Эльф

Григор снова отвлёк её от мыслей:

– Света, может быть, ты боишься встретиться с Мирославом? Пойми, тут совсем другая ситуация. Алексей был носителем. Ты прожила все эти годы с эльфом. А Степан – симбиоз. Это другое существо.

– Он не существо! Он мой сын! И пусть будет человеком столько, сколько позволят обстоятельства.

– Хорошо, девочка моя. Но я не вечный, поэтому и даю тебе столько лекарства. А дальше тебе решать. Не обозлится ли мальчик, когда узнает правду? Сейчас ведь он на противоположной стороне. Да и Мари безумно соскучилась по детям. Кстати, девочек не нашли ещё?

Светлана отрицательно покачала головой. К сожалению, Григор слишком поздно рассказал ей правду. Она узнала о том, что была замужем за эльфом в человеческом теле, только в больнице, когда муж умирал. Эльфы пришли к людям из другого мира. Их было два на планете: Верхний – мир эльфов – и Нижний – мир людей. Назвались они так, потому что мир эльфов существовал на очень высоких частотах, а частоты людей были пониже. Охотники не знали всей правды о параллельном мире. А о том, что Верхний мир жив и тесно связан с миром людей, наверное, не знал вообще никто. Ведь хранителем этой тайны были два существа: человек и эльф. Григор и Мари. И повлиять на то, что высшее существо переселится из тела мужа в Степана, она никак не могла. Но и искать его сестёр она не собиралась. Спасибо Григору, что тот придумал блокатор реактивов на определение КОЧ. А может, и не придумал, а получил готовую формулу от своих «друзей». Светлана, воспитанная чистокровной семьёй, относилась к эльфам с презрением и недоверием. После смерти любимого человека, который оказался не человеком, в её восприятии мира всё перевернулось. Идея, которой она жила годы до трагедии, уступила материнским инстинктам. Единственное, чего она по-настоящему захотела – сберечь своё дитя любой ценой. В ней проснулась лютая ненависть к системе, выстроенной охотниками за много столетий. Ведь любимого мужчину убил человек. И она это точно знала. Однако всё равно не собиралась искать каких-то очень важных и нужных Мари девочек-эльфиек. Попадутся сами – конечно, она сообщит. Если их нечаянно убьют – тоже сообщит. Но рисковать жизнью сына никогда не будет.

– Я переживаю за Мари, – тяжёлый вздох Григора выдернул её из размышлений. – Она говорит, что покинет этот мир только со мной. И я боюсь, что она это сделает. Ты же знаешь, как они все хотят уйти в свой мир. Мари устала здесь за четыреста лет. Не хочу, чтобы для неё вот так всё закончилось. Запакуй ампулы сейчас, чтобы она не увидела.

Светлана поставила коробки на колени и накрыла пледом. И в этот момент в кабинет спустилась Мари.

– Начинается рассвет. Григор, ты не хочешь пройтись подышать?

Мозг Светланы, наконец, уступил усталости, она сгребла коробки вместе с пледом и направилась к лестнице.

– Светлана, – окликнула её Мари, – мы завтра будем отправлять посыльного в город. Тебе нужно что-либо с собой?

– Цуйка. Несколько бутылок цуйки.

Следующие четыре дня пролетели как один. Все вместе они гуляли по деревне, катались на лыжах по заснеженным дорогам. Степан много фотографировал. А вечером после прогулки Мари играла на какой-то странной пузатой гитаре с двадцатью струнами и пела своим чарующим голосом. И все пили волшебный глинтвейн, только сварен он был уже из виноградного сока, без добавления тайных ингредиентов.

В день отлёта в аэропорт собрались быстро, хотя Степану совсем не хотелось обратно. Сувениров купили столько, что они не помещались в чемодан. Мари нервничала и постоянно норовила дотронуться до мальчика. Перед отъездом профессор выучил со Степаном какой-то набор цифр в виде стихотворения, – хорошо срифмованного и лёгкого для запоминания. Сказал, что это координаты места, где он живёт, и их ни в коем случае нельзя нигде записывать.

– Просто повторяй иногда этот стишок про себя, чтоб не забывать. И помни, юноша, пока я жив, я всегда рад тебя видеть! Всегда и при любых обстоятельствах! Одного или с друзьями!

