Фокус гиперболы

Спустя пару часов, когда уже стемнело, Петр вернулся в апартаменты, сразу проследовал в спальную комнату, разделся и рухнул в постель. И тут же провалился в сон. Это был какой-то странный сон. Будто он верхом на коне во главе множества вооруженных всадников движется по извилистому и нескончаемому каменистому ущелью, медленно восходящему на подъем. И все время хочется пить, и ему подают воду в мешке из воловьей кожи, и он жадно пьет, пьет, но жажда не уходит. Но, вот, наконец, он выбирается на гребень невысокой гряды и видит перед собой долгий пологий спуск, и там, в низине, в трехстах шагах, длинную растянувшуюся колонну римского легиона. Какая-то сила толкает его, в руке оказывается клинок, указывающий на римлян, конь срывается в галоп и летит на колонну. Всадник видит, как слева и справа его догоняют конники и выстраиваются в линию атаки. И когда до римлян остается сто шагов, страшный грохот обрушивается на всех сверху. Коня понесло влево, и всадник увидел перед собой на земле что—то блестящее. Это что-то, неотвратимо приближаясь, вспыхнуло перед конем ярким зеленым светом. Ноги коня подломились, земля стремительно приблизилась и.. И в этот момент Петр проснулся. Посмотрел на часы. Оказалось, что спал он всего лишь час. Во рту пересохло и хотелось пить. Обильная обеденная рыба требовала воды. Встал с постели, подошел к мини-бару, открыл его, увидел бутылку «Лутраки» и сразу вспомнил назидание отца в Афинах: «Если ты без женщины, никогда не пей на ночь „Лутраки“, не заснешь». Взял «Аква минерале» и здесь же с наслаждением выпил всю бутылку. Улегся в постель, устроился поудобнее и..и.. понял, что не заснет и без «Лутраки». Стоило лишь закрыть глаза, как где-то в мозгу вспыхивала зеленая вспышка и возникал силуэт лежащего на ложе человека, укрытого плащом с меховым подбоем. – «Талисман, чертов талисман с Тиберием не дают спать». – Петр еще немного поворочался в постели, встал, пошел в кабинет, включил настольную лампу и придвинул к себе Красную папку.

Глава V. Доктор «SS». Тиберий. Продолжение.

Лагерь затих. Только со стороны Главных ворот ветерок иногда доносил приглушенные голоса, бряцанье металла и мягкий конский топот. Это уходили в лунную ночь и возвращались сторожевые конные дозоры. Тиберий опустил руку и проверил: удобно ли лежит рядом с ложем его пояс с мечом и ножом, и только после этого закрыл глаза. Сразу же перед глазами возникли строчки: «Западный склон в июльские календы. На заходе солнца от родника под скалой. Талисман укажет». Загадка. Все это с самого начала было загадочным. А началось это два месяца тому назад. Тиберий прибыл с галльскими легионами в лагерь Виндобону (Римский лагерь Виндобона – ныне город Вена. Прим. авт.) и узнал, что здесь его уже дожидается приказ императора Августа, предписывающий ему со всей возможной поспешностью прибыть с Пятым легионом «Алауда» в Коринф. Никаких разъяснений: почему именно с этим легионом и зачем в Коринф – не последовало. Преодолев по Ахейской дороге неблизкий путь через Верхнюю Паннонию, Далмацию и Македонию, Тиберий предстал перед ожидавшим его в Коринфе императором. Не дослушав приветствий и доклада, император Август выразил желание немедленно провести смотр легиона. Делать нечего: пришлось уставшим, злым, потным, голодным и покрытым дорожной пылью легионерам дефилировать на гипподроме перед трибуной императора. Август же был в восторге и не скрывал этого, восклицая: – Какие солдаты! Нет, не зря Цезарь в свое время переселил в Косматую Галлию квадов и гельветов. (Квады и гельветы – воинственные кельтские племена, проживавшие на территории современной Швейцарии. Прим. Авт.)

Каковы, а? Они – лучшие, их я отправлю в Армению, – и стал спускаться с трибуны. Тиберий и легат легиона Корнелий с недоумением переглянулись и последовали за императором.

