Самая приличная ведьма

– Общаться будем под протокол, – сказал Ригерлаш. Я равнодушно кивнула и отвела взгляд от окна. Офицер достал из стола небольшой белый шар, в котором замысловатыми фигурами клубился сиреневый дым.

– Что это? – я с интересом подалась вперед.

– Ловец слов, – Ригерлаш протянул шар мне. – Он запишет наш разговор.

Как интересно! Во время учебы в колледже был момент, когда мы с несколькими подружками сбежали в деревню на праздник. Местные напоили нас домашним вином, и недоученные пьяные ведьмы натворили дел. Несколько домов поглотил пожар, а кладбище долго еще не могли упокоить. И вот тогда мне тоже пришлось давать показания сержанту, но у него такого ловца не имелось, все по старинке – на бумаге.

– А ручкой вы водить не умеете? – уточнила я. Ригерлаш сделал вид, что страдает глухотой, и вопрос мой проигнорировал.

– Прикоснитесь к ловцу и назовите свое имя.

Это можно. Я кончиками пальцев коснулась шара и скороговоркой проговорила требуемое. Шар едва заметно замерцал. Ригерлаш положил его между нами и посмотрел на меня. Во взгляде офицера было столько ехидства и какого-то даже предвкушения, что я напряглась.

– Госпожа Беллингслаузе, вы ведьма?

Я чуть было не съязвила насчет короткой памяти – эту тему мы уже обсуждали при нашем первом разговоре, но вовремя поняла, что повторно вопросы задаются для ловца.

– Да. Чистокровная черная ведьма.

– Образование?

– Ведьмовской колледж.

– Вы его закончили?

В вопросе мне почудилась насмешка, и я с подозрением уставилась на Ригерлаша.

– Есть основания сомневаться?

Офицер едва приподнял уголки губ, и это должно было считаться улыбкой.

– Да или нет?

– Да, – сухо ответила я и недовольно поджала губы. Мамуля говорила, что так я похожа на старуху и с таким выражением лица на меня ни один мужчина не взглянет, но сейчас меня видел лишь Ригерлаш, и для него стараться быть красивой я не собиралась.

– Вы знаете, что о вашем колледже идет плохая слава?

– Нет, – фыркнула я. Конечно, я об этом не знаю. В курсе лишь безумно плохой славы. – А в чем она заключается?

– Считается, что ведьмы абсолютно беспринципные особы и в колледже вас учат вредить людям.

– Вранье, – уверенно заявила я. Наклонилась к Ригерлашу и широко улыбнулась. – Вредить мы умеем еще до поступления, а в колледже нас учат людям помогать.

Ригерлаш помолчал, внимательно меня рассматривая. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на сумке. Тишина была долгой, и я опять отвернулась к окну: стражники все еще тренировались, и зрелище было замечательным.

– Сколько вам лет, госпожа Беллингслаузе?

– Приличной девушке такие вопросы не задают, – фыркнула я. Офицер на секунду опешил: то ли не думал, что я решусь сказать такое представителю полиции, то ли не ждал, что я причисляю себя к приличным особам. Скорее, второе, и, чтобы не разочаровывать Ригерлаша, злорадно добавила:

– Но мне двадцать лет.

Офицер закашлялся, пытаясь сдержать смех, и отвернулся, пряча улыбку. Этого я и добивалась: мигом запустила руку в сумку и нащупала бутылочку. Ригерлаш быстро вернул мне свое внимание, но я уже сидела как ни в чем не бывало.

– Откуда у вас дом в Велтоне, госпожа Беллингслаузе?

– Я вам уже говорила, – я осторожно, едва двигая пальцами, пыталась определить, что за бутылку держу в руке. Вроде бы ребристая – уже хорошо. Едва Ригерлаш начнет давить, оболью его зельем. Если с бутылкой повезло, офицер станет лучше ко мне относиться, а если нет, то ночь я проведу в темнице. – Выпускницам ведьмовского колледжа положена помощь Совета ведьм, вот я и получила эту помощь в виде дома.

Ригерлаш внимательно бросил взгляд на ловец снов.

– Насколько мне известно, ведьмовской колледж оканчивают в восемнадцать лет. Вы сидели на одном курсе несколько лет?

– Нет, с чего вы взяли?

–Тогда почему вы получили эту помощь только сейчас? Почти через два года после выпуска?

Ах ты ж жук. Я посверлила Ригерлаша взглядом – отвечать на этот вопрос отчаянно не хотелось, но офицер ждал. Еще и улыбался так мерзко, будто все ему было известно.

