II. Маска Зорро. Голубой бриллиант

Что-то встрепенулось в груди, однако Изабелла быстро осадила собственные чувства. Если сеньор Энрике, как и планировал, провел эту ночь или хотя бы ее часть в компании дона Алехандро и дона Ластиньо, то они оба по окончании разговора уже бы точно знали, Зорро был с ними или нет, и это, само собой, уже с самого раннего утра должна была разведать Керолайн. Но если фрейлина всего лишь стояла у кровати своей принцессы в обычной выжидающей стойке, то это свидетельствовало о том, что ничего сверхъестественного за ночь не произошло. В противном случае – а именно, если бы сеньор Монтеррей оказался героем в маске или действительно покинул гасиенду де ла Вега, как это было во сне, что многократно увеличило бы его шансы быть Зорро, – Керолайн стащила бы подругу с кровати уже через минуту после того, как узнала ошеломляющие известия, и вылила бы ей их на голову вместо кувшина воды.

Мысль о том, что Кери еще не успела узнать эти сведения от губернатора или отца, Изабелла отмела сразу за их несостоятельностью, ибо фрейлина, скорее, несла бы вахту всю ночь под дверью гасиенды де ла Вега, чем упустила возможность первой получить информацию от ее непосредственных носителей, а слабо маячащая надежда на то, что дон Алехандро и дон Ластиньо не смогли распознать Зорро без маски, с каждой секундой становилась все менее вероятной, так как, во-первых, они провели слишком много времени вместе, пусть и полгода назад, но в непосредственном контакте, а во-вторых, если бы Зорро не хотел, чтобы его личность становилась известной, он не стал бы даже затевать это представление с сеньором Монтерреем.

Все эти доводы, несмотря на то, что Изабелла еще не осуществила заключительную проверку, говорили ей о том, что сеньор Энрике в самом деле являлся тем, кем представил его губернатор.

Тяжелый железный груз вновь медленно опустился на плечи, потому что это умозаключение означало не что иное, как очередное осознание полного неведения относительно судьбы Зорро и его людей. Девушка закрыла глаза и прислонилась спиной к стене.

Она уже было думала, что все закончилось. Но, оказывается, все еще было впереди. Конечно, ждать оставалось не полгода, а всего полдня, однако она уже чувствовала, что каждая его минута будет длиною в вечность.

Нет, об этом нельзя думать. Лучше все-таки до конца удостоверится, что она уяснила, что являлось фантазией, а что – реальностью, и таким образом вернуть себе землю под ноги.

Что было невозможного в этом сне?

Изабелла загнула большой палец.

Как минимум то, что никто в ее окружении не курил. А она точно видела облако густого белого дыма, который остался после разговора дона Алехандро и ее отца. Только это одно уже должно было навести ее на подозрения относительно действительности происходящего.

Что еще?

Девушка надавила пальцами другой рукой на виски.

Нет, думать о содержании разговора отца и крестного тоже нельзя. Это всего лишь сон. Мало ли, о чем его персонажи могли говорить. Это не более, чем игра воображения.

Итак, второе. Керолайн никогда в жизни себя бы так не повела. Слишком вызывающе, слишком невоспитанно, слишком вульгарно. Сидеть за диваном во время того, как те, кто на нем лежали…

Изабелла сжала голову еще сильнее. Это не важно, что там происходило! Она сделала долгий выдох. Это всего лишь сон. Просто сон. Такого не могло быть. Хоть Керолайн толком и не объяснила, как оказалась в главном зале, само ее присутствие там уже говорило о том, что это все не по-настоящему.

Что третье? Пожалуй, необъяснимая смена времени суток. Девушка точно помнила, что, когда уходил дон Алехандро, ярко светила луна. А как только появилась подруга, сразу взошло солнце. Да, между двумя этими ключевыми точками еще произошел диалог губернатора и его помощника, а сама Изабелла занималась приведением молодого человека в порядок, но все же эти события были слишком недолгими, чтобы небесные светила успели так быстро поменяться местами. Конечно, можно было бы списать потерю во времени на силу впечатлений после всего, что произошло: на ощущение дрожи его тела, на его хриплый стон и его крик у нее на плече…

Нет, все. Исключено. Это третий довод, и вдаваться в его подробности совершенно необязательно.