Все прояснилось и стало на свои места вечером за ужином в роскошном дворце Цезаря на Истмийской горе. Разгоряченный любимым ретийским вином, пребывая в благодушнейшем настроении, император Август заявил: – Пришло время завершить дело Цезаря. Цезарь полагал, что обеспечение мира в наших восточных провинциях недостижимо, пока существует угроза объединенного противостояния Риму со стороны Понтийского Царства, Армении и Парфии. Походы Лукулла, Красса, Сакса и Антония доказали это. И посему Цезарь поставил перед собой цель: уничтожить Понтийское Царство и умиротворить Армению, лишив, таким образом, Парфию союзников, и, следовательно, возможности наносить Риму удары в спину. Цезарь разгромил Понтийское царство, поделив его земли на две части и передав их Вифинии и Каппадокии. Это было мудро, как и все его дела. Но Фортуна и боги Ларов не дали ему завершить начатое. Значит, завершим мы. Теперь дело за Арменией. – Август покинул ложе и направился к открытой дворцовой террасе, нависающей над каменистым склоном горы. Гости подхватились и последовали за ним. С террасы открывался великолепный вид на Истмийский залив, заполненный огромным количеством судов. Отсюда, с террасы, издалека и сверху, они казались щепками, брошенными в воду чьей-то гигантской рукой. – Август простер туда руку: – Вот! Либурнийская флотилия! Самые быстрые и надежные суда в мире. Эти суда возьмут на борт вас и легион «Алауда». – Глядя на удивленные лица гостей, Август продолжил: – Да! Вам предстоит морское путешествие в Трапезунд, затем марш-бросок в Армению через Понтийский перевал к Гюмри и далее через Ширакское нагорье к долине Эребуни и Арташату. Да, к Арташату! К этому, по выражению Цезаря, «Армянскому Карфагену». Нет, нет! Брать его в осаду и сокрушать вам не придется. Вы понесете мир. И должны принести его к стенам армянского Карфагена стремительно и мощно, показав всем могущество и величие Рима! – Император хлопнул в ладоши, подзывая слуг. Лиловолиций африканец, выслушав распоряжение Августа, принес деревянный резной ларец и с поклоном передал его императору. Август указал гостям на расставленные на террасе за ложами кресла и, когда все расположились в них, передал ларец Тиберию. Тиберий открыл крышку, извлек из ларца золотую диадему с кроваво-красным рубином и вопросительно посмотрел на Августа.

– Это царская диадема. В Армении произошла смена династий. Эта диадема – подарок Рима новому армянскому царю Тиграну. Вам выпала честь вручить ему этот подарок. – Тиберий вернул диадему на место и достал из ларца свиток. Август кивнул, и Тиберий развернул свиток. Это была подробная карта предстоящего маршрута движения легиона от Трапезунда до Арташата с указанием в милях расстояний дневных переходов. (Римская миля – mille passuum – 1000 шагов. Прим. авт.). Тиберий передал свиток Корнелию и осторожно заметил: – Мой император, здесь обозначены максимально возможные дневные переходы для равнинных условий, в горах же все может быть иначе, – и вновь посмотрел на Августа. Император недовольно поджал нижнюю губу и процедил: – Именно поэтому я выбрал тебя, Корнелия и легион «Алауда». У вас не может быть иначе, у вас будет как надо. – Помолчал немного, чуть наклонился вперед и, понизив голос, сказал: – Там, в Армении, к вам обратится человек. Он назовет свое настоящее имя – Клодий Крисп – и передаст вам что-то. Вы должны хранить это что-то как зеницу ока и по возвращении вручить мне. Итак, запомните – Клодий Крисп. – Август поднялся с кресла и направился, было, в дворцовые покои, но вдруг резко остановился. Его взгляд был устремлен вниз, на дорогу, огибающую гору и уходящую за ней на север. Вдоль дороги были вкопаны десятка два крестов. Лицо императора потемнело, глаза заблестели нехорошим блеском. Он хлопнул в ладоши, и когда к нему подбежал тот же лиловолицый слуга, Август тихо произнес: – Я еще утром приказал убрать «Кресты милосердия Цезаря». – Толстая фиолетовая нижняя губа слуги отвисла и затряслась. Африканец согнулся в поклоне и стал пятиться задом, но император остановил его: – Стой! Один крест за поворотом оставьте. – Видя недоумение на лицах гостей, Август поведал им: – Когда – то в этих местах Цезарь попал в плен к пиратам. Они сорок дней удерживали его на острове Фармакусса, пока в провинциях и Риме собирали деньги для выкупа. Пираты его не обижали, хорошо кормили и, зная его женолюбие, даже привозили к нему красивых женщин. А Цезарь посмеивался и говорил, что когда он получит свободу, то все равно непременно переловит и перевешает всех своих тюремщиков. Шутка пиратам не очень нравилась, но они посмеивались тоже. Как очень скоро выяснилось: – зря посмеивались. Их таки переловили, и когда доставили сюда, во дворец, Цезарь мирно поговорил с ними, попенял им за их упорство – выкуп и награбленное золото пираты так и не вернули – затем вздохнул и сказал, что коль так, то и он не может нарушить свое слово и посему придется всех их распять. Еще подумал, вспомнил, что к нему во время пленения и заточения на острове пираты относились, в общем, неплохо, и решил проявить милосердие. И тут же приказал перерезать пиратам глотки и только потом распять. Так появились «Кресты милосердия Цезаря».

