Иностранная литература №02/2013

Воскресенье, 16 октября 1921 года

<…> Сегодня послал отцу кое-какие официальные бумаги, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Дал ему знать, что уже одна мысль о том, чтобы задержаться в Лансинге еще на семестр, внушает мне ужас и что если я не получу стипендии, то готов ехать учиться в Оксфорд за минимальную плату. Попросил у него также разрешения найти в Лондоне работу с Рождества до экзаменов.

Этот семестр мне ненавистен – как ненавистен самому себе я. Удивительно, что Лонджу еще хватает терпения меня переносить. От бесконечного сидения за учебниками нервы у меня расшатались окончательно. Веду себя, как последний хам, – в чем отдаю себе отчет. И деру нос – в соответствии с тем положением, какое занимаю в колледже; хуже всего то, что проникся официальным духом. Если же все мои старания пойдут насмарку и стипендии мне не дадут – возненавижу себя окончательно.

Сам толком не знаю, чего хочу. Знаю одно: при создавшемся положении здесь мне больше делать нечего. Уж лучше, как Фулфорд или Нэтресс, идти учителем в начальную школу.

Для всех, кому все до смерти надоело, мы с Кэрью создаем Клуб мертвецов. Президентом клуба буду я.

Среда, 19 октября 1921 года

Я помилован. Вчера вечером получил ответ от отца. Сочувствует и согласен, чтобы я ушел в этом семестре и либо ехал прямо в Оксфорд, либо во Францию. Настроение заметно поднялось. Но чтобы заработать стипендию, трудиться придется до умопомрачения. Оценить свои шансы я совершенно не в состоянии. Чувствую только, что, если стипендию получу, буду абсолютно счастлив; если нет – глубоко несчастен. Логики в этом рассуждении явно маловато.

Клуб мертвецов процветает. Решили, что члены клуба будут носить в петлице черную шелковую ленточку. <…> Во что превратился мой почерк! Последние несколько дней совершенно бессмысленны. Вчерашнее заседание Шекспировского общества – скучней некуда. Уходить – самое время. Не уйду— окончательно замкнусь в себе или, чего доброго, влюблюсь черт знает в кого.

Воскресенье, 30 октября 1921 года

Еще один беспросветный день. Довольно славный новый пастор – ножки тоненькие и кривые. Распеваем в духе церковного гимна: “Сколь же прекрасны ноги твои, о проповедник Святого Евангелия!” <…>

Пятница, 11 ноября 1921 года

Пребываю в тоске – как обычно. Вчера какая-то мелкая сошка из Оксфорда вернула мое заявление: неправильно, дескать, составлено, к тому же от кандидатов на стипендию по истории требуется знание двух языков. Будем надеяться, что это не более чем сатанинская секретарская шутка. В противном случае сдавать на стипендию – пустое дело: французский язык – в том виде, в каком он у меня сейчас, – постыдный фарс, не более того. <…> Отец отказывается обсуждать мои планы на ближайшие полгода. Жизнь меж тем скучна и невыразительна.

Сегодня утром состоялось двухминутное молчание в память о погибших за родину. Во второй половине дня будет торжественная линейка. Здесь я зря трачу время – на этот счет у меня ни малейших сомнений. Интереса к истории у меня по-прежнему никакого. Академическая карьера не для меня. Не уверен даже, что мне так уж нужен Оксфорд. Но ничего не попишешь – обратного пути нет.

Понедельник, 21 ноября 1921 года

<…> На днях произошел забавный случай, лишний раз подтвердивший, какаяу меня в колледже репутация. Ректор отозвал меня из зала, чтобы расспросить о моих премиях и узнать, написал ли я некролог памяти Перси Бейтса[61]. Лондж поинтересовался, что случилось, и я ответил, что меня выгоняют за аморалку. Он, естественно, не поверил, однако не преминул сообщить об этом Дэвису, и тот, приняв сказанное за чистую монету, сообщил о случившемся не только старшеклассникам, но и вообще всему колледжу. “Я, если честно, нисколько не удивился, ожидал, что нечто подобное рано или поздно произойдет”. В результате, последние несколько дней ко мне то и дело подходят соученики со словами сочувствия: “Да, не повезло, старик. И с кем же ты спутался?” Многие поверили, Кэрью в том числе. Мне-то, разумеется, наплевать, просто забавно, ведь жизнь я здесь веду поистине праведную, если не считать, конечно, разговоров. А впрочем, я давно заметил: тот, кто избегает дурных слов, способен на дурные дела.

