Парадокс Севера

– Только предупреждаю заранее, очень опасно становиться моим должником.

И тут я задумалась. Несостоявшийся поцелуй снова пронесся перед глазами.

– Только не думай, что я буду с тобой спать.

И вдруг незнакомец рассмеялся. Да так неожиданно громко, что я оторопела.

– Я тебя умоляю, – произнес он, протягивая решетку, которую я тут же выхватила из его рук. – Ты сейчас серьёзно, ты? – ухмыльнулся он. И ладно бы сказал это в шутку, чтоб поддеть, но нет. Покачал головой, подтянулся на руках, вылез из бассейна, и подхватил полотенце, наскоро вытерев плечи. Всем видом показывая, что это не издевка и не флирт. Это констатация факта. Вот так просто унизил на ровном месте.

И хотя я никогда не считала себя красавицей, обреченно застыла не в состоянии вымолвить даже слова. Он посмотрел на меня как на корзину с грязными полотенцами, куда только что выбросил свое, как что-то совершенно несущественное и не стоящее внимания.

Лучше бы этот безумный монолог в моей голове никогда не продолжался, но я не смогла удержать язык за зубами.

– Какой же ты высокомерный засранец, – процедила я ему в спину и только потом поняла, что зря.

Ночь. Подвал. Бассейн. И никто меня в случае чего не спасет.

Он остановился и медленно повернулся, стягивая шапочку для плаванья.

– Прости, что?

Сделал шаг навстречу.

Почему-то взгляд зацепился на россыпь родинок на ключице. Такая чистая светлая кожа, а здесь, у плеча будто кто-то рассыпал их небрежной рукой.

Я не собиралась его разглядывать. Просто сложно не заметить, когда человек перед тобой на девяносто девять процентов не одет.

– Теперь ты еще и пялишься на меня? – К сожалению, это был не вопрос. Его голос был раздражённым и усталым одновременно.

– На тебя? Умоляю, – скользнув взглядом по торсу, я перевела его на глаза. – Да и на что там смотреть, ей Богу, – уже совершенно довольная собой, добавила я.

Конечно, это была ложь, посмотреть было на что. Только сейчас, задрав голову, я смогла оценить, какой парень высокий. И волосы оказались длинными, золотистыми. Гладко зачесанными назад. Он выглядел как эльфийский принц, случайно оказавшийся в нашей реальности. И, судя по выражению его лица, реальность эта ему не особо нравилась.

– Вообще-то, когда тебе кто-то помогает принято говорить «спасибо».

– Да, точно. Спасибо за то, что помог, – щелкнула я в воздухе пальцами. – И за то, что унизил.

– Тебе показалось, – ледяным тоном ответил он. – Успокойся уже и иди отсюда, благодаря судьбу, что я имени твоего не знаю, идиотка.

– Сам идиот, – по-детски огрызнулась я и, наверное, ушла, если б он не устроил очередной виток разборок.

– Да ну? Пять минут назад ты была готова на что угодно, ради идиотского пари на идиотской вечеринке с такими же идиотами, просто чтоб они не считали тебя хуже себя.

Я покрепче стиснула зубы, глядя ему прямо в глаза.

– Ты общаешься с людьми, которые могут унизить тебя лишь потому, что ты не в состоянии отказать в их требованиях. Приходишь на вечеринку, на которую и сама-то идти не хочешь. Играешь в глупые игры, которые в душе ненавидишь, а после этого я – идиот?

Его слова задевали внутри какие-то жутко болящие струны. Наверное, потому что в них была правда.

Я на секунду прикрыла глаза, вздохнула, чтобы прямо перед ним не расплакаться. Лишь бы не заметил, как сильно он меня обидел.

Но зря.

– Ради всего святого, вот только давай без слез. Ты сама знаешь, что сейчас выглядишь убого. На правду ведь не обижаются.

А дальше все произошло слишком быстро. Я вскинула руку, не сдержавшись, и отвесила ему оглушительную пощечину. В тишине пустой комнаты она прозвучала словно гром.

Парень застыл. Его лицо изумленно вытянулось. Он коснулся собственной щеки, которая заметно покраснела.

– Что? Ни разу не получал по лицу? – съязвила я. – Надеюсь ты не в обиде на меня?