Уезжать было тяжело.

– Мам, а почему мы не взяли это мягкое одеяло? – спросил Степан уже в машине. – Мари предлагала.

«Да потому что у тебя в группе учится эльф-доносчик, который сразу же сообщит куда следует о том, что у тебя королевская мантия», – подумала Светлана, но вслух сказала:

– Перегруз уже будет. Придётся много доплачивать в самолёте. Ну ты же можешь сюда ещё вернуться и забрать его. Мари сохранит для тебя, она же обещала. Кстати, ты всем сувениры везёшь?

– Ну, я ребятам печенье купил в маленькой пекарне, оно реально вкусное. Только Олегу не знаю, что подарить. Думал, какую-нибудь ерунду для рисования, но ничего не нашёл.

– Кстати, хотела с тобой давно поговорить без лишних ушей. Не надо доверять Олегу. Ни в чём. Ни в каких вопросах, – последнюю фразу Светлана произнесла своим «учительским» голосом. Степан не стал уточнять, потому что без весомой причины мама никогда ничего не запрещала.

– А он мне тоже не нравится. Мутный какой-то. Мы уже все сдружились, а он как чужой.

* * *

Мирабель отложила столовые приборы и ждала, когда девочки окончат трапезу. После ужина ей предстоял разговор с королями. Сейчас их лица были хмуры и задумчивы. Королевство готовилось к войне. Но даже такой серьёзный вопрос волновал Мраце не так сильно, как рука Создателя, которой та сжимала под столом ладонь Мирослава.

Когда Мирабель впервые попала в Нижний мир, её накрыло волной непонятных ощущений. Люди называли это чувствами или эмоциями. И их было так же много, как и магии в мире эльфов. Она была бы рада избежать этих новых ощущений, но выбора не было: к сожалению, чтобы эльф мог комфортно существовать в другом мире, ему приходилось занимать тело человека. Никакой жестокости – Создатель предусмотрела, чтобы процесс слияния происходил только по обоюдному согласию и с выгодой для обеих сторон: эльф спокойно делал свои дела в Нижнем мире, а когда покидал сосуд, оставлял человеку часть своих не магических способностей вроде физической силы или ума. Но как выяснилось, и сам человек делал эльфу подарок. Вернувшись в Верхний мир, Мирабель вдруг поняла, что по-прежнему испытывала эмоции, и это сбивало с толку, мешало как раньше спокойно жить среди своего народа и принимать рациональные решения. Как, например, сейчас. Ей надо было готовиться к беседе с Королями, но вместо того чтобы обдумывать речь, она то и дело отвлекалась на своё состояние, предпринимая недюжинные усилия, чтобы не повысить голос и не сделать замечание своему воспитаннику. Мальчик не понимал, что с ним происходит, а Создатель понимала, но, кажется, уже не могла остановиться.

Наконец королева увела девочек и помощницы унесли пустые блюда. В зале остались только короли, Мирабель, молодой наследник и Создатель.

– Какие новости ты принесла нам? – обратился старший король к Мирабель. – Люди приняли нашу помощь в борьбе с мардогами?

– Да, мой король, я создала гильдию охотников за мардогами. Но дело осложняется тем, что мардоги тоже научились пользоваться человеческими телами. И отличить их от чистых представителей Нижнего мира очень сложно. Сейчас наши верные воины в человеческих телах учат людей находить и обезвреживать этих существ.

Короли переглянулись, и младший спросил:

– Сколько времени смогут эльфы пробыть в человеческом теле?

Создатель опередила Мирабель с ответом:

– Столько, сколько сможет прожить человеческое тело. Я закладывала двести-триста лет, но люди уничтожают свои тела быстрее. А потом эльф сможет переселиться в новое тело.

Мирабель стиснула зубы, но собрала всю свою выдержку и спокойно сказала:

– Не всё так просто. Во-первых, время в Нижнем мире идёт по-другому. Здесь я отсутствовала всего несколько недель, а там минуло три сезона. Во-вторых, не все тела подходят, должно быть чёткое соответствие способностей. Оптимально – готовить тело с утробы матери, но это, как вы понимаете, не совсем этично. И ещё мардоги уничтожают хранителей. Они целенаправленно сжигают на кострах всех, кто имеет хоть какие-то зачатки магии.

