Догоняя свою душу

Альберт ненавидел, когда во время разговора собеседник избегал его взгляда или отворачивался. Он резко схватил Сеню за плечи и развернул к себе лицом, заставив посмотреть ему в глаза. Рядом с высоким, широкоплечим Альбертом едва доходивший ему до подбородка Сеня казался еще более молодым и хрупким.

– Не смей отворачиваться, когда с тобой разговаривают! – сказал он, стиснув плечи Сени своими сильными руками и встряхнув его, как тряпичную куклу.

– Не смейте прикасаться ко мне! – оттолкнув Альберта, крикнул Сеня.

Альберт с восхищением заметил огоньки ярости в его всегда таких мечтательных синих глазах. Он отошел на полшага и, чтобы занять руки, закурил.

– Прости, я не хотел… Просто не терплю, когда меня игнорируют, – вроде успокоившись, сказал Альберт. – Моя бабушка, если я невнимательно ее слушал, заставляла меня стоять на коленях перед большим зеркалом, чтобы я видел, какой я жалкий, когда наказан. А еще, когда она меня за что-то ругала, совала мне в руку куриное яйцо. Если я злился и сдавливал кулачок, раздавливая яйцо, она меня наказывала за неумение контролировать свои эмоции. Вот такая была славная женщина моя бабуля, Зинаида Карповна! Ха-ха! Ей бы в гестапо работать, а не детей воспитывать! Впрочем, она так трудилась только над моим воспитанием, а своих детдомовских подопечных считала человеческими отбросами, в которые сколько ни вкладывай сил и времени, ничего путного из них все равно не выйдет. Она любила повторять, что это не дети войны или жертв сталинских репрессий, а выродки, и если они не нужны собственным родителям, тогда зачем они вообще нужны?!

– Повезло вам с бабулей, ничего не скажешь! Я должен расплакаться от жалости к бедному мальчику? – насмешливо спросил Сеня.

– Не смей издеваться надо мной, Сеня! Лучше послушай, что я тебе скажу, услышь меня! Я ведь ничего не пожалею для тебя, – проникновенно произнес Альберт, нацелив на Сеню объективы своих непроницаемых глаз. – Ты любишь Полли?! Она милая девушка, но как и все женщины, безвольная шлюха. Только я смогу позаботиться о тебе. Подумай хорошенько, что я тебе предлагаю? Я не пытаюсь тебя купить. Я лишь хочу обеспечить тебе комфортную жизнь. Кто, как не ты, достоин самого лучшего в этой жизни?! Я один смогу создать условия, в которых твой гений расцветет, ты сможешь творить, благодаря мне ты сможешь наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Сеня, у тебя будет абсолютно все, чего бы ты не пожелал…

– А взамен?! – гневно перебил его Сеня.

– Я уже говорил: я очень одинокий человек. Кто, как не ты, сможет скрасить мою старость? Не так уж много мне нужно для счастья… – с кротким видом ответил Альберт. – Эх, жаль, что мы живем не во времена античности! Сеня, запомни, я никого не неволю и ни к чему не принуждаю. Я уважаю чужое мнение, ну, твое, уж точно…

Альберт хотел дотронуться до руки Сени, но тот брезгливо ее отдернул, крикнув:

– Нет!

– Не горячись! – крикнул в ответ Альберт. – Меня не будет в городе несколько дней. У тебя появится время все хорошенько обдумать. Подумай о том, какие для тебя откроются перспективы.! Да, и еще… Я дважды одно предложение никому не делаю! Так что, советую взвесить все «за» и «против», а уж потом повышать на меня голос! Просто подумай…

Лучше узнав Альберта, Сеня уже не осуждал Полину, понимая, что она существо подневольное и желание босса для нее закон. Все это, конечно, так, но волшебный ореол, которым Сеня в своих мечтах окружил Лину, как-то мигом потускнел, оставив только лишенную романтики физиологическую сторону их взаимоотношений. Для Сени его любовь к Лине словно превратилась в осадок с не растворившимся сахаром на дне опустевшей чайной чашки.

