На краю Ойкумены. Цикл «На земле и в небесах». Книга вторая

– Мы решили, тебе понравится такой наряд, – раздался близкий шёпот, – «Марсианские хроники» инициированы нами, как предупреждение, как назидание. Но земляне так неразумны… Агрессивно бестолковы…

Я широко раскрыл глаза. Стена, отделяющая карцер от внешнего мира, исчезла. Передо мной расстелилось бескрайнее слегка волнующееся море. Рядом покачивается деревянная лодка. У мачты с поднятым парусом замерла марсианка. Без маски. Ее золотой взгляд излучает призыв. К моим ногам от борта протянулась световая полоска трапа. Я нахмурился, он ушёл обратно. Пройду так, босиком по воде… Для Марса я чист душой, как и Рэй.

– Ты волен не исчезнуть у нас. Станешь одним из тех, с кем говорят звёзды.

Потянуло оглянуться, но я оттолкнул импульс из несуществующего прошедшего времени. Меня ждёт другая грамматика. Позади в пространстве уже ничего из того, что было. Или не было? Там то же море. Аравийское… Как оно звучит на их языке? Или на моём?

А главный вопрос личной жизни теперь: с какой ноги делается первый верный шаг? С правой или левой?

Зеркало из Андалусии

Рустам отвернулся от монитора, поднялся с кресла, напряг мышцы торса, медленно расслабил. Полегчало. Вздохнул, подошёл к окну. За двойным стеклом и туманно-нечётким отражением его фигуры синий вечер. Двойное полупрозрачное зеркало, а как искажает! Лоб горячий, ладонь холодная. Привычная психосоматика или предчувствие? Рука потянулась к книжной полке и выбрала «Сказание об Иштар-Инане». Открыл случайную страницу. У Инаны среди даров – волшебное зеркало! У Македонского было такое же. Дальновидение, быстродействие… Невозможно, не в микромире живём. Или тысяча вторая ночь подступает? Нужна другая книга! Зажмурился, снова доверил выбор руке. Что здесь? Шахерезада рассказывает о странном месте в легендарной Андалусии. Дворец под двадцатью четырьмя замками. И там Зеркало! Арабские сказки – закодированная вневременная реальность. Вход в близкие миры. Близкие – значит достижимые. Непонятные совпадения! А начало им положил некий «Страж Зеркала», разыгрывающий в Интернете странную игру. Интермедию с множеством лиц. И у него зеркало!

Страж наверняка робот. Активен в сотнях групп всех социальных сетей, аккаунты процветают, максимум друзей и подписчиков. Никто о нём ничего не знает, в реале не найти – полтергейст виртуального мира. Рустам ведёт с ним диалог третий месяц, пытаясь определить, кто творец суперпрограммы. Алгоритм вскрытию не поддаётся. Не отсюда ли тревога? Страж охватил влиянием и корпорационно-государственное управление. За ним явно скрыт аномальный интеллект! Если инопланетяне, то в их руках или щупальцах вся инфраструктура планеты. Страж Зеркала везде, его не уничтожить, не изгнать. Разве что ликвидировать все действующие носители информации. Технически возможно, но вызовет коллапс. И всё равно не поможет!

Интуиция связывает усиление беспорядка на Земле с появлением Стража. Фундаментальный принцип Эмми Нётер применим и к социуму. Необходимость сохранения основных параметров в любой системе! Энергия бытия не исчезает, пока жива симметрия. Вселенная или человеческое сообщество – неважно. Физика и сознание неразрывны, взаимозависимы – факт реальности. Хозяева программы неизвестного происхождения раскачивают стабильность мира, ускоряют энтропию! Не исключено, через колебания вакуума. К такому выводу пришёл Рустам, исследуя влияние Стража Зеркала на мир людей. Сегодня исследование завершено.

