Последний выключает свет

Зарплата… «Да заберите ее в фонд мира», – бросил как-то Руслан в кругу ресторанных друзей на очередном ужине. В тот день ему принесли даже не конверт, а маленький портфель. Правда, предназначалось ему не все, но тоже перепало прилично. Тесть отвел в сторону, всунул в карман пиджака его долю и хлопнул по плечу:

– Молодец. С твоим шефом я сам рассчитаюсь, но смотри, с банями аккуратнее.  Гульнул разок, и хватит. У тебя жена молодая, не зарывайся.

– Хорошо, – Руслан зло кивнул, досадуя на Дягилева, который бессовестно сдал его со всеми потрохами, и твердо решил, что пора формировать свой круг доверенных людей.

Портмоне было забито картами скидок. И не десять, не двадцать процентов.  Последнее время Руслан оставлял лишь те, которые давали возможность обслуживаться бесплатно. Понятно, не все могут рискнуть и принести деньги, которые, безусловно, выглядели предпочтительнее, но и такая благодарность выглядела приятно. Новый джип, новая квартира и дача, в хорошем месте, отдых на дорогих курортах – жизнь, о которой он мечтал, пришла, но не хватало главного: не было свободы, и не было любви. Точнее, любви хватало, но одноразовой, которую приходилось скрывать, а еженедельные отчеты перед тестем, зависимость от него, и то, что самая грязная, самая сложная работа – у него, а сливки снимает кто-то другой, раздражало до невозможности. «Я и сам могу со всем справиться. Вон, и в следственном комитете Петр помочь при случае обещал, и Вадим, в другом, весомом комитете не за так конвертики берет. У меня на них на всех что-то есть. В одной лодке, и тонуть нам всем. Так что при случае меня бросить – это себя закопать. Побоятся. А нам нужно брать в свои руки бразды. Старики и мыслят так себе, да и одной ногой уже там. Будущее за такими, как я», – Руслан распалял сам себя, настраиваясь на решительный бой. Только не очень было понятно, с чего начинать, как воевать и кто именно с ним в одной лодке, а кто на соседней барже. Но это должно решиться со временем, а пока можно было бы начать формировать свою клиентуру: «И совсем не обязательно об этом докладывать вождям. Пусть и у меня будут маленькие секреты. Так сказать, заначка на черный день», – решил Руслан, и приступил к реализации внезапно появившегося плана.

Из реки текущих конвертов пробился ручеек, который свернул в сторонку.  Постепенно ручеек становился все больше, и Руслан довольно потирал руки: «Деньги – это власть. Немножко времени, и все образуется. И займем мы места, принадлежащие нам по праву». Он даже начал присматривать молодых специалистов, которые, по его мнению, должны были образовать с ним новую коалицию молодых реформаторов. «Это будет новая струя, новое дыхание. Мы перевернем этот мир. И тогда я буду правителем этого городка, и вот тогда мы начнем строить настоящий мир. Пора подумать о том, чтобы строить легальный, хороший бизнес. И тогда вопросов ко мне ни у кого не возникнет. И, кстати, неплохо бы узнать, как там Ира. Кажется, пришла пора показать, кто я есть».

А Ира словно ждала этой встречи. Бросилась на шею, жарко нашептывала об ошибках молодости и о том, что любила его всегда. И думала о нем день и ночь, и была уверена, что позвонит он непременно, и теперь она примет все, что уготовано судьбой. Судьба уготовила ей стать любовницей. Не звонить самой, не диктовать условий, прилетать по первому требованию, куда скажут. Она развелась почти год назад и теперь могла «посвятить свою жизнь любви, которая всегда в ней жила и которая станет ее болью», – как иногда обреченно говорила, провожая Руслана домой.

– Иди к жене. Стой. Повернись, – она внимательно осматривала, нет ли волос. – Теперь иди. Все хорошо. Нам ни к чему лишние проблемы.

