«Душман». Ответный удар

– Майор федеральной службы охраны. А, сейчас, быстро отпустил мой локоть.

Сотрудник ГАИ открыл рот от удивления. Ему верилось и не верилось в то, что он увидел. В его душа шла борьба интуиции и логики. Он на секунду замешкался, и Павлу этого было вполне достаточно, чтобы вырвать свой локоть из его руки.

– Свободен! – сухо произнес он. – А, сейчас, быстро в машину!

Он, молча, развернулся и направился к своей автомашине, не понимая, как это все могло произойти. Он хорошо понимал, что, судя по предъявленным этим человеком документам, он ошибся, но что-то внутри его говорило, что это простая ошибка. Он еще раз оглянулся, прежде, чем сесть в машину. Уже в машине, он связался с дежурной частью и сообщил им о попытке задержать человека с удостоверением ФСО на фамилию Сорокин. В эфире повисла тишина, которая вскоре разорвалась градом команд на задержание. Однако, было уже поздно. Лавров быстро снял с головы парик и усы. Накинув на себя куртку, которая все это время лежала в полиэтиленовом пакете.

«Надо же, оторвался от одних преследователей, и нарваться на этого гаишника? – продумал он. – Наверняка, его не устроило мое удостоверение, и он поднял тревогу!»

Словно в подтверждении его мыслей мимо него промчалось несколько милицейских автомашин с проблесковыми маячками. Не задерживаясь нигде, Павел направился к остановке автобуса. Сев в автобус, он немного расслабился, посчитав, что все неприятности остались где-то там позади, где, сверкая огнями, светился город. Но, он, похоже, ошибся. Все испытания были еще впереди.

Лавров задремал и не заметил, как остановился автобус. Очнулся он от легкого прикосновения к его плечу работника милиции.

– Гражданин! У вас с собой есть документы?

– В чем дело?

–Я вас еще раз спрашиваю, у вас есть с собой документы? Если нет, выйдите из автобуса.

Павел посмотрел в окно и увидел еще трех сотрудников милиции, которые стояли около милицейской автомашины и о чем-то разговаривали между собой. Он полез в карман куртки и молча, протянул ему свое служебное удостоверение. Милиционер открыл его и сравнил фото в удостоверении с его личностью.

– Что, не похож?

– Извините, товарищ майор. Может, вам стоит выйти из автобуса. Давайте, разберемся на месте.

– Я что-то тебя не понял? – произнес Лавров и потянулся за удостоверением. – Ты, что не понял кто я?

Милиционер замялся. Он боялся перегнуть палку и решил принять коллективное решение по майору ФСО Сорокину.

– Верните удостоверение. Вам, что надоело носить погоны?

Павел вырвал из его рук удостоверение и сунул его обратно в карман куртки. Чтобы каким-то образом снять возникшее напряжение, он сам направился к выходу из автобуса. Когда его нога коснулась земли, резким ударом в челюсть он повалил автоматчика на землю. Выхватив из его рук автомат, он направил его на растерявшихся от его дерзости сотрудников милиции.

– Оружие на землю, иначе убью! – закричал он им. – Что, не ясно?

Они достали свое табельное оружие и бросили его на землю. Он собрал их пистолеты и разрядил их. Патроны он швырнул в придорожные кусты.

– Сейчас я уйду. Автомат оставлю на тропинке. Если почувствую, что вы идете за мной, убью.

Лавров бросился по тропинке в сторону леса. Пробежав метров триста, он бросил автомат на землю и побежал дальше.

***

Павел лежал на продавленном диване и анализировал создавшуюся вокруг него ситуацию. Ясно было лишь одно, что выезд из города для него закрыт. Следовательно, нужно ждать и сколько времени займет это ожидание, он не знал. Весь следующий день он провел дома. Ему очень пригодились продукты, которые он в свое время закупил с лихвой. Дважды, к его дому подходил местный участковый инспектор, но, не достучавшись, уходил восвояси.

Прошел еще один день томительного ожидания. Утром Лавров проснулся оттого, что кто-то вскрывал штапики со стекол в окне кухни. Он достал из сумки автомат и положил его рядом с собой. Встав с дивана, Павел навернул на ствол пистолета глушитель и осторожно ступая, направился на кухню, откуда доносился шум падающей на пол металлической посуды. Отодвинув в сторону штору, он увидел на кухне хозяина дома. Он поднялся с пола и направился в его сторону. Лавров спрятался за занавеской и стал наблюдать за ним. Увидев на диване автомат, хозяин дома невольно отпрянул назад и направился в сторону кухни. Когда он поравнялся с занавеской, Павел приставил к его голове пистолет.

