Детективы-футболисты. Тайна Соколиного глаза

– Оливарес! – выкрикнул я.

Я знал эту игру наизусть. Я обожал этого футболиста. Виктор Оливарес, нападающий детско-юношеского отделения «Атлетико Мадрид». Я всю жизнь мечтал поиграть с ним. А теперь, по-видимому, я смогу наблюдать его игру вживую. Когда на экране показался герб команды и название: АТЛЕТИКО МАДРИД, у меня мурашки побежали по коже.

– O-o-o-o-o-o, – снова закричали все.

Я начал дико хлопать в ладоши.

– Атлетико и Барса едут в наш город?? – закричал на весь зал Томео.

Но на этом всё не закончилось.

По залу пробежал ропот, все начали удивлённо размахивать руками, но когда на экране высветились новые титры, оживление ещё больше усилилось.

Надпись гласила:

РЕАЛ МАДРИД

Зал как с цепи сорвался. Люди яростно аплодировали. Игроков юношеской команды Реал Мадрид, которые появились после этого в презентационном ролике, мы, конечно, тоже хорошо знали.

Силясь перекричать зал, Херонимо Льоренте сказал:

– И, наконец, последний участник турнира!

Мы замерли и с нетерпением посмотрели на экран. Буквы замерцали, наконец всплыло название последней команды-участницы:

СОТО АЛЬТО

5

По залу пронеслось: «ЧТО???»

Сото Альто будет играть с Реал Мадридом, Барсой и Атлетико? В нашем городе?

Херонимо и Эстебан удовлетворённо переглянулись и первыми начали аплодировать, вскоре к ним присоединились все остальные. В зале начался ужасный шум: все кричали и хлопали.

– Ну, что скажете? Что скажете? Мадрид, Барса и Атлетико в нашем городе! – в эйфории повторял Эстебан, оглядываясь на нашу команду.

– Турнир будет организован в формате лигильи, «каждый против всех», и пройдёт в три этапа в рождественские каникулы, – продолжил Херонимо.

Зрители снова захлопали. Вся эта канитель с аплодисментами продолжалась довольно долго. Каждый раз, когда директор с Херонимо что-то произносили, зал принимался рукоплескать.

– Формат лигильи.

Аплодисменты.

– Каждый против всех.

Опять аплодисменты.

– Три этапа.

Бурные аплодисменты.

Наконец Херонимо Льоренте сказал:

– Всё. Надеюсь увидеть вас на турнире.

Раздались последние аплодисменты. После этого люди начали покидать актовый зал. Когда мы остались наедине с Эстебаном и Херонимо, мои товарищи по команде и наши тренеры начали засыпать их вопросами.

Между тем я думал только об одном.

– Мы будем играть с Атлетико! – воскликнул я.

Дело в том, что я болею за Атлетико. Вся моя семья болеет за них. И я не знаю ни одного человека на земле, который болел бы за Атлетико активнее, чем моя мать. И вот теперь мы собираемся с ними играть. Немыслимо!

– Они точно нас подпишут! – сказал Камуньяс.

– Ты же вроде за Реал Мадрид был, – ответил я.

– Профессионал должен идти туда, куда его позовут, – сказал Камуньяс таким тоном, каким говорят игроки, которые дают интервью на телевидении.

– Тебе лучше подписать контракт с Реал Мадридом. А я останусь с Атлетико, – сказал я.

– Как хочешь, – сказал он, явно думая о чём-то своём.

В это время Фелипе разговаривал с Херонимо Льоренте.

– …одни чемпионы Европы среди юниоров, – говорил Фелипе, – другие – чемпионы национальных лиг, это очень хорошие игроки, и…

– Вот как раз потому, что они очень хорошие игроки. Поэтому, – прервал его Херонимо, – это прекрасная возможность для вас, для города и для Лиги Интерсентрос – да вообще для всех, Фелипе.

– Прекрасная возможность выставить себя дураками, – сказала Алисия.

– Напоминаю, что этим летом вы играли в турнире против очень сильных команд, – сказал Эстебан. – И выступили прекрасно.

– Там было всё по-другому, – сказала Алисия, – и, кроме того, посмотрите, какая в последнее время у нас была полоса: мы проиграли все игры Лиги.

