Чипированная. Код L-831

– Доченька, нам с отцом необходимо отлучиться. Не жди нас к ужину.

Матушка пытается выглядеть непринужденно. Отец серьезен.

– Вы надолго?

Она пожимает плечами, отец продолжает сверлить меня взглядом.

– Будь дома. Еще два дня, и ты будешь счастлива.

С этими словами отец закрывает дверь, я снова остаюсь наедине с собой и своими мыслями.

Что ж, происходят какие-то изменения, а меня продолжают держать в неведении. Моя сущность начинает прорываться сквозь рамки условности, требуя внимания. Кто-то – скорее всего, мой суженый – сбежал. Есть иные, которые живут без предначертанного, старец с рынка один из них, в этом нет сомнений. Пытаюсь отвлечься, созвонившись с одной из тех, кого я пыталась называть подругой.

Набрав на стационарном телефоне номер Марины, я ожидаю ответа. И чего она так долго не подходит? Наконец-то тишина сменяется ее голосом:

– Лесия, привет! – рада одноклассница, с которой у меня сохранились самые доверительные отношения после ее замужества. Все остальные старались минимизировать общение, отмечая мою странность. – Поздравляю, скоро ты войдешь в наши ряды.

– Марина, ты счастлива?

– Конечно. И ты будешь, – смеется она в ответ.

Глупо спрашивать очевидное. Дальнейший разговор протекает в описании подробностей, как у их ребенка режутся зубки, как замечательно он смеется или лепечет какой-то очередной бред. Я периодически вставляю: «Какая прелесть!» На двадцатой минуте разговора ребенок просыпается, подзывая к себе родителя. Марина прощается, обещая прийти на торжество, чтобы поздравить нас.

Телефонный разговор не помог, беру книгу и углубляюсь в изучение двухфазной чистки масляных картин – смысл проходит мимо.

Спускаюсь в зал, открывая карту местности: города Системы разделяют огромные территории леса и пустоши. Неужели это только конспирация, или в самом лесу и правда что-то есть? Мне срочно надо на рынок. Если я успею… только бы успеть.

На бегу обуваясь, я выскакиваю на улицу, до рынка совсем недалеко. Магазины закрываются. Я ускоряюсь, ловя на себя недоумевающие взгляды – прости, отец, очередного выговора не избежать.

Наконец-то вижу спину старца.

– Подождите, – кричу издалека.

Он останавливается. Добегая, судорожно выдыхаю, стараясь успокоить колотящееся сердце.

– Что с ней? Почему она кричит? Зачем она бежит? – слышится недоумение со стороны. Да, это сулит несколькими выговорами.

– Идем.

Старец вручает мне тележку, быстро уводя нас в сторону. Я молча следую за ним. Мы сворачиваем с полуоживленного вечернего рынка.

– Тебя не учили вести себя спокойно? – резко спрашивает старец, останавливаясь.

– Учили, но понимаете, дело такое, – заламываю пальцы от волнения, – я не смогу застать вас в пятницу. Мне назначили вызов, а я… я не хочу уготованного.

– Детский каприз?

– Нет.

– А с чего ты так уверена?

– Но вы же мне открылись. Для чего?

– Увидел твой потухший взгляд. Немой вопрос. Мольбу о помощи, – старец дотронулся ладонью до моей головы, приглаживая волосы. – Ты пойми, дороги обратно не будет.

– Кто вы?

– Я иной, – он отходит от меня. – Мы живем за пределами Системы.

– А почему вы здесь?

– Позволено, – легко улыбается он. – Надолго ли только…

– А я? Я могу стать иной?

– Ты уже иная, – старец оголяет запястье. – Нас отличает только то, что у тебя есть узор и чип, а у меня нет.

– Полярная звезда? Вы говорили, что если следовать за ней через лес, я смогу отыскать иных. Это правда?

– Правда.

Старец осматривается по сторонам.

– Вы сможете меня принять? – озвучиваю главный вопрос.

– Прости, но мне придется огорчить тебя.

