Парадокс Севера

Закрыв дверь, скинула пальто и ботинки, и увидела на столе белый конверт.

– Под дверь закинули, – пояснила Леся, а потом тут же принялась расспрашивать, как все прошло. Только после того, как ее любопытство сыто угомонилось, я смогла закрыться в туалете, чтобы прочитать записку.

На небольшой белой карточке аккуратным почерком было выведено три коротких предложения: «Полночь. Фехтование. Малый зал».

Глава 17. Тайны во тьме

Север сидел в темноте у окна. Черный силуэт, подсвеченный светом фонарей с улицы, идеально выточенный словно изо льда. Широкие острые плечи, по обыкновению облаченные в черную рубашку, безупречная осанка и мерцающая сталь волос.

Услышав шаги, он резко обернулся, полоснув взглядом по лицу.

Иногда, глядя на него казалось, все происходящее для него не больше, чем игра. Странная и не понятная. Где ему просто доставляет какое-то садистское удовольствие читать людей. Строчка за строчкой.

– Я слушаю.

Пустота зала подыгрывала ему, вибрируя, делая голос глубже. Каждый раз, когда он начинал так говорить, эта бестолковая мышца, называемая сердцем, начинала стучать как заведенная. Выдрать бы ее к черту!

Александр. Вот единственный, ради кого я сегодня пришла сюда.

Пусть уже ничего не сделать, но хотя бы знать, что случилось. И возможно, это знание поможет отпустить и успокоиться.

– Я все расскажу, – опустившись на стопку матов, произнесла я.

Пока я говорила, Север молчал. Иногда задавал наводящие вопросы, но ничего из случившегося сегодня не выглядело важным и значительным. Простое свидание. Двух абсолютно простых людей.

– Ну давай же, Солнцева. Что еще?

Я лишь пожала плечами. «Всё». Важное я сказала. Остался лишь рассказ про семью Пашки, но подобные откровения не входили в мой план под кодовым названием «Провались ты под землю».

Север встал и принялся ходить туда-сюда по комнате, о чем-то усиленно размышляя. Я молча наблюдала за его перемещениями в темноте, почему-то думая о том, что он совершенно не хромает.

А потом вдруг представила его и Адель.

Помолвка. Свадьба.

Казалось, он вообще не из тех, кто заводит отношения. Само слово «любовь» никак не монтировалось к его образу. Ласка, забота, нежность – все это казалось чем-то для его образа противоестественным. Как будто все чувства, что живут в душе, он в себе убил.

– Эй, – пощелкал он пальцами. – Ты там что, уснула?

Я посмотрела в ответ с нескрываемым раздражением. Хотя вряд ли в темноте возможно было его разглядеть, и произнесла спокойно:

– Рада, что моя личная жизнь тебя так увлекает, но иди уже к черту. Больше ничего.

Парень подошел к собственному пальто, порылся в карманах, и уселся на подоконник, сгибая одну ногу в колене, а вторую вытягивая. Чиркнуло колесико зажигалки.

Я поймала себя на том, что смотрю, как пламя отбрасывает тени на угловатое мужское лицо. Вспыхивает и гаснет. Снова и снова. И вдруг Север перебросил мне что-то.

– Знакомо? – лениво произнес он, даже не поворачиваясь в мою сторону.

Раскрыв ладони, я уставилась на пачку сигарет. Ту самую, что видела сегодня у Пашки.

– Но откуда?

Север едва заметно наклонил голову, словно прислушиваясь. А потом мягко произнес:

– А говорила, рассказала все. Я же предупреждал, Солнцева, что люблю честность. Хочешь дальше я сам? С этого места.

Он выпрямился. Медленно, мягко, словно зверь перед прыжком, расправляющий когти. Обошел по кругу. «Не забывать, что зубы острые», – напомнил разум. Я встала, готовясь защищаться.

– Может кофе? – но слова эти были явно не приглашением. Точно переданной фразой, что я говорила сегодня Пашке. – Ты случайно денег никому не должен? А морду никому не разбивал? – продолжал он, царапая каждой фразой по нервам. Я же не двигалась, словно превратившись в статую, застывшую в невидимом крике.

За окном собрались тучи. Ветер хлыстал по веткам, заставляя стучать в стекла. Погода стремительно портилась, но вряд ли холод наружный мог сравниться с тем, что я ощущала внутри. Север же продолжал:

– В кафе он поставил свой стул рядом, но ты не заметила. Как и руку, которую весь вечер старался пристроить на твоих плечах. Один раз у него даже вышло.