Четвертым пунктом, пожалуй, можно было считать ее перемещение между комнатами, потому что в один миг она находилась на диване в гасиенде де ла Вега, а во второй – оказалась в кровати в доме Линарес. Диалог с Кери, начатый во сне и продолжившийся в реальности, смог осуществиться из-за того, что зудение подруги над ухом она хоть и сквозь сон, но все же слышала, и поэтому ей казалось, что она говорит с Керолайн, находясь в главном зале дома губернатора; а когда она наконец вырвалась из объятий Морфея и открыла глаза, то, естественно, обнаружила себя в собственной спальне, где фрейлина все еще продолжала свою речь.

Девушка пошевелила рукой. Остался один свободный палец.

Что можно было взять в качестве завершающего звена? Наверное, исчезновение Зорро из ее рук. Это произошло еще когда она находилась в гасиенде де ла Вега, но уже говорила с Керолайн. Молодой человек просто растворился в воздухе за ту секунду, на которую она отвернулась к окну.

Ах да… Еще пара нюансов. Волосы Зорро не могли отрасти всего за полгода до самых плеч. А Давид не мог появиться на кухне после того, как Кери отправила его отдыхать.

Изабелла вздохнула. Как же тяжело во сне понять, что это сон. Ведь любое из обнаруженных ею противоречий должно было сказать ей о том, что все это лишь плод ее воображения. И все же она приняла их все.

Быть может, потому что она отказывалась осознавать нереальность этой ночи? Потому что так сильно хотела, чтобы он вернулся? Потому что хотела узнать, что с ним все в порядке и что он цел и невредим? Она отбрасывала одно за другим все доказательства невозможности происходящего, только лишь чтобы быть с ним рядом…

Изабелла встряхнула головой и открыла глаза, сразу же встретившись с тремя внимательными взглядами. Верные друзья… Они ни разу не шелохнулись за все это время, словно боясь своим движением нарушить ход ее размышлений. Зато она начала чувствовать подобие стабильности в окружавшем ее пространстве.

Надо же, этот способ подробного рассмотрения всех составных элементов какого бы то ни было события, которому научил ее при дворе учитель арифметики, уже столько лет действовал безотказно. Сосредоточение на мелочах и их пристальное изучение забирало на себя львиную долю внимания, что помогало отвлечь растревоженный разум от выбивающих из колеи мыслей.

Девушка расправила плечи и потянулась сжатым последние полчаса в тугую пружину телом.

Это просто сон, вызванный ожиданием сегодняшнего дня и впечатлением от приезда сеньора Монтеррея. Надо приводить себя в приличный вид и выходить к завтраку, потому что их ночной гость, по-видимому, остался в гасиенде де ла Вега и, значит, составит им этим утром компанию за общим столом. Интересно будет посмотреть на него при дневном свете.

Тито пошевелился у нее в ногах. Девушка снова запустила пальцы в его густой мех и продолжила занятие по выведению быстро исчезающих узоров в черной лоснящейся шерсти, которое она прервала во время тяжелых раздумий и которое явно доставляло ее охраннику большое удовольствие. Хотя бы это она могла сделать сейчас для него после того, как он спас ее жизнь…

Ее надежные спутники тоже ждали возвращения хозяина. Чувствуют ли они его приближение? Ведь им неведомы числа и дни недели. Так же ли долго тянулись для них эти месяцы? Или они пролетели, как один миг, растворившись в общем потоке времени. Так же, как растворился в воздухе он. Бесследно. В одно мгновение. Хотя до этого был так реален, что она чувствовала даже его дыхание на своих губах.

По загорелой бархатной коже медленно разливался невидимый глазу румянец.

Его длинные волосы так невероятно шли ему. Он действительно стал похож на дикого зверя. Такого горячего и… – Изабелла чуть не задохнулась от нахлынувших на нее воспоминаний, – такого страстного…

Она испуганно осмотрелась, словно боясь, что кто-то смог прочитать в ее мыслях последнее слово. Три молчаливых взгляда были все так же прикованы к ее глазам. Девушка подняла одну руку к бесконечным локонам и смущенно закрыла ими часть лица.