                                             * * *

Преодолев приступ страха, Рустам поместил анализ виртуальной загадки во всех доступных сетях. Передвинул к компьютеру прикроватный столик с бутылкой рома «Вампир», тарелочку с мармеладом и зефиром. Набил трубку любимым «Ларсеном». Выпустив клуб дыма, включил телевизор. Наступил час «Футурум-Вестей», новостной программы Стража Зеркала. Налил полстакана и выпил единым духом. Выдохнул, отправил следом кусочек мармелада.

Нормальный контраст, и вовремя: Страж предложил ужасное видео. Над мегаполисом полупрозрачный красный купол странного смога. Высотки деформируются, как бы плывут-искажаются в горячем воздухе. Дороги пузырятся, асфальт лопается, транспорт встал. Люди бегут в природу, в заброшенные деревни и хутора. Но они ничего не умеют. Ни строить-ремонтировать жилища, ни добывать воду, ни готовить пищу на огне. Даже не знают, как разжечь правильный костёр. Не понимают, что из растущего-живущего кругом съедобно или ядовито. Люди обречены – склады продовольствия и прочих ресурсов в городах или рядом с ними недоступны. Картина обречённой цивилизации… Неужели репортаж из будущего?

– Какое страшное фэнтези! – шепчет поражённый Рустам.

И слышит ответ Стража из динамиков компьютера:

– Фэнтези, друг мой Рустам – техническая литература. Руководство по поведению в небывальщине. Тебе ведь не интересен голый вымысел.

Рустам вздрогнул. Началось! Неизвестная программа реагирует на опубликованный анализ.

– Я разделяю твою любовь к древним сказаниям, Рустам! Хочешь взглянуть на ту Андалусию? Я покажу кое-что. Предварительно…

Как Страж угадал ту самую страницу тома арабских сказок? Экран показывает двести семьдесят третью ночь Шахерезады. Удивительно красивый, цветной дворец-замок. Распахиваются ворота, камера следует мимо фонтана во внутренние помещения. На стенах красочные фрески, всюду драгоценности. Взгляд Рустама фиксирует детали. Столик Сулеймана из зелёного изумруда. Псалмы на золотой бумаге, украшенной каменьями. Книга о свойствах камней и растений, составлении ядов и противоядий. А в ней подробная карта того мира. Запечатанные кувшины эликсира, способного превращать серебро в чистое золото. А в дальней, самой большой комнате: «Зеркало – большое круглое и дивное, сделанное из разных составов для пророка Аллаха Сулеймана, сына Давида, – мир с ними обоими! И когда посмотрит в него смотрящий, он увидит воочию все семь климатов». Так написано в книге. И так сказано Стражем. Зеркало!

                                             * * *

Страж предложил разговор по Скайпу. Взволнованный Рустам сделал три глотка из бутылки, забыл закусить и согласился. Лицо на экране симпатичное, мужское. Не старше тридцати, располагает…

– Рад встрече, брат, – сказал Страж приятным баритоном, – Ты в растерянности? Не веришь собственной правоте. Гадаешь, кто перед тобой. Считай меня скрытой мудростью своего мира.

Рустам проглотил нервный комок и спросил:

– А своей мудрости у нас нет?

– А то ты не в курсе… Сам же написал: развитие цивилизации привело к накоплению перекосов в технологиях, дестабилизации социума. Симметрия нарушена, критический уровень близок. Близится эра анархии, хаоса. Так?

– Симметрия? – Рустам глотнул рома, – Ты из червоточины? К нарушению законов сохранения энергии могут привести и пространственные дыры. Кротовые норы. И Земля ни при чём. Я ведь и такой вывод сделал.

– А почему не наоборот? – возразил Страж, – Нарушение законов сохранения приводит к образованию тех самых дыр-проколов? С Великой Пустотой не шутят. Она отзывается на любую активность Наблюдателя. То есть человека. Ибо всё создано и завязано для и на него. Но об этом ещё побеседуем. Что ты брат Рустам, сам желаешь? Для себя?

