Сборник рассказов «Из записок врача»

Самолёт пошёл на посадку. Приземление было далеко не мягким, его так тряхнуло, что Макс подпрыгнул на кресле и открыл глаза.

– Что, уже прилетели? – спросонья позёвывая, спросил Макс.

– Приплыли! Колесо попало в яму! Нужно теперь аварийку вызывать! – голос Ангелины почему-то стал мужским и грубым.

Макс от испуга широко раскрыл глаза и увидел, что он сидит в карете скорой помощи, а водитель Витька Цыпин, кричит благим матом, бегает вокруг машины и пытается дозвониться до своего бригадира.

– Бли-ин! Какой сон обломали! Хочу на Бали! – расстроился Макс.

– Будут тебе Бали и Мальдивы с Мальтой! – смеялся Димка. – Что тебе снилось-то, док?

– Снилось, что лечу в самолёте. Познакомился с девушкой неземной красоты и редкого обаяния. Что теперь делать, Димон?

– Дожить до утра и в отпуск! Перетрудился ты, брат. Кстати, в отпуск куда собираешься?

– Теперь точно на Бали, – решительно заявил Макс.

– Ты же боишься летать. Сколько раз предлагал составить компанию, всё время отказывался.

– А теперь не боюсь.

Боинг 737, самый популярный в мире реактивный пассажирский самолёт, медленно вырулил на взлётную полосу. На табло красными буквами сообщалось, чтобы пассажиры пристегнули ремни. Громко зашумели двигатели, самолёт разогнался и взлетел. При наборе высоты в самолёте что-то ещё рычало, скрежетало и шумело, отчего у Макса заложило уши. Он вначале широко открыл рот, а потом вспомнил и зажал крепко нос и надул щёки. Барабанные перепонки «встали» на своё место.

– Я так же спасаюсь от неприятного оглушения, – услышал он знакомый, с неповторимым тембром голос.

Макс повернул голову вправо и увидел Её.

– Здравствуйте! – поздоровался он с Ней как со старой знакомой. – Расскажите мне о Бали, пожалуйста, а то я почти ничего не знаю об этой стране.

– С большой радостью! Этот чудесный остров находится…

– У вас волшебный голос, я боюсь, что усну и пропущу самое интересное из вашего рассказа, – Максим пытался бороться со сном, который вдруг навалился на него.

– Отдыхайте. Всё только начинается, – улыбнулась Она, глядя на сладко посапывающего Макса.

Смешная девчонка

«Мы в жизни любим только раз,

А после ищем лишь похожих…»

Сергей Есенин

Любовь… Мужчина и женщина. Господи!!! Что же это такое?

Неужели так никто и никогда не найдёт эту формулу любви, не даст чёткого объяснения этому явлению??? За что мы любим? За что нас любят? Если кто-то начинает объяснять мне, за что он или она любят, мне сразу становится скучно и неинтересно это слушать. Не верю я, грешная, что есть этому чувству объяснение. Я так думаю. Могу и ошибаться, это лишь моё собственное представление о любви.

За всю свою долгую жизнь я так часто путала любовь с влюблённостью, что просто заблудилась в этих чувствах. Очень часто на смену влюблённости приходило разочарование. Правда, теперь, с высоты своего возраста, поняла: я сама придумывала себе «героя», а потом удивлялась, что в нём что-то не так. Вот дурочка! До сих пор хочу любить и быть любимой, как в сказках. Чтобы за тобой и ты, соответственно, в огонь и в воду, и, как говорится, и в горе и в радости! Как я люблю сказки, особенно про любовь! Про тяжкие испытания, которые выпадают на долю двух любящих сердец. Где коварство, предательство и соблазны рушатся пред силой Великой Любви. Как достойно и мужественно влюблённые преодолевают все тяготы судьбы. За это они и получают высшую награду – СЧАСТЬЕ БЫТЬ ВМЕСТЕ, «пока смерть не разлучит их». Но есть одно маленькое «но». Большинство сказок заканчиваются свадьбой. А потом? Что потом? Видимо, наступает конец сказки…

«В человеке должно быть всё прекрасно», – так, кажется, писал известный классик. Уже в юности мне всё меньше и меньше нравились «аленделоны». Если «аленделон» мне не был интересен как собеседник, никакая милая мордашка и накачанное тело меня не могли удержать с ним рядом. Мне были интересны интеллектуалы, хотя собственный интеллект был ниже среднего, я была «повёрнута» в основном на стихах.