На секунду показалось, что его глаза даже потемнели от злости. И, чтобы не испытывать судьбу, я решила наконец смыться. Только бросила напоследок:

– Спасибо за помощь. Ты правда здорово меня выручил. – Кажется, я настолько его шокировала, что он промолчал. – Но за пощечину извиняться не буду. Не дурак, видно. А, значит, сам знаешь – заслужил.

Я развернулась, покрепче сжала в руке трофей. Засранцу еще повезло, что я той рукой, в которой решетка, ему по морде не съездила, а потом, гордо подняв голову, удалилась.

Глава 2. Мне конец!

В кафетерии на втором этаже выстроилась очередь. Я не собиралась ничего брать, а вот Леся с самого утра клялась, что уснёт на физике, если не выпьет кофе. В комнату она вчера вернулась даже позже меня. Где соседка пропадала, я не спрашивала. Не привыкла навязываться. Так что лишний раз в ее дела я старалась не лезть, в то время как назвать тактичной её можно было с большой натяжкой.

– Ты поэтому Пашку целовать отказалась? – спросила она сегодня утром, кивая на фотографию «моего парня». – Ревнивый что-ли?

Я подошла и, осторожно открепив, убрала фото между страниц книги.

– Не совсем.

– Расстались? Он тебя бросил? – продолжала докапываться Леся, старательно вырисовывая в уголках глаз черные стрелки. – Изменил?

– От тебя не отделаться, да?

– Без вариантов.

Я тяжело вздохнула. Возможно именно по этой причине я так и не завела подруг в старшей школе. Девчачьи разговоры всегда сводились к одному – мальчикам. И каждый раз, доходя до меня, скатывались к одному и тому же. Александру.

Я до сих пор помню день, как бежала на воскресную тренировку, опаздывала, потому что пропустила свой автобус. Распахнув дверь, ворвалась в зал, опустила ладони на колени и согнулась, чтоб немного отдышаться.

– Простите, простите, знаю. Сейчас я дух переведу и начнем.

До соревнований оставалось две недели. Я знала, тренер строго наказывает за опоздания, но на этот раз бранных слов в мою сторону не последовало. Оглянувшись по сторонам, я поняла, зал пуст.

– А где все? Где Алекс?

Тренер тяжело вздохнул, а потом произнес. Таким голосом, которым не разговаривал со мной никогда:

– Его нет.

– В каком смысле нет?

– Вообще нет, Диан. Разбился на машине наш парень. Вчера.

Следующие две недели я ревела белугой, не в силах вытравить из себя то, что нас связывало. Мы были вместе всего несколько месяцев, но даже этого хватило шестнадцатилетней девочке, чтобы поверить в счастливое «навсегда». Тогда мне казалось, что внутренности скрутились и болеть не перестанет никогда, но время лечит.

Когда я закончила рассказ, Леся замерла. Рука с кисточкой остановилась, так и не коснувшись лица. Она ошеломленно застыла, посмотрела на меня совершенно не так, как минуту назад, а потом вдруг подошла и сжала в объятьях.

– Господи, Ди. Я такая дура. Такая дура.

– Все нормально, ты ведь не знала. К тому же прошло уже два года, – аккуратно отстранив соседку от себя, я подула на ее глаза, в которых застыли слезы. – Не реви. А то весь макияж насмарку. И так пятнадцать минут рисовала. Моя рана уже затянулась. Видишь, я не плачу. Больше не плачу.

Леся улыбнулась, швыркая носом. И больше мы к этой теме не возвращались.

– Господи, сколько их там ещё? – вскинула она руки, наклоняясь и пересчитывая людей перед нами в очереди.

– Семеро.

– И чего им всем не спится!

– Может они так же, как и ты, слишком хорошо провели вечер?

Старостина скривила гримасу. Даже после бессонной ночи она была похожа на диснеевскую принцессу, которую только что посетила фея-крестная. Ни отсутствие нормального макияжа, ни круги под глазами не делали её хуже.

– Кстати, а ты куда пропала? – зевнув, спросила она. – Тебя какой-то парень искал.

В груди екнуло. Но я тут же остановила себя. Нет, глупости. Парень, с которым я столкнулась в бассейне, явно старше. Он бы не стал приходить на вечеринку для новичков.

– А его случайно не Паша звали? Тот, которого я, ну… не поцеловала.

– Вроде он, – так и не дождавшись пока подойдет наша очередь, Леся откусила от пончика кусок, наклонилась и, заглядывая в глаза прошептала с набитым ртом. – Это из-за него, да? Из-за того мальчика?