Вечером, расставшись с Августом и возвращаясь верхом в лагерь, Тиберий и Корнелий увидели на оставшемся за поворотом единственном «Кресте милосердия» распятого бедолагу. Он был еще жив, его голова время от времени вскидывалась с груди вверх, и тогда он бессвязно говорил с кем-то видимым только ему одному. С перебитых голеней на землю медленно капала кровь. «Император Август тоже милосерден», – оценил Тиберий. Голени перебивали только тем, кому хотели сократить мучения на кресте. И вдруг припомнил еще один акт милосердия Августа, когда, после взятия во время гражданской войны мятежной Перузии, он осмотрел огромную толпу пленных и отобрал только триста человек. Только триста! По его приказу их перебили у алтаря божественного Юлия Цезаря, как жертвенный скот. Те, кто остался в живых, славили милосердие Августа.

Подъехав поближе к кресту, они узнали этого человека. Они видели его во дворце. Корнелий остановился, выхватил меч и сильным ударом пронзил сердце несчастного. Тот судорожно вдохнул последний раз, облегченно выдохнул и обмяк на веревках. Тиберий же задумчиво произнес: – Следующий домоправитель императора, клянусь Юпитером, будет менее забывчив.

Перед глазами снова возникло лицо Августа, повторяющего: – Клодий Крисп, Клодий Крисп, Кло… – Тиберий провалился в сон.

Петр посмотрел на часы. Закрыл Красную папку. Выключил свет и направился в спальную. Спать.

Глава VI. Вступление на стезю.

Сработал будильник наручных часов. Энергичные звуки мелодии битловской песни с двусмысленным названием «Day tripper» с трудом пробивались в мозг сквозь толщу сна. Когда бы и что ни снилось Петру, какие бы видения не бродили в его сонной голове, эти звуки всегда оттесняли все и вызывали картину: лондонский «Палладиум», в зале беснующаяся публика, на сцене знаменитая четверка и Джон Леннон, медленно поднимающий руку в направлении королевской ложи. Зал затихает, и Джон громко и отчетливо произносит: – Вы тоже можете побряцать бриллиантами. – Тишина становится мертвой, все лица обращены к королевской ложе. Легкая улыбка появляется на лице королевы, и зал вновь взрывается бурей оваций.

Петр окончательно проснулся, выкинул из головы «Палладиум», выключил будильник, вскочил с постели и посмотрел в окно. Море было синим и на удивление спокойным, не видно было даже легкой ряби. Слева, у пирса, застыли катера и яхты. По пляжу прогуливались две девушки с изумительными фигурками, подставляя себя то с одной, то с другой стороны лучам только – только выплывшего из моря солнца. Петр почувствовал томление под ложечкой и неудержимое желание окунуться в море. Быстро влез в плавки, накинул на себя халат и полотенце, зацепил пляжные сланцы и выскочил из апартаментов. При появлении Петра девушки тарахтеть не перестали и с интересом и беззастенчиво уставились на высокого, худощавого, спортивного молодого человека. Петр остановился неподалеку, поздоровался с девицами, окинул их взглядом и подумал: «Надо же? Какое сочетание, яркая блондинка и жгучая брюнетка, и обе красавицы. Для дочек, пожалуй, чересчур красивы, а для жен, пожалуй, слишком молоды. Скорее всего, красотки – эскорт папиков. Но хороши, хороши!» Его взгляд чуть дольше задержался на брюнетке, и этого оказалось достаточно, чтобы получить ответный сигнал. Петр откровенно вздохнул, бросил халат и полотенце на лежак, скинул сланцы, побежал к воде, спиной и ягодицами ощущая взгляды голубых и карих глаз, и с разбегу запрыгнул в море. Во время короткого полета в голове промелькнула мысль: «Эх, отец, отец! Что ты со мной сделал? В другой ситуации я непременно застрял бы рядом с такими красавицами, используя любой шанс для знакомства и его вкусного продолжения. А сейчас? Я думаю только о том, как бы наскоро бултыхнуться в море, быстрей попасть в номер и припасть к Ветхому Завету. Эх, отец»! Петр проплыл от берега метров пятьдесят кролем, развернулся и поплыл назад брассом. Девушки все еще были здесь. Молодой человек выскочил из воды, подбежал к своему лежаку, торопливо вытерся, прихватил халат и, убегая, на ходу прощально кивнул девушкам и увидел на лицах обеих словно скопированные несколько удивленные, разочарованные и чуть даже обиженные выражения.

