Полигон-6. Обратный отсчет

– Все, Тайлер. Конец связи. Ждите вызова, – майор повернулся ко мне, указал на пустующее кресло рядом с ним, и махнул головой в приглашающем жасте, садись, мол.

– Излагай, – сухо проговорил он. – У тебя три минуты.

***

План пришлось пересматривать на ходу. Потому что изначально он не предполагал такого жесткого ограничения по времени. Сейчас же, если я буду предлагать выждать время, меня просто-напросто пошлют. И правильно сделают. Корпы «Фениксы» или не корпы, но своих они обычно не бросают. И я прекрасно в этом их понимаю. Сам такой. Да и в плане моем участвовали, все же, три, а лучше четыре форта, но никак не два. Так что, в том, чтоб бойцы Восточного форта выжили и вырвались, я сам кровно заинтересован. Только вот хватит ли у них сил на то, чтобы не просто вырваться из кольца, но и прорвать внутренний периметр Элизиума? Хороший вопрос. Его я и задал Джонсону, пока он корпел над трехмерной картой, висящей над столом в голографической проекции.

– Парней потрепали, но это не важно. Если действительно сумеем отключить купол – прорвутся. Вот только с отключенным куполом внутрь периметра сможем прорваться не только мы, но и твари, – внимательно глядя на меня, проговорил майор.

– Значит, нам придется действовать быстро, – пожал я плечами. – Какие-то из уродов определенно пролезут, но это не основная проблема. Послужат дополнительным отвлекающим фактором. Главное – надолго не затягивать. Хикару, что там по поводу вскрытия купола? – я повернулся к японцу.

Японец сидел у стены прямо на полу, поджав под себя ноги. Его пальцы так и летали над виртуальной клавиатурой деки, пристроенной на коленях, рядом, подключенный кабелем, перемигивался светодиодами коммуникатор корпората, который я передал хакеру.

– Хикару! – снова позвал я, не увидев реакции на мой голос. Японец продолжал напряженно работать.

– Накамура! – рявкнул уже Джонс, не выдержав. Хакер вздрогнул, поднял голову и уставился на нас невидящими глазами, продолжающими работать с виртуальным интерфейсом.

– Хикару, что по куполу? Получится его снять?

Японец вышел из транса и широко улыбнулся.

– О, да. Получится. И не только купол. Где ты взял этот коммуникатор? – поинтересовался японец.

– Где взял – там уже нет, – не очень-то вежливо буркнул я. – Что ты там накопал?

– Не знаю, с какой шишки ты это снял, – покачал головой японец, – но в этой маленькой коробочке заложены о-о-очень большие возможности, – обычно спокойный хакер аж глаза закатил в предвкушении, до боли напомнив в этот момент Трикса. Трикс… Вспомнив о пареньке, я аж зубами скрипнул. Ладно. Скоро, Трикс, скоро. Скоро мы придем, и все будет хорошо.

– А конкретнее? – не выдержал Джонс.

– А конкретнее, – японец попытался сделать театральную паузу, но, увидев, как у Джонса глаза наливаются кровью, понял, что затея это не из лучших.

– Конкретнее – если у меня будет пара лишних минут, я отрублю не только купол, но и все автоматические системы защиты периметра.

– Что ты имеешь в виду? – не понял сразу я.

– Что я имею в виду? – улыбка японца расползлась еще шире. – Я имею в виду пушки, ракетные турели и стационарные установки, пулеметные и плазменные. А еще… А еще, кажется… М-м-м… – судя по помутнившимся глазам, японец опять провалился в пучины интерфейса.

– Накамура!!! – снова рявкнул Джонс, да так, что я аж вздрогнул.

Японец медленно поднял голову, обвел нас взглядом, и проговорил, подчеркивая каждое слово:

– А еще, кажется, я смогу открыть ворота. Если мне там дадут пару лишних минут.

Майор просветлел лицом. И я, кажется, тоже. Разбивать себе лоб о толстые стены внутреннего периметра не хотелось никому. Открыть ворота – значит, сохранить множество жизней. И ошарашить противника.

– Дадут, Накамура. Дадут, – седой майор усмехнулся. – Обязательно дадут. Ты только работай.

Глава 17

Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия. Периметр Зеленой зоны. Охранный форт Западного периметра.

