Сокол

– Как твои дела на работе? – спросила я, прикрыв дверь в комнату.

– На какой?

Сев на кровать, он вытянул вперед ноги. Я устроилась рядом, свернулась калачиком на шерстяном покрывале.

– И на той, и на другой.

– Все нормально. «Сокол» снова загрузил по самое горло, а в типографии спокойно. Лето – клиентов мало. Все разъехались на юга. Кстати, – вспомнил он, – компания сейчас ищет переводчиков. Ты не хочешь подработать? Это не официально, всего на пару дней.

– Не хочу. У меня отпуск.

– Там не большой объем, за то хорошо платят. Тебе даже не придется ехать в офис. Материал пришлют на почту. Что тебе делать дома? Анютка останется у родителей, Юрка в лагере. А у тебя отпуск еще целых три недели.

– Это «Сокол» ищет?

– Да, у них аврал. Заключили несколько контрактов с французами, а переводчиков не хватает. Там работа не большая. Сдаешь материал, и тебе сразу платят деньги.

– Нет, Миш, я не буду работать на Соколова.

– Почему?

Зная, мое рвение к работе, он удивился.

– Ты когда-нибудь видел директора? – сменила я тему. – Лично. Или его жену.

– Да, ты что! Соколова? Конечно, нет. Люди, проработавшие в компании десять лет, а то и больше, не видели лично Сокола. А ты спрашиваешь про меня! Он – большая птица.

– А разве у него офис не в вашем здании?

– В нашем. Но, представь, – Миша лег на подушку, – у нас здание одиннадцать этажей. Огромное количество разных отделов. Уйма народа: специалисты, обслуживающий персонал. Я даже не поднимался выше четвертого этажа.

– Почему?

– А что мне там делать? Я работаю над программами, а не обслуживаю компьютеры. Сижу в своей норе, большее время провожу дома. Там мой главный офис. А Соколов сидит на башне.

– Где?

– Так называют верхний этаж. Башня. А он – Сокол. У него свой лифт, своя персональная стоянка для машин.

– У него несколько машин?

– Целый автопарк, даже есть вертолет. И куча помощников. Я даже его зама ни разу не видел. Фамилию видел в документах, но в лицо не знаю.

– А его жена?

– Что жена? Она не работает в компании. Только сын. Его я знаю. Он – начальник охраны, под ним вся безопасность нашей организации. Хитрый дядька, но простой. Он проверял меня перед тем, как взять на работу. Посидели, поговорили по душам. Мне он понравился.

– А что ты знаешь про Соколова-младшего?

От волнения сердце забилось быстрее.

– Младшего? – переспросил Миша. – Это сын Соколенка?

– Что за Соколенок?

– Ну, которой начальник охраны, Андрей. Его называют Соколенком. Он маленького роста и толстый. А сам Сокол высокий, худой. Я видел фотографию в интернете.

– Нет. У директора есть еще один внук, тоже Александр.

– О нем я ничего не слышал.

И хорошо. Я тоже больше о нем не услышу.

Вечером я вернулась домой, Аня с Дениской остались у родителей. Миша подвез меня к метро, а сам поехал за цветами для Лизы.

Через неделю Юра вырвался к нам на один день.

Я тут же спровадила дочку на дачу к свекрови. С утра сбегала в магазин, а потом приготовила борщ. Мужчину не соблазнишь красивыми ногами и кружевным бельем. Для него важно, чтобы на столе стояла тарелка с горячим, наваристым супом, а уж потом можно подавать и все остальное.

«Остальное», в этот момент, оказалось главным, коронным блюдом. Юра вошел в квартиру, и мой халат тут же упал на пол.

– Ого, – только и сказал он.

Почти два месяца мы не занимались сексом. Я не хотела. Теперь чувства вспыхнули.

Как говорят в народе: «Иногда надо изменить, чтобы понять, что не надо». Не надо было…

Про борщ забыли, телевизор на кухне так и кричит, телефон разрывается от звонков.

