Стоит ли во цвете лет там бывать, где низа нет

Адмирал всегда удивительно элегантно выглядел, при этом не имело никакого значения, что на нем одни лишь шорты. Он знает всех участников регаты. Яхты – это часть его жизни, пожалуй, самая яркая и значимая. Он очень много сделал и делает для того, чтобы все, кто случайно попал на регату или проявил хоть какой-то интерес к ней, понял, что жизнь без яхт – это не жизнь. Без яхт – это просто жизнь на суше. Без моря, без ветра, без солнца, без чаек, без атмосферы всеобщего единения и в то же время духа соревнования.

И вот с адмиралом-то оказалось договориться легче, чем со всеми прочими. Между нами сложились такие хитрые отношения, он как бы за меня, а я всегда как бы за него. Как только я завела с ним разговор про штурвал, он все понял, хотя я начала издалека. Адмирал почти сразу – ну, конечно, предварительно окинул меня взглядом с ног до головы, как бы оценивая – чуть-чуть поразмышлял и разрешил мне порулить командирским катамараном. Это решение, конечно, не одобрили главный судья, да и капитан тоже.

На всех яхтах тот, кто за штурвалом, держится за него стоя. А на командирском судне почему-то сидя, т. е. капитан нашего катамарана сидел и держался за штурвал, прямо как в автомобиле водитель держится за руль. Водительская скамеечка, будем называть ее так, была большой. На ней свободно могли разместиться два человека весьма плотной комплекции. Без ложной скромности надо сказать, что я совсем не плотной комплекции. Но командир и не собирался мне уступать место. Он сидел вольготно посередине скамеечки. Я попробовала с одной стороны, потом с другой – ничего не получается, тогда я, мягко говоря, просто его потеснила. Бочком-бочком, и сдвинула его на край рулевой скамеечки, усевшись с ним рядом. А заняв рулевое место, тут же ухватилась за ту часть штурвала, которая была с моей стороны. Он явно не ожидал от меня такого, а потому отпустил руль, и я понеслась, как в автомобиле: руль налево, руль направо. Но лодка, катамаран или любое другое «плавучее средство» – их так называют – на воде не поворачивается так быстро, как автомобиль. Руль повернул, а это «плавучее средство» все еще идет прежним курсом по инерции. Бдительный капитан быстро пришел в себя, потеснил меня своим бочком и ухватил штурвал снизу. Я настойчиво отталкивала его руку, мне хотелось самостоятельности, хотелось почувствовать, как катамаран будет послушен только мне, но не тут-то было, капитан победил. Сначала он хватался за штурвал только тогда, когда ему казалось, что я поворачиваю не в ту сторону. Потом он старался ненавязчиво, так чтобы я не видела, снизу поворачивать штурвал туда, куда надо. Ну а потом полностью захватил штурвал, разрешая мне за него просто держаться и никаким образом не влиять на направление движения нашего катамарана. Пришлось подчиниться: капитан есть капитан.

Ну вот рассказ закончен.

А где же любовь? Во многих современных фильмах, особенно в фильмах «дикого запада», есть такие эпизоды, когда необходимо показать, что человеку очень хорошо, что он просто летит на крыльях, в этом случае обычно он восклицает: «Я всех вас люблю!»

Хотя любовь, конечно, была. Посудите сами, изучать морские узлы по картинкам – это очень сложно. Хорошо, когда их тебе кто-то покажет и с тобой вместе завяжет и развяжет несколько раз. Мне так повезло, моим учителем в этом деле был настоящий «морской волк» – капитан первого ранга, всю свою жизнь проведший в море на военных судах. Он знал все эти узлы на память и мог завязать и развязать любой узел с закрытыми глазами. Конечно, он обучил меня только нескольким узлам, но самым любимым его узлом, которому он, прежде всего, обучил меня, был «беседочный узел». Когда он показывал мне, как его завязывать, то стоял сзади, почти обнимая меня со всех сторон и дыша мне в затылок. Ах, этот «беседочный узел», благодаря ему я услышала так много приятных слов и комплиментов в свой адрес. Что на это сказать?

