Древний Рим

Ромул же однажды решил, что двум медведям в одной берлоге тесно, и стал обдумывать, как избавиться от конкурента.

Разногласия между правителями все росли, и личное переплеталось с общественным. Они спорили при дележе добычи. Ругались, нарезая участки пахотной земли своим сторонникам или распределяя должности в городском ополчении. Их друзья подливали масла в огонь, разжигая честолюбие братьев и устраивая всякие интриги.

И как в любой трагедии, там была женщина. Не помню, как ее звали, да и было ли у нее имя вообще. Мы были молоды, и к женщинам относились весьма просто. Удавалось захватить у соседей девиц – лучших отдавали правителям, а остальных делили между собой. Женщин в Риме было мало, и они часто переходили из рук в руки.

Вот и та, рыжая, сначала была с Ромулом, а потом бросила его и ушла к Рему. Естественно, Ромул с его буйным нравом вспыхнул, как сухостой в летний зной. А Рем еще при очередной ссоре сильно оскорбил его, бросив презрительно:

– Иди домой к матери. Я тут и сам справлюсь.

Ромул хотел бы быть единственным правителем, и часто думал о возможном братоубийстве, но без этой последней ссоры, наверное еще долго не решился бы взяться за оружие.

Этой же ночью Ромул ворвался в дом к брату и лично заколол его. Еще несколько друзей Рема были убиты следом или бежали. Так Ромул стал единовластным правителем, царем, рексом.

Он придумал первые законы, по которым следовало жить гражданам Рима, он же установил религиозные праздники и назначил первых жрецов, призванных молиться о благополучии города.

В юности он довольствовался малым, не зная ни роскошных одежд, ни почета. Теперь же, став царем, с лихвой наверстывал упущенное. Ромул всерьез думал, что внешние атрибуты власти внушают людям почтение к правителю, и приказал сделать себе трон, подобный тем, на которых восседали этрусские цари. Он вообще многое перенял у этрусков, когда закладывал основы римского порядка.

Например, идею двенадцати телохранителей-ликторов, всюду сопровождавших царя, он взял у этого народа. Только вот царя этрусков избирали граждане двенадцати городов, и каждый город давал одного ликтора, охраняющего монарха и следящего, чтобы интересы его города не были ущемлены.

У Ромула же ликторы стали его личной стражей и исполнителями приговоров. Каждый ликтор носил связку прутьев с воткнутым в нее топором. Когда царь вершил суд, то этими прутьями ликторы секли провинившихся, а топором лишали головы приговоренных к смерти. Сам Ромул отныне появлялся, разодетый в пурпур, с вызолоченным жезлом и окруженный свитой.

Впрочем, несмотря на это самолюбование, правителем он был хорошим. Предвидя рост города, он заранее строил укрепления с размахом, чтобы еще долго внутри городских стен было свободное место для новых жителей. Горожан же он привлекал со всех концов света. Беглые рабы находили у него приют и свободу, преступники – укрытие, нищие получали земельный надел, а воины и мастера не оставались без работы. Естественно, вскоре Рим стал многолюдным и оживленным местом.

Из числа подданных он выбрал сто самых достойных мужчин, которые составили сенат, призванный помогать в управлении городом и окрестными землями. Этих сенаторов, за то место, которое они занимали среди горожан, царь назвал «отцами1», и поэтому их потомки стали называться патрициями.

К тому времени римский народ вырос до нескольких тысяч мужчин и по силе мог поспорить со многими окрестными племенами. Однако женщин в Риме было очень мало, что сильно огорчало жителей. Сенаторы предложили послать послов ко всем соседям с предложением союза и договора, позволяющего римлянам свататься к местным девушкам. Ромул так и сделал, но практически везде это предложение было отвергнуто. Одни соседи боялись еще больше усилить Рим, другие смотрели на подданных Ромула, как на сброд и разбойников, и мало кто хотел породниться с воинственными и грубыми римлянами.