И я почувствовала едва заметное прикосновение к локтю.

– Вы разговаривали о всякой ерунде. Ровно о том же, о чем говорят все на первом свидании. Поднялся ветер. На вечер обещали дождь, вот только ни один из вас не брал зонт. И ты поспешила обратно, хотя он и просил тебя остаться. Накинул на плечи куртку с номером «восемь», вышитым на спине. Слишком рано, я прав?

Пришлось усилием подавить дрожь, потому что каждое слово было правдой. Север будто знал, чувствовал тот дискомфорт, что я ощущала от прикосновения к плечам тяжелой чужой одежды. Знал, как сильно я хотела снять в себя это присутствие.

Но при этом он стоял сзади, копируя позу Пашки. С одним лишь отличием. Слишком близко. Настолько, что я могла слышать стук его сердца.

Моё же, казалось, могло разрушить каменные стены спящей академии. Она даже не догадывалась, какие страшные тайны скрывала во тьме.

Прикосновения как ледяные пули. Едва ощутимое кончиками пальцев к шее. Вверх и вниз. Медленно. Выдох в висок.

– Дальше я могу лишь предполагать.

Я замерла, боясь вдохнуть.

– Он проводил тебя до комнаты сквозь опустевшие коридоры. Остановился у двери, чтобы попрощаться.

Север обошел меня, вставая напротив. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с собственным телом, которое трепетало и дрожало, словно на ледяном ветру.

– Сделал шаг, неловко переминаясь на месте. Рискнув прикоснуться.

Его пальцы скользнули к горловине кофты, перекидывая мои волосы на одну сторону. Я же не двигалась с места, даже не дыша. И Север произнес хрипло, на выдохе:

– Чего именно ты так боишься? А, Мушкетер?

Его голос одновременно пугал и заставлял все внутри сжиматься, до дрожи. Я подняла голову, чтобы встретить вызов с достоинством. Привычная серо-голубая радужка почти исчезла из-за расширившихся от темноты зрачков, черных словно бездна.

Мы стояли слишком близко. Стоило ему чуть сильнее наклониться и случилось бы непоправимое.

Он ждал?

Дразнил?

Испытывал?

С Севером никогда невозможно быть хоть в чем-то уверенной.

И когда я едва не свалилась в обморок от страха, волнения и желания сбежать, он обхватил меня за талию, притянув к себе и произнес, будто пробуя слова на вкус:

– А потом он тебя поцеловал.

– Нет! – вырвалось против воли. Я наконец отмерла и оттолкнула его, отпрыгнув на несколько шагов назад. – Этого не было! Он даже не провожал меня до комнаты. Его уже у входа кто-то ждал.

– Кто именно? – Север не изменился в лице, но тоном голоса бил словно хлыстом.

– Парень какой-то.

– Имя?

– Да не знаю я. Волосы тёмные, короткие. Родинка на щеке, – выкрикнула я, лишь бы он отстал.

Что-то хищное проступило на его лице.

– Спасибо, – на этот раз Север стелил так мягко, словно шуршавшую листву по осени. Развернулся, подхватил трость и пальто с вешалки.

Что? Куда?

– Стой, – успела схватить я его за рукав. – Я выполнила свою часть уговора. Теперь ты обязан ответить на мой вопрос.

Я вскинула голову. С вызовом, глядя ему прямо в глаза. Надеясь, что когда-нибудь все то гадкое, что есть в нем, пересилит, и эти мысли о том, насколько он притягателен, в темноте издохнут.

– Не помню, чтобы я давал такое обещание.

Я едва не подпрыгнула.

– Но ты же… ты сказал…

– Нет, Диана, – улыбнулся он мягко и сыто. – Это ты сказала, что готова играть на таких условиях. Я свое согласие не давал. А значит, договора не было.

– Вот же лживый… – прошипела я.

Уголок его губ слегка приподнялся. Скрипнула открываемая дверь.

– Не жди ни от кого ничего, – бросил Север через плечо. – И тогда не потерпишь поражения.

Глава 18. Чёрная карточка

Я хлопнула дверью кабинета физики так, что штукатурка посыпалась. Потому что его не было на паре. Моего лучшего друга. Моего Павла.

С самого утра я написала ему три сообщения, но он не ответил. Попробовала набрать, но услышала лишь гудки. Поэтому, не в силах больше ждать, решительно отправилась в мужскую общагу. Вот только по дороге услышала ругань.

