«Душман». Ответный удар

– Кузнецов! Ты сошел с ума? Да, не убивал он «Паука», это точно, я знаю. Поверь мне. Мы до сих пор гадаем, кто его замочил. Я думаю, что это сделал тот же сотрудник ФСО, который потом и освободил этого водителя из ИВС.

– Илья! Я не верю в эти случайности. Мне Грановский лично приказал убить «Паука», ты понял меня?

– А, может, он тебя проверял? Или это исключено?

– Да пошел он, с этой проверкой на вшивость. Скажи, что вы мне сделаете? Может, тоже завалите, как «Паука»?

Веселов по-прежнему упирался своей рукой ему в грудь, не давая возможности тому двинуться дальше.

– Леша! Ты меня знаешь давно. Я тебе честное слово даю, что Грановский никакого отношения к смерти «Паука» не имеет. Мы сначала сами думали, что ты его завалил сам, но потом поняли, что ты к этому никакого отношения не имеешь. Так, что давай, вместе будем искать человека, который его убил.

– Смотри Илья, со мной шутить не стоит. Если ты соврал, живым закопаю.

– Пусть будет так. Клянусь здоровьем мамы. Разве этого мало, для того чтобы ты мне поверил. Сейчас, езжай домой, остынь немного. Завтра встретимся и все обсудим.

– Хорошо. Я поверю тебе в этот раз. Не дай вам Бог, обмануть меня.

Кузнецов уехал к себе домой. Впервые за последние два года его коттедж охраняли ребята из его бригады. Надев, спортивный костюм, он подошел к окну и, отодвинув в сторону штору, посмотрел на улицу. Около ворот сидело двое ребят, они играли в карты, а двое других медленно передвигались по периметру забора. Небо было чистым, и лишь большая желтая луна застыла напротив его окна. Он посмотрел на этот желтый диск, и какое-то нехорошее предчувствие внезапно охватило его из нутрии. Он попытался подавить его, но у него ничего не получалось. Чтобы хоть немного отвлечь себя от этого гнетущего состояния, он вышел на улицу и направился к игравшим в карты ребятам. Ни слова не говоря, он ударил одного из них кулаком в лицо.

– Это вы так меня охраняете? – спросил он их. – Скажите, что вы должны делать? Вы думаете, наверное, что меня охраняете, это вы себя охраняете. Если вы немного зевнете, то первыми и погибнете!

Парень, молча, поднялся с земли и, схватившись за разбитое лицо, тихо пробубнил:

– Прости меня. Больше подобного не повторится.

– Хорошо! А, что ты делаешь здесь? – спросил он, обращаясь ко второму парню.

Парень замялся. Ему не хотелось признаваться в том, что он покинул свой пост просто так, из желания поиграть в карты.

– Леша! Мне показалось, что кто-то проник на территорию двора, вот я и пришел проверить это.

– Ну и что? Проверил?

Кузнецов махнул рукой и направился обратно к себе в дом. Ночь прошло спокойно. Утром, выйдя на крыльцо дома, Алексей увидел всю свою спящую охрану. Кто-то из ребят спал в беседке, кто-то устроился на лавке. Увидев это, он невольно усмехнулся.

«Вот так и проспали бойцы Василия Чапаева», – подумал он.

Растолкав охрану, он дал команду всем быть готовым к выезду на трассу. Постояв немного посреди двора, он направился к своему «Мерседесу», который стоял за углом коттеджа. Неожиданно его внимание привлекла яркая полоса на капоте машины. Машина, на которой он передвигался по городу, была покрыта пылью и лишь на капоте блестела яркая полоса от стертой пыли.

– «Горох»! Подойди сюда! – позвал Кузнецов одного из охранников. – Ты, говорят, в армии служил сапером? Посмотри, что с машиной? Мне, что-то не совсем нравится эта полоса на капоте.

– Леша, ты думаешь, что кто-то поднимал капот?

– Ты угадал. Не могла же она появиться просто так? Я под капот не лазил, Варламов, тоже.

«Горох» осторожно поднял капот «Мерседеса» и заглянул внутрь.

– Леша, отойди от машины, – тихо попросил его «Горох». – У тебя под капотом граната.

– Как граната? Откуда она могла взяться? Я же на машине вчера весь день катался, и ничего там не было?

– Это не ко мне. Сейчас, я постараюсь снять гранату, так что не мешай мне своими вопросами.

