Волчье солнце

Анастасия Рогова

Волчье солнце

Глава 1

В день своего 17-летия Даша совершила первый взрослый поступок. Нет, она не напилась с подругами, не сдала на права, не переспала с Виталиком из параллельного класса, с которым у нее давно было что-то вроде романтической дружбы или дружеского романа, и даже не купила себе дорогое платье известного бренда.

Она просто сделала то, чего давно по-настоящему хотела, не спрашивая разрешения у мамы. Потому что мама все равно бы не разрешила.

Мама терпеть не могла отдых на природе – все эти песни под гитару у костра, обнимашки с деревьями, шашлыки у реки, посиделки на туристических «пенках» в окружении назойливой компании комаров. Потому что все это очень любил Дашин папа, тот, который ушел от них, когда Даше было всего четыре годика.

Причину ухода мама толком не объясняла, хотя Даша часто об этом спрашивала и в наивном пухлощеком возрасте и попозже, когда начала соображать что-то о социальных отношениях. Мама отвечала коротко, уклончиво. О том, что бывает так: люди сначала встречаются и теряют голову, а потом выясняется, что они друг другу совершенно не походят. Например, один любит музеи и театры, любит читать толстые книги и смотреть интеллектуальное кино, а другой любит пропадать в походах, забираться на горы, тратя на это все деньги из семейного бюджета, пить пиво и смотреть дурацкие комедии с шутками про сиськи и письки.

Ужиться таким людям в одной квартире совершенно невозможно, даже если они как-то умудрились завести общего ребенка и обменяться штампами в паспортах. В один прекрасный день оба это понимают, и кто-то уходит от другого навсегда. От другого – и от общего ребенка.

Даша помнила, что сначала папа часто появлялся и забирал ее гулять на выходных или даже сам оставался у них на ночь, потом стал появляться реже, установив для Даши ее маленький собственный праздник наравне с большими государственными – «папа пришел».

Потом пропал надолго, но регулярно звонил и присылал открытки, потом снова пропал, и в итоге их общение свелось к дежурным встречам раз в два года. А потом и их не стало.

У папы появилась новая семья, где-то в другом городе – на большой реке, возле гор.

У мамы тоже появлялись разные мужчины. Все они не нравились Даше, и, к ее тайной радости, надолго не задерживались. С уходом очередного мужчины мама становилась все суше и все сильнее ненавидела Дашиного папу.

Даша любить его тоже перестала, но все равно скучала и где-то внутри очень страдала, что он совсем исчез, оставив вместо себя холодную пустоту, которую нечем было заполнить.

Лишь постепенно эта пустота начала зарастать травой, заполняться запахом костров и грибов, согреваться солнцем. Даша полюбила природу так, как когда-то любила папу. Ее заветной мечтой стало сходить в настоящий поход куда-нибудь в сказочное «далеко-далёко».

Но мама Дашу одну, разумеется, никуда бы и никогда не отпустила, а сама брала ее с собой только на море в отели. Море полезно, а отели онинклюзив – удобно. Даша скучала, пока все скакали на дискотеках с аниматорами, и мечтала, что когда-нибудь она поедет не с мамой в жару, а с рюкзаком – в таинственную прохладу вековых лесов.

Даша была умной девушкой и составила себе план – заработать на поход и двинуть туда самостоятельно, втихушку от мамы.

Два лета подряд она не ездила с мамой в Турцию, оставаясь в душной Москве работать. Маме она сказала, что копит на платье от кутюр. На самом деле копила она на поход.

На третье лето мама со своими двумя ближайшими подругами трудной женской судьбы улетела в Грузию за свободой, солнцем и вином, и тогда Маша договорилась на сайте походников, что ее возьмут в группу, которая отправляется по маршруту через глухие сибирские леса.

Инструктором выступал опытный альпинист и байдарочник Николай. Вариант с вольным инструктором был гораздо дешевле, чем покупка полноценного тура, поэтому Даша и напросилась в группу Николая, слегка приврав о своем походном опыте. Ее денег хватало только на такой эконом-экстрим-вариант. Ведь надо было же еще купить билеты на самолет и снаряжение. Список снаряжения ей прислал Николай.

Про свой возраст Даша тоже приврала, прибавив год. Таким образом, ей стало 18. Обратись она в более официальные туристические организации, ее бы завернули, а Николай поверил на слово. Тем более, что Даша купила билет, провернув аферу с паспортными данными и картой мамы. Предварительно Даша отключила у мамы на телефоне уведомления из банка, зная, что на отдыхе в другой стороне мама платит только наличкой, по старинке.