Альберт, как и сказал Сене, на два дня уехал по делам в Санкт-Петербург, подарив своим подчиненным надежду почувствовать себя свободными от его диктата, хотя, разумеется, у него все было под контролем.

Полина не знала, как вымолить прощение Сени. Он с ней холодно разговаривал и не позволял к себе прикасаться. Ему было противно вспоминать ее на коленях перед боссом со спущенными штанами. Во время обеденного перерыва, Сеня, погрузившись в собственные мысли, безучастно сидел в приемной и ел яблоко, а Лина, от нечего делать, стала просматривать в интернете психологические тесты.

– О! Сеня, смотри, какой интересный тест я нашла! – с напускной веселостью сказала она, пытаясь вернуть к себе его прежнее отношение. —Направление называется психогеометрия. Выбираешь геометрическую фигуру, и то, что ты выбрал характеризует тебя, как личность.

– Ну, если человек может быть похож на фигуру, тогда Альпако точно треугольник, – хмыкнув, заметил Сеня. – Он настолько помешан на треугольниках, что даже эмблемой своей компании сделал золотой треугольник. Что бы это значило?! По-моему, у него не все дома!

– Точно! – согласилась Лина, – Хотя здесь о другом. Пишут, что «треугольники» являются настоящими лидерами. А вот я бы выбрала зигзаг. Это непредсказуемая личность…

– Ха-ха! Как интересно! И в чем же непредсказуемость? В выборе коленопреклоненных поз? – жестоко пошутил Сеня.

– Зачем ты так?! – обиженно произнесла Лина. – Думаешь, мне легко? Если тебе здесь все так не нравится, ну и ехал бы к своим в Симферополь. Мне-то вообще некуда податься.

– Так поехали со мной! – с издевкой в голосе предложил Сеня, прекрасно зная, что Полина добровольно ни за что не покинет свой жалкий комфортный мирок у ног босса. – Что, боишься? Чего? Кого? Его? Себя? Бедности? Одиночества? Ты кажешься такой жалкой…

– Да, ладно тебе, Сенечка! Что ты завелся? – примирительным тоном произнесла Лина, внутренне сжавшись от обиды. – Давай вернемся к тесту. Ты не против? Смотри, тут есть еще круг, квадрат, прямоугольник…

– На черта мне все эти фигуры?! – резко прервал ее Сеня. – Любая геометрическая фигура ставит нам рамки. Какая разница, какой формы клетка? Я не признаю геометрию, как и любые рамки! Ха-ха! Я свободный ветер, а ветер не загонишь ни в какие в рамки! Знаешь, в детстве, бывало, я пойду в горы, залезу на самый высокий горный уступ и слушаю… Просто слушаю, понимаешь? Я слышал песню ветра, шум леса, трели птиц… Не поверишь, иногда мне слышался колокольный звон. Даже не знаю, чудился он мне или его откуда-то издалека приносил ветер… Мне тогда казалось, что со мной говорит сам Бог! А потом я словно оглох. Теперь, когда я вслушиваюсь в тишину, я слышу зловещее завывание ветра, словно доносящиеся откуда-то из глубины своей собственной души. Вообще, вокруг стало слишком много тишины… Мы точно еще живы?

Полина странно посмотрела на него, но ничего не ответила. Сеня не захотел оставаться у нее на ночь, сказав, что ему в одиночестве лучше думается и он поедет к себе на съемную квартиру. Полина искренне считала Сеню настоящим гением, которым она ни при каких обстоятельствах не перестала бы восхищаться и от которого готова была стерпеть что угодно. В особо трудные минуты жизни она перечитывала его стихи и ей начинало казаться, что она тоже обретает свободу, становясь, как и он, вольным ветром, а не прикованной невидимыми цепями рабыней страдающего иллюзией собственного могущества монстра, возомнившего себя вправе распоряжаются жизнями других людей.

