Самая приличная ведьма

Я даже ужаснулась от такого заявления. Приложила руку к груди и вытаращила глаза.

– Да как можно, офицер! Нет, такого я никогда не говорила. Напротив, я утверждаю, что у вас голос в голове. Это намного более серьезный симптом. Знаете, у нас в колледже был курс лекарского дела, и я могу делать такие выводы.

Самое обидное, что Ригерлаш не обращал на мои выпады никакого внимания. Сидел, вежливо улыбался и будто бы знал что-то, чего не знала я. Это бесило.

– Госпожа Беллингслаузе, я живу в Велтоне всю жизнь, а это без малого двадцать восемь лет, и с детства мне, как и всем остальным жителям, было известно, кому принадлежит этот дом.

Я приподняла брови, изображая изумление.

– Кому же?

– Торговой гильдии Велтона, госпожа Беллингслаузе.

От такого известия я воздухом поперхнулась.

– Да вы шутите! Но… но у меня же документы.

– Вот именно. С сегодняшнего дня дом вдруг принадлежит вам. Не подскажете, с чего такая милость?

– Подскажу, – я откашлялась. – Как выпускнице колледжа мне положена помощь Совета ведьм.

– И вы…

– Я попросила дом, – я поморщилась, осознавая, какая это была дурацкая затея. Знала же, что от ведьм хорошего не жди, но повелась на мотивирующие речи Уго. Посмотрела на картину и мысленно пообещала себе, что доберусь до книг с ритуалами изгнания духов.

– Вас не обманули, – развеселился Ригерлаш. Причину его веселья я постичь не могла и оттого бесилась еще больше. Еще чуть-чуть, и из ушей вполне мог пойти дым. – Дом вам теперь действительно принадлежит.

Точно. Как и проблемы этого дома.

– А что вы знаете о мужчине, которого нашли здесь?

– Только то, что он подпирал мою дверь, – съязвила я. – Но хотела бы знать и того меньше.

– Его зовут Патрик Бонке.

И офицер уставился на меня, явно пытаясь заметить какую-то реакцию на это имя. Я подождала минуту и вопросительно приподняла бровь.

– Кто он?

– Уважаемый человек, попечитель местного храма и дома милосердия…

Уго не сдержался и крякнул, но Ригерлаш сделал вид, что ничего не заметил. Я же будто одним местом почувствовала, что последует за такой великолепной характеристикой.

– … и по совместительству противник ведьм.

– Кто бы сомневался, – буркнула я, без особого, впрочем, воодушевления. – И почему все уважаемые люди как один выступают против ведьм?

Офицер перестал улыбаться, и отчего-то я поежилась, хотя магов никогда ранее не боялась. Мужчина наклонился ко мне, оперся локтями о колени и серьезно сказал:

– Вы понимаете, госпожа Беллингслаузе, насколько странно это выглядит?

Я потерла лоб и вздохнула. Выглядело это все и впрямь премерзко: Торговая гильдия отчего-то предоставляет мне дом, в него тут же является возмущенный Патрик Бонке и, конечно же, умирает. Интересно, кто бы мог его тут приговорить?

Не успела я смириться с мыслью о том, что ночевать придется в камере, вдруг заговорил Уго.

– А какова причина смерти этого вашего уважаемого человека, офицер?

Ригерлаш повернул голову в сторону портрета и скривился.

– Опять станете утверждать, что это голос в моей голове?

Но меня тоже заинтересовал вопрос Уго.

– Хорошо-хорошо, – подобралась я. – Это дух в моей картине. Имею право – я же ведьма. Но вы все же ответьте: какова причина смерти?

– Эксперт-лекарь еще не дал своего заключения.

– Вы же маг, – опять влез Уго. – Поэтому точно сделали какие-то выводы.

Ригерлаш поджал губы, но дух не унимался.

– И судя по тому, что вы все еще не заковали госпожу Беллингслаузе, Патрик Бонке или погиб по естественной причине, или вовсе до того, как моя подопечная получила документы на дом.

А ведь действительно! Я нахохлилась, сообразив, что офицер попытался сделать из меня дурочку. Ригерлаш тоже понял, что вертеть мной не получится (не в такой компании), а потому поднялся со стула, взял куртку и доверительно спросил:

– Госпожа Беллингслаузе, вам нужна помощь в изгнании духа?

– Нет! – прошипела я.