Через минуты две к удивленному Кузнецову подошел «Горох» и протянул ему гранату Ф-2, которую держал в руках.

– Тебе повезло. Если бы запустил двигатель, то наверняка пообщался бы с Богом.

Кузнецов побелел от охватившего его страха и злости. Он был на сто процентов уверен, что эту гранату ему подложили люди Грановского.

«А ты, Веселов, клялся мне в верности и уверял, что Грановский мне друг. Хороший друг, это мертвый друг», – подумал он.

– «Горох» собери ребят у меня минут через сорок. Есть разговор.

– Хорошо. Все понял, – ответил тот и исчез за углом коттеджа.

***

Лавров вышел из припаркованной у обочины автомашины и, подняв руки вверх, потянулся. Уставшие от долгого сидения мышцы спины приятно вытянулись в струнку, и он реально почувствовал значительное облегчение. Он посмотрел, на пустующую улицу. Она вела к коттеджу Кузнецова. Павел заметил переполох, которым был охвачен двор коттеджа.

«Значит, обнаружили спрятанную мной гранату, – решил он. – Посмотрим, что предпримет Кузнецов!»

Через некоторое время от дома отъехала серая «девятка» и скрылась за поворотом дороги. Снова улица погрузилась в утреннюю дремоту, которую лишь нарушали выкрики охранников из-за высокого забора коттеджа. Было рано, и народ еще безмятежно спал, да начала рабочего дня оставалось еще несколько часов. Прошло минут тридцать, прежде чем к дому Кузнецова одна за другой стали подъезжать легковые автомашины. Молодые здоровые ребята спортивного телосложения по одному и целыми группами исчезали за высоким каменным забором, отделявшего дом от улицы.

«Надо отдать им должное, быстро собираются», – подумал он, рассматривая дом и его окрестности в бинокль.

Прошло еще минут десять и движение по улице стихло. Павел завел машину и медленно проехал мимо дома Кузнецова. На довольно большой площадке стояло с десяток автомашин различных марок, около которых дежурили бойцы. Похоже, за стенами дома шло совещание. Постояв в конце улицы, он развернул машину и снова направился вдоль улицы. Павел не успел доехать до дома Алексея, как от него, одна за другой, стали разъезжаться машины.

«Быстро они все решили? – подумал он. – Интересно, к какому решению пришли они?»

Лавров вовремя убрал от глаз бинокль, так как из ворот выехал и «Мерседес» Кузнецова, который пулей пролетел мимо него и направился к центру города. Павел завел движок и, пристроившись к «Мерседесу» двинулся вслед за машиной Алексея. Как он и предполагал, его машина остановилась недалеко от входа в ресторан. Из машины вышел Кузнецов. Осмотревшись по сторонам, он сунул за пояс брюк пистолет и неторопливой походкой направился к дверям ресторана. Вслед за ним, из припаркованных на площадке автомашин, с автоматами наперевес устремились еще несколько человек. Что там происходило в зале ресторана, можно было лишь предполагать. Из помещения ресторана были слышны автоматные и пистолетные выстрелы. Вскоре все затихло.

Прошло минуты две, и из ресторана вышел Кузнецов. Посмотрев по сторонам, он быстро перешел улицу и сел в свою автомашину. «Мерседес» резко набрал скорость, помчался по улице города. Лавров не стал дожидаться выхода его товарищей и на своей старенькой машине устремился вслед за ним. Он старался держаться на приличном расстоянии, чтобы не попасть в поле его видимости. Алексей выехал за пределы города и, не сбавляя скорости, направился в сторону Москвы.

«Интересно, куда он поехал?», – подумал он, выдавливая из своей машины все, на что она могла.

Проехав около тридцати километров по трассе, автомобиль Кузнецова съехал с дороги и, сбросив скорость, по грунтовке направился в сторону ближайшего лесного массива. Проводив его взглядом, Павел стал ждать. Лишь только когда его машина скрылась из вида, он съехал с дороги и медленно направился в сторону леса. Проехав, километров пять по лесу, он заметил машину Кузнецова. Она стояла около крайнего дома небольшого дачного поселка.