Я пожала плечами и сухо кивнула. В двух словах разве такое объяснишь?

– Ты соблюдаешь по нему траур два года? Серьезно? Мне кажется даже вдовы столько не скорбят.

Я невесело улыбнулась, и чтобы сменить тему, поторопила:

– Давай скорей, у нас пять минут осталось.

– Уже бегу!

Расплатившись за кофе, Леся подманила пальцем, чтобы я наклонилась ближе и прошептала как чревовещатель, почти не шевеля губами:

– Знаю, тебе плевать на зарвавшихся мажоров, но на всякий случай предупрежу, пока ты снова куда-нибудь не вляпалась, посмотри туда.

Но не успела я обернуться, как услышала стук трости по каменному полу. Но не тихий, едва заметный, какой бывает, когда люди хотят свои слабости скрыть, этот звук напоминал манифест. Собственной значимости.

В кафетерий, в окружении других старшеклассников вошел тот самый парень, с которым я столкнулась в бассейне. Но только сейчас увидела, что он едва заметно хромает. Вот только, глядя на него, никто не решился бы назвать его калекой. И дело было не в том, что выглядел он безупречно, в глазах читалось превосходство. А от позы так и веяло самодовольством.

– Это Виктор Северов, тот самый Север. Его свиту ты видела вчера утром, – пояснила Леся.

«А обнаженный торс вечером», – каждой клеткой ощущая, как липкий ужас заполняет внутренности, подумала я. Вслух же добавила:

– Теперь мне конец!

Словно услышав, что о нем говорят, Север обернулся. Наши взгляды встретились. На мгновение я подумала, вдруг он меня не вспомнит. Хотя что-то подсказывало, такие как он, не забывают ничего.

Север прищурился, слегка задрав подбородок, тем самым наглым способом, как обычно это делают парни, и я поняла, что надеялась зря.

Он помнит.

И случившегося не простит.

Я пронеслась по коридору с такой скоростью, с которой не летела на уроки никогда. Надеясь лишь на то, что Бледноволосый найдет, чем заняться, вместо того, чтобы сживать со свету первокурсниц. Эта стипендия – шанс на миллион. Всё, на что я могла рассчитывать. И потерять ее не имела права.

Одно утешало – Север выпускник, а здание огромное. Не так уж трудно не встречаться с одним единственным человеком. А значит, остается не попадаться ему на глаза только между занятиями. Но насладиться этим пониманием я не успела.

Смех. Громкий и яркий, как пылающее огненное облако разнесся по кабинету. И Макс, младший из свиты Севера, вломился в аудиторию. Он лениво швырнул рюкзак на парту передо мной, плюхнулся на стул и, медленно развернувшись, оперся локтем о спинку.

Я тут же опустила глаза и уткнулась взглядом в учебник, рассчитывая, что когда-нибудь пялиться ему надоест.

Зря.

Конечно, я не могла знать, что один из приспешников Холодного Короля окажется в одной со мной группе. Даже этого было бы достаточно, чтобы вести себя как можно тише. Ведь если не дразнить бешеного пса, вероятность того, что он откусит тебе руку, значительно уменьшается. Только я умудрилась его еще и за хвост подергать.

В аудиторию вошел преподаватель. Все зашелестели книгами. Но Максу было совершенно плевать. Так и не поворачиваясь, он достал телефон и принялся что-то печатать.

Вдруг мой «старичок» зажужжал входящим сообщением.

Неизвестный:

«Я тебя вижу, Лапуль», и в конце смайлик, посылающий поцелуй.

Щеки вспыхнули.

– Откуда у тебя мой номер? – вскинув голову, прошипела я.

Понимание пришло с опозданием. Накрывая совсем не теплыми волнами.

«Он все и обо всех знает», – тут же вспыли в голове обрывки услышанных на вечеринке фраз.

Лектор откашлялся.

– Лесниченко и … ваше имя?

– Диана, – подняв глаза, глухо произнесла я. – Солнцева.

– В таком случае, Лесниченко и Солнцева, я вам не мешаю? Если это возможно, я бы предпочел видеть ваше лицо, Максим, а не затылок.

О, я весь к Вашим услугам, – пропел Макс, всколыхнув волну смеха, и отвернулся, избавив меня от своего присутствия.

Иногда мне казалось, такие как Макс на потеху публике изводят преподавателей, стальным нервам которых можно только позавидовать. Ведь сохранять выдержку, спокойно глядя в глаза дерзящим в ответ студентам можно исключительно под седативными.

