Тени на зеркале, или Гордые уроды

– А где мне еще быть, на кладбище? – мать Константина открыла ей дверь из кухни. – Заходи, Маша.

– Ну и шуточки у вас, теть Шур, – Маша сняла с плеча тяжеленную сумку. – Я пенсии ваши принесла.

– Какие шутки, не до шуток мне! Это государство! Искалечили человека, кормильца нашего единственного! Чтобы им пропасть дотла! Дают теперь крохи! Разве хватит этих денег на пятеро ртов!

– Ух ты, какая у тебя красивая птичка! Мама купила? – Маша крутила в руках ладно сработанную жар-птицу.

– Нет, дядя Костя! – ответила белобрысая девчушка лет трех. – Он сейчас делает лошадку для Борьки!

– Как же он вас любит, ваш дядя! – Маша вернула игрушку. – Вы-то его любите?

– Да, очень! – девочка поскакала во двор.

– Да что там, у него же теперь не будет своих. Жена, сучка, сбежала, как только узнала, что он возвращается калекой. Наверно, нашла себе здорового мужика, чтоб ей пусто было! Кто же теперь за него пойдет, за безногого!

– Боже, за что же вы его так гнобите, он может услышать, – Маша встала и поплотнее прикрыла кухонную дверь. – Как будто он вам и не родной вовсе.

– А что мне, до самой моей смерти ходить за ним?! – не унималась женщина. – Его ведь и в дом инвалидов не сдашь, в собесе скажут, у тебя есть мать, сестра, пусть они и ухаживают за тобой! Что его сестра с двумя детьми сбежала от мужа-алкоголика и изверг этот не платит никаких алиментов, потому что тоже безработный, это никого не волнует!

– Вот, варю пустые щи без мяса, хорошо хоть есть свои запасы капусты и картошки с огорода. Чаю будешь? – женщина немного убавила пыл.

– Нет, спасибо. Но ведь есть еще ваша пенсия, еще получаете пособия на детей, – Маша достала журнал для росписей. – Может, ваша дочь Катя еще найдет работу.

– Какую?! Какую у нас можно найти работу?! – снова вскрикнула женщина в сердцах.

– Ой, не кричите, теть Шур, в ушах звенит, мне еще две деревни надо обойти, – поморщилась почтальонша. – Вот, расписывайтесь. Пойду, поздороваюсь с однокашником.

– Привет, Костик! – Маша весело поприветствовала Константина.

– Здравствуй, Маня, – Константин поднял голову от поделки.

– Как жизнь молодая, боец? – Маша как ни в чем не бывало поздоровалась. – Что это такое мастеришь? Ба, это лошадка? Ну прямо как живая, – она крутила в руках действительно мастерски сработанную игрушку. – Помню, на уроке труда ты лучше всех делал задания.

– Так, безделушка, – махнул Константин.

– Не скажи, прям как живая! Ее бы покрасить, будет во! И ни в каком магазине не купишь такую. Здорово, Костик, руки у тебя растут откуда надо, не то что у моего Вани.

– Кстати, чуть не забыла! Я же прихватила для тебя кое-что, сейчас принесу! – Маша кинулась на кухню и полезла в сумку. – Как раз по этому делу!

– Вот! Как увидела, сразу подумала о тебе, это же то, что тебе нужно, – она протянула Константину книгу «Народные промыслы. Плетение изделий из коры и прутьев». – И не надо тратиться на инструменты!

– Это что, можно самому плести, изготовить руками? – Константин начал листать изображение искусных, ажурно плетенных корзинок, коробов из бересты и ивовых прутьев.

– А то как же! – Маша быстро перелистала нужную страницу. – Вот здесь все пошагово расписано. Нужны только пара рук и башка, ты справишься!

Константин завороженно смотрел на книжку-самоучитель. А ведь в самом деле, почему бы ему не заняться этим, чем в окно пялиться дни напролет?

– Ладно, я пошла, мне еще кучу дворов обойти надо, – Маша засобиралась.

– Постой, Маня, а деньги за книгу? Сколько она стоит? – остановил ее Константин. – Ты удержи деньги за нее с моей пенсии.

– Да брось ты, мы что, чужие! – Маша замахала руками. – Сегодня вечером я своего мужа Ваню с сыном Павликом пришлю. Они тебе нарубят и притащат ивовых прутьев. У нашей речки ивы эти растут, видимо-невидимо.

– Когда научусь, с меня корзина! – Константин крикнул ей на прощание.