Среда, 23 ноября 1921 года

Через три недели, если только я не провалился, мне станут известны результаты экзаменов на стипендию.

Из нашей жизни, мне кажется, ушло главное – дружба. Никто, по-моему, не заводит больше настоящих друзей – об увлечениях я не говорю. Если дружба и сохраняется, то единственно в нашей памяти.

Сегодня вечером – стоя, как всегда, на коврике перед камином – Кэрью излил мне душу. Теперь я понимаю: с моей стороны было ошибкой пытаться переделать своих друзей под себя.

Вторник, 6 декабря 1921 года

Сегодня утром в 9.30 сдавал общий экзамен. Мне он понравился – как, впрочем, и всем остальным. Всего сдающих собралось человек пятьдесят-шестьдесят: все как один – разбойники с большой дороги, но разбойники-интеллектуалы. Я отвечал на четыре вопроса. Первый – моя любимая биография. Я выбрал “Бердслея” Артура Саймонса[62] и написал вроде бы неплохо, во всяком случае, довольно живо. Затем, сильно рискуя, ответил на вопрос: “Внес ли XIX век свой оригинальный вклад в живопись и архитектуру?” Исписал страниц пять – в общем, остался собой доволен. Затем последовал каверзный вопрос о Таците – является ли он самым “актуальным” античным автором, а также вопрос о том, “существуют ли темы, совершенно не пригодные для поэзии”. На последний вопрос ответ я дал довольно расплывчатый, вылившийся в панегирик Руперту Бруку[63]. В целом же, думаю, впечатление я произвел благоприятное.

С переводом с листа Ливия я справился, но не более того – впрочем, это ведь еще только предварительный экзамен. Сегодня вечером переводим с французского – и тоже с листа. Вот где будет комедия! А завтра начнется самое серьезное: английская история и эссе.

Лансинг, суббота, 10 декабря 1921 года

Прошлая неделя выдалась самой в моей жизни счастливой. Как я сдал экзамен, мне, правда, пока неизвестно. Не буду удивлен, если я получил положительный балл, или огорчен, если провалился. Французский текст я переводил лучше, чем ожидал, а английскую историю ответил и вовсе неплохо. Мне попались английская Реформация и младший Питт[64]. Хуже всего получилось эссе – тяжеловесное, многословное, претенциозное. Viva[65] сдал превосходно. Гоняли меня по сельскому хозяйству XVIII века, но при этом были со мной очень обходительны, я же, по-моему, – умен. <…>

Четверг, 15 декабря 1921 года

Сегодня утром, спустившись к завтраку, обнаружил на столе два письма из Оксфорда. Одно – официальное, где сообщалось, что я получил Хартфордскую стипендию[66] в сто фунтов. Другое – частное, в котором содержалось поздравление от проректора[67]. Нельзя сказать, чтобы оно меня очень уж порадовало. Сей милый человек писал, что стипендии я удостоен главным образом за умение хорошо писать по-английски и что общий экзамен и английскую историю я сдал лучше всех, а европейскую – хуже всех.

Очень унылый день тут же превратился в самый радужный. Все меня от души поздравляли. Брент-Смит написал мне письмо. Лучше всего то, что теперь я могу уйти с чистой совестью. Сто фунтов на земле не валяются. <…>

Один из самых трогательных комплиментов сделала мне миссис Невилл-Смит, с которой я ни разу раньше не разговаривал. Мы встретились вечером на лестнице. “Поздравляю вас со стипендией, Во. Теперь вы можете, я полагаю, немножко расслабиться. И все остальные – тоже”. <…>

Двадцатые годы[68]

Хэмпстед, суббота, 21 июня 1924 года

В двенадцать ночи, если память мне не изменяет, оказался в комнате бедного Майкла Лерой-Болье в Бейллиоле[69]. Большую часть вечера он провел в слезах – его до смерти напугал Питер, разбив у него на глазах тарелку. Народу набилось столько, что дышать было нечем. После двенадцати остались только выпускники Бейллиола – мертвецки пьяные. Пирса Синотта уложили в постель, и около часа ночи Бенуа и Патрик Балфур спустили меня на веревке из комнаты Ричарда. Выбрался через туалеты в Нью-Куод, что не могло не сказаться на состоянии моего костюма, и проспал несколько часов.