– Не шуми! Ты один?

Он, молча, кивнул и еле слышно прошептал:

– Не убивай, друг!

Лавров невольно посмотрел на пол, по которому растекалась лужа мочи.

– Отвечай быстро! Ты зачем сюда приехал?

– За деньгами. Я увидел ваше фото в газете и решил срубить с вас деньги. Это раз, а во-вторых, мне позвонил участковый инспектор и попросил меня открыть дом. Он дважды вчера приходил сюда, пытаясь его осмотреть. Они ищут вас, вот поэтому и проверяют все дома в поселке.

– Когда он придет сюда?

– Минут через сорок. Скажите, вы не убьете меня?

– Все будет зависеть от вас. Если вы сможете его уговорить, чтобы он не входил в дом, то я вас оставлю в живых. Ну, а на нет, и суда вы знаете, нет.

– Я все сделаю, чтобы вы не убили меня. Можно я переоденусь. Здесь должны быть старые мои брюки.

– Переодевайся. Не вздумай хитрить, убью.

Он быстро снял с себя мокрые штаны и стал одевать, старые грязные штаны, которые разыскал в каком-то углу старого шкафа. В дверь дома постучали.

– Я встану за шторой. Ты все время должен стоять вот напротив этого окна. Шаг влево, шаг вправо – стреляю. А, сейчас, открывай.

Хозяин подошел к двери и прежде чем открыть щеколду, посмотрел на занавеску. Открыв дверь, он отошел в сторону и встал напротив окна. В дом вошел рослый мужчина средних лет в звании майора милиции.

– Как ты только Василий в такой вонище живешь? – спросил он хозяина и огляделся по сторонам. – Мне Прохоровы говорили, что ты якобы сдаешь этот дом, какому-то молодому человеку. Правда, это?

– Вы, что товарищ майор? Кто у меня заедет в этот дом. Сам я живу в городе и бываю здесь наездами. Приходил сюда один мужик интересовался домом, хотел его купить на слом, но видимо передумал. Так, что вы Прохоровых не слушайте. Может, чайка хотите, я сейчас сварганю.

Участковый сморщил нос и посмотрел на хозяина.

– Не нужно. Я, чай не пью. Ты бы проветрил дом, а то воняет здесь, словно в сортире.

Он развернулся и направился к двери. Хозяин дома дернулся вслед за ним, но вовремя остановился.

– Ну, так я закрываю дом? Наверное, вас он больше не интересует? – поинтересовался он у майора.

Тот махнул рукой и вышел из дома.

***

Стоило только майору милиции вскрыться за дверью, Лавров сразу же вышел из-за занавески.

– Молодец! Я уже хотел застрелить тебя, но вовремя сдержался. Бумагу найдешь или мне поискать?

Увидев лежащий в углу портфель прокурора, он открыл его и, порывшись, достал три чистых листа бумаги.

– Садись за стол. Сейчас, будешь писать, как ты обманул участкового инспектора.

– Зачем? Я ничего писать не буду, – ответил ему хозяин.

– Дело твое. Выходит, что ты не хочешь жить.

Глаза его округлились от страха. Он сел за стол и посмотрел на Павла.

– Начинай так. Начальнику комитета государственной безопасности. Написал? Пиши дальше от кого. А, сейчас, пиши о том, что когда ты пришел домой застал меня в доме. А, вот когда пришел участковый, то ты заявил ему, что ты находишься в доме один. Про оружие писать не нужно. Пиши, мешать не стану.

Лавров сел на диван и стал смотреть на этого человека, который хотел срубить с него деньги за свое молчание. На, что он рассчитывал, он не знал, но теперь он, похоже, жалел о своем поступке, старательно выводя слова на чистых листах бумаги. Он отложил ручку и посмотрел сначала на пистолет, а уж затем на Лаврова.

– Я написал. Прочитайте. Могу переписать.

Павел взял в руки бумаги и начал их читать. Содержимое этих листов вполне устроило его.

– Ну, что Василий? Могу только посочувствовать тебе. Если эта бумага окажется в руках КГБ или милиции, ты долго не увидишь свободы.

Он промолчал, видимо только сейчас понимая, что он добровольно подписал себе приговор.

