Карнивора

– Живо домой! – крикнула Дора в открытую дверь. – Гроза идет.

Марика замерла.

Кит еще не вернулся. Он на озере. В грозу. Один.

– Мама, я сейчас! – крикнула она и понеслась прочь. На мгновение ветер затих, как будто собираясь с силой, а потом ударил снова. Где-то в Лесу затрещало дерево. Марика бежала.

Далеко в Лесу Волк и Лис остановились и прислушались. Ветер бушевал в деревьях – но эти двое слышали только одно. Дыхание бегущей девочки.

Ливень застиг ее еще в Лесу, и сначала Марика не заметила его силы, но, когда она выскочила на открытый склон холма, ее обдало волной ледяной воды. Марика тут же промокла до нитки. Она побежала дальше.

Гром зло раскатывался далеко в горах, деревья гнулись и стонали, вода застилала глаза. Когда Марика прибежала к озеру, его было не узнать – все скрывала серая стена дождя, и только неподалеку на пляже чернели одинокие пятна лодок.

– Кит! – крикнула Марика. Голос потонул в раскате грома.

– Кит!

Она подбежала ближе к воде. Теперь стало видно, как бурлит и вспучивается поверхность озера. Вода стала черной, по ней пробегали пенные гребни.

– Ки-и-и-и-ит!

Марика вспомнила, что они обычно уплывали чуть в сторону, левее по берегу, и она кинулась туда. Сразу за пляжем начинались заросли кустарников, Марика стала продираться сквозь них, мокрые ветки хлестали ее по лицу, и неожиданно Кит возник рядом. Они вместе вывалились на пляж, ливень обдал их новыми потоками воды, а над другим берегом озера вспыхнула молния.

– Что ты там делал?! – закричала Марика, стараясь перекрыть шум бури.

– Меня вынесло на берег в другом месте! – прокричал Кит в ответ. Он тоже был мокрым насквозь и ужасно грязным. Внезапно взгляд Кита застыл на ногах Марики. – Что это с тобой?!

Марика посмотрела вниз. Повязки не было, и из бывшей ссадины теперь лилась кровь, размытая дождевой водой.

– Наверное, в кустах содрала, – пожала она плечами.

В этот момент на пляже появилась Дора. Она подлетела к детям, схватила их за руки и потащила за собой. Они бежали по тропинке, а Лес вокруг шумел и стонал, за спиной гремели раскаты грома, Марика крепко держалась за мамину руку и старалась не спотыкаться.

Дома Дора и Лагит растерли обоих детей жгучей мазью, влили в них по кружке крепкого отвара и отправили в постель. Кит и Марика лежали в темной комнате и слушали, как дождь бьется о крышу и стены дома.

– Знаешь, Марика, – тихо пробормотал Кит, – я тут подумал…

– Что?

– Ну ее, эту рыбалку. Все равно в ней нет никакого смысла.

– Никакого, – кивнула в темноте Марика.

Далеко в Лесу свирепствовала буря. Деревья ломались и падали, звери попрятались в укрытия и в ужасе ждали, когда утихнет гроза. Но Волка и Лиса среди них не было.

Эти двое никогда не слушались законов Леса.

* * *

– Я устала.

– Ты все время устаешь!

– Это потому, что я болела.

– Ну и что? Я тоже болел.

– Так это когда было.

Кит остановился и задумчиво посмотрел наверх, туда, где на зеленых ветвях елей искрился тяжелый белый снег.

– Уже больше года назад, – согласился он, не отрывая глаз от неба. Потом оглянулся на Марику. Кит еще сильнее вырос, поэтому теперь ему пришлось слегка наклонить голову. – Странно, правда? Я уже два года живу у вас. Вроде столько времени уже прошло, а вроде и совсем немного.

Марика кивнула, задумчиво отковыривая ногтем кору с толстого ствола.

– Пойдем, – вздохнула она наконец.

– Ты же устала.

– Угу. Но, по-моему, мы тут быстрее замерзнем, чем отдохнем.

– Это точно.

