исчезло.

Фактория лежала в руинах. От форта или батареи сохранился только размытый земляной вал и заросший кустами ров. Казармы, склады, дома, хлева сгорели или были разрушены.

– Британцы посадили своих чиновников на десятках местных рынков, – заметил на это Шарль. – А на которые не смогли посадить, те закрыли. Закрывают же они рынки вот таким вот надёжным способом.

Главная резиденция, однако, почти уцелела. Она представляла собой нечто похожее на гостиный двор. Одноэтажное здание в плане имело форму каре. Фасад, что смотрел на реку, прорезали десять высоких окон и скромное крыльцо с колоннами посредине. По периметру плоской крыши шла балюстрада. Над входом Тропинин увидел барельеф с двуглавым орлом.

– Отлично! – заявил он с деланным оптимизмом. – Не придётся менять.

Конечно, это был орёл Священной римской империи. Но грубые очертания изображения делали его годным для любой вольной интерпретации.

С трудом открыв перекосившуюся створку двери, они осторожно вошли внутрь. Здесь пахло гнилью, сыростью и дерьмом. Пол по большей части был земляным. В нескольких местах сохранились следы настила. Подпираемая множеством колон плоская крыша частью обвалилась, частью просела. Внутренний дворик, организованный на манер патио, оказался расположен не по центру строения, а был как бы сдвинут немного в сторону. Из-за этого меньшая из частей здания представляла собой череду небольших комнат, а большая – довольно просторный склад, разделенный на три помещения.

– Место удобное, – сказал вернувшийся из разведки Хельмут. – Если обновить ров, то здание будет легко защитить. Там кажется осталось что-то от прежних фортификаций. А деревья вокруг лучше вырубить, чтобы очистить пространство. Но где мы возьмём столько рабочей силы?

– Найдём, – отмахнулся Лёшка. – Всему своё время. Давайте-ка для начала наведем здесь порядок. Проверим, нет ли тут каких змей или скорпионов?

Подчиненные Раша взялись за дело. Вскоре несколько комнат очистили от мусора, укрепили окна ставнями, поправили крышу. Со шхуны принесли железную печку и выведя трубу наружу, растопили, чтобы теплом и тягой освободить комнаты от затхлого воздуха и сырости.

***

Обустройством они занимались следующие несколько дней. Рубили деревья, обновляли ров, устраивали пристань, чинили главное здание.

По докладу Раша неподалёку стояла деревенька под названием Наваб Ганж. По бенгальским меркам небольшая – сотни в две жителей. Прошедший голод почти не затронул её в смысле смертей, но население порядком обнищало из-за поборов новых властей.

– С ними и начнём торговать, – объявил Тропинин за завтраком. – А то наша солонина уже начала пахнуть.

Местной дичи разведка раздобыла немного. На долю офицеров и капитанов пришлась пара куропаток и какая-то зелень, похожая на кинзу.

– Вот увидите, Алексис, они побояться, – сказал Шарль, выковыривая зубочисткой остатки птицы.

– Страх – дело не постоянное. К нему привыкаешь.

– К петле привыкнуть сложно.

– Верно. Какие у британцев пушки?

– Полевые шестифунтовые.

Тропинин подошел к оконному проему и осмотрел толщину стены.

– И какую стену пробьет ядро такой пушки?

– Смотря с какого расстояния. Но если они будут бить с той стороны ручья, то шести кирпичей должно хватить.

– А здесь четыре. Нужно добавить ещё, – подумал Тропинин вслух.

– Британцы брали крепости, высеченные из скал, имейте это в виду, Алексис.

– Они брали их, потому что там скрывались огромные богатства. Для чего будут брать нашу?

Кирпичей у них, однако, не было.

– Раш, отправляйтесь в деревню, – распорядился Тропинин прямо через окно. – Передайте, что я буду платить по шиллингу за каждую сотню плетёных корзин. Дно в них делать не нужно.

Несмотря на ранее время он достал бутылку виски и добавил в кружку с кофе. Вопросительно взглянул на француза, тот кивнул.