Больше всего на свете Полина хотела всегда присутствовать рядом со своим невероятным возлюбленным. Он был ее персональным Богом, которого она не всегда могла понять, но которому поклонялась и была готова исполнить все, что бы он ни потребовал. Трагедия любви Лины к ее Божеству в том и заключалась, что оно никогда ничего не требовало и не принимало бессмысленных жертвоприношений. Если ветру становилось душно, он молча покидал тесное для него пространство. Сеня – он был похож на извилистую горную тропу, вьющуюся вверх среди острых камней жизни, и каждый, идущий по ней, рисковал в любую минуту упасть в пропасть. Идя по одной дороге с таким головокружительным человеком, ни в коем случае нельзя смотреть вниз. Это один из секретов выживания рядом с гением.

Глава пятая. Паутина любви

– Как ты могла его упустить?! – отвесив Полине хлесткую пощечину, кричал Альберт. – Я же поручил тебе присматривать за ним, пока меня нет.

– Сеня захотел остаться на ночь у себя! Кто же знал, что он уедет, ничего никому не сказав?! – пыталась оправдаться Полина. – Что я могла сделать?

– Да, что угодно! Хоть валялась бы на пороге перед его дверью, пока он тебя не впустит! Тебе не привыкать ползать на четвереньках, жалкая сучка! – пнув ее несколько раз ногой в бок, сказал Альберт. – Лучше думай, где нам теперь его искать!

– Нечего тут думать, – сквозь слезы ответила Полина. – Сеня наверняка уехал к брату в Симферополь. Ему больше некуда податься.

Услышав это, Альберт разбушевался еще больше. Схватив трясущимися руками сигарету, он, так и не справившись с зажигалкой, отбросил ее в сторону.

– Так ты, дрянь такая, это знала с самого начала?! Знала и специально молчала, чтобы я помучился? Я же себе места не нахожу без него! Ты это знаешь и специально мучаешь меня! – разъяренно орал Альберт, вцепившись пальцами в горло Полины. – Подлая неблагодарная тварь! Полли, ты меня очень-очень разочаровала! Мне напомнить, что это значит?! Все, седьмая жизнь! Ты сама во всем виновата…

– Нет! – взмолилась Полина. – Альберт, умоляю, не надо… Только не это!

– Это не обсуждается! Ты потеряла свою седьмую жизнь! Идем в ванную! – не желая ее слышать, потребовал Альберт, пытаясь ухватить ее за короткие волосы.

Привычный легкий взмах бритвы над зажатым в тиски его руки тонким запястьем Полины, ее тихий крик и слезы, струйка крови и тугая повязка на левой руке. Притихшая Полина забилась в угол, не зная, что еще ждать от этого сумасшедшего. Рука не болела, но от ужаса ее всю колотило крупной дрожью. Животный страх перед боссом пересиливал в противоречивой душе Полины все чувства, даже любовь к Сене.

К счастью для Альберта, Сеня с самого начала был слишком откровенен, все рассказал о себе, брате и его семье. Найти в Симферополе горноспасателя по фамилии Полин для Альберта с его возможностями не составило труда. Альберт отправил к Сене Полину, разумеется, дав ей четкие инструкции.

– Не вздумай возвращаться в Москву без него! Если решишь сбежать с ним куда-нибудь, ты меня знаешь… Из-под земли достану и накажу: убью обоих! Вначале его, а потом тебя… Ха-ха! Ты будешь смотреть на то, как я его медленно убиваю… Обещаю, тебе понравится! Ха-ха!

– А если Сеня откажется возвращаться? – осмелилась спросить Полина.

– Вернется, как миленький! Куда он денется?! Ха-ха! – с кривой усмешкой произнес Альберт. – Начнет артачиться, напугай его… Ну, не знаю… Скажи, например, что я прикажу прикончить всю семью его брата, включая мелкоту. У него ведь два племянника, да?

– Да, близняшки, – поддакнула Полина.