– Не переживай. Откуда ты мог знать, кому сдаешь дом и от кого получаешь деньги. Если ты, сейчас, уйдешь из этого дома и забудешь про то, что здесь произошло, я тоже забуду про эту бумагу. Сажать тебя я не хочу, но и прощать твое возможное предательство не стану. Денег у меня нет, могу рассчитаться с тобой своим старым «Москвичом». Как он тебе? Вот и договорились. Можешь забрать его хоть сейчас, он мне больше не нужен. Все документы найдешь в бардачке.

– У меня нет прав.

– Это твое дело. Можешь продать машину, если она тебе не нужна. А, сейчас, ступай. Не мешай мне собираться.

Он вышел из дома, а Павел стал быстро складывать свои вещи в спортивные сумки. С наполненными сумками он вышел из дома и стал быстро укладывать их в багажник «Опеля», который стоял в сарае. Уложив вещи, он открыл ворота и выехал со двора. Оставаться в этом доме было опасно.

***

Лавров понимал, что он сильно рискует, когда поехал на главпочтамт, однако другого выхода у него, просто, не было. Он остановил машину около здания почты и направился внутрь здания. Павел подошел к окошечку и привычно протянул свой паспорт работницы почты. Он заметил, как дрогнуло лицо женщины, когда она прочитала его фамилию в паспорте. Она бросила взгляд в сторону сидящего недалеко от него мужчины, который моментально поднялся со стула и поспешил на улицу.

– Девушка! А по быстрее нельзя. Я очень тороплюсь.

– Я не автомат. Сейчас, найду ваше письмо. Подождите минутку, другую.

Порывшись в ящике, она протянула ему конверт из плотной бумаги и журнал. Он расписался о получении корреспонденции и быстро направился к выходу из почты. Вслед за мной устремился мужчина, который стоял в очереди за два человека от него.

«Попал! – подумал Павел. – Похоже, они давно меня здесь караулили. Интересно им известно содержание этого конверта или нет?».

Лавров посмотрел на конверт. Судя по волоску, торчавшему из клея, конверт не вскрывался. Выйдя на улицу, он сразу устремился к своей машине. Павел завел свою автомашину и стал выруливать со стоянки.

«Где же ваша машина? – подумал он, внимательно рассматривая стоящие вокруг его легковушки. – Неужели я ошибся, и слежки за мной нет?»

Нет, он не ошибся. Машина службы наружного наблюдения стояла у угла дома. С этого места было видно, куда он поехал. Ему ничего другого не оставалось, как поехать ей навстречу. Заметив удивленный взгляд водителя, он свернул в небольшой переулок. Машину преследователей Павел заметил через три квартала. Она ехала в среднем ряду на расстоянии метров сорока от него. Лавров свернул налево и увеличил скорость. Машина, идущая за ним, повторила его маневр. Минут через пять, автомобиль, преследовавший его, стал отставать. Похоже, его передали под наблюдение другой автомашине.

«Грамотно ведут, – подумал Павел. – Теперь вот гадай, которая из этих машин следует за мной».

Лавров остановил автомашину рядом с парком. «Жигули» зеленого цвета обошла его слева и остановилась в метрах тридцати. Он достал из кармана конверт и, порвав пакет, стал читать текст.

«Спасибо за отлично сделанную работу. Срочно покиньте город. Генерал снят с должности».

Павел прочитал текст и, достав из кармана куртки спички, сжег листочек. Затем он завел двигатель и медленно тронулся дальше. Машина наблюдения тоже последовала следом за ним. Неожиданно для них, Лавров резко развернулся и, набрав приличную скорость, помчался по полосе встречного движения. «Жигули» попытались повторить его маневр, но не смогли. Микроавтобус ударил в левый бок автомашины преследователей и опрокинул ее на крышу. Он гонял по городу минут двадцать, проверяясь и перепроверяясь и лишь убедившись, что за ним нет хвоста, он поехал на железнодорожный вокзал. Найдя нужную ему ячейку, он положил в нее свои спортивные сумки с оружием и боеприпасами. Там же в ячейке Павел обнаружил свой новый паспорт на фамилию Князева Ивана Петровича и служебное удостоверение сотрудника КГБ. Забрав новые документы, он оставил в пакете старый паспорт, два служебных удостоверения на фамилию Сорокин, а так же ключи и документы на машину.