– У меня в документах ещё значится селитряная фабрика в Баракпоре, сказал Тропинин, перебирая документы.

– Это в трёх милях ниже по течению. Приходилось бывать там.

– Покажете?

– Давайте прогуляемся. Только прихватите с собой десяток ваших хм. мушкетеров. Здесь могут водиться тигры. И душители. Вы знаете про душителей?

– Последователи культа Кали?

– Именно. Тут рядом несколько храмов в её честь, да и Калькутта так названа не спроста. А та публика, что сбежала из ваших развалин при нашем появлении, показалась мне подозрительной.

Дорога (это была именно дорога) заняла не больше часа. На месте селитряной фабрики они обнаружили такие же жалкие развалины, как и в Банкибазаре. Уцелело лишь несколько сараев. Рядом с ними из земли торчал длинный столб.

– Зачем он здесь? – удивился Тропинин. – Флагшток следовало бы ставить у главной конторы.

– Это мачта, – сказал Шарль. – До ваших владений она не имеет касательства.

– Мачта? – удивился Тропинин. – В смысле корабельная?

– Да. Это своего рода символ расплаты за бомбардировку нашего Форт д'Орлеан в Шандернагоре в пятьдесят шестом году. Мачту сняли с британского корабля «Кент» о шестидесяти четырёх орудиях. Он был флагманом эскадры. Во время боя наши смогли хорошенько его потрепать. Капитан был ранен, капитанскому сыну оторвало ногу и он вскоре умер. Корабль так и не дошёл до Калькутты. Ему оставалось ещё шестнадцать миль. Именно здесь «Кент» выбросился на берег. Команда разместилась в ваших сараях, они тогда уже были развалинами, а с корабля сняли лишь эту мачту. Адмирал Ватсон умер на следующий год. Не знаю, были тому причиной ранения или лихорадка.

– Хорошие времена были?

– В этих местах, Алексис, для французов не было хороших времён.

***

Англичане не реагировали на иностранную экспедицию больше недели. Тропинин даже немного обиделся, неужто его не воспринимают всерьез? К тому же ему хотелось побыстрее отделаться от поручения капитана Кука и его офицеров. Толстая пачка писем висела грузом невыполненных обязательств. Он, конечно, мог сам отправиться в Калькутту, или поручить это дело кому-то из доверенных лиц. Но не хотел. Наличие важной почты следовало разыграть, как главный козырь. Побить им какой-нибудь ход британцев. Вот только пока никто не спешил сдавать карты.

Что ж, письма в эту эпоху шли медленно, от нескольких лишних дней они не испортятся. А тем временем его парни стахановскими темпами возводили вокруг фактории лёгкие укрепления. Склоны старого рва подровняли, кусты и деревья вокруг вырубили, а их стволами усилили крышу. Достаточно, чтобы она выдержала небольшой габион, устроенный вдоль балюстрады, за которым разместились стрелки и вертлюжные фальконеты. Такую же защиту из засыпанных землей корзин построили перед стенами, но здесь уже поставили шестифунтовые пушки, снятые с кораблей. Окна главной конторы, частично заложенные камнем, представляли собой последнюю линию обороны.

Неподалеку отрыли колодец и хотя вода в нем пахла болотом, она была все же чище то, что текла в речушке, и тем более в Хугли. Тропинин приказал кипятить и такую, а также заказал Раш прикупить древесного угля, чтобы соорудить фильтр.

Фактория быстро приобретала черты обжитого места.

Что до экономической части экспедиции, то она пока что развивалась ни шатко, ни валко. А вернее не развивалась никак. Тропинин рассылал солдат из отделения Раша по окрестным деревням с вестями о возобновлении старого базара, приглашал пожаловать с товаром, обещал работу, заказы. К фактории иногда приходили любопытные (часто весьма подозрительные личности), но никто не оставался, не ставил лавку или мастерскую, хотя место вокруг было достаточно, а Тропинин обещал самые льготные условия.