Сокол

– Я готова.

Они не оторвались от экрана, только оба махнули головами и ничего не ответили.

– Люди! – взорвалась я. – Что происходит?

Никакой реакции. Глаза стеклянные.

Я взяла со стола пульт и выключила телевизор. Очнулись, удивились, дружно встали с дивана и направились к двери. Все получилось синхронно, будто долго тренировались.

После завтрака Александр уехал по своим делам, а мы отправились на пляж.

Так пролетела неделя. День за днем, ночь за ночь. Каждый визит Алика в мой номер, заканчивался одним и тем же. Сначала безумный секс, а потом разочарование.

Ни разу он не спросил у меня номер телефона или домашний адрес. Ни разу не узнал, в какой школе работаю. Мы не говорили про дом, про Питер. Такое ощущение, что он живет только сегодняшним днем, в этой стране, в этом месте. В любви клянется каждую минуту, но планы на будущее не строит.

– Я стану миллиардером, – сказал он мне в последнюю ночь перед отъездом. – Вот увидишь. Самый молодой директор компании.

– А что, если дед не оставит тебе свое дело?

– Оставит. Ему больше не на кого надеяться. Мой дядя ничего не понимает в управлении бизнесом. Его сын – полный дебил. Закончил военную академию и не черта не смыслит в строительстве. Дочь демонстрирует свое тощее тело на подиуме. Дед с ней даже не разговаривает. А моя сестра, – он махнул рукой, – пропащая. Про нее и говорить нечего.

– Но еще есть твой отец и тетя.

– Тетка? Она здесь причем?

– Она жена твоего дяди.

– Она нам не кровная родственница.

Про маму я не стала спрашивать. И так все понятно – у них особая кровь, голубая.

– Твой отец когда-нибудь выйдет из тюрьмы.

– И что? Дед его на порог не пустит.

– А ты?

– Я тем более. Ненавижу его.

При свете ночника, его юное лицо почернело от злости. Ноги запутались в одеяле. Я отодвинулась в сторону.

– Почему тебя называют Аликом? Что это за имя?

– Раньше я был Сашкой, а потом, когда переехал жить к деду, стал Аликом. Потому, что мы оба с ним Александра. Он – Саша, а меня бабушка назвала Аликом. Первое время я терпеть не мог это имя, а потом привык.

– Тебя даже переименовали.

Грустно. Ничего не осталось от прежнего Сашки.

Он придвинулся ко мне ближе.

– Ты убегаешь от меня?

– Иногда я тебя не узнаю.

– Я всегда один и тот же.

– Но, я вижу тебя разным.

– Как это?

– В душе ты добрый, но говоришь страшные вещи. Я боюсь тебя.

– Нет, Вера. – Он прижался ко мне всем телом. – Я люблю тебя больше жизни. Не думай обо мне так. Если человек совершил плохой поступок – это не значит, что он плохой. Просто… Мне представился шанс. Прекрасный шанс! Не всем дано, жить так, как живу я. Ты не видела наш дом, машины, компанию. Они роскошные! Величественные, дорогие. Я больше не хочу вернуться в нищету, считать копейки, выпрашивать у матери деньги на сигареты. Как вспомню нашу двухкомнатную хрущевку… – Он сморщил нос от отвращения. – А сейчас у меня комната больше, чем вся та квартира. Брендовая одежда, крутые гаджеты. Каждый год отдыхаю в Европе, зависаю по выходным в лучших клубах города, знакомлюсь с известными людьми. Мое будущее прописано золотыми буквами. А что я получил бы, если остался дома с родителями? Пьяницу – отца, и измотанную работай мать? Нет. Спасибо. Я хочу большего, того, что принадлежит нашей семье по праву. Раз отец – слабак, значит, я выбью все деньги из бабки. Научусь, наступлю на горло, поцелую зад, но добьюсь своего.

– Почему нужно выбирать?