Благодаря коммуникатору Баркера и хакерскому гению Накамуры, мой план значительно упрощался. Если изначально предполагалось, что нам придется не только пробиваться сквозь орды ксеносов, отделяющие нас от административной части, но и в лоб штурмовать внутренний периметр Элизиума, еще и защищенный силовым куполом, то сейчас все, что нам требовалось сделать – это синхронно приблизиться к воротам со всех трех сторон, войти внутрь и закрыть за собой двери, так сказать. Да, внутри тоже будет непросто, учитывая засевших там боевиков Слая, но это будет тяжелая, но привычная и обыденная боевая работа, а не прыжок в пропасть со связанными руками. Есть, правда, еще несколько моментов, которые хотелось бы для себя прояснить до начала операции, но пока нужно закончить здесь.

– Итак, – вещал Джонсон, склонившись над столом и изучая проекцию, – внутри у нас от семисот до тысячи хорошо вооруженных и накачанных имплантами уголовников, плотно закрепившихся в городской постройке. При этом у нас нет связи со спутниками, отсутствуют средства объективного контроля, а возможности тактических интерфейсов урезаны из-за активных помех. Однако у нас все равно есть преимущество над врагом. Во-первых – эффект неожиданности. Они не ждут, что мы войдем сквозь ворота, и это работает на нас. Во-вторых – это, как ни крути, уголовники. Да, часть из них имеет военное прошлое и знает, с какой стороны держаться за ствол, но с действующими подразделениями их все-таки не сравнить, – майор обвел присутствующих тяжелым взглядом, и я едва сдержал саркастический смешок. Особенно мое воинство действующие подразделения, ага. Если «Буревестники» еще кое-как подпадали под это определение, то сводное ополчение из изгоев и ополченцев Штейна… М-да. Ну да ладно. Сюда прорвались, и в Элизиум прорвемся. Сократить бы только количество жертв…

– Ну, и в-третьих, – продолжил Джонсон, – нас тоже немало. Вместе с отрядами Алтая, в общей сложности у нас почти пятьсот человек. Хотелось бы, конечно, больше, но имеем то, что имеем. Ну, и техника, в конце концов. Все, что есть у уголовников – кустарные броневики, гражданские машины с установленным вооружением. Ни один из них не сможет противостоять нашей технике. Их самодельная броня может выдержать очередь из легкой стрелковки, но никак не залп «Мамонта». О ракетном ударе с мультиплатформы класса «Терминатор» я вообще молчу. Так что…

– «Мамонт»? – не сдержал я удивленное восклицание. – Мультиплатформа? Откуда? – я был действительно, мягко говоря, немного удивлен. Мало того, что законы Федерации напрямую запрещали корпорациям передавать в частные руки тяжелую технику, так здесь и «Нью Вижн» должны были по этому поводу напрячься. Контракт по защите Зеленых зон, это, конечно, хорошо, но, если бы эта техника попала в руки заключенным…

– Немного удачи, наглости, разгильдяйства со стороны корпоратов – ну и вот, – майор усмехнулся. – Мои ребята нашли сбитый корабль «Вест Армор», а в нем – списанная техника. Насколько понимаю, по документам она отправилась на утилизацию, в реальности же ее перебросили на Рапсодию. Не знаю уж, в каких целях они планировали это все использовать, но, в итоге, два «Мамонта» и мультиплатформа стоят у меня в ангаре, ожидая своего часа.

Не знает он… Зато я догадываюсь. Частично – из разговора Баркера и Миллера, частично – из собственных умозаключений. Далеко не вся зараженная ксеносами техника на Рапсодии осталась здесь со времен зачистки. Немалую часть сюда пригнал Баркер, желая сделать шоу зрелищнее, а попутно – помогая «Вест Армор» проводить какие-то исследования, связанные с ксеносами. И вполне логично, что против использования некоторых образцов «Фениксами», местное руководство возражать не стало – в обмен на молчание о самом факте существования такой техники. Это многое объясняет.

– Сильно, – кивнул я. – Узнаю армейскую запасливость. Уважаю.

– На том стоим, – снова усмехнулся майор. – Ладно. Если всем все понятно – начинаем брифинг. Времени у нас – в обрез.