– Огорчить?

– Расстроить. Обидеть, – объясняет он. – Совсем забыл, что вам здесь не объясняют эмоций.

– Вы не сможете принять меня? – догадываюсь я.

– Да.

Плечи опускаются, на глаза наворачиваются слезы.

– Это и есть горечь, – говорит он.

Я смотрю на него через пелену.

– Эмоция, – старец поглаживает по голове, отходя.

– Зачем вы тогда открылись мне? Зачем позволили узнать? – начинаю кричать. – Немедленно остановитесь!

Старец и вправду останавливается, разворачиваясь ко мне:

– Успокойся, тише, – просит он.

– Почему вы не хотите принять меня?

– Ты должна все хорошо обдумать. Я ничего не могу обещать тебе. Ты должна сама сделать выбор. И нести за него ответственность. Приходи в следующую пятницу.

– Но будет поздно, как вы не понимаете, – опускаюсь на корточки, не в силах справиться со слабостью в ногах.

– Что же ужасного ожидает тебя? – хмурится старец, приседая ко мне.

– Ужасного? – переспрашиваю я.

– Забудь, – машет рукой. – Почему будет поздно?

– Зал Свиданий.

– И это все? – улыбается он, поднимаясь. – Приходи в пятницу.

– Все? – слезы в один миг проходят. – Меня свяжут новыми узами. Закуют в замок. Я навсегда останусь здесь. Или… или я не знаю, что сделаю, но выдам себя. Как я потом смогу выбраться?

– Став иной, ты станешь никем для Системы. И твои узы потеряют значение.

– То есть вы сможете принять меня? – не успокаиваюсь я.

– Не сегодня. Тебе нужно понять, чем ты готова рискнуть и для чего.

Старец протягивает яблоко.

– Спасибо, – то ли за угощение, то ли за надежду благодарю я.

– Не грусти, а мне пора.

– Не уходите, – кричу я, догоняя его. – Куда вы уходите?

– Домой.

– Вы живете там? В лесу?

– Почти.

– Я иду с вами.

– Нет, – старец останавливается.

– Но почему? Я опять привлекла внимание, завтра ждать выговора. Зачем и дальше оставаться здесь?

– Ты должна успокоиться. Система за тебя несет ответственность, а там, – он указывает рукой в лес, – там ты сама должна заботиться о себе. Рядом не будет любящих родителей. Не будет ничего привычного.

– Вы меня отговариваете?

– Предупреждаю. Подумай хорошо, готова ли ты раз и навсегда проститься с привычным.

– Подождите, но это же не означает, что мне придется жить на улице и… голодать? – обхватываю голову руками.

– У нас есть и дома, и удобства, и еда. И этим всем тебе придется заниматься самой, чтобы обеспечить комфортную жизнь.

– А?

– А теперь успокойся и ступай домой. Не добавляй к выговору за поведение на рынке еще и поздние плутания.

– Доброго вечера, – обращаются к нам Оракулы на местах, контролирующие прядок на улицах.

Я оборачиваюсь на голос, приветственно склонив голову. Когда они подходят вплотную, старца рядом не оказывается.

– Вы видели, куда он пошел?

– Кто? – спрашивает один из Оракулов.

– Старец, он… споткнулся, я помогла ему подняться.

– Нам сообщили, что вы бежали за продавцом. Просили его подождать вас, – отвечает второй, хмурясь.

– Да, я бежала, а потом… потом он споткнулся. У него чудесные яблоки, мне для пирога не хватило, я хотела приобрести еще, – пытаюсь на ходу придумать оправдание.

– Вы купили одно?

– Закончились, – пожимаю плечами. – Спасибо за заботу, – склоняю голову на прощание.

– Благодарим Вселенную и Систему, даровавшую нам счастливую жизнь, – одновременно прощаются Оракулы на местах, склонив голову.

– Благодарим.

