Страна вечного детства

Для насекомых, они вели себя неестественно. Их полёт был нервный, дёрганый, суетливый. Проносясь роем, пчёлы создавали под собой воздушный поток такой силы, что трава пригибалась к земле.

Сетка едва защищала лицо от ударов. Насекомые с силой врезались в неё. Приходилось вдвое дольше окуривать ульи, чтобы успокоить пчёл перед сбором мёда.

А потом стало твориться нечто по-настоящему жуткое. Однажды вечером в дом через откидную створку влетел целый рой насекомых. Выгнать их из комнаты не получилось. Тогда Антон оставил окно открытым, а дверь в комнату закрыл, думал покружат, покружат и улетят сами. Жена боялась, говорила, что дверь не плотно закрывается, пчёлы ночью в спальню залетят.

Дверь уже подрагивала и было слышно, как с той стороны в неё будто колотят. Страшно! Девушка сказала, что лучше пойдёт ночевать в дом к родителям. Мужчина придвинул комод к двери. Только так он смог уговорить жену остаться.

Утром супруги проснулись, услышали нарастающий гул из коридора. Вышли и увидели, что ящики комода шевелятся, слегка двигаются туда-сюда. Мужчина взялся за ручку. Жена подскочила, хотела его остановить, но было поздно, он уже приоткрыл ящик и оттуда вырвался чёрный поток злобных насекомых. Они градом осыпали хозяев дома, агрессивно впивались жалами.

Супруги выбежали на улицу в чём были. Все покусанные. Мужику-то ещё ничего, а девушка попала в больницу с распухшим горлом, чуть не задохнулась.

Оказалось, за ночь насекомые пролезли через щель в двери в небольшое отверстие в задней части комода. Там они тут же размножились и устроили себе улей. Выдвижные ящики были полны сот. А, что в комнате творилось! Там тысячи насекомых висели чёрной тучей и жужжали. Облепили, стены и потолок массивными восковыми наростами. Теперь Антону стало ясно, что эксперимент вышел из-под контроля.

Он ужаснулся, подумав, что случится тут за несколько дней? Пчёлы весь дом превратят в свой улей, где людям не останется места.

До того дня Антон верил, что пчёлы – это очень полезные и ценные для экосистемы насекомые. Но эти были просто чудовищами. Нужно было избавиться от них, пока они всё ещё были привязаны к этому месту.

Решил Антон пчёл потравить. Взял серый фитиль, кинул во все ульи. Поджёг фитили в каждой комнате, задымил весь дом. Все пчёлы передохли, ни одной не осталось. Он вымел из дома горы трупиков, но когда жена вернулась из больницы, то Антон выступил против того, чтобы убрать из комнаты пчелиные соты. Сказал, что пригласит домой журналистов, телевизионщиков. Был уверен, что сможет разбогатеть на сенсации.

Жена не одобряла, чтобы в дом постоянно ходили незнакомые люди. Ей хотелось спокойной жизни, да и забыть поскорее про этот кошмар. Она же едва не погибла из-за этих адских почёл.

Но мужчина и от собранного мёда тоже отказывался избавляться, ведь он его ел и с ним ничего не случилось. Зачем продукты выбрасывать?

И вроде кончились напасти, но потом этот мужчина исчез. Жена одним утром проснулась, а его нет нигде. Сколько искали так и не нашли. Девушка недолго пожила в этом доме одна и съехала обратно к родителям.

С тех пор странная она стала, вся в себе, ни с кем не разговаривает, даже здоровается с людьми редко.

– Можешь не верить, но это всё у нас на глазах происходило, – сказал Матвей. – Я сам на этих его скоростных пчёл приходил посмотреть. Они двигались как «на перемотке». Жуть! Хорошо, что он их потравил.

– А куда он сам делся? – спросил я.

– Этого никто не знает, но, скорее всего, умер, – ответил Матвей.

– С чего ты взял? – не понял я.

