Декада. Столетие разрушения

Утром мама как ни в чем не бывало готовит завтрак. Я спрашиваю ее, где папа. Она отвечает мне легко и непринужденно, приподняв уголки губ, что отец уехал в командировку.

Я захожу в комнату, где была ссора, и вижу следы сажи на стенах. Я вижу или от испуга мне кажется, что я вижу пятна крови. Я в ужасе. Пока мамы нет дома, я собираю Дану и говорю, что мы уезжаем. Я захожу в мамину комнату и залезаю в ее кошелек, который она хранила в диване. Я краду деньги. И мы убегаем из дома. Было 25 августа 3084 года. Тогда я в предпоследний раз видел мать.

Сестра отца забирает нас и привозит к себе домой. В новый город под названием Санта-Лесенора. Она звонит в органы опеки. В этот момент меня отправляют в школу. Я рад, что вырвался из дома.

1 сентября 3084 года. Я в восторге от грандиозности школы Лоуренса. И от того, как она излучает магию. Красота окружает меня. Учителя говорят речь. На следующий день мы пишем тест, и меня распределяют на факультет стихии огня.

Учеба не задается. Весь год я думаю о родителях и о Дане. Я скатываюсь на двойки и ни с кем не общаюсь. Под конец года меня отправляют к школьному психологу. Ее зовут Анна. Она милая и пытается понять, что происходит в моей голове.

Кое-как я сдаю экзамены. И еду в новый дом в Санта-Лесеноре. Тетя говорит мне, что мою мать судят за убийство отца. Она всегда была честна со мной. Все лето я провожу в одиночестве, убегая от всех на старый железнодорожный вокзал. Я представляю, как поезд несется на меня. Мне плохо. Я хочу увидеть отца. Слезы текут по моим щекам. Мне дико стыдно. Мой первый контакт со смертью.

1 сентября 3086 года. Дана едет в школу вместе со мной. Маленькая девчонка в розовых колготках выросла в заводного бесенка. Она смеется над глупостями и радуется всяким пустякам. А я еду и думаю, что больше не буду чувствовать себя в школе так одиноко. Дана пишет тест и попадает на факультет воды. Я сразу же пишу письмо на имя директора, с просьбой перевести меня следом за ней. Мой психолог упрашивает директора согласиться. Меня переводят.

Теперь я всегда могу быть рядом с сестрой. Она быстро заводит друзей. Она коммуникабельная и дружелюбная в отличие от меня.

Меня часто оставляют после уроков. В один из дней после очередного наказания я иду по коридору и вижу, как двое мальчишек дерутся. Беловолосый мальчишка применяет магию. И второго прибивает потоком к каменной стене. Победивший смеется и говорит: «Неудачник!» – он уходит. Я подбегаю и кричу: «Придурок!» – вслед ему. Затем помогаю мальчишке отлепиться от стены.

«Ничего, я вырасту и посажу его в тюрьму!» – в сердцах говорит мальчик, которому я помогаю. Он протягивает мне руку: «Даниель». Я принимаю рукопожатие. Мой первый друг.

Дана подружилась с девочками из старших классов. Она больше общается с ребятами моего возраста, чем своего.

Мы с Даниелем готовимся к экзаменам, когда к нам подходит девчонка с шатенистыми кудрями. Она садится на парту и произносит: «Это твоя сестра?» – она обращается ко мне, указывая на Дану. Я подтверждаю. Девчонка улыбается. Она представляется Герой и говорит, что они с подругой пригласили Дану на лето в гости, а Дана ей ответила, что она должна спросить разрешение брата. Мы все смеемся. И Гера приглашает нас с Даниелем тоже. Мы радуемся, произнося после ее ухода: «Нас кадрят девчонки!».

Мои оценки в школе улучшаются. Психолог Анна… Аннушка, так я ее называл, – говорит мне, что я молодец. Я замечаю кольцо на ее пальце. Она смущается, потом, улыбаясь рассказывает мне, что выходит замуж за преподавателя по зельям. Я чувствую, что теряю ее. Мне десять лет. Моя первая ревность.

