Моя тюрчанка

– Готово, – коротко обронила Ширин. Ее слово прозвучало громче, чем звук упавшей капли в полной тишине.

Не поняв, о чем речь, я – настороженный и взъерошенный – уставил на милую слезящиеся глаза.

– Я закончила иск, – пояснила моя девочка.

Дело оставалось за малым: через формы на сайтах отправить жалобу в прокуратуру, а иск – в суд. Через пару минут мы были «в шоколаде»: тексты, над которыми так долго корпела Ширин, «улетели» по назначению, а нам оба сайта выдали входящие номера наших обращений.

Вот и все. Ничего больше мы не можем предпринять, чтобы заставить государство заняться нашими проблемами. Захотят ли прокурор и секретарь суда пошевельнуться, вникнуть в нашу писанину?.. Вопрос риторический.

Мы с Ширин немного посидели в молчании, прислушиваясь к тому, как гудит не выключенный пока что ноутбук. Я заглянул милой в лицо – осунувшееся и, как будто, посеревшее. Я не увидел на нем ни напряжения, ни злости – одну только беспредельную усталость. Взгляд широко распахнутых агатовых глаз моей девочки был, скорее… удивленный. Она точно спрашивала: мы написали в прокуратуру и суд – а что теперь?.. Но я – разве я знал, что ответить любимой?..

– Еще кофе?.. – только чтобы молчание не затягивалось, спросил я.

– Давай, – пожала плечами Ширин.

Я прошел на кухню – и наполнил водой пузатый стеклянный электрочайник. Эти две чашки кофе я готовил с особыми любовью и вниманием. Так, наверное, алхимики колдовали над эликсиром вечной молодости. Побольше белого, как снег, сахару, побольше коричневого кофейного порошка; да на треть чашки – жирного молока. И как секретный ингредиент – частичка моей души. Я не самый идеальный мужчина – и это еще мягко сказано. Я не могу прописать мою девочку в «своей» же квартире. Не в силах оградить мою милую от аферистов – вроде Бахрома; от опасного любопытства полиции или от косых взглядов пропитанных национализмом обывателей. Я вообще ни на что не способен – тряпка и рохля. Но уж ароматным бодрящим кофе я мою любимую напою.

Я принес чашки в спальню, где сидела у ноутбука Ширин. Моя милая благодарно кивнула. Она пила теперь не так, как за составлением письма в прокуратуру или иска в суд – а маленькими-маленькими неторопливыми глоточками, время от времени отставляя от себя чашку. Моя девочка больше не напоминала ни тигрицу, ни львицу. На нежном личике моей тюрчанки были растерянность и усталость: красивые брови – чуть приподняты, а губы-лепестки слегка приоткрыты. Пока Ширин горела огнем, как лютая Сохмет, я не смел к моей милой подступиться, сказать лишнее слово. Но сейчас моя милая снова стала беззащитной, хрупкой и слабой. Так что я не удержался – и бережно прижал ее к себе.

Ширин спрятала лицо у меня на груди. Я уловил сначала учащенное дыхание возлюбленной, а потом и всхлипывания. Львица – сильная и гордая – превратилась обратно в котенка, которого я хотел спрятать от всего враждебного мира. Моя девочка плакала. И от ее горючих слез намокала моя рубашка. А я гладил и целовал струящиеся темным потоком волнистые волосы милой и нежно шептал:

– Ты ничего не бойся. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

– На самом деле ни прокуратура, ни суд за нас не заступятся?.. – пролепетала Ширин. – Государство работает только на влиятельных и богатых?.. К больному парню и нерусской девушке полномочные бюрократы отнесутся, как к пыли?..

И рыдания еще сильнее душили мою девочку.

– Не думай об этом. Не надо, – ласково сказал я. – Какое нам дело до государства?.. Мы сами хозяева своей судьбы.

Сейчас я верил в то, что говорил. О, мы не мышь в ловушке, которая захлопнулась, и не муха – пойманная на липкую бумагу. Тем и отличается человек, что в любой ситуации он способен сделать выбор и даже смерть принять с достоинством. В оставшиеся до середины февраля недели мы все силы отдадим поиску работы для Ширин. Возможно, случится маленькое чудо: как счастливый лотерейный билет, моей девочке выпадет рабочее место с официальным оформлением.

А если нет?..