– Призрак его тут многие видели, – шёпотом сказал зять. – Думаешь, почему я с тобой в дом не пошёл? Я ульев не боюсь. А с привидениями встречаться не хочется.

«Трепло!», – подумал я. Всю историю испортил. Я почти поверил, а он опять про призраков начал.

Мы шли домой, а Матвей всё рассказывал, что видели Антона на берегу – появился он и исчез. А в другой раз видели его в окне своего дома в комнате с ульями. И был он страшный… При жизни такой статный, крепкий, а тут тощий, бледный, волосы редкие.

Душа его не успокоилась. Что с ним случилось осталось загадкой. Может пчёлы вернулись и его сожрали, а может жена его убила или он сам тем мёдом отравился и умер, а жена тело спрятала, чтобы на неё не подумали. Не зря же ходит, молчит. Наверное, знает что-то! Так рассуждал Матвей.

Я его послушал и забыл. Наверное, и не вспомнил бы снова эту историю, но к концу моего отпуска произошло ещё кое-что, из-за чего в деревне случился переполох.

В Пчелином доме обнаружили мёртвого человека. Это был неизвестный старик лет семидесяти. Пока ехала полиция у дома собрались люди. Я тоже туда пришёл с Матвеем. Была там и жена пропавшего Антона. Её, кстати, звали Карина. Она заходила в дом и вышла оттуда в слезах.

Всё стояла и плакала. К ней подошли спросить, что случилось.

Девушка была уверена, что этот старик и есть её муж. Местные жители говорили, что он и правда похож на пропавшего хозяина дома, будто его близкий родственник. Но не мог это быть он сам. Антону было всего сорок, выглядел он моложе своих лет, а это лысый старик с сединой в бороде.

Но Карина объяснила почему она так считает. Когда её муж пропал, она ещё некоторое время жила в доме, и творились там странные вещи. Сквозняки свистели, вещи перемещались с места на место. Из холодильника пропадала вся еда, исчезли все соленья на зиму. А однажды днём она увидела своего мужа в постели спящим. Хотя она не сразу поняла, что он спит. Казалось, что мужчина бьётся в конвульсиях, а на самом деле лишь ворочался во сне. Мужчина резко вздрагивал, меняя положение. Он то лежал на одном боку, то на другом, то на животе, а потом одеяло взлетело к потолку, и он исчез.

Оказалось, что Антон не пропадал. Он подхватил тот загадочный «вирус скорости». Все процессы в его теле ускорились настолько, что одна минута тянулась для него как час, а люди и всё вокруг двигалось так медленно, что различить движение для него было всё равно, что наблюдать за ростом растений.

Карина сказала, что об этом ей муж сам рассказал в письме. Другого способа связаться с ней он не нашёл, хотя всё это время был рядом. Для людей мужчина передвигался так быстро, что они не могли его увидеть. Лишь, когда он спал минут пять или семь, жена видела его в постели.

В том письме Антон написал, что это случилось с ним, как и с его пчёлами, скорее всего, из-за мёда. И хорошо, что он один его ел и никого не угощал.

Ещё он писал, как ему одиноко жить среди людей-статуй, а одна ночь для него длится почти как месяц. Неделя по ощущениям – дольше года.

«…сначала я думал, что время остановилось, но потом догадался, что это я стал слишком быстрым. Смотрю в календарь – для вас только десять дней прошло, а я уже успел забыть твой голос. Звуки для меня теперь совсем другие, растянутые, похожие на шум и неприятные для слуха. Долго приходилось к ним привыкать.

Я забыл каково это, видеть в небе пролетающих птиц, а зависших в воздухе. Вижу тебя на кухне – ты плачешь. Я покидаю дом, прохожу весь лес, болтаюсь где-то от скуки, засыпаю, просыпаюсь, возвращаюсь домой, а ты до сих пор сидишь на кухне и плачешь.

