Праздник, припорошенный снегом

– Дорогая… Зайка… Я пытался. Просто не успел. Встрял в такую пробищу на пересечении Октябрьской и Васильевского проспекта… Там в обычные дни бешеный трафик, а в такую отвратительную погоду…

– Боже, как предсказуемо, Антон. До тошноты. Лучше бы ты ответил прямо: хотел наплевать тебе в душу. Получилось?

– Дана-а-а, ну что ты такое говоришь! Ну ёшкин-матрёшкин, блин! Я до тебя донести пытаюсь истину, а ты всё перекручиваешь! Как обычно! Или ты хотела, чтобы я гнал как сумасшедший по этому гололеду и сейчас бы ты была не тут, а где-нибудь в морге на опознавании тела!! Зато успел бы!!

– Это ты, засранец, сейчас передергиваешь все слова! Я не просила гнать тебя как сумасшедшего! Я просила ПРОСТО. ПРИЕХАТЬ. ВО ВРЕМЯ. Вот и всё! Выйти чуть раньше и добраться! Ты не представляешь, чего мне стоило записаться на прием к этому репродуктологу! Люди годами ждут, чтобы попасть к нему! А ты… Ты просто посмеялся в лицо мне и моим мечтам!

Произнеся пламенную и эмоциональную речь, я удалилась в спальню, хлопнув дверью. Через полчаса этот оболтус появился в дверях с извинительным букетом красных роз.

– Как я могу искупить свою вину? – тихо проговорил он.

– Он ждет нас на прием на следующей неделе. Чтобы говорить более конкретно о нашей проблеме, ему нужно осмотреть двух партнеров. Докажи, что ты любишь меня и так же, как и я, хочешь совместных детей. Не опоздай в следующий раз. Потому что потом шансов искупить вину просто не будет.

Глава 4

Да уж… надолго затянулась моя душещипательная история из прошлого. Ну, что поделать, люблю я растекаться мыслию по древу, даже когда рассказываю о болезненных воспоминаниях. Но продолжим.

Я выполнила все предписания репродуктолога. Сдала перечень анализов, прошла несколько проверок других врачей и завтра готовилась идти на самый важный, как мне тогда казалось, приём. Готовилась идти не одна.

Антон заверил меня (и в этот раз он выглядел более убедительным), что пойдет к доктору со мной. Гладя меня по, как он сам выражался, волосам цвета глубокой осени, мой парень лепетал что-то нежное, складывая слова в причудливые истории о нашем светлом будущем в роли родителей прекрасного малыша. И знаете, в те минуты хотелось ему верить.

– Но почему же тогда ты не желал идти к врачу вместе со мной, если так, по твоим словам, хочешь ребенка? – привстала на локотки я, чтобы посмотреть Антону в глаза.

Помедлив, он сообщил:

– А вдруг… это… ну… ёшкин-матрёшкин… А вдруг проблема во мне? Ты знаешь, каково мужчине узнать, что он бесплоден?!

– То есть ты считаешь, что такая вероятность может быть?

– Не знаю, Дана. Я ничего уже не знаю!

– Так может время узнать, наконец?!

– Поэтому мы и пойдем завтра. Вместе.

***

За час до приёма Антон перестал выходить на связь. Я звонила ему в офис, ассистентка отвечала: «ушел еще час на зад». Я набирала на личный номер – меня перебрасывало на автоответчик. Я трезвонила и писала на рабочий телефон – отключен. У меня начался нервный смех, плавно переходящий в безудержные конвульсии на полу в коридоре нашей с Антоном квартиры. Я не понимала, что с ним происходит, почему он так себя ведет… Зачем устраивает этот цирк. Пытаясь унять слёзы, я старалась параллельно ответить на все эти безмолвно повисшие в воздухе вопросы.

Кое-как успокоившись, через сорок минут я постучалась в двери Романа Ильдаровича.

– А, Дана, это вы. Входите, присаживайтесь, милочка. Знал, что вы будете одна.

– Я не знаю, поче… – начала, было, оправдываться я, но доктор властным тоном остановил меня.