Они побрели дальше по тропинке, медленно переставляя большие снегоступы, привязанные к валенкам. Последние две недели не переставая мело, а теперь разъяснилось и ударили морозы. Пушистые сугробы разлеглись повсюду и серебристо сверкали, как будто специально приглашая зарыться поглубже в их мягкую белизну. Всю прошлую зиму Кит не мог отказать себе в таком удовольствии – в городе он никогда не видел столько снега. Однако со временем Кит понял, что снег только на вид такой мягкий и пушистый. В действительности же тот мгновенно превращался в жесткие противные ледышки в рукавах и внутри валенок. И если после прогулки во дворе дома всегда можно было сразу вернуться, снять с себя мокрую одежду и переодеться в теплую и сухую, то во время походов к бабушке Кейзе приходилось так и идти дальше промокшим и продрогшим. Поэтому теперь Кит уже не позволял себе чуть что валиться в сугроб – и очень сердился, когда Марика запускала в него снежком.

Кит шел впереди, прокладывая дорогу, Марика утаптывала за ним рыхлый снег, превращая их следы в хорошую тропинку. Быть может, им повезет, и они успеют пройти по ней еще раз или два, пока новый снегопад не заметет все следы. Марика украдкой вздохнула.

Поначалу они ничего не услышали – снег вокруг заглушал любой звук, и только серебряная пыль, посыпавшаяся с веток далеко впереди, предупредила их, что что-то приближается к ним. А потом из-за пыли показался огромный коричневый зверь, он несся им навстречу, играя бликами и разбрасывая в сторону бледные зимние тени, Кит неловко отскочил в сторону, упал в сугроб, потянул за руку Марику, она тоже упала, и в этот момент мимо них промчался олень, с треском ломая нависшие над тропой хрупкие промороженные ветки. Снег, который взметнули его копыта, осыпался вниз, поблескивая на солнце. Дети тяжело дышали.

Кит неловко поднялся, набрав полные рукава снега, и помог выбраться Марике. У обоих на одежде теперь сияли белые снежные заплаты.

– От кого это он так бежал? – нахмурилась Марика, и посмотрела в ту сторону, откуда появился олень. Напугать такого крупного зверя могло только что-то очень серьезное – например, стая волков…

– Смотри! – Кит дернул ее за рукав.

Марика обернулась. Олень лежал в нескольких десятках шагов от них. Из бока торчала стрела.

– Это охотники, – сказал Кит, и Марика облегченно вздохнула.

Они подошли к оленю. Зверь лежал, утопая в пушистом снегу, уставившись карим глазом в чистое синие небо. У передних ног, там, где была стрела, снег стал красным и таял, оседал, пропитываясь свежей кровью. Кит разглядывал раскидистые рога, в которых запутались поломанные веточки. Марика обошла оленя со спины, присела на корточки и провела рукой по его шкуре, шершавой, цвета сосновой коры и тяжелого лесного песка.

– Красивый, – прошептала она. Кит молчал.

Послышались чьи-то голоса, и дети одновременно обернулись. Снова посыпался снег, и Кит увидел Тура и его сына, которые торопливо шли, припечатывая снег широкими дощечками лыж.

– Вон он! – радостно крикнул Тур, и охотники ускорили шаг.

– Здравствуй, Марика, привет, Кристофер! – староста помахал рукой детям. – Смотрите, какого красавца подстрелили. Три сотни фунтов, а то и больше.

Марика опустила глаза и снова провела рукой по шкуре.

– Теперь всем мясо будет, – продолжал Тур, осторожно вынимая стрелу. Кит быстро отвел глаза.

– Идем, – пробормотал он. Марика тут же поднялась на ноги.

– Домой спешите? – спросил Тур, когда дети уже начали уходить. – Правильно. Скоро и солнце сядет. Маме и бабушке низкий поклон от меня. Скажите, что я им оленины завтра занесу.

Кит ничего не ответил и продолжил идти вперед. Марика помедлила, обернулась и слабо кивнула:

– Я передам.

* * *

Через два дня Дора приготовила жаркое. Большую часть мяса, которое принес Тур, они с Лагит приготовили к засолке, а самую мякоть срезали, порубили на мелкие кусочки и потушили в горшке с овощами. Дети, вернувшиеся с прогулки, потянули носами, чувствуя запах еды.

– Сегодня у нас мясо! – весело сказала Дора. Обычно после этой фразы Кит и Марика начинали прыгать, как бешеные. Конечно, Дора с Лагит старались, чтобы дети зимой питались получше, но редко на столе бывало что-нибудь, кроме курятины. Слово «мясо» всегда означало праздник.

Марика замерла у двери. Кит выронил задубевшую рукавицу.

– Это оленина? – тихо спросила девочка.

– Ну да, – с недоумением ответила Дора. – Вы же сами видели оленя, которого Тур уложил. Теперь у нас будет мясо на остаток зимы.

Марика кивнула. Кит медленно наклонился и поднял рукавицу с пола.