– Мудрости. И посетить тот дворец.

– Легко! – воскликнул Страж, – Как я рад! И что ты выберешь из тех сокровищ? Злато-серебро? Столик Соломона? Волшебный эликсир?

– Зачем? – удивился Рустам, – Зеркало! Зеркало, сделанное для Соломона. Оно не простое…

– Но это же сказка! Ты веришь в них?

– В такие – да, верю!

После «Футурум-Вестей» пошли официальные сообщения. Сняты с должностей ведущие программ, редакторы, инженеры студий. Начато расследование. Несколько раз упомянут анализ Рустама с указанием фамилии. Скоро к нему явятся. На это он и рассчитывал.

                                             * * *

Явились ребята крепкие, закалённые, без особых примет. Иван Петров, блондин выше среднего роста, со сжатым в линию ртом. Пётр Иванов, шатен чуть пониже, с полными, но бледными губами. Он и начал разговор:

– Полковник, вы ветеран спецназа и понимаете. Откуда взят анализ планетарной обстановки? Вы после увольнения увлеклись научной картиной мира. Но вы же не профессионал-учёный. Советую ничего не скрывать!

– Ну-ну, – вмешался его коллега, растянув губы в подобии улыбки, – Рустам Валерьевич, простите, но мы обязаны выяснить источник информации…

Рустам плеснул в стакан рома и молча выпил. Шатен Иванов продолжил:

– Так. И в чём же главная причина происходящего?

– Я же написал: чужой искусственный интеллект внедрился в цивилизацию. Через червоточину или как – пока неважно. Цель мне не совсем ясна. Догадки имеются. Хотите?

– Непременно, – отреагировал Петров.

– Вмешательство ожидается реальное. Задача – изменить стратегию технического развития. Почему-то она им не нравится. Или мешает как-то. Их уровень гораздо выше нашего.

Гости переглянулись, и добрый шатен Иванов сообщил:

– Руководством создан специальный отряд из представителей различных служб. С включением профессионалов. Ученых и прочих. Мы – за вами…

Рустам вздохнул, допил, закусил зефирчиком. И сказал:

– Не предлагаю, вы на службе. Спецотряд? Хорошо, с чего-то надо начинать. Но передайте руководству: я буду работать при гарантии полной свободы действий. Ведь уцепились за мой анализ? Сама ситуация не так напрягает, как выводы? Если нет – попробуйте без меня…

– То есть как полная свобода? – удивился блондин Петров.

– А так – фиксируйте, анализируйте… Помогайте. Но не вмешивайтесь в ход процесса административным путём. Но это я не к вам. К руководству, – Рустам расслабленно улыбнулся.

                                             * * *

Специальный отряд получил максимальные полномочия. Рустам ограничил общение двумя: командиром и консультантом. Командир отряда, Толя Шелуханов, полный, но подвижный, среднего роста генерал в усах наподобие казацких, источал бездну обаяния. И сразу очаровал Рустама хитрым и добрым взглядом. Но первым лицом держал себя Сима Бейтич, представитель секретного НИИ.

Свежий выпуск «Футурум-Вестей» шокировал отряд. Страж сообщил о создании в некоторых странах тайных спецподразделений, предназначенных отыскать источник вмешательства в жизнь планеты. Улыбнулся один Шелуханов. И спросил:

– Рустам, так это точно не происки врагов-конкурентов из-за бугра? Глобальный ВПК, объединение корпораций и тому подобное?

– Точно нет, – ответно улыбнулся Рустам.

Сима, строгим взглядом остановив следующий вопрос командира, принялся рассуждать об инвариантности лагранжиана. И выразил сомнение в связи происходящего с гравитацией и микромиром. Рустам не успел ему ответить. «Вести» завершились, на экране возникло лицо Стража Зеркала.

