Догоняя свою душу

– Да-да! Сеня оказывается, умеет великолепно готовить, – поддержала разговор Полина, нервно блуждая глазами между Альбертом и Сеней.

– Ах, Сеня, как мне жаль, что ваши родителя не видят вас сейчас таким, каким вижу вас я! – театрально возвел очи к небу Альберт, пнув под столом ногу Полины, осмелившейся без приглашения влезть в мужской разговор. – Так, ваши родители были врачами?! Жаль, что они больше никого не смогут спасти. Очень жаль!

– Папа хотел, чтобы я тоже пошел по семейным стопам и стал врачом. Так что я, как видите, непослушный мальчик, – сказал заметно повеселевший и слегка разомлевший от коньяка Сеня. – Мне на роду было написано стать хирургом, как папа, или кардиологом, как мама, а я грезил горами, воображал себя геологом и мечтал научится находить в глубинах горных пород спрятанные от людей сокровища.

– Слышишь, как говорит?! – шутя, обратился Альберт к Полли. – Сразу видно, настоящий поэт!

– Да-да! – согласилась Полина, скользнув под столом ногой по ноге Сени.

– Вот именно, поэт! А папа считал, что у нас в семье по наследству передается профессиональная склонность к врачевательству. Шутка ли, пять поколений врачей?! – темпераментно воскликнул Сеня, не заметив, как многозначительно переглянулись Альберт и Полина. – Похоже, на нас с братом наследственность не сработала. Гришка стал горноспасателем, а я… Я и сам толком не знаю, кто я и кем буду! Смешно, правда?

– Нисколько, – очень серьезно ответил Альберт. – Я вообще не верю в наследственность. Вот, посмотрите на меня, к примеру! Чем я плох?! Я прекрасно образован и воспитан, хотя, не знал своих родителей и, признаться, ничуть об этом не жалею. Можно сказать, я вырос в детдоме. Ха-ха!

Альберт раскатисто рассмеялся, увидев удивленные лица Сени и Полины.

– Шучу, конечно! Я правда все детство провел в детдоме, но лишь потому, что там работала воспитательницей моя бабушка, – уже серьезно продолжил он. – По-моему, главное, это то, кто и как воспитывает ребенка, среда, в которую он помещен, а не наследственный фактор. Как видите, моя бабушка, Зоя Карповна, неплохо постаралась! Фортепиано, математика, изучение английского и немецкого языков, обязательное посещение бассейна и много чего еще, что требовалось для создания идеального ребенка. Ха-ха! Бабушка держала меня в ежовых рукавицах, даже запрещала мне играть с «испорченными детьми», как она называла своих воспитанников. Сама она была из семьи репрессированных москвичей. Ее отца, крупного ученого, физика, в 37-м году расстреляли за измену Родине, а мать отправили в лагерь для таких, как она, жен врагов народа, где та и загнулась от какой-то болезни. Мою бабушку, как сироту, определили в детский дом. Так вот, она, дочь выдающегося ученого, ненавидела науку и всю жизнь проработала в детском доме простой воспитательницей. Так, причем здесь наследственность?

– А ваши родители? Они умерли? – поинтересовался Сеня, изо всех сил старавшийся сохранить серьезное лицо при том, что Лина шаловливыми пальчиками ног щекотала его под коленками.

– Очень надеюсь, что я круглый сирота. Ха-ха! Да я живое опровержение теории наследования детьми личностных черт их родителей! – воскликнул Альберт, многозначительно улыбнувшись заметно покрасневшему Сене. – Мне, например, с родителями крупно не повезло! Моя мать отсидела восемнадцать лет в женской колонии за убийство своего любовника и его жены, а своего отца я вообще никогда не видел и, скорее всего, он даже не подозревал о моем существовании. Бабушка была человеком с железными принципами, правда, она вспомнила о них только когда воспитывала меня, а с моей мамой, похоже это не сработало. Ха-ха! Мама все делала назло своей матери и, в конце-концов, доигралась в свободу, окончив жизнь в женской колонии. Да! Моя мать шлюха и убийца, но это не помешало мне стать незаурядным человеком! Так, позвольте узнать, причем здесь наследственность?!