Если это не любовь, то что же такое любовь?

А я была влюблена в море, солнце, ветер, в белые яхты и синие паруса, и в людей, т. е. во все сразу.

Я всех вас люблю! Всех-всех, кто был рядом, и все-все, что окружало меня.

А море было синим-синим, а солнце было ярким-ярким и ветер был, а временами очень сильный.

Спинакер и я P. S.

Теперь я знаю, что такое «Спинакер». Это не просто легкий парус большой площади, это еще и коварный, опасный почти что зверь, которого надо укрощать.

А еще меня научили, как определять, куда дует ветер, совсем не так, как дед Щукарь («Поднятая целина» Михаила Шолохова). Надо повернуть голову сначала одним ухом в сторону ветра, а потом другим, и если в оба уха ветер дует одинаково, значит, ветер дует вам в лицо – наветренная сторона.

Я и ветер

Спинакер 2

Это такой парус – для непосвященных, а для всех остальных:

«Ветер в вантах гудит и воет.Яхта мощно летит, картинно.Небо, парус, душа и море —Все сливается воедино…»(Автор: Солнечная женщина)

Нам было радостно и беззаботно. Как будто мы оказались в своем детстве, на лето родители привезли нас в Крым, тут была клубника, черешня, солнце и море. Все это было и сейчас. Сладкая-сладкая клубника, вкусная-вкусная черешня, яркое-яркое солнце и синее-синее море. А мы, правда, уже не дети, приехали не просто отдохнуть, а поучаствовать в регате.

Это наша не первая поездка на регату, назвать нас бывалыми яхтсменами, конечно, нельзя, но то, что мы не новички, это точно. Вид у нас боевой: кроссовки, шорты, майки с эмблемой регаты «Морское перо» и перчатки. Такие специальные перчатки с отрезанными кончиками на пальцах – это чтобы не потерять чувствительность пальцев и в то же время не порезать ладошки о крепкие жесткие тросы и канаты, с помощью которых управляют парусами. А управляя парусами, управляешь и самой лодкой. Этими перчатками мы смутили всю команду. Перчаток не было ни у кого. Перчатки были только у нас.

Лодки были крейсерские, это не очень большие лодочки, без всяких удобств и без кают. Команды на всех лодках смешанные: мальчики, девочки, маршрут от Севастополя до Балаклавы. Вообще-то это несколько часов. Намек поняли? Вот-вот. Это просто чудо, что все обошлось, и первое, что мы посетили в Балаклаве на берегу, были «маленькие домики неизвестного архитектора».

На нашей лодке было пять человек. Это были мы – две девочки из Москвы и три настоящих моряка – капитан и два его помощника. Они родились и выросли на берегу Черного моря и с самого детства соединили свою жизнь с морем и яхтами.

С утра пораньше мы все, те, кто решил принять участие в регате, собрались в порту, там же собрались и лодки. Они теснились около причала со стороны моря, а мы – люди – тоже «кучковались» и теснились около причала на суше. Погода была прекрасная.

Солнце было ярким-ярким, море было синим-синим и ветер был, а временами очень сильный.