– Ничего не хотелось просто, – я пожала плечами.

И тут ловец слов загорелся красным. Ригерлаш расцвел от счастья, а я скривилась, осознав, что этот артефакт еще и определяет ложь.

– А если подумать?

Если подумать, Совет ведьм я вполне могла и выдать. Но тогда офицер спросит: какую услугу я должна им оказать, да еще у магов окажется задокументированное доказательство того, что в качестве платы за помощь мы совершаем противозаконные действия. Колледж после моего признания вряд ли закроют, но начнут копать, а к ведьмам и так не слишком хорошо относятся.

Я молчала, а Ригерлаш поднялся так, что теперь нависал надо мной и принялся говорить строго, даже как-то жестко.

– Подумайте, госпожа Беллингслаузе. Подумайте хорошо, потому что ситуация очень неприятная: вы приезжаете в Велтон и сразу получаете дом. Говорите, что от Совета ведьм, а проверить мы это никак не можем. Да и ладно бы, меня не особо волнует, кто и за какие заслуги, – офицер ухмыльнулся так, что мне захотелось съездить ему по лицу, – раздает вам недвижимость. Но в доме, который вы теперь считаете своим, появился труп. Кто-то захотел вас подставить, госпожа Беллингслаузе, и я готов вам помочь.

Ловец слов загорелся красным, и пришла моя очередь торжествовать. Чудо-артефакт, оказывается, работает в обе стороны, и раз уж офицер тоже лжет, я вполне могу рискнуть и облить его зельем. В качестве воспитательной меры так точно.

Но едва я крепко взялась за бутылку и потянула ее вверх из сумки, как дверь кабинета распахнулась, да еще с таким грохотом, будто ее ногой пнули. Я обернулась и с удивлением обнаружила на пороге запыхавшуюся Тиль. Ее появление было тем неожиданнее, что в руках она держала портрет моей матушки.

– Франни, больше ни слова! – закричал Уго. – Помощь пришла!

– Выйдите вон! И этого задохлика с собой унесите! – прорычал Ригерлаш, и Тиль испугалась, шагнула назад, но Уго высунулся из картины и помахал пальцем перед носом офицера.

– Не дождетесь! Я адвокат госпожи Беллингслаузе!

– Ты неупокоенный дух, – фыркнул Ригерлаш.

– Покажите норму закона, в которой сказано, что я не могу быть адвокатом, – подбоченился Уго. Кажется, он был прав, потому что офицер помрачнел, и по пальцам его мелькнула искра.

– Эй, – я встала со стула и загородила собой Тиль и картину. – Напоминаю, что вы не имеете права изгонять кого бы там ни было из моей собственности. Эй, ловец слов, записывай: я своего разрешения на изгнание неупокоенного духа не даю.

Ригерлаш смотрел на меня прищурившись и словно прикидывая последствия. Я была настроена решительно: тронет Уго, и точно найму настоящего адвоката, но для того, чтобы офицера засудить. Ригерлаш понял это, поморщился и сел на свое место. Уго спрятался в портрете и опять подал голос.

– Кстати, офицер, покажите мне, пожалуйста, разрешение на использование ловца слов при допросе моей подопечной.

Разумеется, такового документа не обнаружилось, и я чуть не задохнулась от возмущения. Ригерлаш понял, что разговор со мной теперь простым не будет, и тяжело вздохнул.

– Госпожа Беллингслаузе, не хотите ли продать вашу картину?

Глава 6

Никогда не думала, что мне потребуется адвокат, но поняла, что, если он у тебя есть, жизнь становится не в пример легче. После прибытия Уго вопросов Ригерлаш задал немного, и по его нахмуренным бровям было заметно, что планировал он их гораздо больше. Вполне возможно, что офицер хотел и пытки ко мне применить и теперь досадовал, что подходящие инструменты простаивают без дела. Казалось бы, как может простой неупокоенный дух навредить искренне жаждущему нагадить офицеру? А ведь оказывается, в прозрачной бесформенной голове Уго скопилось очень много знаний о законах, и, ссылаясь на них, он мигом сбивал настрой Ригерлаша.

Из отделения я вышла искренне благодарная неупокоенному духу и с портретом на руках – Тиль давно ушла. Повестка так отчаянно вела меня в отделение, что метлу захватить не позволила, а потому пришлось возвращаться домой пешком. Уго верещал на всю улицу и угрожал жестокой местью – обиделся на то, что я опять отказалась брать его в Гильдию, но переубедить меня не смог. Слишком уж эксцентричным оказалось мое знакомство с Кромбергом, а ведь еще с ним не раз и не два поговорить придется – не стоит усугублять плохое впечатление.