– Сима, ты не прав, – голос звучал проникновенно, ласково, – Ваша глобальная культура стремится к саморазрушению. Единой всепланетной системы ценностей не наблюдается. Нет у вас общей нравственно-духовной основы. Рустам приведёт отряд туда, где вы получите необходимые инструкции. Он ваш проводник, другого не будет…

                                             * * *

Рустам ткнул пальцем в точку на карте. Шелуханов хмыкнул, приказал определить маршрут и согласовать со всеми инстанциями. У Рустама заныла давно зажившая рана в плече.

– Больно? – спросил с сочувствием Шелуханов.

– Кварки-глюоны возмущены, – очень серьёзно ответил Рустам, – Масса протона грозит уменьшиться…

– Как это? – удивился Сима.

– Господа учёные почему-то решили, что уровень цивилизации определяется суммой потребляемой внешней энергии. Чем больше – тем выше. Глупость! Вот где твой внутренний потенциал, Сима Бейтич? – не удержался от иронии Рустам, – Человеческий, не животный? В чём он?

– Да, с энергией микрокосма мы действительно не в ладах, – поддержал Шелуханов, – Но как к ней подойти, вот в чём вопрос!

                                             * * *

В аэропорту назначения их настиг свежий выпуск «Футурум-Вестей». На экране телеприемника здание Дворца. Сердце Рустама дало сбой. А что, если Соломон на самом деле владел ключами к тайнам мира?

– Но этого дворца в реальности нет, – удивился андалусский гид, – Вы же не планируете визит в прошлое?

У Рустама запищал смартфон. На экране лицо Стража. И строгий голос:

– Дворец есть. И как только друг мой Рустам приблизится, обретёт полную реальность. Для незваного он недоступен.

– Так этот дворец может возникнуть где угодно! – воскликнул Рустам, – Здесь важен зов души!

Командир уже докладывал по телефону руководству. Страж улыбнулся и сказал:

– Толя! Передай: пусть не ищут ни замок, ни меня. И не надо спецназа для захвата. Я со всеми встречусь.

                                             * * *

Во Дворец разрешено войти троим: командиру, учёному и Рустаму. В помещении с Зеркалом встретил человек в лёгком светлом костюме:

– Зовите меня Дарко, – сказал он узнаваемым голосом, – Я робот, как определил Рустам, но не совсем… Предисловий не будет. Начинаю собрание тех, от кого зависит будущее Земли.

На круговой стене проявилось множества лиц в рабочей обстановке. Президенты, премьеры, топ-менеджеры мирового уровня… Дарко задержал взгляд на лице Рустама и пояснил:

– Правящая элита. Надеюсь, и мыслящая.

И обратился к приглашённым:

– Вы никогда не собрались бы в такой тёплой обстановке. Заменить вас на других – несложно. Но, думаю, договоримся. Печати и нотариусы не понадобятся. Каждое слово, каждый жест надежно фиксируются. Информирую высокое собрание о реальной ситуации…

Краткая пауза. Собрание демонстрирует спектр высоких руководящих чувств.

– Анализ друга моего Рустама достаточно точен. Вакуум взволнован. Чуть изменится плотность, энергия – и он закипит. Начнётся локальная дестабилизация. Причина – процессы на Земле. Дисгармония! Вы погрузились в сновидения виртуальности, утонули в эрзац-культуре. Редкий умеет писать рукой, воспринимать интеллектуальные тексты. Ваша жизнь – технизированная подделка истинного бытия. Вы околдованы небытием, наступающей Тьмой. А ваше искусство – подделка подделки. Вы – пожиратели собственного времени. Сумма энтропии резко возросла. Локальный всплеск ложного вакуума ознаменует конец вашего пребывания на этом свете. Солнце исчезнет из Галактики. Но наши миры связаны! Люди Инаны способны себя защитить. Цена – отделение от вас. Да, предстоят крупные энергозатраты, но мы выйдем из кризиса. А ваш мир распадётся на атомы. Не исключено, и на кварки. Договор Спасения отправлен каждому из присутствующих на собрании. Поправки не предусмотрены.