Следующие сорок минут я старалась не отвлекаться от лекции, старательно зарисовывая графики и переписывая формулы. В том городке, где я росла, школа была одна, и только оказавшись здесь я поняла, что происходящее у доски для меня полная абракадабра. И если не найду человека, способного помочь, увязну еще и с учебой.

На удивление Макс молчал, лишь иногда посмеивался, отпуская глупые шуточки, чем очаровывал всех девушек в радиусе трех парт. А мне хотелось ткнуть ему в затылок карандашом.

За пару минут до конца занятия я потянулась к сумке и только тогда увидела, что на последней парте сидит Пашка. Он скучающе водил ручкой по полям тетради, как будто то, о чем рассказывалось на лекции было для него делом совершенно обыденным.

Чувство стыда тут же вспыхнуло перед глазами. Надо бы перед ним извиниться.

Наши глаза встретились, и он приветственно кивнул. На секунду показалось, будто в них мелькнул интерес. Наклонившись, он что-то написал и поднял тетрадь, чтоб я смогла прочитать.

«Нужна помощь с физикой?»

Неужели вселенная наконец услышала мой безмолвный крик о помощи?

Я неуверенно кивнула.

Он перевернул страницу и написал: «Буду рад».

А я не смогла сдержать улыбки.

Лекция закончилась. Я стала запихивать вещи в сумку, но только собралась покинуть аудиторию, услышала шепот:

– Ульяна после вечеринки куда-то пропала.

Я притормозила, делая вид, что укладываю книги поудобнее, и вся «превратилась в слух».

– Звонила ей на мобильный, не берет. Спросила у куратора, он отказался даже говорить со мной.

– А родители?

– У меня нет их номера. Но раз администрация в курсе, значит им сообщили.

– Думаешь, это он? – одна из девчонок произнесла «он» таким голосом, что от тона застыл бы и океан.

– Я вообще не думаю, – откликнулась вторая. – О нем не то, что не говорить, лучше даже не думать. Особенно после того случая.

– Какого?

– Помнишь у сторожа жил кот, большой такой, белый? Так вот, говорят, как-то он машину Севера пометил. Тот был так зол, что сторожа с тех пор не видели, а потом и кот пропал.

Сердце заколотилось быстрее.

– Но Ульяна же не кот.

Вот только ответа не последовало.

Если раньше я сомневалась, теперь поняла точно: я вляпалась. И только узнав, во что именно, смогу выбраться.

Глава 3. Парадокс Севера

Со дня исчезновения Ульяны прошла неделя, и все успокоились. Забыли. Но у меня в душе не было мира. Что мог сделать с ней Север? Воображение подбрасывало жуткие картинки, но я отмахивалась от них, ибо зачем? Зачем такому, как он, заниматься столь грязными делами?

И тогда решила узнать о всех пропавших и отчисленных за последние несколько лет. Благо в электронном читальном зале была картотека всех школьников и студентов Карточной Долины.

Я открыла список учеников двухлетней давности, но тут же замерла, судорожно вдохнув, боясь прокрутить колесико мышки хоть на миллиметр, потому что на меня смотрел он. Тот, чье место в команде по фехтованию я вынужденно заняла. Тот, кто занял место в моем сердце.

«Александр Савин» гласила надпись под портретом молодого темноволосого парня.

– Ну привет, Саш, – тихо произнесла я. – Кто бы мог подумать, да?

В памяти тут же всплыли фрагменты из прошлого:

– Что с тобой? Тебя что, избил кто-то? – я коснулась его плеча, чтобы заглянуть в лицо, но парень отвернулся. С тех пор, как он поступил в этот проклятый лицей, его будто подменили. Наши встречи происходили реже. Он стал раздражительным, нервным. Но никогда не говорил, почему. – Саш, ну ответь мне, пожалуйста.

И тут словно кирпичик за кирпичиком, начали вставать на места обрывки фраз, услышанные на вечеринке.

«Говорят, Север сломал девятикласснику три ребра и ничего ему за это не было».

«Он получил черную карточку»

«А потом исчез».

Господи-боже, разве бывают такие совпадения?

Сколько людей было отчислено в том году? Я начала судорожно листать списки, и чем ближе подбиралась к концу, тем сильнее потели мои ладони. Трое. В тот год было отчислено только две девушки и… мой Саша.