– Очень жаль, – я бы тоже расстроилась, что не удалось навешать на девушку всех собак. – Тогда вынужден откланяться. Вас вызовут в полицию для дачи официальных показаний, – Ригерлаш покосился на портрет матушки и поморщился. – Надеюсь, вы оставите картину дома.

А вот на это офицеру точно не стоило надеяться. Я подождала, пока за Ригерлашем закроется дверь, посчитала до десяти, чтобы офицер успел отойти от крыльца, и закричала, выпуская свою ярость. По комнате пронесся ветер, несколько мебельных чехлов стянуло с мебели, но зато и меня немного отпустило. Я опять могла вести себя прилично и даже немного рассуждать.

– Итак, – я повернулась к портрету, – Уго, оказывается, ты не так уж и прост.

Портрет молчал, но меня сейчас мало заботило его прошлое. Я прошлась по комнате, пиная крупный мусор и размышляя, как теперь быть. Не сразу опомнилась и щелкнула пальцами, заставляя метлу приступить к уборке. Обычно я так не делала и подметала самостоятельно и обычным веником – все ж таки прутья у метелки стираются и очень дорого стоят запасные, но сейчас нужно было что-то решать. Делая вид, что в уборке принимаю деятельное участие, я открыла окна. В разгар летнего жаркого утра ветра дождаться было тяжело, но дышать стало легче.

– Уго, я знаю, ты меня слышишь.

Портрет молчал. По-видимому, тема прошлого дух тяготила.

– Мы можем сбежать?

Уго заворчал что-то, но все же дал четкий ответ:

– Нет, иначе будем под подозрением.

– Можно подумать, мы сейчас вообще вне их.

Я фыркнула и решила посмотреть, что еще приготовили для меня ведьмы. Для прогулки по дому взяла с собой портрет – иногда нужен совет и от идиота. Особенно когда выяснилось, что Уго так успешно им притворяется.

Дом оказался совсем небольшим: прихожая, кухня, ванная и две комнаты на первом этаже. Сначала я расстроилась, но позже обнаружила лестницу на чердак и решила, что, если убрать весь сваленный мусор, у меня появится отличная спальня. А на первом этаже вполне можно оборудовать кабинеты. Хотя о чем это я? Сначала один кабинет, а уже потом, когда найму работников…

Чуть не задохнулась от открывающихся перспектив, как вдруг Уго опять заговорил, прерывая мои счастливые фантазии.

– Когда ты общалась с ведьмами, они как тебе дом решили дать? С удовольствием или без?

Я рассказала подробности встречи с Советом ведьм. Дух выслушал и недовольно подытожил:

– Только у меня ощущение, что ведьмам очень хотелось, чтобы труп обнаружили?

– Не нахожу логики, – настроение у меня опять начало портиться, и картины чудесного будущего померкли. – Тогда отдали бы мне этот дом и не ставили никаких условий.

– Это было бы очень подозрительно, – не согласился Уго. – Хотя вряд ли Совет ведьм это могло озаботить. Самый сложный вопрос во всем этом недоразумении: причем здесь Торговая гильдия? И дом им принадлежит, и мужик, которого ты должна соблазнить, там же служит.

Мое выражение лица в этот момент можно было описать формулой: услышала, возмутилась, желает убить.

– Я никого не должна соблазнять!

– А, да? – невинно удивился Уго. – Странно, ведь это самый легкий способ расстроить помолвку.

– Зельем опою, – прошипела я. – Прокляну на крайний случай, но уж точно не буду в постель ложиться.

– Ну да, ну да, – дух закрыл эту тему, а меня смутила его неожиданная покладистость. – Наверное, нужно сходить в Торговую гильдию разведать обстановку?

– Сейчас мне нужно спать, – не согласилась я. – А уже потом я навещу Торговую гильдию, но даже не надейся, что пойдешь со мной.

***

Спала я на старом матрасе, который отыскала в одной из комнат нового дома. Он пах мышами и навевал дурные сны, но выбирать было не из чего. Проснулась я вечером и, несмотря на обещание, данное Уго, принялась за уборку.

Разобрала мебель, спрятанную под чехлами, и недовольно скривилась. Что-то, как например, стулья, можно было использовать, но большая часть вещей оказалась откровенной рухлядью. Как вам, к слову, фортепиано с выломанными клавишами и порванными струнами? Какой изверг вообще это совершил? Явно же, не мыши грызли железные струны.

Для того чтобы вынести весь мусор, мне нужно было или нарастить мускулы, или нанять грузчиков. Первое было проблематично, второе – дорого, а потому я решила вспомнить о том, что являюсь дипломированной ведьмой, и отряхнула котелок.