Он услышал разговор матери из кухни, снова сжалось сердце Маши. Каково это – знать что стал обузой даже для собственной матери? А ведь ни взглядом ни словом не выдал себя.

***

– Дядя Костя, у моей птицы сломалось крыло! – на колени Константина легла белокурая головка племянницы. – Ты больше нам не будешь делать игрушки, как раньше?

– Буду, конечно, – ответил он и взял в руки раненую птичку из рук племянницы. – Вот найду подходящий чурбачок и сделаю.

– Только, Светка, зачем тебе деревянные игрушки, вот мама с бабушкой вам накупили много магазинных игрушек.

– Не-е-т, нам нравятся твои, – поморщилась малышка, теребя полы рубашки дяди.

– Хорошо, сделаем, – пообещал Константин. – Иди посмотри, твой братик еще не идет со школы?

– Сейчас схожу. Дядь Кость, заварить тебе чаю? Я умею, как мама!

– Завари, только осторожно, – разрешил дядя, снова взялся за прутья.

Весна уже вступила в зрелую пору. Листья потеряли былую нежную зелень с теплым желтым отливом. Они теперь огрубели, стали темно-зелеными, местами даже покрылись тонкой пеленой пыли.

Можно было бы покопаться в огороде, вот капусту давно надо прополоть. Но ему еще надо сплести хотя бы одну корзину до вечера.

Ивовых прутьев осталось совсем чуть-чуть. Если мать с сестрой задержатся, ему самому придется прокатиться к реке за ними.

Константин отложил костыль и взялся за колеса инвалидного кресла, которого с боем пришлось добиться у собеса. «Да вы поймите, инвалидов в нашем районе тьма-тьмущая, а денег из бюджета выделено совсем немного, на всех не хватит…» Всю стоимость этого кресла-каталки государство не возмещало, часть пришлось взять в долг и оплачивать целый год в рассрочку со своей пенсии, что не могло не сказаться на семейном бюджете. Но главное – оно теперь есть, какое-никакое, а удобство. На нем, если очень нужно, можно съездить и за прутьями, и даже к соседям и в магазин. А то на костылях ведь далеко не уйдешь.

Скрипнула калитка, вошли мать и сестра Катя. Вслед за ними вошла и почтальонша Маша со своей неизменной пузатой сумкой через плечо.

– Костя, представляешь, и на этот раз нахватали все наши корзины! – воскликнула сестра. – Ведь ни у кого на нашем рынке нет таких!

– Да, вот накупили продуктов, еле доперли, – подтвердила мать, ставя на крыльцо наполненные до краев хозяйственные сумки.

– Кость, вот что я думаю, – Катя остановилась около брата. – может, и мне научиться плести? Мы бы тогда поднакопили немного и ремонт бы сделали в доме, купили бы новую мебель, а?

– Ты сначала накопи, потом строй планы, как их тратить! – осадила ее мать. – А вот одноногий калека у входа на рынок загребает их, просто сидя на земле. И не надо ему на своем горбу таскать тяжеленные корзины, да еще полдня тратить, чтобы стараться продать их!

– Я поеду за прутьями к реке, – Константин отложил недодел и взялся за кресло-каталку.

– Вы Косте-то купили что-нибудь? – спросила Маша, когда он выкатился за ворота в сторону ивовых зарослей.

– Да что он, ребенок, что ли? Вот накупили продуктов, чуть руки не оторвались пока доперли! – отмахнулась мать.

– Да мы забыли, крыша у нас поехала от того, что на нас эти деньги упали! – рассмеялась сестра.

– Они не упали, это он вам их заработал, – вздохнула Маша, и достала платежную ведомость.

АЙНА – ЭТО ЗЕРКАЛО

– Айна Гебози… Имя у вас какое интересное, что оно означает? – сказала женщина средних лет, разглядывая паспорт Айны.

– Кажется, зеркало, – с трудом ответила та, вся в мыслях о доме. Как там тетя Майя справляется с детьми? Как назло, на днях у Лизки начали прорезываться зубки, она стала капризничать. Вчера даже немного температура поднялась.

– Зеркало? Как красиво, – она положила паспорт на стол и пододвинула его в сторону Айны. У нее душа ушла в пятки: боже, неужели и здесь ей откажут? Это же последний адрес, больше нет никаких вакансий.

– Видите ли, Айна, – сказала дама, делая ударение на последний слог имени. – Видите ли, Айна, я думаю, эта работа вам не подойдет. Она очень малооплачиваемая.