Юра был моим первым мужчиной и, до недавнего времени, единственным. Я не знала чужих рук, ни разу не целовалась с другими парнями. Пару раз бегала на свидание с одноклассниками, а потом снова возвращалась к своему лучшему другу. Для меня он всегда был, как брат. Надежный, сильный. Не родной, конечно, а как двоюродный или троюродный. С кем можно поцеловаться, пофлиртовать.

Секс. Именно – секс. Мы не занимаемся любовью. Все получается механически, отработано годами. Мы знаем друг о друге многое, поэтому в постели нам хорошо. Ему достаточно двух минут, чтобы доставить мне удовольствие.

Сегодня я затянула процесс, и ему понравилось.

– Ты стала другой, – сказал Юра, после того, как мы приняли душ и легли на кровать. – Или я забыл, какой ты была раньше.

– Ничего не изменилось. Просто, мы соскучились.

Одна ложь, и одна правда. Соскучились, но изменилась.

– Что с нами произошло за последнее время?

Впервые он задал этот вопрос. Обычно, старается уйти от выяснения отношений, а тут сам заговорил.

– А ты как думаешь?

– Не знаю. Может, я виноват? Или дело не во мне?

– Мы отдалились друг от друга.

– Но, я ни разу не изменял тебе.

– Я говорю не об этом.

– А что тогда?

– Мы перестали быть друзьями.

– Разве это плохо? Теперь мы муж и жена.

– Одно другому не мешает. Я все время смотрю на своих родителей. Они настолько понимают друг друга, что даже мыслят одинаково. Папа всегда поддержит маму, хотя она часто бывает не права. Ты ее знаешь.

– Знаю.

– Вот и он знает, а все равно встанет за нее стеной.

– Разве я за тебя не заступаюсь?

– Заступаешься, но никогда не интересуешься моей жизнью. Скажи, в какой школе я работаю?

– Так рядом с домом.

– А номер?

– Откуда я знаю.

Он начал нервничать. Сам завел разговор, а теперь кипит, как паровой котел.

– Как зовут воспитателя в детском саду у Ани?

– А причем здесь Анька? Мы говорим о тебе.

– Она моя дочь.

– И моя.

– Вот именно. Ты должен знать имя воспитателя.

– Я не успеваю заходить за Аней в садик. У меня работа до девяти часов вечера.

– А почему ты не интересуешься? Она часто рассказывает про нее и про своих подруг.

– Я не запоминаю имена.

– Как это? Ты работаешь с детьми. Должен знать их имена и всех родителей.

– Ничего я не должен.

Ему бы рассердиться, но тогда я обижусь. А у нас всего один день. Он понимает, если вспыхнет ссора, то мое тело будет недоступно еще два месяца.

Он встал с кровати.

– Пойду еще раз в душ.

Разговор окончен. Нужно вовремя остановиться.

Вечером пришли друзья, и мы снова стали семьей. Все как обычно. Для окружающих – мы идеальная пара: никогда прилюдно не выясняем отношения, целуемся, нежно обнимаемся. При гостях Юра может встать из-за стола и убрать грязную посуду в мойку, открыть бутылку вина, с рук покормить дочку и даже помочь мне вынуть горячий противень их духовки. Может, но все это только показуха. Для публики. В обычное время он, как и все мужчины, приходит с работы, и начинается любовь с пультом от телевизора. Присоединяется Аня, и они допоздна смотрят мультфильмы. Ладно, ребенок. Но, Юра! Взрослый мужик, двадцать восемь лет, а смеется над глупыми шутками, словно пятилетний мальчик.

От меня многого не требуется. Пусть кровать не застелена, на столе нет ужина – ему все равно. Никогда не упрекнет, никогда не тыкнет носом в грязные полы. Его все устраивает.