Поэтому через три дня после своего дня рождения, 30 июня, Даша приехала в аэропорт с огромным рюкзаком, широко распахнутыми от восторга глазами и гулко колотящимся сердцем. Первое самостоятельное путешествие – это как отдельная жизнь, которая меняет тебя изнутри и снаружи навсегда.

В реале Николай оказался не таким высоким, красивым и широкоплечим, каким выглядел на фото. Вдобавок он неприятно гундосил, а бородка у него росла какими-то жидкими кустиками. Взгляд маленьких глаз под густыми бровями бегал, смеялся Николай визгливо, болтал без умолку. Также в группу входили две женщины под 40, подруги Алевтина и Зина, и супружеская пара Костя и Инна. Все они были давно знакомы с Николаем. Единственным новичком оказалась Даша. Еще должен был прилететь студент из Санкт-Петербурга, ее ровесник, но в последний момент отказался, из-за чего Николай до сих пор злился.

Группа встретила Дашу прохладно. Ее внимательно рассмотрели и сразу начали рассказывать о трудностях похода для неподготовленных. Даша и сама сравнивала свое новенькое и дешевое снаряжение и одежду с их – потрепанными, но качественными, собранными за несколько лет.

Но деваться было некуда, потому что только присутствие Даши в группе позволяло Николаю кое-как покрыть свои расходы. Деньги Даша отдала ему сразу, прямо в аэропорту.

В общем разговоре она участия почти не принимала, потому что все обсуждали прошлые походы и знакомых. Постоянно ругали какого-то Гену, коллегу Николая. Который, как поняла Даша, совсем не умел водить людей по лесам, о подопечных своих не заботился, а цены ломил бешеные.

– Турбазу он снимает, – фыркал Николай. – Разводит дураков на бабки. Зачем турбаза? Можно в доме у Феди переночевать. Баня есть, чего еще.

Остальные поддерживали это возмущение. У Даши в душе появилось смутное беспокойство, но она не обратила на него внимания. Равно как пыталась и не обращать внимания на неприязненные взгляды Алевтины и Зины.

Даша родилась блондинкой – теплый цвет, чуть с рыжинкой. Рост у нее был средний, сложение худощавое, но с формами. Лицо приятное, глаза серо-зеленые, взгляд открытый. Красота ее в глаза не бросалась, но цепляла, если посмотреть не вскользь, а внимательно. Многие и засматривались. Виталик, например. Пылких поклонников у Даши, правда, не было. И любви какой-то из ряда вон, о которой болтали сокурсницы и пели в ее любимых балладах. Чтобы как мороз по коже, как огонь по телу, как звезды в глазах, как ветер весенний в голове, полюбить и забыть обо всем на свете. Такого пока у Даши не получалось, а хотелось именно такого. Бывает же у других, почему у нее не может быть? На меньшее Даша соглашаться не собиралась, а потому смотрела по сторонам слегка ожидающе. Вдруг ее судьба из-за угла выйдет и улыбнется широко белозубой улыбкой?

В самолете место у Даши оказалось далеко от остальных, и все пять часов полета она смотрела в бездонную синь, где жили своей отдельной небесной жизнью невесомые облака.

По прилету началась суета. Николай и компания побежали на вокзал, брать билеты на местный поезд, который доставил бы их до нужной станции. Поезд уходил впритык, все жутко нервничали, ожидая рюкзаки у ленты. Дашин рюкзак приехал последним, из-за чего все начали на нее шипеть. Алевтина даже предложила забрать у Даши паспорт и поехать за билетами, но Даша испугалась, что ее обман всплывает, и паспорт им не отдала, чем вызвала еще большую неприязнь.

Билеты взять успели, в поезд загрузились, расселись по местам. Ехать предстояло два часа. Даша устала, хотелось пить, а воды она купить не догадалась.

Зато все остальные запаслись термосом с чаем, бутылками с компотом и припасами. Дашу к столу не позвали. Только Николай предложил ей свои неаппетитные бутерброды, от которых Даша отказалась из-за стеснительности.