Я быстренько направляюсь в сторону дома. Интересно, только я могу придумывать истории в оправдание, или так делают и другие? Не замечала. Теперь я понимаю, что не больна новой или неизлечимой болезнью: тогда за обедом и на рынке была горечь. Эх, как же я упустила этого старца!

Темнеет. Приходится спешить. Дом встречает пустотой: родители еще не вернулись.

– Что же происходит? – обращаю вопрос в пустоту.

Изменения, поспешная свадьба. Мной заинтересован Совет Великих Оракулов, а это не сулит ничего хорошего. Старец с рынка один из иных. Он говорил про лес, отец тоже. Суженый сбежал, как понимаю, к этим иным. Если он сбежал добровольно, то обратно его не примут.

– Ночь, ты мне нужна!

Я не могу справиться с нахлынувшим потоком информации.

– Я здесь.

Холодный ветерок действует успокаивающе.

– Мне плохо, что-то съедает меня изнутри. Мне душно, не хватает воздуха.

Ужасно, когда не с кем поделиться, обсудить, просто потому что никому не свойственны подобные переживания. Можно ли было назвать незримую компаньонку, которая приходит в ночи, подругой, не знаю.

– О чем ты думаешь?

– Картина Фриды Кало «Раненый олень» с маленькой надписью в углу «карма». Картина выставлена в категории «Страдания». Я ощущаю себя тем истерзанным оленем. Вокруг меня происходят непонятные вещи, а я ничего не могу сделать. Если отец не вернет суженого, то Совет Великих Оракулов не отстанет от меня. Но и суженого этого я не хочу!

– Почему?

– Мне надоело скрываться! – У меня перехватывает дыхание от скопившегося напряжения. – Лучше бы мне не показывали тот фильм и сразу после школы выдали замуж! Я желаю понять себя, желаю перемен, которые позволят мне самой распоряжаться своей жизнью. Я желаю освободиться от оков определенности. Я желаю найти себя, – последние признания кричу, выплескивая подавленное.

– И как ты это сделаешь?

– Я отыщу иных, – озвучиваю мысли, убеждаясь в стремлении.

– Зачем так спешить?

– Я… я… я не знаю. Понимаешь, я хочу и не хочу. Какая-то часть меня сомневается, просит остаться, но другая… Очень долго она сидела взаперти. И слишком много времени ей потребовалось, чтобы обрести право голоса.

– Подожди неделю. И если ты не изменишь решение, старец сам проводит тебя в поселение.

– Если они примут меня через неделю, то зачем ждать? Я не хочу замуж за незнакомого человека. Я не хочу слепо следовать предначертанному. Я хочу иметь выбор. Я хочу познать грани новых эмоций, которые скопились внутри, но не находили выхода. Мне понятны стремления Совета Великих Оракулов, но сама моя суть противится четкости без возможности ответвлений.

– Ты знаешь, где они? – спрашивает Ночь.

– Я почти уверена в этом. Они за лесом. Надо идти за Полярной звездой. Лес наверняка не такой огромный.

– Ты уверена?

– Я больше не могу так. Я задыхаюсь. Понимаешь? На меня давят стены, правила, родители. Я каждый раз хочу вырваться, но не могу: ноги прирастают к полу, горло пересыхает, грудь сдавливает. Но теперь, когда я знаю, что есть надежда, я обязана пойти на этот шаг. Слишком много совпадений.

Я пропитана желанием побега, больше не сомневаюсь в своем решении.

– Обратной дороги нет, – предостерегает Ночь.

– Я знаю, но не хочу думать об этом. Когда-нибудь я не смогу себя сдержать и меня отправят в тюрьму. Уж лучше я попробую отыскать иных, чем всю жизнь буду думать о не содеянном…

– А если ты не дойдешь?

– Дойду, – уверяю ее и себя. – Мой час смерти далек. Я не пропаду в лесу.

– Ты можешь не отыскать иных. И тогда тебя вернут в Систему, что грозит…

– Не продолжай, – перебиваю Ночь.