– Странно, – произнесла Создатель, – я не закладывала магию в Нижний мир. И научить магии человека невозможно.

Мирабель опустила руки на колени и с силой заломила пальцы:

– Они называют магией всё, что не могут объяснить, и всё, что они не понимают. Люди необразованные и наполнены животными инстинктами. Их развитие протекает значительно медленнее нашего.

– А зачем мардогам сжигать хранителей? – спросил Мирослав.

– Мы подозреваем, чтобы изолировать миры. Только хранители могут открыть портал снизу.

– Выходит, цель мардогов – уничтожить Нижний мир? – задумалась Создатель.

Мирабель не выдержала и процедила сквозь зубы:

– Я не знаю целей этой популяции. Хорошо, если те, кто создал их, понимали, что делали. Но, к сожалению, высшие не отчитываются нам о своих ошибках.

От её тона все присутствующие опешили.

– Мраце, что с тобой? – спросил Мирослав. – Твоё поведение нерационально, а слова не несут смысла. Ты здорова?

– Она здорова, – проговорила Создатель и опустила глаза.

– Твоё поведение пугает меня, Мирабель, – произнёс старший король. – Если так на тебе сказался переход, то тебе нужен отдых. Но ответь мне ещё на один вопрос, прежде чем уйдёшь в свои покои. Тела для королевы и наследников найдены?

– Да, мой король. Они будут ждать, и если время будет течь слишком быстро, они воспроизведут себе замену.

– Это добрая весть. Надеемся, до этого не дойдёт и план Создателя не пригодится.

Девушка с угольно-чёрными волосами слегка склонила голову в знак благодарности.

Король внимательно посмотрел на Мирабель:

– А тебя, сестра, я благодарю за верную службу и готов одарить тем, чем ты пожелаешь. Мирослав, проводи свою Мраце в покои.

Мирабель подметила, как Мирослав нехотя отпустил руку девушки, встал и подошёл к ней:

– Драгоценная моя, позволь проводить тебя.

Глава 5

Время в школе шло слишком быстро. Лидерские задатки Степана только укрепились, и он стал настоящим авторитетом для ребят. Вокруг мальчика сплотилась тесная, хотя и немногочисленная, команда. Светлане, конечно, хотелось, чтобы соратников у сына было ещё больше. Она говорила с ним, давала советы, с кем стоит наладить взаимоотношения, но со временем её пожелания уже мало влияли на Степана. Он всегда вежливо и внимательно выслушивал мать, однако решения принимал сам. Зачастую они не совпадали с желаниями Светланы. Женщина злилась, но сдерживала себя. Понимала, что если даст волю эмоциям и начнёт давить на сына, то он может отдалиться.

За прошедшие годы взбалмошный Никита рядом со Степаном превратился в надёжного товарища. После всего, через что прошёл этот парень, можно было смело утверждать: он никогда не предаст. Михаил для Степана стал щитом. А ещё у него была феноменальная память. Парень наизусть цитировал Гражданский и Уголовный кодексы и планировал сделать карьеру юриста в организации охотников. Светлана была уверена, что он далеко пойдёт. Леночка из запуганной девочки превратилась в расчётливую, хитрую и очень красивую девушку. Она отрастила волосы и вскоре снова стала похожа на себя прежнюю, до теракта в Берлине и школы. Все считали, что причиной тому взросление и новый круг общения, и только Светлана знала, что девушка просто стала собой. А ещё Леночка выросла техническим гением и общалась на «ты» не только с компьютерами, но и с системами сигнализаций, наблюдения, да и вообще со всеми электрическими приборами. В знании психологии на курсе ей тоже не было равных. Своей непосредственностью она уравновешивала мужскую компанию и часто выводила конфликты в мирное русло, и в то же время, если было нужно, могла выбить из колеи любого, даже такого спокойного и рассудительного парня, как Степан.