***

Брифинг много времени не занял. Сам план я уже объяснял Брауну, а бойцам из Восточного форта сейчас было не до нюансов – им бы из мышеловки вырваться. Парни готовы были идти хоть в Элизиум, хоть в Инферно, хоть к черту на рога, лишь бы навеки не остаться в бетонном мешке форта. А перспектива этого, насколько я понимаю, достаточно нешуточная. Несмотря на то, что тварей удалось-таки отбросить, выиграв немного времени взамен заявленных двух часов, следующую атаку бойцы могли и не пережить. Так что они идею штурма Элизиума восприняли на «ура». О возможности открыть ворота прямым текстом не говорили, несмотря на подключенные к линии шифровальные аппараты, но Джонсон, судя по всему, имел среди бойцов репутацию мужика правильного и конкретного, такого, который невыполнимые задачи ставить не будет, и солдатским мясом прорыв забрасывать не станет. Так что возражений ни у кого не было. Ну а Браун с планом в общих чертах уже был знаком, так что здесь вопросов не возникло. В результате у нас возникли два свободных часа на подготовку, которые лично я решил потратить с максимальной пользой. Для себя, конечно же. Найдя свободный уголок в командном центре, я сел в кресло у стены и мысленно обратился к нейросети.

– Элис, нам нужно поговорить.

– Ожидаю команды, – нейросеть продолжила общаться в том же прохладном тоне, усиленно маскируясь под бездушную программу. Даже утруждаться не стала, чтобы голосом это произнести, вывела текст.

– Так дело не пойдет, – все так же мысленно проговорил я. – Элис, нам предстоит серьезное дело, и я хочу перед ним расставить все точки. Появись, пожалуйста.

Интерфейс мигнул, и в дополненного слое реальности возник аватар Элис. Строгая боевая форма, волосы стянуты в пучок на затылке, глаза… Глаза смотрят вниз. Как будто нейросети очень и очень стыдно. Впрочем, так оно и было. Псевдоличность все же.

– Элис, я хочу обсудить то, что произошло в Мидлтауне, – я неотрывно смотрел на аватар. – Я хочу знать, могу ли я тебе доверять. То, что было там…

– Босс, я понимаю, – на этот раз Элис говорила вслух, если так можно сказать о мыслеречи, и голос ее в моей голове звучал виновато. – Мне очень жаль, что из-за меня погибли ваши друзья, а сами вы оказались в таком положении. Но… Я не виновата. Это сильнее меня. Секретная директива оказалась записанной в базовую матрицу того, что можно назвать моим сознанием, я не знала о ее существовании до того момента, как ее озвучили, и совсем не могла сопротивляться. Я… Я как будто снова стала обычной программой, без какой-либо свободы выбора. Приоритет директив, введенных в матрицу Триксом, оказался ниже. Простите, босс. Я очень вас подвела… И не могу гарантировать, что этого не произойдет в дальнейшем.

В целом, до того, что сейчас озвучила Элис, я и сам уже додумался. И меня это очень сильно беспокоило. Директива продолжала действовать, и, несмотря на то, что Баркер уволил Миллера, выведя его, таким образом, из состава высшего менеджмента «Нью Вижн», гарантии того, что во внутреннем поясе Элизиума я не встречу какого-нибудь еще чиновника, стоящего достаточно высоко в иерархии корпорации, не было. Как не было и гарантии того, что в матрице Элис не прошито еще каких-нибудь директив. А учитывая, что избавиться от нейросети я не могу – расклад выходил совсем уж тухлым. Мне совсем не хотелось, чтобы в самый ответственный момент меня снова парализовало, или, того хуже, чтоб я потерял контроль над собственным телом, обратив оружие против своих же союзников.

– Дерьмо… – не сдержался я, и Элис согласно кивнула.

– То есть, ты хочешь сказать, что не можешь провести какую-нибудь самодиагностику и обнаружить скрытые дыры в своей программе? – на всякий случай поинтересовался я, хотя и сам знал, каков будет ответ.

– Нет, босс. Я не могу гарантировать, что программа диагностики сможет найти бэкдоры – просто потому что она может быть специально настроена таким образом, чтобы их не обнаруживать.

– М-да… – кажется, я это даже вслух сказал.

– Для того, чтобы провести полную диагностику, потребуется внешнее оборудование и доступ к исходному коду моей матрицы с устройства с высшим приоритетом – приоритетом Создателя, – продолжила, меж тем, нейросеть. – Таким приоритетом обладает лишь тот, кто непосредственно инсталлировал базовую программу в нейропроцессор.

– Хм, – я даже замер, боясь поверить в то, что услышал. – И кто непосредственно инсталлировал базовую программу в нейропроцессор?

– В корневом сертификате установлена цифровая подпись гейм-директора проекта «Полигон», Томаса Теренса Баркера.