Неужели ей все это, в самом деле, приснилось? В том смысле, что это ведь должно было прийти ей в голову, чтобы найти отражение во сне. И ее состояние, и ее действия, и ее поведение. По спине побежали неприятные мурашки. Неужели это она так себя вела? Так развязно и бесцеремонно. Причем в этот раз она не могла оправдать себя действием вина и располагающей обстановкой в виде музыкантов, свечей и удивительной шелковой комнаты. И неважно, что это было во сне. Она же сказала ему такие слова! Да как у нее только рот открылся, чтобы их пропустить?!

Облегчение после проведенной работы по укреплению почвы под ногами сейчас показало оборотную сторону и вывело на первый план всю откровенность родившихся в сознании событий.

Под ногами вновь раздалось виноватое поскуливание. Изабелла вздрогнула и обнаружила в своих пальцах зажатый клок шерсти.

– Прости-прости, – во второй раз судорожно зашептала она, понимая, что, если бы все то, что она пережила во сне, произошло по-настоящему, она бы больше никогда не посмела выйти за порог собственной спальни и так и провела бы в ней остаток жизни. – Я случайно, не сердись.

Слава Богу, что это только сон! И, слава Богу, Керолайн вытащила ее из него! Потому что, проспи она еще пару часов с таким же настроем, то сразу по окончании ночного отдыха ей впору было бы собирать вещи в монастырь…

– Значит, ты предпочитаешь мне общение с животными? – вдруг раздался сдавленный голос со стороны двери. Девушка резко подскочила и от неожиданности отпрыгнула к стене. – Сбежать через окно хочешь от меня, да? Я не такой интересный собеседник, как они?

– Кери… – простонала Изабелла.

– Что, я тут лишняя? – дрожащими губами пролепетала фрейлина.

Ну что ей ответить? Если сказать "нет", то за этим сразу последует логичный вопрос, зачем же тогда она каждый раз уходит в конюшню. А сказать правду она не может. Ведь если она признается, что здесь, вместе с Торнадо, Тито и Арабикой, она чувствует себя ближе к их хозяину, потому что они являются неотъемлемой частью его жизни, тогда подруга сживет ее со света многозначительными вздохами за семейным столом и "только им двоим понятными" движениями бровей, которые уже безошибочно научились различать все обитатели двух гасиенд.

– Им ты, выходит, больше доверяешь, – безостановочно шмыгала носом Керолайн. – Рассказываешь все.

– Кери, мы сидим тут молча, – попыталась успокоить подругу Изабелла. – Я ничего им не рассказываю.

– Зачем тогда убегать сюда каждую свободную минуту?

– Ну… просто здесь тихо и спокойно.

– А со мной, значит, шумно и волнительно?! – взвизгнула фрейлина и, резко развернувшись, решительно направилась к выходу.

Ох, ну почему именно на сегодня выпала та фаза луны, которая делала Керолайн такой взвинченной и чувствительной?

– Просто я очень скучаю! – в безысходности крикнула Изабелла в сторону закрывающейся двери.

Отчаянные стенания и упреки всему сущему на земле с той стороны стены на мгновение стихли, и в щели между двух деревянных створов появился маленький нос и часть глаза:

– Тебе веселья не хватает, хочешь сказать?

– Я не в этом смысле.

– А в каком?

Изабелла даже сквозь дверь увидела, как Кери приподнялась на кончики пальцев и вцепилась руками в юбку платья.

– Ты прекрасно знаешь, в каком.

– Вообще не представляю.

– Ну, подумай, – процедила сквозь зубы Изабелла.

– Ни единого предположения.

Вот же вредная девчонка! Устроила светопреставление, вынудила сказать эти слова и теперь еще делает вид, что ничего не понимает. Да она же спит и видит, когда ее подруга сдастся и признается в своих переживаниях!

– Скучаю не от того, что мне скучно, – вздохнув, пояснила Изабелла, ибо другого выхода у нее не было.

– А почему? – приоткрыла левую половину двери Керолайн и полностью показалась на пороге.

– Это связано не с весельем, а с человеком.

– С каким? – затаила дыхание фрейлина, распахнув огромные блестящие глаза.

– С совершенно определенным.

– А как он выглядит?

Изабелла сжала кулачки:

– Высокий такой, хорошо сложенный, в темной одежде и с черными волосами.

– А, ты про него, – махнула ручкой Кери и нарочито скучающе посмотрела на потолок. – Так он сегодня на завтраке будет.

Изабелле показалось, что ее со всей силы ударили сзади по голове.

– Кто будет? – прошептала она.

– Высокий, хорошо сложенный, в темной одежде и с черными волосами.