– За почти 30 лет практики я перевидал таких случаев знаете сколько? Огромное количество. Не счесть. И никто не знает, почему в такой ответственный момент те, которые, как кажется, любят вас, оказываются не рядом. Трусость? Слабость? Нежелание видеть проблему в себе? А может, просто что-то другое, но точно не любовь? Не знаю, Дана. У многих моих клиенток мужья отказывались идти ко мне на прием, потому что были уверены, что у них все идеально с репродукцией. Говорили, мол, иди-ка ты, дорогая, сама разберись. А потом становилось ясно, что проблема как раз в мужчине. Если женам удавалось привести своих партнеров, первичный анализ спермограммы сразу показывал некоторые… кхм… отклонения, скажем так. Мы устраняли их быстро. Быстрее, чем те изначально соглашались посетить меня. В общем, я посмотрю все результаты ваших анализов, но без него вынести общий вердикт может быть трудно, при условии, если у вас все хорошо.

Я слушала Романа Ильдаровича, а сама беспрерывно нажимала на кнопку «вызов» в своем телефоне, пытаясь дозвониться до Антона. Все еще не могла поверить в то, что он… просто сбежал.

Внимательно изучив мои анализы, при этом мыча себе под нос, доктор поднял глаза и внимательно уставился на меня, как бы оценивая вероятность того, насколько импульсивно я прореагирую на то, что он мне сейчас скажет.

– Видите ли, Дана… М-м-м… Как бы вам так сказать. У вас очень неординарный случай.

– В каком смысле – неординарный?

– Процент забеременеть самостоятельно очень мал. Он есть, но катастрофически, я бы сказал, маленький.

– К-к-ка-а-кой? – предательски заикаясь, взволнованно задала вопрос я.

Врач отвел от меня взгляд и произнес.

– Процента 2, не больше…

Услышав эту фразу, я потеряла дар речи. Только какая-то специфическая сила пронзила всё моё тело, что я моментально задрожала. Каждой конечностью. Словно в начале эпилептического припадка.

– Хотите воды, Дана? Послушайте, процент маленький, но он есть. Мне бы для полноты картины обследовать вашего…

Но я уже его не слушала. Слова доктора доносились до меня расплывчатым эхом, словно кто-то пытается докричаться до меня, находясь на поверхности воды в то время, как я тону… Я и правда утонула в ту самую секунду. Захлебнулась в горечи рухнувшей заветной мечты.

Опустим драматический момент о том, как гнев вырвался наружу и я, находясь под воздействием неописуемой злости и агрессии, чуть не разнесла весь кабинет врача. Думала, что после этого эпизода меня точно упекут в психушку. И была, в принципе, согласна на это.

Обычному человеку представить сложно, каково это – оплакивать ребенка, которому никогда не суждено появиться на свет. Глупо звучит, наверно, но в 26 узнать, что никогда не станешь матерью, – это сродни смерти всего живого, что есть в тебе.

Не помню, как оказалась дома в тот день. Кажется, персонал клиники вызвал для меня такси. Я молилась только об одном: чтобы Антона в квартире не оказалось. Хоть тут Бог услышал мои молитвы. Его не было. Но мне стало все равно. Ни с ним, ни с кем-то другим я никогда не познаю радость материнства. Никогда.

Слезы неконтролируемо лились почти весь вечер. Я лежала в темной гостиной, уткнувшись в подушку на диване и плакала, плакала, плакала. Всю жизнь одиночество стояло всего в шаге от меня. В детстве я не чувствовала, что кому-то нужна, когда выросла – безуспешно пыталась избавиться от одиночества в компании человека, которого, как казалось, любила, и которому старалась внушить, что и он меня любит. Отгоняла страшные мысли об одинокой старости тем, что у меня будет большая семья и вот… Этот день определил, что моим мечтам не суждено сбыться. Тогда-то я и ощутила холодное, почти кладбищенское присутствие одиночества уже не просто за моей спиной, а рядом. Рука об руку.

***

Ближе к ночи Антон начал забрасывать меня звонками и сообщениями в стиле: «прости, я не смог, но вот в следующий раз…». В итоге мне пришлось его заблокировать. Больше не желала я терпеть этого человека в своей жизни. Отчасти даже не потому, что ему не хватило смелости приехать, а потому, что теперь точно знала, что проблема именно во мне.

Найдя в себе силы подняться с дивана, я судорожно принялась выбрасывать вещи Антона из шкафа в сумку. Нужно, чтобы он съехал. Немедленно. А потом и я сменю адрес. В этой квартире тоже не было сил оставаться. Да и вообще… Теперь такое большое и просторное жилище мне не нужно. Детская комната все равно мне не светит. Переселюсь в однушку. Студия – неплохой вариант.

Я собрала его вещи и выставила их за дверь. Пусть, думала, приедет, увидит их, заберет и катится ко всем чертям.