Я старался не впадать в уныние, думал, что рано или поздно замедлюсь и всё станет как прежде, но сейчас уже на это не надеюсь. Были у меня мысли, подкладывать этот мёд к тебе в еду. Или подкинуть ещё кому-нибудь, чтобы сравнять с собой по скорости. Но я никого не хочу обрекать на подобные муки, и, чтобы не было такого соблазна от проклятого мёда я избавился. Будь спокойна».

Разбирать эту писанину было нелегко, в некоторых местах бумага была порвана, будто автор письма то и дело случайно протыкал лист ручкой, а ещё местами текст был написан одним только нажимом, словно чернила не успевали за быстрой рукой.

Потом были и другие письма, они появлялись кучами, стопками. Их было так много, что Карина не успевала их читать. Девушка не выдержала всего этого, сбежала из дома. Но и потом она ещё некоторое время ощущала рядом присутствие мужа. Находила где-нибудь подброшенное письмо. Читать их не было сил. Это писал уже какой-то другой человек, помудревший, прочитавший сотни книг, но давно утративший способность общения с людьми.

Мужчина стал не только невероятно быстрый, он ещё и стремительно старел. За наши полгода он прожил около тридцати лет. И только теперь, когда он навсегда замер, люди смогли его увидеть. Вот он лежал в пустом доме на кровати мёртвый…

Все оставшиеся дни в деревне, я только и думал обо всём произошедшим. Хотелось бы мне знать, а откуда взялась та первая «скоростная пчела», что прилетела на пасеку Антона?

– Наверное, это учёные в своих лабораториях создали новый вид, – предположил Матвей, он был конченным конспирологом. – Пчёлы на планете вымирают, а без них нам всем конец. Вот учёные, наверное, экспериментировали, хотели численность пчёл повысить. Сделали их такими, чтобы размножались побыстрее. Но потом увидели, что они на всё остальное влияют вот так – других могут скоростью заразить, и учёные уничтожили своих насекомых. Наверное, одна пчела всё-таки выжила и добралась до пасеки Антона.

А сестра мне сказала:

– Не верь всему, что болтают в деревне. Может Карина, потеряв родного человека, рассудком двинулась, и муж ей только казался и письма она сама себе писала. А старик… Да, мало ли? По берегу сколько бичей ходят. Один из них в пустой дом забрался переночевать и умер. Вот и всё объяснение.

Но я теперь я и не знаю во что мне верить, а во что не верить.

Призрак розовой оранжереи

Страшно оказаться застигнутым на месте преступления. И одно дело быть пойманным за руку человеком, но каким будет ужас похитителя, если призрак явится с того света, чтобы наказать его.

Поздним вечером Аня пробралась в оранжерею купчихи Авдеевой. Она всего лишь хотела срезать одну розу для себя. Девочка оглянулась назад и увидела её… Среди темноты, прямо у неё за спиной стояла высокая белая дама. Её мёртвое бледное лицо, пустые глаза без зрачков, молча вопрошали: «Зачем ты пришла? Что ты собираешься сделать с моими цветами?». Девочка вздрогнула от ужаса и сдерживаясь, чтобы не закричать, понеслась прочь. И много лет спустя она не смогла забыть того, что с ней тогда случилось.

***

День в доме-музее купца Авдеева прошёл как обычно спокойно без происшествий. Пожилой работник оранжереи Егор Андреевич не спеша брёл к воротам, когда к нему приблизилась молодая женщина. Она попросила уделить ей несколько минут.

– Не пугайтесь, я просто хочу сказать Вам спасибо и подарить свою книгу, – сказала незнакомка.

– Что-то я не могу Вас вспомнить, – сказал пожилой работник.

– Вы не знаете меня, но я знаю Вас с детства, – поспешила объяснить незнакомка. – Меня зовут Анна Гончукова. Я писательница. Известная с недавних пор. Видите, вон тот дом? Я там жила на верхнем этаже, прямо напротив музея.

Молодая писательница протянула мужчине книгу под названием «Призрак розовой оранжереи».