А меня нет. Раздражает равнодушие. Как будто это не его дом и не его семья. Приходит как в гости, только чтобы расслабиться, да повидаться с дочерью.

Все в нем идеально. Подруги только пожимают плечами и упрекают. Мол, бесишься ты, Вера, от жира. Хороший мужик. Не пьет, не курит, зарплату приносит домой, уважает.

Уважает. А мне нужна страсть. Я не дополучила ее до свадьбы, а теперь тянет. И самое противное, что тянет на таких недоумков как Алик. А почему? Потому, что он дал мне эту самую страсть. И не только ее. Цветы, красивые слова, восхищенный взгляд, записочки под дверью – все, о чем мечтает любая девушка, в любом возрасте.

Утром Юра вернулся в лагерь. Я позвонила Лизе. Многолетняя дружба – это большой труд. Не хочешь общаться, а все равно приходится, к тому же она привыкла, что о ней постоянно заботятся. Вот и сегодня мне пришлось изобразить волнение. Лиза третий раз беременна и требует к себе внимания.

– Как ты? – спросила я.

– Уже лучше. Видимо, вчера набегалась по врачам и совсем выбилась из сил. Еще эта непривычная жара. Когда в Питере было тридцать градусов? Уже устала. Поскорее бы родить.

– Да, ты что! У тебя всего пятый месяц.

– Четыре, – уточнила она. – Не преувеличивай.

– Мишка тебя возил в больницу, или ты сама?

– Миша. Я бы сама не доехала. В автобусе жарко, а на такси дорого.

– Он отпрашивался с работы?

Ее раздражают подобные вопросы. Миша обязан возить ее везде, куда только жена не укажет пальчиком. Она беременна, а дела подождут, и не важно, что его могут уволить с работы или лишить премии.

– Он отпросился всего на один день.

– Молодец, – сказала я, как можно спокойнее. Только бы она не учуяла мое раздражение. – Он у тебя замечательный муж.

– У вас и родители замечательные, – пропела Лиза сладким голоском. – Каждый раз удивляюсь, как твоя мама с таким трудным характером, воспитала сына, сделала из него настоящего мужчину. Моих мальчишек постоянно ругает, а Мишу балует. Видно, что он вырос в любви.

– Это не мама его баловала, а папа. Весь груз семейного «счастья» упал на женские плечи. Папа с нами только гулял на улице да купал в ванной в детстве, все остальное досталось маме.

– Так во всех семьях.

– К сожалению – да.

– Ваш папа тоже строгий мужчина. Я его даже побаиваюсь. Как посмотрит, так ноги дрожат.

– Папа – бывший военный. Но, он спокойный, в отличие то мамы. Вот ту надо бояться. Она всегда держала нас в ежовых рукавицах, не давала расслабляться. Мишке часто от нее доставалось. Я была хитрее и старалась не нарываться на скандал.

– Все равно они хорошие, – подытожила Лиза. – Тебе повезло, и мне.

– Хорошо, что ты так думаешь. Не все снохи находят общий язык со свекровями.

– Ты тоже любишь Юрину маму.

– Она замечательная, как и его отец.

– Вот видишь, как нам повезло! – обрадовалась она.

Лиза – позитивный человек. Поэтому мы дружим. Я вцепилась в нее мертвой хваткой, как только нас посадили за один столик в детском саду. Черное и белое. Я строгая, она мягкая. Я десять раз подумаю, она бросается в омут с головой. Я практичная, она швыряет деньги на ветер. Я скажу «нет», она всегда говорит «да».

Моя практичность выражается и в выборе друзей, и в работе. Лиза общается со всеми: со старушками на лавке возле дома, с продавцом в магазине, с учителем в школе, со случайным прохожим. Я подпускаю к себе только «выгодных» людей, тех, от кого есть хоть какая-то польза. Пусть мелкая. Не терплю «мусорных» субъектов. Бывает человек интересный, а бывает пустой. Пустого проигнорирую, к интересному подойду.