– Ну, вот и отлично! Намекни, что с ними в горах может случайно произойти что-нибудь страшное. Ведь дети пропадают сплошь и рядом! Сеня не дурак, он все поймет и вернется, я уверен! – рассмеялся Альберт, представив, как всполошится Сеня и, позабыв о собственно гордыне, добровольно прыгнет в его объятия. – Охмуряй его сколько потребуется, но не затягивай и, разумеется, держи меня в курсе дел.

– Слушаюсь, – покорно произнесла Полина.

– Эх, повезло тебе, Полли! В Крыму уже началось лето, не то, что у нас. То ливень, то ураган! Вот бы мне туда поехать вместо тебя… – мечтательно произнес Альберт. – Итак, Полли, ты все поняла? Постарайся управиться за пару недель! Не испытывай мое терпение!

Сеня действительно решил бросить все в Москве и вернуться домой, в Крым, искренне веря, что навсегда. На душе было легко и свободно, как никогда. Ему хотелось петь, как птице, возвратившейся в родные теплые края. Середина мая. По-летнему знойная благоухающая крымская весна встретила Сеню на перроне. Едва покинув поезд, он из московской, цветущей нежными красками весны, окунулся в лето. Вместо пропахшей ароматом сирени, подгнивших от дождя сладковато-прелых березовых сережек и заботливо рассаженных по клумбам тюльпанов Москвы Сеня очутился в знакомом с детства мире поросших лесом белых гор, хвойных гигантов и ароматных трав, пестрым ковром покрывающих пока еще зеленую степь у подножия скал. Сеня даже не представлял, до какой степени он, живя в Москве, скучал по всей этой красоте, как и по своим близким.

Гришка с Зариной и близняшками ждали его на перроне.

– Дядя Сеня! – в один голос крикнули мальчишки, бросившись ему на шею. – Ты привез нам подарки?

– А как-же?! Конечно, привез! Тимур, Ренат, какие же вы стали большие! Это вам уже по пять лет? – воскликнул Сеня, обнимая и поочередно подбрасывая в воздух племяшек.

– Вот еще! Нам уже шесть лет! – обиженно сказали они, но тут же радостно взвизгнули, увидев среди чемоданов и сумок дяди Сени коробку с квадракоптером.

– А что у тебя там, дядя Сеня? Ух ты! Дядя Сеня, ты подаришь нам настоящий дрон? – восторженно воскликнул Ренат, с сияющими глазенками.

– Вам?! Нет, это вашей маме, чтобы она всегда наблюдала за вами и вы не проказничали, – совершенно серьезно ответил Сеня, изображая из себя строгого дядюшку веселых сорванцов.

– А вот и неправда! – сказал Тимур, хмуро глянув на дядю Сеню.

– Ишь, какой умный! – рассмеялся Сеня, потрепав его по голове. – Ну, ладно… Эта ваш дрон, но только если вы послушные мальчики! – сменил гнев на милость дядя Сеня.

– Мы очень хорошие, – состроив умильную рожицу, ответил Ренат.

– Ага, точно! – глянув исподлобья, сказал Тимур, пытаясь проникнуть взглядом в коробку с квадракоптером. – Дядя Сеня, а он с камерой?

– Конечно! Забирайте уже свой дрон! – ответил Сеня, протянув Ренату коробку.

– Ура!!! – оглушительно звонко крикнул Ренат. – Спасибо, дядя Сеня!

– Ага, спасибо! А долго он может летать? – со знанием дела спросил Тимур.

– Не помню. Кажется, часа два, не меньше. Вот придем домой и сами увидите, – рассмеялся Сеня, обнимая брата и с детства родную сестру Зарину. – Займитесь уже своей новой игрушкой и дайте своему дяде, наконец, пообщаться с вашими родителями.