Побег. Если попытка не увенчается успехом, мне нет дороги назад. Всех, кто осмеливался вернуться, ждет Указ о непринятии и заключение в тюрьму. Зал Заключения находится на Северном полюсе. Попасть туда равносильно смерти. В истории не было случая, чтобы заключенный выходил на свободу.

– Я что-нибудь придумаю. Я скажу, что заблудилась, пошла на звуки и… потерялась. Не останавливай меня. Я уверена, что отыщу иных и этого старца!

Время поджимает. Я не знаю, сколько осталось до прихода родителей. От возникшей надежды и странного волнения, от которого сердце стучит быстрее, а дрожь распространяется по телу, хочется кричать и бежать без оглядки.

Много я на себе не унесу. И если мне придется рассказывать о том, как я заплутала, то лучше вообще с собой ничего не брать. Так тоже нельзя. Придется собрать мешок-рюкзак: немного теплых вещей, майка, удобные ботинки. Пара бутылей воды, остатки ореховой смеси, яблоки и хлеб, еще кусок сыра и вяленого мяса на утро (за ночь в лесу не испортятся). Нож, спички и моток бечевки. Выглядываю в окно – на улице никого, идеальное время для побега. Выхожу из дома в дневном одеянии: не стоит привлекать излишнего внимания, переодеться можно и в лесу.

Стоит ли писать послание родителям? Уже переступая одной ногой порог, я возвращаюсь, чтобы оставить пару строк на прощание. Чувствую, как увлажняются глаза. Что это? Мне знакомы слезы радости, но эти иные. Стеснение в груди, словно я отрываю часть себя, покидая отчий дом.

Дверь за мной закрывается. Конец или начало? Больше я сюда не вернусь. Я устремляюсь навстречу ночи к виднеющейся границе леса. Прямо, только прямо, на пути к другой жизни.

Глава 5

Скрывшись в густой тени леса, я быстро сменяю юбку штанами, а кофту свитером – здесь прохладно. Нахожу на небосводе Полярную звезду, устремляюсь за ней. Продержавшись на энтузиазме до утра, начинаю ощущать усталость, которая оплетает конечности, смежает глаза. Очень хочется пить. Я осушила уже половину бутылки, у меня осталось полторы, но никакого источника воды, как и конца моего плутания, не предвещается. Надо сделать привал, иначе я никуда не дойду. Один день до свадьбы. Нет, назад дороги нет, только вперед. Я не могу ясно мыслить, в голове каша. Стараюсь отбросить все ненужное: у меня только одна цель – найти иных. Для меня становится привычным подавлять эмоции, которые так и хотят подчинить себе. Вдох-выдох. Совсем немного отдыха – и в путь. Старец не стал бы меня обманывать… или стал бы? Меня начинает потряхивать. Вдох-выдох.

Выбираю укромное местечко на склоне под большим кустом можжевельника, который скроет меня от чужих глаз, пока я буду дремать. Осторожно заползаю в углубление на четвереньках, оглядываясь по сторонам. Если немного поджать ноги, я отлично могу разместиться: в высоту и ширину где-то метр, в длину тоже подходит, примерно полтора. Самое важное – здесь сухо, никакой живности. Сон – это хорошо, но сначала надо перекусить. Выбираюсь наружу и устраиваюсь возле будущего укрытия. Отламываю ломоть хлеба, достаю кусок сыра и вяленого мяса и с удовольствием, которого еще не испытывала, вкушаю эту простую пищу.

Солнце начинает припекать, до обеденного времени сохранить продукты не удастся, поэтому доедаю все. Еще воды – организм постепенно приходит в норму. Пора пробираться внутрь укрытия. Я снимаю кофту и делаю из нее подстилку, натягиваю майку, рюкзак использую в качестве подушки, а себя накрываю легкой юбкой – хоть какое-то ощущение комфорта. У меня не получается сразу заснуть, я вздрагиваю от любого звука, все время мерещится погоня. Но усталость берет свое.