Да, ветер был сильный и очень холодный. И только-только наша лодка отошла от берега, ветер стал нас «доставать». Он трепал наши волосы и забирался под маечки. И откуда, скажите на милость, в бухте, окруженной со всех сторон городом, который уже напитался солнцем и теплом, такой холодный ветер? Ведь уже конец мая, почти лето. Как хорошо, что мы захватили с собой кое-что из одежды. Не теряя времени даром, мы стали одеваться. Одевались постепенно и многослойно: брючки, кофточки, курточки, платочки, капюшончики. И в итоге превратились в два «кочанчика капусты». А наши сумочки и пакетики, которые так удивили команду, – когда мы грузились с этими сумочками на борт, они, подозрительно глядя на наши набитые сумки, спрашивали друг друга, правда, шепотом: «А что это у них в сумках?» – исчезли. Члены же команды, кроме нас, всю гонку оставались в одних маячках и даже не посинели. А глядя на нас, они удивлялись тому, сколько мы на себя натянули одежды, они пытались нас урезонить и подбить на то, чтобы мы сняли с себя хоть что-нибудь из одежды. Но, надо сказать, мы держались до последнего и капюшоны сняли только, когда пришвартовались в Балаклаве. А они, наши «сокомандники», будучи в маечках, еще и купались, ныряя головой с борта лодки. Вот так. Мы отнеслись к этому очень уважительно, приняв их за «моржей». Но оказалось все гораздо проще: у них просто нет горячей воды. Вода есть, но чтобы сделать ее горячей, ее надо кипятить или подогревать, а наши «сокомандники» были настолько молоды, что им было легче и быстрее искупаться в холоднющей воде, нежели ее подогревать!

Обязанности среди членов команды распределили быстро и четко. Капитан сидел на носу лодки и тем самым контролировал процесс сохранения баланса. Как только лодка под порывами ветра давала крен в какую-то сторону, капитан быстро перебирался на противоположный борт и своим весом выравнивал лодку.

В команде оставались еще четыре незадействованных человека: два помощника капитана и мы – две девочки. Один из помощников добровольно взял на себя руководство оставшимися членами команды, а именно девочками. Он рассадил нас по разным бортам – друг напротив друга – у каждой в руках был свой трос. Когда грот перебрасывали в одну сторону, кто-то из нас травил свой трос, а кто-то выбирал. То же самое в другую сторону. Работка оказалась нехитрой, мы быстро ее освоили. Вообще-то мы были готовы, во всяком случае, морально, к трудовым будням простых матросов. По секрету: мы даже взяли с собой упаковку резиновых перчаток на случай, если нас заставят, нет, нам поручат, нет, дадут команду быть дежурными, т. е. нести вахту. И нам придется убирать места общего пользования. Как это «по-морскому»? Гальюн. Но такого на лодке не было в принципе, потому что наша яхта не была предназначена для автономного дальнего плавания – длительных морских и океанских переходов, океанских регат. Наша крейсерская яхта была оптимизирована только для спортивных состязаний, а не каких-то там круизов и прогулок.

Не могу сказать, что мы особо настаивали или расстраивались по поводу того, что нам не дают управлять яхтой. Нам и так было хорошо и комфортно. Мы вырвались из привычной атмосферы, в которой жили и работали, в которой не было солнца, моря, волн и ветра, а получив все это сполна, просто наслаждались каждой минутой пребывания на лодке. Наши мысли были заняты только тем, чтобы все, что видим и чувствуем в эти минуты, оставалось с нами как можно дольше. И в минуту жизни трудной мы вспомнили бы и солнце, и море, и ветер… и улыбнулись. И уже с улыбкой преодолели бы все жизненные невзгоды.

Наша команда, споро и быстро выполняя свои обязанности, посматривала на нас снисходительно. Видя, как далеко от действительности витают наши мысли, они нам больше ничего не поручали, всеми другими тросами управляли сами. Они то ставили, то убирали стаксель, перебрасывали грот и даже, нам на удивление, «выбросили» спинакер. В необходимости его «выбрасывать» мы очень сомневались. Памятуя прошлую нашу регату и те сложности, которые были связаны со спинакером, мы хором запротестовали. Но получили от всех полный «отлуп». Спинакер был «выброшен» без сучка и задоринки, это прибавило скорость нашей лодке, и она понеслась, если можно так сказать, на всех парусах к финишу.

Мы вышли в открытое море, за спиной у нас остался Севастополь.