Но он приехал. И захотел объясниться. Я даже не пустила его на порог. Может, и стоило, но разве есть смысл объясняться в том, что и так предельно ясно?

Не впасть в депрессию и жить дальше мне отчасти помогла Кристина. Точнее, даже не она, а работа, которой она меня загрузила. Именно тогда ко мне пришло осознание того, что теперь именно в работе и стремлении делать лучше и профессиональнее – моя основная цель, мое призвание.

Не скрою, что первое время не могла без щемящей боли и некоторой зависти смотреть на Крис и ее растущий не по дням, а по часам, животик. Но потом как-то унялось. Многие говорят, что время лечит. Думаю, что не ко всем жизненным ситуациям подходит эта фраза. Оно не лечит, но облегчает боль, накладывая на нее шлейф с каждой минутой отдаляющихся воспоминаний и, как результат, вместе с ними уходящих разрушительных эмоций. Я даже искренне радовалась, когда Крис родила. Даже нашла в себе силы приехать в роддом с букетом цветов, корзинкой с памперсами и милой одеждой для бэбика.

Полностью ушла в работу. Не спала ночами, планируя новое мероприятие, добивалась повышения зарплаты и пробивалась вверх по карьерной лестнице, оставляя конкурентов далеко позади. Работа стала моим новым смыслом жизни и только она помогала не думать мне о том самом дне, когда я услышала, что бесплодна.

А через полгода после того, как моя жизнь разделилась на «до» и «после», нечаянно на улице я столкнулась с Антоном. Решила возвратиться пешком после работы через парк. Погода тогда стояла летняя, солнечная, теплая. И тут – он. Не один. С детской коляской. Прогуливается, погодой наслаждается… отцовством. Я даже замерла на мгновение. Будто в ступор впала. Не понимала, что происходит. Не призрак ли это? Ни похожий парень на Антона? Окликнула его по имени. Обернулся. И тоже замер.

Подошел ко мне. Робко, боязливо. Улыбнулся. Но когда не увидел улыбки в ответ, проговорил:

– Это как раз то, о чем я хотел поговорить с тобой в тот самый вечер, когда не приехал…

– Ч-ч-т-то-о? – все еще не понимая, уставилась на бывшего, затем на детскую коляску со спавшим в ней новорожденным мальчиком.

– Так получилось, что как раз тогда я узнал, что вскоре стану отцом… Та девушка, ну… которая теперь моя жена… Она сообщила, что уже на третьем месяце беременности. И я понял, что здоров, но как сказать тебе об этом, не знал.

Я поднесла ладонь ко рту и в ужасе замотала головой. Нет. Нет. Это всё ложь! Он не мог меня предать дважды. Не мог. Но потом снова посмотрела на детскую коляску и всё же признала: мог.

– Как долго ты изменял мне? – удалось выдавить из себя.

– Дан, послушай, ну какое это уже имеет значение…

– НЕТ! ТЫ мне ответишь прямо сейчас!! Сколько ты, подонок, скрывал от меня свою измену? СКОЛЬКО? Отвечай, тварь!! А то этот малыш останется сиротой, если не ответишь! И я ни капли не пожалею об этом! Сидеть в тюрьме, избавившись от такой мрази – не наказание, а наслаждение. Планета будет мне благодарна! – честно скажу, слова вылетали сами собой…

– Не ори, дура! Ребенка разбудишь!! Я начал встречаться с будущей мамой моего сына где-то за три месяца до нашего с тобой… расставания. Это все случайно получилось, честно. Я не планировал такого исхода… Просто как-то мы с тобой отдалились друг от друга, ты хотела детей, а я… наверно, хотел свободы.

– СВОБОДЫ? Как выяснилось, свободы ты хотел только от меня! – воскликнула я сквозь предательски льющиеся слезы. И продолжила. – Если и существует понятие «ненависти всеобъемлющей», то в моем случае она направлена на тебя. Ненавижу! Каждой клеточкой своей души! Точнее, не души даже… ведь вместо нее у меня уже давно тлеет дыра! И виной этому ТЫ, ТВАРЬ!

С этими словами я направилась прочь. Слезы закрывали обзор, я шла фактически наощупь, не оборачиваясь на его оклики… В этот день я потеряла еще и веру в человечество.

Глава 5

28 декабря этого года

Прошло чуть больше года с того самого момента, подкосившего меня, но в то же время сделавшего сильнее и открывшего глаза на человека, с которым я хотела связать свою жизнь.

