Миолантия

Я замолчал, рассматривая тех, с кем собирался провести ближайшие год или два. Молодежь смотрела на меня очень любопытно, и я видел в их глазах тот интерес, который говорит о том, что они только и ждут момента, когда старшие удалятся, чтобы забросать меня вопросами.

– Ты должен жить по нашим правилам, в таком случае.– отозвался старший дракон.– правила эти просты – не удаляйся далеко от этих скал, не приближайся к людям и не допускай людей к себе. В любом случае сообщай нам о приближении любых групп людей.

Я с затаенным изумлением рассмотрел всех собравшихся и не мог поверить, что эти существа действительно опасаются людей. Здесь, в море, за Страной Драконов, кому придет в голову нападать на них? На больших и сильных драконов! И, тем не менее, они опасались. Что же, здесь собрался молодняк – будущее драконов. Было за что переживать, думал я, забыв о том, что люди скорее всего явиться могут за единственным желанным трофеем – за мной.

– Хорошо, сказал я спокойно, я готов подчиниться вашим законам. Нужно ли мне услышать что-либо еще или я могу удалиться?

– Ты можешь удалиться, если у тебя нет к нам вопросов. Или есть?

У меня была целая куча вопросов, но мне так хотелось уединения, что я ничего не ответил и, тяжело взлетев, направился к месту, где уже был мой дом. Это мое поведение было расценено как нежелание причислять себя к их числу, но они правильно его оценили и, сказать по правде, я не слишком переживал на этот счет.

Весь следующий месяц я держался особняком и даже Гил не спешил ко мне приближаться. Ему бы было со мной скучно, ведь он был крайне веселого характера, а я был унылым и теперь, будучи несправедливо превращенным в Дракона, не любил излишнюю резвость, я вообще не видел причины для веселья. В то время я только и делал, что летал, много ловил рыбы. И так постепенно привык к тому, что я уже не человек, хотя внутри все так же ощущал себя Ауяном, родившимся у своих родителей в горном городишке. Я смутно представлял, как мне исполнить свою миссию, о которой узнал от Крегора, поэтому все еще надеялся на высшее проведение, с помощью которого все само собой решится.

Верил ли я в конец света, о котором узнал? Не вполне. А верил ли в то, что способен спасти людей и драконов? Вот уж точно нет. Я всю жизнь был самым простым среди простых. И теперь, когда услышал о своей особенной миссии, ощущал себя либо обманутым, либо что надо мной смеются.

Как-то я летал над морем в поисках рыбы и, залетев немного дальше обычного на север от нашей Драконьей Скалы, заметил остров вдалеке. Сначала я решил, что мне показалось, но выглянуло солнце и я увидал как красиво освещен был пик скалы. Мне не следовало туда лететь, но любопытство перевесило чашу весов и я, заранее убедившись, что за мной никто не следит, направился в сторону загадочного острова. Что-то мне подсказывало, что мне нужно туда непременно попасть, и я следовал этому внутреннему зову.

На самом деле это был обросший мхом скалистый остров, видно было, что здесь бывают только птицы, вряд ли драконы сюда заглядывают, настолько пустынным и заброшенным казалось это место. На берегу нельзя было умоститься, но я заметил на самой вершине скалы вход и поспешил его исследовать. Скала была полуразрушенной, и видно было, как вход в нее был надколотый с разных сторон, словно неведомое сильное существо рвало эти камни зубами. Когда я заглянул внутрь, меня пробрало до дрожи от неведомого до этого страха.

Это была не простая скала, не простая пещера и ее тьма скрывала мрачные секреты, но я не мог отступать перед своими страхами, любопытство взяло верх и я направился вглубь. К тому же подобное пристанище я уже однажды видел, поэтому бояться мне было уже практически нечего. Пещера была достаточно большой, чтобы вместить троих таких, как я. Меня поразило большое количество камней, лежащих на полу, давно поросших мхом и местами разрушенных, округлой правильной формы. Так, словно их кто-то специально тесал для придания им вида правильных овалов. Я не мог их сосчитать, возможно, их было больше тридцати. По форме и размеру они были точно похожи на драконьи яйца. Но кому понадобилось проделывать колоссальную работу по созданию макетов драконьих яиц из столь неподатливого материала – камней? Кому-то, кто жил здесь очень давно, так как камни эти явно пережили не одно столетие…