Значит, только один человек сможет рассказать, что тогда произошло.

И он, единственный в этом чертовом здании, этого делать не станет.

Следующие несколько дней я пыталась раздобыть информацию, случайно подсаживаясь то к одной, то к другой группе студентов, но, когда речь заходила об исчезновении Ульяны, все начинали себя вести как герои-защитники Родины на военном допросе. Стискивали покрепче зубы, замолкали, отворачивались, уткнувшись в телефон, находили самую нелепую причину, чтобы куда-то смыться, или просто, глядя в глаза, искренне просили захлопнуть рот и сидеть спокойно.

Иные и вовсе, вставали и уходили, словно даже сидеть со мной за одним столом каралось наказанием.

Зато я выяснила про Карточную Долину по крайней мере три вещи:

Первая. Здесь существует как минимум два десятка правил, большая часть из которых настолько нелепы, что даже я не смогла найти ни одной разумной причины для их существования. Например, запрет на манжеты, галстуки и закатанные рукава. Вся их опасность лишь в том, что в них разве что шпаргалку можно спрятать, но что-то я очень сомневалась, что:

а) кто-то в этом месте мог их писать. Ибо лень.

б) преподавателям было до этого хоть какое-то дело.

Вторая, касающаяся одежды, именовалась «Чертовы юбки».

Просто никаких брюк на девушках. Как? Почему? Где логика? Господи, это университет или филиал полиции моды?

Эти вопросы так и остались без ответа, так что я добавила их к списку «Выяснить позже» как наименее на данный момент существенные.

Хуже всего, что у меня не оказалось ни одной. Я их попросту не носила.

Можно было бы одолжить у Леси, уверена, в ее гардеробе нашлась бы лишняя, вот только юбки Старостиной больше походили на зефирное облако. Все бы тут же поняли, чья именно на мне надета одежда. А это равно, что повесить на груди табличку: «Подайте на пропитание». Стипендиатов итак не жаловали. Узнай мажоры, что у меня еще и денег на покупку вещей нет, вообще бы со свету сжили.

И тогда я решила, плевать!

В конце концов это правило установлено не администрацией. Если Север станет мне угрожать, пожалуюсь в деканат.

Ну и, наконец, третья, касающаяся Виктора Северова лично и приводившая в жуткое бешенство:

Чем дальше я находилась здесь, тем сильнее убеждалась, что весь дурацкий колледж был компасом, а он – как бы смешно это не звучало – Севером. Стоило Мальчику с Полюса появиться в очках, все вокруг тут же обзаводились черными роговыми оправами. Стоило за завтраком заикнуться, что с завтрашнего дня он ходит исключительно пешком, на утро стоянка машин тоскливо пустела.

Спустя еще неделю я решила, что попала в секту, потому что иных причин столь преданному поклонению просто не смогла обнаружить. Как ни странно, никому кроме меня нелепость ситуации в глаза не бросалась.

Я перерыла весь учредительский состав, рассчитывая на то, что единственный рычаг его влияния – папочкины деньги, но никто из родных Севера не являлся попечителем академии. Он не имел права устанавливать здесь свои порядки, но делал это. И тогда я назвала происходящее «Парадокс Севера».

Открыла блокнот и набросала простенький порядок действий:

1. Выяснить о Севере всё, что только возможно.

2. Найти слабые места.

3. Уничтожить.

Ведь кто-то должен противостоять людской несправедливости. Каждому городу нужен герой.

А потом зачеркнула последний пункт и приписала сверху «ну или хотя бы выжить».

Глава 4. Первое предупреждение

На парах по физике я пересела к Пашке. Только они с Лесей по-прежнему со мной разговаривали, возможно потому, что о Севере мы с ними не разговаривали вовсе. Уж чему-чему, а его гадкому имени я не позволила бы встать на пути нашей дружбы.

Лекция еще шла. Пашка внимательно смотрел на доску, записывая, а я вместо стандартного уголка задачи, рисовала на полях заборчик, мыслями витая далеко за пределами академии.

Мое расследование не продвинулось ни на грамм. Зато слухи о том, что кто-то «новенький, мелкий (вот это обидно) и очень наглый» копает против Принца Северного Королевства распространялись со скоростью лесного пожара. Я тешила себя надеждой, что любой пожар всегда поглощается другим – более сильным, так что оставалось дождаться пока кто-то внезапно не залетит, разобьет машину, или снова испоганит дверь кабинета химии. Но терпение – не мой конек, поэтому я решила пойти ва-банк – расспросить преподавателей.