Раны на сердце начинали постепенно затягиваться, а воспоминания растворяться в шлейфе других, более приятных моментов жизни. Где-то во мне тлел уголёк надежды, иногда напоминающий подсознанию, что шанс забеременеть самостоятельно у меня все же есть, хотя и очень маленький.

Но на данный момент об этом думать совсем не было времени. Завтра я отправлюсь в Микитинск, а послезавтра проведу самое незабываемое (я уверена!) новогоднее мероприятие для детей-сирот.

Сегодня на ногах я с 6 утра! Так как администрация детдома не дала мне вразумительного ответа насчет степени украшенности их «концертного зала», отделавшись фразой: «Ну, елка стоит у нас, гирлянды есть, снежинки бумажные на люстры повесили», я поняла, что и этот аспект надо брать в свои руки. Поэтому кроме декораций для представления я повезу с собой еще и новогодний серпантин, мишуру, рождественские венки, шары, шишки и даже муляж подарков, чтобы поставить под ёлку.

Пока я, как умалишенная, бегала по торговым центрам в поисках лучшей новогодней атрибутики, мне позвонили с работы и доложили, что моя главная декорация уже готова.

– Буду через час, – отрапортовала я

– Дан, тут только такое дело… Эти декорации… они… В общем, лучше приезжай на месте обсудим, – смазано пробормотала главная дизайнер художественного отдела.

– Лика, мне не нравятся такие заходы. Что стряслось? Мне ехать завтра!

– Лучше приезжай.

Забыв о том, что в одном из магазинах час назад откладывала длинную разноцветную гирлянду в форме звездочек, я стремглав бросилась на стоянку такси. Находу поймав одно, уселась, командным тоном продиктовала адрес офиса и уже через двадцать минут бежала по лестнице в кабинет Лики. Не постучавшись, я распахнула дверь, залетела к ней и с порога прокричала:

– Что с декорацией? Если что-то не так, обещаю: буду убивать! – когда организатор мероприятия грозиться убить кого-то перед этим самым мероприятием, то это вовсе не значит, что организатор шутит.

– Да успокойся ты. Вот она, – закончив фразу, легким движением руки Лика сняла покрывало с декорации и я увидела перед собой невероятной красоты камин. Такой, какой рисовала у себя в голове. Нет, даже лучше! Он был словно настоящий: кирпичная кладка светло-коричневого цвета, струящийся огонёк, обнесённый металлическим забором. Мне захотелось дотронуться до камина, чтобы удостовериться в том, что он бутафорский, настолько натурально и искусно была выполнена работа. Я аж дар речи потеряла!

– Ну что, как тебе, Дана? Подойдет?

– Будто если бы сказала, что не подходит, ты бы бросилась переделывать, – в хитрой улыбке растеклась я.

– Конечно, НЕТ! Обойдешься! – наигранно обидевшись, ответила художница.

– Лика, это прекрасно. Правда. Наверно, лучшая твоя работа. Камин точно не из кирпича, а огонь правда нарисован?

Девушка зарделась от похвалы. Было видно, насколько ей приятно слышать лестный отзыв о проделанной работе. А кому это может быть неприятно? Даже самому профессиональному специалисту своего дела нужна мотивация в виде похвалы его труда. Иначе зачем тогда стремиться делать хорошо?

– А-ха-ха, – рассмеялась Лика, – сделано из картона. Правдоподобно выглядит, скажи? Хотела сначала смастерить из более плотного материала, например, пеноплекса, но тогда тебе пришлось бы худо при перевозке декорации, – она сделала паузу и добавила. – Вот мы и подошли к главной проблеме. Транспортировка камина и других декораций. Не могу представить, как ты повезешь это всё в купе обычного поезда.

И тут я замерла. Точно! А об этом же не подумал никто!

Я хлопнула рукой себя по лбу и закатила глаза, одновременно цыкнув от разочарования…

– Да уж… И камин – далеко не единственное, что мне придется везти на поезде… Еще картонные сани, игрушечные олени огромных размеров, плед для кресла-качалки… О, Боже! Я умру от отчаяния раньше, чем проведу этот праздник! – картинно охнула я, завалившись на стул.

– Если Игорь поедет на машине, может отдать ему часть декораций? – выдвинула весьма логичную идею Лика.

– Ты что?! А если он опоздает? Я мало того, что еще и без Деда Мороза рискую остаться, так еще и без половины декораций! Я не могу так рисковать!