После безумного утра, чехарды бутылочных этикеток и таксомоторов, в 1.45 очутились в вагоне-ресторане[70], за соседним столиком – бедный Брайен Хауард[71]. Ничего съедобного, кроме хлеба с сыром, не нашлось, зато выпили шерри, шампанского, много чего еще покрепче, выкурили по сигаре – и вышли на Паддингтонском вокзале с твердым ощущением, что перекусили отлично.

Родители в прекрасной форме. Отец с увлечением рассказывает, где они побывали во Франции; обнаружил непристойность на гобелене в Байё, отчего пришел в восторг.

Понедельник, 23 июня 1924 года

<…> Заказал себе новую трость – главное событие первой половины дня. Хотелось по возможности приобрести похожую на старую, но другой такой красавицы не нашлось, да и неприлично было бы ходить с точно такой же. Та, которую я выбрал, – тоже из английского дуба, но полегче и подлиннее. На набалдашнике маленькая золотая пластинка размером с шиллинг с выбитыми на ней моими именем и гербом. Будет, думаю, иметь успех. Дома меня ждала телеграмма от Аластера[72]: звал поужинать в “Превитали”. Отменно поели и отправились, заходя по пути в пабы, на набережную, а потом тем же путем обратно в “Кафе Ройял”. <…>

Четверг, 26 июня 1924 года

Ничего, сколько помню, не делал.

Воскресенье, 29 июня 1924 года

Ходили с Аластером в эмигрантскую церковь на Бэкингем-Пэ-лес-роуд. Русская служба понравилась необычайно. Священники скрывались в маленькой комнатке и изредка появлялись в окнах и дверях, точно кукушка в часах. Им принесли огромное блюдо сдобных булок и привели целый выводок маленьких детей. Все это время хор, тоже где-то припрятанный, распевал что-то заунывное. Длилась служба бесконечно долго. В одиннадцать, когда мы пришли, она уже была в самом разгаре, а в 12.30, когда уходили, конца еще не было видно. Собравшиеся – в основном изгнанные из России великие князья и странного вида жалкие женщины, якобы любовницы императора, – молились с большим чувством. Мне запомнился бедный старик в изношенной офицерской шинели. <…>

Понедельник, 30 июня 1924 года

Убили с Аластером уйму времени на магазины, пошли к архитекторам[73], где были с нами очень милы. Обедали в “Превитали”, взяли в долг 1 фунт у Чепмен-энд-Холла[74], а во второй половине дня нас занесло на Выставку империи в Уэмбли[75]. Отправились во Дворец искусств, где сначала погрузились в нескончаемый кошмар колониальной живописи, но потом, выбравшись из него, попали в залы, обставленные прелестной старинной мебелью. Зал 40-х годов прошлого века обставляли преподаватели Аластера. Лучшим же, по-моему, был зал Уильяма Морриса[76]. Разглядывал скульптуру – и всем сердцем хотел стать скульптором, потом ювелирные украшения – и хотел стать ювелиром, а потом всякого рода нелепые вещицы, выставленные во Дворце промышленности, – и ужасно захотелось посвятить жизнь изготовлению подобных вещиц.