– А когда он приехал?

– Вчера вообще-то. Ты еще в обморок грохнулась от восторга.

Нет, ну это уже переходит все границы!

– Да не по сеньору Энрике я скучаю, а по Зорро! – выкрикнула Изабелла и тут же, услышав собственные слова, захлопнула рот.

Однако опоздала. Со стороны дверей раздался громоподобный топот: Керолайн, словно боевая лошадь, ринулась к своей закрывшей лицо руками и повалившейся на бок в стог сена принцессе.

"Негодная девчонка!" – мысленно застонала Изабелла.

Как же хитро она заманила опешившую жертву в ловушку и вытянула из нее столь желанное признание!

– Скучаешь по нему, да? – задыхаясь, затараторила Кери, приближаясь к облаченной в одну ночную сорочку стройной фигурке, тщетно пытающейся закопаться в копну высушенной травы. – Он же тебе снился сегодня? Да? Ты еще не проснулась, а уже начала говорить про него. Что тебе приснилось? Вы были одни? Он тебя целовал? Где вы были? Он привез тебе подарки? Сказал, что тоже скучал? Ну же! – выудила свою принцессу из сена фрейлина и затрясла за плечи. – Что вы делали?! Тебе приснилось, что бал уже состоялся? Сколько дней прошло? Вы все их провели вместе? Рассказывай немедленно!

– Это всего лишь сон, – попыталась вырваться из цепких объятий Изабелла.

– После которого ты еще час искала своего Зорро.

– Какой час?! Я просто уточнила.

– Ой, да ладно! Все утро его звала.

– Что?!

– Зорро звала своего, говорю.

Изабелла хотела было указать не на шутку разошедшейся своднице, что Зорро никогда ей не принадлежал, но слова Керолайн о том, что она говорила во сне, быстро изменили ее настрой.

Неужели она под силой впечатлений действительно говорила вслух? А что если… Да нет же, она не могла произнести ту фразу в полный голос. В противном случае, фрейлина до сих пор валялась бы без сознания, сраженная наповал столь чувственными и откровенными снами своей принцессы. Значит, эта несносная девчонка опять расставляет сети. Нет уж, второй раз подряд этот номер у нее не пройдет!

– Нельзя заставлять нашего гостя ждать, – твердо произнесла Изабелла, поднимаясь с пола и умышленно игнорируя огорченно вытянувшееся лицо подруги.

– Он вчера тоже опоздал, поэтому сегодня мы имеем право задержаться, – попыталась еще немного потянуть время Керолайн.

– Он задержался из-за дел, а мы – из-за болтовни, – сухо парировала Изабелла.

Она сняла прилипшие к телу и сорочке травинки, быстро перебрала волосы и перекинула их через одно плечо, после чего уделила несколько минут своим подопечным и, завершив таким образом запланированный перечень дел в конюшне, направилась к выходу.

– Кстати, кто забинтовал Тито? – как можно более строго спросила Изабелла, чтобы Кери не смогла услышать в ее голосе ни одной слабой ноты и воспользоваться этим в личных интересах.

– Одна очень заносчивая особа, – фыркнула фрейлина, недовольно плетясь сзади.

– Шарлотта и заносчивость – несовместимые понятия, – с нажимом произнесла Изабелла.

Кери что-то неразборчиво проворчала в ответ.

– Сколько еще есть времени до завтрака?

– Двадцать минут, – буркнула подруга.

– Значит, надо поторопиться.

Изабелла уверенным шагом вышла из конюшни. Бал впереди, и еще пока ничего не произошло, поэтому строить какие-либо мифические предположения в ущерб собственному спокойствию было бессмысленно. Все, что ей приснилось сегодня, останется только в ее памяти, и никто и никогда об этом не узнает. Все ее мысли относительно чувств к Зорро – не более, чем сила влияния столь эмоционального сна. Сюда же относится и взрыв ее признаний самой себе о том, как сильно она по нему скучает и жаждет увидеть. Следовательно, думать обо все этом – пустая трата времени. Сейчас же впереди маячила другая задача и, к тому же, совершенно реальная. Если сеньор Монтеррей сегодня присоединится к завтраку, это будет означать, что он ночевал в гасиенде де ла Вега. А из этого напрашивался вывод о том, что ночные переговоры, может, и недолгие, но должны были состояться. Поэтому вполне вероятно, что об их результатах будет объявлено в ближайшее время, которое наилучшим образом подходило к собранию за утренней трапезой. Кроме того, необходимо было успокоить важного гостя после вчерашнего представления с потерей сознания. Не исключено, что сеньор Энрике до сих пор чувствует себя виноватым. Ведь он даже не имеет представления о том, что послужило поводом для обморока бывшей британской принцессы. В конце концов и так уже понятно, что Зорро он являться не может.