Лето мы проводим впятером с Даной, Даниелем, Герой и ее подругой Катариной. У родителей Катарины коттедж у моря. Мы веселимся, лазаем по горам, купаемся. У Катарины черные густые волосы и блестящие глаза. Она носит синее коротенькое платьице и постоянно подмигивает мне. Ее дядя владелец яхт-клуба. Он устраивает нам прогулку по воде. Впервые меня охватывают настолько мощные ощущения восторга. Вода, разливающаяся по самому воздуху! Раньше мы плескались у берега. А сейчас стояли посреди моря. Берег был так далеко. И в этот момент я понял мощь стихий. Я осознал, как стихия воды может сравниться со стихией огня. Бушующая дикая природа, необузданная в своей страсти. Я смотрю на Катарину, которая смотрит на море. Ее черные волосы дико развеваются на ветру. В этот момент она напоминает мне стихию Воды. Гера и Дана о чем-то болтают. Даниель просит дядю Катарины научить его управлять яхтой. Я вспоминаю своего отца и гитару. Мне снова кажется, что я стою посреди железнодорожного вокзала и жду, что поезд собьет меня.

1 сентября 3089 года. Мне тринадцать лет. Я приезжаю в школу и понимаю, как все изменились за лето. У меня на лице начинают расти волосы. Я слышу свой голос. Он хрипит и ломается. Все лето я учился играть на гитаре и петь. Мои руки сбиты в кровь и дрожат. Я часто кашляю. У меня длинные волосы, прикрывающие уши. Катарина машет мне рукой и обнимает. Она удивляется, как я изменился. Этим летом они с родителями уезжали на лето в другой город. Она улыбается и, как обычно, подмигивает мне. Я нахожу ее красивой. И какие-то новые ощущения начинают просыпаться во мне.

Дана покрасила волосы в рыжий. Ей одиннадцать лет. Она все еще маленькая девчушка.

Девочка с длинными белыми волосами налетает на Даниеля и роняет учебник по философии. Даниель наклоняется, чтобы поднять упавшую книгу. Когда он протягивает ее девочке, их взгляды встречаются. Девочка берет книгу. Она делает небольшой шарик света и протягивает нам со словами: «За твой добрый поступок я вас благословляю», – она странно смеется и убегает. Воистину странная девочка.

Мы садимся за стол. Начинается пир. Мне кажется, что еда, как и девочки, стала намного лучше. Я делюсь этой мыслью с Даниелем. Мы оба смеемся.

На уроке по философии странная беловолосая девочка садится рядом с нами. Гера удивляется. Но не возражает. «Я Лорел», – представляется девочка. Ее две белые косы расположены так, словно сами просят: «Дерни меня». И мы с Даниелем, словно сговорившись, дергаем. Все три девушки смотрят на нас непонимающе. Катарина первая начинает смеяться. Я дергаю за волосы и ее, несмотря на то что они распущены.

Как-то незаметно и плавно Лорел входит в нашу жизнь. Она рассказывает нам про магию и про секреты бытия.

В середине года мы с Катариной в тайне от всех строим домик на дереве в школьном лесу, практикуя магию. Достроив его, она вперед меня поднимается наверх. Я смотрю на ее движения. И поднимаюсь за ней.

«Покажи мне», – глаза Катарины блестят. Я смущаюсь и достаю гитару с астрального уровня. У меня не получается ничего сыграть. Я нервничаю, путаю аккорды и не попадаю в ноты. Катарина, кажется, не очень впечатлена, но говорит, что я молодец. Я откладываю гитару и внезапно целую ее. Теплые пухленькие девичьи губки касаются моих пересохших от волнения губ. Теперь она по-настоящему впечатлена. Моя первая влюбленность.