Потому в Торговой гильдии я опять оказалась одна. Взъерошенная, уставшая после общения с Ригерлашем и вынужденного забега по Велтону, но настроенная решительно. Сумка моя была плотно набита зельями, карманы платья так же, и я намеревалась сегодня же решить три задачи: получить лицензию, вернуть сумку и прощупать Кромберга на предмет отказа от помолвки. Судя по тому, что Глава Торговой гильдии заколдовал мою метлу, магией он владеет. Придется узнать уровень этой самой магии, чтобы определить, каким зельем Кромберга опаивать.

Дверь в приемную Главы Торговой гильдии я открывала осторожно, уверенная, что очередь в ней настолько огромная, что этой самой дверью можно кого-то и зашибить. Никакой преграды не возникло, я заглянула в приемную и с удивлением обнаружила, что она пуста. Хоть «ау» кричи, но ответит не эхо, а довольная, как стая удавов, секретарша. Она явно ждала меня: лицо ехидное, локти положила на стол и подалась вперед, а неподалеку лежала большая палка. Будто мысли мои мерзавка прочитала и решила опередить. Я насупилась было, но вспомнила, какие серьезные задачи стоят передо мной, и решила вести себя прилично.

– Добрый день, – я широко улыбнулась. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, и мне большого труда стоило не вздрогнуть от неожиданности. – Господин Кромберг у себя?

Секретарша поморщилась, верхняя губа у нее приподнялась, и красивое лицо приобрело далеко не симпатичный оскал. Я с трудом удержалась от язвительной реплики, хотя на язык просилось замечание о сторожевой собаке.

– А прием давно закончен, – заявила мне секретарша. Я посмотрела на нее как на сумасшедшую и подумала, что желание казаться приличной не такая уж хорошая идея.

– Как же ж это так вышло? – я поджала губы. – Разве по графику господин Кромберг не до вечера людей принимает?

– Людей он, может быть, и до вечера принимает, – секретарша откинулась на спинку стула и сложила на груди руки. Стул под ее немаленьким задом предательски заскрипел. – А вредных ведьм согласен был терпеть до обеда.

У меня задергался глаз. До обеда я без удовольствия отвечала на вопросы Ригерлаша, и напоминать об этом не стоило.

– И вчера вы, разумеется, забыли мне об этом сообщить? – почти спокойно спросила я.

– Нет! – отрезала секретарша и засмеялась так противно, будто курсы в ведьмовском колледже проходила. – Я специально не сказала.

Ну что ж, мне просто нужно было подтверждение, чтобы совесть не мучала. Я кивнула, осторожно, почти любя, поставила сумку на пол, чтобы не мешалась, и, развернувшись к двери, заблокировала ее собственной метлой. Моя верная подруга дрогнула, и несколько прутиков из ее пучка приподнялись и махнули, подавая знак, что все в норме.

– Э, ты чего это, ведьма? – заволновалась секретарша и взяла в руки палку. Ничего не отвечая, я достала из сумки пару бутылочек и медленно, неотвратимо двинулась к столу. Девица соскочила с места и выставила оружие вперед. – Не подходи! Не подходи, а то я тебя в пол вобью.

Угроза действительно была весомой – секретарше я ровнехонько по грудь, и, если сверху получу палкой по голове, вполне возможно, что стану еще меньше ростом. Размах плеч-то у девицы прямо-таки рыцарский. Но если вчера я сбежала, потому что она поймала меня врасплох, то сегодня готова сражаться за лицензию.

– Я тебя издалека достану, – пообещала я. Медленно, с предвкушением открыла одну из бутылочек. По приемной тут же разнесся яркий запах сирени, напоминающий о том периоде, когда коты ищут себе пару. Секретарша наблюдала за мной с настороженностью, и, учуяв запах, вовсе зажала нос пальцами.

– Фто за мерзофть? – спросила она гнусаво. – Пшла вон.

– Звериное зелье, – любезно пояснила я. – Сама изобрела. Сейчас разолью по комнате, и ты на целый час возомнишь себя каким-то животным. Будешь бегать по приемной и лаять или мяукать. Хотя… Глядя на тебя, мне кажется, будешь ползать и шипеть.

– Дурафкое кофдофтво, – заявила мне девица. Нос она при этом не отпускала. – Фтану фобакой и загрызу тебя. Тофко федьмы такую глупофть придумывают.

