Сверхъестественное. С ветерком

– Но все может быть по-другому.

Однако по голосу Сэма Дин понял, что ему и самого себя убедить сложно, не то что брата. И правильно. Дин не питал иллюзий – ни насчет самой жизни, ни насчет ее завершения. Никакой пенсии. Никаких золотых часов[1]. Никакой прощальной вечеринки. Внезапно и жестоко – вот как обрывается жизнь охотника.

– Мы все еще охотники, Дин, – проговорил Сэм. – Это не изменилось.

– А тебя не напрягает, что ты получаешь от них приказы? – спросил Дин.

– У нас общие цели, Дин, – Сэм пожал плечами. – Мы вон с Кроули работали. И не раз, когда это было в наших интересах.

– Что ж, я им доверяю примерно так же, как Кроули. Хотя нет. Пожалуй, Кроули я доверяю больше. А ведь он чертов Король Ада.

– Слушай, я все понимаю. Мик помешан на соблюдении правил… Хотя, вероятно, со временем он изменит мнение. А Кетч – засранец. Но не обращай на них внимания. Сосредоточься на работе.

– Так написано на плакате в их офисе?

– Если тебе станет легче, – проговорил Сэм, – я уверен, что мы тоже действуем им на нервы.

– Ну, у мамы с ними никаких проблем нет.

Мэри Винчестер, погибшая от рук демона Азазеля, когда Сэму было полгода, и воскрешенная тридцать три года спустя, предпочла британских Хранителей знаний своим сыновьям. Она начала работать с ними задолго до того, как к ним присоединился Сэм, притащивший за собой и Дина.

– Дин, ей, должно быть, не по себе, – проговорил Сэм. – Когда она умерла, ты был ребенком, а я – вообще младенцем. Прошло тридцать лет. Мы изменились, а она нет. Ей нужно побыть без нас, привыкнуть.

– Она сбежала к ним, – проворчал Дин. – Не отвечает на половину сообщений.

Сэм отступил и снова привалился к стойке.

– Просто нужно… Дай ей немного времени, Дин.

– Кас тоже хорош. – Мотнув головой, Дин снова начал бегать вокруг машины с влажной замшей. Крыша «Импалы» высохла, но ему нужно было чем-то занять руки. – Сперва заявляется и крадет кольт, чтобы замочить Келли и нерожденное отродье Люцифера… Ну, это я понять могу. Он сомневался, что у нас хватит духу выстрелить, когда дойдет до дела… или действовать по плану «Б». Но потом он удирает с ней. И исчезает. Потом опять появляется весь из себя такой крутой, поджигает Дагон и усыпляет нас. И теперь, вместо того чтобы убить Злыдня-младшего, он внезапно начинает его защищать? Ну уж нет! Не знаю, что там вселилось в тело Каса, это точно не он.

– Наверное, у него есть причины…

– Ага, – отозвался Дин. – Демонское семя скачет в его ангельском черепе и все переворачивает вверх дном. – Он тряхнул головой. – А что, если зародыш Люцифера обратит Супер-Каса против нас? Что думаешь о наших шансах в этом случае?

– Неважно, – отозвался Сэм. – Но у него была возможность, и он ею не воспользовался. Он вырубил нас, тем не менее мы живы и здоровы.

– Вопросов теперь больше, чем ответов.

– С этим не поспоришь.

Дин с отвращением скомкал замшевую тряпку и бросил в ведро с мыльной водой.

– Вся эта фигня с Хранителями знаний напоминает рейдерский захват. Мама к ним переметнулась… теперь еще и Кас. Дичь какая-то.

– И что ты собираешься делать?

Дин тяжело вздохнул и пожал плечами. Будь у него ответ, стал бы он часами драить «Импалу»?

– Не знаю, старик, – развел он руками. – Это единственное, в чем есть хоть какой-то смысл. Я не могу вернуть маму, не могу контролировать Каса… даже если бы, черт подери, знал, где он сейчас ошивается. Но я могу поддерживать «Импалу» в чистоте. – Он отвернулся, положил ладони на крышу машины и опустил голову. – Что касается остального…

Он услышал шаги Сэма и почувствовал, как брат сжал его плечо.

– Дин, мы что-нибудь придумаем. Мы всегда находим решение. Просто иногда на это нужно чуть больше времени.