25 июля 3090 года. Я узнаю, что Катарина переезжает в другой город. Она пишет мне письмо. Я звоню ей и слышу в трубку ее содрогающийся от слез голос. Я не понимаю почему, но ее папа вырывает экран из ее рук и просит меня больше ей не звонить. И я кидаю экран в стену и разбиваю его вдребезги. На шум приходит Дана. Ей тринадцать лет. Она еще не знает, что значит разбитое сердце. Я обещаю себе, что никому не позволю разбить сердце моей сестре.

19 августа 3090 года. Я собираюсь с мыслями и решаюсь на невероятный поступок. Я еду в Вэлорес. В тюрьму строгого режима. Мне кажется, что я как во сне. Мне навстречу приводят маму. Она коротко острижена, в тюремном костюме и в наручниках, блокирующих магию. Она произносит мое имя и гадко улыбается. Мне становится не по себе. Я спрашиваю ее, зачем она все это сделала, и она снова рассказывает мне ту историю о том, кто мы и о том, что отец мешал нам. Она кричит мне вслед, чтоб я покорился своей природе. В слезах я еду домой. Я не знаю, чего ждал от этой встречи. Наверное, я ждал хоть чего-то настоящего, но получил механический ответ. Неужели я и мой отец не заслужили хоть капельку любви с ее стороны?

5 октября 3091 года. Мне приходит письмо, что моя мать покончила с собой в камере. Повесилась на простыне. Что я чувствую в этот момент? Я чувствую ужасную зияющую дыру в груди. Которую уже никогда ничем не заполнить. Я все чаще вспоминаю ее слова о том, кто я. Я все думаю, правда ли это или всего лишь фантазия больной женщины. Я смотрю на Дану и прошу Богов, если они есть, сделать так, чтоб она никогда не стала такой, как наша мать. Я никому ничего не рассказываю и прячу письмо в свой чемодан.

Все друзья замечают происходящие во мне перемены. Дана обнимает меня и просит рассказать, что происходит. Я вру ей, что это из-за Катарины. Она смотрит мне в глаза и говорит: «Я люблю тебя братик». Я люблю тебя, Дана…

В конце ноября, я вижу, как изменилась Гера. Она постоянно стала куда-то пропадать. Она является нам то очень счастливая, то безумно несчастная и зареванная. Лорел понимает, в чем дело. Она говорит нам, чтоб мы не докучали Гере расспросами.

15 мая 3092 года. Началась гражданская война. Мы все спали, когда школу начали бомбить. Парень с факультета огня взорвал главные ворота школы, нанося тем самым удар по основной школьной защите. Эту ночь никто из нас никогда не забудет. Я видел оторванные конечности людей, с которыми учился. Кровь была размазана по полу. Вооруженные люди бегали по школе. И все, о чем я думал в тот момент, было: «Найти Дану».

Учителя выводили нас на улицу секретными ходами. Я крепко держал руку сестры и думал, что я выведу ее из этого ада во что бы то ни стало. Я помню, как она смотрела на то, как в окнах верхних этажей разгорается пожар. И как оттуда выпадают обезумевшие школьники. В ее лице тогда что-то изменилось навсегда.

Секретной тропой мы добрались до деревни. Там мы и узнали, что это не разовое нападение.

18 мая 3092 года. Мы с Даниелем записались на фронт добровольцами. Гера стала военврачом. Я настаивал, чтоб Дана эвакуировалась в другой город. Она отвечает мне: «Ты не будешь мне указывать, что делать». И тогда я понимаю, что моя девочка стала взрослой. Мне шестнадцать лет. Моей сестре почти четырнадцать. Мне страшно.

2 декабря 3093 года. Я сильно ранен. Теряю литры крови и чувствую, как жизнь покидает мое тело. Для меня все могло окончиться там. Но я очнулся в военном госпитале. Надо мной ворковала Гера. Она была сосредоточена. Я чувствовал прикосновение ее нежных рук…

Она поворачивает голову в мою сторону. Я улыбаюсь ей и говорю, что ничего прекраснее в жизни не видел, и теряю сознание.