А потом произошла удивительная вещь. Примерно в 6.30 мы выпили, после чего отправились в индийский театр. Полюбовавшись на редкость беспомощными тибетскими танцорами и каким-то бородатым, который показал несколько самых незамысловатых фокусов, из тех, что способен показать на детском празднике любой говорящий на кокни фокусник-любитель в маскарадном костюме. Из шатра вышли крайне разочарованными. И только обнаружив, что уже восемь и мы оба опоздали, каждый на свой званый ужин, убедились в недюжинных магических способностях смуглого человека с бородой. По счастью, когда я явился к Болдхэду, все уже крепко набрались. Выпив все, что еще оставалось, я очень скоро почувствовал, что не отстаю от остальных, чему не мог не порадоваться. <…>

Суббота, 5 июля 1924 года

Ходил на утренний спектакль “Святой Иоанны”[77]. Вконец обеднев, вынужден был подниматься на галерку, где сначала простоял в длинной очереди, а потом сидел на местах, неудобней которых не бывает на всем белом свете. Пьеса, впрочем, очень хороша, а костюмы – куда лучше тех, на какие всегда был способен Рикеттс. <…>

Воскресенье, 6 июля 1924 года

Встали поздно и отправились в Вестминстер на проповедь Ронни Нокса[78]. Собор заполнен был до отказа, и пришлось стоять в боковом пределе. Проповедь очень забавна. Обедал tete-a-tete с Гвен Оттер; принесла с собой сборник неизвестных мне статей Уайльда: его предисловие к стихам Реннелла Родда и переписку с Уистлером[79]. “Вульгарность, мой дорогой Джеймс, начинается дома и закончиться должна там же”. <…>

Помчался домой переодеться – и в “Корт”[80]. Пьеса Ричарда Хьюза[81] чудовищна. Оттуда – на вечеринку к миссис Джеффри Уинтворт, где пришлось спектакль расхваливать. А оттуда – к Элзе в ночной клуб[82], где Эрнест Милтон играл в пьесе Пиранделло “Человек с цветком на губе”. Великолепно – не то, что жалкое бормотание в “Корте”. Был Г. Дж. Уэллс; искусственное дерево, упавшее со сцены ему на голову, чуть было не лишило его жизни.

Понедельник, 7 июля 1924 года

Пробудившись, обнаружил, что нахожусь на Эрлз-тэррес[83] и что 6.30 утра. Пришлось вновь влезать в вечерний костюм и тащиться понурым утром домой в Голдере-Грин. Умылся, переоделся – и к дантисту: обращается со мной безжалостно.

Пятница, 11 июля 1924 года

<…> Утром явился Крис и рассказал отличную историю. Слушалось дело о мужеложестве, и, усомнившись в справедливости своего решения, судья Филмор решил проконсультироваться у Беркенхеда[84]. “Простите, милорд, не могли бы вы сказать мне… Сколько, по-вашему, следует дать мужчине, который позволил себя… поиметь?” – “От 30 шиллингов до 2 фунтов – сколько найдется в кармане”. <…>

Хэмпстед, понедельник, 1 сентября 1924 года

Почти весь день вел дневник. После обеда – в кино. Дал себе зарок — не ходить в кинематограф на что попало.

Воскресенье, 7 сентября 1924 года

По-прежнему тружусь над “Храмом”[85]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В начальной школе Хит-Маунт в Хэмпстеде Во проучился шесть лет.

(Здесь и далее – прим. перев.)

2

Написано в семилетием возрасте.

3

Алек Во (1898—1981) – старший брат Ивлина. Стал популярным романистом, путевым очеркистом и биографом.

4

Отец писателя, Артур Во, – литератор, издатель, с 1902 г. директор-распорядитель в лондонском издательстве “Чепмен-энд-Холл”.

5

В Лансинг-колледже, монастырском, средневековом городке Лансинг, графство Суссекс, И. Во учился после окончания Хит-Маунт с мая 1917 по 1921 гг., однако дневник начал вести только с осени 1919 г. Первоначально родители предполагали определить Ивлина в более престижный Шерборн-колледж. Однако после исключения в 1915 г. из Шерборна старшего сына Алека, вызванного его откровениями по поводу гомосексуалистских склонностей некоторых учащихся этой закрытой школы, окончательный выбор пал на Лансинг.

6

У. Шекспир. Король Иоанн. Акт 3, сц. 4. Перевод Н. Рыковой.

7

Имеется в виду незаконченная Кристофером Марло (1564—1593) эротическая поэма ‘Теро и Леандр” (1598), завершенная Джорджем Чепменом (1559?—1634).

8

В оригинале футбольная команда младшей группы называется “Under Sixteen” – “До шестнадцати”.