Сэм ушел, а Дин стал сосредоточенно полировать «Импалу», стараясь думать только о том, чем был занят прямо сейчас, и не позволяя мыслям мчаться в ста разных направлениях в поисках ответов, которых все равно не найти. Он успокоился и получал удовольствие от хорошо сделанной работы. Иногда самые простые действия – лучшее средство от тревоги, которая не находит выхода.

Но даже хорошее не может длиться вечно.

Дин свернул шланг, вылил воду, убрал все на место. И его мысли тут же вернулись к прежним проблемам. Это было все равно что бередить незажившие раны. Стоит ли удивляться, если снова выступает кровь?

– Не лезь к себе в голову, – велел он себе. – Живи настоящим.

В настоящем его рубашка и джинсы промокли и липли к телу. Отвратительное ощущение. Но прежде чем отправиться в свою комнату и переодеться, Дин заглянул в библиотеку. Сэм сидел за деревянным столом, уставившись в экран ноутбука. Дин улыбнулся.

– Что это у тебя там? Порно? Ладно, не буду отвлекать.

– Что? – Сэм непонимающе посмотрел на него и, нахмурившись, отмахнулся. – Нет, ничего такого… Кажется, я что-то нашел.

– Для Хранителей знаний?

– Нет, – ответил Сэм. – Для меня. Для нас, если захочешь.

– Сперва надо посмотреть, – сказал Дин, но подумал, что вряд ли откажется от дела, если оно хотя бы чуть-чуть его заинтересует. Жить настоящим гораздо труднее, если нечем заняться и приходится только ждать очередных неприятных сюрпризов. – Что там у тебя?

– Мойер, штат Миссури, – отозвался Сэм. – Блэкаут, который поразил весь город.

– Все жители разом забыли оплатить электричество? – переспросил Дин. – А при чем тут…

– У них не электричество отключилось, а сознание. – объяснил Сэм, – Ровно в полночь все жители города вырубились.

– Вообще все?

– Похоже на то. – Сэм смотрел на экран. – Минут на десять. – Он покачал головой и поднял брови. – Независимо от того, чем занимались – шли по улице, вели машину, гуляли по магазинам, ужинали…

– Ужинали? В полночь?

– В местном круглосуточном кафе. Те, кто не мог заснуть, смотрели телевизор, опустошали холодильник… Все упали прямо там, где находились.

– В полночь весь город решил подремать минут десять?

– Скорее, крепко уснуть. Или… впасть в измененное состояние сознания. И похоже, это произошло мгновенно. Как будто кто-то щелкнул выключателем в мозгу.

– И что же случилось во время этой групповой сиесты?

– Сам подумай, – отозвался Сэм. – Те, кто вел машину, врезались – кто во что. Люди, которые шли, бежали или танцевали, упали. У них множество мелких травм, переломы, сотрясения мозга. И несколько смертей. – Он поднял глаза. – Хорошо, что это произошло не в час пик.

– И не повторилось?

– Пока это было один раз. С тех пор только мелкие правонарушения, но…

– Но?

– Какие-то странные… Вандализм и разные выходки, и все это рано утром.

– Но, как ты и сказал, все это какие-то мелкие происшествия.

Сэм помотал головой.

– Дин, проблема не в том, что это за нарушения, а в том, кто их совершил. Пятидесятилетнюю учительницу поймали, когда она разрисовывала из баллончика дверь соседского гаража. Банковский служащий средних лет изрезал шины чужого автомобиля.

– Что-то они не похожи на малолетних преступников…

– А еще они ничего об этом не помнят, – добавил Сэм. – У всех провалы в памяти.

– Провалы в памяти? – переспросил Дин. – Как у тех, кого похищают инопланетяне?

– Маленьких человечков никто не упоминал. Ни серых, ни зеленых.

– А что думают местные?

– Журналисты считают, что возможна утечка химикатов. Подозревают, что во всем виновато местное предприятие «Пандженто Кемикалс». И не без оснований. Похоже, там серьезные проблемы с экологией. Полиция уже этим занимается, но говорить о чем-то конкретном пока рано. Если дело против «Пандженто» и завели, прессе об этом не сообщали.

– Разумно, – проговорил Дин. – Что-то еще?

– Поклонники теории заговоров утверждают, что это последствия секретной операции. Полевые испытания новейшей технологии управления толпой. – Сэм закрыл ноутбук и посмотрел на Дина. – Ну, что скажешь?

– Ну, если Хранители знаний не висят у нас на хвосте, я в деле, – отозвался тот.