Что ж – у нас есть и план «б». Мы не дадим монстру-государству над нами поизмываться. Миграционная полиция не посадит мою милую на поезд под звериные вопли пикетирующих у вокзала ультраправых отморозков: «Чемодан – ишак – кишлак». Не депортирует в Западный Туркестан, в лапы заплывшего жиром ишана с влажными крохотными глазками.

Не бывать такому!.. Мы просто примем по пачке волшебных пилюлек – и унесемся туда, где нас не достанут никакие обидчики. Мы сбросим тела, как старую одежду – а наши души рассеются в мировом пространстве.

За сегодняшний день мы с Ширин намучились, как за десять лет каторги. Ссора с рекрутершей в гипермаркете, бесплодный поход в полицию за защитой своих попранных прав, написание писем в суд и прокуратуру… Казалось: из нас выдавлены литры жизненных соков, как прессом из апельсинов.

Да и в течение месяцев, прошедших с нашего первого поцелуя – разве было хоть капельку лучше?.. Мы ничего не хотели – ни кругленького счета в банке, ни дачу, ни авто, ни еще одной квартиры. А только любить друг друга. Сладкой парочкой «добрых дикарей» быть счастливыми в своем райском шалаше. Но жестокая Вселенная не позволила нам и этой малости. Колючий ветер действительности врывался в наше окно, заставляя болезненно ежиться. Ширин вынуждена искать работу – и натыкаться на гнусные объявления вроде «принимаем только славян», «работа для русских», «официально не оформляем» и т.д. А часики тикают, отмеряя быстро утекающее время законного пребывания моей девочки в Расее.

Чего удивляться, что мы устали?.. Что нам невмоготу стало жить на вулкане, который неминуемо изрыгнет раскаленную красную лаву?.. Не проще ли выпить по горсти таблеток, улечься в обнимку под теплым одеялом и закрыть глаза – навсегда?.. И пусть, прежде чем у нас перестанет прощупываться пульс, в нашем воображении проплывут соблазнительные красочные картины той беззаботной жизни, которой у нас не было.

Горячо шепча моей милой на ушко, что «мы сами хозяева своей судьбы» – я имел в виду, что уж смерть мы выберем сами. Только этим я и мог утешить любимую девушку. Я точно забыл, что еще сегодня думал о том, как отговорю мою милую от самоубийства. Просто я не мог нашарить в шкатулке своего мозга ни одного аргумента в пользу того, что жизнь – «самое лучшее, самое верное» даже для угнетенного бедняка. Нет!.. «Жизнь любой ценой» – кредо не человека, а, скорее, дождевого червя, который даже разрубленный лопатой извивается обеими своими половинками

За окном стояла черная глубокая ночь с оранжевыми огнями фонарей и медленно парящими пушинками снега. Мы сидели в спальне перед ноутбуком и двумя недопитыми чашками кофе. Мы были до предела утомлены и одновременно взвинчены. Казалось: наши нервы оголены, как провода, с которых сорвали изоляцию. Ширин уже не плакала – только всхлипывала. Но не убирала лица с моей груди.

– Пойдем спать? – предложил я. А сам подумал: может быть, после того, как мы хотя бы несколько часов проведем в царстве Морфея – мир не покажется нам таким уж мрачным?..

– Пойдем, – тихо согласилась моя девочка.

Мы разделись, выключили свет и легли. Под одеяло забираться не стали: было жарко – то ли от натопленной батареи, то ли от еще горевшего в нас внутреннего огня. Спасительный сон не приходил – видимо, мы перепили кофе. Да и переживания сегодняшнего дня прокручивались в голове, как надоедливая песня. Но сил не было и подвигать мизинцем левой ноги. Мне казалось: так мы и пролежим картонными куклами почти до рассвета, пока не забудемся легкой дремотой. Но моя Ширин решила по-другому.

Обнаженная, она села мне на бедра. Поймав руку моей милой, я почувствовал: у любимой подскочил пульс. У меня и у самого ответно забарабанило-заколотилось сердце. Я повалил Ширин и осыпал огненными поцелуями ее напрягшуюся грудь с затвердевшими сосками. Зарылся носом в растрепавшиеся густые волосы моей девочки. А затем – прильнул губами к губам своей милой, как шмель к цветку.