Этот отказ оскорбил царя, и он придумал, как решить проблему и заодно наказать соседей. Он объявил о проведении на берегу Тибра большого и торжественного праздника в честь бога Нептуна, где будут спортивные состязания, всевозможные игры и развлечения. Приглашения были разосланы всем соседним племенам, а приготовления к празднику велись с размахом и максимальной роскошью. В результате со всей округи на игры пришло множество людей, которые не подозревали о готовящейся ловушке.

Больше всего было сабинян, которые прибыли целым племенем, а также жителей городов Ценины, Крустумерии, Антемны. Когда начались соревнования и всё внимание гостей было направлено на происходившее, Ромул дал знак, сбросив с себя плащ, и римские юноши кинулись к гостям и стали похищать девушек и женщин, которых тут же уносили за городские стены. Простые римляне хватали тех, кто первой подвернулся под руку, но самых красивых женщин заранее выбрали для себя патриции и на их поимку отправили своих слуг. Те относили добычу в дома к своим знатным хозяевам. Одним из таких женихов был богатый патриций Талассий. Его люди схватили самую красивую из сабинянок, но пока ее несли, другие римляне несколько раз пытались отобрать себе девушку. Тогда похитители стали громко кричать «Талассию!», чтобы все понимали, кому предназначена эта пленница. С тех самых пор на римских свадьбах гости кричали этот клич, когда вели невесту к жениху.

Сам царь тоже не остался в стороне, захватив сабинянку по имени Герсилия.

Оскорбленные гости беспрепятственно покинули римские владенияи принялись готовиться к мести.

Похищенные женщины были возмущены произошедшим не меньше, чем их родители, однако Ромул нашел к ним подход. Собрав молодых, он пообещал тем, что все они будут не рабынями, а законными супругами, соответственно, получат гражданство и права на собственность супруга, а их дети будут наследниками отцов. Мужья же лаской и подарками компенсируют испытанный при похищении страх и тоску по дому и родителям. Это успокоило многих пленниц, ведь дома они не могли рассчитывать на лучшую судьбу. Ромул же объяснял, что все произошло именно так из-за большой любви римских юношей, которым отказали родители невест. Сами женихи тоже не скупились на амурные признания, чем растопили немало сердец, заслужив прощение. Так что большинство женщин согласились с Ромулом и со временем стали хорошими женами.

Однако с родственниками похищенных дело обстояло сложнее. Те собирались мстить за обиду с оружием в руках. Первыми в поход выступили жители Ценины, Крустумерии и Антемн, но Ромул повел своих людей им навстречу и в коротком бою разгромил противника. Вражеский царь Акрон был убит самим Ромулом, а войско нападавших было полностью рассеяно. Воспользовавшись этим, римляне перешли в наступление и захватили вражеские города. С пленниками царь поступил милостиво. Он не стал их казнить или превращать в рабов, а просто переселил в Рим, сделав своими подданными.

Довольный собой Ромул устроил торжественное возвращение домой. Доспехи, снятые им с убитого царя, он приказал нести на специальных носилках, чтобы все встречные видели их. Затем, поднявшись на Капитолий, сложил их к священному дубу и объявил, что здесь будет построен храм в честь Юпитера.

– Юпитер Феретрийский2, – обратился он к божеству. – Я, победоносный царь Ромул, приношу тебе это царское оружие и построю храм на этом месте, которое отныне будет называться«место для тучных3 доспехов». Следуя моему примеру, убив неприятельских царей и вождей, потомки будут приносить сюда их доспехи.

Царь сдержал слово, и тут со временем был построен первый в Риме настоящий каменный храм.

Слава одержанных Ромулом побед привлекла в Рим новых переселенцев. Из Этрурии прибыл целый отряд, которому царь отдал под дома Эсквилинский холм, который и до сих пор населен потомками этрусков.

***

Сабиняне, в отличие от своих товарищей по несчастью, не стали сразу кидаться в бой. Они хорошо подготовились к войне и нанесли удар лишь тогда, когда сами сочли нужным. Их войско под командованием царя Тита Тация внезапно подошло к городу.