– Что здесь происходит?

Я попыталась протиснуться вперед, расталкивая стоящих впереди зевак, и вдруг увидела Пашкин затылок.

– Карточка, – шептались вокруг.

Страх окатил ледяной волной. Нет. Нет. Только не это.

– Куда? Куда его забирают? – выкрикнула я. Кто-то схватил меня за руку. Леся.

Я принялась вырываться. Но ее хватка стала только сильнее. «Пожалуйста, не делай глупостей», – умоляли ее глаза.

И тут я увидела его. Человека, который один был ответственен за весь хаос, что происходил в академии. Он стоял, сложив руки за спиной, на миг став частью толпы, словно когда хотел казаться невидимым, даже это было ему подвластно.

Каждый взгляд, который он ронял свысока на моего друга, которого уже увел куда-то Страж, не выражал ровным счетом никакого беспокойства. Мой же был в состоянии метать молнии.

– Ты знал. – Я дернулась вперед, в миг оказавшись напротив Северова, не замечая, как голос скатился в шипение. – Ты попросил не просто так… ты… да ты…

Я стиснула зубы крепче, чтобы не накинутся на него прямо здесь, при всей толпе. Руки дрожали от злости и ощущения собственной беспомощности.

Стало так стыдно, потому что выходит, я предала собственного друга. Ради чего? Ради кого?

– Я предупреждал тебя, – произнес Север. – А с теми, кто упорно не слышит предупреждений, у меня разговор короткий.

То, с каким он говорил цинизмом, буквально выворачивало наизнанку.

– Он ничего не сделал!

– Это не тебе решать, – процедил Северов. Раздражение вибрировало между нами, рассыпаясь жалящими искрами. – Исчезни, пока и тебе не досталось. – А потом схватил за запястье. Я посмотрела ему в глаза. – Я не шучу сейчас, Диана. Ты поняла?

Да как он смеет!

Я вырвалась из захвата и обернулась в поисках помощи. Но никто, ни один не сделал и шагу, чтобы помочь. Как же меня раздражали эти молчаливые наблюдатели. Способные лишь безразлично смотреть, как рушатся чужие судьбы.

– Знаешь что, Северов. А ни катился бы ты к черту! – произнесла я громко. Ну же, что ты мне сделаешь?

Я не знала, откуда взялось столько смелости. Может от того, что друга не смогла уберечь, может просто надоело играть в эти глупые игры, но я сделала шаг вперед. Впервые не прячась и не дрожа. Угрожая.

И вот тогда он протянул мне первую желтую карточку.

По толпе пополз тихий шепот.

– Ты не имеешь права! – ответила я, пристально глядя ему в глаза. А потом совершила то, что не позволял себе никто в этом заведении. Медленно сжав кусок картона в ладони, смяла его.

В коридоре стояла такая тишина, что слышен был даже хруст бумаги. Я подняла руку над стоящей рядом урной и раскрыла ладонь, отправив предупреждение туда, где ему место. В мусор.

Север смотрел на меня так, будто его это забавляло. Спокойно подошел ко мне почти вплотную. Я задержала дыхание, чувствуя, как пульс заколотился, а потом подняла взгляд, встречая его – испепеляющий.

– А если так, – он достал из кармана другую, теперь уже красную, и все так же, не отводя глаз, опустил ее в мой нагрудный карман.

Запугать решил, значит? Не может он быть всесильным.

Я нужна этому колледжу и их команде больше, чем они мне. Он не сможет мне навредить! За меня заступится тренер!

И тогда я достала карточку, разорвала на мелкие кусочки, наслаждаясь моментом, и швырнула ему в лицо.

Кто-то вскрикнул. Как если б я выдернула чеку, запуская отсчет перед тем, как все разлетится на куски.

Лишь на мгновение в глазах напротив промелькнула ярость, но тут же погасла, скрывшись за ледяным равнодушием.

Медленно, растянувшись в кошачьей ухмылке, Север отодвинулся и едва заметно подал знак вернувшемуся Стражу.

– Ты сама решила, – мягко произнес он. А дальше все произошло так внезапно, что я не успела даже опомниться. Северов развернулся. Антон скрутил за моей спиной руки.

– Стойте! Я никуда с ними не пойду! – крикнула я, вырываясь. – Помогите мне! Кто-нибудь!

Только все вокруг стояли, не решаясь и шагу сделать.

– Позовите моего тренера! Декана!

Последнее что я помню, как к подошвам моих туфель опустилась черная карточка.