– Ну, тут, как говорится, главное – участие, – возразил Херонимо. – Выше нос, ребята, скоро Рождество.

– А когда именно состоятся матчи турнира? – спросил Фелипе.

– Ну…

Эстебан и Льоренте переглянулись.

– На Рождество, как и следует из названия турнира, – сказал Эстебан.

– Значит, первая игра… – встревоженно начала Алисия.

– Совершенно верно: первая игра состоится через три дня, – сказал Херонимо.

– Что-о-о?

– Как?

– Это издевательство! – закричал Фелипе.

– Я протестую! – воскликнула Алисия.

– Они нас угробят, – сказал Грустный.

– Мы с Херонимо пытались вести переговоры на этот счёт, но в итоге ничего не получилось, – вздохнул Эстебан.

– Однажды мы с Эстебаном обедали вместе, – сказал Херонимо. – Тут нам приносят десерт, крема каталана, и мне в голову вдруг приходит эта мысль. Я говорю: «Эстебан, а ты можешь представить себе Барсу и Реал Мадрид играющими в Севилье-ла-Чике?».

– Я говорю: «Почему бы и нет?», – продолжил Эстебан. – В общем, слово за слово, так мы придумали этот план. Каково, а?

– Мы несколько месяцев вели переговоры с федерацией, и до вчерашнего дня всё ещё не было ясно, – сказал Херонимо.

– Я хочу сказать только одно, – заключил Эстебан. – Любой тренер и любой игрок сочтёт за счастье играть с такими великими командами, с которыми предстоит играть вам.

Некоторое время мы молчали, глядя на них. Тут руку подняла Мэрилин.

– Ну-ка, красавица, – сказал Эстебан, – что ты хочешь спросить?

– Вы всегда говорите так, по ролям, или вы это репетировали? – очень серьёзно спросила Мэрилин.

В зале захихикали.

Эстебан и Льоренте переглянулись.

– Какая остроумная, – сказал Херонимо.

– Они говорят так же, как мои родители: один заканчивает предложения другого, – сказал Камуньяс.

Фелипе поспешил вернуть разговор в деловое русло.

– Дать три дня на подготовку к турниру такого уровня, – сказал он, обращаясь куда-то вглубь себя, – это безумие. У нас не будет времени ни на продумывание тактики, ни на тренировку, ни на…

– Ну какая тактика? О какой тактике идёт речь? – прервал его Херонимо. – Ну будет у вас на два дня больше, что вам это даст? Они же Реал Мадрид, Барса и Атлетико! Или вы серьёзно думаете выиграть у них? Нет, я, конечно, восхищаюсь вашей смелостью и командным духом… Но поймите, это всё неважно. В вашем случае главное – это участие и удовольствие…

– Ну, и сам турнир, конечно, – добавил Эстебан.

– Сам турнир, конечно, тоже, – сказал Херонимо.

– К тому же, так как вас покажут по телевидению… – продолжал Эстебан.

– Мы не сказали вам, что турнир будет транслироваться в прямом эфире? – невинно спросил Херонимо. – Вот, говорим!

– Только, ребята, давайте потише, а?

– Потише, да. Ваше дело – играть в футбол. Остальное мы берём на себя.

– Они снова так говорят, – сказала Мэрилин.

Выходя из актового зала, Херонимо и Эстебан ещё раз повторили, какая это всё для нас великолепная возможность, и что такие шансы даются раз в жизни.

Они уже почти ушли, но в последний момент вдруг обернулись.

– Ах, и ещё одна деталь, – сказал Херонимо.

– Ничего особенного, просто незначительная мелочь, – сказал Эстебан. – Дело в том, что, дав разрешение на проведение турнира, федерация поставила нам небольшое условие.

Все внезапно замерли. Наступила полнейшая тишина.

– Я знала это! – сказала Алисия.

– Я тоже знал, – сказал Грустный.

– В последний раз, когда вы ставили нам условие, мы чуть не потеряли место в Лиге, – сказал Фелипе.

– На этот раз действительно мелочь, – сказал Эстебан, не обращая особого внимания на Фелипе.

– Совсем-совсем маленькая… – закивал Херонимо.

– Вам станет смешно, когда вы узнаете…

На самом деле, когда они, наконец, сказали нам, о чём идёт речь, никому из нас смешно не стало.