Сеня, глядя на близнецов, со всех сторон изучающих пока-что запакованную коробку с квадракоптером, подумал, насколько внешне почти неотличимые близнецы не похожи по характеру. Импульсивный и мечтательный Ренат больше напоминал самого Сеню в детстве, а умник Тимур, которому всегда нужно было докопаться до истины, отчасти был похож на сообразительную Зарину, вот только беспечная храбрость всегда геройствующего Гриши, похоже, не передалась ни одному из двоих его сыновей.

– Не сломайте там свою новую игрушку! – крикнул им Гриша.

– Не переживай! Они сами, без всякой инструкции разберутся, что к чему. Тимур уж точно! – успокоил брата Сеня. – По-моему, он способен без инструкции собрать самолет, не то, что запустить дрон! Башковитый у тебя пацан!

– Это в маму, – рассмеялся Гриша. – Сенька, как же я рад тебя видеть!

– А я как рад! – отозвался Сеня, пытаясь в одиночку перетащить весь свой багаж в микроавтобус брата.

– Это все твои шмотки для отпуска? – спросил Гриша, помогая брату донести вещи до машины.

– Ты к нам надолго, если судить ко количеству чемоданов, – со смеющимися глазами заметила Зарина.

– Ты, как всегда, права, сестренка! Надеюсь, даже, что навсегда, – признался Сеня, окончательно решивший вырваться из тисков столицы, бросить вуз, PR-компанию одержимого маньяка Альберта и даже безвольную Лину, хотя расстаться с ней ему было тяжелее всего.

Сеню грызло неприятное чувство вины, что он уехал вот-так, молча, без объяснений, но, с другой стороны, он хорошо помнил, чем закончилось его расставание по-джентльменски с Алькой. Сеня до сих пор не мог поверить, что так легко отделался от бывшей жены, просто подписав у ее адвоката документы на развод.

Зарина с Гришей удивленно переглянулись.

– Так ты к нам не в гости, а на совсем?! – встревоженно спросил Гриша, прикидывая, как можно разместить брата с его гардеробом в их маленькой двушке.

– Да не парься, брат! Я сниму квартиру где-нибудь недалеко от вас, – с усмешкой произнес Сеня.

– Так, ничего искать тебе не надо! – решительно вмешалась в разговор Зарина. – Сенька, тебе повезло! Наша соседка снизу, тетя Марта, живет одна после того как ее дочка вышла замуж и уехала в Польшу. Она иногда сдает ее комнату знакомым. Уж тебе она точно будет рада! Сеня, ты же помнишь тетю Марту и ее дочь Светку?

– Конечно, помню! – обрадованно воскликнул Сеня. – Это просто супер-идея! Я буду рядом с вами, но не стану вас стеснять!

– Ты бы нас и так не стеснил, – выдохну в облегчением, ответил Гриша.

Зарина позвонила тете Марте, а Гриша, усадив в детские кресла сыновей, сел за руль своего микроавтобуса.

– Ну, да! Ха-ха! Зачем вам такая большая машина? – рассмеявшись, спросил Сеня, усаживаясь рядом с братом.

– На вырост! – многозначительно взглянув на жену, сказал Гриша. – Лично я дочку хочу, но согласен и на двух!

– Да что ты говоришь?! А троих тебе не родить? – как в детстве дерзко рассмеявшись, ответила Зарина. – Я и так света белого не вижу!

– Я мечтаю о большой семье и собственном доме с видом на море и, обязательно, собственным садом, – вздохнув, с улыбкой произнес Гриша. – Для меня счастье не может быть другим. А что насчет тебя, Сенька?

– Да… Тебе есть куда расти! Гришка, ты начал лысеть! Это тебя ранняя семейная жизнь довела? – ткнув брата локтем в бок, рассмеялся Сеня, ловко увильнув от ответа.

– Ты посмотри на пацанов! Разве не в них счастье? Вот, станешь отцом, поймешь! – воскликнул Гриша.

– А я, значит, уже не твое счастье?! – многозначительно улыбнувшись, с укоризной спросила мужа Зарина.