– У Юры скоро отпуск? – спросила Лиза, чавкая в трубку.

Уже жует сладкое.

– Через неделю.

– Куда поедете?

– Никуда. Вчера он поставил меня перед фактом – они с друзьями едут на рыбалку.

– А ты?

– У них мужская компания. К тому же, я терпеть не могу походы. Мне нужен комфорт и нормальный туалет.

– А потом у тебя закончится отпуск. Так и не увидите друг друга.

– Вот это новость! – воскликнула я. – Удивила. Когда мы вместе отдыхали? Вспомни, каждый раз одно и тоже. У него – друзья, а я батрачу, или на даче у его родителей, или дома. Вот поэтому я не обменяла путевки на деньги. Всем сказала, что нельзя.

– Хорошо, что ты съездила в Канны. Когда выпадет еще такая возможность?

– Теперь я стану умнее. Больше не буду сидеть дома, как монашка, куплю путевку на следующее лето, оставлю Аню с родителями и уеду.

– Почувствовала вкус, – с обидой сказал Лиза. – Теперь будет тянуть. Только сильно не разгоняйся, Вер. Это ни к чему хорошему не приведет.

– Я не собираюсь больше изменять мужу. Дело не в этом. Я хочу нормально отдыхать, а не вылизывать квартиру или сажать картошку в огороде. Пойми! Если Юра не проводит со мной время, то придется отдыхать одной, баловать себя, приводить мысли в порядок. С моей работой это необходимо.

– Ты права.

Она всегда поддержит меня. И когда я права, и когда не права.

Пришла осень. По всем правилам, вылилась дождями, порадовала пасмурным небом и холодными ветрами. Я приступила к работе. Юра после похода с друзьями уехал на пару недель, на дачу к родителям, помогать с уборкой урожая. К тому же отец надумал сломать старый сарай за домом.

В начале сентября объявился Игорь из Новгорода. Я про него забыла, но он настойчиво дозвонился до меня. Извинился и сказал, что не сможет в ближайшее время вырваться из дома, так как его жена сломала ногу, а дочка подхватили страшный грипп. Я ответила, что ничего страшного, и он сразу же начал договариваться о следующем свидании. Тогда я отшила его уже грубо, не церемонясь. Отдых прошел, и отношения тоже. У меня муж, ребенок. Он понял и больше не позвонил.

Утром перед работой я выпила крепкий кофе. Только дошла до двери, как почувствовала во рту неприятный вкус, будто съела соленый лимон или проглотила живую лягушку.

От мысли о лягушке, стало еще хуже, и я пулей рванула в ванную комнату, прямо в сапогах и куртке.

– Зайчонок, с тобой все в порядке? – крикнул Юра.

Оторвавшись от унитаза, я ответила:

– Да.

Желудок вывернулся наизнанку. В голове шум. Он всегда появляется после рвоты.

Странное состояние. И вдруг в голову пришла неожиданная мысль. Беременна. Наконец-то!

Вечером после работы я забежала в аптеку, взяла тест на беременность, а потом еле дождалась автобуса. Нервы на пределе. Поскорее бы узнать – да или нет.

Я забрала дочку из детского сада.

– Можно я поиграю в твоем телефоне? – спросила она, когда мы зашли в квартиру. – Я чуть-чуть.

– Можно.

Она удивилась, но ничего не сказала, схватила телефон и убежала в комнату. Я заперлась в ванной. Тест новый, показывает не только результат на беременность, но и срок. Через пару минут я медленно стекла на пол. Положительный. Но самое страшное, что срок большой двенадцать недель. Значит, это ребенок Соколова.

В желудок воткнулась первая иголка.

Как во сне, я добралась до комнаты дочери, забрала у нее телефон и записалась на прием к врачу.