– Умница, – Руслан целовал на прощание, отмечал ее заботу и нежелание разрушать семью. Все складывалось именно так, как нужно, и именно такую любовницу он мечтал найти.

А дома, усталый и сосредоточенный, он не выпускал из рук телефон, решая тысячу вопросов, которые, быть может, и не требовали его немедленного участия. Но Верунчик должна видеть его именно таким: зацикленным на работе, ответственным руководителем и кормильцем семьи.

– Ты совсем меня не хочешь, – Вера присела на край постели, обреченно склонив голову. – Одна работа на уме.

– Что ты придумала опять? – Руслан процедил сквозь зубы, скрывая злость. – Нормально живем. Я мужчина, и работать – это нормально.

– Работать нормально, а не жить на этой работе. То командировка, то совещание, то деловая встреча. Приходишь ночью, уходишь чуть свет. Я тебя не вижу.

– Ничего. Зато твой папа меня видит часто. Спроси, чем я занимаюсь, – Руслан ухмыльнулся. Тесть скинул на него приличные полномочия по семейному бизнесу, и теперь приходилось работать особенно много.

– Вы с папой одинаковые. Тот всю жизнь карьерой занимался, теперь вот ты.

– Слушай, съезди в Италию. По магазинам прогуляйся, морем подыши. Или куда ты хочешь? Тебе отдохнуть нужно, – желание избавиться от жены хоть на недельку было неимоверным, но он сделал вид, что очень беспокоится о здоровье. – А я как раз разберусь здесь с некоторыми проблемами.

– У тебя нескончаемые проблемы. Поехали вместе. Ты же в отпуске не был больше года, – Вера обрадовалась идее, которая внезапно пришла на ум.

– Какой отпуск?! Ты с ума сошла? Сейчас я нужен, как никогда. Кому я доверю такие вопросы. Вера – это невозможно. Маму возьми! – в голову пришла спасительная идея, которая непременно понравится тестю.

– Ты меня не любишь. Нам нужен ребенок, – Вера капризно надула губы.

– Слушай, прокатишься по Италии, отдохнешь, как раз там климат очень хороший, и займемся серьезно. И, кстати, в Европе о детях после тридцати думать начинают. Сначала карьера, чтобы на ноги стать, а уж потом остальное. Так что нам еще пару лет не мешало бы.

– Сколько тебе этих денег надо? И родители помогут, и ты уже при должности.

– Не в деньгах дело. Важно не только создать имидж. Его поддержать нужно.

– А дети здесь при чем? Ну, поддерживай имидж, – Вера удивленно обернулась.

– Так не получается ничего, – Руслан привел последний довод, который оставлял на крайний случай. – Мы же старались. Ну, не судьба пока.

– Нужно идти к врачу.

– Ну, тогда ты давай иди. А там, если все у тебя нормально, то попробуем еще, а потом я.

– Я девочку хочу, – Вера легла и обняла мужа. – Машеньку.

– Значит, будет девочка. Ты там смотрела, какие обряды нужно соблюдать?

– Нужно, чтобы ты меня любил, – Вера придвинулась поближе.

«Значит, будет мальчик», – и Руслан испуганно приподнял голову, надеясь, что не сказал последние слова вслух. К счастью, себя он еще контролировал, но иногда сарказм стоило умерить.

Он работал, как черт, поражая работоспособностью даже тестя, привыкшего ко всему.

– Далеко пойдешь, – обратился он к Руслану однажды вечером, когда они сидели в кафе. – Есть у тебя хватка.

– Я просто работаю, – Руслан понимал, что не хвалить его позвал папашка. Да и не в его правилах было раздавать комплименты.

– Это правильно. Нужно Дягилеву помочь. Он там место присмотрел для ресторана, да упрямится хозяин. Не хочет договариваться.

– Решим, – Руслан кивнул.