Петр залетел в апартаменты, принял душ, проглотил заказанный в номер завтрак и поспешил в кабинет. «Как же отец получил разрешение на въезд в СССР? Ведь и мне предстоит пройти эту процедуру. Так, вот закладка». Петр раскрыл Ветхий Завет. Так, опять конверт. Достал из конверта несколько листов с текстом отцовой руки и стал читать: « Итак, Петр, ты заочно познакомился с невестами и теперь думаешь как бы увидеть их (или ее) воочию. Верно? И, разумеется, задался вопросом: а как же отец получил разрешение на въезд в СССР? Так вот! Уже больше шести лет я являюсь (извини, являлся) научным консультантом кипрского музея Левентис что в Никосии. Я кое-что предусмотрел, и потому ровно столько же времени и ты, Петр, пребываешь в этой почетной должности. Господин Ксандопуло из попечительского совета музея Левентис – он же и его дирктор – милейший и добрейшей души человек – не возражал против твоей заочной научной карьеры. Сфера наших научных интересов – раннехристианская эпоха. По преданию Первая (!) христианская обитель была построена на территории современной Ларнаки Святым Лазарем. Теперь на том месте возведена Церковь Святого Лазаря. Да, да, того самого Лазаря, которого воскресил Иисус Христос. А помогала Лазарю в строительстве обители кипрская армянская община. Первая армянская христианская община. По крайней мере, так считает доктор «SS». Община была не только религиозным и культурным центром, но и надежным местом и потому сюда на хранение доставляли и из Армении, раздираемой постоянными войнами, и из других мест и клинописные тексты, и древние рукописи. В начале восемнадцатого века, стремясь избавиться от давления османов и сохранить древности, армянская община построила на острове Святого Лазаря в Венецианском заливе христианскую обитель и вывезла туда древние рукописи, манускрипты и раритеты. Часть их, конечно небольшая, с моей финансовой помощью возвращена сначала на Кипр, а потом передана Армении по договору между музеем Левентис и Государственным музеем Армении и теперь хранится в Матенадаране – хранилище древних рукописей. Одну из таких рукописей я должен был по условиям договора доставить в Армению лично. Вот так я получил разрешение на въезд в СССР.

Рукописный раритет хранится в офисе адвоката Димитриу, он же занимался и оформлением разрешительных документов.

А теперь о главном. О талисмане. О талисмане Пятнадцатого Победоносного легиона. Как считает доктор «SS», он обретается в запасниках Государственного исторического музея Армении. Именно туда привели доктора его длительные поиски и полученное им загадочное письмо. Талисман! Помнишь Клодия Криспа? «…Талисман укажет». Как укажет? Вот это и была истинная цель моей поездки. Но она, увы, не состоялась. Но, я полагаю, мне удалось все же заинтересовать тебя и потому я приведу древнюю формулу: «Ora, lege, lege, lege, relege, labora et ivenis – молись, читай, читай, читай, перечитывай, трудись и ты познаешь». Надеюсь, ты – познаешь.

И последнее. Ты должен понимать, что, пересекая границу СССР, ты автоматически попадаешь в сферу интересов КГБ. Не исключено, что это может произойти и раньше, то есть до въезда в СССР. Вовсе не исключено. Но не бойся. Бояться тебе нечего – ты не везешь камень за пазухой. Просто будь внимателен. Удачи».