Только одна заноза в этой компании не давала Светлане покоя. Анжелика Ветлова была яркой звездой школы. Причём яркой во всех отношениях. С огненно-рыжими волосами и длиннющими ногами, она носила вызывающе короткие розовые юбки и покрывала губы самыми яркими из всех существующих помад в мире. Анжелика была ровесницей Степана, хоть и училась на курс младше, потому что благодаря «выдающимся» умственным способностям поступила в школу только со второй попытки. Здесь даже связи в лице отца-охотника в отставке не помогли. Избалованная и ветреная, из тех, кто с малых лет считал, что заслуживает всего самого лучшего в этом мире. Вот Степан и был этим самым лучшим. Старшеклассник, «вожак стаи», перспективный охотник, да ещё и красавец. Жаль, глупый ещё, раз клюнул на такую, как Анжела. Да только в этом возрасте убедить сына, что он совершает ошибку, – дело неподъёмное даже для Светланы. Поэтому женщина решила выжидать, молча продумывая варианты на случай, если ситуация выйдет из-под контроля, и влюблённых придётся разлучить. К тому же Анжелика совсем не нравилась друзьям Степана. И вскоре терпение Светланы вознаградилось: через хакера-Леночку она получила информацию, которая точно отвадит сына от этой девушки раз и навсегда. Только нужно было подобрать удачное время, чтобы ему сказать и не остаться виноватой. И Светлана запланировала сделать это после очередного задания сына.

Степан подбежал к двери аудитории одновременно со звонком и едва успел отскочить в сторону: в коридор высыпала толпа галдящих студентов. Парень выдернул из жужжащей массы Анжелу, прижал к себе и поцеловал в губы.

– Бли-и-ин, – заныла девушка, – ты что? Прямо сейчас уезжаешь уже? А гулять вечером?

Её миловидное личико исказилось притворным сожалением, но голубые глаза засияли от удовольствия под завистливыми взглядами подруг. Девушка откинула с лица рыжую прядь и надула губы:

– Степаш, надолго?

– Рыжуль, как только, так сразу. Обещаю звонить каждый вечер, а писать каждый час, – он опять прижался к её губам, и в этот момент его окликнула Светлана. Женщина стояла в стороне, скрестив руки на груди.

– Пиши, буду ждать, – шепнула ему на ухо Анжела и убежала к подругам.

– Мам, я уже собрался. Прямо сейчас поеду.

– Я знаю, хотела попрощаться, – бесстрастно сказала Светлана. Она всегда была такой на работе. Степан иногда удивлялся, как его весёлая и шустрая домашняя мама умела превращаться в такую хладнокровную учительницу.

– Я быстро сделаю всё и сразу вернусь.

– Быстро в этот раз не получится. Ты впервые едешь один, тут только дороги четыре часа. И это пока самая сложная твоя мишень.

– Я уже работал с эльфом!

– Ты был на задержании эльфа. Причём с командой и старшими сотрудниками. А это другое. Сейчас ты едешь на уничтожение. Тем более там детский лагерь. Я посмотрела твоё задание. Убрать девочку с маленьким КОЧ, в которой нет существа и, возможно, никогда не будет, – морально тяжело, а не физически. Сопротивляться она тебе вряд ли станет и вреда не причинит. Но тебе нужно будет красиво организовать несчастный случай. Думаю, это несложно. Там походные условия, дети в войнушку играют, наверное, там же и калечатся постоянно. Ты же понимаешь, как тебе повезло, что такой объект оказался в таком месте, да ещё и к твоему выпуску?

– Понимаю, – буркнул Степан. Для начала самостоятельной практики каждому выпускнику нужно было провести определённое количество задержаний и уничтожений. Девушки с эльфийским геном были одним из обязательных пунктов выпускной программы. И, конечно, появление такого слабенького объекта вдали от цивилизации было подарком для любого охотника.

– Ты взял своё лекарство?

– Мам, мне его колоть раз в месяц. Через неделю только понадобится. А я уже к выходным дома буду. Мы с Анжелой… – юноша осёкся. Мать никогда ему ничего не запрещала, но эту девушку она явно не любила.

– Возьми, – Светлана протянула Степану пластиковую оранжевую коробочку с ампулами, – ты её не перепутаешь. Тут полоса чёрная по кайме. Надо быть готовым ко всему, – женщина обняла сына.

– Спасибо, мам.

– Степан, у неё низкий КОЧ, и не должно быть подселения. Но помни про исключения.

– Хорошо, мам.

– Я тебя очень люблю и жду.

Степан уже бежал вниз по лестнице, а Светлана всё ещё смотрела ему вслед.

– С Богом! Или с Богами – у каждого свои! – она тряхнула головой и твёрдой походкой пошла по коридору.