Считая, что хитрость на войне нужна не меньше, чем храбрость, сабиняне подкупили дочь коменданта Капитолийской крепости Спурия Тарпея, которая открыла им ворота. Когда сабиняне соблазняли ее, они пообещали, что дадут ей то, что носят на левой руке. На этой руке каждый из сабинских воинов носил золотой браслет и перстни. Однако когда воины Тита Тация вошли в крепость они забросали насмерть изменницу своими боевыми щитами, которые тоже носили в левой руке. Так, не нарушив своего слова, сабинский царь наказал предательницу4.

На следующий день римляне попытались отбить крепость и со стороны Палатина пошли на штурм под командованием Гостия Гостилия, однако сабины отбили атаку и, выйдя за стены, сами атаковали. Римская армия не выдержала удара и обратилась в бегство. Лишь у ворот Палатина Ромулу удалось остановить своих людей и снова начать бой. Он сам сражался в первых рядах и напал на вражеского полководца Меттия Курция, которого загнал в болото. Сабиняне бросились выручать командира, и пока они помогали тому выбраться, римляне сумели полностью оправиться от утреннего страха.

Две армии стояли в полной готовности друг перед другом на низменной равнине между Палатином и Капитолием и готовились снова сразиться, но в ход событий вмешались те самые женщины, из-за которых и началась война. С распущенными в знак траура волосами, держа на руках детей, они бросились между римлянами и сабинянами, умоляя тех прекратить сражение. Они взывали к отцам, стоящим с одной стороны, и к мужьям, стоящим с другой, прося не делать их детей и внуков сиротами.

В результате сабиняне решили прекратить свое мщение и вложить оружие в ножны. Начались переговоры, в результате которых два народа решили объединиться в один. Сабиняне переселялись в Рим, где им отвели место под поселение на Капитолийском и Квиринальском холмах. Получившийся в результате объединения народ было решено называть квиритами в честь сабинского бога-копьеносца Квирина, а управлять им стали совместно Ромул и Тит Таций.

Сабинянки, останавливающие сражение между римлянами и сабинянами. Картина Жака-Луи Давида, 1799 год

В результате этого объединения число жителей Рима выросло почти вдвое, и Ромул заново разделил своих подданных, распределив их по трем трибам, получившим названия: Рамны, Тиции и Луцеры. В первой большинство составляли латиняне, во второй – сабиняне, а в третьей – этруски. Каждая из триб состояла из десяти курий, а те в свою очередь из десяти декад. Люди, возглавлявшие трибы, стали называться трибунами, а стоящие во главе курий – курионами. Вся принадлежавшая Риму земля с полями, пашнями, пастбищами и лесами была разделена на тридцать равных по стоимости участков-клеров, которые потом по жребию были разделены между всеми куриями.

Кроме деления по куриям, все жители Рима были поделены на две большие группы: патрициев и плебеев. В число первых вошли богатые, уважаемые и знатные люди, многие из которых пришли на берега Тибра вместе с Ромулом. К плебеям были отнесены бедняки и те, кто переселился в город уже потом. Патриции должны были управлять городом, судить, быть жрецами и полководцами, плебеи же должны были заниматься земледелием и ремеслом. С этого времени у плебеев пошла традиция иметь покровителя среди патрициев. Богатые и знатные римляне, которых называли патронами, помогали деньгами или оказывали покровительство бедному согражданину-клиенту, а тот со своей семьей в ответ должен был оберегать честь и интересы своего патрона, начиная от «правильного» голосования во время народного собрания и вплоть до участия в вооруженных столкновениях на стороне господина.

Царь в Риме был высшим арбитром и полководцем, однако, в отличие от наследственных монархий востока, римляне добровольно подчинились ему и в любой момент могли уйти в другие города. Поэтому царская власть опиралась на готовность простых горожан поддержать его решения, а значит на согласие сената и народного собрания.

Ромул и Тит Таций шесть лет правили совместно, победив в нескольких войнах против соседних племен и еще больше усилив Рим. Однажды между родственниками сабинского царя и послами из города Лаврента произошла стычка, которую он должен был рассудить. Таций вынес решение в пользу своих соплеменников, оскорбив тем самым граждан одного из старейших и важных городов Латинского союза. Рим также входил в этот союз, и поэтому спустя некоторое время Тит Таций поехал для участия в общем для всех латинян празднике в честь пенатов, богов-покровителей. Узнав об этом, обиженные латиняне устроили засаду, и царь был убит. Ромул, оставшийся теперь единовластным царем, не стал мстить за своего соправителя.