Полина впервые за девять лет знакомства с Альбертом услышала столько откровений о его семье и о том, что он не считал уместным обсуждать со своей безмолвной «рабыней». Зато Сене он охотно все рассказал о себе при первой же встрече. Полина невольно поперхнулась от обиды. Альберт протянул ей стакан воды и продолжил:

– Я выучился на врача-психиатра, долго работал в специализированных ленинградских мед. учреждениях, но затем бросил это дело и в середине 90-х переехал в Москву. Я предпочел изучать современную жизнь, а в рекламе увидел огромные перспективы. Мое маленькое рекламное агентство очень быстро становилось на ноги, росло. Я ни черта не смыслю в законах рекламы. Для этого есть специальные сотрудники, но я знаю как руководить людьми. К каждому свой подход никогда не найдешь. Будешь пытаться угодить всем, в итоге все тебя за это и возненавидят. Ха-ха!

– Как необычно сложилась ваша жизнь, Альберт Борисович! – задумчиво заметил Сеня.

– Да уж… Так что, молодой человек, я нисколько не верю в наследственность. Каждый сам кует свое счастье подручными инструментами, – подытожил свою речь Альберт. – Вот, ваш инструмент, вне сомнения, слово! Так и пользуйтесь им, мой юный друг!

Сеня завороженно слушал бывшего доктора, умевшего одним лишь своим голосом очаровывать людей, словно гипнотизируя их. Работая в рекламном бизнесе, Альберт не только не растерял, но и отточил прежние профессиональные навыки манипуляции сознанием людей. В непринужденной манере, Альберт охотно рассказывал о своей PR-компании, с показной откровенностью «разоблачая» все ее плюсы и минусы. Он жестко высказался о своих сотрудниках, искренне считая большую их часть кончеными кретинами и тупицами.

– Почти каждый, «по своему скромному мнению», лучше других знает, как нужно управлять компанией, как организовать работу персонала, а все прочие совершают сплошные ошибки и, конечно же, кругом не правы, – смеясь, сказал Альберт, подливая Сене коньяк. – Даже далеко не самые амбициозные сотрудники в глубине души убеждены, что будь они на месте руководителя, уж они бы, непременно, навели в компании порядок. Стоит в пантеоне руководителей компании появиться новому лицу, так оно первым делом начинает что-то переделывать, имитируя бурную трудовую деятельность, пока не наиграется властью или не выдохнется весь энтузиазм. Тогда обязанность принимать ответственные решения и, главное, нести за них ответственность, постепенно превращается в рутину, горы бумаг и полную некомпетентность всегда и во всем виноватого персонала.

Альберт просидел в гостях у Полины с Сеней почти до полуночи. Он на нетвердых ногах поднялся из-за стола, собираясь уходить и было понятно, что самостоятельно он не доберется домой. Полина вызвала такси.

– Альберт Борисович, я провожу вас до такси, вы не против? – предупредительно поддержав его под локоть, спросил Сеня.

– Ну, что вы?! Я не желаю доставлять вам хлопоты… А, впрочем, благодарю вас, молодой человек, – виновато улыбнувшись, сказал он.

Альберт с Сеней ушли, а Полина пыталась унять нервы, моя посуду, которой в этот вечер не повезло попасть в ее дрожащие руки. Разбив две тарелки, расстроенная Полина бросила это бесполезное занятие и, упав на диван, громко разрыдалась. Ей было наплевать, что ее увидит и услышит Альберт, запрещавший ей реветь даже в свое отсутствие. Она могла думать только о Сене, который сейчас находится рядом со старым развратником, изображающим его друга и покровителя. Лина винила себя в том, что втянула Сеню во все это. Она могла только догадываться о том, что именно задумал Альберт, но хорошо зная его, понимала, что ничем хорошим для Сени это точно не закончится.

– Жду вас завтра к девяти утра, молодой человек, – садясь в такси, сказал на прощание Альберт и горячо пожал изящную руку Сени. – Полина покажет вам, куда идти.

– Спасибо, Альберт Борисович! Я непременно приду вовремя, – сверкнув белозубой улыбкой, ответил Сеня, еще больше взволновав Альберта своей юношеской доверчивостью.

Сеня вернулся к заплаканной Полине с сияющими надеждой глазами и выражением детского восторга на лице.

– Лина, Альберт Борисович такой классный! – восхищенно произнес он, обнимая ее за плечи. – Мне он так понравился!

– Насколько понравился? – усмехнувшись, спросила Полина. – Я бы на твоем месте в его присутствии никогда не расслаблялась. Никогда, слышишь?