– Я вообще-то так и не рассказала тебе второе предположение о том, кем может быть сеньор Монтеррей, – раздался негромкий голос со стороны правого плеча.

– Вот мы сейчас это и выясним.

– Если он тот, кто я думаю, он не будет об этом распространяться.

– Давай сначала хотя бы посмотрим на него свежим взглядом, – возвела руки к небу Изабелла.

– Может быть, с этой мыслью ты сразу будешь смотреть на него под другим углом.

– Кери, можно я сначала хотя бы просто на него взгляну? Безо всяких углов.

– И не говори потом, что я не пыталась тебя предупредить.

– Хорошо.

– И не жалуйся, что никто не подсказал тебе эту мысль.

– Хорошо.

– И не обвиняй меня в том, что я тебе об этом не сказала.

– Хорошо!

Керолайн замолчала и обиженно засопела. Изабелла перевела дух. Свое состояние она вроде бы привела в порядок. Бурную фантазию и неиссякаемое любопытство подруги утихомирила. Все лишние и безосновательные мысли изъяты и больше не будут ей докучать. Разные глупости относительно собственных чувств в свою голову она больше не допустит. А значит, ко встрече со вчерашним гостем она теперь готова.

Кем бы он ни являлся.

Глава 11

Все старания Изабеллы по утверждению собственного равновесия рассыпались прахом, едва она увидела вчерашнего ночного гостя.

Это было просто невероятное сходство. Сложение, волосы, линии лица, взгляд, улыбка, ритм речи, поведение, даже манеры были до такой степени похожи на Зорро, что у Изабеллы подкашивались ноги от не поддающейся контролю дрожи. И при этом она с полной ясностью отдавала себе отчет в том, что это не он. Она понимала это, исходя из собственных недавних умозаключений, из карего цвета его глаз, а также из-за его голоса, который хоть и был до озноба похож своими интонациями на оригинал, все же оказался недостаточно глубок. Кроме того, при более пристальном рассмотрении становилось ясно, что сеньор Энрике был несколько уже в плечах и ниже ростом, потому что его голова была точно на уровне Рикардо, который не доставал до высоты Зорро около десяти сантиметров. И еще у него была иная форма рук и пальцев. Но в остальном его облик был настолько схож с героем в маске, что Изабелла едва удержала себя от того, чтобы не начать утреннюю встречу так же, как она сделала это вчера вечером.

Возможно, она нашла бы еще какие-то отличия, если бы занялась дотошным изучением внешности сеньора Монтеррея, но огромные мурашки на спине, возникавшие при каждом новом взгляде в его сторону, вынудили ее запретить самой себе смотреть на него чаще, чем раз в несколько минут. В качестве же единственного доступного ей метода успокоения в сложившейся ситуации она использовала мысль о том, что слишком давно не видела Зорро, поэтому вполне могла не заметить еще какие-нибудь очевидные различия. Это утверждение стало для нее путеводной звездой, к свету которого она вынужденно прибегала через каждый сдавленный вдох.

Девушка столкнулась с сеньором Энрике на пороге предваряющего главный зал помещения гасиенды Линарес в прямом смысле, потому что они одновременно вошли в коридор с двух разных входов и направились в одну и ту же дверь, каждый погруженный в собственные мысли. По крайней мере, в таком пограничном состоянии пребывала Изабелла. Был ли сеньор Монтеррей так же озабочен своими размышлениями, девушка не могла сказать с полной уверенностью, потому что до момента непосредственного контакта она не видела не только лица важного гостя, но и его самого. А после столкновения, подняв голову и увидев его при дневном свете, она уже вообще не могла думать.

Изабелла скользнула ошарашенным взглядом по густым смолянисто-черным волосам, приподнятым в легкой улыбке уголкам рта, правильным контурам лица и красиво изогнутым темным бровям, одна из которых в совершенно уникальной манере взлетела вверх, едва девушка оторвала взгляд от пола, и отшатнулась от внезапно ударившего ей в голову приветствия.