Меня потащили к выходу, как будто я не весила ровным счетом ничего.

– Иди спокойно, тебе же будет проще, – встряхнул меня Страж.

– Вы не имеете права!

Мерзкие слезы тут же защипали глаза. Нет, не дождутся, я не стану перед ними унижаться. А потом и это стало не важно, потому что кто-то накинул мне тряпичный мешок на голову, затолкав в машину.

Темнота, такая же черная, как и рубашка карты. Вот значит, что они видят перед смертью.

– Раз ты так хотела, я покажу тебе, что делают с теми, кто нарушает правила, – раздался сбоку холодный голос. И машина двинулась с места.

Глава 19. Правду наружу!

Запах.

Тяжелый и давящий.

Первое, на что я невольно обратила внимание.

В месте, куда привез меня Север, пахло свежевыкрашенными стенами, формалином и смесью лекарств. Тот случай, когда понимаешь, так пахнет в больнице, хотя точно и не знаешь, чем. И хочется сбежать поскорее, потому что внутри просыпается какой-то бесконтрольный страх, что двери закроются, а ты останешься здесь навечно. Если бы не одно «но».

К запахам здания примешивался еще один – не менее различимый, запах Севера. Смесь из стирального порошка, шлейф туалетной воды и чего-то мятного. Он шел рядом, крепко схватив меня за локоть. И чем дальше мы двигались по узкому коридору, тем сильнее все сжималось от страха. Я стянула с глаз повязку еще в машине, как только парни вышли, но так и не смогла понять, куда меня привезли.

Узкие зеленые коридоры и двери… камер?

– Где мы?

Но Север молчал, а я гадала, почему. Только когда он остановился у одной из металлических дверей и повернулся, увидела, как под ледяной маской блеснула ярость.

– Смотри, – сказал, грубо подталкивая к крошечному окошку в виде решетки. Я встала на цыпочки, чтобы видеть.

По ту сторону двери находился парень, совсем молодой. Свернувшись на койке, он смотрел в стену. Под его глазами залегли тени, а лицо настолько исхудало, словно бедняга не ел пару дней к ряду. Что-то подсказывало, так и было.

– Вот этому всего девятнадцать, – процедил Север. – Я привез его десять дней назад.

Он так разозлился, что казалось еще минута и стены снесет волной его гнева, а я молча стояла, обхватив себя руками, ожидая своей участи.

– Наркология. Не строй из себя идиотку, что не догадалась, что это за место.

– Что? – пискнула я, все еще не веря в происходящее. Понимание обрушилось на голову словно небосвод. Вдруг все стало таким простым и логичным. Как в детских загадках, когда тебе заранее известен ответ. Вот же он – лежал на поверхности.

Парень в камере обхватил себя руками, словно его бил озноб. Я вся сжалась. Глядя на это место, даже меня начало ощутимо ломать и захотелось убраться отсюда. Да поскорее.

– Большинство начинает с травки, – с отвращением произнес Север. – План4, гашиш. Им кажется, фигня. На один вечер. Но не замечают, как следом подтягивается экстази, мет5, а потом и кокаин. Там, где крутятся большие деньги, всегда следом появляются дурь. И чем больше этих денег, тем быстрее она окажется в твоем кармане. Своего рода закон.

К горлу покатила тошнота. Я отошла на два шага, опираясь на холодную стену. Дрожа, как осиновый лист, все еще сжимая в кулаке кусочек красного картона, угодивший в рукав блузы. Теперь я смотрела на него совершенно иными глазами.

– Значит, вот для чего нужны карточки? – прохрипела я, все еще боясь поднять взгляд.

– Красная для тех, кто когда-то был пойман с дурью, – ледяным тоном ответил Север. Я зажмурилась, до белых кругов под глазами, ненавидя себя за то, какой была глупой все это время. – Они попадают сюда. Кого надо лечат, но большинство удается поймать на первой паре доз, когда зависимость еще не развилась. И тогда я помогаю им узнать, какие непередаваемые ощущениях их ждут, если они не уйдут в завязку.

– Каким образом?

– Они остаются здесь на три недели. Помогать. Большинство не возвращается. Те же, кто решается – молчат. В своих интересах.

В другом конце коридора из одной палаты в другую прошагал врач. Удивительно, но он нас не выгнал, не поинтересовался, что мы здесь делаем. Словно наше присутствие было совершенно обыденным. Как много людей Север сюда привез? Сколько человек прошло через это место, наводившее липкий ужас, потому что так было не похоже на современные частные клиники.