Я рассмотрел стены этой пещеры и увидел какие-то надписи, едва различимые под толстым слоем пыли. Света было не достаточно, чтобы их прочесть, но когда мои глаза привыкли к темноте, я смахнул хвостом пыль, и тогда можно было ясно различить грубо и коряво нацарапанные неизвестным острым орудием имена. Десятки имен, написаны в столбик, и все они были женскими. Пока я еще не мог понять смысла того, что видел, даже после того, как в конце пещеры увидел огороженную нишу и сразу узнал гнездо Дракона. Такое наблюдать уже была в моей жизни возможность, в то время, когда находился в пещере злобной Драконихи. Я просто понял, что эта пещера была жилищем Дракона, умевшего писать имена. Что ж тут необычного-то? Но я не верил, что драконы умеют писать и тогда совсем рядом с гнездом я увидел царапину, оставленную лапой. Это могла быть только лапа дракона. Я приставил свою к отпечатку на стене. Моя лапа была чуть меньше, конечно, но след на камне был следом сравнительно небольшой лапы. Возможно, как Гил, или один из тех драконов, которые поселились на Драконьих скалах. Словом, это был небольшой дракон.

Все встало на свои места и страшная догадка ввергла меня в шок.

– Люди-драконы сравнительно маленького размера.– услышал внезапно я сзади и, резко обернувшись, увидел Гила, сидящего у входа. Он, очевидно, увидал, как я примеряю лапу к драконьему следу в скале и решил объяснить все:

– Здесь жил Красный Дракон, родоначальник всех драконов.– продолжил он, подтвердив мою невероятную догадку.– В гнезде ты можешь найти остатки камней от вылупившихся детенышей. А имена на стене писал он же. Это девушки, которых ему посылали для забавы. Но как только девушки наскучивали ему, он замечал, как далека каждая из них до его невесты, все они оказывались обреченными на смерть. И лишь одна из них, окропив кровью его три самые любимые, похожие на яйца камни, дала жизнь потомству проклятых всеми драконов.

– Почему? – спросил я в растерянности, словно не у Гила, а у себя.– Почему так получилось, что некоторые драконы несут смерть, а некоторые добры и хотят помогать людям?

– Потому что мы созданы существами с яркими проявлениями света и тьмы, мы можем разрушать и созидать как люди, все зависит от выбора. Но люди не так могущественны как мы. Если ты выберешь тьму, Ауян, этот мир уже не спасти. Идем со мной.

Я оставил эту страшную пещеру и взлетел вслед за моим другом. Недалеко была скала, такая отвесная и неудобная, что приземлиться на нее нельзя было совершенно, однако более-менее пологая вершина ее могла вместить на себя человека. Издалека эта скала была похожа на стан девушки, которая обняла себя руками со склоненной вниз головой. Мы спустились ниже, и я приметил на вершине этой горы зубец, к которому были привязаны бесчисленные количества украшений, в основном женские бусы.

– Сюда Красный Дракон приносил девушек, и те умирали либо от солнца и жажды, либо бросались вниз на острые скалы и там находили свою смерть. Это гиблое место, десятки девушек, так и не ставшие невестами и матерями, погибли, и даже их родители не имели их могил.

Покружив еще немного, Гил устремился в сторону дома. Я опустился ниже, ухватил когтями одно из украшений и поспешил за ним. Теперь уж я увидал достаточно, и мне не скоро еще удалось после этого прийти в адекватное состояние от пережитого потрясения. Одно дело услышать историю, другое лицезреть страшные подтверждения ее. Больше всего я начал бояться, что могу тоже убить человека, а если это будет женщина, то лучше сейчас же покончить с этим и улететь далеко, в загадочную страну Миолантию, в существовании которой, однако, я пока очень сильно сомневался.

11

После того, как мы с Гилом заимели общую тайну посещения Проклятого Места, мы уже чаще бывали с ним вместе, но разговор у меня с ним не клеился, чаще говорил он, хотя мне казалось, что его даже устраивает то, что я молчу, словно этот молодой Дракон был этому рад. Наверное, ему не хватало такого молчаливого и спокойного друга как я. Иногда мне казалось, что меня это тоже устраивает, что этот зеленый мой новый друг так весел, разговорчив и смешлив. Я видел в нем себя такого, каким быть не смел, но иногда хотел даже в образе человека, скорее всего, что моя молчаливость и терпимость к его потоку речи и веселья была ним воспринята как части себя, но не проявленной.