15 января 3093 года. Меня выписывают из больницы. Гера выходит меня проводить. У выхода я останавливаюсь и приглашаю ее в шутку сходить куда-нибудь после войны. К моему удивлению, она соглашается.

Даниель обнимает меня, радуясь, что я выжил. Он сообщает, что Дана спасла его жизнь пару дней назад. Что она храбрая. Я горжусь Даной.

26 апреля 3093 года. В войне наступает переломный момент. Парень, взорвавший вход в школу, сдается в штаб и описывает все планы и снаряжение врага. Мне говорит об этом наш командир. Я ненавижу и презираю этого парня всем сердцем. Передо мной проносится пущенное когда-то ему вслед: «Придурок!» И как мы с Даниелем всю жизнь в школе дрались с этим избалованным самовлюбленным придурком. Но разве хоть кто-то мог предполагать, что он так поступит?

7 марта 3094 года. Гражданская война закончилась. Все люди Декады радовались и ликовали. Я опьяненный счастьем бегу к Гере. На лету целую ее в губы и говорю, что она обещала мне свидание. Она смеется и соглашается.

Даниель признается мне, что любит мою сестру, а она любит его. Я абсолютно счастлив.

11 июля 3096 года. Я делаю предложение Гере.

11 июля 3097 года. Мы женимся. На свадьбе все наши самые близкие друзья. Это небольшая церемония на берегу моря. Моя сестра кидает лепестки орхидей, когда я надеваю кольцо на палец моей любимой женщине. Все аплодируют и поздравляют нас. Я плачу от счастья и не верю, что это происходит со мной.

16 сентября 3098 года. От болезни умирает тетя Элис, вырастившая нас с Даной. Она тщательно скрывала, что больна. Поэтому для нас с Даной это сильный удар.

На похоронах стоит неистовая жара и светит солнце. На улице плюс тридцать градусов. Нам предлагают попрощаться с усопшей. Я подхожу к гробу и вижу ее высохшее белое тело. Я почти не узнаю ее. Я смотрю на ее руки и вспоминаю, как держал ее за руку, когда она забирала нас из Вэлореса. Вспоминаю, как она обнимала меня ими и говорила, что я со всем справлюсь.

Я перевожу взгляд на ее лицо. Сухие закрытые глаза. Они, казалось, были пустыми, и веки лишь прикрывали эту пустоту. Скулы, обтянутые кожей. Я не нахожу в себе сил поцеловать мертвое тело. Гера и Дана берут меня за руки. А я понимаю, что больше всего боюсь, что однажды также буду смотреть на их тела и вспоминать живые прикосновения.

Вечером я схожу с ума и говорю Гере, что не хочу умереть, как тетя Элис, один, не подарив шанс жить другому маленькому существу, в котором бы жила часть меня. Что хочу, чтоб после меня осталось хоть что-то. Как иронично, я умираю один, оставив после себя лишь исписанную бумагу.

20 июля 3099 года. Мое правое запястье режет сильной болью. На нем появляется знак. Знак того самого города, о котором мне так часто говорила мать. Я вру всем, что сделал тату. И делаю вид, что ничего не происходит. Что все в порядке. На самом деле, впервые за долгие годы мне снова страшно.

1 сентября 3100 года. Мы приехали на ежегодную встречу выпускников. Как всегда, пиршество в честь Нового года, как учебного, так и календарного, не знает границ щедрости. С таким размахом мы еще не отмечали Новый год. Словно уже тогда все мы интуитивно знали, что началось «Столетие разрушения».

На наших глазах происходит жестокое убийство. И мы беремся его расследовать. Лорел приводит в нашу компанию того самого парня, которого я ненавидел. Дрейка Райтона. Я против его присутствия, но Даниель успокаивает всех. Он говорит мне, что каждый имеет право на искупление. Я долго всматриваюсь в дождливое осеннее небо, стоя у школьного окна. Я предчувствую, что этот год не принесет ничего хорошего.