– Лина, я что-то так и не понял, почему ты считаешь босса страшным человеком? – пожал плечами совершенно очарованный Альбертом Сеня. – Такой добродушный старик! Он тебя, наверное, очень любит и хочет, чтобы ты была со мной счастлива. Он мне такую интересную работу предлагает! Я надеюсь, у меня все получится. Никогда не думал заниматься рекламой, но попробовать-то можно?!

– Да-да, конечно, – с истекающим кровью сердцем ответила Лина, спрятав лицо на его груди.

Сеня, как и обещал, наутро был в приемной Альберта. Пришлось минут десять подождать, пока босс освободится. Сеня с любопытством оглядывал современный офис, со вкусом обставленный дорогой мебелью. Его внимание привлекли развешенные по стенам черные плакаты с напечатанными белым мудрыми изречениями знаменитых людей. Еще вчера Сеня заметил, что Альберт вообще любит поумничать и бросается цитатами выдающихся людей. Так, за спиной Полины красовался плакат со словами Отто фон Бисмарка: «За всякое порученное дело должен отвечать один и только один человек». Другой плакат гласил: «Умение общаться с людьми – это товар, который можно купить точно также, как мы покупаем сахар или кофе…» (Дж. Д. Рокфеллер). Третий плакат с оттенком самоиронии особенно понравился Сене: «Кто умеет – работает, кто не умеет – учит других, кто не умеет учить – управляет, кто не умеет управлять – правит» (Закон Х. Л. Менкена).

Альберт показался в дверях своего кабинета, приглашая Сеню войти. Лина хотела-было последовать за ним в кабинет, но Альберт жестом велел ей испариться и не мешать их разговору. Альберт в двух словах обозначил круг обязанностей Сени в своей компании. Для начала от Сени требовалось побольше слушать и вникать в новое для себя дело. Альберт вызвал к себе начальника Творческого отдела, пожилого сутуловатого мужчину с мрачным взглядом уставших глаз, скептически наблюдавших за окружающим миром из под набрякших век.

– Дмитрий Иосифович, вот, знакомьтесь с нашим молодым дарованием. Семен Полин поэт, а нам что нужно? Как вы там сказали вчера на совещании? – сам себя спросил Альберт, слегка нахмурив брови. – Ах, да, вспомнил: «Легкая, пробивающая мозг рифма в сочетании с простеньким мотивчиком и яркой анимацией». Так, кажется? Такую рекламу, как попугаи, начинают повторять дети и раздраженно пытаются забыть в течение всего дня их родители, а вечером, после работы, они идут в супермаркет и покупают именно тот стиральный порошок или лекарство от простуды, рекламой которых СМИ с утра бомбят их головы.

Дмитрий Иосифович Привалов недоверчиво посматривал на Сеню, слишком жизнерадостно улыбающегося для здравомыслящего человека. Не имея ни малейшего представления о законах создания рекламы, Сеня легко вникал в детали профессии. Вначале он искренне зажегся новым видом деятельности, с интересом участвовал в обсуждении различных проектов, предлагал очень свежие, оригинальные, а местами и слишком дерзкие идеи, легко рифмовал слова и помогал создавать рекламные слоганы. Сеня был полностью согласен с начальником Творческого отдела, считавшего, что всем опостылевшая реклама, прерывающая любимые телепередачи, звучит намного приятнее в легкой и остроумной стихотворной форме, а стихи являлись для Сени хорошо знакомой, родной стихией.

Неожиданно для себя Сеня преуспел в новом деле, заслужив поощрение руководства и восхищение завистливых коллег. Сеню не называли иначе, как рекламным гением. По сути, так оно и было. Природа одарила Сеню многими талантами, но только не проницательностью. Общаясь с людьми, он был доверчив, как ребенок. Сеня не догадывался, что многие в компании были с ним преувеличенно дружелюбны исключительно по причине того, что считали его протеже Альпако. Кто-то даже швырнул в массы мысль, что Сеня внебрачный сын Альберта. А еще все видели, что между Сеней и бывшей пассией Альберта расцвел бурный роман, но старик не бесится, и даже всячески покровительствует молодым.

По обыкновению Альберт с энтузиазмом принялся учить уму-разуму нового сотрудника, заканчивая свои «уроки» ставшей присказкой словами: «Ловите каждое мое слово, пока я жив!»