Просыпаюсь от раската грома. Я не понимаю, где нахожусь, ударяясь головой о земляной потолок. Потирая ушибленное место, я кручусь по сторонам. Постепенно события минувшего дня настигают… ну и дел я натворила! О побеге я не жалею, но уже сомневаюсь, смогу ли отыскать иных. И почему я решила, что уже к утру настигну их?

Новый раскат грома заставляет поежиться. Вспоминаю теплую кровать, в которой я бы сейчас лежала, если бы… если бы не вызов и сбежавший суженый. Если бы не старец со своими загадочными речами. Если бы не подслушанный разговор родителей. Если бы я еще могла продолжать скрываться и надеяться… поэтому я здесь.

– Да! Я иная! И вы не остановите меня, – заливаюсь смехом.

Неужели я смогла набраться сил и сказать нет всем этим правильным Оракулам! Как же я счастлива! Оракул… отец… Мысли о доме и родителях врываются в сознание, заглушая радость. После зала Свиданий я бы все равно оставила их, но не так. Я бы имела возможность видеться, говорить с ними.

Приходится укусить руку, чтобы вернуться к действительности. Как бы я ни старалась, я не та хорошая девочка, какой они хотели бы меня видеть. Я оставила их, ушла из дома. Они не смогли понять и принять меня, стараясь переделать. Я люблю их, но… но я хочу стать счастливой.

Вдох-выдох. И все-таки как хорошо, что я скрылась в этом углублении. Дождь льет стеной, но вода не просачивается сквозь земляную крышу, а заросли можжевельника замедляют порывы ветра. Вода! Снова хочется пить, и у меня есть возможность пополнить запасы. Я допиваю остатки и выползаю из укрытия, чтобы быстро соорудить из листьев лопуха импровизированную воронку: капли дождя, скапливаясь, должны протекать внутрь бутылки, наполняя ее. Конструкцию устанавливаю рядом с укрытием, тогда я смогу поправлять ее, не выбираясь наружу. Перед тем как залезть обратно, стягиваю мокрую майку, а в укрытии кое-как натягиваю кофту. Наполовину сухая – уже хорошо. Идея срабатывает, и я с наслаждением наблюдаю, как бутылка наполняется до краев. Дождь не прекращается – отлично. Собранную воду выпиваю полностью, вконец удовлетворяя жажду, и снова выставляю бутыль наружу. Поежившись, забираюсь в самую глубь. Шум дождя и ветра успокаивает, и я вновь засыпаю.

Пробуждение выходит резким. Сквозь дремоту чувствую, как что-то колется в лицо, потом свербит в носу, а после с громким чихом я открываю глаза. Маленький ежик лежит возле головы, в недовольстве фырча, что я разбудила его.

– Извини, – обращаюсь к малышу. Приходится немного отодвинуть его в сторону.

Маленький и колючий ежик. Стараюсь быть сильной, мне нельзя поддаваться горечи – спасибо старцу! – но я ощущаю себя этим маленьким ежиком в огромном лесу. Только надежда и что-то еще, сидевшее в груди и разжигавшее огонь, заставляют двигаться вперед.

Дождь закончился. Пора выбираться из укрытия. Какое же это наслаждение – размять затекшие мышцы. Оглядываюсь по сторонам. Солнце в зените, а значит, мне не придется сегодня идти в ночи. С другой стороны, ночью виден ориентир: Полярная звезда в созвездии Малой Медведицы. Днем без нее я могу уйти в сторону. Ничего, пойдем так, а как стемнеет, посмотрим, насколько внутренний компас сбил меня с пути.

Дневное плутание идет на пользу. У меня выходит усмирить рой мыслей, и я любуюсь открывающимся пейзажем. Мне нравится в лесу. По дороге я наблюдаю за порханием бабочек, слушаю щебетание птиц. Если вначале лес казался густым и хмурым, то миновав частый сосновый бор, я оказалась среди живописных полян, которые тянутся одна за другой, окруженные плотным забором из сосен – как препятствием на пути к красоте.