– И работает? – прошептала я.

– Еще бы. Поприбираешь пару недель чужую блевотину, насмотришься на корчащихся на полу от ломки, желание закинуться надолго пропадет.

– А черная? – спросила, наконец решившись поднять взгляд.

Лицо Севера, итак не блещущее здоровым румянцем, еще сильнее потемнело.

– Для таких, как твой парень, – сдержанно произнес он.

– Он не мой…

– Плевать. Обычно их называют «дропы». Посредники.

– Боже, Пашка. – На голову словно вылили ушат воды. – Он не мог оказаться замешан в подобном.

– Святая наивность, – процедил Север, а потом скомандовал: – Идем. – И я трусливо подчинилась, молча следуя за ним к машине.

Когда мы выехали от диспансера, все же решилась спросить:

– Что с ним теперь будет?

– Лучше тебе не знать, – отделяя каждое слово, произнес он. – Прими как факт, что ты его не увидишь больше. По крайней мере в академии.

Север молчал, а я все еще пыталась уложить в голове произошедшее. Работа его системы с карточками была настолько выверена, что становилось понятно, она создана давно. В курсе руководство, преподаватели, даже работники больницы не смотрели на нас как на посторонних.

Сколько слухов родилось и умерло в стенах Карточной долины. Одни абсурднее других. Вот только сейчас в голове впервые не укладывалось, зачем Северов делает это. Грязная работа. Никем не ценимая. К тому же неблагодарная. На его месте, я бы давным давно оставила мажоров разбираться с их пагубными привычками самостоятельно.

Вот только Пашка…

Как он мог так глупо повестить на легкие деньги?

Я прикрыла лицо руками. К тому же сама, выходит, его поимке поспособствовала. И кто теперь ему поможет?

– Север… – но ответом послужило привычное молчание. Он был зол. Я много раз выводила его из равновесия, но никогда не видела таким. – Пожалуйста, – взмолилась я. – Дай ему шанс. Я поручусь. Он хороший парень, правда. Просто у него мама болеет. Вот увидишь, он исправится.

Но не успела договорить, машина резко затормозила у обочины. Я впилась руками в ремень, в поисках хоть какой-то защиты.

– Я скажу один раз, – произнес Север серьезно и без эмоций. – Никогда не пытайся торговаться со мной. Тем более сейчас.

Я вжалась в кожаное сидение. Было страшно. Но страшнее оказалось думать о том, что случится с другом.

– Дай мне поговорить с ним, – попросила я. – В последний раз.

– Нет.

Его сдвинутые брови явно говорили, что мольбы мои – бесполезны, но попробовать все же стоило. Сделать хоть что-то.

– Зачем? – вдруг спросил Север. – Ты ему уже не поможешь, так какой смысл?

– Я просто до сих пор не могу поверить. Вдруг это ошибка?

Он закатил глаза.

– Вдруг его подставили и на самом деле он не виноват? Вдруг…

Север перебил:

– Ладно. Только не реви потом, что тебя не предупреждали.

Я не знала, куда мы приехали. Вокруг был уже пожелтевший лес, сквозь который проглядывали едва протоптанные тропинки. Север шел молча. И когда остановился, я увидела бетонную коробку. Склад, или большой гараж, без окон и с одной единственной дверью в центре. Жуткий и своим видом наводивший ужас.

– Это вообще законно? – спросила я.

Он бросил на меня уничтожающий взгляд сверху вниз и открыл скрипучую металлическую дверь.

– Ровно настолько же, насколько торговля наркотиками. Ставки равнозначны, не находишь?

Я глубоко вдохнула, шагнула внутрь, но так и застыла у порога.

Север подтолкнул в спину.

В центре комнаты на старом деревянном стуле сидел парень. Его руки и ноги были привязаны. Лампы чадили, освещая лишь часть комнаты тусклым светом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ан гард (фр. En guarde, К бою) Сигнал о подготовке к соревнованию. Участники поединка должны занять позиции каждый за своей линией начала боя.

2

Эт-ву прэ? (фр. Êtes-vous prêt? Вы готовы?) Судья задаёт вопрос перед началом боя обоим участникам. Участник, не готовый к бою, должен подать сигнал судье, топнув ногой и подняв оружие вверх.

3

Алле! (фр. Allez! Начинайте!) Сигнал о начале боя. Участники вправе начать движение.

4

Марихуана

5

Метамфитамин