Так или иначе, со временем я все больше и больше убеждался в мысли, что именно наша непохожесть притягивает нас и мы как половинки одного целого, но такого уникального элемента были хорошо знакомы друг другу. И такое впечатление, что мы не учились воспринимать друг друга и дружить своей особенной дружбой, а вспоминали, как если это было заложено в задворках нашей памяти, а точнее выразиться, инстинктов.

Итак, мне никто не мешал быть собой – молчаливым и погруженным в себя чудаком, Белым Драконом, что значительно облегчило мне пребывание в этом месте.

О чем мы с Гилом говорили? Обо всем. От цвета сегодняшнего неба, до истории появления драконов. Несмотря на то, что мы с моим другом много говорили о Красном Драконе и всех остальных, я так и не разгадал эту тайну. Все из превратившихся в драконов людей были уникальными. Я в себе не мог увидеть какой-то уникальности, я не мог смириться с тем, что судьба уготовила мне эту роль. Непосильная ноша завершить эту историю с драконами! Я не мог понять того, что должен был сделать. Я не видел в этом смысла… Но больше всего я удивлялся тому, что сами драконы, оказывается, очень бы хотели стать людьми и они даже мне завидовали! Они, молодняк, конечно, так или иначе, пытались выспросить у меня каково это – быть человеком, выглядеть как человек, думать как человек.

Сперва, я не понимал их любопытства и желания быть людьми. Если ты рожден кем-то, то как ты можешь хотеть быть иным? Но, скорее всего, проклятье Эльдара так влияло на весь вид, который он породил. И, так или иначе, каждый из драконов ощущали в себе эту тягу, это любопытство к человеку. Но есть еще Отшельники, ненавидящие людей. Как они относятся к желанию превратиться в человека? Сомневаюсь, что они хотят этого.

Превратить драконов в людей обратно? Было бы понятно, если бы я не увидел этих драконов, рожденными такими. Они красивы и уникальны, я не хотел стереть с лица земли историю о них, я не понимал, зачем это делать. Пока во мне не начали пробуждаться неконтролируемые эмоции. Вот тогда – то я и понял, что быть драконом – это то еще наказание, так как необходимо было постоянно держать себя в узде и контролировать себя. Даже не мог подумать, что мне будет присуща однажды такая эмоциональность. Это пугало, я ощущал вибрации мира во много крат сильнее, чем когда либо. Я с трудом удерживал взрывы гнева, радость от рыбалки и удовольствие от созерцания заката. Быть драконом – это быть настоящим, не умея скрывать в себе чувства. Это и чудо и наказание. Со временем ужас от моих ощущений проходил, а удовольствие росло.

Нет, если так пойдет и дальше, я никогда не захочу вновь стать человеком и видеть мир пресным, серым и пугающим. Нужно не тратить время зря и собираться к Отшельникам, пока я не поддался полностью своей драконьей сути. Все, что я на тот момент понимал – это то, что Отшельники не собирались заниматься самоконтролем эмоций, как материковые драконы, и это тревожило меня. Как я попаду к ним? Я, бывший человек, которых они так ненавидят?

– Я полечу с тобой к Отшельникам.– сказал мне как-то вскользь Гил.

И я понял, что он не шутит. Однако же, я еще тогда не знал как к этому относиться. Мне было не известно как меня примут Отшельники. Одна из этого дикого племени терроризировала мою деревню, поэтому их нрав мне был понятен в некоторой мере, я не страдал от иллюзий на их счет. И мне бы очень не хотелось, чтобы мой друг пострадал из-за меня, но я так же не мог ему в этом помешать. Это было его окончательное решение, и хоть он больше об этом не напоминал, я понял, что в нужный срок мы пустимся в этот путь вдвоем. Старшие драконы делали вид, что не знают этого, но я-то знал – им все давно известно.

Когда после посещения проклятого острова я прибыл в свою пещеру, мне никто не мешал рассмотреть остатки коралловых бус и жемчужный браслет, который рассыпался в прах и осталось лишь три крупных жемчужины. Для меня они были слишком малы, я припрятал их под камнем и доставал их вечерами. Мне казалось, что это упавшие с неба звезды или слезы тех девушек, павших несправедливой смертью. Я задавал себе вопрос кто был большим чудовищем – бешенный дракон, обрекающий невинных жертв на мучительную смерть или жители селения у моря, зачастую родные этих девушек, обрекающие их на судьбу жертвы.