О, как он был красив в морской дымке! Когда произносят название этого города – Севастополь – все, ну не все, а, наверное, только жители нашей страны, вспоминают героическую судьбу этого города. А жаль. Мне очень жаль, что у такого красивого города, в котором живут замечательные люди (не могут в такой красоте появиться на свет, жить и работать, плохие люди) такая трагическая судьба. Да, он все пережил, не раз восстанавливался после разрухи, и каждый раз он набирался сил, энергии и красоты. Но так хочется, чтобы его называли просто Севастополь, а не героический оплот мира и демократии. Пусть он просто будет городом красивым, богатым, уютным. И будет только цвести, а не постоянно восстанавливаться.

Мы шли вдоль берега в направлении Балаклавы. Нельзя назвать этот берег грозной скалистой грядой, но тем не менее это настоящие горы, не очень высокие, но отвесные. В случае необходимости они могут быть неприступными укреплениями. Ну вот, опять вернулись к описанию военной мощи и неприступности этого сказочного места, в котором находится город Севастополь. Что теперь делать? Видно, это судьба.

В этом месте, как нам объяснили наши «сокомандники», сильное течение, а ветер образует вихревые потоки, попав в которые яхта под парусами пойдет своим, одной ей известным маршрутом. Поэтому все зависит только от умения команды. Представляете, как нам повезло! Наша яхта все преодолела: и течение, и вихревые потоки! Оказывается, наши «сокомандники» исплавали и излазили все окрестные места еще в то время, когда были маленькими детьми. Они знают здесь каждый кусочек земли, все потайные ходы в горах, а на море все течения, т. е. где и с какой скоростью надо плыть, чтобы ничего плохого не случилось.

Вот мы обходим еще один скалистый утес, и «сокомандники» ставят паруса так, что наша лодка встает на один борт, да так, что нам приходится стоять в лодке, держась руками за противоположный борт. Правда, с нами это не в первый раз – на прошлых регатах было так же. Но все равно те ощущения, которые испытываешь в этот момент, «дорогого стоят». Просто восторг! А рядом плывут дельфины. Получается, что ты с ними практически на одной плоскости – чуть выше, чем они. Не могу сказать, что они заглядывают нам в глаза, но то, что мы пытались заглянуть им в глаза, это совершенно точно.

На мой непросвещенный взгляд, во время нашей регаты не было на море больших волн. Мне кажется, что в основном волны были от стайки дельфинов, которая присоединилась к нам в открытом море и сопровождала почти до Балаклавы. Да и у Айвазовского, который уделил много внимания в своем творчестве крымской теме, в том числе Севастополю, море на многих картинах спокойное.

А вот и Балаклава. Это очаровательная, почти полностью изолированная скалами от открытого моря бухта, застроенная по берегам зданиями – гостиницами, ресторанчиками и т. п., она напоминает мне Венецию. Райский уголок! Сказка!

От названия этого города пошло и название головного убора: вязаная шапка или шлем, закрывающий голову, лоб и лицо, оставляющий небольшую прорезь для глаз, рта или овала лица, т. е. этот головной убор предназначен для того, чтобы лицо человека было скрыто, и называется он балаклава. А почему? Балаклавская бухта очень узкая и глубокая, она подходит для швартовки кораблей и подводных лодок, но при входе в бухту скалистый берег делает несколько поворотов, поэтому со стороны открытого моря ничего вообще не видно – все как бы скрыто. Вот почему!

Балаклава – это финиш нашей регаты. Финишировали до входа в бухту, потом убрали все паруса и уже на моторе пришвартовались.

Ура! Мы заняли второе место в нашей группе.

Это дело надо было отметить! Поэтому был банкет. Банкет, на котором было море шампанского, море всяких вкусностей и море интересных людей. Осмотрев весь стол, уставленный всевозможными яствами, я остановила свой взгляд на огромном блюде с клубникой, черешней, абрикосами… Все, другой еды для меня не существовало! Но блюдо было большое, стояло далеко, а желающих попробовать эту вкуснятину было более чем достаточно. Я поняла, что мне может не достаться ягод, и загрустила. И вдруг прямо на ухо меня кто-то тихо и спокойно спрашивает: «Хотите ягод?» От неожиданности я резко поворачиваюсь налево и задеваю носом подбородок мужчины, который стоит рядом, насмешливо глядя на меня сверху вниз.