– Потому, что мои родители отказались от жизни богатых людей, а меня с сестрой не спросили. Для них была важнее любовь, а я променяю все чувства на деньги.

Это уже слишком! Я выскользнула из его рук, взяла со стула халат и сказала:

– Уходи.

Он приподнялся. Густая челка упала на глаза, прикрыв от меня взгляд полный любви и нежности.

– Вера, – сухими губами произнес он.

– Уходи, – повторила я. – Одевайся и уходи.

– Ты осуждаешь меня?

Я не ответила. Ему нужна поддержка, для него мое молчание хуже предательства.

Он ушел и больше не вернулся. Утром не прислал цветы, не написал записку.

Когда мы съезжали из отеля, в холл вышли горничные с нашего этажа; администратор пожелал доброго пути; портье, лысый дядька, ласково улыбнулся; гости из соседних номеров проводили жалобной улыбкой.

Три недели все с интересом наблюдали за развитием нашего романа; видели, как Алик приходил ко мне по ночам, как мы сидели на одном шезлонге на пляже, как бегали друг за другом по коридору и целовались, прячась в укромных уголках большого отеля. И Виолетта Филипповна знала, только никак не реагировала на безумство внука. Меня больше не доставала, но с облегчением вздохнула, когда увидела нас с чемоданами на улице.

В полдень мы с Аней сели в самолет.

– Мамочка, ты плачешь? – спросила дочка, погладив меня по руке загорелыми пальчиками.

– Нет, солнышко. Это не слезы.

Она прижалась головой к моему плечу.

Вскоре мы взлетели в воздух. Прощай Франция. Красивая, загадочная. С узкими улочками, улыбчивыми людьми, с простым общением и горячим солнцем. Самый прекрасный язык на планете. Самый вкусный сыр и прованское вино.

В этой стране можно влюбиться так сильно, что разобьется сердце. А если ненавидеть… Можно, потерять душу. Себя. Человечность. Воспитание, данное родителями. Мужа. Жизнь.

Только сейчас, покинув волшебную, но чужую страну, я поняла, как сильно скучаю по Юре. Как люблю маму, уважаю отца, с теплом вспоминаю своих бабушку и дедушку. Даже мои ученики уже не такие страшные, и школа не самая плохая.

Три недели, двадцать один день. Три иголочки в желудке.

Всегда считала себя здравомыслящим человеком. Думала, никогда не попаду в глупую историю. И на тебе! Захотела принца, хотя он всегда был рядом со мной, а я не видела, мечтала о большем. Хотя куда больше? И так счастлива. Хороший муж, дочка, семья. Что нужно живому человеку? Что я желаю еще в этой жизни?

Пока мы ждали Юру, на улице посыпал дождь. Это Петербург. Дом. Родина. Прижавшись ко мне от холода, Аня плотнее закуталась в тонкую кофточку. Вдалеке показался черный Рено. Машина остановилась, и вышел Юра.

– Девочки мои!

Дочка бросилась на шею отцу.

Мы оба соскучились. Я даже поцеловала его в губы, а он нежно обнял меня за талию.

Высокий, белокурый. Родной. Он действительно похудел, не сильно, но выглядит хорошо.

– Поехали.

Сзади начали возмущенно сигналить. Юра закинул наши сумки в багажник, мы сели в машину. Аня тут же уснула, пока мы ехали по трассе.

– Как отдохнули? – крепко сжав руками руль, спросил Юра. Быстро взглянул на меня. – Загорела.

– Там жара.

– А у нас дожди.

– Ты останешься дома?

– Не могу. Сейчас выгружу вас во дворе и снова вернусь в лагерь. Приезжайте ко мне в субботу. Там хорошо. Прогуляемся по лесу, сходим к речке, Анька побегает.

– Приедем, – равнодушно ответила я. От усталости глаза слипаются. – А дома есть что-нибудь из продуктов?

– Немного. Я не успел ничего приготовить. Лиза обещала приехать к ужину.

– А мама не звонила?