Мальчики, а потом и мужчины никогда первыми меня не замечали. Инициатором знакомства всегда была я.

Помню, в шестнадцать лет нашу школу отправили на летнюю практику в один из подшефных колхозов в Подмосковье.

Это были лагеря труда и отдыха для старшеклассников. Кроме школьников работали и отдыхали здесь также студенты. Стройотрядовцы помогали строить то ли коровник, то ли свинарник. Вечерами нам устраивали танцы под магнитофон. Я сразу же выделила ЕГО из всех парней: высокий, статный, фигура спортсмена, красивая стрижка, под «битлов», высокий открытый лоб. Глаза – можно утонуть! В общем, ещё один «кинокрасавчик». Ясный пень, этот точно меня не увидит, ещё и отмахнётся, как от назойливой мухи. Тут объявили «белый танец», а я и подумала: «Вот сейчас возьму и подойду к нему». Но меня опередили. Девчонки наперегонки ринулись в его сторону.

На моё счастье в танцах объявили перерыв. Я решительно подошла к «принцу» и просто сказала:

– Привет.

– Привет! – весело ответил «принц» и внимательно посмотрел на меня.

– Как тебе здесь? Нравится?– продолжила я разговор.

– Да так себе. А что? Есть другие предложения? – и он улыбнулся белоснежной «голливудской» улыбкой, такой открытой и притягательной.

– Есть! Предлагаю сбежать отсюда, здесь недалеко есть речка, там очень красиво! – смело предложила я.

– Принимается!!! – Он взял меня за руку, и мы выбежали с танцплощадки.

Бежали долго, как будто за нами была погоня, почему-то хохотали, как полоумные.

Я выдохлась первая, взмолилась:

– Давай передохнём!!!

– Ага! Наконец-то устала! А то думал, опозорюсь перед девчонкой, у меня ведь первый разряд по лёгкой атлетике.

– Давай присядем хоть вон на то поваленное дерево, – сказала я, указав рукой на сломанную берёзу.

– Надо сначала восстановить дыхание. Сейчас покажу упражнение, а то дышишь, как паровоз.

Я послушно повторяла за ним упражнения, потом поймала его взгляд на себе. Он смутился и хриплым голосом строго сказал:

– Достаточно.

А я покраснела до корней волос. Увлекшись восстановлением дыхания, я забыла, что на мне мини-юбка и что мои наклоны могут смутить кого угодно.

– Виктор, – как-то официально представился он. – Учусь в энергетическом.

Я в свою очередь назвала своё имя.

– Вот и познакомились! – сказали мы в один голос и опять рассмеялись.

Мы всё же присели на импровизированную скамейку. Я ещё тяжело дышала. Непослушные волосы лезли мне в глаза и в рот. Я не видела себя со стороны, но представить себе могла: лохматое пугало – ни дать ни взять. Витя легонько дотронулся до моей мокрой чёлки и убрал её со лба, снял резинку с моих спутанных волос, пальцами рук расчесал их и снова собрал в хвостик. Он сделал это так умело, что я невольно спросила его:

– Где опыта набрался?

– У меня есть младшая сестрёнка, каждое утро вожу её в детский сад, частенько приходится косы ей заплетать. А что? Тебе неприятно?

– Непривычно, обычно я сама это делаю, – нарочито строго ответила я.