Президент-лидер возмущённо заявил:

– Фантастика! Заговор! Игнорировать ультиматум!

И Дарко, улыбнувшись Рустаму, объявил:

– Ровно на минутку отключаю места вашего пребывания от всех видов энергии. Вы не сможете ни выйти из кабинетов, ни связаться с кем-либо.

Экраны показали панику самых влиятельных вельмож планеты. Через минуту Договор единогласно одобрили.

– Вопрос к тому, с кого всё и началось, – сказал родной президент, – Рустам, ты давно знал истину?

– Нет, – ответил Рустам, – Я шёл к анализу и выводам долго. Времени у военного ветерана достаточно. И сейчас не всё понимаю. Зеркало и Дарко… Они оба и центральный процессор, и вход в тот мир, и лицо Инаны, и обозреватель-браузер, и многое, о чём и помыслить трудно, – он прокашлялся, достал из кармана фляжку, отпил глоток, – У них контакт с Землей с давних времён. Надеялись, что мы сами изменим стратегию технологического развития. Земной конец света отзовётся у них. Придётся нам вернуться в Сказку. К жизни без излишеств…

– Но Дарко – робот. А кто и где Хозяин? – спросил Сима Бейтич.

Дарко сделал шаг в сторону. Плоскость Зеркала пошла круговыми волнами. Из них вышел человек и протянул руку Рустаму:

– Рад встрече, брат. Согласен на должность полпреда Земли на Инане?

И, обратившись к ликам земных вождей, завершил встречу:

– Меня зовут Гариб. Дарко – моё второе Я. Альтер-Эго. Связь между нами непрерывная и моментальная. Для вас между нами нет разницы. Инана – имя звезды и планеты. В вашем небе есть отражение… Добавлю к сказанному Дарко. Мы – в одной системе. Две половинки одного целого. Энтропия целого равна сумме энтропий его частей. Это и у вас известно, даже без логарифмов. У нас она низкая, у вас быстро умножается. В итоге регрессирует вся система. В вашей научной картине мира царит непознаваемая беспричинность. Масса формул с плавающими поправками и константами, калейдоскоп теорий, Эверест гипотез. Узкоспециализированное мышление. Макрокосм с микромиром не стыкуются. Первопричина – отказ от единого Закона для всего сущего. Выполнение Договора проконтролирует Дарко. Рустам уйдёт со мной. А вам – срочно демонтировать техносферу. Дел много…

Барьер не для блаженных

С потолка струился мощный поток электрического света, бессильный заменить всепроникающее сияние лунного серебра, разлитого под куполом Второго причала Внешнего Космодрома. Все кругом мертвенно бледное, чужое и неуютное. Через минуту глаза свыклись с искусственным освещением. Впечатление изменилось, как в послепраздничный день, когда на смену тяжелому утру приходит оживляющий полдень, возвращая утерянную бодрость.

Центральный салон яхты, рассчитанный на две тысячи человек, быстро заполнялся. Текущая через посадочный люк людская река растекалась ручейками по проходам салона и исчезала в рядах оранжево-желтых полосатых кресел. Натали с Иваном опоздали к началу посадки и оказались в числе последних. Окинув взглядом салон, Иван прошептал Натали, что чувствует себя Ионой во внутренностях проголодавшегося чудовища. По-хозяйски звонко прогремели литавры, легко погасив гул, созданный движением сотен людей. Натали от неожиданности вздрогнула. Иван вновь наклонился к ней и успокаивающе шепнул: «Не торопись. Сейчас нас ознакомят с кодексом поведения, потом по каютам. В путь рановато».

Выгнутая наружу громадная плоскость фронтальной стены растаяла, обратившись в окно ошеломляющих размеров. «Это уж слишком, – подумал Иван, – Каково же в первых рядах!» Действительно, даже здесь, рядом с люком посадки, отстоящим от экрана метров на сорок, размеры изображения деформировали восприятие, создавали резкий дискомфорт.