Ни чуточки.

6

– Франциско, я не собираюсь расследовать, кто написал эту чушь на стене школы, – сказал мой отец, теряя терпение.

– Но, папа… – начал возражать я.

– Кому какое дело, с кем целовалась твоя девчонка? – сказал мой брат.

– Это не чушь, всё очень серьёзно, к тому же это ложь, и главное… она не моя девчонка! – выпалил я.

Мы завтракали на кухне. Это был один из немногих моментов дня, когда вся семья собиралась вместе.

Мой отец окунул огромное печенье в кофе с молоком, а затем поднёс его ко рту. Мама пила апельсиновый сок, не переставая при этом двигаться по кухне и переставлять какие-то вещи.

– Прекрати досаждать отцу, Франциско, – вмешалась она в разговор. – Главное, что Атлетико приезжают в наш город. Мне кажется, нам всем следует сосредоточиться на этой теме. Ты будешь играть с Атлетико, милый!

И она меня поцеловала. А потом сделала большой глоток сока.

– Он будет играть против Атлетико, а это совсем не одно и то же, – заметил мой брат, который был занят намазыванием своего тоста маслом, джемом, и всем, что под руку попадётся.

– Ну да, ну да, – сказала мама.

– Но дело в том, что эта надпись… – снова попытался было начать я.

– С надписью мы закончили, точка, – сказала мама. – Посмотрим, готовы ли мы к тому, к чему должны быть готовыми.

– К турниру и к встрече с Атлетико, – добавил отец.

– Вот именно, – кивнула мама.

Я пожал плечами. Тогда я ещё и понятия не имел, какой важной для всех станет эта надпись совсем скоро, и как много ещё вещей произойдет до того, как станет известно, кто её оставил.

Мой брат Виктор доел свой тост и воспользовался возможностью, чтобы задать вопрос, который в тот момент волновал его больше всего.

А больше всего на свете его волновало, почему мы не поехали кататься на лыжах на Рождество, как в предыдущие годы.

Он сказал:

– Я просто не понимаю, почему именно в этом году, когда столько снега, мы не катаемся.

Моя мама, не переставая двигаться по кухне и непрерывно что-то делать, посмотрела на него как на сумасшедшего.

– Эмилио, может, ты объяснишь своему сыну? У меня ощущение, что в этом доме каждый думает только о себе. Так дело не пойдёт.

С этими словами она вышла за дверь, направляясь то ли в ванную, то ли в гостиную.

Отец посмотрел на Виктора и очень спокойно сказал:

– Виктор, в этом году мы не можем ехать кататься на лыжах. Приезжает Атлетико и…

– У нас дома всё всегда вертится вокруг Гнома и его футбольной команды. Это несправедливо.

И Виктор тоже вышел за дверь, бормоча что-то себе под нос.

Я посмотрел на отца. Мы были вдвоём.

– У Виктора в классе есть девочка Эли, или как-то так, она едет на лыжах, вот он и взбесился… – сказал я.

– Осторожнее с этими вещами, – сказал отец.

– Да-да, я понимаю, – кивнул я, – просто эта история с надписью…

– Далась тебе эта надпись! – сказал отец и тоже вышел.

Короче говоря, я остался на кухне один наедине со своими хлопьями с молоком. Из коридора раздавались голоса: мои ругались.

– Я хочу покататься на лыжах, а если вы не поедете, я и один могу! – выступал мой брат.

– Так, разговор окончен. Никаких «один», мы все остаёмся, – отрезала мама.

Так как все ужасно кричали, я тоже решил повысить голос и крикнул из кухни:

– Виктор хочет покататься на лыжах, потому что ему нравится девочка из его класса, Эли, или как там её!

– Заткнись! – крикнул брат.

– Замолчите оба! – рявкнула мама. – Никаких надписей на стенах, лыж и девчонок. Все думаем о том, что приезжает Атлетико. И взрослая это команда или детская, в данном случае абсолютно неважно.

– Но, мама… – начал было возражать Виктор.

– Чушь собачья! – оборвала его мама.

А когда мама говорит «чушь собачья», это, как известно, означает: «разговор окончен». У нас это что-то вроде правила в семейном кодексе, и все его знают.