– Звонила. Раз десять. Вы когда приземлились, я скинул ей сообщение.

И почему я раньше не замечала, какой у меня заботливый муж? И с женой моего брата договорился об ужине и маме позвонил. Приехал за двести километров, чтобы встретить нас из аэропорта, а потом снова вернуться на работу.

– Юр.

– А?

– Я тебя очень сильно люблю.

Он улыбнулся.

– И я тебя, зайчонок.

Не удивился, хотя я не часто говорю эти слова. Соскучился.

К дому мы подъехали через два часа. Пробки. Аня начала ныть, когда узнала, что отцу нужно уехать.

– Доченька. – Юра поцеловал ее. – Помогай маме, а я вечером позвоню. Хорошо?

И уехал.

Мы зашли в темную квартиру. Та самая двухкомнатная хрущевка, которую так ненавидит Алик. А мы о ней мечтали с самого первого дня после свадьбы. Тогда папа помог, дал денег на первый взнос. Юрины родители вложились в ремонт. Несколько лет мы копили на мебель, а первое время спали на матрасе, на полу. Вот была романтика. Пили вино из пластиковых стаканчиков, ели макароны быстрого приготовления. Не было ни телевизора, ни стиральной машины. За то всегда были друзья. Мой брат Мишка, его жена Лиза, Юрины одноклассники и ребята из спортивной школы. Собирались компаниями и кутили все ночи напролет, пока у брата не родились два сына, а у нас Аня. Сейчас тоже встречаемся, но уже не в тех местах, что раньше и не с таким количеством спиртных напитков.

Через час приехала Лиза с картофельной запеканкой. Мы с Аней успели принять душ и распаковали подарки.

– Ого! – воскликнула она, увидев мой загар. – Европейская девушка! Даже прическа другая.

Мои длинные волосы трудно назвать прической.

Я обняла подругу.

– Лиза, мы привезли тебе подарок.

Похвасталась Анютка и тут же побежала в комнату.

– Подарок? – выпучив карие глаза, спросила подруга.

Она снова в положении. Третий раз. Мы ровесницы, вместе сидели на горшках в детском саду, вместе пошли в школу, вместе учились в пединституте. Юра половину пути прошел с нами, а потом поступил в физкультурный институт.

– Ты когда выйдешь на работу? – пошутила я.

– Вот рожу Мишке дочку и сразу пойду работать.

– Вы рассчитываете на девочку?

– Хватит нам пацанов. Двое уже.

– А если будет мальчик?

– Подарю вам.

Мы сели ужинать. Аня отказалась. Она съела печенье, что осталось после отъезда Юры, и выпила стакан молока. От усталости у нее пропал аппетит, а у меня наоборот, разыгрался, да такой зверский, что готова заглотить все, что есть на столе.

– Ты нашла своего принца? – спросила Лиза, когда мы остались одни на кухне.

– Мой принц здесь, дома.

– Вот это поворот событий! – Она ударила рукой по столу. – Ты сама жаловалась на мужа, говорила, тебе нужен друг. А теперь?

– Теперь поняла, что на двух стульях не усидишь. Или ты живешь с хорошим человеком, или дружишь, но с дрянным парнем. Два в одном не бывает. Мы все не идеальны.

– Что случилось, Вер? Ты с кем-то познакомилась?

– Был один гинеколог из Новгорода. Ты бы его видела! Пингвин мадагаскарский. Лысинка на затылке, похотливые глазки. Терпеть не могу таких мужиков. Потом встретила тоже врача, но уже из Португалии. Тот – красавец.

– Но?

– Дважды был женат.

– И что из этого?

– Зачем мне мужик с приданым? Там взрослая дочь, скоро пойдут внуки. Представляешь меня бабушкой в двадцать восемь лет? К тому же он показался мне смазливым, такие мужчины не бывают верными.

– Ты капризная. Один не тот, другой не подходит. Какой же тебе нужен?

– Сильный.

– А португалец был слабым?