Лавров вышел из автомашины и, скрываясь за толстыми стволами деревьев, подошел к крайнему дому. Сквозь щель, в деревянном заборе, он увидел, как Алексей снял с себя белую рубашку, пиджак и по-хозяйски стал осматривать надворные постройки. Понаблюдав, за ним еще несколько минут, Павел направился обратно. При въезде в город его автомашину остановил наряд милиции. Предъявив, сотруднику милиции документы на машину, он поинтересовался у него причиной проверки.

– Да, бандиты что-то не поделили между тобой. Шесть трупов в ресторане, подобного, уже давно в городе не было.

– Наверное, всех авторитетов положили или простых граждан?

– В том то и дело, положили одну пехоту, а главный у них Грановский остался живым. Три сквозных ранения в грудь и на тебе, живой.

– Да, это редко бывает при таких ранениях, – произнес Павел, садясь в машину.

Лавров доехал до своего дома, поставил машину во дворе и направился отдыхать. Он прилег на диван и закрыл глаза. Ужасно хотелось спать. Когда дремота окончательно сломила его, в комнате неожиданно зазвонил телефон.

«Наверное, звонят хозяйке, – решил Павел. – По всей вероятности, не все знают, что она уехала из города».

Он встал с дивана и, пройдя в соседнюю комнату, поднял трубку.

– Да, я вас, слушаю, – произнес он.

– Слушайте меня внимательно, Сорокин, – раздался в трубке сдавленный мужской, незнакомый ему голос. – То, что вы решили уничтожить этих людей руками бандитов, похвально. Однако руководство считает, что, перекладывая эти действия на плечи других людей, не лучший вариант и считает, что сроки операции должны быть пересмотрены. Для завершения операции вам отпускается десять суток. По окончанию этой операции, получите новое задание. Задача ясна?

– Так, точно, – произнес я, гадая про себя, откуда этот человек, мог узнать адрес моего местонахождения.

– Десять суток, не более, – произнес незнакомый голос и положил трубку.

В трубке раздались звонки отбоя. Лавров положил трубку на рычаг телефона. Сейчас, его уже не интересовал вопрос, откуда руководство узнало о его адресе. Павла встревожили сроки окончания этого задания. Что могло насторожить руководство центра, он не знал. Ясно было одно, что оно держало руку на пульсе последних событий и посчитало его работу не столь эффективной, как им хотелось.

«Значит, нужно менять стиль работы», – подумал Лавров.

А, это означало, что Павлу было отпущено всего лишь десять суток, для физического устранения лидеров преступного мира Смоленска.

***

Немного отдохнув дома, Лавров решил навестить раненного Грановского. Он подъехал к больничному корпусу и направился в приемный отдел областной больницы.

– Извините. Я могу повидать Грановского? – поинтересовался он у дежурного врача.

– А, кем вы ему приходитесь? – спросил он Павла. – Он в тяжелом состоянии и мы пускаем к нему лишь его родных.

Лавров достал из своего кармана удостоверение сотрудника федеральной службы охраны и молча, протянул его врачу.

– Вы хотите пройти в его палату? Сейчас я приглашу медсестру, и она вас проведет к нему.

– Ненужно. Я не пойду к нему. Я хочу узнать от вас, как его состояние и как организована его охрана.

– Извините, но я не специалист и не могу оценить степень его безопасности. Могу лишь сказать, что охрану его несут три сотрудника милиции и три личных его телохранителя.

– Какого его состояние?

– Могу сказать лишь одно, что смерть ему не грозит. У него тяжелые ранения грудной клетки. Однако, сейчас его состояние – тяжелое, но стабильное и устойчивое.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил он доктора и вышел из больницы.

Выйдя из лечебного заведения, Павел посмотрел на часы. Они показывали начало восьмого вечера. До темноты оставалось еще более двух часов. Он сел в машину и, достав из сумки необходимое снаряжение, стал быстро переодеваться в комбинезон спецназа. Сложив свои вещи, Лавров положил их в багажник машины. Он закрыл глаза и неожиданно для себя задремал. Проведенная без сна ночь сказалась на нем. Он быстро уснул под тихое пение группы «Смоки». Трудно объяснить, но после возвращения с войны, Лаврову опять снился опаленный огнем Афганистан. Он проснулся от шагов незнакомого мужчины, который прошел недалеко от его автомашины. На улице было достаточно темно. Он вышел из своего «Опеля» и направился к другому концу больницы, где находилась пожарная лестница.