– Дана… Ну чего ему опаздывать?

– Мало ли что на дорогах произойти может, – поёжилась я, рисуя самые страшные картины, но вслух сказала. – снегопад, гололедица или машина заглохнет посреди трассы…

– Вот что ты за человек такой! – воскликнула художница, – постоянно о плохом думаешь.

Я саркастически улыбнулась:

– Жизнь – штука непредсказуемая. И именно она научила меня надеяться на лучшее, но всегда ожидать худшего.

– Что за пессимизм… Ты же организатор детских праздников. А с таким настроем тебе как раз похороны организовывать! – воскликнула Лика. – Так. Ладно. Давай позвоним в железнодорожные кассы и попробуем выбить для тебя еще один билет. Чтобы все эти вещи можно было спокойно разместить в купе.

– Это хорошая идея, но… Я выкупила последнее место вчера. А чего, по-твоему, мы с Игорем раздельно едем?

– Все равно набери им. А лучше подъезжай. Бывает, они оставляют несколько мест в резерве. На всякий случай. Да и сейчас предновогоднее время. Чудеса случаются, Дана. Даже в мире взрослых.

***

Поверив в то, что мне все-таки может повезти (если и есть в мире справедливость, она должна восторжествовать), я поехала на вокзал. Узнав среди кассиров лицо той самой немного суровой дамочки, продавшей мне билет вчера, я стала к ней в очередь. Через минут 10, когда пришел мой черед, заговорила, всунув в окошко к кассиру свою голову почти целиком.

– Здрасьте-е-е, – как можно более дружелюбно вымолвила, – вы меня помните? Я вчера покупала у вас билет до Микитинска!

Женщина взглянула на меня исподлобья, опустив голову и сдвинув очки на переносицу:

– Сдать хотите?? Паспорт давайте, – равнодушно ответила мне, зачем-то дотронулась языком до подушечки указательного и среднего пальца (так обычно делают, когда хотят перевернуть страницу книги) и кликнула по мышке на компьютере, крикнув, будто кассирша в продуктовом: «Дина, у нас возврат билета!»

– Да нет же, нет! Не хочу я ничего возвращать, подождите!

– А что? Че надо-то? – равнодушный тон женщины начал постепенно сменяться раздражительным.

– А у вас нет… еще одного билета? На тот же поезд…

– Все билеты до Микитинска проданы!! Напоминаю, если вдруг вы забыли и не видели объявление ТУТ, – последнее слово кассир выделила, параллельно указывая пальцем куда-то поверх себя. Я перевела взгляд и узрела табличку с записью распроданных билетов почти во все направления до Нового года.

– Знаю… знаю, – я растерялась на секундочку, ведь хозяйкой положения тут явно была не я. – Мне нужно еще одно место не для человека, а для меня же… Я хочу выкупить его для декораций. Понимаете, агентство, в котором я работаю, проводит спектакль…

– Девушка, вы задерживаете меня и еще десяток человек за вами. БИЛЕТОВ НЕТ.

– Ну подождите же вы перебивать, блин!! – вырвалось у меня случайно. Честно признаюсь, ненавижу, когда мне не дают договорить.

Кассир закатила глаза и ответила:

– Ну… скоренько давай!

– Мы с волонтерской организацией скооперировались, чтобы подарить волшебный Новый год деткам, у которых нет родителей… Моя команда трудилась месяц, чтобы создать декорации, ничуть не уступающие театральным… В Микитинск поездом я еду одна. И рождественскую атрибутику перевожу сама. Мне очень нужно какое-то место, чтобы разместить на нем все вещи и не создать другим людям неудобств. Помогите, пожалуйста… Вдруг у вас в закромах остались билеты… Знаю, что так бывает… Могу заплатить в двойном размере. Хотя, конечно, не хотелось бы.

– Мгм, – промычала женщина, лицо которой вроде и начало немного смягчаться, но все еще оставалось холодным и непроницаемым.

– Я по вам вижу, вы такая добрая, хорошая, – в ход пошла лесть. Мое верное оружие против таких тетенек. – Неужели вы позволите сиротам остаться без праздника? Вы же потом ночью спать не будете!

– Тьфу на тебя! – сплюнула кассир. – Пристала, как банный лист, а еще и голову тут дуришь, которая и так кипит. Так. Мне надо обслуживать других клиентов. У меня перерыв через 15 минут. Останься тут и жди. Решим, что делать.