Дети неловко, будто во сне, разделись, повесили промокшую одежду у очага и ушли к себе в комнату. Дора и Лагит переглянулись и начали накрывать на стол.

– Обед готов, – позвала Дора. Марика и Кит сели на лавку и уставились в плошки перед собой невидящим взглядом.

– Да что с вами, дети? – не выдержала Дора. – Вы что, не голодные?

Кит молча покачал головой.

– Значит, я зря старалась? – голос Доры набирал силу. Марика невольно сжалась. – Готовила, отбирала для вас лучшие кусочки…

– Дора, – вдруг перебила ее Лагит, до того внимательно наблюдавшая за детьми. – Оставь их в покое. Не хотят есть – и не надо.

– Но ведь все пропадет…

– Не пропадет. Поставим горшок к двери, завтра доедим. Идите к себе дети, если и впрямь ничего не хотите.

* * *

Ночью Марика проснулась от кошмара. Ей снилось, что она снова встретила в Лесу оленя. Он смотрел на нее грустно и слегка качал головой.

– Кит! – шепотом позвала Марика.

– М-м-м?

– Ты спишь?

– Теперь нет, – проворчал он сонно.

– А вдруг мы не правы?

– М?

– Он ведь все равно умер. А мы не хотим есть. Получается, его как будто зря убили.

– Кого?

– Оленя.

– М-м-м.

– Кит?

С соседней кровати донеслось мерное сопение.

Марика еще немного полежала, потом села, нашарила под одеялом носки и надела их. Бесшумно проскользнула в большую комнату и юркнула к входной двери, от которой веяло ночью и морозом. Провела пальцами по полу, пока не наткнулась на глиняный горшок, и медленно понесла его к столу, ощупывая путь ногами. Глаза постепенно привыкли к темноте, она могла различить маленький квадрат окошка и гладкую поверхность стола под ним. Когда Марика ставила горшок, он тихонько стукнул. Марика замерла, прислушалась, но Дора и Лагит крепко спали.

Она осторожно сняла крышку и сунула руку внутрь. Жир застыл и теперь мягко прилипал к пальцам. Марика достала руку и облизнула ее.

Слева появилась бледная тень. Марика повернулась к Киту, но лица в темноте было не разглядеть. Она снова засунула руку и выковыряла из жира что-то, что больше всего походило на кусок мяса.

– Ты будешь? – спросила она шепотом.

– Угу.

Марика протянула ему кусок, потом снова полезла в горшок и отыскала следующий. Они ощупью сели на лавку и принялись есть, и каждому в темноте виделись раскидистые рога и теплая шерсть, и еще глаза, карие и печальные.

Утром Дора обнаружила на столе пустой горшок из-под жаркого и Марику с Китом, уснувших прямо на лавках. Оба оказались ужасно чумазыми, но лица детей были серьезными и спокойными.

Дора тихонько убрала горшок со стола и пошла доить козу.

VI. Горы

Кит хотел путешествовать. Марика и сама была бы не прочь выбраться за холмы, посмотреть, как живут люди в Аргении – но Кит хотел большего. Его отец был мореплавателем, видел самые разные страны, само его имя, Кристофер, было не аргенским и даже не изульским, а привезенным из дальних заморских земель. И Кит хотел того же. Открывать неизвестное. Холмы… Он бывал за ними, жил там и знал, что ничего интересного за холмами не найти. Нет, Кита манило иное.

Весна уже совсем прогнала зиму: даже в густой чаще снег растаял, зазеленела трава, темные ели пустили молодые побеги. Теперь дети готовы были весь день проводить на улице – Доре с трудом удавалось заставить их помогать по дому. Они убегали в Лес рано утром и возвращались на закате, усталые и голодные. Марика забросила занятия колдовством, хотя в последний год Кейза стала особенно серьезно относиться к ее обучению. Даже Кит больше не сидел над своими книгами, хотя Дора всячески поощряла это его занятие, заставляя не только читать, но и тратить бесценную бумагу на выписывание целых абзацев. Марика, округлив глаза, спрашивала:

– Но зачем? Ведь это уже записано в книге!

– Потом пригодится, – неопределенно отвечала Дора. Впрочем, сам Кит не возражал – возможно, потому что использование бумаги делало его особенным, отличало от Марики, которой не давали ни листочка, кроме как для занятий колдовством. «Зачем тебе?» – спрашивала Дора – как будто Марика могла потратить бумагу на что-то более бесполезное, чем переписывание уже написанного.