Приехали уже на закате. Николай звонил по телефону тому самому Феде, ругался, что «Ну мы же договаривались». Выяснилось, что Федя должен был забрать их всех на машине, но употребил горячительного, и не мог садиться за руль. После долгих созвонов нашли водителя единственной местной частной маршрутки и за мзду и добрую славу перед лицом приезжих гостей уговорили его приехать.

Хозяйство Феди оказалось большим старым домом, где из мебели преобладали печь и нары, и постройками вокруг этого дома. Баня, конюшня, сараи.

Даша не могла насмотреться на выгнутые спины гор, закрывавшие багровое зарево заката, полыхавшего над тайгой. Ей казалось, что она спит и видит документальный фильм BBC.

Женщины взялись готовить, пока Николай болтал с датеньким Федей, а Даша стояла и смотрела на горы. Краем уха она прислушивалась к разговору мужчин.

– Координаты надо мчс-никам оставить, – бубнил Федя. – Случись чего, где вас искать? На маршрут положено выходить, отметившись.

– Ладно тебе, – отмахивался Николай. – Мы, может, по пути маршрут скорректируем. Я к Каменным пальцам еще завернуть хотел. Это два лишних дня. А там телефоны не берут.

– Рации брать надо, а ты все жадишься, – сплюнул в траву Федя. – Мне хоть на карте черкани, где вас искать, в случае чего.

– Никаких случаев, – визгливо хихикнул Николай. – Что это тебя вдруг на осторожность потянуло? Пойдем лучше есть. Пахнет как, чувствуешь? Тушеночка!

Даша тоже получила свою порцию рисовой каши с тушенкой. Еда показалась изумительно вкусной. Потом она заползла на верхние нары прямо в одежде и уснула, уткнувшись носом в жёсткую подушку в линялой наволочке под смех женщин и бубнеж Феди.

Чувствовала Даша себя бесконечно счастливой.

Глава 2

Трудности начались сразу же, как утром вышли на маршрут. Даша убрала куда-то непростительно глубоко баллончик средства от насекомых, и забыла побрызгаться. Комары и прочие жужжательные твари не замедлили воспользоваться ее ошибкой.

Вес в рюкзаке она тоже распределила неправильно, и уже после первых пяти километров пути он начал нещадно давить на плечи. Кроме того, Даша никак не могла приладиться к ходкому шагу остальных участников группы.

– Даша, не отставай, – то и дело покрикивал на нее кто-то из спутников.

Между собой они комментировали ее походку, ее рюкзак и ее саму. Даша, к счастью, не прислушивалась – не до того было. Она шла, стараясь держать темп, одновременно пытаясь разглядывать красоту вокруг, и думала лишь об одном – как бы добраться до привала.

На дневку остановились на склоне невысокой лесистой горы, там протекала речушка и выделялся вытоптанный круг травы с кострищем по центру. Даша свалила в траву проклятый рюкзак, и сама упала было рядом, но ее заставили варить обед.

У Даши от усталости дрожали руки и ноги, поэтому суп у нее не удался, за что ей пришлось выслушивать едкие замечания. Особенно упражнялись в остроумии Алевтина и Зина. К этому времени Даша уже поняла, что обе они находятся с Николаем в довольно интимных отношениях, и к главным прелестям похода у них прилагается еще и дополнительный бонус. Ее немного удивляло, почему женщины не ревнуют инструктора друг к другу. Николай по очереди приобнимал или шлепал по заднице то Алевтину, то Зину, обеим это явно нравилось, но реагировали они на такую двойную игру расслабленно. Палатка у подруг была общая, и установили они ее подальше от других.

Зато любые попытки сближения Николая и Даши вызывали у обеих туристок приступы нервного раздражения. Даша старалась держаться от Николая подальше, чтобы не нагнетать, но это оказалось невозможно, потому что он был инструктором, а она – туристкой-новичком.

Николай все время подходил, чтобы помочь ей с чем-то или объяснить, как надо делать правильно. За каждым его и Дашиным жестом следили две пары недобрых внимательных глаз.

Сарказм Алевтины и Зины жалил Дашу сильнее, чем комары и мошки. Поэтому она нарочно плелась в хвосте группы, стараясь не привлекать к себе внимания. Николай сначала шагал впереди со своими поклонницами, но потом тоже переместился в хвост, чтобы присматривать за Дашей. Шел сзади и созерцал ее пятую точку. У Даши от его взгляда поневоле краснели уши.

К ночевке обстановка раскалилась до предела. Остановились в таком же живописном месте, только вместо реки из камней бил родник.