Глава 3

В динамиках «Импалы» ревел классический рок, Дин постукивал пальцами по рулю. Словно в ответ на его приподнятое настроение, солнечный свет позднего утра отражался от капота свежеотполированной машины, мчащейся по шоссе между штатами. Сэм сидел на пассажирском сиденье, привалившись плечом к двери, и наблюдал за братом из-под полуопущенных век, притворяясь, что засыпает. Пока что выход за пределы бункера творил чудеса.

Бессмысленное сидение в бункере лишало возможности ясно мыслить, и тревога начинала подпитывать саму себя. Бункер защищал их от паранормальных опасностей, но не мог защитить от их собственных беспокойных мыслей.

Они бы предпочли, чтобы мать после воскрешения осталась и охотилась с ними – если уже ей хочется именно так продолжить свою прерванную жизнь, – но требовать этого не могли. Мать, которую Сэм даже не помнил, снова появилась в его жизни тридцать три года спустя, и это было очень странно. Но он даже представить себе не мог, насколько странно чувствовала себя она – в окружении чужаков, в семье незнакомцев. Возможно, глядя на Дина, она еще могла разглядеть своего маленького сына, но Сэм казался ей дальним родственником, с которым она только что познакомилась. Ей требовалось личное пространство, и Сэм не возражал. Но он понимал и желание Дина немедленно заполучить ее в свое полное распоряжение и наверстать упущенное время.

Что же касается ситуации с британскими Хранителями знаний, Сэм не имел ничего против. У них была общая миссия, хотя выполнить ее они собирались способом, который казался чуждым Сэму, Дину и всем остальным американским охотникам. Сэм признавал, что британские Хранители умеют добиваться результата, хотя не всегда был согласен с их методами. И он увидел возможность добиться реальных перемен – того, что местным охотникам удавалось так редко. Может быть, потому, что все они были как солдаты на передовой – сражались с врагом каждый день, но истинного размаха войны не представляли.

Дин сменил ряд и свернул на городскую дорогу. Разрешенная скорость тут была значительно ниже, но и машин было мало. Указатели привели их на Центральную улицу. Указав на выцветший, облупившийся щит с рекламой гостиницы «Озеро Делси», Дин предложил:

– Остановимся тут? Нужно переодеться.

Сэм кивнул.

Судя по скупым новостям в Сети, Сэм сомневался, что местные власти начали активное расследование, и массовая потеря сознания вряд ли их заинтересовала. Руководство «Пандженто Кемикалс» отрицало свою причастность, и, учитывая, что на этом предприятии работало более половины взрослого населения Мойера, полиция не настаивала на версии, в которой оно было бы виновником. Страховые компании, которым предстояло возмещать убытки, могли ворчать сколько влезет, но причина внезапной массовой потери сознания установлена не была, так что и обвинять было некого. Какие-то люди поздно ночью? Ну и что. Материальный ущерб, травмы и смертельные случаи? Это всего лишь последствия нескольких несчастных случаев. Никто не сомневался, что страховые компании будут изо всех сил тянуть время, прежде чем начнут хоть что-то выплачивать.

Они ехали по извилистой Центральной улице, в голубом небе сияло солнце, освещая совершенно пасторальные сцены. Сэм даже начал задаваться вопросом, не слишком ли они поторопились? Вдруг у полиции есть веские причины закрыть глаза на произошедшее? В конце концов, блэкаут не повторился, и никаких видимых послед…

Сэм наклонился вперед.

– Это то, что я думаю?

– Пятикилометровый забег голышом? – предположил Дин. – Не вижу нагрудного номера, но да, тебе не померещилось.

На другой стороне улицы семеро совершенно голых мужчин и женщин средних лет, нисколько не смущаясь своей наготы, небрежно трусили по дороге.

– Что-то новенькое, – заметил Сэм, глядя на их спины и отвисшие ягодицы.

– Добро пожаловать в Мойер, – отозвался Дин.

Мужчин было больше, но впереди бежали женщины. Только один мужчина, помоложе, обогнал всех на несколько шагов и размахивал над головой руками, будто приветствуя ликующую толпу. Одна из женщин посылала воздушные поцелуи воображаемым зрителям. Еще один мужчина то метался зигзагами, словно спасаясь от снайперского огня, то хлопал руками, как курица крыльями. Все бежали босиком, не обращая внимания на гравий и мусор под ногами. Последний мужчина, которому не помешало бы сбросить килограммов пятьдесят, с каплями пота на лысой голове, плелся в хвосте, пыхтя, кашляя и все больше отставая. На следующем перекрестке все они почему-то повернули налево, направляясь к пригородным домам, и разделились, заняв обе стороны дороги. Пользуясь отсутствием транспорта, они перебегали туда-сюда, весело размахивая руками. Причины их ликования по-прежнему оставались непонятными.