«Да, хочу», – пролепетала я.

Он наклоняется, подхватывает блюдо с ягодами, и оно через весь стол как бы перелетает ко мне. Прошла секунда. И невероятно, но около меня уже стоит гора клубники и черешни! Ешь не хочу! Что я и сделала. Сначала набила полный рот ягод, а потом посмотрела на своего героя. Он смеялся во весь голос! Над чем? Конечно, надо мной. А все из-за этих ягод – рот полный, даже прожевать не могу. Наконец-то я справилась с этими ягодами, проглотила и выдавила из себя: «Спасибо!»

– Ну что, с ягодами разобрались, – смеясь, сказал он. – Пойдем танцевать!

Ого! Это прозвучало как приказ. Но приказали мне не что-то просто делать, а танцевать! И я с улыбкой протянула ему руку.

– Какие танцы вы танцуете? – спросил меня мой уже партнер, а не просто незнакомый мужчина.

– Я танцую все. Может быть, не все получается, но очень много зависит от партнера, не правда ли? – ответила я.

Мы уже стояли посередине танцевальной площадки, но стояли одни. Больше никто не решился так смело, на глазах у всех выйти в центр зала. А может быть, они еще просто не доели?

А мы? Мы уже танцевали. Танцевали все танцы подряд. Он крепко держал меня за руку и крутил в разные стороны, поднимал, ставил на место, снова вертел и крутил. Так я не танцевала очень давно, наверное, со студенческих времен. Сначала я вся собралась в кучку, мне было страшновато – вдруг он отпустит руку? Вот тогда-то я вылечу с танцплощадки и пролечу по инерции по всему пирсу и шлепнусь в море!

– Ты не уронишь меня? – спросила я.

Тебя? Никогда!

Я поверила ему сразу, и наши танцы стали еще более свободными и интересными. Когда что-то не получалось – мы знали далеко не все движения и не все танцы, – мы просто пританцовывали, как это обычно делают все на танцплощадках. Это было наше сольное выступление. Две-три пары пытались составить нам конкуренцию, но вынуждены были покинуть этот танцевальный марафон. А мы? Мы прошли его до конца. Не пропустили ни одного танца.

Танцы… Что символизируют танцы, особенно парные? Конечно же, отношения между мужчиной и женщиной, будь то робкая влюбленность, романтические ухаживания или пылкая страсть. Танец – это любовь на людях. А любовь? Ведь только любовь дарует нам успех.

Ну вот опять, скажете вы, пишет только о вздохах, взглядах и о любви. А как же иначе?

Наш банкет закончился поздно, точно сказать во сколько – невозможно, мы ведь танцевали с упоением и были в этот момент счастливы. А счастливые часов не наблюдают! Все-таки классики нашей литературы всегда и во всем правы! Вы согласны? Я-то точно согласна.

Наша группа во главе со шкипером улетала на следующий день. Времени оставалось не так много: чуть-чуть поспасть, погулять по городу, поесть барабульки и все. Впереди такси, самолет и Москва.

Когда мы гуляли по городу, мне позвонил мой партнер по танцам:

– Привет! Ты жива?

Ну вот, теперь в Севастополе есть человек, который будет меня вспоминать добрым словом и всегда с улыбкой. Он накормил меня (ягодами, помните?), протанцевал со мной несколько часов и не забыл после этого узнать, жива ли я! Наверное, это любовь!

Итак, регата закончилась! Регата была не простая, а журналистская, и этих журналистов понаехало море. Участвовали тридцать шесть лодок по пять человек в каждой. Вот и получается почти двести человек.

Я думаю, что все они напишут теплые слова о Севастополе, о море, о людях, о том, что лучшие регаты могут быть только у нас, в нашем Крыму.

Вот так кратко можно рассказать о регате. В общем и целом, все было классно!

Все-таки это не простое слово – спинакер…

Как звучит! Прислушайтесь…