Павел быстро поднялся на крышу здания и, сориентировавшись на месте, стал медленно двигаться по наклонной металлической крыше. Остановившись, напротив ранее выбранного им ориентира, он быстро привязал один конец веревки к снованию крепления телевизионной антенны, а другой конец сбросил вниз. Снизу раздался звук упавшей на кусты веревки. Проверив, надежность крепления веревки, Лавров достал пистолет и не торопясь, навернул на его ствол глушитель. Теперь ему оставалось вспомнить навыки горной подготовки, которую получил перед направлением в Афганистан. Посмотрев вниз, где в свете падающего из окон света он увидел темные гроздья кустов сирени, росшей под окнами больничного корпуса.

«Только бы не сорваться», – подумал он и снова потянул на себя веревку.

Убедившись, что веревка закреплена надежно, Павел надел перчатки и, схватившись за веревку, начал осторожно спускаться вниз. Его интересовал лишь третий этаж, на котором находилась палата Грановского. На уровне четвертого этажа, он вдруг почувствовал как веревка, на которой он висел, резко дернулась вниз.

«Что это? – испугано, подумал он. – Неужели я не правильно ее закрепил, и основание антенны не выдержит меня?»

Лавров посмотрел вниз. Внизу было темно, лишь слабый отблеск отдельных окон на первом этаже, указывал ему землю.

«Метров двадцать, не меньше», – подумал он и еще крепче схватил руками за веревку.

Павел опустился еще на метр и замер перед открытым окном палаты Грановского. Оно было открыто настежь, и он хорошо слышал разговор медсестры с одним из охранников. Он достал пистолет и осторожно, стараясь не привлечь к себе внимание медсестры и охранника, осторожно раздвинул створки жалюзи.

Голова Грановского, который лежал на койке, находилась в полуметре от окна, и попасть в нее из пистолета было довольно легко. Около ног раненого, на стуле сидел Веселов и читал какую-то газету.

«Стрелять или не стрелять? – подумал Лавров. – А, может, дождаться, когда он выйдет из палаты и только тогда стрелять?»

Словно услышав его мысли, Веселов закончил читать газету и вышел из палаты. Павел прицелился и мягко нажал на курок пистолета. В этот момент в палату вошла медицинская сестра. Пуля вошла в голову Грановского и, пробив ее словно арбуз, ударила в какой-то медицинский прибор, который стоял напротив кровати раненого. Прибор вспыхнул, из него посыпались искры, и он полетел от удара на пол. Медсестра, взвизгнув и, подпрыгнув от страха, бросилась с криком из палаты. В помещение ворвался кто-то из охраны Грановского и бросился к окну. Он раздвинул жалюзи руками и моментально упал, сраженный пулей. Второй охранник с помповым ружьем в руках влетел в палату и упал, споткнувшись о тело своего товарища. Прежде чем он понял что-то, Лавров еще раз нажал на курок. Он взмахнул руками и с прострелянной на вылет грудью упал на пол. Сотрудник милиции оказался немного опытнее этих охранников. Не заходя в палату, он нажал на курок автомата. Автоматная очередь, словно нож рассекла жалюзи и достигла цели. Пуля обожгла Лаврову мякоть руки, отчего он резко дернулся. Крепление не выдержало этой нагрузки, вырвало антенну из своего паза, и Павел полетел вниз. Ему здорово повезло, что, падая вниз, он не наткнулся на какой-нибудь штырь. Оказавшись на земле, он быстро вскочил на ноги и сломя голову, бросился в кусты, которые плотной стеной росли около здания. Вслед ему ударила автоматная очередь. Ночь и кусты помогли ему укрыться от пуль сотрудника милиции.

Лавров подбежал к своей автомашине и, не переодеваясь, вскочил в салон. Не включая фар, он быстро завел двигатель автомашины, и устремилась к воротам. Охранники у ворот попытались остановить его, но он пулей пролетела мимо них, и скрылся за поворотом дороги.

***

Областная клиническая больница, где находился Грановский, находилась на окраине города. К ней вела лишь одна дорога, заросшая по бокам небольшими кустами сирени. Лавров осторожно съехал в кювет на своей машине и, заехав за кусты, заглушил двигатель «Опеля». Он выключил фары и стал доставать из автомобильной аптечки бинт. Павел большим трудом перебинтовал свою правую раненную руку, снял с себя пропитанный кровью черный комбинезон и, морщась от боли, стал переодеваться в гражданскую одежду. Сильно болело все тело от падения с третьего этажа. Несмотря на тусклый свет автомобильной лампочки, он рассмотрел на своем торсе множественные царапины и гематомы.