– Зато теперь порядок. Какая же ты смешная девчонка! – и он раскатисто рассмеялся.

В другой раз я бы обиделась, а здесь стала с ним вместе хохотать.

– Ага! Прям Чарли Чаплин и Олег Попов в одном лице!!!

– Между прочим, нашу Надежду Румянцеву, актрису, сыгравшую роль Тоси Кислицыной в фильме «Девчата», за границей называют Чарли Чаплином в юбке. А ты копия Тоси Кислицыной.

– Хоть бы соврал, что ли, что я похожа на Мэрилин Монро, а то на Тосю… – я сморщила нос. А он чмокнул меня в щёку, и как в кино, отпрянул от меня на безопасное расстояние.

– Ты что, дурак? – вырвалось у меня.

– Почему дурак? Мне очень захотелось тебя поцеловать…

– А зачем прыгаешь от меня, как ужаленный?

– Ты такая маленькая, я не знаю, как себя с тобой вести.

– Я что, тебе нравлюсь? – неуверенно спросила я Витю.

– Очень. Я таких девчонок только в кино видел.

– Не заливай! – не поверила я.

– Не буду.

Мы взялись за руки и побрели вдоль реки. Какое это было счастье для меня! Говорили обо всём и ни о чём. Он рассказывал множество смешных историй из студенческой жизни, рассказывал много о своей будущей профессии так интересно и увлекательно, что хотелось его слушать и слушать.

Я читала стихи. Всё подряд. Он восхищался тем, сколько я знаю на память. Но когда я дошла до Асадова и Щипачёва, мой «принц» загрустил.

– Что-то случилось? – насторожилась я.

– Нет. Слушаю стихи, – и тихо, почти шёпотом повторил за мной: – «…Любовью дорожить умейте, с годами дорожить вдвойне. Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне…»

– Как ты думаешь? Что такое любовь? – он взял меня за плечи, развернул к себе лицом и пристально заглянул мне в глаза. Я всем существом потянулась к нему. Наши губы встретились. Поцелуй был короткий. Витя подхватил меня на руки, как ребёнка, и стал кружить. Потом резко остановился, поставил на землю и повторил свой вопрос:

– Так что же такое любовь, по-твоему?

– У нас с тобой любовь!!! – твёрдо ответила я.

– А как же там у Асадова? «…Сколько вы пудов с ним соли съели? Что вы знали, ведали о нём? Как успели в душу заглянуть?»

– Если ты считаешь, что у нас не любовь, тогда пошёл вон! И не смей ко мне больше прикасаться!!! – выкрикнула я и побежала от него прочь.

Он догнал меня, крепко прижал к своей груди.

– Маленькая, смешная девчонка! Перестань реветь! Через год я уйду в армию, и ты забудешь меня и не вспомнишь обо мне больше никогда. Ты очень хорошая. Правда-правда!! Мне очень хорошо с тобой, легко, радостно, светло. Так и держал бы тебя и не отпускал, расставаться с тобой не хочется. Только ты ещё маленькая. А я уже мужчина, у меня были взрослые отношения с женщинами. Понимаешь? Тося Кислицына.

– Я не Тося! Я хочу взрослых отношений с тобой! Я хочу любить тебя, как взрослая женщина, я читала об этом, я знаю!!! Я хочу, чтобы ты стал моим первым и единственным мужчиной!!!

Он крепко держал меня в своих объятиях, целовал в макушку, а я обезумела от счастья.

– Я люблю тебя! Я хочу быть твоей. Или уходи и никогда не появляйся на моём горизонте! – выдохнула я.

Он оторвался от меня и очень грустно произнёс:

– Милая, смешная девчонка! Как я хочу тебе сказать то, что ты хочешь услышать. Ещё больше я хочу стать твоим первым мужчиной. Но я не могу тебя обманывать… – и напел: – «не обещайте деве юной любови вечной на Земле…» Пойдём на базу, а то тебе попадёт, скоро отбой. Ваши воспитатели и учителя, наверно, уже переполошились. Не бойся, я тебя провожу.