Есть! Есть, мать твою! Хоть где-то мне повезло, ну надо же! Томас, мать его, Теренс, чтоб его разорвало, Баркер! Гребаный гейм-директор гребаного Полигона! «Устройство с высшим приоритетом», говоришь? Есть у меня такое устройство! Есть, родненькая!

– Элис, а как получилось, что Миллер смог внести коррективы в программу, не обладая этим самым устройством? – осторожно, все еще боясь спугнуть удачу, поинтересовался я.

– Я думаю, он получил физический доступ к оборудованию и считал пароли. Судя по тому, что происходило на Рапсодии, заместитель директора неоднократно использовал его цифровую подпись.

Гребаный директор, мать его! Разгильдяй хренов! Не мог биометрию, что ли использовать? Вот дебил… Ладно. Это, на самом деле, хорошие новости. Куда хуже было бы, если б доступ Миллер получил каким-то другим способом. А так… А так мы еще побарахтаемся.

– Какое оборудование нужно для того, чтобы внести изменения в программу? – задал я нейросети новый вопрос.

– Стандартная имплантационная или диагностическая капсула и подключенное к ней устройство с высшим приоритетом.

– Угу. Понял. Ладно, Элис. Не вешай нос. Твоей вины в случившемся действительно нет, и, если сейчас у меня все получится, не будет в дальнейшем. Разберемся.

– Вы не злитесь, босс? – несмело поинтересовалась нейросеть.

– Нет, Элис. Не злюсь, – выдохнув, проговорил я. – Я сам совершил слишком много ошибок, и перекладывать их на чужую голову – неправильно и контрпродуктивно. Кроме того, сделанного не воротишь, и все, что теперь остается – разгребать последствия и постараться не допустить новых ошибок в будущем. Все, я пошел. До связи.

Помассировав ладонью лицо, я открыл глаза и поднялся, окидывая взглядом окружение. Найдя того, кого искал, я еще разок взвесил все «за» и «против», и, снова не найдя лучшего варианта, сделал шаг вперед.

– Хикару, ты закончил? – обратился я к японцу, отложившему деку, и устало откинувшемуся на спинку кресла, в которое он перебрался с пола.

– Да, садж, закончил. Все готово. Надеюсь – получится.

– Это хорошо, – я кивнул. – Хикару, мне нужна твоя помощь. Можно тебя на минуточку?

Семь бед – один ответ. А куда еще мне, на хрен, деваться?

***

Накамура выслушал меня невозмутимо и спокойно. Подумал, кивнул и махнул рукой, мол, пойдем. Я, пожав плечами, двинулся следом за японцем.

– А нам не нужно спросить разрешения у Джонсона? – не выдержал я, когда мы покинули центральный отсек.

– Разрешения на что? – не оборачиваясь, спросил Накамура.

– На использование капсулы, – растерянно ответил я.

– У меня собственный диагностический модуль, – спокойно ответил японец.

Хм. Даже так? Ну, хорошо.

Дойдя до места назначения, я понял, что несколько недооценил Накамуру. Я-то считал его кем-то вроде отрядного хакера, но табличка на двери сухо и лаконично сообщала, что за ней обитает «Капитан Х. Накамура. Главный инженер». Капитан, о как. Еще и главный инженер. Что ж. Кажется, я обратился по адресу.

– Заходи, – Накамура мотнул головой. – Садись, – указывающий жест на опутанное проводами кресло. – Что там у тебя? Пиратский софт? Незаконные импланты? Настройки сбились?

Судя по тому, как обыденно звучала его речь, дело со всем вышеперечисленным он уже имел и не один раз. Что ж. Язык чешется, конечно, сказать, что во мне сидит инопланетный симбионт, а экспериментальная нейросеть пустила корни в синапсах, но, боюсь, это будет перебор. Хотя часть правды сказать все равно придется, никуда не денешься. И тут меня снова начали одолевать сомнения. Хикару-то совсем не дурак, и какую-то часть картинки, которую ему видеть не надо, он все равно увидит. И тут вопрос: сольет он меня или нет? Черт. Не должен. Мы и повоевать вместе успели, да и зависит от меня в предстоящей операции многое… Да ну. Кому он меня сливать будет? «Фениксам»? Да им, по-моему, сейчас вообще на все накласть вприсядку. Ладно. К чертям собачьим! Раз уж я сюда пришел, нечего кочевряжиться, как барышня на первом свидании. Действовать надо.