– Если с кем-то не согласны, критикуйте, мнение автора, а не его самого, – наставлял он Сеню. – Есть точка зрения, а есть кочка зрения, слезть с которой твой собеседник упрямо не желает, боясь потерять достоинство в глазах окружающих и увидеть в них насмешку. Бей по больному, по его самолюбию, и никогда не промахнешься. Постарайся внушить ему страх, что он, отказавшись от твоего предложения, попадет в смешное, глупое положение, и он твой. Все остальное на всех этапах переговорного процесса сделает его гордыня.

– Это как «на слабо» брать, что ли? – уточнил Сеня, с трудом понимавший то, о чем говорил ему Альберт.

– Хм… Ну, вроде того, – усмехнулся Альберт.

В отличие от босса, Сеня не стремился к власти ни в каком виде, хотя и был честолюбив. Он, прежде всего, желал добиться признания своих талантов и способностей, а давить на людей искренне считал совершенно неинтересным занятием. Его интересовали сказочные миры, поэзия, высокие материи и земные удовольствия, а на кого-то оказывать давление, кем-то руководить, это точно было не для него. Альберт напрасно тратил время, пытаясь вылепить из Сени руководителя, а если повезет, то и своего приемника. Зачем-то ведь он потратил столько сил и времени ради создания собственной империи?!

При всей своей проницательности, Альберт не понял и не разглядел в своем ближайшем окружении затаившейся сущности другого человека, всегда находящегося рядом, все слышавшего и впитывавшего каждое его слово, но для него и всех окружающих остававшегося незаметной тенью. Альберт недооценивал и не пытался понять Полину, игнорировал тот факт, что у девушки острый ум и прекрасная память, она не упускает ни одной мелочи, хитра и наблюдательна. Он видел в ней свою маленькую помощницу, по его прихоти превращающуюся в покорную рабыню, предназначенную для ночных утех.

Альберт взял за правило в обеденный перерыв или после работы подолгу беседовать с Сеней, который считал гендиректора своим настоящим другом и покровителем. Полина стыдливо прятала глаза от ясного, лучистого взгляда счастливого Сени, справедливо считая себя последней тварью и предательницей. Она-то прекрасно понимала, что задумал Альберт, мороча парю голову и убеждая его в своей искренней дружбе!

– Ну, что нового вы узнали обо мне и моей компании за сегодняшний день? – с неподдельным интересом спросил Альберт.

– Я так понял, вас, Альберт Борисович, считают авторитарным руководителем, – простодушно ответил Сеня. – Ребята из Творческого отдела обижаются на вашу слепую принципиальность, говорят, что вы тиран и не хотите видеть в них живых людей.

– Э-эх! – сокрушено вздохнул Альберт, – Находясь в роли подчиненных все они мечтают о креативном, демократично настроенном руководителе, который готов прислушиваться к мнению и пожеланиям подчиненных, всегда «входить в их положение», но стоит кому-либо из подобных защитников либеральных форм управления персоналом самому занять руководящую должность, жизненные позиции меняются на едва ли не противоположные. Демократия становится некой витриной, а коллегиальное принятие решений сводится с старому «доброму» принципу: «Мы посовещались и я решил».

– Что, правда? – удивился Сеня, никогда прежде не интересовавшийся вопросами управления.

– Сеня, знаете, сколько раз я с этим в жизни сталкивался?! Десятилетия проходят, а ничего не меняется! Ха-ха! – снисходительно улыбнулся Альберт, положив руку на плечо Сени. – Так что, не рекомендую всерьез воспринимать болтовню людей, большая часть которых здесь не задержится больше, чем на год. Все они слишком много хотят, практически ничего не вкладывая в развитие компании. Вот и скажите мне, Сеня, зачем они мне, если вы за месяц сделали больше, чем весь Творческий отдел за последний квартал?!

– Просто невероятно, как вы умудряетесь управляться с таким количеством людей?! – восхищенно воскликнул Сеня. – Я бы так никогда не смог…

– Сократ сказал: «всегда вероятно наступление невероятного», Эйнштейн пришел к выводу, что все в мире относительно, а современные ученые доказали, что сама теория относительности тоже относительна, – рассмеялся в ответ Альберт.