– Ты мое солнышко! – рассмеялся Гриша, повернувшись и поцеловав ее в носик. – У тебя солнечные глаза. В них как-будто прыгают солнечные зайчики. Правда, Сеня? Ты же у нас поэт?! Скажи, ведь правда у Зарины в глазах пляшет солнышко?

– Точно, – согласился Сеня, хотя было видно, что он думает о чем-то своем и семейное счастье брата его сейчас трогало меньше всего.

– Ты похудел и выглядишь уставшим. Бледный, как трава без солнца, – сказал Гриша, заводя микроавтобус. – Ну, ничего, мы тебя откормим!

– Гришка, какой же ты счастливый! – с грустью произнес Сеня, вспомнив кристально-голубые глаза Лины.

Гриша не завидовал брату, искренне радуясь за него, но он не понимал, как люди могут быть просто счастливыми, получая радость от любой мелочи.

– Почему для меня в жизни все так сложно устроено? – мысленно задавался вопросом Сеня, пока они ехали. – Вот, Гришка, светится, как бабушкин медный самовар. У него лучшая на свете жена, пара сорванцов, любимая, хотя и не простая работа… Гриша всегда знает, чего хочет, не терзает себя лишними вопросами, сомнениями, размышлениями и прочей чепухой. Вот поэтому он и счастлив! Нет, со мной точно что-то не так! Может, не все люди умеют быть счастливыми? Или все дело в том, кто рядом с тобой? Зарина нам с детства родная. Они с Гришкой, кажется, были влюблены друг в друга с детского сада. С ума сойти, жениться в шестнадцать лет!

Гриша действительно женился очень рано. Зарина являлась их дальней родственницей по материнской, татарской линии. Она и другой их кузен, Рустем, с детства дружили с Гришей и Сеней, участвуя во всех их играх и приключениях. Веселая четверка непослушных ребятишек излазила все окрестные горы и пещеры, доводя до отчаяния своих родителей. Зарина ни в чем не уступала мальчишкам, напротив, именно она являлась мозговым центром в их компании. Зарина с Гришей, всегда неразлучная парочка, за всех все решали, что злило самого старшего из них, Рустема, втайне ревновавшего кузину к Гришке. Больше всего хлопот всем доставлял, конечно же, Сенька. Он был самым младшим в их компании, но всегда ухитрялся вляпаться в какие-нибудь большие неприятности.

Детская дружба Гриши с Зариной к шестнадцати годам превратилась в пылкую юношескую любовь. Родители девушки, как и отец Гриши, не стали препятствовать чувствам детей, требуя от них, как это часто бывает, выучиться, встать на ноги, а уж затем заводить семью. Мама Зарины, Раиса, являвшаяся троюродной сестрой мамы Гриши и Сени, после ее безвременной смерти и так привыкла считать родными ее детей, тем более, отец мальчиков чуть ли не круглосуточно трудился в больнице, чтобы обеспечить детей всем необходимым. Она очень рада была видеть Гришу мужем своей единственной дочери.

Шестнадцатилетние молодожены в семнадцать лет стали счастливыми родителями двоих сыновей. Это не помешало им получить образование и стать независимыми, самодостаточными людьми. Гриша свое увлечение альпинизмом превратил в профессию, стал работать в МЧС горным спасателем, а с детства увлекавшаяся живописью и росписью керамики Зарина, окончив школу искусств, не отрываясь от семьи, с успехом пополняла семейный бюджет, изготовляя расписные тарелочки, фигурки животных и прочие народные сувениры, пользующиеся большой популярностью у туристов. Рождение близнецов стало настоящим чудом для всей семьи, особенно для отца Гриши. Он не мог нарадоваться внукам и насмотреться на них, словно предчувствовал приближающуюся вечную разлуку со всеми, кого любил.