Закрыв ячейку, он не торопясь, вышел из здания вокзала и направился в ближайшее кафе. Рядом с ним за столиком сидел мужчина со своим приятелем. Судя по их разговору, он понял, что оба занимались частным извозом. Один из них жаловался другому, что не может найти попутчика на обратную дорогу и ему придется возвращаться обратно одному.

– Ребята! Вы откуда? – поинтересовался он у них.

Один из них назвал райцентр, который находился на самом краю области. Немного подумав, он обратился к нему с предложением.

– Слушай! Я вот сейчас подумал, может мне сдать билет на поезд и махнуть с тобой на машине? Сколько это будет стоить?

Лавров заметил, как в глазах водителя загорелся интерес к его предложению.

– Поехали. Поезд только вечером и когда он будет отходить от вокзала, ты уже будешь там на месте.

– Подожди минуту, я только сдам билет и сразу сюда.

– Хорошо. Я буду ждать тебя прямо здесь, в кафе.

Через полчаса, они уже ехали в сторону райцентра.

– Ты хорошо знаешь дорогу? – поинтересовался у него, Павел. – Можно как-то объехать КПМ ГАИ. Я не хочу с ними встречаться.

– Да и меня желания разговаривать с ними, нет, – ответил водитель.

Он свернул с дороги и поехал вдоль лесополосы. Километра через три они выехали на трассу и машина, набрав скорость, помчалась по шоссе.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

Солнце, стоящее высоко над головой нещадно палило голову и плечи. Впереди, едва заметной ниткой вдоль камней и скал, пролегал караванный путь. Иногда этот путь представлял собой хорошо укатанную дорогу по руслу сухой реки, а иногда сужался до едва заметной тропки. Они лежали между раскаленных солнцем камней и ждали караван, который по данным разведки должен пройти именно здесь. Караван должен быть достаточно большим, порядка ста ишаков, навьюченных ящиками и тюками, набитых оружием и боеприпасами, с многочисленной охраной.

Моджахеды непрерывно совершенствовали тактику проводки караванов через границу и сейчас бойцы спецназа, просто, не знали, что они придумали в этот раз. В последнее время, душманы во время дневных стоянок использовали пещеры, заброшенные кишлаки. Иногда, они пускали впереди себя ложный караван, надеясь вызвать огонь, чтобы основной караван мог уйти по запасному маршруту.

Они лежали уже третьи сутки, мучаясь от жажды и голода. Вставать и разводить костры Лавров запретил, так как любой пастух мог легко заметь огонь и сообщить об этом моджахедам. Он смотрел на своих бойцов, которые лежали вдоль русла сухого ручья. Их лица покрылись щетиной, а от постоянного напряжения у многих устали спины. Нервы у всех нас были на пределе. Павел повернул голову в сторону и, приложив к глазам бинокль, стал разглядывать прилегающую к засаде местность. Вокруг их тянулись враждебные и чужие им горы.

«Сколько их будет? – думал он, по-прежнему вглядываясь в горы. – Сто, двести, триста человек? Сможем ли мы не только уничтожить этот караван, но хотя бы остановить его, ведь нас всего тридцать восемь человек?»

Где-то вдали прогремело несколько сильных взрывов. Вскоре над их головами промчались два СУ-27. Солнце стало клониться к закату, жара стала немного спадать, от чего стало легче дышать.

В семь часов утра, показалась колонна. Впереди ее двигалось около двадцати вооруженных всадников. По его команде ударили пулеметы и гранатометы. Начался бой. В группе, которую возглавил его заместитель лейтенант Миронов, были самые тяжелые потери. За тридцать минут боя погибли семь человек. Не выдержав натиска моджахедов, группа покинула свои боевые позиции и стала отходить в сторону заброшенного кладбища. Это ее погубило. Почти все отходившие спецназовцы, за редким исключением, были перебиты, а сам, лейтенант Миронов буквально изрешечен пулями.

Вторая группа прочно засела за камнями и отбила три атаки моджахедов. Те атаковали в полный рост, разъяренные упорным сопротивлением бойцов спецназа.

Чтобы покончить с ними, душманы подтащили безоткатные орудия и минометы. Однако, маленькое расстояние между ними и моджахедами мешало им прицельно вести огонь. Критическая ситуация сложилась, когда к моджахедам на помощь подошла еще одна группа в 30-40 моджахедов.