Степан влетел в командировочный отдел. Ещё раз просмотрел личное дело. Цель звали Настя, КОЧ 0,2. Степан даже фыркнул от неожиданности. Точно, мама постаралась. Парню стало немного обидно. Конечно, у него, как у учительского сына, были свои негласные привилегии, но это уже слишком. С таким объектом и первогодка справится, а ему, выпускнику, можно было и посложнее задание подобрать. Он запомнил фотографию и расписался в ведомости. Вывозить любую документацию из школы было запрещено. Всё хранилось только в памяти охотников.

– Удачи, красавчик, – улыбнулась ему секретарь.

– Ну, с такими пожеланиями у меня точно всё получится, – он подмигнул ей и понёсся к машине.

Степан спустился в гараж. Автопарку организации охотников мог позавидовать любой спецагент. Выбирать можно было из тяжёлых бронированных джипов, маленьких юрких малолитражек, обычных ходовых марок и мотоциклов. Были здесь даже микроавтобусы, максимально оборудованные передовой аппаратурой и замаскированные под машины скорой помощи, инкассаторских и ремонтных служб. Под капотами старых российских автомобилей и с виду невзрачных недорогих иномарок была только новейшая электроника. Каждая машина напрямую посылала сигнал в центр управления через защищённый спутниковый канал. Все разговоры, вид из окна – в общем, всё, что происходило в салоне, сразу записывалось на сервер. Студентов всегда пугали этим всевидящим и всеслышащим наблюдением как инструментом вечного хранения компромата, но Леночка давно разведала, что собираемой информацией пользовались только в режиме реального времени, потому что хранить такой огромный объём данных для постоянного пользования школа не могла. Информация сразу же архивировалась, причём проходила сложную систему шифрования, чтобы избежать утечки данных, и в сжатом виде хранилась на сервере. Чтобы снова посмотреть её, приходилось провести сложную бюрократическую работу: запросить коды доступа и официальные разрешения у ответственных лиц. Благодаря этой схеме невозможно было испортить видео, изменить данные. Но всё же существовала одна лазейка: записи архивировались в тот момент, когда машина заезжала в гараж и занимала своё место, и в этот короткий промежуток можно было фальсифицировать информацию.

А пока машина была в работе, на базе всегда могли посмотреть, где она находится, сколько бензина осталось, как часто курит водитель в открытое окно, и с какой скоростью он пронёсся мимо очередного поста ДПС. Летать машины, конечно, не умели, но мощные японские двигатели позволяли развивать большую скорость, при этом машину на дороге не заносило.

Чего не скажешь о мотоциклах. Степан больше любил их. Тяжёлые крутые «американцы» были очень мобильными. Молодые специалисты повесили на них такие глушители, что по городу можно было передвигаться достаточно тихо. Все мотоциклы тоже были оснащены множеством датчиков и вспомогательных фишек, но, конечно, для больших расстояний лучше подходил автомобиль. И ещё Степан не знал, как обстояли дела со стоянкой в лагере. Машина закрывалась на ключ, а отдавать на растерзание пионерам новенький мотоцикл совсем не хотелось.

Ещё в машине было удобно перевозить много оружия. Но сегодня на задание Степан ничего не взял. Он планировал организовать несчастный случай. Хотя наверняка в школьной оружейной нашлось что-нибудь необычное и для этих целей. Ученикам было доступно всё – начиная от древних массивных мечей, арбалетов и луков и заканчивая автоматическими стволами с современной оптикой, – кроме боевых патронов. Их брали на задание под расписку, а после сдавали и отчитывались о каждой дырке в теле жертвы или в стене. Некоторые мечи преподаватели называли настоящими церемониальными эльфийскими и разрешали тренироваться на них только под камерами. Конечно, ученики втихаря посмеивались, уверенные, что всё это сказки, но Степан всегда чувствовал, что именно эти клинки намного легче и теплее по температуре, чем остальные. Они ложились в ладонь и становились продолжением руки. К сожалению, никто, кроме него, этого не замечал. И когда он ещё в начале обучения рассказал маме о своих наблюдениях, женщина мягко отшутилась, что подобные ощущения доступны только избранным, и она очень рада, что её сын такой способный. Намного чаще детям разрешали брать ножи. Метать их умели все. Но в этот раз Степан решил обойтись даже без них. Идти на девочку с кинжалом казалось ему унизительным. Он ведь уже опытный охотник!