Когда Дин проезжал мимо боковой улицы, Сэм оглянулся и покачал головой.

– Что это было?

– Мой вариант? Дурдом на экскурсии.

– Для стрикеров[2] они староваты, – заметил Сэм. – Сейчас вообще так делают?

– Может, решили молодость вспомнить?

Через несколько секунд неподалеку взвыла полицейская сирена.

Сэм задумчиво откинулся на спинку сиденья.

– Странные выходки…

– Ты о чем?

– Необычное поведение, – продолжил Сэм. – Возможно, конечно, дело в наркотиках… Все же неспортивные люди средних лет редко занимаются бегом по пересеченной местности. Да еще голышом. Причиной необычного поведения может стать недосып, но никак не пара лишних минут сна. Сон здесь ни при чем… Что, если это нечто другое?

– Все может быть, – отозвался Дин. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, но пожилых стрикеров уже не было видно. «Импала» уже была слишком далеко от места событий. Так далеко, что возвращаться не имело смысла. – Посмотрим, куда все это нас приведет.

* * *

– Специальный агент Тенч, у меня дикая головная боль, – сообщил шеф полиции Реджинальд Хардиган, выразительно подняв указательный палец. – Хотя нет. У меня целая куча головных болей, которые собираются в одну гигантскую, мигрень.

Представляясь взбешенному начальнику мойерской полиции, Дин назвал себя Тенчем, а Сэма – Блэром. Больше ничего он сказать не успел – Хардиган, лицо которого было покрыто красными пятнами, выпятил грудь колесом и принялся перечислять причины, по которым расследование массовой потери сознания не продвинулось дальше предварительного опроса пострадавших.

– Вот так, агент Тенч, или что там написано в вашем удостоверении, – продолжал Хардиган. – И от этой мигрени таблеток еще не придумали. Потеря сознания! Эта новость уже устарела. Я сейчас, образно выражаясь, сижу в подвале, пока наверху горит весь чертов дом.

– И что, собственно, этот дом собой…

Сэм вмешался, пока Дин не успел окончательно вывести из себя шефа полиции:

– Мы хотим помочь.

– Вы хотите помочь? – проворчал Хардиган.

Сэм начал подозревать, что голова у него болит по-настоящему, и не от внезапной лавины мелких преступлений. Это объяснило бы, почему у него такое красное лицо.

– Да, – подтвердил Сэм. – Мы расследуем обстоятельства массовой потери сознания. Можете рассказать, что вы обнаружили в «Пандженто Кемикалс», или…

– С «Пандженто» – дохлый номер, – отозвался Хардиган, безуспешно пытаясь подтянуть брюки повыше. – Они утверждают, что ни при чем.

Дин нахмурился.

– И вы им поверили?

– Первым делом с утра осмотрел все их помещения. Ничего подозрительного. А вечером сюда прикатят умники в скафандрах, будут проверять грунтовые воды и водопроводную воду.

– В костюмах биозащиты? – уточнил Сэм.

– Вот именно. Смешно, да? – Хардиган покачал головой. – По-моему, это перебор. «Пандженто» здесь уже много лет, на них полгорода работает. Мы тут все заодно, и руководство кампании тоже теряется в догадках.

Они стояли посреди офиса, и несколько патрульных, которые тоже здесь находились, изо всех сил старались не попадаться шефу на глаза: обходили его по широкой дуге или, усевшись за стол, с головой погружались в изучение компьютерного экрана, блокнотов и папок со списками улик. Сэму показалось, что шефу полиции нужен козел отпущения – кто-то из подчиненных, на кого можно было бы выплеснуть растущее раздражение.

Надеясь получить дополнительную информацию и при этом избежать неприятностей, связанных с независимым расследованием, Сэм решил действовать осторожно.

– У «Пандженто» неоднозначная история… – начал он.

– Утечка токсичных веществ, – брякнул Дин.

Однако Хардиган воспринял это спокойно.

– Это было давно и не факт, что правда, – отмахнулся он. – И потом, эта версия уже не прокатит.

– В каком смысле? – спросил Сэм.

– Если бы у них произошла еще одна утечка – ну, предположим, – и они заразили воду в Мойере, пострадавшие должны были ее выпить.

Сэм понял, к чему он клонит, и заметил:

– Логично.