Но с приходом тепла Кит перестал заниматься этой бессмыслицей. А когда раскисшая земля высохла, и тропинки в Лесу перестали быть топкими и грязными, он заявил:

– Я хочу отправиться в поход.

Дора доела последнюю ложку каши – разговор проходил за завтраком – и внимательно посмотрела на мальчика:

– И куда бы ты хотел отправиться?

– На ту сторону гор.

Марика изумленно уставилась на Кита. Лагит приподняла тонкие брови.

– Очень хорошо, – невозмутимо похвалила Дора. – И как ты думаешь, сколько дней тебе на это понадобится?

– Думаю, дня три туда, ну и столько же обратно, – уверенно бросил Кит, как делал всегда, когда ему казалось, что взрослые принимают его за равного.

Марика поморщилась. Брови Лагит поднялись еще выше, а Дора поджала губы – возможно, чтобы не улыбнуться.

– Что ж, – сказала она совершенно серьезно, – к такому путешествию надо основательно подготовиться.

– Ты поможешь нам? – с надеждой спросил Кит, чуть растеряв свою уверенность от едва сдерживаемого восторга.

«Нам! – фыркнула про себя Марика. – Он даже не спросил меня, хочу ли я с ним пойти».

Разумеется, Марика хотела пойти. Более того, она не простила бы Кита, если бы тот решил отправиться в поход без нее. Но ведь он мог бы сам быть в этом не настолько уверен! Может, ей надо сказать, что она никуда не пойдет – просто чтобы Киту пришлось хоть немного ее поуговаривать?

– Помогу, – между тем ответила Дора на вопрос Кита. – Я даже пройду с вами немного вперед, переночую с вами одну ночь в Лесу – чтобы вы знали, как все правильно сделать.

Марика надулась. Теперь, конечно, отказываться было глупо. Она еще могла бы убедить остальных – и даже, возможно, себя – что не хочет идти с Китом. Но если с ними отправится мама…

Марика тихонько вздохнула – и улыбнулась. Зато хотя бы один день Кит не будет пытаться командовать. Это тоже было неплохо.

* * *

В то утро, когда они вышли, стоял густой туман. Ничего удивительного в этом не было – солнце и так светило непростительно долго для Туманного края – но Кит расстроился. Он уже успел нарисовать себе в голове картину их путешествия, радостного, яркого, простого и увлекательного. И серая мгла, липнущая к коже промозглым холодом, в эту картину никак не вписывалась.

– Еще и дождь пойдет, – бурчал он, шагая вслед за Дорой. Она остановилась и прикрыла глаза.

– Нет, – ответила Дора спустя мгновение. – Дождя не будет.

Кит, кажется, не поверил. Дернул плечом, обогнал Дору и пошел вперед, ударяя ладонью по прошлогодним сухим стеблям.

Дорога вглубь гор продолжала путь, начатый за холмами. По пути она заворачивала в Дрик, рядом с которым жила бабушка Кейза, но Марика никогда не заходила в эту деревню, и Дора тоже повела их в обход по узкой дорожке. Через несколько сотен шагов тропа начала взбираться по склону между елей и камней. Это все еще был Лес, но Марика чувствовала, как он начинает меняться, уступая место чему-то более значительному. На одном из подъемов, устав смотреть в спину Киту, Марика обернулась – и завопила:

– Смотрите!

Туман накрывал склоны и долину внизу густой молочной пеной, но отдельные верхушки торчали из него, будто нарисованные углем – Лес тянулся до самого горизонта, распадаясь на слои и планы, стирая границу между дальним и ближним, известным и неизведанным.

– Красиво, – согласилась Дора. Кит промолчал – но Марика и этому была рада. Если бы ему не понравилось, он непременно сказал бы об этом.

* * *

Ночевать с Дорой было интересно и совершенно не страшно. Она показывала, как из еловых веток устроить лежанку, как разводить костер – оказалось, это совсем не то же самое, что зажечь огонь в очаге дома. Кит спал отдельно, а Марика лежала рядом с мамой, и ночные звуки совсем не пугали ее. Это был ее Лес.

Утром Дора помогла им с завтраком, убедилась, что костер правильно потушен – и отправилась домой. Дети смотрели ей вслед, пока она не скрылась за деревьями.

– Ну что, – сказал Кит, повернувшись туда, где в тумане скрывались вершины гор. Марике показалось, что его голос звучал немного неуверенно. – Два дня туда – и три обратно. Идем?