Работа в рекламном бизнесе каждый день открывала Сене что-то новое, вдохновляя его на интересные решения. Сеня за короткий промежуток времени сумел показать себя. Он легко подходил к любой задаче и находил решение там, где другие топтались на месте, сомневаясь, соответствует ли то или иное решение принятым в рекламном бизнесе правилам и нормам. Сеня всей этой теории не знал и не хотел знать. Альберт действительно разглядел в Сене перспективного сотрудника. Он не раз приглашал его поприсутствовать на деловых совещаниях и переговорах. Сеня с интересом наблюдал за манерой общения Альберта с людьми.

– Мне нравится «Принцип земляники со сливками», сформулированный Дейлом Карнеги: «Лично я люблю землянику со сливками, но рыба почему-то предпочитает червяков. Вот почему, когда я иду на рыбалку, я думаю не о том, что люблю я, а о том, что любит рыба», – со смехом заявил Альберт на одном из совещаний. – Господа, кто предпочитает клубнику, прошу покинуть мой кабинет, а тех, кто готов к крупной рыбалке, попрошу сосредоточить внимание на экранах ваших ноутбуков. Вы видите статистику и отчет, а на графике показана динамика роста прибыли компании по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Одной лишь радости по этому поводу явно недостаточно. Мы должны понимать, к каким последствиям приводит каждый наш шаг и научится заранее просчитать все возможные исходы любой ситуации, как и внешние риски. Тогда мы по-настоящему сможем контролировать рынок рекламных услуг и получим возможность реально влиять на него.

Сене порой становилось скучно на таких официальных мероприятиях. На важных переговорах с заказчиком Альберт начал помпезно рассуждать о необходимости уважать точку зрения других людей.

– Ну, сейчас опять начнет Карнеги цитировать, спорим? – весело шепнул Сеня, наклонившись к уху Полины и незаметно под столом ухватив ее за острую коленку.

Альберт начал с легкой иронии, по обыкновению, к середине переговоров превращавшуюся в тяжелую артиллерию. Широко улыбнувшись, он сказал:

– Не могу не согласиться с Дейлом Карнеги, сказавшим, что в мире существует только один способ одержать верх в споре – уклониться от него. Мы с вами собрались здесь не для того, чтобы спорить…

– Дай пять! – продолжал тихонько веселиться Сеня.

– Да, ты был прав. Бисмарк к утра, это тяжеловато, а вот Карнеги в самый раз, – улыбнулась Лина.

– Что-то сегодня Альпако разошелся, – сказал офис-менеджер Николай Рябов.

Сеня улыбнулся, вспомнив, как Альберт при нем возмущался своему нелепому прозвищу, заявив, что с большим удовольствием воспринял бы, если бы его, к примеру, за глаза называли Аль Пачино или Аль Капоне, а не сравнили с мирным травоядным, словно насмехаясь над его жестким нравом. Но внешне Альберт никак на свое прозвище не реагировал.

– Если кто-то заподозрит, что мое погоняло мне не нравится или уязвляет мое самолюбие, это прилипнет ко мне навсегда и станет одной из любимых корпоративных шуток, – по-дружески разоткровенничался он с Сеней.

Альберт вообще много времени уделял развитию корпоративной культуры своей компании, с одной стороны, требуя немедленной локализации любых конфликтов, с другой, – не допуская формирования чересчур сплоченного коллектива, как и расцвета внутри него субкультур, которые при смене ветра легко могут трансформироваться в контркультуры, оппозиционные ему, как руководителю. Тогда компания пропала! Психология и практический менеджмент, – вот все, что, помимо личной харизмы, разумеется, было необходимо Альберту для осуществления успешного руководства компанией с шестью филиалами, разбросанными по стране.

– Если руководитель не может контролировать собственное поведение, как он сможет руководить другими? – объяснял свою позицию Альберт, продолжая «обучение» Сени. – Порой приходится быть беспощадным как с другими, так и с самим собой.

В жесткости Альберта, как руководителя, Сеня имел возможность убедиться, когда тот увольнял своего заместителя. Не было никаких серьезных нареканий к его работе, но Альберт твердо решил с ним распрощаться, при этом не утруждая себя объяснением своих мотивов. Он просто поставил человека перед фактом.

– Я же вас во всем поддерживал! – воскликнул бывший зам. директора, не веря собственным ушам.

– Ага, как удавка висельника! – цинично ответил Альберт, показав рукой на дверь. – В наше время ваш этот бесценный талант, думаю, будет востребован. Искренне надеюсь, что он в самое ближайшее время потребуется моим конкурентам. Если желаете, я лично напишу вам блестящие рекомендации. Не желаете? Ну, как хотите!