Плюс ведьминского котелка в том, что греется он без огня, а значит, костер посреди комнаты разводить не пришлось. Я бросила в котел необходимые травы, попутно отметила, что окопник и мятлик заканчивается, и подождала, пока зелье закипит. Мне нравился этот момент: помешивая длинной деревянной ложкой варево, формулируя заклятье, да еще и при свете свечей, я выглядела в высшей степени загадочно.

Формула временных ног

Для тех, кто бегать не мог.

Ведьмы желанье исполнит…

Задумалась над рифмой, но что-то в голову ничего подходящего не приходило, а зелье ждать не могло, и я махнула рукой.

Бездушное вновь успокоит.

Если у магов все стабильно, они пользуются одними и теми же заклинаниями всю жизнь, и только сильнейшие могут придумать что-то новенькое, то сила ведьм намного пластичнее. Зная свойства трав, камней, деревьев и прочих ингредиентов и используя каждый раз новые заклятья, мы можем очень многое. Нет, есть какие-то общие ритуалы, как например, вызов Совета ведьм, но их намного меньше, чем ведьмовская фантазия.

Это заклинание было коротким, простеньким, но мне ничего и масштабного не требовалось – всего лишь, чтобы мусор самостоятельно добрался до следующего места своего обитания. Я обрызгала кучу старой мебели зельем и отправилась на улицу. Первым за мной вышагивало пианино, которое в дверь пролезало боком, следом спешил продавленный диван, на котором разместились мешки с мусором, а после катилась, бежала, ползла всякая мелочь.

Недолго я радовалась, что так хорошо все придумала. Осознание того, что я вообще-то на центральной улице теперь живу, пришло в тот момент, когда я встретилась взглядами с прохожей леди. Леди была престарелая, прекрасно одетая и очень ошарашенная мной и моим сопровождением. К слову, она держала в руках зонтик, хотя на дождь не было и намека. Я посмотрела по сторонам, удостоверилась, что вечером по центральной улице любят гулять многие, и мысленно застонала. Не так, ой не так мне хотелось объявить горожанам, что по соседству с ними поселилась ведьма.

– Добрый вечер, – с обворожительной улыбкой обратилась я к леди, которую увидела первой. – Позвольте задать вам вопрос.

Леди приоткрыла рот и замерла. Не знаю, то ли это ее обыкновенная реакция, то ли она не думала, что я умею разговаривать. Я досадливо одернула пыльный фартук и попыталась еще раз.

– Вы не знаете, где здесь мусорка?

У женщины явно задергался глаз, и я даже запереживала:

– Вы себя хорошо чувствуете? Выглядите не очень.

Леди совсем неожиданно взвизгнула и взмахнула зонтиком.

– Да как ты смеешь!

Я мысленно повторила все слова, которые произнесла ранее, ничего криминального не усмотрела и удостоверилась в том, что женщина больна. К нам направились несколько прохожих, по-видимому, чтобы поучаствовать в обсуждении здоровья старушки.

– Вам бы лекаря вызвать, – посоветовала я. – Вспышки агрессии, странная мимика…

Леди возмущенно взревела. Такого низкого голоса я от нее не ожидала и потому сделала совсем не обычный вывод.

– Не подходите! – закричала я, останавливая неравнодушных прохожих, и бросилась прятаться за пианино. – В ней демон!

Люди отшатнулись, а леди обескуражено заморгала.

– Почему демон-то? – обычным дрожащим голосом поинтересовалась она. Я выглянула из-за пианино. Инструменту-инвалиду уже все равно, а я с демонами только на страницах учебников встречалась.

– Все симптомы налицо! – поясняла я не для леди, а мужчинам-прохожим, которые не понимали, что происходит. – Она кричит не своим голосом, лицо дергается и мнется как глиняное. Я советую вам вызвать стражников, сами не справимся.

От группы прохожих отделился высокий мужчина с намечающимся пузиком. Я прищурилась, чтобы лучше видеть в сумерках, и без особой радости обнаружила, что к нам идет мэр города – Марк Кафлиц.

– Мама? – удивленно воскликнул он. – Что происходит?

В руках мэр держал два рожка мороженого, и я поняла, что мамулю он оставил ненадолго, и госпожа Кафлиц явно не могла за столь короткий срок обзавестись демоном. А это значит…

– Марк, она меня оскорбила!