9

Уильям Темпл (1881—1944) – впоследствии епископ Кентерберийский.

10

Многие соученики И. Во стали известными людьми: Роджер Фулфорд – политиком, историком, автором ряда исторических книг; Хью Молсон – политиком, Дадли Кэрью и Том Драйберг – журналистами, Макс Мэлловен – археологом.

11

То есть к Дику Харрису, преподавателю Лансинга и воспитателю “Директорского дома”, где жил Во. В Лансинге ученики группировались “по домам”; четыре “дома” составляли прямоугольник так называемого нижнего двора.

12

Брент-Смит (прозвище – Брентер – Каланча) был органистом и хормейстером колледжа.

13

Сэр Эдвин Генри Лэндсир (1802—1873) – второстепенный английский живописец.

14

Преподаватель литературы, проректор колледжа.

15

11 ноября 1918 г. капитуляцией Германии и подписанием перемирия завершилась Первая мировая война.

16

“На небе и земле – извечное мученье, ⁄ И спорит с сердцем мысль и отступает прочь…” (перевод Е. Лебедева) – цитата из сборника “Шропширский парень” (1896) английского поэта и филолога-античника Альфреда Эдварда Хаусмена (1859—1936).

17

“Самым явным свойством отцовской натуры было актерство… Такова была его натура, всякую мысль и чувство он немедленно должен был сыграть”, – напишет Во в своей неоконченной автобиографии “A Little Learning” (И. Во. Недоучка. – М.: Вагриус, 2005, с. 92—94. Перевод В. Г. Минутина) .

18

Имеется в виду автобиография Артура Во “Путь человеческий” (“One Man’s Road”).

19

Джордж Шеррингем (1884—1937) – английский художник и сценограф.

20

Имеется в виду церковь Святого Иуды в Хэмпстед-гарден. Под влиянием настоятеля церкви Бэзила Баургера Во одно время собирался стать священником.

21

“Торжественная месса” (франц.).

22

Вечеринка с танцами (франц.).

23

Имеется в виду лондонский театр “Сент-Джеймс” на Кинг-стрит; открыт в 1835 г.

24

Генри Хинчлифф Эйнли (1879—1945) – английский актер и режиссер; особенно удавались Эйнли роли шекспировских персонажей и прежде всего – в постановках Джорджа Александера (1858—1918).

25

Акт II, сц. 4.

26

У эстета и мистика Фрэнсиса Криза И. Во брал в Лансинге уроки каллиграфии и живописи. Про Криза в дневниковой записи от 28 января Во заметил: “…очень женственный, культурный, манерный и славный; декадент… Я не в восторге от его стиля, но он, безусловно, научить меня может многому”.

27

Дж.Ф. Роксберг – преподаватель и старший воспитатель в Лансинге; учитель латыни и греческого; пользовался в школе авторитетом.

28

Эдит Луиза Ситуэлл (1887—1964) – английская поэтесса модернистской ориентации.

29

Будем веселиться, пока мы молоды (лат.).

30

Одна из трех сестер Артура Во; Конни, Трисси и Элси безвыездно жили под Лондоном, в Мидсомер-Нортон, при приходской церкви.

31

Бестактностей (франц.).

32

“Жан Кристоф” (1904—1912) – роман-эпопея Ромена Роллана (1866— 1944).

33

Строки из “Шропширского парня” А. Э. Хаусмена: “Не думай боле: только мысль – дорога в ад прямая”.

34

“Новый Макиавелли” (1911) – роман Герберта Уэллса (1866—1946) о политике, оказавшемся в центре сексуального скандала.

35

Тонбридж – мужская привилегированная частная школа в графстве Кент; основана в 1553 г.

36

“Брассо” – фирменное название лака для металлических изделий производства британской компании “Рекитт и Коулмен”.

37

Шинфейнеры – члены радикальной ирландской политической организации (“Шин Фейн” – букв. “Мы сами”), возглавившей национально-освободительную борьбу против британского колониального господства.