– Уходи! Пошёл вон! Ваше благородие! Сама разберусь, без заступников!!! – и со всех ног побежала к школе, где размещался наш лагерь.

Нина Павловна была одна. Она стояла у калитки школьного сада, и даже в свете уличного освещения я увидела, как она бледна.

– С тобой всё в порядке? Тебя никто не обидел? – помертвевшими губами еле слышно произнесла Нина Павловна, моя любимая учительница русского языка и литературы.

– Только бы попробовали! А никакой любви, Нина Павловна, нет! Всё это сказки для маленьких дурочек! – дерзко выпалила я.

– Потом об этом поговорим, ладно? А теперь умываться и спать! Я тоже с ног валюсь. Ты что, совсем забыла? Мы же утром уезжаем, наша смена закончилась.

Утром нас посадили в автобус. Я вывернула себе всю шею, я всё же ждала, молила, чтобы хоть одним глазком его ещё раз увидеть. Девчонки ехидно смеялись, глядя на меня, а мне было «по барабану», лишь случилось бы чудо: увидеть его хотя бы в последний раз.

Автобус тронулся, выехал из деревни. На повороте в город я увидела знакомый силуэт. В руках у Вити был букет из полевых цветов. Он махал им и что-то кричал нам вслед. Мне послышалось:

– Будь счастлива!!!

Мы вернулись домой.

На следующий день я тяжело заболела. Температура поднялась выше сорока, я бредила, и в бреду я ЕГО ЛЮБИЛА, так отчаянно, так смело, а ОН отвечал мне взаимностью, и всё повторял: «…милая моя, смешная девчонка». Я чувствовала запах его разгорячённого тела, отчего у меня кружилась голова, каждое его прикосновение вызывало во мне невероятную дрожь. С моих губ невольно срывался стон, а сердце от счастья выпрыгивало из груди….

Всё перемешивалось в моих бредовых снах: противно смеялись одноклассницы, тыча в меня пальцами, мама плакала и причитала надо мной, как будто я уже умерла. Нина Павловна молчала и смотрела на меня с испугом, Галка, моя лучшая подруга, почему-то голосом Пугачёвой пела: «…этим летом я встретилась с печалью, а любовь прошла стороной…» Потом на каком-то незнакомом вокзале я бежала по перрону, пыталась догнать уходящий поезд. Витя, стоя на подножке вагона, махал мне огромным букетом полевых цветов.

– Будь счастлива!!! – донёсся до меня его голос.

Я бежала так быстро, что казалось, сейчас умру от нехватки воздуха, в груди что-то булькало и клокотало. Задыхаясь, я рванула на себе блузку и из последних сил крикнула:

– Вернись!

Вдруг ангелы в белом подняли меня на руки, и я оказалась в невесомости. Тело моё стало лёгким, я свободно задышала полной грудью, а сердце забилось ровно-ровно.

Я очнулась и открыла глаза.

– Ну, слава богу! Кризис, кажется, миновал, – услышала я незнакомый голос. – Просыпайся, милое создание, хватит пугать нас! – Около моей кровати стоял старенький доктор.

– И что за молодёжь такая квёлая пошла? Чуть только от мамкиной юбки оторвутся, и на тебе – подцепила какой-то вирус. Ужас! «Мимоза в ботаническом саду»!

– Не «мимоза», – потрескавшимися от лихорадки губами возразила я.

– А кто ты, если не «мимоза»? – удивился доктор.

– Смешная девчонка, – и прошептала еле слышно: «…яркое, весёлое, зелёное, до свиданья, лето, до свидания».

– Опять, что ли, бредит? – пожал плечами доктор.

– Не волнуйтесь, мне гораздо лучше, – поспешила я успокоить «Айболита». – Я просто люблю эту песню, – и вдохнула полной грудью свежий воздух, который шёл из открытого окна больничной палаты.