Хардиган развел руками:

– По-вашему, они все сделали это одновременно?

– В полночь, – кивнул Сэм. – Ядовитые вещества не могли оказать одинаковое воздействие на всех и в одно и то же время. Эффект должен был проявиться в разное время и по-разному. Даже если «Пандженто» действительно виновна в очередном выбросе токсичных веществ, как вышло, что все жители Мойера потеряли сознание в один и тот же миг? Еще версии? Ядовитое облако? Ядовитые испарения переносит ветер, и по мере того, как облако удаляется от места возникновения, его токсичность ослабевает. Кроме того, задеть могло всех, но не всех сразу. Высокоэффективной системы подачи вредных веществ в город не обнаружили, поэтому одновременная и массовая потеря сознания указывала на непричастность «Пандженто». Вероятно, все же стоит прислушаться к сторонникам теории заговоров.

– Вот именно, – подтвердил Хардиган. – И я не вижу причин обвинять «Пандженто». Ну а тем временем у меня тут обвинения в вандализме и хулиганстве пихаются, как старшеклассники в очереди к шведскому столу. Разбитые витрины и граффити, доставщик сбил на своей машине несколько пожарных гидрантов, учительница средней школы, милейшая старушка, написала на доске «Убирайтесь к черту!» и покинула класс, и еще десяток происшествий в том же духе. Но если вам хочется заниматься ерундой, забудьте о «Пандженто» и займитесь крушением поезда, которое случилось несколько недель назад… Это что еще такое?!

– Стрикеры, – ответил полицейский за ближайшим столом.

Сэм и Дин проследили за взглядом шефа полиции и увидели, как двое копов ведут по коридору тех самых голых бегунов, которых они уже видели. Мужчины и женщины сутулясь, смущенно кутались в спасательные одеяла. Одна женщина недоверчиво трясла головой и повторяла:

– Что случилось? Я не понимаю…

В открытую дверь Сэм заметил кровавый след на кафельном полу. Эти люди, ничего не замечая, бежали по камням, битому стеклу и мусору.

– Эй, да это же Барт Ходжес! – воскликнул сидящий неподалеку полицейский. – А вон там… Анита Финамор. Я ей газон стриг, когда школьником был…

– Совет директоров Ассоциации домовладельцев Баркли в полном составе, – подсказал коп, сидевший за соседним столом.

– Черт подери! – негромко выругался Хардиган. – Боуман, ты прав.

– Слышал от Шейлы из диспетчерской, что они вдруг вскочили посреди делового обеда в «Белтраме», выбежали на стоянку, сорвали с себя одежду и помчались по Мейпл-лейн, как участники «голого флешмоба».

– Позорят ассоциацию, – заметил Дин.

– Позорят, это точно, – подхватил Боуман и отвел взгляд, когда Хардиган сердито на него покосился.

Еще один патрульный с черной спортивной сумкой, раздувшейся от одежды, заглянул в дверь:

– Собрал их вещички на стоянке «Белтрама». Не хватает, правда, несколько бумажников и телефонов.

– А много они на этом обеде выпили? – спросил Хардиган.

– По словам Питерсона, уровень алкоголя в крови ни у кого из них не превышает норму. Но все они помнят только самое начало обеда, а потом – как их скрутили и посадили в машину.

Хардиган стал мрачнее тучи.

– Как и все остальные…

– Остальные? – переспросил Дин.

– Другие нарушители, – пояснил Хардиган. – Вандалы, хулиганы. У всех отшибло память, как по заказу. А в следующий раз они скажут, что это их демоны заставили.

Винчестеры переглянулись, но Сэм сомневался в том, что демоны имеют к этому какое-то отношение. Демоны не чувствуют угрызений совести, используя людей в качестве одноразовых костюмов из плоти, но они заимствуют чужие тела, чтобы совершать нечто гораздо более серьезное, чем битье окон, граффити и пробежки в чем мать родила.

– Вы упомянули какое-то крушение поезда, – напомнил Дин.

– Пару недель назад разводной мост Ханчетт-Крик – ему лет сто было! – рухнул под тяжестью вагонов, перевозивших винилхлорид в Джефферсон-Сити. Один из вагонов развалился, все содержимое улетучилось. Там было полно этой дряни. Облако газа летело по улице, как в фильме ужасов. А ведь эта штука очень огнеопасна… Пришлось эвакуировать два десятка домов и закрыть местную школу. Окружное Управление по чрезвычайным ситуациям объявило тревогу и велело не выходить на улицу.