Вопрос серьезный, и понятно, что, раз тесть лично обращается, значит, не простой там человек. Можно позвонить Вале в санстанцию, Петру Валерьевичу в пожарку, налоговую подключить, вариантов море. Руслан откинулся на стуле. Вдруг стало смешно: он, молодой парень, мог создать такие проблемы любому человеку в городе, что становилось страшно самому.  Лишить бизнеса, причем, даже не выходя из кабинета, задача несложная. Пара звонков, и  ему не откажут. «Но почему не сам Дягилев пришел? Тесть не любит озвучивать темы, где нужно включать тот ресурс, который не очень правомерен, а значит, что-то важное», – Руслан сделал вид, что нужно срочно проверить сообщения, но незаметно включил диктофон. Небрежно бросил телефон на стол и придвинулся поближе, не скрывая заинтересованности:

– А что Вадик, ослаб? Припугнуть не может?

– Этого не может. Не по его зубам. Здесь интеллект нужен.

Руслан улыбнулся. Значит, он все же посерьезнее будет, и не так уж  крут выходит Дягилев с его приблатненными друзьями, а система она и в Африке система. И он, Баринов Руслан Владимирович, а без отчества к нему уже немногие могли обратиться, решит.  Даже азарт проснулся, словно на охоте. Так и создаются империи, убирая неугодных и не останавливаясь ни перед чем:

– О ком речь? – небрежно обронил, словно и без интереса, а так, для разговора.

– Пинчук.

– Пинчук?  Кто это? – Руслан обратил внимание, что тесть сказал с легким пренебрежением, но показалось, все же проскользнула не то злость, не то досада.

– Старый знакомый, – и вдруг Владимир Тимофеевич стряхнул секундное оцепенение. – Все. Остальное с Вадиком решишь.

Вечером прослушал запись. На всякий случай сохранил файл, хотя, ничего интересного не прозвучало. Он не знал зачем, но твердо решил, что с этого дня будет собирать всю информацию, которая может хоть как-то пригодиться. «Система – она страшная змеюка, но трусливая. И на меня зуб точат, и я в долгу не останусь. Жизнь она штука такая: кто его знает, что нас ждет, – Руслан поставил дату, отметил место и время разговора. – И мы без боя не сдадимся и готовы ко всему будем». Довольный собой он спрятал флешку в сейф, твердо решив, что завтра придумает место понадежнее. Хранить дома важные вещи не стоило.

Назавтра часов в одиннадцать в кабинет, посмеиваясь, вошел Дягилев:

– Что у тебя секретарша такая неразговорчивая? Я ей предлагаю в ресторан, а она ни «А», ни «Б», ни кукареку. Привет, – он плюхнулся в кресло.– Шеф тебе озвучил причину моего визита?

– Здорово, коль не шутишь, – Руслан поймал себя на мысли, что хоть они уже и не были врагами, но и друзьями стали из разряда «заклятых». – Кукарекает тебе пусть твоя секретарша, а по цели визита я в курсе. Давай, что у тебя. Работы много. – диктофон уже работал.

– Ленина, 15.  Пельменная.

– Хорошо, – Руслан смотрел на гостя, словно сквозь мутное стекло и даже немного скучая. – Все?

– Тебе мало? Или тормозишь?

– У тебя все? – пришлось немного повысить голос. В кабинете такие разговоры вести не очень приятно, а Вадик, тугодум и самоуверенный нахал, явно терял субординацию.

– Да что ты как с цепи сегодня? Ухожу.

Дягилев вышел из кабинета уже без того оптимизма, который был пару минут назад, и Руслан отметил, что наверняка обиду затаил. Впрочем, то, что Вадик – никто и выпендривается только потому, что тесть его при себе держит, было понятно. А вот почему Колычев, гроза и ужас области, доверился такому скользкому типу, и зачем такую тупость к себе приблизил, узнать было бы очень любопытно.