– За что вы его уволили? – спросил ошеломленный Сеня.

– Да, ни за что, или за все сразу, – смеясь, ответ Альберт. – Мальчик мой, в моей компании каждый должен работать в режиме 24/7, причем, работать не на меня, а работать над собой, расширять свои знания, оттачивать профессиональные навыки, следить за новшествами а, главное, уметь своевременно признавать собственную неправоту и научиться не совершать повторно хотя бы собственные ошибки. Что уж там говорить об умении учиться на чужих ошибках! Если история ничему не учит целые народы, что можно хотеть от отдельно взятых людей?! Геннадий Павлович утратил прежнюю хватку. Для него жизнь и работа стали рутиной, понимаете? Понимаешь, о чем я?! Он превратился в лежачий камень, а мне нужно движение. Мне нужны такие, как ты…

Сеню коробило от такого вот обволакивающего взгляда Альберта. Вначале Сеня ревновал Лину к ее боссу, но во взгляде Альберта на нее он ни разу не заметил хоть сколько-нибудь очевидной теплоты. Лина всегда избегала разговоры о своем всемогущем боссе, особенно, когда находилась у себя дома. Встречаясь с Сеней на его съемной квартире, она пару раз откровенно заявила, что не раз мечтала вышвырнуть старого психа из окна его же кабинета.

Проработав чуть больше месяца в компании Альберта, Сеня начал кое-что понимать, но все еще доверчиво считал ее директора своим другом. Нуждаясь в его мудром совете, Сеня пошел поговорить с боссом. Сеня, не обнаружив никого в приемной, осмелился без стука заглянуть в кабинет Альберта. Он тут же выругался матом и захлопнул дверь. Альберт по-мужски потом объяснил своему молодому другу, что это ничего для него не значит и, вообще, Сеня ведь изначально был в курсе отношений, на протяжении почти десяти лет связывающих Полину с ее боссом.

– Есть вещи, которые лучше Полли никто не может сделать, – подмигнув, сказал Альберт. – Я не собираюсь становиться между вами. Забудьте о том, что видели, Сеня. Я постараюсь в дальнейшем быть сдержаннее. Обещаю! Мир?

– Да-да, конечно! Я все понимаю. Маленькое одолжение со стороны вашей Полли, так сказать, по старой дружбе, – презрительно хмыкнув, произнес Сеня.

– Не стоит стрелять словами! Прошу, не горячитесь, сядьте, – потребовал Альберт, указав рукой на кожаный диван у окна.

Сеня нехотя подчинился, возможно, именно этим положив череду уступок выбравшему его доминанту.

– Кто, как не поэт, понимает значение слов?! Если бы люди говорили только по-существу, на земле воцарилось бы молчание, а если бы люди умели слышать то, что сами же говорят, они наверняка говорили бы намного меньше. Если бы… Все зависит от того, как смотреть на вещи, – сказал Альберт, накрыв своей рукой руку Сени, который подпрыгнул, словно его обожгло, и вопросительно взглянул на Альберта.

Тот в ответ широко улыбнулся и кивнул. Сеня вскочил с дивана и стал нервно ходить по комнате.

– Альберт Борисович, я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали, но, пожалуй мне лучше уйти, – тщательно подбирая слова, наконец, произнес Сеня, стараясь избегать масляного взгляда босса. – Я напишу заявление об уходе?

– Глупый мальчишка! Куда ты пойдешь?! – в бешенстве воскликнул Альберт, но, взяв себя в руки, продолжил уже более спокойным тоном. – Сеня, нам нужно было поговорить намного раньше. Я должен был быть с вами намного откровеннее.

– Я уже достаточно всего увидел и понял, для чего вы столько времени потратили на «молодого друга», – уязвленный случайно открывшейся правдой, произнес Сеня.

– Сеня, как мне убедить тебя в том, что мы нужны друг другу? – спросил Альберт, встав и вплотную подойдя к Сене. Я богат, уже не очень молод и совершенно одинок. Для чего я все это создавал?! А главное, для кого? Детей у меня нет, родственников, к счастью, тоже. У меня ведь нет никого, кроме вас с Полли.

– Это ваши проблемы! – жестко ответил Сеня и отвернулся от него.