Через час с работы пришел Юра. Как обычно не взглянул в мою сторону, только поцеловал в затылок и тут же направился на кухню. Ужин остыл. Он съел макароны с котлетой прямо из кастрюли, холодными. Лень разогреть.

– Завтра работаю допоздна, – сообщил он. – Буду только около одиннадцати.

Я села на табуретку напротив него.

– Почему? У вас соревнования?

– Проверка приезжает.

– А-а.

– У тебя как дела на работе? Дети не достали?

– Да нет. Все спокойно.

– Понятно, – равнодушно сказал он и встал из-за стола. – Пойду. Спасибо.

Помыл посуду, одну вилку, а потом ушел на свой любимый диван, который уже протерся в одном месте, там, где чаще всего находится его задница.

– Доченька, здесь идет Губка Боб! – крикнул он из комнаты.

– Ура!

По коридору побежали детские ножки.

Муж! Разве это муж? Видит, что у меня глаза на мокром месте, но не о чем не расспрашивает. А зачем? Вдруг я нагружу его «своими» проблемами. У него-то их нет. Только работа и проверка!

Я позвонила маме. Даже Лиза не сможет сейчас мне помочь.

– Мамочка, привет.

Я прикрыла дверь на кухню.

– Привет.

Ее насторожил мой тон и слово «мамочка».

– У меня проблема.

– И сколько недель твоей проблеме?

– Что?

Я сначала не поняла вопрос, а уж потом дошло.

– Я же не глупая, – грубо сказала она. – Все вижу. Тебя мутит от еды, голова кружится, похудела, нервная стала.

– Три месяца.

– И в чем проблема? Юра не хочет ребенка?

– Я не хочу.

– Почему? У Миши вон третий на подходе, а ты второго не хочешь?

– Мам…

– Что случилось, Вера?

Я заплакала. Давно со мной такого не было.

– Это не Юрин ребенок.

Тишина. Если даже маме нечего сказать, то…

Она тоже заплакала. Я услышала в трубке тихие всхлипы.

– Мамочка.

– Что же ты наделала, дочка? Юра такой хороший мальчик. Ну, почему?

– Это вышло случайно. Я сделаю аборт. Лишь бы теперь Юра не узнал, а то он сразу подаст на развод. А я не хочу потерять его из-за своей глупости.

– А тот мужчина? Ты встретила его во Франции?

– Мы жили в одном отеле. Но, он русский.

– Он знает о твоем положении?

– Нет! Ты что! Я его больше не видела.

– Он остался в Каннах?

– Думаю, уже вернулся в Россию. У него началась учеба.

У мамы чуть сердце не остановилось.

– Он твой ученик? Вера! Ты не могла…

– Нет, нет, мам! Он учится в университете. Я не извращенка, и не бросаюсь на детей.

– Хорошо, – тихо сказал она. – И что дальше? Ты расскажешь Юре?

– Если расскажу правду, он уйдет от меня. А так… Сделаю аборт, он даже ничего не узнает. Во всяком случае, другого выхода нет. Я не могу оставить ребенка.

– Не забывай, у тебя отрицательный резус крови. Потом не сможешь родить.

Я схватилась за голову. Юра так мечтал о сыне, мы долго об этом говорили, строили планы. А теперь все может разрушиться: и наша семья, и наши отношения.

– Что мне делать, мам?

– Думай сама. Как я могу решать за тебя?

– Я ждала от тебя совета. Ты у меня самая умная. Подскажи, что делать? Я не могу сказать Юре, что это его ребенок. Он догадается по срокам.

– Ну, во-первых, – строго сказала мама, – ты должна сообщить эту новость настоящему отцу ребенка. Ему тоже придется принимать решение, не только тебе. Во-вторых, Юра должен знать.

– Зачем? – испугалась я.

– Что, зачем? Ты так и будешь обманывать мужа? Один раз предала и дальше продолжишь? Не унижай любимого человека, если ты его любишь.

– Люблю.