– Ну и хорошо, – доктор поспешил к другим своим пациентам.

Вот так закончились мои летние каникулы.

Мой «принц» исчез из моей жизни навсегда, а вот из памяти не уходит до сих пор. Так что же это было? Может быть, это любовь?

Так не бывает

Наконец-то объявили, что поезд Москва-Гомель отправляется. Маше казалось, что время остановилось и поезд никогда не поедет, а вечно будет стоять на вокзале. Спешить, казалось бы, ни к чему. Там, куда она сегодня едет, нет никакой романтической подоплёки. Всё очень прозаично. Она едет в Белоруссию лечить свой позвоночник. Родственники и друзья очень нахваливали белорусские санатории, говорили, что после санатория они теперь как новенькие. Маше очень хотелось быстрее попасть на место чудес, «обновиться» и забыть о боли и всех её «попутчиках». Она много лет не ездила в поездах. Туда, где в последние десять лет она бывала, можно добраться только самолётом и всего за три часа. А здесь пиликать всю ночь, да ещё в купе с чужими людьми. Хотелось побыстрее улечься на полку, уснуть и проснуться уже в Гомеле. Боль противно буравила поясницу, хотя от количества принятых обезболивающих она должна была не напоминать о себе до конца поездки.

«Вот гадство!– возмутилась Маша. – И что тебе надо? Сволочь! Ну, держись! Я всё равно не поддамся тебе!»

Она давно с этой болью живёт и как-то незаметно для себя стала с ней вести беседы. Чаще они шли на компромисс, договаривались полюбовно. Но иногда боль так изматывала её, что та начинала ругаться. А ругаться и спорить Маша не любила и не умела. Это было совсем не в её характере. Мягкая, доброжелательная, она старалась дипломатично уйти от ссор и разного рода разборок, и чаще всего ей это удавалось.

Вдруг постучали, и минуту спустя открылась дверь в купе. На пороге стоял мужчина чуть выше среднего роста, спортивного телосложения. Отсутствие растительности на его волосистой части головы со щетиной на лице смотрелось особенно харизматично и неординарно.

– Здравствуйте, – добродушно поздоровался вошедший. – С кем это вы тут ругаетесь?

– Здравствуйте. Вам показалось, – от неожиданного появления незнакомого человека Маша растерялась, и стыдливо-робкая улыбка пробежала по её лицу.

– Прошу прощения, вы уже переоделись? Можно вас попросить выйти, я тоже хочу переодеться.

– Вот чёрт! – попытка встать обернулась для Маши прострелом, от чего из глаз искры посыпались.

– Ой! Простите! Сидите! Сидите! – растерялся мужчина.

– Вот ещё! – превозмогая боль, Маша встала и вышла из купе.

Прислонившись к стенке вагона, она втянула живот, после чего боль немного уменьшилась.

«Ну ты даёшь! Признаю, была не права, погорячилась. Хотя сама виновата, нельзя же быть такой назойливой», – Маша пыталась в очередной раз договориться. Боль сжалилась и отпустила. Но одна мысль, что ей придётся ехать в одном купе с чужим человеком, да ещё мужчиной, взвинтила нервы до предела.

Через десять минут Маша уже вернулась на своё место. Попутчик не приставал с вопросами и не пытался завязать разговор, они молча пили чай, принесённый проводницей. Маша по-прежнему испытывала эмоциональный дискомфорт в обществе незнакомого человека. Но, взяв себя в руки, стала незаметно наблюдать за ним.