Сражение разгоралось. К его месту спешили все новые отряды моджахедов, возбужденно крича и размахивая оружием. Скорее всего, они, залив своей кровью всю дорогу, сломили бы их сопротивление. Однако, минут через тридцать спецназовцы увидели заходящие на боевой разворот вертолеты. Павел закричал от радости и, несмотря на сильный огонь, вскочил на ноги и рукой стал показывать в сторону позиций моджахедов.

Он почувствовал, что кто-то схватил его за руку и стал интенсивно трясти за нее. Он открыл глаза и никак не мог понять, где он находится. Лавров посмотрел на лица трех женщин окруживших его, но всеми своими мыслями он по-прежнему был все там, на войне. Наконец, Павел окончательно пришел в себя.

Он спрыгнул с верхней полки вагона и извинился перед ними.

– Все еще воюешь сынок? – поинтересовалась у него одна из них. – Вот и мой сын тоже также кричит по ночам. Видно нелегко тебе там пришлось?

Он достал сигареты из кармана куртки и вышел в тамбур покурить.

***

Лавров стоял в тамбуре вагона и отрешенно смотрел на проносящиеся мимо окна бесконечные поля и лесопосадки. Он достал из кармана спортивного костюма сигареты и закурил. Выпустив дым в потолок тамбура, он невольно задумался над дальнейшей своей жизнью. С его возвращения из Афганистана прошло уже несколько лет, но события той войны по-прежнему не отпускали его. Он почти каждую ночь воевал и снова и снова терял уже погибших своих товарищей. От этих воспоминаний его не могла избавить даже водка.

Вернувшись в Москву, он встретился со своим непосредственным начальником. Встреча проходила на одной из конспиративных квартир Комитета государственной безопасности. Они сидели в небольшой скромно обставленной комнатке, и пили черный густой чай. Павел больше молчал и слушал своего начальника.

– Лавров! Обстановка в КГБ за последние два месяца кардинально изменилась. Если раньше руководство Комитета всячески помогало нам, и смотрела на деятельность нашей организации через пальцы, то теперь после отставки генерала Антипова, оно стало дистанцироваться от нашей организации, считая, что потребность в услугах организации «Белая стрела» просто исчезла.

Последняя фраза сильно ударило по самолюбию Лаврова. Он заерзал на стуле и, взглянув на полковника, тихо спросил его:

– Выходит, сейчас мы никому не нужны? После того, как за спиной организации возникли горы трупов криминальных авторитетов и коррумпированных чиновников, потребность в наших услугах у КГБ исчезла? Скажите тогда мне, кто я? Я сотрудник КГБ или простой наемный убийца, состоящий на службе у государства?

– Почему ты так болезненно все это воспринял? Разве я тебе об этом, что-то сказал, что ты никому не нужен, и мы отказываемся от тебя? Разве сейчас «воров в законе», «смотрящих над положением» и других преступников, обличенных властью, стало меньше? Конечно, нет! Просто нам необходимо менять тактику действий. Сейчас, все акции нужно осуществлять таким образом, чтобы создать у народа нетерпимость к преступному миру. Показать, нашу с тобой не причастность ко всем этим убийствам. Пусть народ считает, что это они сами друг друга уничтожают, а не мы их. Ты понял, меня?

Полковник положил недокуренную сигарету в пепельницу и посмотрел на него. Павел сразу почувствовал, что сейчас он скажет что-то важное, к чему он так долго готовился.

– Ты знаешь, Лавров, твоей персоной заинтересовалась наша контрразведка. Мне не нравится их интерес к твоей персоне и я, решил сохранить тебя от них. Я просто сжег твое личное дело. Это лучший вариант, что пришел мне в голову. Ты, что так смотришь на меня Лавров? Или ты считаешь лучшим, если бы твое личное дело оказалось у них в руках? Пойми, если бы они вышли на тебя, то жизнь твоя не стоила и полтинника!

Теперь уже Павел непонимающе посмотрел на него. Ему было не совсем ясно, чем был вызван интерес контрразведки к его персоне, а, если вернее, то кто их заинтересовал его личностью? До этого момента Лавров не знал, что на него было собрано дело, которое сжег полковник Машин, и чем ему это все грозило. Он видимо сразу понял его взгляд и, загасив сигарету о дно пепельницы, полковник испытывающее посмотрел на него.