Даша сидела на огромном сером камне и пила из жестяной кружки – чудом уцелевшее отцовское походное наследство – ледяную сладкую воду. Сверху было небо, вокруг – горы, покрытые густым хвойным лесом. Ей было так хорошо, что даже не хотелось доставать телефон и фотографировать окружающий мир.

Остальные споро ставили палатки, разводили костер и готовили ужин. Когда Даша вернулась, то тоже начала ставить себе палатку. Получалось у нее медленно, и Николай пришел помочь. Тут же рядом возникла Зина, оттерла Николая и с мрачным видом сделала все сама – установила дуги, натянула верх, закрепила колышки.

– Ходят маменькины дочки в поход, а потом ты их на себе таскай, – скривила губы Зина, расстегивая вход на установленной палатке.

– Я сама могла, – ответила Даша.

В груди у нее возник горький комок, тяжесть которого мешала дышать.

– Оно и видно, – фыркнула Зина и ушла к костру.

Под черным небом, битком-набитом звездами, протекал их первый ужин. Пахло костром и сырой травой. Даша ела и смотрела на звездный свод, поражаясь тому, как она могла жить и никогда не видеть ночного неба во всем его великолепии.

Остальные устроились на бревнышках, ели, курили, травили байки. Николай достал гитару, Алевтина и Зина запели какую-то незнакомую песню сильными голосами.

Даша впервые почувствовала себя одиноко – так остро, что сердце сжалось. Ей у костра места не нашлось, о ней, казалось, забыли. Одна, за много километров от города, с людьми, которым она не нравится, а кругом – лес, насколько глаз хватает.

От черной стены деревьев веяло жутью. Казалось, там во тьме кто-то затаился и следит.

– Это всегда такое ощущение ночью? – спросила Даша у Инны, которая относилась к ней чуть получше, чем остальные.

– Что ты хочешь, тайга, – пожала та плечами. – С непривычки может мерещиться всякое. Не обращай внимания.

Но Даша никак не могла отделаться от тревожного чувства, что там, за стеной пихт и берез, кто-то чужой, опасный подсматривает за ними и выжидает, пока они не улягутся.

– Ты не загоняйся, – посоветовал ей Костя. – Лес, он живой. Там деревья, звери, птицы. Поэтому и возникает ощущение живого существа, которое наблюдает. Никаких страхов там нету. Кроме того, чтобы заблудиться и с маршрута уйти.

Даша отошла от костра в темноту. Так звезды стали ближе. Но острее стало и чувство тайной угрозы, исходящей от леса. Даша обернулась на костер – Алевтина и Зина с двух сторон приникли к Николаю, который неумело терзал гитару и немузыкально пел «Зеленую карету». Они по очереди отхлебывали из плоской фляжки, и смеялись. Сцена была такой уютной, что у Даши снова сжалось сердце. Ей тоже хотелось петь и смеяться, чувствовать себя среди своих.

Даша прошлась до родника, не думая о призрачных опасностях и ночных страхах, подышала пьянящим воздухом ночи и вдруг услышала краем уха – далеко-далеко, дрожащий слабый вибрирующий звук. Кто-то выл в ночи – где-то во мраке бескрайней тайги.

Даша прибежала к костру и выпалила свою новость. Николай прислушался и пожал плечами – мол, ложная тревога.

– Возможно, волки, – равнодушно отозвалась Зина. – Тут тайга, что ты хочешь. Водятся еще пока дикие животные. Но они к людям не подходят, не трясись.

Даше стало совсем обидно и неприятно. В то же время сердце колотилось в груди от одной мысли, что где-то не так уж и далеко бегают настоящие живые волки. От которых ее ничто не отделяет, кроме нескольких километров леса.

Вся на эмоциях, Даша залезла в свою палатку и завернулась в спальник. Сон не шел. Гуляющие у костра еще не скоро угомонились. Даша лежала в темноте и слушала вздохи ветра и шум леса, гул голосов у костра. Когда она чуть задремала, сквозь сон ей показалось, что Николай подходил к ее палатке, заглядывал внутрь и шепотом спрашивал, спит ли она. Даша сама не знала, спит или нет, но не ответила, и он ушел.

Вся ночь прошла в такой полудреме, и Даша встала совершенно разбитой.

* * *

Утром небо нахмурилось так же, как все участники похода. Николай посмотрел на тучи и предсказал дождь. Все натянули поверх курток дождевики. Даша тоже.