– Кто? – мэр посмотрел по сторонам. Меня не заметил, но отзывчивые прохожие мигом подсказали, о ком идет речь.

– Она! – на меня показали сразу несколько человек.

– Я никого не оскорбляла! – я вышла из-за пианино и задрала подбородок повыше. – Я лишь спросила, где здесь мусорка!

– И ты считаешь, что я в курсе?! Что мне там делать?! – взвизгнула госпожа Кафлиц.

– Я вас впервые вижу, – возмутилась я. – Просто задала вопрос, если вы не знаете ответ, об этом можно сказать. Мысли я, к сожалению, читать не умею!

– А демон? Ты сказала, что во мне сидит демон! И вообще говорила всякие гнусности о моем лице.

– Обозналась, – я почувствовала, что начинаю дрожать то ли от гнева, то ли от страха. Немудрено было испугаться: мэр смотрел на меня как-то очень кровожадно. – Но в качестве извинений готова провести для вашего лица несколько приятных процедур. Скоро здесь откроется кабинет красоты.

Не знаю, сколько пар глаз посмотрели на мой дом с темными окнами, на сломанную старую мебель, столпившуюся за мной, но на лицах всех прохожих, в том числе и мэра, отразилось сомнение.

– Делаем ремонт, – с тяжелым вздохом сказала я в пустоту. Нет, первое знакомство точно оказалось не положительным.

– Стоп! – рявкнул мэр. – Вы вообще кто?

Я поморщилась как от зубной боли – говорить свое имя отчаянно не хотелось. Имелись подозрения, что тогда господин Кафлиц вспомнит о нашем знакомстве и каждому красочно расскажет, как меня вышвыривали из его кабинета. Потому я поправила порядком растрепавшиеся волосы, высокомерно взглянула на мэра, а затем на его мамашу и уверенно сказала:

– Мое имя вам ничего не даст.

Решила обезопасить будущее место сбора денег и добавила:

– А имя владелицы слишком известно, чтобы я его здесь каждому называла. Всего доброго.

Я сделала несколько шагов к дому и вспомнила, что нужно что-то делать с мусором. Посмотрела на пианино и определила его в этом безумии предводителем.

– Ищите мусорку! – заявила я и решительно зашагала к дому. Хорошо, что толпа не проронила ни звука, иначе от нервов я могла и побежать.

Глава 4

Утром я проснулась оттого, что рядом громко разговаривал Уго. Мерзкий дух на какое-то время вышел из картины, перенес ее в комнату, где я спала, и влез обратно. Все для того, чтобы я не пропустила его гениальные мысли.

– Я придумал повод, чтобы явиться в Торговую гильдию.

Я отрыла глаза. За окном было светло, но летом светло почти всегда, так что приступ красноречия на Уго мог напасть и в четыре часа утра.

– Разумеется, озвучу я его, если ты пообещаешь взять меня с собой.

Я повернулась на продавленном матрасе и посмотрела на картину. Спина болела так, будто ночь я провела на досках, хотелось хоть немного времени, чтобы восстановиться.

– Уго, я знаю, что после смерти многие души не могут упокоиться, потому что сходят с ума. Мне кажется, ты это как раз тот самый случай. Вот как ты представляешь: пришла в Торговую гильдию с картиной. Что обо мне подумают?

– Мы представим меня твоим адвокатом, – в голосе Уго прозвучала такая надежда, что меня опять посетили подозрения насчет его прижизненного занятия, но озвучивать я их не стала, понимая, что дух опять замкнется.

– Разве адвокаты могут быть мертвыми?

– В законе об этом ни слова не сказано, – дух ответил так быстро, будто только что в учебнике прочитал. – А раз запрета нет, значит, теоретически…

– Хватит, – я встала с матраса и потянулась. В спине что-то хрустнуло. – Хоть в качестве адвоката, хоть в качестве дурного духа в Торговую гильдию со мной ты не пойдешь.

– По какой причине? – то есть Уго еще и протесты вздумал заявлять? Я так разозлилась, что в ответ нескромно рявкнула:

– По причине здравого смысла.

Уго обиженно замолчал, так что я получила возможность принять душ в тишине. Формально. Душем не пользовались долго, и трубы сильно заржавели. Минут десять пришлось ждать, пока из оранжевой вода превратится в прозрачную, а в остальные десять минут дух перестал обижаться, и тишина прекратилась. Я не прислушивалась, но возмущенный фон, который всячески распространял Уго, съел все удовольствие от процесса купания. Но, болтая, дух выдал свою идею: в Торговую гильдию мне нужно попасть, чтобы получить лицензию. Ремонт в доме я могла делать и без нее, но повод был очень даже неплохой.