В середине сентября Дрейк задает мне вопрос по поводу моего тату. Меня удивляет, что он решил сохранить мой секрет. Я рассказываю ему все. Я устал хранить все это в себе. И к моему удивлению, он пытается мне помочь.

А я думаю, что им движет? Неужели он мог настолько измениться за эти годы? Но что у Дрейка было никогда не отнять, так это целеустремленности.

18 февраля 3100 года. Моя сестра пропала. Никогда еще я не чувствовал себя таким потерянным, несчастным и беспомощным. Мне так страшно за нее. Я видел, что Таулерр делает с ней. Я чувствую себя таким глупцом. Почему я ничего не говорил ей? Что если это и правда бы уберегло ее?

Волею случая я был вынужден рассказать всем, кто я. От меня отвернулся мой лучший друг. От меня отвернулась моя жена. Единственный, кто остался со мной, это Дрейк. С ним его девушка Лорел, которая всегда была моей единственной подругой. Не представляю, осталась бы она, если бы не была с Дрейком. И юная девушка Кимберли.

Я чувствую, что обстоятельства сблизили нас с Дрейком. И снова судьба смеется надо мной. Человек, которого я раньше презирал, оказался единственным, кто остался со мной. Единственным, кто меня понял и поддержал.

Дрейк протягивает мне руку. Я пожимаю ее. Я не забуду.

Почему, в сущности, мои друзья говорят мне, что я предал их? В чем мое предательство? Если у кого и есть право злиться и говорить мне такое, так это у Даны. Ее касалась моя тайна. Но Даниель и Гера же никак не пострадали от того, что я скрывал от них аспекты своего происхождения. Гера… любила ли она меня? Или, может, ей просто было со мной удобно?

Так легко она ушла. Просто повернулась и вышла, как всегда, победительницей. Так много «Я» было в ее монологе. И ни одного слова о том, что она хоть как-то меня понимает. Не подал ли я ей просто удобного повода меня бросить? Сейчас, когда она так сильно мне нужна…

Подводя итог моей жизни… Не зря ли я прожил ее? Я столько всего не успел сделать. Я столько всего хотел. Говорят, перед смертью не надышишься. Я это знаю наверняка. Времени всегда так мало. Я не хочу умирать. Не хочу переставать существовать. Я боюсь смерти и боюсь неведения, какие дебри ада ждут наполовину мага, наполовину демона. Я не верю лицемерам, заявляющим, что им не страшно умирать. Говорят, перед смертью нет атеистов… Это так.

Но завтра утром я сделаю все, чтоб спасти мою сестру. Я виноват перед ней. Я не смог ее защитить. Я люблю тебя, моя Дана. Сегодня 25 февраля 3100 года… Моя первая и последняя исповедь».

Рауль отложил ручку. Он посмотрел на исписанные двадцать тетрадных листов и с горечью бросил их в мусорку. Он положил голову на руку и глубоко вздохнул. Потом встал, прошелся туда-сюда по комнате и вышел.

С подоконника слезла Кимми. Она была рада, что он снова не заметил ее. Как и в тот раз, она читала на окне «Теорию магии». Когда Рауль зашел в гостиную, она от чего-то испугалась и притаилась за шторой. Она видела, что он стал писать что-то, и ей было уже неловко выдавать свое присутствие.

Кимми осторожными мягкими движениями достала из мусорки листы. Она не понимала ни слова, написанного Раулем. Бережно она положила рукопись за пазуху и пошла в комнату, озираясь по сторонам, боясь встретиться с Раулем. Девушка-кошка села на кровать. Она включила переводчик на экране, разложила перед собой листы мягкими бархатными ручками. И принялась читать.

Глава 47.