Они прошли половину пути до дневки, когда заморосил противный мелкий дождь. Даша шла по расплывшейся грязи и чувствовала, как отсыревает изнутри и снаружи. Самым плохим было то, что Даша вдруг с ужасом ощутила, что натирает левую ногу. То ли носок подвел, то ли ботинок отсырел, то ли просто сказались пройденные километры. Боль пока едва наметилась, но постепенно становилась невыносимой.

Лесная дорога, по которой они шли, раздваивалась – налево уходил основной путь, направо в глубину леса сворачивала меньшая тропка. Возле нее стоял проржавевший столб, где крепилось несколько табличек.

«Заповедник! Ходить по территории строго воспрещается!», – предупреждала первая.

«ОПАСНО! ХИЩНИКИ! НЕ ХОДИТЬ!», – кричала вторая.

«Заходить на территорию заповедника КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещается! ОПАСНО!», – не оставляла сомнений третья.

Возле столба Николай остановился и ждал, пока его группа не пройдет по тропке, ведущей в заповедник. Даша тоже остановилась, не доходя трех шагов до границы, и посмотрела на инструктора.

– Но ведь вход в заповедник воспрещен? – неуверенно спросила она, кивая на таблички.

– Ой, это еще с совка осталось, – отмахнулся Николай. – Я всегда через заповедник хожу. Все нормально было.

– А какие это хищники? – снова спросила Даша.

– Обычные, волки, медведи, ничего особенного, – раздраженно ответил Николай. – У меня есть ракетница. Заканчивай уже. Волки не сунутся, а медведей тут мало. Пошли!

– Но… – открыла рот Даша, но Николай не дал ей возразить.

– Слушай! – прищурился он, и лицо его стало очень злым. – Ты с инструктором спорить собираешься? Ты мне что ли объяснять будешь, куда группу вести?

Даша молчала.

– Если тебе что-то не нравится, – придвинулся к ней Николай, шипя, – то можешь поворачивать обратно. Я держать не стану!

Глядя в его злые мутные глазки, Даша вдруг отчетливо поняла – еще слово, и он ее бросит. Они все пойдут дальше. А ей придется возвращаться одной. Через лес. Без карты. Без связи. Толком не зная дороги.

Даше впервые в жизни стало так страшно, до ослабших колен.

– Вы не можете так сделать, – без голоса произнесла она.

– Могу! Я что, из-за одной дуры группу бросать должен? – взвизгнул Николай. – Дам тебе ориентиры, и вали. Либо заткнись и иди дальше.

Николай развернулся и зашагал мимо табличек в заповедник. Даша, не чувствуя ног, словно на веревке, подалась за ним. У нее от ужаса кружилась голова, и пересохло во рту. Только сейчас Даша поняла, в какую – без шуток – смертельную авантюру она влипла. Ее жизнь на эти десять дней зависела только от прихоти незнакомого неуравновешенного мужчины. Который забрал ее деньги и, несмотря на это, мог легко бросить ее одну в безлюдной тайге.

Даша шла, не чувствуя, как по щекам вместе с дождевой влагой ползут слезы.

Глава 3

Дождь усилился. Тайга сгустилась. Тропу окончательно размыло – сплошь камни, корни и грязевая жижа.

Даша сильно отстала от группы. Едва слышала их голоса. Стиснув зубы, она хромала по тропе, шатаясь под тяжестью рюкзака. Нога пульсировала болью, во рту появился привкус крови. Голоса стихали впереди.

Вдруг ветки встрепенулись, и появился Николай. Он сердито хмурился.

– Та-ак, – процедил он сквозь зубы, глядя на то, как Даша пытается не хромать. – Что с ногой?

– Натерла.

Даша самой стало противно, каким жалобным стоном у нее вырвалось это слово. Николай презрительно скривился.

– Тридцать три несчастья, так и знал, что не надо было тебя брать, – заявил он, покачивая головой.

– Вы меня бросите? – спросила Даша, с трудом удерживаясь от рыданий.

Николая слегка перекосило. Видно было, что такая мысль его посещала, но остатки порядочности, а хуже того – уголовная ответственность, не давали возможности осуществить эту идею.

– Нет, – ответил Николай. – Ковыляй по тропе. Мы уйдем вперед и на дневку встанем. Приготовим все. Надо тебя накормить и с ногой разобраться. Может, вообще тут заночуем, все равно из-за тебя из графика выпадаем… Чучело.