Я вышла из душа, и передо мной во всей красе встал вопрос: что надеть. Вообще гардероб ведьмы призван решать три задачи: отвлечение, соблазнение, устрашение, – но мои платья могли лишь вызывать смех. Приобретены они были еще до поступления в колледж, во время обучения мы носили форму, и модниц в Велтоне явно удивить не могли. Следовало посетить швею, но как скоро она сможет сделать мой заказ? Не выйдет ли так, что Торговую гильдию в новом платье я смогу посетить аккурат на свадьбу ее главы?

Я тяжело вздохнула и натянула то платье, которое приходилось носить реже всего. Зеленое. С бантиком. Ненавижу зеленый цвет и бантики всех мастей.

– Ты к швее? – непонятно почему обрадовался Уго. – Попроси ее изготовить что-то эффектное, что-то такое, чтобы вся Гильдия поняла: ведьма открывает свое дело.

На зеркало я оглянулась хмуро и со скорбью. По моему платью нельзя было даже понять, что я ведьма, а потому метлу решила взять с собой. Как доказательство, а то вдруг глава Торговой гильдии подслеповат, глуховат да еще и туповат до кучи. Помимо метлы я взяла с собой несколько экземпляров зелий для лица, которые сложила в большую сумку. Уго смотрел на мои сборы с подозрением: на портрете появился призрачный глаз, страдающий косоглазием.

– Почему ты берешь к швее все эти скляночки? Ты хочешь заколдовать ее, чтобы сшила платье бесплатно? Хороший выбор, но не уверен, что это законно. Не забудь замести следы.

Я громко вздохнула, но не прервала словоблудие духа, и он продолжил:

– Ни на что не намекаю, но лучшим способом избавиться от доказательств является смерть, – Уго многозначительно поморгал единственным видимым глазом. – Сама решай, кто должен умереть.

Я взяла сумку в правую руку, метлу – в левую и толкнула дверь ногой. Она со скрипом открылась, но не зафиксировалась, а отправилась обратно, и в этот краткий миг я выскользнула на улицу, успев крикнуть Уго:

– Я в Гильдию.

Дух взвыл, но сделать уже ничего не мог. Я хохотнула смехом номер пять из арсенала ведьм, а именно «смех злобный, укороченный», и только тогда заметила полицейского. Он стоял сбоку от крыльца и явно ждал меня. Молодой, долговязый, с густой челочкой и выбритым затылком, а смотрел-то как! Будто я уже в отделении за решеткой сидела. Взгляд многое может сказать о человеке, и вот об этом конкретном сержанте я поняла главное: он мне не нравится.

– Молодой человек, с такими прыщами, как у вас, я бы делала лицо попроще, – громко сказала я. Сержант удивленно моргнул, но высокомерное выражение пропало.

– Ведьма?

– Госпожа Беллингслаузе, – поправила я. – Что вам нужно?

– У меня для вас повестка, – полицейский протянул мне узкую полоску серой бумаги, по которой изредка пробегали фиолетовые искорки. Я с неудовольствием взглянула на нее, но брать в руки не стала. – Вы должны явиться в отделение.

– Когда?

– Прямо сейчас! – сержант хитро улыбнулся. Я кивнула и села на метлу.

– Нет, мне это не подходит.

Полицейский растерялся. Даже по сторонам посмотрел, словно хотел призвать свидетелей моей наглости, но будний день, утро – улица пустовала.

– То есть как это? Но ведь вы… обязаны.

Руки были заняты, хотя очень хотелось покрутить пальцем у виска.

– Молодой человек, вы, наверное, недавно работаете, а потому не знаете, что сначала нужно отдавать повестку, а потом сообщать, что это она. Раз я в руки бумагу не взяла, значит заклинание не подействовало, и жгучего желания пойти с вами в отделение у меня не появилось. Так что до сви-да-ния, – я широко улыбнулась. Хотела было громко засмеяться, но решила, что оставлю это на другой раз.

Я улетала, а сержант смотрел мне вслед, широко раскрыв рот. Повестка выпала у него из рук и взлетела даже быстрее, чем это сделала моя метла.

В городе я жила уже пару месяцев и, где принимает лучшая в городе швея, безусловно, знала. А лучшая почему? Потому что единственная, и госпожа Тиллер этим бессовестно пользовалась: завышала цены, задерживала выполнение заказов. Все, у кого имелась возможность, заказывали платья в соседних городах, но у меня ее не было.