«Слава Богу, что не расшибся на смерть», – еще раз подумал он.

Лавров вовремя выключил лампу в салоне. Мимо его машины на большой скорости промчалось несколько милицейских машин, оглашая окрестности, воем своих сирен и проблеском маячков. Ему снова повезло, так как никто из них не заметил его автомашину. Несмотря на боль в руке, он завел свою машину и осторожно выехал из кювета. Осмотревшись по сторонам, он решил ехать к себе домой.

Оставив машину во дворе дома, Павел вошел в дом. Сбросив с себя грязную и промокшую от крови рубашку, он направился в ванную комнату. Лавров внимательно смотрел рану. Она оказалась не очень серьезной. Пуля по касательной зацепила правую руку и вызвала лишь обильное кровотечение. Он сделал себе укол от столбняка, обработал рану йодом и наложил новую повязку. Выйдя из ванной, он собрал в кучу всю грязную одежду и, выйдя во двор дома, бросил ее в мусорный контейнер. Облив одежду бензином, он поджог ее и направился обратно в дом. Его, почему стало трясти, зубы выбивали дробь, а лоб покрылся нездоровой испариной.

Чтобы снять внезапно охвативший его озноб, он достал из холодильника бутылку водки. Опрокинув в себя полный стакан водки, он прошел в комнату, где включил телевизор. Показывали областные новости. Диктор в черном костюме и галстуке с серьезным выражением на лице задавал вопросы сидевшему напротив него генералу милиции.

– Григорий Иванович и в завершении нашей передачи, я хотел бы, чтобы вы прокомментировали очередное громкое убийство. Я имею в виду, убийство Льва Грановского, которое по нашим сведениям произошло буквально около часа назад в палате областной клинической больнице. Это правда, что убитый был не коронованным авторитетом преступного мира нашего города и области?

Генерал явно не ожидал подобного вопроса. Он осуждающе посмотрел на собеседника и, морща лоб, начал говорить.

– Я затрудняюсь, что-либо ответить на ваш вопрос. С момента убийства Льва Грановского, как вы говорите, прошло менее одного часа. Там на месте еще работает оперативно-следственная группа УВД области. Да, личность убитого весьма противоречива. Многие любители спорта хорошо помнят бронзового призера чемпионата СССР Льва Грановского. Он был не плохим спортсменом. О том, что Грановский являлся лидером криминального мира нашего города, это все придумано самими журналистами. По крайней мере, преступника Грановского я не знаю.

Лаврову стало противно все это слушать. Он выключил телевизор и закрыл глаза. Павел долго ворочался на диване, стараясь уснуть, но сон почему-то не шел к нему. Наконец, поняв, что он не уснет, он поднялся с дивана и прошел на кухню. Достав из холодильника бутылку водки, он снова налил себе в стакан грамм сто пятьдесят и залпом вылил в себя эту холодную жидкость. Водка обожгла горло. Он слегка поморщился и, закусив выпитую водку остатками колбасы, вернулся в комнату и снова лег на диван. Расслабившись от выпитой водки, он не заметил, как уснул.

Ему снился довольно странный сон, от которого хотелось не только проснуться, но и убежать. Павлу снова снилась война. Он несколько раз просыпался среди ночи, поворачиваясь с бока на бок. Болела раненная рука. Он снова, засыпал и ему снова и снова снился все тот же сон. Ему казалось, что у его сна нет ни начала, ни конца. Кто-то специально раз за разом прокручивает его, заставляя его каждый раз переживать увиденное. А, снилось ему, что он один идет по пустыне, и впереди его возвышается необычная на вид не большая возвышенность, чем-то похожая на курган. Курган был древним и чем-то напоминал египетскую пирамиду. Склоны кургана поросли высокой травой, которая была пожелтевшей, пожухлой и сухой. Среди травы отчетливо виднелись большие белые камни, среди которых, кое-где виднелись кости не то животных, не то птиц. Он почувствовал, что от кургана веет какой-то непонятной ему тоской, безнадежностью, обреченностью и смертью, хотя над курганом, похоже, промчались тысячелетия, которые должны, наверное, были, навсегда, стереть и растворить в себе память тех лет, унести чужую боль и запах смерти. В какой-то миг он почувствовал себя каким-то призраком без тела. Я медленно обошел этот курган, приглядываясь к белеющим среди травы костям. Неожиданно его взгляд остановился на небольшом холмике свежей земли, едва заметным среди этой сухой травы, словно кто-то из людей недавно здесь копал землю, а затем бросил копать и постарался засыпать выкопанную им яму. Заинтересованный этим, он осторожно направился к этому холмику. Подойдя поближе, он увидел торчащие из земли посиневшие кисти рук мертвого человека. Он невольно отпрянул назад, а затем, словно, не веря увиденному, он нагнулся и, встав на колени, стал внимательно рассматривать эти синие скрюченные пальцы. Подняв с земли засохшую веточку, он ковырнул большой комок земли. Он невольно отшатнулся, встретив взгляд пустых глазниц черепа. Вокруг черепа лежали остатки кожи с остатками рыжих волос. Сделав шаг назад, он почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Он с криком полетел куда-то вниз, цепляясь за края ямы. Упал на что-то холодное и склизкое. Ужас сковал мое тело и голос.