«Интересно, сколько ему лет? На первый взгляд хорошо за сорок. Хотя лысые мужчины чаще выглядят старше своего возраста, – Маша мысленно стала анализировать соседа по купе. – Походка уверенная, движения чёткие, взгляд спокойный. Видно, что Бог обошёл его хворями. Где же я читала, что лысина на голове мужчины – это признак активной умственной деятельности и сексуальности? А, неважно, – она невольно улыбнулась, вспомнив, как целовала своего Митю в лысую макушку, приговаривая, что лысина – это дополнительное место для поцелуя. – Похоже, интеллигент, – не смолкал внутренний голос. – Не то что мой «деятель культуры», у которого «блин» – самое приличное слово в лексиконе». – Маша смотрела на соседа, стараясь ничем себя не выдать. Но её осторожный взгляд не ускользнул от него.

– Меня зовут Алексей, – тоном уверенного в себе человека представился мужчина. – А вас? – в его голосе появились опасные нотки, и он стал откровенно её разглядывать.

Маша ещё больше сконфузилась. Первое впечатление о попутчике тут же улетучилось: «Не интеллигент! От слова СОВСЕМ!»

Алексей будто не замечал, что женщине неуютно в его обществе. Уверенные в себе люди чувствуют себя расслабленно в любой компании, где бы они ни находились.

– Еду к друзьям в Светлогорск, в Жлобине выхожу, – его пристальный взгляд, как показалось Маше, обладал гипнотизирующей силой, от чего ей и вовсе стало не по себе.

– А я еду до Гомеля, – она демонстративно стала смотреть в окно, всем своим видом показывая, что не готова поддерживать диалог.

– Думаю, вам понравится. Не слышал ни одного негативного отзыва о Белоруссии.

– Надеюсь. Спокойной ночи.

– Спокойной, – тихо отозвался сосед. – Свет погасить? – невинным голосом осведомился он.

– Да, – не очень вежливо ответила Маша.

Она легла на полку и отвернулась к стенке. «Господи! Какая мука ездить в поездах!» Через пять минут всё тело одеревенело. Маша вертелась с боку на бок, не могла найти удобную позу, казалось, что не уснёт ни за что, но усталость взяла своё, и она провалилась в темноту.

– Просыпайтесь, скоро поезд прибудет на конечную станцию, – сквозь сон услышала она голос проводницы.

Маша открыла глаза. Соседа и след простыл. Где-то в груди появилась неприятная тяжесть и тревога, и она стала судорожно проверять, всё ли на месте. К счастью, все вещи, документы и деньги были в целости и сохранности.

– Слава богу, – из груди вырвался вздох облегчения.

Маша быстро привела себя в порядок и направилась к выходу. Чемодан был неподъёмный, вроде бы взяла всё необходимое, а тяжёлый, зараза. Она подняла его, как тяжелоатлет берёт штангу – присела и взяла вес. На платформе наперебой таксисты предлагали свои услуги.

В турагентстве клятвенно заверили, что её будет ждать автобус санатория и брать такси нет никакого смысла. Но пока Маша искала место встречи и с трудом дотащилась до него, обещанный и оплаченный «трансфер» накрылся медным тазом. Автобус санатория показал ей хвост.

– Хорошенькое начало, – Маша с нескрываемой досадой и откровенной злостью пнула свой ни в чём не повинный чемодан. Пнула так, что от боли заскакала на одной ножке и тут же нашла не менее десяти синонимов словосочетанию «нехороший чемодан».

– Не стоит так огорчаться, – Маша обернулась на голос и увидела своего нового знакомого.

Алексей приветливо улыбался, стоя около автомобиля, явно «раритета» конца девяностых. Из-за густого слоя пыли старенькая Skoda была неопределённого цвета. Мало того что старушка была, мягко говоря, неопрятна, она ещё громко тарахтела и издавала неприличные звуки.

– Вы-то откуда здесь взялись?! – Маша была готова провалиться сквозь землю. Алексей, конечно, видел, а главное, слышал, что тут она вытворяла. Это современная молодёжь ругается, как портовые грузчики, и не видит в этом ничего зазорного, а Маша от стыда покрылась красными пятнами. – Вы же вышли в Жлобине.