* * *

– И ты отпустила их? – Кейза прищурилась. Дора лишь пожала плечами. Старая ведьма покачала головой.

– Они могут заблудиться. Подвернуть ногу. Или подраться – это, наверное, вероятнее всего. С них глаз нельзя спускать.

– Они знают Лес, – возразила Дора. – И, я уверена, не бросят друг друга в беде. А если их не отпускать, то рано или поздно они…

– Что? – жестко усмехнулась Кейза. – Убегут сами? На это ты рассчитываешь? Что если отпустить их в горы – они не уйдут в город?

– Нам их не удержать, – голос Доры был мягким, уверенным. – Рано или поздно один из них подойдет слишком близко – и нам придется вести его в Круг. Ты знаешь, кто эти дети. Нам не справиться с ними. Ни тебе, ни даже мне.

– Это не значит, что ничего нельзя сделать сейчас, – глухо сказала Кейза, пристально глядя на племянницу.

Дора покачала головой:

– Их ладони потемнеют. Этого не остановить.

– Я бы попыталась, – заметила Кейза. – Законы Леса никто не отменял.

– Но те двое им неподвластны, помнишь? – усмехнулась Дора.

Вот только ее глаза были очень печальными.

* * *

В середине второго дня Марика подумала, что, возможно, Кит все-таки ошибся насчет трех дней. Они шли и шли, а вершины ближе не становились. К полудню туман немного рассеялся, превратившись в редкие облака – хотя небо все равно не было ясным, – и стало хорошо видно, сколько еще им предстоит пройти. Тропинка становилась все уже и взбиралась все круче. Но Кит упорно шел вперед, и Марика не хотела о чем-либо его спрашивать.

Они долго не могли найти место для ночевки – а когда нашли, оказалось, что вместо земли там сплошь камни, лишь немного прикрытые тонким слоем мха. Но они уже слишком устали, чтобы искать что-то еще, да и солнце клонилось к закату. Костер тоже удалось развести далеко не сразу – Кит никак не мог высечь искру, хотя у Доры это всегда получалось с первого раза. Марика начала замерзать и вздохнула с облегчением, когда пламя наконец разгорелось. «Если все-таки пойдет дождь и все промокнет, – подумала она, – нам не удастся развести костер». Марика зябко поежилась.

Кит сделал лежанки из лапника, как учила Дора – у него это получилось не так складно, но он все равно гордился собой. Готовить ужин Кит предоставил Марике, не удерживаясь, впрочем, от советов. Она огрызалась, злилась, а каша в результате получилась безвкусной и комковатой. Кит морщился, пока ел, Марика злилась еще сильнее.

Спать договорились по очереди, чтобы следить за костром – как учила Дора. Марика смотрела на пламя, слушала тихое дыхание Кита, шорох Леса…

На границе света, отбрасываемого костром, она увидела две пары глаз. И тут же Лес зашумел, заволновался, ветер прибил пламя к земле… Марика моргнула – костер горел ровно, и из темноты на нее никто не смотрел. Перед рассветом она разбудила Кита.

Далеко в Лесу между деревьями промелькнуло две тени – серая и рыжая. Лес пытался поймать их, задержать спутанными ветвями, встать на пути густыми зарослями – но ничего не вышло. Те двое были неуловимы.

* * *

– Нам нужно идти направо! – упрямо повторил Кит.

– Но тогда нам придется пересечь тот ручей.

– Мы иначе не поднимемся, кроме как вдоль него. Тут становится все круче.

Марика надула губы и отвернулась.

– Я считаю, что нам нужно возвращаться обратно, – буркнула она, глядя на долину поверх деревьев. Они вышли из Леса на открытый склон – теперь снова стало видно, как высоко они поднялись. Но до вершин было по-прежнему очень далеко.

– Но мы еще не перебрались через горы!

– Кит, – Марика повернулась к нему – и что-то в ее взгляде напомнило Киту Дору. – Мы никогда до них не дойдем. Это слишком далеко, а у нас еды осталось на сегодня – и вернуться обратно. И я не вижу разницы – идти еще день вперед или вернуться сейчас.

– Ты просто устала, – фыркнул Кит пренебрежительно.

Марика еще сильнее надулась.

– А ты как будто не устал!

– Нет!

– Ну конечно!

Они зло глядели друг на друга.

– Я иду домой, – наконец сказала Марика.

– Ну и иди, – буркнул Кит.

Она уставилась себе под ноги. С одной стороны, страшно хотелось настоять на своем, развернуться и уйти. С другой…

– А ты пойдешь дальше один? – спросила она немного неуверенно.