Петр вложил закладку и закрыл книгу: «Вот оно что! Отец хотел раскрыть тайну талисмана Пятнадцатого Победоносного легиона! У него не вышло, но он умер с надеждой, что я займусь этим и у меня получится. И кто знает, может быть и невесты в России, и это странное завещание, и музей Левентис – все это звенья единого замысла? Да. Скорее всего, – это так! Так, так, талисман. Один вывод, пожалуй, можно сделать уже сейчас: отец был уверен, что узнать и понять, как и что „талисман укажет“ можно подвергнув его пристальному визуальному изучению. Вот почему он стремился в Армению. И ради достижения цели даже поставил на кон свое гепеушное прошлое и „бегство“ в двадцатых годах из страны! И это упоминание КГБ! КГБ мне только и не хватает. Ну, что ж, пришла пора сделать первый шаг, а для этого нужно пообщаться с господином Христофором Димитриу». – Петр протянул руку, поднял трубку телефона и набрал запомнившийся номер. Адвокат ответил сам и сразу сообщил, что весь рабочий день будет в офисе и рад видеть уважаемого клиента.

Христофор Димитриу приятно удивил Петра. Как только он уяснил, что его клиент намерен заняться оформлением документов для визита в СССР, адвокат отъехал в кресле от письменного стола, с усилием перевел свой монументальный организм в вертикальное положение и двинулся к сейфу. Петр как завороженный уставился на эту фигуру. Ему даже показалось, что каждый шаг этого исполина вместе с сотрясанием могучего чрева сотрясает и все здание Афемия Хауз. А господин Димитриу открыл сейф и пророкотал: – Ваш отец предусмотрел и это. Все документы ходатайства о въезде в СССР подготовлены, надо только подписать их и дать им ход. Кстати, – адвокат достал из сейфа продолговатый пакет и покрутил его в руке, – напоминаю вам о его существовании. – Петр помнил слова адвоката, сказанные им при первой встрече: «Я могу передать вам пакет лишь после того, как вы ознакомитесь с дневниками отца, но и это условие необходимое, но недостаточное», – и сказал: – Спасибо. Я помню. И подумал: «Отец предусмотрел, весьма вероятно, какую-нибудь проверочную уловку, я попадусь на нее, и тогда будет неприятно мне и неловко толстяку». Петр внимательно посмотрел в глаза адвоката и повторил: – Я помню, но я еще не готов. Пусть пакет пока полежит у вас.

– Хорошо, – согласился господин Димитриу и подумал: «Этому парню присущи и терпение, и такт, и предусмотрительность». – Димитриу оставил пакет в сейфе, направился к письменному столу и положил перед Петром стопку документов: – Прошу вас, подпишите. – Забрал подписанные документы и сказал: – Сегодня же я отвезу эти документы в консульский отдел нашего МИДа и думаю, что касается нашей стороны, то за пару дней вопрос будет решен. Думаю, и та сторона не будет затягивать решение, ведь, в конце концов, вы везете им артефакт, представляющий несомненную историческую ценность. Официальный ответ на ходатайство о выезде-въезде поступит в администрацию музея Левентис. Вы уже знакомы с господином Ксандопуло?

– Нет, я планирую сегодня нанести ему визит.

– Да уж будьте добры. Ему, я думаю, нелишне будет узнать, что его сотрудник намерен выехать в далекую и, возможно, длительную командировку.

Петр согласно кивнул, попрощался и вышел из кабинета.

Господин Ксандопуло, действительно, оказался милейшим человеком, страстно влюбленным в свое дело. И, как иногда бывает в таких случаях с учеными мужами, был не лишен странностей. Он усадил гостя и начал разговор так, как будто перед ним был не Крюков – сын, а Крюков – отец, затем спохватился, смущаясь скомкано выразил соболезнование, помолчал и продолжил: – Да, так о чем я? Ах, да, Каринэ Восканян из Государственного музея Армении. Она вела переписку с вашим отцом, и она же, как предполагалось, должна была его встретить и работать с ним. Ах, какое несчастье! Да. Так вот! С госпожой Восканян была достигнута предварительная договоренность…., – господин Ксандопуло уловил растерянность в глазах Петра, остановился и взволнованно спросил: – Но, ведь вы, но ведь вы поедете туда? – Получив утвердительный ответ, ученый муж удовлетворенно отбил подушечками пальцев на столешнице письменного стола какой-то марш и, смущаясь и отводя глаза произнес: – Простите, но мне кажется, …э.., если я не ошибаюсь ….э.. – Петр решил помочь почтенному ученому и вклинился в его последнее «э»: – Да, да, вы не ошиблись. Я еще не совсем в теме, и именно поэтому заранее прошу вас уделить мне некоторое время для консультаций после того, как будет получено разрешение на посещение СССР. – Конечно, конечно, – заверил господин Ксандопуло – в любое удобное для вас время. – Молодой человек встал: – Номер моего телефона, с вашего позволения, я оставлю у секретаря. Всего доброго, господин Ксандопуло. – Выходя из здания музея, Петр сконфуженно соображал: «Кто такая Каринэ Восканян? Как неловко вышло. Да, отец вновь оказался прав. Как там он писал: „…lege, lege, relege, labora et ivenis….. читай, читай, перечитывай, работай и ты познаешь“. Как это верно».