Дождавшись окончания пар, задержалась, притворяясь, что не успела дописать, а когда аудитория опустела, нацепила на лицо улыбку и словно лис, посягающий на курятник, зашла издалека:

– Не могли бы Вы мне помочь?

Немолодой, но пока еще полный жизни, а главное терпения, мужчина поднял на меня взгляд поверх прямоугольных очков.

– С чем именно?

– Хотела бы задать пару вопросов об одном из Ваших студентов. Викторе Северове.

Брови профессора нахмурились.

– Могу я узнать причину вашего интереса?

– Хочу написать статью об известных личностях академии. Для местной газеты, – на ходу сочинила я. Сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и присела рядом, сложив руки на коленях.

– Не уверен, что в моей компетенции обсуждать учеников. Не лучше ли вам спросить у него лично?

– К сожалению, я не могу. Очень уж… – профессор чуть нагнулся, ожидая, – … очень уж он скрытный молодой человек. А еще слишком привлекательный. – Боже, что я несу. – Каждый раз вижу, и дар речи пропадает.

– Послушайте, Диана. Вряд ли я смогу вам помочь, – произнес профессор, захлопывая папку, негласно показывая, что разговор окончен. – А если Виктор вам так нравится, вам стоит поискать союзника среди подруг. Они подскажут более действенный повод для знакомства.

– Точно, вы правы. Разумеется, вы правы, – кивая как китайский болванчик, я встала, накинула сумку на плечо, и сделала пару шагов к выходу, но остановилась, и добавила, как что-то совсем несущественное:

– Кстати, а вы не знаете, где Ульяна? Она взяла мою тетрадь, и я не могу найти ее, чтоб вернуть.

Несколько секунд он смотрел на меня из-под кустистых бровей, очевидно решая, что можно рассказать, а что нет, а потом произнес настолько тихо, чтобы только я могла услышать:

– Перестаньте лезть в дела Виктора. Это я вам не как преподаватель академии советую.

И больше ни слова.

Когда я вышла из аудитории, все еще пытаясь переварить сказанное, меня окликнули:

– Новенькая, стой.

Даже оборачиваться не потребовалось, чтобы понять, кто это.

Макс был из тех, кто маниакально любил дотрагиваться до людей во время разговора. Вот он сказал лишь «привет», а его рука уже опустилась на твои плечи. Если остальные к этому почти привыкли, мне чужие прикосновения казались дикостью, так что я поспешила отодвинуться.

– Кстати, если ты вдруг не прочитала, брюки девчонкам в академии носить запрещается.

Он сунул мне в руку листок.

– Что это?

Хотя я прекрасно знала. В самый первый день Леся подробно объяснила, что чуть ли не для каждого чиха в академии есть инструкция.

– Правила. И не советую их нарушать.

– Что-то еще?

– Специально для тебя могу рассказать подробно.

Я скривилась.

– Проваливай, дурное ты создание.

Глядя прямо перед собой, прибавила шагу, но Макс поймал меня за руку.

– Жду тебя в шесть. В библиотеке. Сегодня.

– С чего ты взял, что я приду? – хмыкнула я и, развернувшись, выдернула руку.

– Твое дело, – равнодушно ответил он. – Правда в таком случае ты так не узнаешь, кто распускает слухи о том, что мы с тобой переспали.

Несколько человек тут же оглянулись. Даже забыли, куда шли, и остановились, прислушиваясь.

Да что же происходит. Такое чувство, что столкновение с Севером запустило в моей жизни череду недоразумений. Они как лавина. Стоит сбросить с горы камешек, к основанию снесет многотонным потоком.

– Что ты мелешь? – ошарашенно вскинулась я. – Это бред! Нет никаких слухов!

Макс пожал плечами, засунул ладони в карманы брюк и чуть наклонившись, произнес:

– Будут! Если не придешь, обязательно будут. Это я могу тебе гарантировать.

Библиотека встретила меня прохладным воздухом вперемешку с запахом книг, который с детства ассоциировался с домом. Когда-то мы жили в квартире, где целую стену в гостиной занимали стеллажи с литературой. Папа любил читать. Он никогда не выбрасывал книги, так что с каждым годом полок становилось все больше и больше, пока комната не стала похожа на библиотеку из старой Диснеевской сказки про Красавицу и Чудовище.