Где тот предел, когда из-за страха человек превращается в животное? Когда он готов убить не из чувства гнева, обиды, мести, а ради того чтобы самому остаться в живых. Не показал ли Красный Дракон людям как они ничтожны?

Я хотел, очень хотел спасти людей, но порой меня пугали совсем страшные мысли, которые нельзя не считать в некоторой степени справедливыми: спасти от смерти можно только избранных людей и это будет очень небольшое количество. Но кто выберет этих избранных? В городах и селениях тысячи простых и хороших людей, как и мои родные. Все достойны быть спасены.

Так, незаметно для себя я начал оправдывать строительство ковчега, хотя раньше мне была противна и невыносима эта мысль. Я очень надеялся, что Морган сделает правильный выбор и в этот спасательный корабль попадут все, кто действительно достоин туда попасть.

Но, конечно, я уже понимал, что невинных жертв будет много, очень много. Оставалось уповать, что предсказание не сбудется и все само собой решится. Я был слишком молод чтобы верить в пророчества и конец света, но то, что произошло со мной склоняло меня к тому, что верить нужно во все. Случиться в этом Мире может все, что угодно. Даже то, что кажется сказкой.

Минуло почти три года.

Я каждый день засыпал и просыпался с вопросом зачем это все со мной случилось, но ответ не приходил ко мне. И никто не мог дать мне этот ответ. Но оставалось одно единственное место, где я надеялся получить такой ответ, либо хотя бы прояснить для себя хоть что-то. Это океан, где на краю моря в загадочной стране жили Отшельники.

Близился конец моего пребывания на Драконьих Скалах. Я достаточно окреп и обучился, чтобы совершить это путешествие, и чувствовал, что старейшины хотят дать мне последние наставления. Но я не нуждался в них. Все, что я хотел знать, было у Отшельников, и я собирался с ними общаться так, как мне хотелось самому. Я решил сбежать рано утром, ни с кем не прощаясь, даже с Гилом. Я все же решил не рисковать жизнью лучшего друга, тем более, это была моя цель, а не его. Маршрут я уже узнал, я так же знал, что мне необходимо будет провести три дня в пути. Где мне ночевать две ночи я понятия не имел, но это бы было меньшей проблемой без Гила. Я не знал, как сказать ему о том, что во сне я человек. Даже ему я не мог доверить этот секрет.

Тем не менее, когда я еще перед рассветом в потемках выбрался из своего убежища, то увидел на одной из скал силуэт дракона. Это мог быть только мой друг. Я взмыл в воздух в полном молчании и так же тихо он последовал за мной.

Что же, было даже известно, что он не отпустит меня так просто и, что зря таить, в глубине души был ему благодарен за это. Я был рад что есть еще кто-то, кому я нужен и на кого я могу положиться. Что же, от таких хороших союзников мне нельзя было отказываться, впереди меня ждало еще много испытаний.

И вот, мы летим уже вместе, впереди бескрайнее море и еще более бескрайний океан, где затерялись драконы, ненавидящие людей и все, что с ними связано, то есть меня они могут плохо воспринять. Я только мог гадать об этом, но, к сожалению, мысли об этом меня угнетали, и я просто решил переключиться на что-то другое. Например, на ровную гладь воды, которую поднимающееся солнце слегка окрасило в розово-янтарный цвет.

Так случилось, что мы пролетали мимо того проклятого острова, на котором три года назад я нашел пристанище Красного Дракона. Я старался не смотреть в его сторону, но тут меня пронзило неведомое до этого чувства невыносимой тоски и радости одновременно, словно что-то важное вот-вот должно было случиться. Я не мог это объяснить, но когда все же обернулся в сторону скал, то тут же увидел, как у их подножия кружит птица довольно крупных размеров. Из-за того, что было еще темно, все-таки раннее утро, я не сразу понял, что это никакая не птица, а дракон. Вернее, дракончик, самый что ни на есть детеныш, который совсем недавно научился летать. Возможно, ему было всего пару лет от роду, не больше.

Я, конечно, мог не верить своим глазам, но пролететь мимо и не узнать, что это значит, я не мог, поэтому я полетел прямо на эти скалы, к которым однажды поклялся себе больше не приближаться.