– Не буду скрывать, их заинтересовала личность не Сорокина, а именно Лаврова, так как они откуда-то узнали, что Сорокин, это твоя новая фамилия. Скажу больше, их вдруг заинтересовало само убийство заместителя начальника УВД Казани. По всей вероятности им удалось получить какие-то доказательства о том, что Лавров не погиб на том пожаре.

– Товарищ полковник, я в своем рапорте на имя генерала Антипова, описывал все эти события. Заместитель начальника УВД прикрывал бандитскую группировку. Разве то, что я сейчас делаю в рамках нашей организации ни одно, и тоже?

– Все дело в том, Лавров, что ты тогда действовал самостоятельно, вне нашей организации. Судя по имеющим у них сведениям, ими установлено, что Лавров и Сорокин это одно лицо. Вот почему мне пришлось сжечь твое личное дело. Надеюсь, ты правильно понял меня?

– Выходит, что я сейчас никто и звать меня никак. Странно все это осознавать.

– Выходит это так. Но, это лучше, чем камера на Лубянке. А, как живут наши разведчики за границей? Они там тоже никто и звать их никак.

– Товарищ полковник! Вы знаете, я хотел бы увидеть генерала Антипова, если это возможно?

– Увы, нельзя. Его просто нет. Он умер от сердечного приступа два дня назад в больнице Склифосовского. Теперь только я один знаю, кто есть кто. А, теперь слушай, это самое главное для тебя на текущий момент. Вот возьми материалы и ознакомься с ними. После выполнения этого задание ляжешь на дно, отдохнешь немного, а там будет видно, что делать дальше.

Павел взял из его рук пакет и, выложив на стол документы, углубился в их изучение. Он не заметил, как полковник Машин встал из-за стола и прошел в прихожую.

– Лавров, закрой за мной дверь. Билеты на поезд лежат на столе. Удачи тебе. Связь, как всегда, все написано в инструкции.

Он встал из-за стола и закрыл за ним входную дверь. Вернувшись в комнату, Павел снова сел за стол и отодвинув в сторону фотографии людей, которых он должен был уничтожить в ближайшее время, задумался. Он не знал, что ему делать дальше. Сейчас, Лавров отлично понял лишь одно, что у него нет ни какой перспективы на будущее. Судя по всему, его после выполнения задания должны были ликвидировать люди полковника Машина, ведь в случае захвата его сотрудниками контрразведки, жизнь полковника не стоила ничего. А, это значило, что он будет под постоянным контролем людей Машина или контрразведки. Ни тот, ни иной вариант его не устраивал.

Дверь в тамбур противно лязгнула металлом. Из-за двери показалась голова проводницы, которая сообщила ему о пограничном досмотре багажа и проверки документов. Павел загасил сигарету и направился в свое купе.

***

По коридору вагона шли три пограничника: офицер и два прапорщика. Они, то исчезали в очередном купе, то снова появлялись, чтобы исчезнуть в следующем. Лавров сидел на нижней полке и внимательно вглядывался в лица своих попутчиков. Несмотря на то, что этим женщинам часто приходилось подвергаться подобной церемонии, лица у всех троих были вырублены словно из камня, а мелкая дрожь их рук, говорила о том, что они очень переживают эту проверку.

Дверь купе резко открылась, и внутрь вошел офицер в зеленой фуражке. Женщины словно по команде встали с мест и молча, протянули ему свои документы. Он брал их в руку и, сверив фотографию в паспорте с оригиналом, возвратил их обратно. Наконец его взгляд остановился на Павле. Офицер внимательно посмотрел на него, а затем перевел свой взгляд на протянутый им паспорт.

– Цель вашего приезда в наш город? – спросил он у Лаврова. – Работа, бизнес, отдых?

– Служебное задание.

Его ответ, похоже, насторожил офицера. Он на миг задержал в своей руке его паспорт и снова посмотрел на Павла, стараясь угадать, кто он.

– Какое служебное задание? – поинтересовался он. – Вы военнослужащий?

Лавров, молча, протянул ему служебное удостоверение сотрудника КГБ. Он вернул ему паспорт и, приложив руку к фуражке, вышел из купе. Стоило двери закрыться, как женщины облегченно вздохнули и стали быстро собирать свои вещи, до конечной станции оставалось минут сорок.

Поезд прибыл на вокзал без опоздания. Лавров вышел из вагона одним из последних. Около вагона стояла симпатичная женщина лет около тридцати с большим букетом цветов в руках. Судя по ее разочарованному лицу можно было угадать, что она кого-то не дождалась.