«Пельменная? Надо же? Культовое заведение. Сколько себя помню, столько и эту кафешку. Примечательное место: на выходе из парка, центр города, но тихо, плюс парковка – понятно, почему глаз положили. Да уж, бизнес – он такой, безжалостный и циничный», – кого-то жалеть,  вникать в суть и разбираться в деталях не было ни времени, ни желания. Три звонка, ужин, короткий кофе-брейк, и уже все собаки спущены на ничего не подозревающего Пинчука. Он еще спокойно живет, спит, строит планы, но машина пошла: докладные, запросы, служебные, и скоро тяжесть административного ресурса сжалась, чтобы обрушиться всей мощью. Руслан в какой-то момент вдруг решил зайти напоследок. Пельмени действительно были самые вкусные, и что-то ностальгическое мелькнуло. Студентами они здесь частенько пропадали.

Недели три спустя, в кабинет слегка взволнованно вошла Зоя, секретарша:

– К вам посетитель. Впустить?

– Кто?

– Пинчук. Сказал, что вы ждете.

– Не жду, но пусть зайдет, – в первый момент пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, где слышал эту фамилию, но потом осенило: «Пельменная! Владелец. Тьфу, черт, принесла нелегкая. Что-то пронюхал, козел», – цель визита стала понятна, и разговор ничего хорошего не предвещал. Хотя, предъявить ему нечего, а догадки к делу не пришить.

– Ну, здравствуй, – Пинчук остановился чуть не доходя стола и пристально, слегка наклонив голову, смерил взглядом хозяина кабинета. – Таким тебя и описали. – Не спрашивая разрешения и не смущаясь, он присел у стола.

– Вы на меня посмотреть пришли? – Руслан выдержал взгляд гостя и не отвел глаза. – Посмотрели? Все?

– Не все. Ты зачем меня травишь?

– Я так понимаю, это из слэнга лихих девяностых. У вас там крыши, рамсы и прочая ерунда, которой нахватались, и не выветривается. Займитесь делом, и не будем отвлекать друг друга. Есть законы, есть стандартные процедуры, и я не понимаю, о чем вы говорите в принципе. Пишите запрос, я буду смотреть, что там у вас за проблема, кто вы и чем занимаетесь. Я вас даже не знаю, а вы мне о какой-то травле.

– Все ты знаешь. Я давно в бизнесе, я в этом городе всех знаю, и шепнули мне люди знающие, что заказ на меня и, откуда ноги растут, сказали. И сказали, что решить с тобой можно. Сколько? – Пинчук вдруг поник и опустил голову. – Так нельзя. Не по-человечески.

– Как вас зовут? – Руслан вдруг проникся к этому человеку, который явно отличался от бизнесменов нового поколения. Крепкий, совсем седой, наверное, под шестьдесят,  уверенный, по виду очень сильный и, как ни странно, чисто внешне честный. Нет, верить в честность по выражению лица Руслан не стал бы, даже если бы там была надпись большими буквами. Но здесь было иное: манера, поведение, тембр – так ведут себя те, кто абсолютно уверен в правоте и знает, что скрывать нечего. Но к делу его симпатия не имела никакого отношения.

– Пинчук, Георгий Борисович.

– Георгий Борисович, кто такое вам сказал?

– Я не могу вам назвать имя. Подставлю человека.

– Или нет такого человека? – Руслан отметил, что гость уже не обращается на «ты», а значит, он перехватил инициативу, что придало уверенности. – На меня многие в обиде, и много я о себе слышал разного. Так что извините, не по адресу вопрос. Если, конечно, этот вопрос имеет место быть.

– Имеет. Еще как имеет. И кто тесть твой известно, и, что Дягилев – его шестерка, все знают, и методы не новы, так что не секрет оно для людей сведущих. Но не в том дело. Я много лет в бизнесе. Семья моя в этом бизнесе, дети. И эта пельменная…, – он вдруг стал говорить тише, кажется, даже обреченно. – Понимаешь, у нас кредит в банке. Мы взяли помещения, но там ремонт, не открылись пока. И гасить долг можем только с этой пельменной. Там серьезный проект, но время нужно. Понимаешь, заберут, и все. Труба. Тут не убытки, тут просто все накрывается. Я жизнь положил. Мечтал детям оставить работу и мечту, а выходит, бросаю с долгами и в нищете. Не вышкребусь.