– Я согласна, – поспешно сказала Айна.

– По правде говоря, мы рассчитывали на нее брать кого-нибудь посильнее. Кроме уборки иногда придется передвигать, разгружать довольно тяжелые вещи на складе. Вот и рассчитывали взять мигранта, желательно мужчину.

– Я справлюсь, я сильная, – осталось всего две тысячи рублей, это ее последний шанс.

– Девушка, вы же такая молодая! Найдите что-нибудь более подходящее, ну это совсем тяжелая работа за три копейки, поймите!

Она никогда не умела просить, с самого детства. Если по праздникам всем детям раздавали конфеты, по какой-то причине ее не замечали, она не лезла на глаза. Шла в хлев или к курятнику, там всегда было чем заняться.

Коровы, эти самые добрые существа на всем белом свете, сверкая влажными, грустными, всепонимающими, бесконечно добрыми глазами, тянулись к ней за лаской. Им было все равно, какое бедное у нее платье, что ей не дают карманных денег, чтобы на большой перемене купить беляш или пирожное в школьном буфете.

Она гладила их. Гладила, прижималась головой и говорила им нежные, как пух, теплые, как весенний ветер, ласковые слова. Она знала эти слова. Она их собирала, как крупинки золота, накапливала в глубине души. И было совсем неважно, что никто никогда не скажет их ей, – они согревали ей душу. Важно было знать их. Знать, что они есть на свете, они существуют.

– Постойте! – женщина окликнула уже взявшуюся было за дверную ручку Айну. – Я, наверно, буду гореть в аду, если сейчас не дам вам эту работу.

– Спасибо, – выдавила Айна из себя, опустив глаза.

– Ну, поработайте так, пока не найдете более подходящую работу, – она почувствовала, в какой крайней нужде находится эта хрупкая, но гордая, словно застегнутая на все пуговицы, молодая женщина. – Давайте ваши документы. Айна́.

***

Осталось только вымыть третий этаж, перебрать, вытрясти и сложить гору мешков в складском ангаре. После можно будет переодеться и идти домой.

Айна еще раз потрогала нагрудный карман, сегодня ей выдали первую зарплату. Нужно будет по дороге домой накупить продуктов, и еще останется немного. Она твердо решила купить что-нибудь в подарок для тети Майи. Вот уже две недели она по полдня сидит с ее малышами. Деньгами ее отблагодарить, так ведь обидится еще. В торговом центре, что ей по пути, недавно она присмотрела красивый платок, на удивление совсем не дорогой, вот его и купит для нее.

– Аня, у разгрузочной разорвался мешок с гранулами! Беги, тебя зовут, надо убрать скоренько, – сказал ей один из сотрудников. Они так переиначили здесь ее имя.

– Иду, – она отложила швабру и передвинула ведро с водой к стене, потом домоет. Она успеет. Она теперь все сможет, все сделает.

***

– Ах, ты мой славненький! Ты мое кудрявое солнышко! – Айна прижимала к груди и неистово целовала по светло-русым барашкам о чем-то лопочущего сына. Под лучами заглянувшего в комнату утреннего солнца локоны малыша светились, как золотой шлем древнего воина.

Айна теперь полностью растворилась в этих двух существах. Наконец она может вволю отдать всю свою накопленную нежность. Теперь есть кому.

Егорка с Лизкой были совсем не похожи, даром что двойняшки. Ну кто поверит, что эти двое девять месяцев делили одну утробу? Егор – улыбчивый, кареглазый, светло-русый. Очень ласковый, очень добрый, ну прямо как котенок! Дай ему волю, так он целыми днями не слезет с колен, обнимая ее крошечными ручонками.

А Лизка, она другая. У нее зеленые глаза, а волосы такие же, как у мамы, каштановые, с легким золотистым отливом. Только непослушные, каждая прядь живет своей жизнью, торчит в разные стороны. Оттого эта егоза по утрам до смешного похожа на ежонка! И она уже проявляет характер. Если она подходит к маме, то только для того, чтобы спихнуть брата. А все остальное время она занимается какими-то особо важными своими делами. А брат не обижается, таким уж он родился.

И вот теперь Егорка пошел! Вдруг встал и пошел, как игрушечный заводной солдатик. Конечно, он пока не делает больше трех шагов, тут же плюхается на попку. Но отныне за ним нужен глаз да глаз, чтобы он, падая, не расшиб себе лобик.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.