– Раз сбежал, значит, я ему не достаточно нравилась. Тюфяк.

– Тогда отпадает.

– Потом…

Я замолчала. Стоит ли говорить о другом? О том, которого больше нет, и не будет.

– Еще кого-то? Давай, рассказывай.

Она заметила мое странное состояние. Обычно я ничего не стесняюсь, а тут прячу глаза, щеки пылают румянцем, пальцы теребят скатерть на столе.

– Я познакомилась с Соколовым.

– Это кто?

– Твой муж и мой папа работают в…

– Компания «Сокол», – вспомнила она. Миша подрабатывает там программистом. – Ты видела самого Соколова? Директора?

– Не его, а внука. Тоже Александра.

– Как тебя угораздило? Они миллионеры. Неужели вы отдыхали в одном отеле?

– Он жил с бабушкой в золотом секторе. Там номера по пятьсот квадратных метров. Все в хрустале, в натуральном дереве. Прислуга, дворецкие. Наш номер стоил нереальных денег, а у них… – Я закатила глаза. – Даже представить себе не могу, сколько нулей в их счете за проживание.

– И как ты с ним познакомилась?

– Уже не помню.

– Вер, – жалобно заныла подруга, – я беременна, меня тошнит по утрам, все время клонит в сон. Еще ноги болят. А ты капризничаешь! Мне скучно сидеть шестой год дома.

– Хорошо, – сдалась я. – Встретила на пляже.

– Он клюнул на твои сильные ножки?

– Не знаю, на что он клюнул. Но ему всего двадцать один.

– Красивый?

– Нормальный.

– Высокий?

– Ниже Юры.

– Ну, Юра! – фыркнула она. – Гигант. Не каждому дано.

– Я его не мерила.

– Ну, примерно.

– Может метр восемьдесят или меньше.

– По твоим рассказам не поймешь, красивый он или нет. Ты, что его не разглядывала?

Трудно описать человека, если он тебе неприятен. Даже красота не видна. Не замечаешь.

– Девушкам он нравится, – отвертелась я.

– А может, его деньги?

– Может.

– Так что у вас было?

Я подняла глаза.

– Все.

Откинувшись на спинку стула, Лиза с интересом взглянула на меня. Такое признание не каждый день услышишь.

– Ты спала с ним? – через минуту спросила она. – Или только целовались?

– Я спала с ним две недели, каждый день.

– Предохранялись?

– Конечно! Ему не нужны неприятности, и мне тоже.

Безумие! Как вспомню, что было тогда. Наши бурные ночи. Признания в любви. Поцелуи. И мы не всегда вспоминали о средствах защиты.

– Что теперь?

Лиза нагнулась вперед. Глазки заблестели, кончик языка застыл в уголке губ, большая грудь, обтянутая тонкой розовой кофточкой, удобно разместилась на столе. Впервые она заинтересовалась моей жизнью. Вот оно! Наконец-то, что-то сдвинулось с места.

– Он спросил у тебя номер телефона?

– Нет.

– А ты?

– И я. Зачем он мне нужен?

– Он тебе нравился?

– Тогда нравился, а сейчас нет. Он еще мальчик, – тихо проговорила я, – малыш.

– А ты девочка.

– Я замужняя девочка, и у меня ребенок.

– Ты в него не влюбилась?

Она ждет реакции. Если психану – влюбилась, если отвечу спокойно, значит, это был обычный, мимолетный роман.

– Я его ненавижу.

Такого Лиза не ожидала.

– Нет, не верю.

– Почему?

– Ты не такая. Я знаю тебя всю жизнь. Ты – добрый человек.

– Я – да, а он – богатая мразь. С такими людьми нам с тобой еще не приходилось сталкиваться.

Теперь она поверила.

– Как ты вляпалась в это?

– Сама не знаю. Пожалела его.

– Переспала из жалости? – Она подумала немного, а потом снова спросила: – Ладно, один раз, но четырнадцать дней?

– Мне было с ним хорошо.