Через пару секунд в дверях кухни показалась голова Виктора. Я посмотрел на него, улыбнувшись и сделав милое лицо. Брат зыркнул на меня с таким видом, который можно было расшифровать только одним способом: «Ты ещё очень сильно об этом пожалеешь!»

Впрочем, расшифровывать ничего не пришлось, потому что секунду спустя он сказал:

– Ты ещё очень сильно об этом пожалеешь, Гномик. Не думай, что я так это оставлю.

Совет: когда надумаете сердить старших братьев, соблюдайте предельную осторожность.

7

Семь золотых правил:

1. Офсайд касается только игровой зоны (остальная часть поля ни при чём)

2. Каждая команда может владеть мячом не более 30 секунд, не осуществляя атаки по воротам противника.

3. Если мяч пересекает границу поля соперника, он уже не может вернуться на своё поле.

4. За несогласие с судьёй или симуляцию фола полагается жёлтая карточка и удаление с поля на две минуты.

5. За серьёзный фол против соперника – жёлтая карточка и удаление с поля на две минуты.

6. После трёх жёлтых карточек следует красная карточка и окончательное удаление.

И последнее, самое главное:

7. Судья или тренеры могут обращаться к СОКОЛИНОМУ ГЛАЗУ по три раза каждый.

Когда мы начали тренироваться, мы ещё не понимали некоторые из новых правил.

– Теперь, чтобы играть в футбол, тоже нужно зубрить, – заворчал Томео.

– Подумаешь, несколько незначительных изменений в правилах, – сказала Анита.

– Тебе хорошо говорить, для тебя вообще правил не существует, ты ж вратарь, – сказала Мэрилин.

– К тому же ещё и запасной…

– Ладно, хватит ныть, – перебила Алисия.

Судя по всему, члены Федерации согласились на турнир в обмен на тестирование новых правил, которые они давно хотели внедрить в футбол.

– Представьте, что вы первопроходцы, – сказал Фелипе. – Космонавты, первооткрыватели, первыми ступившие на новую…

– Я бы предпочёл обычные правила, – сказал Тони.

– И я.

– И я…

– Вот-вот, и я тоже…

– Хорошо, хорошо, – сказал Фелипе. – Вы правы, но тут вот какое дело. Приезжают Барса, Реал Мадрид и Атлетико. И нам не просто предстоит играть с ними, нам предстоит играть по новым правилам. И в довершение всего, у нас практически нет времени, недавно у нас была самая худшая серия матчей за всю историю команды и для полного счастья стоит жуткий холод…

– Фелипе, ты же тренер, ты должен подбадривать нас, а не наоборот, – сказал я.

– Да-да, ты абсолютно прав: мы тренеры, – сказала Алисия, взглянув на Фелипе, – и я уверяю вас, что мы сделаем всё возможное…

– А мне нравится фишка с полем противника, – сказала Алёна.

– Чего? – не понял Томео.

– Ну, это правило, когда, если мяч летит на поле соперника, он не может вернуться обратно, – сказала Алёна.

– Это способ усилить работу атакующих, – сказала Алисия.

– Это способ сойти с ума, – сказал Грустный. – Держу пари, в первой же игре мы забьём мяч в свои ворота.

– Этого не будет, Грустный, мы же в курсе правил уже, – сказал Восьмой.

– Вот увидишь…

– Ну, я думаю, что лучше всего будет попробовать поиграть немного и посмотреть, что к чему, – заключила Алисия.

Мы были на школьном дворе. Мы приготовились к небольшому тренировочному матчу. Разделились на две команды, и игра началась. Скажу коротко: это был абсолютный кошмар.

Мы не смогли провести ни одной атаки. Несколько раз мы делали бэкфилд. При этом то и дело кто-нибудь останавливался, чтобы задать вопрос Фелипе или Алисии.

– А теперь я могу сделать пас назад, если мяч находится в том же поле?

– Как узнать, сколько секунд мы владели мячом?

– Что это за «Соколиный глаз»?

Соколиный глаз. Это было главное новшество турнира. Современные технологии спорта в действии. Самые современные технологии.

– Я уверен, что вы видели подобное в теннисе, – сказал Фелипе.