– Это мистический роман, местами страшный, но я очень хочу, чтобы Вы это прочитали, – сказала она. – Если бы не Вы, я бы не написала эту книгу. Вам я обязана своим успехом!

– Надо же, – удивился Егор Андреевич, приняв подарок. – Я только недавно видел эту обложку в книжном магазине. Думал купить на днях, потому что сам работаю в оранжерее уже двадцать лет.

– Я знаю, – сказала писательница. – Я многое о Вас знаю. Позвольте мне объяснить… Я помню, когда для этого дома были не лучшие времена. Тогда я была ребёнком. Из моего окна открывался вид на двор и оранжерею. Мрачная была картина. Столько засохших растений стояли за стёклами. Они погибли только потому, что никто не заботился о саде, здесь никто не работал, у города не было денег на ремонт музея. А потом здание обнесли зелёной сеткой, его полностью восстановили, не изменив ни единой детали! Я сравнивала со старыми фотографиями. Теперь я смотрела в своё окно и будто видела другое время. Мне нравилось представлять, как в былые времена через главные ворота въезжали конные экипажи. Как по двору среди высоких деревьев прогуливались владельцы богатого дома. Какая спокойная и красивая жизнь была здесь когда-то…

А потом в оранжерее появились Вы и сделали это место сказочным садом. Не знаю, помните ли Вы свой первый рабочий день, но я его помню. Я наблюдала в окно, как Вы один прибирались там. Я каждый день прибегала из школы, неслась в свою комнату, чтобы увидеть, что сегодня изменилось в саду. Это лучшие воспоминания детства. С вашим присутствием оранжерея наполнилась красками. Особенно красивыми мне казались персиковые розы. Я представляла себе их аромат… Мама обещала, что мы обязательно сходим в оранжерею, когда её откроют для посетителей. Но я не могла дождаться. Я думала, что буду самой счастливой девочкой на свете, если получу хотя бы один цветок. И я замыслила преступление.

Мне было известно всё: когда Вы приходите, когда уходите и куда прячете ключ от стеклянных дверей. Я запомнила, как часто сторож обходит территорию с собаками. Стыдно в этом признаться, но я была одержима Вашими цветами. Всего одна роза, ничего больше! Я бы поставила её в вазу на окно и любовалась бы, пока она не завяла.

Однажды поздним вечером, прихватив нож с кухни, я отправилась исполнять свой замысел. Я была такой маленькой и худой, что смогла пролезть под закрытыми воротами. Сторож только что обошёл двор и вернулся в свою коморку. Значит, у меня был целый час. Но мне бы хватило и десяти минут. Главное не наделать шума. Было темно, однако я хорошо знала территорию. У стеклянных дверей стоял горшок с лимонным деревом. Там Вы и прятали ключ, когда уходили. Я долго возилась с замочной скважиной, руки дрожали от волнения, и замок оказался слишком тугим для моих детских пальцев. У меня получилось, я вошла в оранжерею. Это место и правда было наполнено чудесными ароматами, но я не могла насладиться ими – была слишком напугана. Я забывала дышать, пробираясь во мраке к розарию. Это было недалеко, у стеклянной стены, я уже видела очертания розовых кустов в лунном свете и заранее вынула из-за пояса нож, завёрнутый в тряпку.

Подступая всё ближе, я оглянулась на двери и вдруг увидела её. Прямо в центре оранжереи среди цветов стояла высокая барышня. Мне это не почудилось, я помню её белое платье, почти такое же белое лицо и мертвецки белые руки. Дама светилась в темноте. Она смотрела на меня бесцветными глазами и на губах её была лёгкая улыбка. Это была она! Я уверена, что это была купчиха Дарья Авдеева! Её фотографию нам показывал краевед на внеклассном уроке. Её призрак возник из темноты, она явилась посмотреть, что я делаю в её оранжерее. Я выронила нож, зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, и понеслась прочь.