– А как мне идти? – глотая слезы, спросила Даша.

Ей было очень плохо, и морально, и физически.

– Тут тропа одна, по ней просто иди вперед, потом костер почувствуешь, – отрезал Николай.

Повернулся и ушел. Быстро, как растворился в лесу. Даша остановилась и заплакала – беззвучно, горько, как маленький ребенок. Стояла и плакала, одна среди темного леса. Совсем как Гретель, но только без Гензеля и хлебных крошек.

Даше было обидно за то, что ее мечта обернулась вкусом пепла из-за собственной глупой доверчивости и непорядочности людской. Она доверилась профессионалам, которые обещали ей заботу и приключение, а в итоге оказалось, что в трудной ситуации отвечать за нее некому, кроме нее самой. А она оказалась не готова к такому испытанию.

Даша шмыгнула носом и зашагала по тропе. Сдаваться она не собиралась – злость на Николая придала ей сил. Даша привыкла держать слово. Николай дал слово заботиться о ней и взял с нее деньги. Поэтому Даша хотела высказать ему все, что думает. Когда доковыляет, конечно.

Солнца не было, и в лесу царил какой-то странный полусвет. То ли сумерки, то ли просто пасмурно. Призрачная серость. Да еще тишина вдруг упала такая, что словно все живое вокруг резко умерло.

Даша невольно замедлила шаги и остановилась. В этом месте тропа чуть раздавалась в стороны, кусты вокруг редели. Даша стояла в одиночестве среди напряженной тишины, в окружении мрачных пихт и лиственниц, и чувствовала, как мерно стучит сердце в груди, пропуская удары. Она смотрела вперед – туда, куда ныряла тропа, и куда ушли ее спутники. Куда-то в чащу таежную, непролазную.

Тишина, казалось, звенела. Даша превратилась в статую, и даже дышать перестала. Острое чувство страха и опасности заставило ее инстинктивно замереть. Ни одного звука не было в этой душной тиши. Пот стекал у Даши по лбу и носу, капал на губы. В груди поднималась паника, но какой-то глубинный инстинкт подсказывай – замри! Не двигайся!

А потом тишину разорвал истошный человеческий вопль. Человек кричал, как животное – высоко, надрывно, без слов.

Крик пришел оттуда, куда ушли ее спутники. Пронзительный визг, полный боли и смертного ужаса. Дашу затрясло – все тело била крупная дрожь. Она стояла, не дыша и не двигаясь. Ноги ослабли. В глубине сознания билась мысль – бежать. Но какое-то более глубокое чувство заставляло стоять в оцепенении.

И тут сбоку, из зарослей, вынырнул человек. Он был одет в охотничий костюм защитных цветов. Человек резко повернул голову, и взгляд серых глаз упал на Дашу. Он скользнул к ней. В широко распахнутых глазах Даши отразилось ружье, висевшее у него на плече.

– Ты откуда здесь? – тихо спросил человек.

– Я… шла в поход… – еле вымолвила Даша.

– С кем? – спросил человек.

Из-за леса прилетели еще два таких же полных смертной муки вопля. Человек сдернул с плеча тяжелую охотничью двустволку, вскинул к плечу и прицелился в ту сторону. Даша смотрела ему в затылок, на который набегали черные, чуть волнистые волосы. Совсем как грива.

– С ними, – пробормотала Даша.

В этот момент ей показалось, что она спит и ей все снится. Человек резко обернулся на нее через плечо, и Даша вздрогнула – настолько диким и пугающим был его взгляд.

– Уходить надо.

Даша открыла было рот, но человек снова резко развернулся, вскидывая ружье перед собой. Даша забыла, как дышать. Медленно, невыносимо медленно, маслянистое дуло ружья поплыло вверх. Остановилось. Кусты перед ними чуть дрогнули. А потом ударил выстрел – б-бух! Горьковатый запах дыма поплыл между деревьев.

Лес замер.

– Уходим! – приказал человек.

Он схватил Дашу за локоть и потянул за собой. Даша попыталась бежать.

– Что с ногой? – нахмурился на бегу человек.

– Натерла, я не могу…

Он не дослушал. Просто подхватил ее под колени, поднял и потащил через кусты вместе с рюкзаком. Даша рефлекторно ухватилась за его шею.