– Ура! Спасибо вам! Вы чудо! – расплылась я в улыбке и почувствовала, что айсберг в сердце тетеньки начал потихоньку подтаивать.

***

Знаете, какое самое вкусное блюдо моей жизни? Это вокзальный горячий и ароматный пирожок с картошкой и грибами, съеденный с голодухи на лавочке зала ожидания.

Аромат, разносившийся на весь вокзал, так и манил подойти к киоску и вкусить, наконец, это яство богов. Впервые откусив его, я почувствовала, насколько была голодна (естественно, мой завтрак состоялся в 6.30 утра и представлял из себя американо с круассаном по дороге в торговый центр). Сделав второй «кусь», ощутила, как тепло пирожка расползается по моему организму, будто чарующий напиток, придающий сил и бодрости. Горячие пирожки – это самое потрясающее изобретение человечества. Особенно – зимой, в лютый мороз, когда продрогшие кости внутри тебя превращаются в ледышки. И тут появляется супергерой – ароматный пирожок с картошкой и грибами, и действует на эти кости словно пожар!

Ой, что это я завернула. Да, нельзя голодать долго, того и гляди – до оды пирожкам недалеко.

В общем, скоротав время в компании вкуснейшей еды, через пятнадцать минут я вновь стояла у кассы в ожидании тетеньки, которая на данный момент была вершителем не только моей судьбы, но еще и судеб почти сотни детишек, ожидающих праздника.

Уже знакомая мне кассир вышла из своей «будки» и протянула мне какую-то записку. Не дожидаясь моих расспросов, сказала:

– Передашь это завтра проводнице Тамаре. Она моя двоюродная сестра и тебе очень крупно повезло, что именно завтра её смена в том поезде, на котором ты едешь. Тома поможет тебе разместить твое барахло…

– … декорации, – деликатно поправила я.

–… барахло, – даже не поведя бровью, продолжила та. – У них там есть дополнительное купе для персонала и багажный отсек. Я позвонила, вроде завтра будет свободно.

Я светилась изнутри от радости!

– Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы моя новогодняя волшебница! – забыв о приличиях, я бросилась к ней на шею и заключила в объятиях. Королева железнодорожных касс почувствовала себя неловко и попыталась выпутаться. Отпустив ее, наконец, я спросила:

– Как мне благодарить вас?

– Меня не нужно, но Тому… кхм… желательно. Сама понимаешь, Новый год, все дела. Шампусика там принеси, конфет каких… Только не с ликером. С ликером она не любит.

– Будет сделано! Спасибо вам, моя железнодорожная волшебница!

—Ай, хорош дурить голову снова! – отмахнулась женщина, но я видела, как ей приятны мои слова.

Мне не хотелось признавать, но Лика оказалась права. Чудеса могут случаться и в мире взрослых.

Глава 6

29 декабря

17.30

Так. Вроде всё взяла. Декорации упаковала, костюмы и украшения в чемодане, паспорт и билеты вместе с шампанским и конфетами для проводницы в сумке. Ну что, пора сидеть на дорожку.

Присев на банкетку в прихожей, я выждала секунд тридцать (вы заметили, что никто точно не знает, сколько времени надо молчать после фразы «присядем на дорожку?») и начала спускать вещи вниз к уже ожидающему меня такси.

Водитель, увидев вещи, количество которых увеличивалось в два раза с каждой моей «ходкой», усомнился в том, что все они вместятся в авто и решил пошутить, что я, наверняка, перепутала и вместо службы грузоперевозок позвонила в такси.

– Только не отказывайтесь везти меня. Если стану ждать другую машину, опоздаю на поезд.

– А вы весь пассажирский вагон выкупили, скажите честно? – не переставал ёрничать таксист.

– Ай, да бросьте вы! Лучше садитесь за баранку, поехали, – одёрнула я его, еле уместив на переднее сиденье картонный камин.

Во время пути я осознала, что дотащить до поезда сама свою поклажу не смогу. Взглянула на таксиста и немного неуверенно спросила:

– У меня к вам просьба. Не могли бы вы, пожалуйста, помочь мне с сумками. Донести кое-что до третьей платформы.

– Вообще эта услуга у нас за дополнительную плату, но… вы такая симпатичная. Плюс Новый год скоро. Почему бы не помочь вам просто так?

Я засмущалась и, если бы не сумерки за окном, водитель бы отчетливо заметил проступивший румянец на моих щеках.