Началось

Дрейк стоял перед зеркалом и бинтовал руки эластичным бинтом. Он предчувствовал, что сегодня придется много сражаться, чтобы выжить. На дворе еще не начало светать. Лорел сидела в позе медитации, создавая в руках шар света, и отрешенно смотрела на Дрейка.

Он уловил ее взгляд.

– Лорел, ты как? – он присел рядом и провел рукой по ее щеке.

Лорел прижалась к нему и вдохнула его запах:

– Дрейк, я боюсь, этот поход плохо окончится. Пообещай, что с тобой ничего не случится! – она посмотрела ему в глаза чистым голубым, как небо, взором.

Дрейк нежно и любовно смотрел в ее красивое лицо, излучающее любовь. Любовь к нему.

– Я сделаю все, чтобы со мной и с тобой ничего не случилось.

– И я сделаю все… Как думаешь, мы сможем убить Таулерра?

– Мы сможем. Я мечтаю убить этого гада уже очень давно. Так странно… Ведь сейчас только конец февраля. Прошло всего полгода, а произошло столько событий… Словно уже и все двадцать лет пронеслись.

– Полгода… – она страстно и нежно поцеловала Дрейка. – Давай сходим куда-нибудь, если переживем этот день? Возьмем себе отпуск от всего этого.

– Давай, – Дрейк улыбнулся. – Поехали на космические гонки? Запишемся участниками. Хочу погонять! Что скажешь?

– Что ты не любитель спокойного отдыха… – она заулыбалась. – Я за. Это будет отлично. Только надо для начала твой суд выиграть. Надо адвоката наконец нанять…

– Черт. Я и забыл, – он посмотрел на время. – Идем? Надо бы хоть чарок попить.

Лорел кивнула.

Зайдя на кухню, она сразу начала готовить чарок.

К Дрейку подошла Кимми:

– Доброе утро, – она обняла его, потом подошла и обняла Лорел, и блаженно принюхалась. – Ммм, это ваш любимый напиток? Я тоже буду.

– Кимми, ты хоть поспала? – спросила Лорел. – Ты выглядишь очень сонно. И да, конечно, я варю на всех. – Она улыбнулась.

Дрейк наблюдал за девушками, не мешая им. Он любовался фигурой Лорел и бархатной кожей Кимми. Он тоже заметил, что она сонная. Но, с другой стороны, никто из них не спал эту ночь.

Кимми посетовала Лорел на бессонницу и подсела к Дрейку:

– А где Рауль?

– Не знаю, в комнате еще. А тебе он зачем?

– Просто так.

– Кимми… – Дрейк хотел съязвить что-нибудь про то, что просто так она уже однажды поинтересовалась Таулерром, но язвить сейчас в сторону Рауля у него язык не повернулся. – Пойди постучи, может, он выйдет.

– Думаешь, это не будет считаться непристойным? – смутилась Кимми. Лорел с любопытством повернулась и стала следить за диалогом.

Дрейк усмехнулся:

– Только если ты войдешь к нему без одежды!

– Эй, он же женат, – Кимми стукнула Дрейка легонечко в плечо. – Ладно, схожу, – она встала и пошла к Раулю.

Дрейк посмотрел на Лорел:

– Вот так-то. Долго уговаривать не пришлось.

– Думаешь, он в порядке после разрыва с Герой?

– Думаю, нет. Трудно быть в порядке, когда тебя вот так бросают, особенно когда и так все обстоятельства против тебя.

– Да уж. Нехорошо. Думаю, она отойдет и вернется.

– Куда? Лорел, мы не знаем, чем окончится сегодняшний день. Вполне возможно, ей некуда будет возвращаться. А даже если и будет, я бы на месте Рауля ее не простил.

– А на своем месте? Просто интересно… Ведь ты так долго любил ее.

Дрейк задумался:

– Ты знаешь, я долго любил ее. А сейчас мне совершенно все равно. По-человечески мне ее жалко. Но в ситуации с Раулем я не на ее стороне.

– Мужская солидарность?