– Жертвы были? – спросил Сэм.

– В больницу попало несколько десятков человек, включая врачей «скорой помощи». Резь в глазах и горле, головная боль и проблемы с дыханием, – сказал Хардиган. – А знаете, что еще вызывает эта дрянь?

Сэм бросил взгляд на Дина, который едва заметно пожал плечами.

– Нет. Так что же?

– Потерю сознания, – отчеканил Хардиган. – А если хорошенько надышаться, то и помереть можно. Нам повезло, что полгорода не сгорело.

– Это произошло несколько недель назад, – сказал Сэм. – На какой стадии расследование?

– Черт его знает, – отозвался Хардиган. – Им занимается НКБП[3] и не позволяет убрать эти чертовы вагоны, а Департамент охраны окружающей среды жужжит, как муха в навозной куче. Лично я хочу только одного: чтобы вся эта ядовитая дрянь исчезла из моего города. Как думаете, ребята, сможете мне помочь? Замолвите словечко?

– Технически мост Ханчетт-Крик находится за чертой города, – вмешался Бродер. – В Бейкерсбурге.

Хардиган сверлил Бродера взглядом так долго, что тот кивнул, словно молчаливо извиняясь за то, что влез в разговор, потом повернулся к своему компьютеру и застучал по клавиатуре.

Тяжело вздохнув, Хардиган посмотрел на Винчестеров.

– Офицер Бродер прав, но ветру линии на карте не указ. И в тот день Мойер находился с подветренной стороны от Бейкерсбурга. Угадайте, сколько жителей Бейкерсбурга после крушения попали в больницу, выкашливая легкие? – Он снова взглянул на патрульного: – Офицер Бродер, у вас есть информация?

– Ни одного, шеф, – поспешно ответил Бродер.

– Вот именно! – Хардиган снова повернулся к Сэму и Дину. – Так что передайте НКБП, я хочу все это…

– Эй, шеф! – окликнул его улыбающийся патрульный, войдя в участок. Лет двадцати пяти – тридцати, худощавый, чисто выбритый, с очень короткой стрижкой – он выглядел как живая реклама полиции. – Слышал, вы поймали группу стрикеров.

– Совет директоров Ассоциации домовладельцев Баркли, – уточнил Боуман, не отрываясь от работы.

– У меня тоже кое-что есть.

– И что же это, Грубер?

– Ну, мой парень голышом не разгуливал, – сказал Грубер, не в силах сдержать улыбку, – но вы только послушайте. Он раскачивался на деревьях в Пеннингер-парке.

– Мечтал стать королем джунглей? – спросил Дин.

– Да! – Грубер рассмеялся. – И конечно свалился.

– Конечно, – кивнул Сэм.

– Этому идиоту повезло, всего лишь подвернул лодыжку и вывихнул плечо. – Грубер вытащил блокнот на пружине. – Это мистер Уолтер Скэггс. Когда его не тревожит зов дикой природы, он работает мясником в «Мойер Митс».

– Дайте-ка угадаю, – предложил Сэм. – Он не помнит, что лазил по деревьям.

– Откуда вы… – патрульный бросил на него быстрый взгляд и вопросительно посмотрел на босса. – А кто?..

Хардиган сунул большие пальцы за ремень и кивнул сначала на Дина, потом на Сэма:

– Агенты… Тренч и Блюр.

– Тенч и Блэр[4], – поправил Сэм, не дав Дину разворчаться.

Если Хардиган хотел их задеть, то ему это удалось – Дина он точно задел. Сэм отнесся к оговорке. пусть и намеренной, спокойно, ведь их фальшивые удостоверения прошли проверку. Так что чем меньше шеф полиции будет помнить о них, тем лучше.

– Прошу прощения, – извинился Хардиган. – Короче, это агенты ФБР. Расследуют наше полуночное безумие.

– Правда?

– Старший патрульный офицер Том Грубер – тот самый человек, к которому вам следует обратиться. Он вернулся в город, когда все еще были в отключке, – сказал Хардиган, кивнул братьям и ушел.

– Я бы не отказался перекусить, – сказал Грубер. – Может, по бургеру?

– Согласен, – ответил Дин.

Глава 4

Не прошло и получаса, как Грубер, Сэм и Дин заняли угловую кабинку в закусочной «Файнер-Дайнер», и официантка Мэри приняла заказ: два чизбургера, сэндвич с курицей, жаренной на гриле, и три порции картошки фри.