Вечереет. Вдали слышится волчий вой. Вздрагиваю. Расслабившись, как-то я упустила из виду опасность встречи с дикими животными. В город они не заходили, а мы не заходили в лес, у нас имеются специально отведенные территории для прогулок на природе. Решаю прекратить плутания, чтобы не издавать лишнего шума. Идеально было бы переночевать на дереве, но толщина ветвей не внушает доверия. Оглядываюсь в поиске ночлега. Приходится продвигаться вперед, пока я не останавливаюсь перед огромной и могучей сосной. И двух меня не хватит, чтобы обнять ствол. Решаюсь переночевать здесь, чтобы в случае очередного дождя спрятаться под кроной, а в крайнем случае – это я про диких животных – забраться наверх. Сон предстоит на голодный желудок, так как хоть вой и вдали, шуршание упаковок тоже может привлечь волка. Надеюсь, он там хотя бы один, а не стая.

Я прислушиваюсь к каждому шороху, будь то ветер или упавшая ветка. Одиночный вой сменяется ответным. Успокаивает, что звучат они по-прежнему вдали. Небо озаряется мириадами небесных светил. Я сижу, прислонившись спиной к дереву, и ищу свой ориентир. Наконец нахожу ее слева от себя – далековато увел меня внутренний компас. Утром пойду по диагонали. Допиваю остатки воды из первой бутылки маленькими глотками, вторую надо растянуть. И снова мысли возвращают меня к родителям. Как там они? Надеюсь, они поймут меня. И их не станет одолевать горечь… Хотя это слово не описывает тех эмоций, которые охватывают меня, когда я вспоминаю о доме.

Я иду уже сутки, но никаких иных, никакого намека на них. Лес огромен. И почему я до сих пор не нашла их? Неужели я ошиблась? Я же не останусь в этом лесу… Так, отбрасываем подобные мысли! День смерти, предначертанный Великими Оракулами, должен наступить лишь в 2563 году. Я должна, нет, обязана выжить и отыскать этих иных! И этого старца, который так бестолково объяснил дорогу. Если бы я сейчас встретила старца, то не удержалась бы от резких высказываний! Зачем было вселять в меня надежду? Зачем он показал свое запястье? Резко вздрагиваю от осознания: если бы не старец, то одного подслушанного разговора для побега было бы недостаточно. Прохлада пронизывает, дыхание снова учащается, а глаза увлажняются. Не время и не место – я зажмуриваюсь, стараясь не поддаваться этому ощущению. Сон, он поможет забыться.

Утро. Чувствую себя уставшей и разбитой: тело ноет, в животе урчит. Хлеб я съела еще вчера, поэтому на завтрак пара яблок и немного орехов – такой же запас еды остается на остаток дня. Одна бутыль воды – четверть выпиваю. Второй день после побега, а я все чаще начинаю размышлять о правильности решения. Волна осознания проходит по телу – день свадьбы настал. На руке мигает вызов. Он зовет меня. Не в силах отвести взгляд, отрываю полоску ткани от майки и обматываю запястье. Я снова дома перед экраном с сообщением о наступлении долгожданного дня. Ощущаю заботливые руки матушки на своих плечах. Вижу серьезные глаза отца. Хватит! Я должна нести ответственность за свой выбор – именно об этом говорил старец. Он предупреждал. Он знал, что я начну сомневаться. Если бы не эта нескончаемая дорога, возможно, я была бы уже счастлива, отыскав иных. Главное, пережить этот день, завтра будет проще.

Несмотря на упадок сил, я не сбавляю темпа. Миг промедления равнозначен возвращению к свадьбе – я бегу от этих мыслей и сомнений, только вперед. И зачем я надела эти ретроградные ботинки? Прохладной ночью они казались идеально подходящими, но знойным днем мне хотелось сменить их на легкие сандалии, которые остались дома.