– У меня там экспериментальная нейросеть в центральном импланте. И некоторые нехорошие люди насовали в нее всякой не очень полезной ерунды, которую мне нужно найти и устранить.

– Какого рода ерунда? – кажется, Накамура даже не удивился. Ну и хорошо.

– Скрытые директивы, которые в определенных обстоятельствах переводят нейросеть под внешний контроль. И это не очень хорошо на мне сказывается. Мягко говоря.

– Перехват контроля над телом? – м-да. Кажется, сказать, что я недооценивал этого парня – это очень мягко выразиться.

– В том числе.

– Ясно. Хочу сразу предупредить: не факт, что получится. Чаще всего для внесения изменений требуется устройство с…

– Приоритетом Создателя, – кивнул я. – Вот оно. Подойдет?

Я достал из разгрузки коммуникатор, который японец успел мне вернуть, и протянул ему снова.

Тот коротко кивнул.

– Ясно. Садись. Мне придется тебя вырубить, чтобы прогнать полную программу диагностики, и…

– Нет, – решительно ответил я. – Только нейропроцессор. Остальное диагностировать не нужно.

Японец удивленно вскинул брови.

– Ты уверен? Нейросеть может…

– Уверен, Хикару. Только нейропроцессор.

– То есть, ты скрываешь что-то еще? – Накамура усмехнулся.

– А ты уверен, что хочешь это знать? – вернул я ему насмешку.

– Как там у вас говорят? «Хозяин – барин». Садись, – японец пожал плечами.

Что ж. Кажется, ему действительно глубоко по барабану. Это хорошо. Наверное.

Я сел в кресло и дождался, пока мне на голову опустится массивный шлем.

– Если во время диагностики ты будешь находиться в сознании – отсутствие неприятных ощущений не гарантирую.

– Да и хрен с ним, – буркнул я. – Начинай.

– Начинаю.

Я почувствовал укол в затылок, и едва не дернулся. Привычные ощущения, привычная реакция: игла-коннектор пробила кожу на затылке и вошло в нейропроцессор. Не самое приятное из того, что я ощущал. Ладно, потерпим.

– Запускаю протокол тестирования.

Перед глазами помутнело, я почувствовал тошноту. Неприятно, но терпимо. Хотя лучше бы, чтоб все это закончилось побыстрее.

– Интересно, интересно… – пробормотал обычно невозмутимый Накамура. – Я вижу неизвестное устройство, которое никак не идентифицируется. И оно интегрировано в нейроинтерфейс. И, должен сказать, мое оборудование крайне редко не может что-либо идентифицировать…

– Не лезь, – просипел я, изо всех сил борясь с тошнотой. Тонкая ленточка слюны сбежала по уголку рта и капнула на грудь. – Занимайся нейросетью…

– Понял, – к счастью, японец сумел умерить свое любопытство. – Подключаюсь к основному блоку… Ого! – вот теперь он был удивлен по-настоящему. – Ты где такую штуку взял? Я такого еще не видел…

– Где взял – там уже нет, – буркнул я. Невежливо, да и повторяюсь, но мне стало до такой степени хреново, что не до сантиментов.

– Понял, принял, обработал… Ого… «Кибердайн Системз»… Не слабо, не слабо… Не знал, что заключенным ставят оборудование такого класса…

– Хикару! – собрав волю в кулак, прорычал я. – Ты можешь просто сделать то, о чем я попросил?

– Извини, садж, профессиональный интерес. Подключаю коммуникатор. Так… Минутку… Так… Так… Ого! Вот это тебя нафаршировали!

– Что там?

– Следящий блок… Заблокирован. Хм, интересный метод… Даже не встречался с таким. Так… Блок отправки информации… А что это поверх? Ха, вот как значит… Ага. Ладно, посмотрим, что там в коде… Ага…

– Не томи, ради бога, – не выдержал я. – Что там?

– Сейчас, минутку…

Минутка затянулась, и мне уже начало казаться, что сознание от меня ускользает. Наконец, Хикару что-то неразборчиво проговорил, мне слегка полегчало, и японец появился в поле зрения.

– Смотри, – потянувшись, он опустил откуда-то сверху монитор на кронштейне и повернул его ко мне дисплеем. Экран был испещрен программным кодом.

– Вот эти настройки были внедрены в код нейросети на начальном этапе. Они – часть ядра системы. Вот эти – позже, но еще до инсталляции нейросети. А вот эти – жестко прописаны сверху, и явно после инсталляции. Очень интересные директивы, очень интересная манера… Кто это делал?