Затем Ромул много лет царствовал, не зная конкурентов, очень успешно отразил нападение этрусских городов Фидены и Вейи, разбил их армию. Фидены были захвачены, а с Вейями был заключен выгодный Риму мир сроком на сто лет.

Тридцать лет правил Ромул основанным им городом, и за это время горстка его товарищей выросла в целый народ, полный сил и отваги. Простые воины любили своего царя, который был с ними всегда щедр. Зато чем больше проходило времени, тем больше охладевали отношения Ромула и отцов-сенаторов. Те, накопив богатство, считали себя истинными правителями города, Ромул же видел в них лишь своих слуг, обязанных подчиняться ему во всем. Поэтому царь вершил дела, не считаясь с самолюбием и амбициями сенаторов. Вот только те были слеплены из того же теста, что и сам Ромул. Жесткие, упрямые и привыкшие брать больше, чем отдавать, сенаторы копили недовольство и были готовы устранить «тирана», в которого в их глазах превратился их стареющий вождь.

Ромул чувствовал нависшую опасность, но не имел доказательств, чтобы обвинить кого-либо в заговоре. Для своей защиты, помимо ликторов, он создал отряд из трехсот воинов, которых назвал «быстрыми». В отличие от городского ополчения, созывавшегося лишь во время войны, эти бойцы всегда находились в полной готовности и сопровождали царя в его поездках по существенно разросшимся римским владениям. Однако вся царская охрана не помешала Ромулу исчезнуть.

В тот день он с сенаторами отправился за город на смотр войск, возвращавшихся из похода на Вейи. Погода была ненастная, черные густые тучи с ночи затянули небосвод, порывы холодного ветра заставляли ежится даже самых закаленных людей. Царь ехал, плотно закутавшись в свой пурпурный, подбитый мехом плащ и бросал злые взгляды на отцов-сенаторов, с которыми за день до этого поругался. Сенаторы требовали, чтобы именно они занимались разделом недавно присоединенной к римским владениям земли, царь же хотел самолично жаловать этими участками своих воинов. Разговор между патрициями и их царем вышел напряженный, и окончательное решение этого вопроса было отложено. Сейчас Ромул надеялся, что вернувшиеся в Рим простые воины на народном собрании поддержат своего владыку и сенаторы должны будут уступить.

Взгляды, которыми ехавшие чуть позади сенаторы одаривали своего правителя, тоже не искрились добротой. Желание царя обратиться напрямую к воинам городского ополчения было опасно для самого существования сената. Ведь для чего нужны сенаторы и магистрат, если их решения можно оспорить, просто собрав на Форуме собрание из всех способных носить оружие римлян? Кто будет исполнять их приказы, если сам царь не хочет подчиниться воле лучших людей города?

Наконец недолгий путь был завершен. Тут, на поросшем редкими деревьями холме слуги установили для Ромула кресло и натянули над ним навес из ткани и кожи на случай дождя. Отсюда ему будут хорошо видны все проходящие отряды, и он будет приветствовать своих славных воинов. Отличившиеся поднимутся к Ромулу, чтобы взять из царских рук кубок с вином…

«Быстрые» с утра окружили холм цепью, чтобы ни один чужак не смог подобраться незамеченным к Ромулу. Пара ликторов стала рядом с царским местом, остальные выстроились между дорогой, по которой пойдут войска, и холмом.

Вот Ромул грузно опустился на свое место и положил на колени царский жезл, а патриции стали вокруг владыки. Оставалось лишь дождаться, когда длинная змея римской пехотной колонны, уже показавшаяся на горизонте, наконец доползет до ожидающих ее господ.