Ширин отдавалась мне с какой-то самозабвенной сумасшедшей страстью. Откликалась на мои ласки томными вздохами. Я ощущал волны дрожи, прокатывающиеся по нежному телу моей девочки. Милая вилась в моих объятиях змеей.

Время от времени я чуть сдерживал с напор. Но тогда моя девочка жадно приникала ко мне. И будто приглашала: «Не бойся, не бойся – продолжай. Я не хрустальная – не разобьюсь. Не было еще случая, чтобы цветок сломался под весом пчелы». Вдохновленный, я бросался в новую атаку. А моя милая, закрыв глаза и царапая ногтями мне спину, с жаром восклицала:

– Господи!.. Ребенка!.. Я хочу от тебя ребенка!..

Наша взаимная страсть была точно бушующий пожар. Мы наслаждались друг другом с таким же пылом, что и в свою первую памятную ночь. Но теперь мы были менее неуклюжими. Не знаю, откуда – после богатого на неприятности длинного дня – у нас нашелся порох для любовного сражения.

Мы предавались сладостным утехам долго, очень долго. Казалось: вся Вселенная замерла на время наших «взрослых игр»; луна и планеты остановили свой вечный бег по орбитам. Наконец мы распластались на постели. Нас укутала в свое покрывало усталость. Но не та болезненная, мертвящая душу усталость – которая валуном придавливала нас, когда мы сидели за письмом в прокуратуру или за иском в суд. А другая – воздушная, легкая, приятно расслабляющая тело; напоминающая погружение в теплую ванну.

Мы лежали, взявшись за руки, в темноте и слушали тишину. Только прогудела за окном машина, засмеялся и что-то крикнул запоздалый гуляка, пискнул кот и захлебнулась лаем псина. Молчание для нас не было тягостным: после жаркой любовной битвы, в которой мы оба оказались победителями, не требовались слова.

Потом Ширин что-то спросила. Вроде бы, она пыталась припомнить понравившийся ей стих из «Шахнаме». Но строчку гениального Фирдоуси не удалось нашарить и в моем котле памяти. Мы решили, что утром заглянем в книгу.

– А как здорово было бы завести котенка, – без всякой связи с предыдущими своими словами мечтательно сказала любимая. – Представь, как бы он бегал вразвалочку по комнате. Точил бы коготки о кровать и о ножку стула. А мы бы привязали нитку к бумажке – и дразнили бы котенка. Он охотился бы за бумажкой, как за мышью.

– Ты сама мой котенок, – улыбнулся я невидимой во мраке улыбкой.

Так мы болтали о пустяках, пока веки у нас не налились свинцом. Моя милая плотнее прижалась ко мне и, тихонько зевнув, уснула. Скоро и я тоже, как в мягкую перину, провалился в блаженный сон.

15.Лох не мамонт

На кухне висел на стене календарь с изображением забавного медвежонка. Я с тоской смотрел на столбцы цифр, каждый раз не нарочно уцепляясь глазом за роковую дату: четырнадцатое февраля. Тринадцатого числа Ширин еще будет легальной мигранткой, кое-как защищенной хромым расейским законом. Но с четырнадцатого – превратится в «преступницу», нарушительницу государственной границы, в человека даже не второго, а третьего сорта, парию, унтерменша. В бедную серну, на которую откроют охоту натасканные безжалостные псы из миграционной полиции.

Я давился горьким колючим смешком, а из глаз выдавливались соленые слезы. Как?!. Мою девочку объявят вне закона?!. Только потому, что она хочет остаться со мной – с парнем, которого любит?..

В какой все-таки варварской стране мы живем!.. Полисмены здесь не ловят прикрытых денежным щитом местных Аль Капоне, терпят ультраправых отморозков. Не защелкивают наручники на запястьях у аферистов средней и выше весовой категории – типа Бахрома. Скамью подсудимых не полируют задами проворовавшиеся губернаторы. Но тюркская девочка с хрупкими плечами – конечно, угроза для территориальной целостности неласковой матушки-Расеи. Любой полицейский сочтет за долг перед родиной проверить документы Ширин. Когда сгорит виз, у моей милой останется три дорожки. Или прятаться, как лиса. Или быть депортированной в Западный Туркестан. Или умереть. Воистину: придуманная дрянным божком-садистом лотерея, в которой невозможно выиграть. О, пусть другой – добрый – боженька позаботится о том, чтобы моя любимая все же нашла официальную работу!..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.