– Да, – отрезал Кит и тряхнул челкой. Марика еще немного постояла, а затем пожала плечами.

– Тогда пока, – сказала она и стала спускаться обратно, к месту их стоянки.

Кит не окликнул ее.

Отойдя немного, Марика в первый раз почувствовала укол совести. Они так не договаривались – идти по одному. И сами решили: три дня в одну сторону и три дня – обратно. Марика была уверена, что маме бы это не понравилось бы.

Пройдя еще пару сотен шагов, Марика остановилась как вкопанная.

Они не поделили вещи и еду. Дора уложила их котомки не поровну, а так, чтобы каждый нес равный вес. Да и как поделишь на двоих котелок? Он был у Марики. Но большая часть еды – у Кита. Она несла теплые вещи. Он – большой нож.

Марика стояла посреди Леса. Выглянуло солнце, птицы щебетали, перепархивали с ветки на ветку над головой.

«Надо его догнать», – подумала Марика и побежала наверх.

Она быстро устала – и понятия не имела, как далеко успел уйти Кит. Выбежала на поляну, где они расстались, но там было пусто и тихо. Куда он пошел? Они спорили, Кит хотел идти направо, к ручью… Марика огляделась – справа виднелось что-то, что можно было при желании принять за тропу. Но так было только в начале. Дальше деревья и камни все больше мешали идти, преграждали путь. Марика обходила самые непролазные места, все сильнее запутываясь, идет она направо или строго вверх, вперед или назад…

«Я сейчас заблужусь тут, – подумала она. – Не найду Кита и сама не вернусь домой».

– Ки-и-и-и-ит! – закричала она – но вокруг стояла тишина, прерываемая лишь несносными птицами.

Она заблудилась. Вдали от дома. В горах. Одна. Марика села на камень и заплакала, опустив голову.

А на поляну вышел Волк. Она заметила движение краем глаза, подняла взгляд – и увидела его прямо перед собой. Он был большим, серебристо-серым. Безумно красивым – у Марики захватило дух от величия, которое тот излучал. Волк долго смотрел на нее – взгляд невозможных голубых глаз был спокойным, умным, а потом он вдруг убежал с поляны. Марика хотела окликнуть его, попросить остаться – и в тот же момент услышала вдалеке: «Марика-а-а!»

Она вскочила и побежала на голос. Теперь деревья и камни уже не мешали ей – она бежала и бежала, огибая их, перепрыгивая поваленные стволы, перелетая через ямы и канавы. И выскочила – к водопаду. Совсем невысокому, в два-три роста Марики, но дальше ручей бежал между острых камней, перекатываясь цепочкой порогов. А на самом краю водопада, вцепившись руками в скалу, висел Кит.

– Ты что там делаешь? – изумилась запыхавшаяся Марика.

– Марика! – по голосу Кита сложно было сказать, обрадовался ли он ей.

«Нет, конечно, – тут же обиделась Марика. – Обрадуется он мне. Как же. Но чего тогда звал?»

– Вылезай оттуда, – буркнула она. – Можешь сорваться.

– Я… – прохрипел Кит, – не могу…

– Все ты прекрасно можешь, – фыркнула Марика. Кит не ответил, и это было подозрительно. Он никогда не упускал возможности поспорить. Марика подождала еще немного, но Кит все так же висел и ничего не отвечал.

И тут ее наконец осенило.

– Ты что, упал?

Кит неопределенно мотнул головой. Марика тут же бросилась к нему. Легла на живот, схватила за одну руку, протянула другую. Кит перехватил ее, в локте что-то хрустнуло, запястье пронзило болью, но Марика дала обхватить и вторую руку и потащила изо всех сил. Ей казалось, что прошла вечность, прежде чем Кит выбрался по грудь, и еще вечность, прежде чем он встал на краю на четвереньки, отполз подальше и рухнул на бок, прерывисто дыша.

– Ты тяжелый, – пропыхтела Марика, глядя в небо. – Слишком много ешь.

– Это мы сейчас исправим, – выдохнул Кит с трудом. – Моя котомка тоже упала.

Марика подползла к краю и посмотрела вниз – но там не было ничего, кроме брызг и камней.

* * *

С водой проблем не было – обратно они стали спускаться прямо вдоль ручья, чтобы точно не заблудиться, – а вот из еды остались только сухари. Кроме того, трут тоже был в котомке Кита, а значит, ночевать им предстояло без костра.