Наконец первые шеренги авангарда поравнялись с холмом, и Ромул приветственно поднял руку с жезлом. Словно откликаясь на жест человека, в небесах грянул гром. Косматые тучи стремительно затянули последние кусочки чистого неба, и тьма опустилась на землю, словно был час заката, а не полдень. За первой молнией ударила вторая, потом третья, а дальше грохотало не переставая. Природа будто взбесилась. Ветер выл и ревел как чудовище, косые струи воды блистали алмазами в свете оранжево-синих ветвистых молний, гром оглушал. Навес сорвало невидимой рукой, и он взмыл вверх. Ромул вскочил на ноги и что-то кричал, а ветер рвал и трепал его длинные седые волосы. Потом вместе с дождем ударил град. Здоровенные, словно голубиное яйцо, градины до крови хлестали людей и обезумевших от страха животных. В трех шагах от себя было невозможно ничего разглядеть.

Когда буря прошла и ошеломленные люди стали приходить в себя, на вершине холма сиротливо стояло пустое кресло из слоновой кости. Патриции, «быстрые», ликторы и подошедшие ополченцы толпой сгрудились вокруг, пытаясь понять, что случилось и куда пропал царь.

– Квириты! – раздался властный голос и все обернулись. Сенатор Квинт Манлий поднял руку, призывая всех к тишине и продолжил:

– Отец и основатель Рима, сын бога Ромул сейчас на наших глазах был вознесен на небо и стал новым небожителем! Слава новому богу! Слава нашему небесному покровителю! Слава Ромулу!

Несколько голосов подхватили этот кличь, и нестройное «Слава!» понеслось над толпой.

Потом Манлий еще что-то говорил про необходимость почтить Ромула жертвами, построить храм и много еще чего. Широко расставив ноги для опоры, он говорил, а в его левой руке, обмотанный вокруг кисти, висел ремешок, о котором хозяин забыл в волнении.

Я как сейчас помню, как он раскачивался из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда… Знаешь, такой тонкий, но очень прочный ремешок из сыромятной кожи с ручками на обоих концах. Коричнево-желтый и уже потертый. Таким ремешком удобно снимать вражеских часовых по ночам. Подкрадешься сзади, накинешь петлей на шею и, резко повернувшись, тянешь, так чтобы концы удавки легли тебе на плечо. Тогда действуют не только руки, но и мышцы спины участвуют. Петля изгибает жертву назад, она спиной падает тебе на согнутую спину и ее ноги отрываются от земли. Смерть наступает практически мгновенно, и часовой не успевает издать ни единого звука.

– Дедушка, ты хочешь сказать, что… – Аппий не смог выговорить конец фразы.

– Нет, внучек, что ты… – усмехнулся старик-патриций Секст Манлий5, и потрепал правнука по взъерошенным волосам. – Богом стал наш Ромул, самым настоящим богом! Хочешь – спроси у своего школьного учителя. Он подтвердит.

Нума Помпилий

После смерти Ромула целый год в Риме не было правителя. Кандидатуру царского сына все сенаторы отвергли, так как он не был авторитетен в войсках. Однако и человека, который был бы достаточно силен, чтобы взять власть в свои руки, в городе не было. Разные влиятельные семьи интриговали, пытаясь выдвинуть своего родича в цари, но в конце концов сенаторы решили выбрать из своего числа десять человек, которые разделили бы между собой всю власть над городом и его владениями. При этом было решено, что каждый из десяти правит подобно царю пять дней подряд, а потом отдает власть следующему, а тот другому, пока очередь снова не дойдет до первого. Однако власть сенаторов, которые заботились о своих родственниках и клиентах больше, чем о государстве, стала раздражать простых горожан, жизнь которых ухудшилась. К тому же один правитель мог отменить распоряжение другого, что вносило путаницу и сумятицу. Так что единственный правитель был предпочтительнее по многим причинам для большинства жителей города. Собираясь в тавернах или на форуме, квириты говорили, что терпеть власть ста господ стало невмоготу, и надо выбрать одного царя, а если сенаторы будут возражать, то нужен ли людям такой сенат?

Почувствовав, что в Риме назревает бунт, отцы-сенаторы решили сыграть на упреждение и сами предложили народу выбрать царя, но оговорили, что выбранный народным собранием претендент должен быть утвержден сенатом, прежде чем оденет корону.

Вот наступил день народного собрания, и город заполнился людьми. Пришли все, и жившие в Риме постоянно, и те граждане, которые жили в сельских наделах.