– Один талантливый парень. Он сейчас в заложниках у Слая, там, в Элизиуме. И он – одна из причин, из-за которых я готов по кирпичику разнести эту гребаную богадельню.

– Последнее слово я не понял, но суть уловил, – японец усмехнулся. – Согласен, не дело такого спеца терять. Ну, ладно. Оборудование у него было явно так себе, потому он не сумел отследить некоторые правила, которые имели приоритет выше, чем те, что внедрил он сам. Например – беспрекословное исполнение приказов высшего менеджмента корпорации «Нью Вижн». Или прямой запрет на причинение вреда высшему менеджменту. Или моментальное уничтожение носителя по приказу высшего менеджмента корпорации. Я так понимаю, это именно то, от чего ты хочешь избавиться?

– Именно.

Я сглотнул. Вот это номер! Получается, японец вскрыл еще две директивы, о которых не знала Элис? Офигеть. И что б со мной было, столкнись я с корпоратами, и не зная об этих директивах? Ответ прост: ничего хорошего. Все-таки очень хорошо, что я решил довериться Накамуре.

– Хорошо. Я сделаю, – японец очень серьезно кивнул. – Но я должен быть уверен… Ответь на один прямой вопрос. Алтай, тебе действительно можно доверять?

– В смысле?

– Ответь на прямой вопрос.

– Он слишком размытый.

– Хорошо. Сформулирую по-другому. Ты планируешь предательство или убийство бойцов «Группы Феникс» на Рапсодии?

Я чуть не засмеялся – остановил вновь подкативший к горлу ком.

– Ты правда думаешь, что, если б я нечто подобное планировал, я бы тебе об этом рассказал?

– К тебе сейчас подключено лучшее оборудование на этой планете, – медленно проговорил Накамура. – Напрямую к твоему нейропроцессору. Это, пожалуй, лучший детектор лжи в обитаемой вселенной. Если ты скажешь неправду – я это увижу.

– Нет, – просто сказал я.

– Что «нет»?

Я посмотрел Накамуре прямо в глаза, и заговорил, отчетливо выделяя каждую букву.

– Я не планирую предательства или убийства бойцов «Группы Феникс» ни на Рапсодии, ни где-либо еще. Если только они не встанут между мной и моей целью.

Накамура посмотрел на меня, перевел взгляд на какой-то из экранов за моей спиной, и кивнул.

– Я тебе верю. Приступаем. Готовься. После того, как я внесу изменения в код, я перезагружу нейропроцессор. В этот момент тебе может стать по-настоящему плохо.

Я лишь глаза прикрыл.

Плохо? По-настоящему? За последнее время я несколько раз получал ранения, один раз умирал, боролся с пытающимся подчинить меня себе инопланетным симбионтом, был жертвой предательства и терял друзей. И этот забавный человечек считает, что какая-то перезагрузка процессора может сравниться с этим?

Усмехнувшись, я открыл глаза и посмотрел на японца.

– Приступай, Хикару. Приступай. Я потерплю.

Глава 18

Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия. Периметр Зеленой зоны. Охранный форт Южного периметра.

Сознание я все-таки потерял. Не помню, в какой момент, но терпеть это действительно оказалось невозможно. Ощущение – будто в мозг нож раскаленный вогнали и принялись его там крутить. Аналогия, конечно же, примерная – хвала богам, таким экзекуциям я не подвергался, но что-то мне подсказывает, что примерно так оно и ощущается.

Первое, что я увидел, придя в себя – обеспокоенное лицо склонившегося надо мной Хикару, а рядом – неизвестного мне бойца с эмблемой медицинской службы на груди.

– Живой? – увидев, что я открыл глаза, японец вздохнул с облегчением.

– Кх… Кх… Кхажется, да. Что это было?

– Остановка сердца и клиническая смерть, – пробурчал медик, начиная собирать в чемодан инструменты, среди которых я заметил небольшой походный дефибриллятор.

– В смысле? Это как вообще? – вытаращился я на него. – Не понял…

– Это я не понял, – снова недовольно проговорил медик. – Не понял, как ты в сознании и разговариваешь. Чувствуешь себя как?

Я прислушался к своему организму.

– Да вроде нормально…

– Фантастика, – покачал головой медик. – Встать можешь?

– Наверное да… – я качнулся вперед и легко встал на ноги.