Степан сел в машину, настроил под себя зеркала, потом откинул водительский козырёк – там тоже оказалось зеркало. Он подмигнул себе, поправил густую длинную чёлку и отправился в путь. Вообще, Степан сам себе нравился. Не сказать, что занимался самолюбованием, но комплексов по поводу внешности точно не имел. Он был одним из самых высоких юношей в школе, стать досталась ему от отца. Так говорила и мама, и все учителя, которые его знали.

В этом году Степан окончил школу. Ту школу, которая официально считалась необходимыми одиннадцатью классами для получения аттестата. Но для него и ребят мало что изменилось. По документам они автоматически были зачислены на первый курс какого-то института в Санкт-Петербурге. Этот вуз был создан специально при штаб-квартире организации охотников, и все студенты заканчивали его, ни разу там не появившись. А в июне им даже устроили импровизированный выпускной с шашлыками, огромным тортом и танцами до утра. И мама сделала презентацию с фотографиями, чтобы показать, какими они были, а какими стали. Степан даже засмущался. Каким же взрослым он считал себя тогда, в четырнадцать лет. Как он обижался на маму за то, что вырвала его из привычной жизни. А на выпускном вдруг понял, что уже не видит свою жизнь другой – без друзей, засад и изучения эльфийского языка, – а мама отошла на второй план. Так спокойно и естественно. До школы Светлана была для него всей жизнью, а сейчас он уже самостоятельный. Жаль, Никита не поехал с ним. Но этот паразит уже успел весной задержать в одиночку эльфа-подростка и получил зачёт, а Степан тогда охотился с бригадой на мардога и всё пропустил. Может, и к лучшему, ведь текущее задание в разы круче Никитиного! Ему надо не задержать, а убить.

После нескольких часов пыльной дороги Степан подъехал к воротам лагеря. Они располагались весьма странным образом. Две огромные резные половины на мощных столбах полностью перегораживали дорогу. Но с обеих сторон были тропинки, по которым можно было спокойно проехать на велосипеде, не сбавляя скорости. За воротами творилось нечто странное: смешались крики, стуки и приказы, и весь этот гул утопал в цветном дыму. Мимо Степана пронеслась компания детей с лицами, одинаково разукрашенными гримом из двух чёрных полос на щеках. Одеты они были в костюмы, собранные из всего, что, наверное, под руку попалось: плащи из чёрной ткани, вероятно, разрезанной наспех, завязанные на шее двойным узлом, поверх обычных футболок и спортивных штанов в тон, а на руках и ногах – криво вырезанные куски линолеума, служившие импровизированными латами. Дети размахивали обмотанными тканью палками, отдалённо напоминающими боевые мечи.

Направлялась молодёжь прямо в клубы дыма, не обращая никакого внимания на стоящую под воротами машину. Проводив их взглядом, Степан подошёл к воротам. На огромной цепи висел массивный замок с дужкой. Парень взял его в руки и неожиданно для себя рассмеялся. На одну половину ворот цепь была просто накинута, и её можно было легко снять, что он и сделал. Потом заехал внутрь, припарковался рядом с ближайшим домом, вышел и принюхался, пытаясь понять, что это за дым.

Вдруг слева от него выскочил из ниоткуда крупный парень с растрёпанными волосами, латами из линолеума и в мятой одежде. За собой он тянул огромный дрын[12], на одном конце которого болталась грязная тряпка с рисунком. Он легко вскинул этот импровизированный флаг над головой и с криками «За тёмную королеву!» понёсся вглубь дымовой завесы. Его воинственный силуэт быстро исчез из поля зрения, но асфальт ещё некоторое время вибрировал под ударами огромных берцев.

– Не беспокойся, – раздался спокойный голос за спиной Степана, – это «темнозёрцы» захватывают мир. Им минут сорок осталось.

К нему подошёл невысокий мужчина, средних лет, одетый в старомодный плащ.

– А потом?

– А потом – обед.

– Он кричал «за тёмную королеву»?

– А что же он должен кричать? За ВДВ? Или «Барвиха, вперёд»? Нет, молодой человек, это другой лагерь. Здесь сказочная страна, сказочные герои, ролевая игра.