Гилу ничего не оставалось, как лететь за мной. Он даже не пытался меня отговорить, и с этого момента стало понятно, что в нашей дружбе с ним он дал мне полное право делать выбор, а за собой оставил право принимать и поддерживать тот выбор. Когда я приблизился к детенышу, который уже сидел на камне, я просто физически подавил желание нажать на крылья и бежать. Возле детеныша на камнях сидел человек в шерстяном плаще с капюшоном. У его ног на волнах колыхалась небольшая лодка. Когда же я приземлился рядом, этот человек снял свой капюшон, и я увидел перед собой молодую девушку с лунными волосами. Ее глаза сверкнули в полутьме крупными сапфирами, и я узнал Шамиль. Повзрослевшую и прекрасную девушку.

– Мы должны лететь с вами.– сказала она мне.

12

Я смотрел на нее как на призрак. Почему-то я знал, что мы еще с ней встретимся, но я не верил, что эта встреча будет такой скорой. Конечно, я не сразу понял смысл ее слов, меня вновь сбила с толку ее необычайная красота. А сейчас, в полутьме, когда ее шрамы были практически не видны, она казалась мне настоящей богиней. За те три года, что я ее не видел, она из смущенной девочки превратилась в красивую девушку.

– У нас есть лодка, и если зацепить ее веревкой за одного из вас, мы сможем пересечь этот путь вместе.– произнесла она с жаром, не сводя с меня взгляд.

И тут я очнулся. Что? О чем она?

– Шамиль, что ты вообще здесь делаешь? – задал я вопрос.

– Это ребенок Отшельников.– пояснила девушка, – он только недавно научился летать и говорить. Ты должен помнить этого малыша, его мать провела с тобой много дней. И ты, можно сказать, спас его. Я хочу, чтобы он выжил, если случится потоп, и кое-что еще похуже, его должна принять его стая. И я это точно знаю, поскольку его отец – их предводитель.

– Отшельники ненавидят людей, ты должна вернуться домой.– начал я спокойно возражать, даже не думая поддаваться на ее безумные речи.

– Я никуда не вернусь, и я пересеку это море даже без вас, но с вами у меня это получится быстрее.– услышал я спокойный ответ.

Я почувствовал стальной стержень внутри этой милой девушки, который нельзя сломить. Я тут же понял, что спорить с ней бесполезно, можно не тратить слова и время, однако же, я не мог допустить мысли, что сделают с ней Отшельники.

– Мы возьмем детеныша и доставим его к месту назначения, но ты должна вернуться.– поставил я условие после недолгих размышлений, посматривая на неуклюжего дракончика.

– Я отправляюсь с вами, мне необходимо попасть к Отшельникам.– стояла на своем Шамиль.– Не волнуйся, драконы не тронут меня, я Принцесса.

– То, что ты – принцесса еще не значит, что тебя не тронут. Как вообще принадлежность к власти среди людей может повлиять на диких драконов? – недоумевал я, полагая что она слишком наивна.

– Я – Драконья Принцесса.– пояснила девушка.

Я замолчал, не понимая смысла ее слов. И не видел разницы.

– Тебя избрали драконы своей принцессой? – спросил я, впервые слыша о таком названии и глянул на Гила, который находился от меня на почтенном расстоянии, делая вид, что его не касается этот разговор. Я понял, что если я скажу, что мы берем эту парочку в океан, он со мной согласится. А если откажусь, он тоже согласится

– Меня не выбирали, я ею родилась. Как ты рожден Белым Драконом, я рождена Драконьей Принцессой. Первая Принцесса Драконов погибла в этой пещере.– и Шамиль указала рукой в сторону пещеры, которая возвышалась над нами и в которой я имел опыт побывать однажды.

Я онемел и смотрел в черную пасть пещеры как на хищника, готового наброситься на меня и поглотить своими страшными тайнами. Мне стало жутко. Я хотел, чтобы Шамиль замолчала, и даже ради этого готов был ее сейчас же согласиться взять с собой, даже верхом на себя посадить, чтобы не услышать того, что она хотела мне поведать. Но она продолжала говорить.