Страшно представить, как я выгляжу со стороны: копна волос превратилась в гнездо, которое я не могу расчесать пальцами. Думаю, что и лицо, судя по измазанной одежде, было не чище. До безумия хочется если не помыться, то хотя бы умыться прохладной водой. На скудных остатках еды я могу продержаться еще какое-то время, но без воды, особенно когда припекает, едва ли. Ровно половина бутылки, а я по-прежнему хочу пить.

Надо искать источник. Я на пологом склоне, и если спускаться, появится шанс отыскать ручей. Надеюсь, мои познания в географии не обманут. Если через пару часов дело не увенчается успехом, надо попробовать выжать капли влаги из растительности.

Еще час пути. Я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, на меня нападает приступ безудержного смеха. Странная – не зря меня так называли за глаза. И с чего я решила, что, отыскав иных, смогу не скрывать своих крамольных мыслей и ненужных вопросов. Да и как я испытаю заветные чувства, если мой суженый находится непонятно где. Так, совсем не годится! Если я начну верить, что только с суженым буду счастлива, тогда зачем я вообще сбежала? А вдруг он на самом деле тот, кто сможет понять и принять меня? Но он сам сбежал… Мне надо найти другого суженого, но все потом. Сначала надо отыскать воду и иных, потом как-то обустроиться на новом месте. Но сначала вода… или иные? С другой стороны, своим побегом я избавила себя от встречи с Великими Оракулами, которые явно заинтересуются этой отметкой, не подлежащей расшифровке, огромным количеством доносов на поведение и этим непозволительно долгим сроком подбора суженого. Мне совсем не до веселья, почему же я смеюсь и никак не могу остановиться? От этих мыслей нутро застывает. Хотела новые эмоции – получай! Теперь вопрос – нравятся ли они мне? Нет. Смех резко проходит, зато наворачиваются слезы. С этим копошением в голове я окончательно сбилась с пути. Хожу ли я по кругу или пробираюсь вглубь леса – непонятно.

Стоп, надо сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы восстановить дыхание. Еще немного воды, в бутылке ровно четверть. Нельзя предаваться этому дикому состоянию, которое недавно охватило меня. Иные – где же они? Им тоже необходима вода. Если я найду источник, то можно попробовать идти вдоль него. Куда же идти? Осматриваюсь по сторонам – растительность впереди кажется более зеленой, чем позади. Больше зелени значит больше влаги. Следуя выбранной логике, иду дальше.

Наученная горьким опытом плутания, я оставляю небольшие зарубки на деревьях. Отодвигая очередную ветку, выхожу на небольшую поляну, полностью покрытую густым мхом. Повсюду сочные кусты жимолости, которые манят меня. Привалу быть, как и долгожданному обеду, пара яблок и остатки орехов еще подождут.

Набив желудок и слегка приглушив чувство жажды, растягиваюсь на мху, наслаждаясь предвкушением хоть маленькой, но победы: предвестники воды рядом, много мха, густые поросли и сочные ягоды. Так я и засыпаю… пока не просыпаюсь от сильного дискомфорта. Вечереет, пространство заполняют насекомые, желающие отведать свежей крови – моей крови. Они копошатся надо мной, и я чувствую укусы на оголенных участках кожи. Они застилают видимость. Обмотав голову кофтой, я выбираюсь с поляны, желая отыскать укромное место, которое защитит от этого оголодавшего роя насекомых. Удача определенно на моей стороне, так как плутания выносят меня на каменистый склон с небольшими пологими пещерами. Одна из них полностью подходит для ночлега: каменные стены с трех сторон, а вход я занавешу юбкой. Приходится ее порвать, зато проем закрыт, а в убежище нет надобности поджимать ноги, я вполне могу вытянуться в полный рост. Из кофт и рюкзака делаю подстилку, усаживаясь на нее. Звезды еще не озарили ночное небо, поэтому решаю дождаться прихода темноты в укрытии. Достаю яблоко и медленно начинаю его есть, коротая время. Незаметно для себя съедаю второе. Теперь у меня только орехи – заталкиваю их подальше в рюкзак. Ночь все не приходит. Вытягиваюсь на подстилке, рассматривая стены пещеры…