– Животные терпеть не могут одежду, – продолжала я с предвкушением. – Так что ползать или тявкать ты будешь голой. Разумеется, дверь я открою, и твой зад будет лицезреть вся Гильдия. Как думаешь, звать кого-нибудь придется или мужики сами набегут?

Секретарша нахмурилась, просчитывая варианты. Ей явно не верилось, что я могу такое устроить, но и рисковать не хотелось. Чтобы избавить от лишних сомнений, я многозначительно потрясла бутылочкой в воздухе и добавила:

– А когда Кромберга увидишь, еще и облизывать его примешься.

– Тебя пофадят, – мстительно заявила девица. – Я вфем расскажу, кто это фделал.

Я пожала плечами, делая вид, что меня это нисколько не волнует.

– Ты думаешь, я не предусмотрела такое развитие событий? После моего зелья ты не вспомнишь события последних трех часов. Ну что-то мы заболтались, вдруг кто решит посетить Кромберга, а мне свидетели ни к чему.

Я хищно улыбнулась и махнула рукой, собираясь зелье разлить. Секретарша вскрикнула и опять выставила вперед палку.

– Фтой! Кому фказала! Я не хочу быть фобакой.

Я замерла, настороженно глядя на девицу.

– Как это стой? Ты предлагаешь мне сделать вид, что ничего не было?

– Да! – секретарша медленно отпустила нос. Кончик у нее словно бы оказался немного свернутым набок. Я продолжала, с каждым словом повышая градус возмущения в голосе.

– Хочешь, чтобы я не воспользовалась злобным зельем?

– Да!

– Отказалась от планов мести?

– Да! – девица потрясла палкой.

– Ну что ж, – я заткнула бутылочку пробкой. Зелье, запах которого заставлял испытывать необоснованную тревогу, сделало свое дело. – Тогда давай попробуем заново: можно я пройду к Кромбергу?

– Нет, – обреченно сказала секретарша, подняла руку, чтобы закрыть нос, но передумала. – Правда нельзя, мэр его утром вызвал, господин Кромберг еще не возвращался.

Ну что ж, как говорит моя маменька, ведьмы не опаздывают, они просто приходят намного раньше следующей встречи. Так что придется подождать. Я достала из ручки двери метлу и с грохотом подтащила к столу один из стульев для гостей. Секретаршу передернуло, а я ослепительно улыбнулась и села напротив нее.

– Поболтаем? Меня Франциска зовут.

По лицу девицы легко можно было прочесть, что мое имя ей не приятнее занозы, но я сделала вид, что читать не умею. Продолжала улыбаться и смотреть на секретаршу добрым взором. От непривычного выражения доброты мое лицо едва судорогой не сводило, но девица понаблюдала за мной и все-таки сдалась.

– Адель. Кофе будешь?

– Спасибо, конечно…

– Но?

– Какое но? Я говорю: спасибо. Конечно.

Адель фыркнула. Вблизи было заметно, что царапины, оставшиеся вчера от моей метлы, скрывает большой слой пудры, но из-за этой самой пудры, которая собралась в мелких морщинках, секретарша выглядела как бульдог. Делая мне кофе, Адель так старательно прикрывала локтем кружку, что, подозреваю, плевала туда.

– Пей, – Адель поставила передо мной кружку и выглядела такой любезной, что в своих подозрениях я уверилась.

– Позже, – кружку я брезгливо отодвинула пальчиком. Секретарша посмотрела на меня волком: радости от того, что я собираюсь задержаться, Адель явно не испытывала. – А я вижу у тебя царапины на лице не прошли.

Так как я косвенно к этим царапинам была причастна, замечание мое было рискованным. Хорошо, что я это быстро поняла и поправилась:

– Я помочь могу.

– Уже помогла, – фыркнула Адель. – Но ты не переживай, я тебя отблагодарю, – голос ее звучал зловеще. – Пей кофе.

Ох, судя по кровожадному исцарапанному лицу, в кофе был не только плевок добавлен. Кроме меня ведьм в городе не водится, но всякие интересные микстуры от лекарей неприятности тоже могут принести. Откуда я знаю, от чего госпожа секретарша лечится? Может быть, у нее проблемы с тем самым стулом, на котором не сидят, и она великодушно и мне решила помочь от них избавиться.

– Я серьезно, – я потрясла сумкой, и склянки загрохотали. – Я умею залечивать легкие раны и делать лицо гладким, красивым, без единого изъяна. Говорила же вчера.