– Я просто считаю, что она не права. Она могла бросить его позже. А не когда он и так с большим трудом еле держит себя в руках. В конце концов, женщины в нашей жизни занимают значимое место. Они могут как вдохновить на подвиги, так и дать тебе четкую установку, что все они эгоцентричные стервы, и сбить с пути.

Лорел улыбнулась:

– Дрейк, отойдя от темы… Я горжусь тобой.

– Почему? – удивился он.

– Ты правда сильно изменился. И сделал это в одиночку.

***

Кимми постучала в дверь Рауля. Через минуту Рауль открыл. Он был удивлен увидеть Кимми на пороге.

– Что-то случилось? Ах, ты меня не понимаешь.

– Немного понимаю. Словарь. Я изучила.

Рауль усмехнулся:

– Вот это да. А ты чего пришла?

Кимми зашла и закрыла дверь. Она жалела, что не знает декадского настолько хорошо, чтоб говорить не односложными предложениями.

– Я желаю узнать… – медленно говорила она, переводя слова у себя в голове, – какой ты имеешь настрой?

Кимми выдохнула, считая себя великим оратором и лингвистом. Но вопрос Рауля растоптал все ее представления.

– Не понял, ты спрашиваешь, как мое настроение или на что я сегодня настроен?

Кимми закусила губу, но и из этого положения она быстро нашла выход:

– И это, и это.

Рауль умиленно улыбнулся:

– Садись, – он показал ей на кровать. – Настроение отвратительное, а настрой решительный.

Кимми села и судорожно стала переводить в голове, но, забыв слово, достала экран и снова включила переводчик.

Рауль взял у нее экран:

– Нет уж. Так давай говори.

Кимми вздохнула:

– Я не хочу, чтоб ты умер, – на ее кошачьи глазки навернулись слезы.

– Ничего себе.

Рауль удивился ее слезам. Но, может, просто она была еще очень юной девушкой с другой планеты. Ее искреннее и чуткое восприятие еще не нарушилось циничностью и жестокостью мира.

Рауль сел рядом с ней:

– Не плачь. Может, мы все останемся живы.

Кимми стерла слезки с глаз:

– Ты когти втянул?

– Да, – Рауль кивнул.

Кимми улыбнулась:

– Быстро учишься.

Она посмотрела на его правую руку. Бинты скрывали знаки, словно Рауль стыдился их. Кимми положила мягкую ладошку на его руку и когтем провела по бинтам, разрезая их. Рауль не мешал ей. Он следил за ее движениями, не понимая, что она хочет сделать. Кимми пыталась что-то сказать, а потом снова взяла экран, который Рауль забрал у нее. Она открыла переводчик и долго писала, а затем дала Раулю переведенный текст. Рауль прочел: «Если ты не примешь свою природу, в итоге она сломает тебя. Сейчас с тобой это и происходит. Никто не понимает этого, потому что никто не представляет, что такое слышать, как бьется чей-то пульс в твоей голове. Не борись с природой. Будь тем, кто ты есть. То, что ты наполовину демон, не упраздняет того, что ты и наполовину маг. Ты можешь быть по крови хоть наполовину Богом тьмы. Важно то, что ты будешь делать. Не думай, что твое обращение сотрет все твои эмоции и чувства. Оно их только усилит. Я знаю, что такое природа охотника. Я знаю, как обостряются все рецепторы и все чувства. Ты был демоном всегда. Считай, что раньше это был подростковый период, а принятие силы – совершеннолетие. Становиться взрослым всегда страшно. Но есть и свои плюсы. Да, тьма будет отравлять твое существование. Но ты справишься, если захочешь».

Рауль прочитал. Он ничего не ответил. Он лишь вновь подумал, что Кимми снова напоминает ему Дрейка. Кимми обняла его и долго не отпускала. Раулю было странно и грустно. Ведь даже посторонняя девушка, прилетевшая с другой планеты, сочувствовала ему больше, чем его жена.