– Не знаю, Вера. – Голос стал тише, видимо она прикрыла телефон рукой. – В последнее время мы тебя с отцом не узнаем. Ты стала капризной, придираешься к Юре по каждой мелочи, Ане часто достается. Все тебе мало, все не так. Что с тобой происходит?

– Я капризная? Ты не спутала меня с Лизой?

– Вот опять прирекаешься?

– Мама?

– Следи за своим тоном. Ты снова упустила прекрасный шанс промолчать.

– Мне не до твоих приколов.

– Ах, простите, – съязвила она. – Тебя все не устраивает: и муж, и работа.

– А тебя устраивает твоя жизнь?

– Если бы не устраивала, бросила бы все и уехала. Брак – это не только секс и дети, это большой труд, работа над собой. Именно над собой, а не над характером супруга. Вышла замуж – терпи, живи с тем, кого впустила в постель. Любовь – интимная вещь. Не надо бросаться в объятья каждого, кто покажется тебе лучше мужа. Таких в жизни будет много. Поверь! Я встречала и так же плакала в подушку, но не доходила до крайностей. Брезгливая была, это и спасло. А сейчас думаю – бог отвел.

– Я никогда не изменяла мужу.

– Это и странно. Ты всегда была птица высокого полета. Мы с отцом удивлялись, как вы с Юрой так долго прожили под одной крышей. Он парень простой, приземленный, а тебе нужно то, чего трудно достать рукой.

– Ты так думаешь?

– Да. Только тебе лень подпрыгнуть.

– А если подпрыгну?

– Смотри, не разочаруйся. Иногда птицы в небе только кажутся красивыми и независимыми. На самом верху кружат хищники. Я не буду учить тебя, Вера. Ты сама умная. Но кое-что скажу. Юра – зять, ты – наша дочь, мы поддержим тебя при любом раскладе.

После разговора с мамой, на душе стало еще тяжелее. Теперь, я разрываюсь в сомнениях. Что, если оставить ребенка и сказать Юре правду? Он уйдет от меня или простит?

Не простит. Сразу соберет вещи и съедет к родителям, будет настраивать Аню против меня. Свекровь со свекром отвернуться. А папа с мамой… Ужас! Что с ними будет?

Так зачем мне ребенок?

Перед сном я залезла в интернет. Юра уснул на диване, так и не досмотрев фильм. Аня еще немного поиграла с куклой и тоже легла в кровать. Я приглушила свет в комнате, села за компьютер и забила в поисковик «Компания – Сокол». Как обычно, Википедия вылезла на передний план. «Сокол – хищная птица, хоть и выглядит безобидной. Благодаря узким клиновидным крыльям, способен ловко маневрировать, развивает необычайно большую скорость в пикирующем полете. У молодых соколов маховые перья более длинные и широкие, что позволяет птенцам лучше удерживаться в воздухе». Второй сайт выдал фотографию Александра Ивановича Соколова. Раньше я никогда не интересовалась им и даже знала, как он выглядит. Старый, сморщенный человечек с копной черных волос на голове. Очки в золотой оправе и ярко-синие глаза. Худой, высокий. Спина прямая. По лицу и морщинам на лбу, видно, что он мало улыбается и часто хмурится. Щеки дряблые, но волевой подбородок.

Я прочитала статью. Ничего интересного. Папа рассказывает гораздо больше, чем новости в интернете. Потом нашла Виолетту Филипповну. Она, как и все богатые женщины, изображает из себя праведницу, посещает разные благотворительные мероприятия и принимает участие в раскрутке малоизвестных художников и модельеров. Алик не упоминается ни на одном сайте. Есть только единственная фотография на странице университета. Он лучший ученик года.

В понедельник я попала на прием к гинекологу. Ничего нового он не сказал. Двенадцать недель. Резус крови отрицательный, аборт делать нельзя.

Я вышла из больницы и направилась в сторону школы. Еще успею на третий урок.