– Я не знаю, чем помочь, – Руслан развел руками. – Мне жаль, но нужно оценивать риски. Это бизнес. Я не понимаю в нем ничего, чтобы дать совет.

– Все ты понимаешь, – Пинчук встал, и голос стал прежним: сильным и уверенным. – Молодой, да ранний. Далеко пойдешь, если крылья не обломают. Бумеранг всегда возвращается. И меня ты еще услышишь. Думаешь, все? Не надейся. Я до конца пойду и связи напрягу все.

Наверное, он сказал бы что-то еще, но Руслан уткнулся в бумаги, словно забыл о госте, и поднял голову лишь тогда, когда услышал, как громко хлопнула дверь.

«И кто ж у нас такой прыткий, что сдал меня? Тестя и Дягилева отбросим. Хотя, Вадик та еще скотина. Мог и проговориться и преднамеренно подставить. Ну, и еще четверо друзей Оушена, если представить, что Оушен – это я, – Руслан считал варианты и понимал, что даже если бы знало только трое, и то вычислить, кто слил его интерес невозможно, а когда шестеро, так и думать смысла нет. – Да и тесть мог похвастаться кому. Хрен их там знает, о чем они беседы ведут. Одно понятно: этот так не оставят. Могут и морду в темном углу набить. Хотя это уже дело подсудное. Да и мне набить еще постараться надо». – Он напряг бицепс, расправил плечи, сделал несколько взмахов руками – все отлично. Он крепкий, бодрый и вполне может позволить рюмочку коньяка. «Сильные люди должны справляться со стрессами. А кто хочет спокойно жить, тот об успехе может забыть. Во! Уже стихами заговорил. Так я еще и талантливый! Мог бы Пушкина при случае затмить, но его лавры оставим романтикам, и тем, кто на большее не способен», – Руслан нажал кнопку коммутатора:

– Зоя, чай, лимон и пару бутербродов придумай, – чуть запнулся и выдавил, – пожалуйста. И две рюмочки возьми.

Глянул на часы. Половина пятого. По сути, он мог уйти в любое время, но старался не злоупотреблять положением, да и работы было много. Только сегодня был не самый тривиальный день, а потому снять стресс хотелось сильнее обычного. А главное, в чем не хотелось себе признаваться, – сегодня не было уверенности, что все сделал правильно. Включил клип Тото Кутуньо и в ожидании Зои увлеченно смотрел короткую романтическую историю красивой пары. Каналы, ужин на берегу моря, гостиница и они, красивые, молодые, с шампанским и вдвоем. Завораживающая музыка, невероятные пейзажи и любовь: страстная, невероятная, счастливая…

– Руслан Владимирович, – Зоя вошла тихо, предупредительно постучав.

– Смотри, – он развернул монитор. – Садись и возьми себе рюмку.

– Пить на работе? Это удобно?

– Удобно. Я подвезу домой. Смотри, какая жизнь у людей. Ты была в Италии?

– Нет, – Зоя улыбнулась, словно была виновата в том, что с путешествиями у нее не задалось.

– А давай в командировку поедем. Ты же английский знаешь?

– Да. Я ведь переводчиком и хотела стать, но вот иначе вышло…

– Вот и удачно вышло. Будешь мне переводить, – Руслан не дал договорить, налил коньяк, поднял рюмку. – Красивые места, море, вечер и закат. Мир красив, мир невероятен, а мы погрязли в этих дрязгах, склоках, в серости и подлости. Давай за тот мир, в котором еще есть место чувствам и есть утренний кофе, когда можно не спешить и наслаждаться лучами солнца и каплями дождя на стекле.