В центре экрана-стены, спиной к пассажирам-зрителям, сидят двое в голубой униформе; над широкими, сверкающими полированным металлом спинками кресел видны их плечи и головы. Иван сообразил: показывают рубку управления. Шар фонаря рубки отлит из дымчато-белесого, не совсем прозрачного материала: в его туманной глубине виднеются серо-белые пятна, уходящие рядами к темному большому диску с размытыми краями; справа и слева от диска за яркими отблесками солнечных лучей угадывались другие причалы Внешнего Космодрома.

Солнце спряталось за тыльной стороной сооружений космодрома, за конгломератом обеспечивающих инфраструктур, и над большинством причалов царил лунный день. Причалы, медленно обращаясь вокруг общей оси, периодически попадали в область локального солнечного затмения, создаваемого громадами тыловых структур космодрома. Земля висела где-то в стороне и ее небесного присутствия ни на причале, ни в яхте сейчас не ощущалось.

Иван отметил свою первую ошибку восприятия: фонарь рубки управления обрел полную прозрачность и в нее свободно проник стекающий с ущербного лунного диска голубоватый свет, чуть подкрашенный розоватым сиянием защитного купола причала. Перед двумя голиафами в креслах проявилась панель управления, отделившая первую дежурную смену от подлунного пейзажа. Пробежав глазами по скопищу цветных шкал, клавишей-сенсоров, тумблеров, ручек, различного размера экранов, Иван удивился тому, как возможно вдвоем управляться с таким хозяйством. Разве нельзя все доверить электронному мозгу, оставив несколько контрольных приборов для экипажа? Впрочем, легко и ошибиться: за наглядной архаичностью могла скрываться некая важная целесообразность.

Пока Иван разглядывал техническое оснащение рубки, цвета на экране налились сочностью, обрели мягкость полутонов. Рубка и причал, видимые посредством оптических систем, стали похожи на картинку из компьютерных игр. В сознании Ивана установилось ощущение невозможности различения миража и реальности. Яхта стоит на шахматном поле, которое могло бы называться в прошлые времена взлетно-посадочной полосой. Связанные с поколениями покорителей пространства гены Ивана помнят, что когда-то космические корабли для преодоления гравитации стартовали по таким полосам, опираясь на собственные колеса. Так же они приземлялись и даже прилунивались. Обтекаемые, вытянутые по направлению движения изящные тела летательных аппаратов прошлого виделись ему сейчас почти наяву. Они могли бы стоять и на этом громадном шахматном поле, готовясь к старту; их силуэты не оказались бы тут не к месту.

Иван иногда сожалел, что погубил в себе историка – при мысли о чем-то из прошлого, достаточно удаленного, чтобы не быть навязчиво конкретным, его всегда охватывали трепет и неизъяснимое очарование. Цвета и запахи долгих путешествий, треск парусов над волнами дальних морей… Потерянное во времени желало властвовать, погружая в трепетную атмосферу ожидания, предвкушения чуда. Чудо… Как в сказке, где борются добро и зло. Да, и зло, поныне не изжитое из человеческих судеб. Усилием воли он отогнал тревожные и мучительные воспоминания.

А может быть, его призванием была вовсе не история, а профессия детского сказочника? Да, именно сказочника потеряло в нем человечество, решил Иван, вбирая широко раскрытыми глазами волшебную панораму искусственного подлунного мира, отделившегося от Земли и уходящего в тень детского воображения. Сказки для взрослых Иван не любил, считая их плодами больной фантазии, предназначенными для инфантильных стариков и старушек, уже не могущих воспринимать реальность полной мерой. Может быть, и его в старости будет тянуть к фантастике и прочим попыткам заслонить красочное бытие бледными творениями игры человеческого ума. Игры без правил и законов…