– Это видео, сделанное сверху, которое можно проиграть на супермедленной скорости, чтобы понять, был аут или нет, например, – добавила Алисия.

– Да, я видел такое, когда играл Рафа Надаль, – сказал Камуньяс

– Совершенно верно, – кивнул Фелипе.

– Ну вот, здесь то же самое, – сказала Алисия, – с этой технологией мы сможем разрешать спорные ситуации: определять, был ли гол, фол или аут…

Мы все посмотрели наверх.

– Но тут ведь нет никаких камер, – озадаченно сказала Мэрилин.

И в этот момент за нашими спинами послышался ужасный шум.

8

Вскоре перед нашими глазами появился огромный грузовик, следом за которым ехала колонна из кранов и шести или семи чёрных фургонов. Напомню, всё происходило посреди школьного двора. Машины припарковались прямо перед футбольным полем, и из них стали выходить какие-то люди, видимо, рабочие. Их было так много, что всё происходящее больше напоминало высадку войск.

Вскоре прибыли Эстебан и Херонимо, которые разговаривали с этими людьми так, как будто знали их всю жизнь.

– Видели, какая мощь? – с гордостью произнёс Херонимо. – Ультратехнологии приходят в Севилью-ла-Чику. Это будущее! Это «Соколиный глаз»!

– Да уж, вижу, – сказал Фелипе, сглатывая слюну.

Эстебан откашлялся и заговорил таким тоном, как будто он проводил один из своих научных уроков:

– Речь идёт о компьютерной системе, которая вычисляет положение мяча путём 3D-съёмки. Как минимум две камеры сделают снимок одновременно, благодаря чему, руководствуясь законами физики, мы сможем интерполировать различные положения мяча, рассчитывая его путь и способ взаимодействия с игровой зоной.

Мы все уставились на него, как будто он вдруг заговорил по-японски.

– Это нужно, чтобы избегать ложных голов, – пояснил Эстебан.

– И ещё для многого другого. Увидите, – добавил Херонимо.

Тем временем техники приступили к работе с бешеной скоростью, в связи с чем нам пришлось покинуть футбольное поле.

– Невозможно тренироваться в такой обстановке, – сказала Алисия.

Но никто не обращал на неё внимания. Мы все смотрели на рабочих и технику, с помощью которой они устанавливали знаменитый «Соколиный глаз».

Для начала напротив каждых ворот было установлено по два крана. С каждого из них свисало по четыре камеры: две наверху и ещё две спереди и сзади. От каждого крана тянулось множество кабелей разных цветов, которые другие рабочие тянули к единому столу управления. Стол поставили чуть поодаль и накрыли его шатром зелёного цвета. Внутри располагались два огромных компьютера. На трёх гигантских мониторах крутили видео с записью различных угловых.

Но это было ещё не всё.

Другой огромный кран, намного более высокий, чем предыдущие, въехал на поле, держась за прицеп гигантского грузовика. Он встал перед боковой, и его стрела начала растягиваться всё больше и больше, пока, наконец, не поднялась метров на десять или пятнадцать над землёй. Мы посмотрели вверх и увидели, что к кончику стрелы крана прикреплены несколько фотокамер.

– А это что за устройство? – спросил Эстебан у одного из рабочих, который был похож на главного.

– Это материнский кран, – ответил мужчина, не отрываясь от своей работы.

– Ах вот оно что, – произнёс Эстебан, как будто понимал, о чём идёт речь.

– Жесть какая, – сказал Камуньяс, озвучивая нашу общую мысль.

– Мы вообще сможем продолжать тренировку в таких условиях? – спросила Алисия.

– Боюсь, что нет. Это оборудование очень сложное и очень дорогое, и я не могу позволить группе детей находиться рядом, – сказал главный техник.

– Ну и прекрасно, – сказала Алисия, которая выглядела ужасно рассерженной. – Знаете, что я вам скажу? Это просто прекрасно.

И, резко развернувшись, она двинулась в раздевалку.

– Алисия, не надо так, – сказал Фелипе и пошёл за ней.

– Фелипе, у вас ещё будет время потренироваться, – сказал Эстебан, который в свою очередь двинулся вслед за тренером.

– Погоди, Эстебан, не уходи. Погляди, это же просто невероятно, – сказал Льоренте, который стоял посреди поля, созерцая камеры, свисающие с кранов.