Секретарша смотрела на меня с таким видом, будто хотела взять в плен и долго пытать. Возможно, так оно и было. Я бы тоже перед вмешательством в собственную внешность хотела подтверждения благих намерений, и хорошо, если бы эти благие намерения подтверждались кровью.

– Ну, хорошо, – Адель решилась. – Мне встать? Как тебе будет удобнее?

– Да я ниже тебя ростом. Сиди, конечно, только откинуться нужно, – я поправила голову секретарши. – Вот так, да.

Хорошо, что не все образцы зелий для красоты остались вчера в кабинете Кромберга, иначе завоевывать доверие секретарши было бы тяжело. Хотя и так придется помучиться… Нелегкая это работка – из жертвы метлы делать красотку.

Я выставила на стол несколько баночек, с удовольствием провела пальцем по плотным крышкам и с сомнением уставилась на Адель. Хорошо бы вытереть лицо салфетками со специальным раствором, но вот их я с собой не захватила. А потому щедро плеснула на лицо секретарши очищающим раствором и, не жалея, размазала его по коже.

– Ты что делаешь? – чуть не задохнулась от возмущения Адель. Она попыталась вскочить со стула, но я удержала ее за плечи.

– На тебе пудры столько, что ею можно накрасить гарнизон, – рявкнула я. – Я до твоих царапин добраться вообще-то должна. Лежи и не двигайся, а то сделаю что-то не то.

– Не то, – испуганно повторила Адель. – То есть у меня не только царапины исчезнут, но и что-то нужное?

– Почему сразу исчезнет? – возмутилась я. – Может быть, просто увеличится. И необязательно губы. Вполне возможно, что это будет нос… или веки.

– Веки? – прошептала секретарша. – Это что ж, я их руками поднимать буду?

Я представила Адель, придерживающую глаза руками, и закашлялась, чтобы в голос не засмеяться.

– Нет, мне это не нравится, так что просто убирай царапины, – хмуро сказала Адель. – И учти, если что пойдет не так, не посмотрю, что ты ведьма, и… и…

Мне даже интересно стало, чем же может угрожать секретарша. Явно же: Адель никакими способностями не обладает, кроме бюста такого размера, будто она из него растет, а не наоборот, но хрупкое перемирие я нарушать не стала и покорно кивнула.

– Поняла, мне будет плохо.

Без пудры, червленых бровей и ярких губ Адель выглядела непривычно мягко и приятно. Я сделала небольшой массаж, заставляя расслабиться напряженные мышцы лица, и оказалось, что секретарша еще и очень молода. Девушка разомлела, едва ли не замурлыкала, и я решила, что подходящий для разведки момент настал.

– А как тебя вчера Кромберг от моей метлы спас? – спросила я, нанося на лицо Адель зелье светло-зеленого цвета. По комнате разнесся едва слышный запах корицы, и заодно я открыла еще одну бутылочку, содержимое которой издавало аромат лаванды. Запахи маскировали друг друга, и даже будь Адель сведуща в зельях, не смогла бы ничего заподозрить.

– Он же маг, – сонно ответила секретарша. – Сказал что-то, рукой махнул – и все, твоя метелка на пол упала. Ты ж сама ведьма, как там у вас это происходит?

– Ну да, – пробурчала я. – Так и происходит. Кромберг, наверное, сильный маг?

– Сильный, – в голосе Адель послышалось восхищение. – К нему все обращаются в случае… часто обращаются.

Я покусала губы, не зная, следует ли мне знать об этих случаях, но решила, что имеются вопросы намного важнее. Сильные маги тоже подвержены ведьминскому колдовству, и Кромбергу не спастись.

– А красивый какой у тебя начальник, – я нанесла на лицо Адель следующее средство.

– Ой, не говори, – горько вздохнула секретарша. – Но он уже занят, так что даже не смотри в его сторону.

– Занят? – «удивилась» я. – И кем же? Неужели такая красотка, как ты, не смогла подвинуть?

Ответ на вопрос я получила, но совсем не с той стороны, с какой ожидала, да и голос был явно грубоват.

– Не смогла!

Адель вздрогнула и открыла глаза, позабыв о том, что на веки я зелье тоже наносила. Мы обе уставились на Главу Торговой гильдии, который смотрел на нас с недовольным выражением лица, только вот секретарше не удалось долго выдержать злой взгляд начальника.

– Ведьма! – Адель покачнулась и зажмурилась. – Мне глаза жжет.