Размышления Ивана остановила та же вездесущая реальность: сквозь прозрачное стекло рубки он увидел, как два электробуксира, напоминающие желто-зеленых жучков, тянули к яхте старткатера, выглядевшие маленькими тоненькими свечками, только что снятыми с рождественской елки. Четыре такие свечки поднимут яхту за пределы причала. Уже там, в открытом пространстве развернется Парус, наполнится солнечным ветром и понесет их в дальний рейс, первый для большинства пассажиров-туристов, не знакомых с дальним космосом. И все-таки разве может космический парус сравниться с парусами каравелл и бригантин? Да и что общего у космической пустыни с полным жизни океаном Земли?

Вместе со всеми Иван продолжал разглядывать рубку управления и расстилающийся вокруг нее обжитый человеком простор причала. Перед туристами только двое; остальные члены экипажа, конечно же, каждый на своем месте, в предстартовой готовности, и проверяют надежность работы узлов-агрегатов сложного оборудования яхты. Еще раз прозвучала невидимая медь литавров, люди в рубке натянули на головы мягкие голубые шлемы, а сидевший слева вместе с креслом повернулся кругом. По салону пронесся шепот: многие узнали ветерана космофлота Майка Дарре. Видимо, в рубке находился экран обратной видеосвязи с салоном, так как Майк широко улыбнулся, прежде чем заговорил.

– Я Майк Дарре. Рад, что меня узнали! Мы с Брегом приветствуем вас, дамы и господа, на борту «Гандхарвы». Я здесь в привычной должности капитана. Рядом со мной – Брег Синг, главный навигатор. Он занят проверкой навигационных систем и просит прощения, что не может пока показаться анфас, – капитан дружески хлопнул навигатора по плечу, тот наклонил голову в знак согласия, – Но у нас будет время познакомиться поближе. Вы доверились компании «Астрея». И вы правильно сделали: компания «Астрея» – это компания нерушимых традиций и полезных привычек. На них строится вся наша жизнь, уверяю вас. И моя тоже, если кого-нибудь это интересует, с тех самых пор, как я покинул государственную службу и обосновался тут. Да, именно в традициях и привычках, в них залог надежности и привлекательности. Именно потому на судах компании «Астрея» никогда нет ни одного свободного места. Нет его и сейчас на борту «Гандхарвы»! Оглянитесь, осмотритесь – все кресла заняты.

Гандхарва…

Название яхты прозвучало в исполнении капитана музыкально, округло и значительно. В нем ощущалось что-то тяжелое и приятное. Как в шарике мороженого с орехом и сюрпризом. Их так любила Натали в прошлой жизни… Капитан сделал эффектную паузу, и Иван подумал, что Майку Дарре платят в компании не только за выполнение капитанских обязанностей.

– «Гандхарва», – Майк поднял правую руку и сделал ей широкий жест над головой, – прогулочная яхта первого класса, обслуживающая клиентов компании «Астрея» по высшему разряду. Вы в этом убедитесь с первой минуты нашего путешествия. Яхта двухпалубная, трехуровневая. Оснащена двигателями трех типов. Подробности вы найдете в рекламных изданиях компании, они ждут вас в каютах и спальных комнатах. Я сообщу только самое главное. Самое главное с моей позиции, с точки зрения пилота, имеющего некоторый опыт. Если вы согласны, естественно, – тут капитан Майк вновь прибегнул к паузе, используемой им не хуже опытного актера; дождавшись аплодисментов и сдержанного одобрительного гула, Майк сотворил еще более ослепительную улыбку, – Самое главное, то, чем отличается наша яхта от других судов компании или судов других компаний – вот что надо знать! Зная это главное, вы сможете быть значительно увереннее в себе, потому что сделали удачный выбор. Удача всегда важна, в любой ситуации, не так ли? Вы должны быть уверены, как уверен я – вы не ошиблись! И помните, на ближайшие сто дней хозяева яхты – вы.