На телефон пришло сообщение: «Привет. Как дела?».

Номер не знакомый, имя не указано. Я не ответила, убрала телефон в сумку. Снова кто-то из моих учеников ошибся номером.

Только прошла пару метров, как позвонил Юра.

– У тебя занятие? – спросил он. – Не отвлекаю?

– Сейчас перемена, – соврала я.

– Вер, мне на работе дали бесплатную путевку в санаторий. Поедем в выходные?

– В эти?

– Да. На два дня, с вечера пятницы по воскресенье. Тут не далеко, под Выборгом. Место хорошее, и кормят пять раз в сутки.

Осень, начало октября. Совершенно нет желания ехать в такой холод за город.

– Что мы там будем делать?

– Я тебе вечером скажу, – загадочно произнес он, – на ушко.

– А как же Аня?

– Путевка на двоих. Оставим ее у родителей, они давно жалуются, что редко ее видят.

Я согласилась. Нам нужно время, чтобы серьезно поговорить.

Трудно. Тяжело. Всего пять дней. Или я потеряю мужа, или подпрыгну. Высоко-высоко.

Вечером дома я почувствовала резкую боль внизу живота. Пошла кровь. Не сильно, но ярко-алая. Я не решилась сказать Юре, но в душе обрадовалась – вдруг выкидыш? Я набрала номер своей давней знакомой, которая работает фельдшером в скорой помощи.

– Какой срок? – сразу спросила она.

Я ответила.

– Это не шутки, Вер. Сейчас вышлю за тобой бригаду.

Чтобы не пугать Аню, я пошла к Юре в комнату, закрыла дверь и сказала, что плохо себя чувствую. Он тут же начал расспрашивать. От чего и почему?

– У меня проблемы с месячными. Какой-то сбой.

– Это серьезно?

– Не знаю. Лена сказала, что меня посмотрит врач, а потом отпустят домой.

– Я поеду с тобой, – с кислой миной на лице предложил он.

– А с кем Аня останется?

Лицо повеселело.

– Так и быть, останусь.

Сделал одолжение.

Через тридцать минут подъехала машина скорой помощи, а еще через час меня осмотрел врач.

– Придется вас оставить в больнице.

– Зачем? Что-то серьезное?

– Завтра посмотрим анализы и сделаем УЗИ.

Молодой врач попытался меня успокоить.

– Это выкидыш?

– Что вы! Не думайте о плохом.

Наивный. Я мечтаю избавиться от этого ребенка.

– А разве кровь на таком сроке не…

– Нет-нет! – Он упрямо качнул головой. – Такое бывает. Это даже не кровотечение. Все будет хорошо, вы родите прекрасного малыша.

Утешил.

Только я зашла в палату, как посыпались звонки по телефону. Юра успел сообщить всем, что я заболела: моим родителям, своим, Мише с Лизой, друзьям. Последний пропущенный звонок с того номера, что прислал мне утром сообщение. Я снова не обратила на него внимания, и удалили из списка.

Ночью телефон ожил. Очередная смска. Надоело. Сколько можно писать? За последний час я позвонила и поговорила со всеми родственниками, а друзьям отправила сообщения.

Я взяла телефон с тумбочки. В палате темно, все спят.

«Вера, позвоните мне. Игорь из Новгорода»

Он сменил номер, когда понял, что я внесла его в черный список. Я ответила ему тем же, что и сказала до этого. Замужем, больше не о чем говорить.

Утром в больницу пришел Юра. Вид недовольный, руки спрятаны в карманах спортивных штанов, растянутая футболка висит на исхудавшем теле.

– А что если тебя завтра не выпишут? – с претензиями наехал он на меня. – Кто отведет ребенка в садик? Мне некогда, родители тоже на работе. Вчера ты только вышла из дома, а Аня уже залезла в твою косметичку и испачкала помадой весь диван и пол. Я три часа оттирал грязь.