И я рассказала ей все, что произошло в Каннах. В душе накипело. Но Лиза не стала любезничать.

– Не ожидала от тебя. Переспать с незнакомым парнем? Фу! Мерзость. Кто знает, с кем он валялся до тебя в постели? Вдруг у него какая-нибудь болезнь? Я сейчас говорю не о сердце, а про неприятные сюрпризы, которые девушки часто привозят с курортов. Ты сама говорила, что у него прыщи. А если это не прыщи, а зараза? Что тогда? На всякий случай проверься, сдай анализы.

– Не болтай глупости. Алик совершенно здоров.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю и все! – твердо ответила я.

Лиза не стала спорить.

– Пусть так, но все равно…

– Я не пойду к врачу. У меня все в порядке.

На плите засвистел чайник. Дома сыро, прохладно. Я плотнее закуталась в халат. Лиза поставила на стол две одинаковые кружки. Этот сервиз нам с Юрой подарили на свадьбу; почти все блюдца разбились и остались лишь эти две несчастные кружки в белый цветочек с золотой каемкой по краю. Я налила чай. Нужно согреться. Хотя Лизе тепло, даже жарко, она скинула с ноги тапочку и приложила голую ступню к холодной плитке на полу.

– Ты скажешь отцу? – спросила она.

– О чем?

Я обхватила ледяными руками горячую кружку.

– Его нужно предупредить. Вдруг Алик решит отомстить? Возьмет и уволит.

– Не уволит. Папа дружит с Андреем.

– Кто такой Андрей?

– Сын Соколова. Помнишь, он когда-то перетащил папу в компанию?

– Да-да. Мишка говорил о нем.

– Андрей – начальник охраны. А кто такой Алик? Ему еще два года учиться.

– Но там есть бабулька. Не забывай о ней.

– Я ее не боюсь. Она только показывает зубы, но не кусается. Самый страшный человек в семействе – это Соколов.

– Откуда ты знаешь?

– Догадываюсь.

Не знаю, и не могу знать. Но если у человека хватило ума создать огромную компанию и продержаться на плаву более двадцати лет, то он не может быть добродушным дедушкой. Скорее всего, это мужчина волевой, сильный, с крепкими нервами и холодной головой. Недаром он взял в жены Виолетту Филипповну. Она – его главная визитная карточка. Строгая, красивая, непреклонная. С богатым жизненным опытом за плечами.

Как-то раз папа мне сказал, сильный и уверенный в себе мужчина никогда не женится на простушке. Он найдет себе самую шикарную женщину. И это действительно так. Жизнь показала. Встречаю настоящего мужчину, и обязательно с ним рядом находится сногсшибательная супруга. Не любовница, не подруга, а именно – жена.

Если Виолетта Филипповна – величественная дама, то и Александр Иванович должен быть не менее величественным кавалером.

– Теперь мне надо наладить отношения с Юрой, – сказала я, после недолгих раздумий. – Больше не хочу приключений.

– Наконец-то, – выдохнула Лиза, даже забыла про кусок торта на тарелке.

– Мы давно мечтали о сыне. Может, стоит поехать к нему в лагерь? Как ты думаешь?

– Поезжай, только без Ани. Оставь ее у нас, мальчишки будут рады. Миша все равно работает, а мне без разницы – два ребенка в доме или один.

– Ты права. Пора взять быка за рога. Юра сам не решиться, а я его подтолкну.

– Вот и умница! Такой настрой мне нравится.

– Затащу его в постель.

– Вперед! – выдвинула лозунг Лиза, как будто ее принимают в пионеры. – Запудри мозги, изведи, но выдави каждую капельку. Я всегда так делаю, когда хочу родить здорового ребенка.

– Ты насилуешь своего мужа?

– По-другому никак.

На кухню зашла сонная Аня, перед ее детским взором предстала необычная картина. Я сижу, закутанная в халат, от холода зажала руки между колен. Лиза скинула тонкую кофточку и осталась в одной майке. Мы смеемся, строим планы, шушукаемся, подливаем в кружки остывший чай.