– Круто, – сказал Тони.

– Они нас в качестве подопытных кроликов используют, – сказала Мэрилин.

– А мне нравится быть подопытным кроликом у этого «Глаза», интересно же, – сказал Камуньяс.

Честно говоря, всё это было очень странно видеть в нашей школе. За последние двадцать четыре часа, даже меньше, наша жизнь резко изменилась. Мы должны были сыграть в турнире вместе с лучшими командами Испании, а вдобавок ещё и первыми испытать на себе «Соколиный глаз» – новейшую футбольную технологию. И всё это, не покидая территории колледжа.

– Ну что? Что ты обо всём этом думаешь, Пакет? – спросила Алёна, которая в этот момент стояла рядом со мной.

Я собрался было что-то ответить, но тут увидел Камуньяса, который тоже был неподалёку.

И тут же забыл и о турнире, и о «Соколином глазе» – обо всём. Я мог думать только об одном. «Камуньяс и Алёна целовались», – гремело у меня в голове. Или всё-таки нет?

9

– Кто твой любимый герой из «Мстителей»?

– Железный Человек, – ответил я, не раздумывая.

– Так неинтересно, Железного Человека все любят. Назови кого-то другого, – сказала Алёна.

– Ну, тогда… пусть будет Локи, – сказал я.

– Локи – отрицательный персонаж, – Алёна сделала странный жест, – к тому же он не из «Мстителей».

– Да? А я думал, они все из одной истории.

– Вообще-то нет…

– Значит, мне надо назвать кого-то из «Мстителей», кто был бы при этом хорошим?

– Точно, – сказала Алёна.

– А того, кого я хочу, я выбрать не могу? – спросил я.

– Можешь. Ну то есть не совсем, – ответила Алёна.

– Я не понимаю, чего ты хочешь, Алёна, – сказал я, сдаваясь.

– Ты в своём репертуаре, Пакет, – ответила Алёна и улыбнулась.

Что Алёна делала в моём доме и почему мы болтали о «Мстителях»? Ну, просто так получилось. Когда мы стояли в школьном дворе, к Алёне и Камуньясу подошёл Тони и громко сказал им, так, чтобы все слышали:

– Так вы собираетесь объяснять историю с поцелуем или нет?

Похоже, что с Тони происходила та же штука, что и со мной. Ему позарез нужно было узнать, правда то, что написано на стене школы, или нет. Только Тони более прямолинеен, и ему, в отличие от меня, не в лом спросить.

Алёна ответила:

– Конечно, я не буду объяснять. Чушь какая.

После этого она обернулась ко мне и сказала:

– Пакет, пойдём делать уроки у тебя дома, твоя мама нас ждёт.

Насколько я знал, моя мама нас вовсе не ждала, и я не договаривался с Алёной делать вместе уроки. Я посмотрел на Алёну и, пытаясь скрыть удивление, сказал:

– Конечно, давай.

И мы пошли ко мне домой. Правда, позаниматься нам особенно не удалось.

Мамы дома не было. Я уже говорил, что в эти дни она очень занята в магазине подарков. Так что всю вторую половину дня мы провели за просмотром мультсериала «Мстители».

Алёна ни словом не обмолвилась ни о надписи на стене школы, ни о Камуньясе, ни о чём таком. В какой-то момент, когда мы смотрели одну из серий, я краем глаза взглянул на неё, и она заметила.

– Ты чего, Пакет? – спросила она.

– Нет-нет, ничего, – сказал я.

– Я же видела, ты смотрел на меня, – сказала Алёна. – Ты хотел что-то спросить?

– Нет… То есть да… Я об этой надписи… Кто мог такое сделать? Это ж каким идиотом надо быть, чтобы такое придумать…

Алёна какое-то время молчала, потом повернулась ко мне:

– Послушай, Пакет, я расскажу тебе одну вещь, – начала она очень серьёзно, – но прошу, держи это в секрете, иначе я очень разозлюсь.

– Конечно, я никому не скажу, – пообещал я.

– В общем… не знаю, как это случилось… это было глупо… и я не хочу, чтобы ты подумал, что-то не то… Но дело в том, что… Камуньяс и я… то есть… ну, короче говоря, да…