Лавров очнулся от собственного крика. Еще не понимая, где он находится, Павел стал шарить руками по телу, стараясь натянуть на себя сползшее с него одеяло. Натянув его на себя, он понял, что лежит не в яме, а на диване. Сердце отчаянно колотилось о его ребра, словно стараясь вырваться из груди. Все тело было покрыто холодным липким потом. Перед его глазами по-прежнему стоял все тот же курган, покрытый желтой пожухлой травой, а ветер гнал по земле песчаную поземку.

Павел встал с дивана, стараясь понять, какими мыслями был навеян этот непонятный ему сон. Постояв с минуту в раздумье, он направился в ванную комнату. Лавров медленно снял с руки повязку и посмотрел на рану. Рана ему не понравилась, края ее покраснели и слегка опухли. Похоже, рана воспалилась и начинала загнаиваться.

«Надо же! Этого еще не хватало, – подумал он. – Неужели начинается воспаление?»

Обработав рану, он умылся и стал одеваться. Неожиданно до него донеслись мужские голоса. Павел подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел во двор. Там, двое незнакомых ему мужчин с явным интересом осматривали его машину.

«Кто это и что им нужно у моей машины?» – подумал он, надевая на себя пиджак.

***

Лавров вышел из дома и направился в их сторону. Неожиданно для него, один из них достал из кармана пиджака служебное удостоверение и протянул его ему.

– Мы из милиции, – представился он. – Это ваша машина?

– Чем обязан, молодые люди? – поинтересовался у них Павел. – Как вы оказались во дворе частного дома? Насколько я знаю ворота и калитка закрыта. Я еще раз спрашиваю вас? Кто вы?

– Вы хозяин этой машины или нет? – спросил сотрудник милиции его.

– Вы так и не ответили на мой вопрос? На каком основании вы врываетесь в этот дом?

Сотрудник милиции кривил свои губы и усмехнулся. Диалога явно не получалось. С ним явно никто из них не хотел говорить.

– Я вас еще раз спрашиваю, это ваша машина? – задал Лаврову вопрос все тот же сотрудник милиции.

– Да, я хозяин этой машины. В чем дело?

– Дело в том, что органами внутренних дел области разыскивается автомашина «Опель-Омега» синего цвета, принадлежащая неизвестному преступнику совершившего вчера убийство гражданина Грановского. Вы, что-нибудь слышали об этом человеке или о его убийстве?

– Ну и что вы хотите мне этим сказать, товарищ? Это не дает вам никакого права врываться на частную территорию без санкции прокурора и производить осмотр имущества, принадлежащего в частности мне, на правах личной собственности.

– Ты, особо не газуй, – предупредил его милиционер. – Ты, что не видишь, кто перед тобой?

– Вы мне не угрожайте! Я, что не знаю ваших милицейских штучек? Сейчас, сунете в машину пару патронов или еще хуже наркотик, а затем у людей возникают большие проблемы с законом.

Молодой человек в штатском хмыкнул и радостно заулыбался, глядя на него.

– Откуда такие большие познания в милицейской работе? Как ваша фамилия?

– Сорокин Андрей Васильевич.

– Так вот, что Сорокин Андрей Васильевич. У вас и без патронов и наркотиков считайте, возникли большие проблемы с законом. Откройте салон машины, мне нужно осмотреть его.