– Доброе утро, сеньорита.

– Доброе утро, – с трудом выдавила она.

– Надеюсь, эта ночь прошла для Вас более спокойно, чем вчерашний вечер, за который я еще так и не принес глубочайшие извинения, – продолжил молодой человек. – Разрешите мне сделать это сейчас?

Девушка попыталась что-то произнести, но у нее не хватило сил даже на тихий шепот, поэтому она лишь молча продолжила созерцать собеседника, судорожно перебегая глазами от одной черты его лица к другой.

– Если я могу каким-либо образом загладить свою вину, прошу, скажите мне об этом, – продолжал стучать в висках бархатный баритон.

Изабелла оторвалась от внимательного взгляда напротив и перевела глаза к губам молодого человека. Около них была ее рука, кожа которой только что ощутила сначала горячее дыхание, а затем и продолжительный поцелуй. Возможно, даже более долгий, чем было необходимо в данной ситуации.

– Все в порядке, – поднесла она вторую руку ко лбу. – Право, Вам не следовало так беспокоиться.

Изабелла совершенно перестала понимать, что происходит. Конечно, она почувствовала его прикосновение. Но не острее, чем если бы на его месте оказался дон Антонио, или дон Рафаэль, или Давид, или любой другой знакомый или незнакомый мужчина. Однако же при этом сеньор Монтеррей сделал все именно так, как сделал бы Зорро. Жесты, движения, взгляды, интонация, – совершенно все было его точными манерами. И тем не менее это был не он…

– Изабелла, тебе снова плохо?!

Девушка вздрогнула и открыла глаза. Странно, когда она успела их закрыть? И почему сеньор Энрике ее обнимает?

Изабелла резко дернулась и отпрянула к стене, часто дыша и оглядываясь по сторонам.

– Сеньорита, Вы только что пошатнулись, держась за голову, – последовало сверху расплывающееся в шуме воздуха объяснение.

Девушка с непередаваемым ужасом воззрилась на источник звука. Она совершенно точно слышала, как он назвал ее по имени и обратился на "ты". Ей не могло это показаться. Но сейчас он вновь говорит "Вы". Что происходит?!

– Нет-нет, все в порядке, – вжавшись спиной в стену, начала медленно отходить в сторону Изабелла.

– Вам необходимо присесть. Разрешите, я помогу дойти Вам до места? – произнес ее оппонент и, не дожидаясь ответа, сразу же взял ее под руку.

Девушка, не имея никаких сил на сопротивление, была вынуждена принять его помощь.

"Он сделал бы точно так же," – как сумасшедшие, прыгали по голове неподдающиеся контролю мысли.

Зорро сделал бы точно так же. Задал бы вопрос не для получения разрешения на последующие действия, а для констатации факта, хоть и с вопросительной интонацией. А после этого, вне зависимости от ответа, тут же проявил бы запланированную инициативу. Изабелла повисла на крепкой руке и, с трудом переставляя подкашивающиеся ноги, проследовала в обеденный зал вместе со спутником.

– Сеньор Энрике! Изабелла! – заполнил помещение мелодичный голос, едва они появились в дверной проеме.

Мама…

В груди сразу появился столь необходимый для жизни воздух.

– Дорогая, как ты себя чувствуешь? Тебе удалось отдохнуть ночью? Мне кажется или ты несколько бледна? Сеньор Энрике, Вы не заметили ничего странного?

Все, что успела сделать Изабелла, это поспешно натянуть искусственную улыбку и незаметно сдавить плечо сеньора Монтеррея в слабой надежде, что он успеет понять ее посыл хотя бы на половине ответа и не произнесет фразу об очередной потере сознания, заменив ее чем-нибудь менее пугающим.

– Мы с сеньоритой только что встретились в холле, – не моргнув глазом, произнес он. – Я принес свои извинения за причиненное вчера волнение и, вероятно, этим напомнил ей о случившемся. Поэтому, – он повернул голову в сторону Изабеллы и слегка склонил ее набок, – кажется, я обязан сделать все заново. – Молодой человек улыбнулся лишь уголками рта и поднес руку Изабеллы к губам, не отрывая взгляда от ее глаз. – Прошу простить меня за столь беспокойные сутки.