Сеня на неопределенное время снял квартиру у тети Марты, с комфортом расположившись в предоставленной ему комнате, но, большую часть времени проводил с семьей Гриши. Радость встречи с братом, праздничное застолье, воспоминания детства и шуточки, а также безуспешные попытки Гриши вызвать Сеню на откровенность. Сеня не стал спорить с братом, что-то доказывать или врать, что у него все хорошо. Он по-обыкновению, пожелал испариться, как это делал всякий раз, когда ему от общения с людьми становилось душно. Сеня устало зевнул и, сказав, что утомился в дороге и хочет отдохнуть, пошел к тете Марте.

Сеня наслаждался теплом родного дома, солнцем и фруктами, надеясь, наконец-то, вылечить свой хронический бронхит. В последнее время его здоровье что-то совсем не радовало. У Сени от рождения были слабые легкие, а постоянные простуды в холодном для южанина столичном климате его вконец измотали. Вернувшись домой, Сеня мысленно распрощался со столичными привычками и, как выяснилось, ему совершенно не о чем было сожалеть. Сеня старался не думать о том, чем он будет заниматься и как станет жить, поэтому его раздражали вопросы брата о его планах на будущее.

– Не доставай меня, Гришка! – отмахнулся Сеня. – Мне нужно подумать и разобраться в своей жизни.

– Кто тебя так обидел в Москве? – напрямик спросил Гриша.

– Никто меня не обижал! Я что, девочка? – возмутился Сеня, с отвращением вспомнив физиономию Альберта и его «заманчивое» предложение. – Просто мне там стало холодно и тоскливо, понимаешь?

– Да разве тебя когда-нибудь можно было понять?! – в шутку воскликнул Гриша, действительно, никогда не понимавший витавшего в облаках Сеньку, но все детство спасавшего его откуда-то.

Не удивительно, что он стал горным спасателем. Сколько раз приходилось Грише вытаскивать Сеню из беды. То его младший брат залезал на высоченную сосну, а затем мяукал, как котенок, не зная, как самостоятельно спуститься вниз, то умудрялся вскарабкаться на скалистый горный уступ, а слезть с него не мог и молча ждал брата, но хуже всего было, когда Сенька заблудился в Красных пещерах. Худенький Сеня пролезал в такие щели, куда никто не смог бы залезть. Он мог, как летучая мышь, притаиться на полу-отвесной стене, а Гриша в отчаянии метался, ища своего неразумного брата, пока тот о чем-то мечтал, воображая себя сказочным существом в неведомом волшебном мире.

Если в детстве не по годам серьезный старший брат помогал Сене избегать неприятностей, теперь мальчик вырос и ему уже никто не был в состоянии помочь решить его взрослые проблемы. Гриша, конечно же, понимал, что у его младшего брата что-то пошло не так в Москве, но замкнутый, зацикленный на своих внутренних переживаниях Сеня молчал, как партизан, увиливая от прямых ответов или отшучиваясь, чем невероятно злил брата. Зарина успокаивала Гришу, советуя ему не переживать из-за брата и не дергать его своими расспросами.

– Парень приехал к нам, чтобы отдохнуть, а ты его достаешь! – мягко упрекала она мужа. – Оставь ты его в покое. Сеньку что-то гложет, я заметила, но раз он не хочет говорить об этом, не дави на него. Помнишь, как было в детстве? Если Сеньку начинали за что-то распекать, он молча выслушивал, а потом надолго куда-то исчезал, но всегда все делал молча и по-своему. Думаешь, с годами что-то изменилось?!

– Да, ты как всегда права, – вздохнув, произнес Гриша, обнимая Зарину. – Ты же моя умница!

Сеня, когда в одиночку, когда вместе с братом, бродил по знакомым с детства горным тропам, гулял по заметно преобразившемуся городу, встречался со старыми знакомыми и школьными друзьями. Нередко, напоминание о слишком счастливом, перегруженном радостными воспоминаниями детстве, раздражало Сеню, особенно, в сравнении с мрачной действительностью. Вот с кем Сене было по-настоящему легко и весело общаться, так это с племянниками.