Несмотря на ранний, час ателье было полно людей: помощницы обмеряли сразу трех девушек, целые группы поддержки одобрительно охали даже без повода. И все присутствующие были настолько претенциозно одеты, что я в стареньком платьице с огромной сумкой и метлой выглядела, мягко говоря, белой вороной.

За мной хлопнула дверь, внося посторонний звук в милое воркование, и все представительницы женского царства, желающего хорошо выглядеть, обернулись. Обернулись и замерли, вытаращив глаза, словно голодные чайки на рыбину. Не меньше двадцати девиц с одинаковыми прическами и в разноцветных однофасонных платьях смотрели на меня и словно бы ожидали повода, чтобы броситься. Следовало забросить хоть какой-то корм в их обезображенные модой головы.

– Добрый день. Мне нужна госпожа Тиллер.

– Ведьма? Это же не ведьма? – волной зашуршали предположения. – Не похожа. У нее есть метла?

– Тиллер, – напомнила я, повыше приподняв подбородок. К негативной реакции на свое появление привыкла еще с детства – ведьма я чистокровная, и с мамой даже в булочную нельзя было зайти без того, чтобы нам пообещали адские муки. – Где швея?

– Маэстро швейного искусства! – из глубины девичьего царства вперед шагнула импозантная дама в таком открытом платье, что оно точно решало не одну задачу гардероба ведьмы. – Швеи – это вот, – женщина пренебрежительно махнула на помощниц, собирающих юбками пыль. – А я создатель моды.

– Приятно познакомиться, – хмуро солгала я. Госпожа Тиллер мне резко не понравилась, начиная от седых волос, уложенных идеальными колечками, до экстремально высоких каблуков на ярко-красных туфлях. – Мне нужно заказать у вас несколько платьев.

– Разумеется, – госпожа Тиллер мерзко хихикнула, и почти все девицы ее поддержали. – Мое ателье знает каждая девушка в городе – от ведьмы до супруги мэра.

Виски сдавило. Момент, который происходил сейчас, мне словно бы пришлось проживать не единожды: во время учебы в колледже попыталась было заказать в одном из ателье платье, но те швеи из прошлого, так же называющие себя громкими словами, осмеяли меня. Вот только я уже не была испуганной девчонкой, стесняющейся своего дара, а потому так широко улыбнулась, что кажется продемонстрировала зубы мудрости. Те девицы, что поумнее, отошли назад и прекратили хихиканье, но глупых оказалось больше. Запомнила их на тот случай, если они пожелают изменить свою внешность.

– Кому я могу озвучить свои пожелания?

Госпожа Тиллер подошла ближе, грациозно покачивая широкими бедрами, и осмотрела меня, поджимая губы.

– Неплохие данные, конечно. Думаю, смогу с этим работать. Эй, десятая Тиль, пойди сюда.

К нам подошла симпатичная девушка, такая худая, что, уверена, под определенным углом она могла просвечивать. Глаза в пол, и в руках испуганно вертит ленту для снятия мерок. На меня даже не выделили опытную швею, ну что ж.

– Сними мерки с этой… ведьмы.

Я приподняла бровь – на мой вопрос так и не ответили. И так нарочито, что оставить это без внимания было невозможно. Десятая Тиль приложила ко мне ленту, а я мило улыбнулась и отвела ее руки.

– А у вас плохая память, госпожа Тиллер, я права?

Маэстро швейного мастерства медленно повернулась. Те из ее подчиненных, что уже прекратили наблюдать за представлением и приступили к обязанностям, замерли и вжали голову в плечи.

– Вы так считаете, ведьма?

– Конечно, – я мысленно посокрушалась насчет того, что платья мне не видать. – Своим помощницам раздали номерки вместо имен и через пять секунд уже забыли о моем вопросе. Но я не гордая, повторю: кому могу озвучить свои предпочтения?

– Мне ваши предпочтения ни к чему, – фыркнула госпожа Тиллер. – Какой вкус может быть у ведьмы? Я здесь придумываю платья сама, и пока еще никто не остался недовольным.

Я скептически посмотрела на толпу девиц, которые слушали скандал, затаив дыхание.

– Ну судя по тому, что все одеты одинаково, вкус у вас тоже не очень-то хорош. Открою секрет, если вы изменили цвет платья, фасон от этого нисколько не поменялся.