– Совершенно верно, вышел. Только у меня с друзьями был уговор, что дальше я передвигаюсь по стране самостоятельно. Знаете ли, у меня слабость: люблю путешествовать на машине. Друзья пригнали мою «крошку» в Жлобин. Я решил съездить вначале в Гомель. Еду по городу, смотрю: вы стоите на остановке, расстроенная.

– Да, вот автобус ушёл. Идти обратно на вокзал и брать такси, честно говоря, нет сил.

– Тогда милости прошу, домчу вас с ветерком, куда скажете, – Алексей схватил чемодан, с лёгкостью, словно дамскую сумочку, положил его в багажник, а перед Машей распахнул дверцу своего авто.

Маша стояла как вкопанная и не могла сдвинуться с места. Противоречивые чувства боролись в ней. С одной стороны, хочется побыстрее добраться до санатория, с другой – страшно садиться в машину к неизвестному мужчине, случайному знакомому, с которым только и успела перекинуться парой фраз в поезде. Как-то подозрительно он здесь оказался, и такой вежливый, обходительный. В лучшем случае мошенник, а в худшем? А если это убийца? Маньяк? Мамочки!

– Немедленно верните мой чемодан! Никуда я с вами не поеду!

Алексей изменился в лице.

– Вы что так испугались?

– Верните мои вещи! Иначе я буду кричать и звать на помощь!

Алексей вытащил чемодан, поставил его рядом с Машей и, прежде чем сесть в машину и уехать, с удивлением произнёс:

– Неожиданно. Всего вам доброго.

– И вам не хворать, – истерично хихикнув, пролепетала Маша.

Она села на чемодан и уронила голову на грудь. От обиды слёзы полились ручьём, и появилось острое желание вернуться домой.

– Кто заказывал такси? – сквозь рыдания услышала Маша, подняла голову и увидела рядом с собой машину с заветными «шашечками» на крыше.

– Я не заказывала, но мне очень нужно добраться до санатория «Солнечный берег», – всхлипывая, попросила бедолага о помощи. – Пожалуйста, довезите.

– Не надо плакать. Это санаторий, который в Александровке? – укладывая чемодан в багажник, уточнил таксист.

– Не знаю, – растерялась Маша.

– Вы по путёвке едете?

Ей показалось, что таксист посмотрел на неё, как на умственно отсталую.

– По путёвке, – Маша достала из сумочки памятку, которую выдали ей в турагентстве. – Здесь написан адрес, – и показала его таксисту.

– Вот и ладненько. Не расстраивайтесь, сейчас мигом довезу.

Таксисту позвонили на мобильный, вероятно, диспетчер. Тот уточнил адрес, куда он намеревается доставить пассажирку.

– Еду в Александровку, в санаторий «Солнечный берег». Добро. Всё понял.

– Спасибо большое. Вы мой спаситель, – Маша села на заднее сиденье и тяжело вздохнула.

– Та не вздыхайте вы так тяжело. Санаторий прекрасный, у нас там лечат нефтяников, ну, и всех желающих. У меня тесть там каждый год реабилитируется. У него тоже беда с позвоночником, как и у вас, – таксист закашлял, понял, что сказал лишнее.

– Так заметно, что у меня беда с позвоночником?

– Та-а не-ет! Просто в этот санаторий едут в основном с этой проблемой, ну вот я и предположил.

– Правильно предположили.

Остаток пути ехали молча.

Санаторий «Солнечный берег» встретил Машу с распростёртыми руками. Девушка на рецепции была так рада приезду гостьи, что Маша почувствовала себя голливудской звездой, которая осчастливила их своим присутствием. Номер, куда проводил её предупредительный молодой человек, был просторный и комфортабельный. Обстановка была недорогая, но новая: огромная кровать, телевизор чуть ли не во всю стену, торшеры и бра, дававшие свет приятного тёплого оттенка. Здесь же на отдельном столике стояли чайник, кофе и чай, а из окна открывался великолепный вид на Днепр.