– Звучит невероятно красиво, – Зоя улыбнулась смелее и не убрала руку, когда Руслан, словно случайно, пожал ее, задержав в своей ладони чуть дольше, чем могли позволить правила приличия или субординация.

– Придумаю, куда, и рванем, – казалось, что можно рвануть прямо сейчас, но в последний момент что-то остановило.

Руслан откинулся на стуле, нарисовал картину этого романа и представил финал, который ничего хорошего не предвещал. Еще раз окинул фигуру Зои, вспомнил Иру и решил, что на сегодня лучше поехать туда, где всегда было хорошо и спокойно.

– Пойдем, повезу домой. Вспомнил, дела у меня еще сегодня, – он резко встал, и Зоя послушно вскочила следом.

В две минуты она убрала со стола, сполоснула рюмки, и он даже не успел закончить телефонный разговор, когда Зоя стояла на пороге, собранная и готовая к отъезду.

– Ой, а вы же выпили, – она произнесла, словно внезапно вспомнила. – Может, такси лучше. Права могут забрать.

– Права! – Руслан рассмеялся. – Не заберут. Поехали.

Он уверенно вел машину, не шарахался из ряда в ряд, не гнал, но и не тянулся, и, признаться, наслаждался своей манерой вождения. Ему всегда хотелось быть солидным, а потому в каждом движении хотелось чувствовать себя взрослым, опытным, надежным. В какой-то момент даже забыл, что рядом Зоя, мысли переключились на проблемы, почему-то вспомнился Пинчук и его слова: «Далеко пойдешь, если крылья не обломают, – кажется, так он сказал, подумал про себя Руслан и ответил кому-то воображаемому. – Не обломают. Это я, кому угодно, обломаю. Они еще не знают меня, а самое интересное впереди». Последние слова, задумавшись, произнес вслух, и Зоя посмотрела на него чуть испуганно.

– Я о своем. Не обращай внимания, – интерес к Зое был потерян. – Увидимся. – Небрежно бросил на прощанье, и рванул к Ире.

«Ира, она другая. Она его понимает, и она умная. Циничная, жесткая, но умная, и с ней интересно, – Руслан глянул на часы, прикинул, во сколько нужно быть дома, и убрал звук телефона.  – Пару часов посвятить себе он имеет полное право, а то взяли привычку звонить в самый неподходящий момент», – заехал в магазин, купил бутылку коньяка, фрукты и уже через пятнадцать минут был на месте.

– Я соскучилась, – Ира встретила в коротком, почти прозрачном халате, подчеркивающем все, что нужно было подчеркнуть.

– У меня идея. Едем в Италию. В Венецию. Пошли, включу клип. Я хочу туда. Ресторан, вечер и танго. Ты умеешь танцевать танго?

– А ты?

– Научимся? – Руслан уже загорелся и дал волю фантазии.

– Идея мне нравится. Когда идем в танцевальный кружок? – Ира присела рядом, игриво улыбнулась и, чуть прищурив взгляд, добавила. – Был сложный день? Что-то случилось?

– Был очень неприятный разговор. Меня кто-то сдал, и круг тех, кто мог это сделать очень мал, – Руслан не отрывался от клипа, который смотрел, наверное, пятый раз подряд. – И шампанское такое же возьмем. Я, кстати, не пробовал такое.

– Это серьезная проблема? – Ира не скрывала беспокойства.

– Ерунда. Мне просто любопытно, кто та крыса. Ничего. Я узнаю, – клип закончился, и Руслан обернулся к девушке, отметив про себя, что слишком легко она читала его состояние, и это даже нравилось. – А знаешь, можно и без танго. Тут главное как-нибудь вырваться. Пасут со всех сторон. Всем нужен, на час без телефона не остаться. Надоело.

– Удел всех востребованных и успешных. Увы, жить спокойно и ни в чем себе не отказывать невозможно. Терпи, а я буду помогать тебе восстанавливать силы и наполнять энергией, – Ира прильнула к нему, томно прикрыв глаза.