Девочка привыкла к гостям в доме, ей нравится, когда шумно, когда Лиза приходит с детьми, когда на кухне готовится что-то вкусненькое, семья собирается за одним столом, когда бабушка с дедом приносят горячие пироги.

Мы с Лизой доели торт; он лежал в коробке больше месяца, еще Юра его покупал перед нашим отъездом. Аня повертелась вокруг нас, но так и не поняла, о чем мы сплетничаем. До ее любопытных ушей долетела только одна фраза «мама любит папу, а папа хочет еще ребеночка».

Ребенок, сын. Эта мысль крепко засела в моей голове.

Лиза ушла, а я всю ночь лежала на кровати и думала. Потом приняла решение и на следующий день поехала к Юре в лагерь.

Не стоит тянуть время. Сейчас упущу момент, а завтра опять начну искать себе нового мужчину. А так, никуда не денусь. Залетела – живи-ка ты, милая, со своим мужем и не гневи бога.

Юра мой приезд воспринял по-своему, по-мужски. Раз без ребенка, значит, можно забыть о работе и заняться чем-то приятным. Встретил меня на автобусной остановке и сразу же повез в лагерь: где небольшие деревянные домики без отопления, без удобств, кровать с жестким матрасом, под потолком кружатся комары размером с булавку.

По дороге мы не обмолвились ни словом: он не спросил про Аню, я не рассказала о своих планах.

Только мы заехали на территорию спортивного лагеря, как к нам подбежала взбудораженная медсестра, пожилая женщина в белом халате.

– Петя Богатырев ногу сломал.

Пропал наш день. Юре пришлось заняться ребенком. Без удовольствия, но это его работа.

Я зашла в домик, легла в пустую кровать и уснула, да так крепко, что не заметила, как пролетел день. Свежий воздух, усталость, акклиматизация – все выбило из привычного ритма жизни. До сих пор не пойму, то ли я отдохнула на море, то ли еще собираюсь во Францию. Организм вроде бодрый, но внутри – холод, второй день не могу согреться. Тело трясет. Голова все думает, думает, думает, даже во сне не дает мне покоя.

Пора. Надо проснуться. В животе все еще иголки, когда я вспоминаю об Алике. Это нехорошо. Неправильно.

Неужели я все-таки влюбилась в него?

Я перевернулась на другой бок.

За день Юра несколько раз заглядывал ко мне, открывал дверь, видел меня лежащую на кровати, бледную, закутанную с головой в шерстяное одеяло, и снова уходил по своим делам.

К вечеру вернулся, а я как раз проснулась.

– Тебе уже лучше?

– Сколько время? – оглянувшись по сторонам, спросила я.

– Восемь. – Он сел ко мне в ноги.

– Я только уснула, а уже вечер?

– Ты несколько раз открывала глаза, потом снова засыпала. Я приносил тебе чай. Не помнишь?

– Нет. Я его пила?

– Весь, до дна. Крутой кипяток, а ты его – одним глотком.

Солнце повисло над горизонтом. Тени от огромных столетних елей с пушистыми лапами плотно прикрыли крышу нашего домика. Юра включил светильник на тумбочке.

– Скоро электричка. Если не успеем, то следующая придет только в одиннадцать.

– Тогда, отвези меня на станцию.

Он проводил меня до перрона. Мы постояли десять минут, а когда двери вагона открылись, я чмокнула его в щеку.

– До встречи.

– Пока, котенок. Позвони, как доберешься домой.

В субботу вечером мы с Аней купили торт и пошли к родителям. Мама с утра весь телефон оборвала, звонила каждую минуту. Когда придете, чего готовить, почему Юра не с вами? Тысяча вопросов и все за одну минуту. Не женщина, а пулемет, стреляет невпопад, но всегда попадает в голову.

Папа уже с порога встретил нас недовольными упреками. Как будто только и ждал, чтобы высказаться.