Было около двенадцати, и Петр решил побродить по Никосии. Старый город с его узкими улочками спасал от лучей солнца, но не спасал от жары, от нее на улице спасения не было. Прогулка вдоль Венецианской стены, визит к Вратам Фамагусты и затем дефиле к дворцу архиепископа Макариоса вполне удовлетворили туристский пыл молодого человека. Мечтая о холодном душе, Петр заглянул в ближайший ресторанчик, позвонил по телефону и попросил подъехать за ним знакомого таксиста, того самого, выпил залпом две бутылки пива «Кео», съел кусок вкусно запеченной телятины, и через пол часа уже катил в машине усатого и остроглазого таксиста в направлении Ларнаки. Чтобы не молчать и чем-то занять себя в дороге Петр заметил: – Во время прогулки по городу я как-то не увидел… мм… увеселительных заведений… мм… определенного толка. Может быть, их нет?

– Борделей? – уточнил догадливый таксист. – Ну, как же нет? Есть, конечно, но они, как бы сказать, работают сезонно, что ли. – Петр засмеялся: – Сезонно? Кто-то, как медведи, впадает в спячку? Интересно кто? Жрицы любви или клиенты?

– Жрицы. За пляжный сезон остров посещают, это я слышал по радио, сорок – пятьдесят тысяч шведских и немецких девушек. Конкуренции с ними не выдерживает никто. – Петр снова рассмеялся: – Ах, вот как! Сезонная оккупация острова подругами викингов и нибелунгов. Оккупантов, разумеется, встречают с распростертыми объятиями. Мило, мило.

Около отеля «Астра-Шератон» в Ларнаке Петр остановил машину, рассчитался и решил добраться до пансионата «Китион» пешком. Это километра два по старой прибрежной дороге.

В холле пансионата Петр появился около шести часов вечера. Стоящий за стойкой менеджер с удивлением и выжидательно воззрился на него. Петр на ходу жестом показал ему, мол, все в порядке и мне ничего не надо, и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Сверху навстречу ему спускалась пара: представительный, высокий, худощавый, седовласый мужчина в светлом летнем костюме, слегка одеревеневший от возраста и потому цепляющийся рукой за лестничные перила, и за ним эффектная брюнетка. Та, что была утром на пляже. Петр вежливо кивнул головой и подумал: «А вот и папик. Какие странные выцветшие глаза», – и вдруг увидел, как из рук девушки выскользнул небольшой предмет и упал к его ногам. Это была карточка электронного ключа от входной двери апартаментов. Петр нагнулся, поднял карточку и протянул красавице. Та на ходу протянула руку и, забирая карточку, чуть задержала в своей руке пальцы молодого человека. Прикосновение было мимолетным, но многозначительным. Петр посмотрел в глаза девицы. Из них выпрыгнула и мгновенно ускакала куда-то парочка лукавых бесенят. Молодой человек почувствовал взгляд со стороны, обернулся и увидел, как менеджер пансионата быстро отвел глаза. Как – то уж очень поспешно он это сделал. Петр секунду постоял на ступеньках, глядя вслед удаляющейся паре, чуть пожал плечами, и поднялся к себе.

Душ и прохлада кабинета настроили на рабочий лад. «Так. Надо продолжать» – сам себе скомандовал Петр, устроился за письменным столом, включил настольную лампу и придвинул к себе книгу Ветхого Завета. Закладка. Так, так. Опять конверт. Вытащил из него стопку листов и положил перед собой. Первый лист был заполнен рукописным текстом и сверху был помечен рукой отца: «от товарища «Д». Петр углубился в чтение. Товарищ «Д» начал с описания биографических данных Каринэ Восканян. Родилась в Ереване, возраст, семейное положение, адрес, номера рабочего и домашнего телефонов. Место работы – научный сотрудник Исторического Музея. Специализация – армянская государственность раннехристианской эпохи. Темы кандидатской и докторской диссертаций, список респондентов международной научной переписки.