– Налей мне, – почему-то не отпускало беспокойство, которое он пытался скрыть за показной бравадой.

«А ведь и тестю доверять особо не стоит. Узнает, где я вечера провожу и пресанет так, что мало не покажется. Надо бы поосторожнее. Как-никак, дочка она родная, а я черт-те кто и сбоку бантик», – Руслан глянул на Иру, покачал головой и вслух сказал:

– Я хочу уехать.

– Это же несложно. Выберешь момент, скажешь, а я всегда готова. Ты же знаешь, – Ира потянулась к его губам в надежде на поцелуй, но Руслан отстранился.

– Я хочу вообще уехать. Из этой страны. Кажется, я начинаю понимать эту систему, и, кажется, из нее нет выхода. Только сбежать, – он вдруг понял, что проговорился.

Эти мысли появились не только что. Сначала неясные, словно силуэт, выплывающий из тумана, но потом все отчетливее. Но даже Ире не нужно знать то, что жило в самых потаенных уголках его души. Это была интуиция, чуйка, пусть каждый назовет так, как ему удобнее, но именно сегодня эта тревога мелькнула особенно отчетливо и причина крылась в этом Пинчуке, который нежданно наведался в гости. Ведь он тоже строил планы, верил, любил и вот сейчас потеряет все. Руслан отметил, что думает о нем в прошлом, словно человека уже не было, и понимал почему: обратно не повернуть. Механизм запущен, каждый мысленно прикинул сумму, которая причитается за услуги. Ничего не оговаривалось, но ведь не за спасибо у них такие услуги оказываются. И ему придется однажды помочь. И нельзя отказать. Так их мир устроен. Свобода… В его случае свобода – это быть на свободе в самом прямом смысле. Он силен, как никогда, но и давно уже не безгрешен. И дело на него, быть может, уже лежит в каком-то сейфе, ожидая того дня, когда он выйдет из-под контроля, и тогда маховик правосудия запустится, сомнет и выбросит, уже ненужного и использованного.

– Ты очень расстроен сегодня, – Ира смотрела с тревогой. – Уверен, что все нормально?

– Уверен. Просто устал и дела не могу из головы выбросить, – Руслан налил почти до края и выпил  залпом, словно это был и не дорогой коньяк. – Пошли. – Он потянул Иру в спальню. Не будем терять время.

Это просто: санстанция, пожарная, лишение лицензии на продажу алкогольной продукции. Самое глубокое заблуждение – наивная уверенность, что у вас нет недочетов. Так не бывает, просто раньше можно было не заметить, а сейчас нет. Закрыть на месяц –  дело пяти минут, штраф – еще проще, вы недовольны – идите в суд и к вашим расходам добавятся судебные издержки. Пинчук месяц боролся, как мог: поставил на уши всех знакомых, а у него их было немало, разносил взятки и пытался давить на жалость… Последнее было напрасно. Жалости ни у кого не было, а факт, что некогда успешный и счастливый семьянин попал в безвыходную ситуацию радовал многих.

– Да уж, смешно. Интересно, вроде и жаль мужика, а вроде как и знал куда лез. Это же бизнес, – Дягилев довольно потер руки. – И скажи ж ты, все только и говорят о нем. Что мол честный, справедливый, что уважением пользовался. А сами радость-то скрывают. Главная новость – олигарха завалили. Руки потирают, думают, что поимеют с него, ан нет. Поздно. Уже мы прихватили, и сейчас есть повод отметить успех очередного мероприятия. А жалеть глупо. Мы все одинаковые. И он такой же.

– Он не отжимал, – Руслана не отпускала мысль, что с Пинчуком они обошлись несправедливо. – По сути пару месяцев ничего не решало. Можно было дать ему хотя бы возможность запустить другие объекты. А так, получается, мы его на корню срубили.