– Так сама их открыла! – возмутилась я. – Ничего страшного не произошло, беги умойся.

Секретарша оказалась слабенькой, сразу потеряла способность мыслить здраво, закричала, завозмущалась, а в напряженной тишине приемной под тяжелым взглядом Главы Торговой гильдии эти крики казались чуть ли не концом света. Я не выдержала и плеснула ей в лицо очищающим зельем. Адель резко замолчала и недоверчиво приоткрыла один глаз.

– Все равно жжется.

– Идите к воде! – холодно сказал Кромберг, и его-то секретарша уже послушалась и, щурясь, направилась к выходу. Я расстроенно посмотрела ей вслед, понимая, что из-за некстати вернувшегося начальника разрушила подобие доверия, возникшего между нами девочками. Хотелось броситься секретарше вслед и взмолиться о прощении и понимании, но мне пришлось остаться с Главой Торговой гильдии.

– Госпожа Беллингслаузе, я полагаю? – до мерзости равнодушно осведомился Кромберг. Я неопределенно кивнула и принялась закрывать и собирать бутылочки. – Вы решили извести мою секретаршу?

– Вот уж нет, – я нахмурилась и изо всех сил сделала серьезный вид. – Наоборот, я пыталась устранить ущерб, который вчера нанесла моя метла.

– Вот как, – я коснулась бутылочки с запахом лаванды, но моя ладонь встретилась с пальцами Кромберга. Глава Торговой гильдии почти выхватил у меня склянку и поднес ее к лицу. – Вы позволите?

Я криво улыбнулась, но противиться не стала. Кромберг открыл бутылку, которую я уже счастливо успела закрыть, и принюхался.

– А для устранения ущерба обязательно было использовать зелье правды?

Я чуть сумку от неожиданности не уронила. Глава Торговой гильдии, пусть и серьезный маг, вот так с ходу определил, какое зелье перед ним находится? Я, конечно, использовала стандартный рецепт, но не думала, что Кромберг является знатоком в ведьмовском зельеварении.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – сухо сказала я и протянула руку к Кромбергу. Мужчина внимательно посмотрел на меня и бутылочкой покачал в воздухе.

– Госпожа Беллингслаузе, вы зачем пришли?

– За лицензией на кабинет красоты!

– И все?

– Нет, конечно, – фыркнула я. Кромберг высокомерно улыбнулся, но радовать его я не спешила. – Еще сумку свою хотела бы у вас забрать.

Мужчина опять принюхался.

– Значит, варили вы, раз на вас не действует.

– Или это не зелье правды, – подсказала я.

– Есть только один способ проверить, – хмыкнул Кромберг и демонстративно протянул мне бутылку. – Сделаете глоток?

Запах зелья на меня не действовал, так как я к нему слишком уж привычна, а вот если выпью хоть немного, может и понести в откровениях. Вряд ли Кромберг задаст вопрос насчет моих намерений в отношении него, но рисковать не стоит.

– Это не предназначено для питья, господин Кромберг, – я выпятила подбородок вперед и смерила Главу Гильдии таким взглядом, что он должен был сразу же стушеваться. К сожалению, Кромберг не оценил и только лишь закатил глаза. – Верните, пожалуйста, мое имущество.

Глава Гильдии поднял бутылку, рассматривая ее на свету, а я мысленно похвалила себя за то, что всегда покупаю затемненное стекло. В какой-то момент мне показалось, что Кромберг сделает глоток, но нет: мужчина крепко на мгновение сжал склянку и поставил ее на стол.

– Забирайте.

– А сумку?

– И сумку тоже. Мне ваше имущество ни к чему.

Слово «имущество» Кромберг произнес с мерзкой издевкой, и я еще раз подумала о том, что Герти Кафлиц в моем лице обретет чуть ли не спасение. Хотя тут же ударила себя по щекам, вспомнив, что пока даже не представляю, как буду расстраивать помолвку.

Кромберг развернулся и направился в собственный кабинет, а я поспешила следом. Шла задумчивая, размышляющая, каким зельем можно опоить Кромберга, если он составы на запах определяет, и потому не сразу среагировала на изменение обстановки. Мужчина резко остановился, и я впечаталась лицом в его спину.

– Госпожа Беллингслаузе, – вкрадчиво начал Кромберг. – А вы сегодня уже заходили в мой кабинет?

Я сделала шаг назад и недовольно потерла нос.

– Каюсь, не успела. Как порядочная ведьма ждала вас в коридоре, а что случилось?