– Эта девушка сама того не желая дала жизнь трем детенышам Красного Дракона. Ее смерть – кровь и слезы оживили мертвые камни. Она действительно была рождена в королевской семье, была младшей из троих дочерей. Король послал ее на смерть к чудовищу, так как ему предсказал придворный Чернокнижник и Маг, что она прогонит Дракона. Она прогнала. Прежде чем Красный Дракон навсегда исчез за океаном, он убил ее, сжег город и улетел. Я рождена в той же династии, мне предрешена роль особая, которая до конца никому не известна и драконы боятся меня. Боятся меня и моей смерти, так как она может принести бедствия еще большие, чем принесла смерть Первой Драконьей Принцессы. Меня боятся все Драконы без исключения, даже Отшельники, особенно отшельники. И моя воля – закон!

– Но не для меня! – вскричал я, ощутив в себе невидимую до этого ярость, я больше не желал ее слушать. Мой страх переродился в гнев.– Я тебе не дракон! Не смей мне приказывать! Я устал от этих слов: предрешено, судьба, путь и прочая ерунда! Я не собираюсь никого спасать! Я плевал хотеть на всех королей и принцесс, избранных, пророчеств и долга, который вешают на меня, тебя и тех, кто был до нас. Я верну себе свой облик и спасу свою семью, больше меня ничего не волнует, а если ты мне будешь мешать или кто бы то ни был еще, его ждет мой гнев!!!

Я взлетел, не чуя себя от ярости, и достиг пасти черной как ночь пещеры. В одно мгновение я понял как это – быть настоящим свирепым Драконом и из моей пасти вырвался огонь. Я словно хотел испепелить эту пещеру и все, что в ней произошло. Это было так же невозможно, как если бы я хотел повернуть время вспять. Но очень скоро я выдохся извергать огонь и без сил опустился на один из валунов прямо у входа в эту пещеру. Я посмотрел вперед, где возвышалась одинокая скала, на которой умирали девушки и увидел, что в свете утреннего солнца на рассвете эта скала выглядит действительно как фигура стройной девушки, опустившей голову и обнявшей себя за плечи. Перед моими глазами возник жемчуг и кораллы, которые себе забрал с этой скалы однажды. Кровь и слезы.

Я спустился со своего места и, пролетая над Гилом, сказал ему:

– Исполни приказ принцессы. Ты будешь тянуть их лодку первым, я сменю тебя после обеда.

И я полетел вперед. Больше в этот день я не смотрел ни на Шамиль, ни на детеныша, который вел себя очень тихо. Даже когда я уцепился лапами за толстый канат, привязанный к лодке, когда подошла моя очередь.

Знаем ли мы на самом деле о том, что должно случиться с нами? Знаем ли мы свою судьбу? Все, что с нами происходит – это наш выбор или просто пресловутая судьба? Когда происходит какое-то событие, то нет ли ощущения, что мы уже знали – так произойдет, но вспомнили об этом только после того, как это случилось? Создается впечатление, что все это уже нами где-то когда-то было прочитано в загадочной Книге Судеб, которую каждому дано ее прочесть еще до рождения. Такие мысли здорово облегчали бы жизнь, когда ты уверен, что все случится так, как записано в той книге и незачем особо напрягаться, суетиться, бояться. Все будет как должно. Но зачем же тогда жизнь каждого из нас так напоминает борьбу с тем неизвестным текстом той неизвестной книги и зачем нам так отчаянно хочется доказать неизвестно кому что мы делаем выбор, что мы все контролируем?! Не потому ли, что право выбора и есть тот высший жизненный смысл, ради которого мы встречаем каждое утро своей жизни. Не дает ли это ощущение контроля своего существования нам силу не просто прожить, а понять свое место и оставить любой след после себя? Любой. Будь то след от стопы на траве либо когтя в пещере. Мы сами выбираем каким он будет, этот след. Здесь и сейчас.

Я знал, что моя судьба будет связана с Шамиль, я с той самой первой с ней встречи знал, но не хотел это признавать. Я и сейчас не признавал, пролетая над морем. Единственное, что меня заботило, так это то, что вопреки моему желанию дикий дракон таки вырывался из меня, а теперь я понял, что мне его сложно контролировать. По сути, все предыдущие драконы люди, не считая Красного, были рождены, дабы сделать нацию драконов более цивилизованными и обернуть их на сторону добра. Я теперь не понимаю, как им это удавалось. Во мне притаилась такая сила, которая может погубить однажды всех, кто окажется рядом. И моя дикая ярость может первым делом поразить Шамиль. Она будила во мне неведомые первобытные инстинкты. Мне хотелось одновременно и защищать ее и сжечь дотла. Но я знал точно, что когда я с ней познакомился, этих чувств во мне не было.