38

Генри Джон Темпл Пальмерстон (1784—1865) – премьер-министр Великобритании (1855—1858); лидер вигов. Бенджамин Дизраэли (1804—1881) – премьер-министр Великобритании в 1868-м и в 1874—1880 гг., лидер тори.

39

Сэвил-Роу – улица в Лондоне, где находятся ателье дорогих мужских портных; название стало нарицательным для обозначения элегантной мужской одежды английского покроя.

40

“Мошенничество” (1920) – пьеса Джона Голсуорси (1867—1933).

41

Барбара Джейкобс, дочь новеллиста Уильяма Джейкобса (1863—1943) – социалистка, феминистка, вышла замуж за Алека Во в июле 1919 г. Барбара посещала лекции по искусству в женском колледже в Риджентс-парке, и Ивлин проводил с ней выходные.

42

В рукописи зачеркнуто.

43

Премьера мистерии Б. Шоу “Кандида” (1894—1895) состоялась в лондонском театре “Ройял-Корт” 25 апреля 1904 г.

44

“Большинство юношеских дневников наивны, банальны и претенциозны” (“Недоучка”, с. 150).

45

“Король Лир”. Акт I, сц. 5. Перевод Б. Пастернака.

46

И. Во занимался разными видами спорта: входил в команду “дома” по футболу, боксу, плаванию и бегу.

47

Эдмон Дюлак (1882—1953) – французский художник-иллюстратор.

48

Конфирмация Во состоялась в церкви Святого Иуды.

49

“Столл-тиэтр” – лондонский театр на Кингсвей. Открыт в ноябре 1911 г. как оперный театр; в дальнейшем в нем ставились главным образом ревю и пантомимы. В 1916 г. “Столл” был перекуплен театральным менеджером Освальдом Столлом (1866—1942), который превратил театр в кинотеатр.

50

Речь идет об общенациональной забастовке шахтеров, продолжавшейся с апреля по июль 1921 г.

51

Спектакль по триллеру Германа Сирила Макнила (1887—1937), создавшего под псевдонимом Сапёр образ бывшего армейского офицера, бестолкового силача Бульдога Драммонда, сражающегося с международными террористами.

52

Речь идет о пьесе Во “Обращение” – “трагедии юности в трех бурлесках”. Бурлеск I: “Школа, как ее видят тетушки – старые девы”. Бурлеск II – “Школа, какой ее видят современные писатели”. Бурлеск III – “Школа, как она есть”.

53

Нас всех ожидает вечная ночь (лат.).

54

Во и несколько его друзей получили в колледже за несговорчивость и агрессивность прозвище “большевики”.

55

В соответствии с иерархией колледжа, в “скамью” входило восемь ответственных за каждый “дом”.

56

Один из лондонских железнодорожных вокзалов.

57

В лондонском театре “Куинз” на Шафтсбери-авеню, открывшемся в октябре 1907 г., поначалу ставились в основном музыкальные пьесы, однако в дальнейшем репертуар театра стал классическим: Шекспир, Шеридан, Шоу.

58

Артур Шницлер (1862—1931) – австрийский драматург и прозаик.

59

“Смуглая леди сонетов” – одноактная пьеса Б. Шоу, написанная в 1910 г. по просьбе Шекспировского общества. Одноактная пьеса “Разоблачение Бланко Поснета”, жанр которой Шоу определил как “проповедь в форме жестокой мелодрамы”, написана в 1909 г.

60

На оксфордскую стипендию Во планировал сдавать историю.

61

Перси Бейтс – казначей Лансинга.

62

Артур Уильям Саймонс (1865—1945) – английский писатель-символист, поэт и литературный критик. Биографию художника-иллюстратора и писателя Обри Бердслея (1872—1898) Саймонс опубликовал в 1891 г. на страницах издававшегося им декадентского журнала “Савой”.

63

Руперт Чонер Брук (1887—1915) – английский поэт, драматург, известен как “национальный военный поэт”.

64

Уильям Питт-младший (1759—1806) – премьер-министр Великобритании (1783—1801), лидер так называемых новых тори.

65

Viva voce – устный экзамен (лат.).

66

И. Во и его родители долгое время колебались, на стипендию какого оксфордского колледжа подавать – в престижный Нью-колледж или в Хартфорд.

67