– Вот-вот. Приехали и носа не показывают, совсем забыли про стариков. А мы соскучились, мать наготовила полный холодильник. Не стыдно?

– Дедуля, – виновато улыбнулась Аня, – мы же только приехали.

Она разжалобит кого угодно. Ангельское личико, круглые глазки, обрамленные светлыми пушистыми ресницами, пухлые щеки. Бабушкино сердце не выдержало.

– Мое солнышко! Наконец-то вы пришли. Я приготовила твои любимые пельмешки.

Девочка тут же повисла у нее на шее. Только Ане разрешается целовать бабушку, Лизиных мальчиков держат в ежовых рукавицах. Так воспитывался Миша, так же относятся к его сыновьям. Но Аню не возможно не любить, даже если бы она была мальчиком. Слишком нежная у нас с Юрой получилась дочь, добрая, живая, яркая. Любимица дедушки и преданная подруга бабушки.

Я поцеловала сначала маму, а потом обняла отца.

– Привет, – прошептала я ему на ухо. – Как ты?

– Хорошо. – Улыбнулся он.

Мы прошли на кухню. Мама разогрела ужин.

– Жалко Юры нет.

– Да уж, – вздохнул папа, взглянув в сторону холодильника, где припасена бутылочка водки. – Отпуск заканчивается, а выпить не с кем.

– Не можешь без пьянки, – съязвила мама, – и зятя спаиваешь. Ни стыда, ни совести. Ничего лишнего.

– Скажешь тоже! Разве я много пью?

– Уж поскорее бы ты вышел на работу.

Из ванной комнаты прибежала Аня и сразу же залезла к деду на колени.

– А у меня теперь два новых друга, – заявила она.

– Да, ты что! – взмахнув руками, удивилась бабушка. – Сразу два?

– Филипп и Александр. Я даже ходила к Филиппу на день рождения. Там был клоун.

Покачав головой, папа отхлебнул из кружки горячий чай. Это все, чем угостили его за сегодняшний вечер.

– Везет тебе, а мне пришлось терпеть ведьму.

– Какую ведьму? – испуганно спросила дочка.

– Есть тут одна, – взглянул он на маму, – травит меня своим зельем.

Мы быстро расправились с пельменями. Аня вручила бабушке с дедом подарки, купленные в Каннах. Она сама выбирала магниты на холодильник, а еще выпросила у меня большой календарь, где на каждой странице фотографии разных городов Франции.

Позже пришел Миша с младшим сыном Дениской. Лиза осталась дома.

– Она устала, – заявил брат с порога. – Целый день бегала по врачам, сдавала анализы.

И тут я вспомнила!

– Сегодня ей должны были сделать УЗИ.

– Сделали, – с довольной улыбкой, сказал он, – не волнуйся. У нас будет девочка.

Какое счастье! Мама прослезилась, папа пожал сыну руку. Тут же прибежала Аня из комнаты и тоже порадовалась за дядю.

Я набрала номер Лизы.

– Поздравляю! – крикнула я в трубку. – И даже ничего не сказала!

– Мишка велел ничего не говорить. – Послышался довольный голосок подруги. – Он знал, что ты придешь к родителям. Вот и решил, сообщить лично. Папа с мамой рады?

– Еще бы!

Я включила громкую связь.

– Лиза! Доченька! – не сдержала эмоций мама. – Ты наша умница!

– Молодец, – сухо сказал папа. – Настоящий солдат.

Из трубки послышался звонкий смех Лиза.

Пока родители расспрашивали ее о ребенке, мы с братом закрылись в комнате. С самого детства Миша был моим лучшим другом, опорой. Он старше меня на пять лет. Когда они женились с Лизой, мы стали еще ближе. Брат и сестра. Одно целое. Он безумно любит мою дочь, а я – лучшая тетя на свете для его мальчишек. Лиза – моя подруга, а Юра – друг Миши. Так и общаемся.