Поднявшийся на возвышение сенатор провозгласил:

– Квириты, избирайте царя: таково соизволение отцов. А затем отцы утвердят, если вы изберете достойного стать вторым после Ромула.

Споры были долгими и жаркими, и в конце концов люди решили, что наиболее достоин трона Нума Помпилий, выходец из сабинского племени, прославленный своим умом, честью и набожностью. Говорили, что он умеет общаться с бессмертными, а горная нимфа Эгерия даже обучила его составлению справедливых законов. Вдобавок он был сродником Тита Тация, так как был женат на дочери этого царя. К тому времени он овдовел и мирно жил в сабинском городе Курах.

Репутация Нумы была так чиста, что сенаторы, которые втайне надеялись, что выбор падет на кого-то из их числа, не решились возражать. Однако сам Нума, когда ему сообщили о решении римского народа, колебался, не зная, нужна ли ему эта власть.

Наконец он решил обратиться к богам, чтобы те дали ему знак, и в Капитолийской крепости состоялось гадание. Римский жрец-авгур вопрошал Юпитера, прося послать знамения, которые показали бы волю неба, и бог ответил. Так Нума стал царем.

Время его царствования стало временем мира, так как он не стремился завоевывать новые земли, зато уделял много времени улучшению жизни в городе. По его приказу были подсчитаны и описаны все земли, подвластные Риму, и проведено их справедливое размежевание, чтобы никто не мог захватить земли соседа. Мастеровые люди были объединены в ремесленные цеха, которые получили свои собственные праздники и религиозные церемонии. Были введены новые справедливые законы, за соблюдением которых постоянно следил царь.

Ромул для отсчета времени придумал календарь из десяти месяцев, а Нума улучшил его, повелев считать годом 355 дней, разделенных на двенадцать месяцев.

Много сил царь приложил, чтобы упорядочить религиозную жизнь римлян. Сам царь в то время считался верховным жрецом, и Нума добросовестно исполнял все обязанности священнослужителя, однако он понимал, что большинству будущих правителей города будет приятнее заниматься военными делами, а не жертвоприношениями. Поэтому он ввел должность верховного жреца – понтифика, который должен был следить за правильностью всех совершаемых в Риме божественных обрядов и соблюдением обычаев, а также Нума назначил трех фламинов – постоянных жрецов, служащих трем самым почитаемым богам: Юпитеру, Марсу и Квирину. Кроме того, царем были утверждены или учреждены культы и других богов: Януса, Термина, Фидеса и прочих, которых люди чтили, но не так сильно, как троицу великих богов.

Портрет Нумы Помпилия на аверсе монеты Кальпурния Пизона

При Нуме был построен храм двуликого бога Януса, ворота которого должны были быть закрыты в годы мира и распахнуты, когда Рим вел войну. По примеру других, более древних, городов в Риме появились весталки, непорочные девушки, служащие богине Весте, содержание которых шло из городской казны. Помимо этого, он отменил человеческие жертвоприношения.

Религиозность царя привела к тому, что и прочие римляне стали богобоязненными и жили так, чтобы небожители были ими довольны. В ответ и боги не отказывали в покровительстве квиритам, и Рим неуклонно богател и усиливался.

Больше сорока лет правил Нума Помпилий, и за это время его государство окрепло, а различия между разными племенами, объединившимися под властью Ромула, стерлись окончательно.

Горации и Куриации

Когда прах миролюбивого Нумы Помпилия был погребен, на освободившееся место был избран храбрый и воинственный Тулл Гостилий, который приходился внуком прославленному полководцу царя Ромула Гостию Гостилию.

Этот царь считал, что Рим слабеет в годы мира, а потому сразу же стал искать повод для объявления войны кому-нибудь из соседей. Многие квириты, рассчитывавшие быстро разбогатеть, взяв военную добычу, поддерживали воинственный дух царя и были готовы взяться за оружие по его приказу.

В этом момент между Римом и Альба Лонгой начался пограничный спор. Римляне, обрабатывавшие поля близ границы, угнали скот у альбанцев, а те, в свою очередь, похитили стадо у квиритов. Из обоих городов были посланы посольства к соседям, которые должны были требовать возврата похищенного и наказания виновных.