Возможно, вы помните, как однажды утром пришли на работу и обнаружили стеклянные двери открытыми и, наверное, нашли мой нож, завёрнутый в тряпку. С тех пор Вы перестали прятать ключ в горшок с лимонным деревом. Всё это я и описала в книге. В интервью меня часто спрашивают, как много правды в моём романе, и я всегда отвечаю, что всё это лишь художественный вымысел. Но знайте, главный герой моей книги – это Вы. В моём романе призрачная дама наказывала проклятьем тех, кто смел осквернять её оранжерею, но Вам она всегда покровительствовала за то, что Вы снова наполнили это место цветами.

Когда молодая писательница закончила свою историю, Егор Андреевич по-доброму улыбнулся и сказал:

– Давайте вернёмся. Я хочу пригласить Вас в оранжерею.

– Простите, я поклялась, что больше никогда в неё не войду, – ответила Анна.

– Почему же? – удивлённо спросил пожилой работник.

– Боюсь, что снова встречу там купчиху Авдееву и на этот раз она меня не помилует, – писательница сказала это с улыбкой, но похоже она не шутила.

– Не бойтесь, не бойтесь, – настаивал Егор Андреевич. – Думаю она давно Вас простила, ведь Вы были всего лишь ребёнком. Идёмте со мной!

Когда писательница вошла в стеклянные двери, её сердце сжалось.

Среди цветов стояла та самая белоснежная дама, но миг спустя Анна поняла, что это лишь статуя.

– Вы, наверное, знаете, что эту оранжерею создал купец Авдеев для своей жены, когда она тяжело заболела и не могла выезжать за город, – сказал пожилой работник. – Он перенёс её любимый розовый сад сюда. Дарья Николаевна проводила здесь много времени. Даже скончалась здесь. Вон там стояла её тахта. Купчиху похоронили на городском кладбище, а её муж заказал эту статую, чтобы Дарья Николаевна всегда могла быть среди своих цветов. Так любил свою жену…

Анна не могла в это поверить. Она никогда не слышала эту историю и не знала, что оранжерея была украшена скульптурой. Так значит, в тот вечер свет луны отразился в стёклах и осветил эту статую, которую маленькая Анна приняла за привидение! Она была рада узнать это, хотя в её чувствах была примесь разочарования. Столько лет писательница думала, что однажды видела настоящее доказательство существования иного мира, а теперь не знала, что и думать.

– Возьмите, – старик протянул писательнице нежную персиковую розу. – Это моя благодарность за книжку. Уверен, Дарья Николаевна не будет против.

Молодая писательница была счастлива.

***

Та недолгая встреча оказалась для Егора Андреевича самым ярким событием за последние годы. Его работа всегда доставляла ему удовольствие, но теперь он трудился с особым рвением, даже чувствовал себя моложе.

Под конец дня, когда экскурсионные группы и отдельные посетители покидали оранжерею, пожилой работник садился у статуи на раскладной стул и открывал книгу, которую ему подарили.

– Посмотрим, что там ещё про нас написано, – говорил старик.

Разговаривать с каменным изваянием было для него давней привычкой. За эти годы он сильно привязался к скульптуре Авдеевой и воспринимал её как живую собеседницу. Он говорил, а она слушала.

Старик читал ей книгу вслух. Имена и названия в романе были изменены, но он без труда узнавал места по описаниям. События романа были выдуманы, однако ему льстило то, каким был представлен главный герой. Благородный мужчина в почтенном возрасте, мудрый и спокойный, взор его тосклив. Таким видела его писательница.

– Молодой человек схватил девушку за воротник блузки и проговорил с хищной ухмылкой: «Твоё слово ничего не значит! Всё будет так, как я скажу! Тебе ясно?», – читал Егор Андреевич. – Девушка была напугана. Садовник приблизился к молодой паре. Он не мог допустить, чтобы такое происходило в его оранжерее. «Не лезь не в своё дело, старик», – с угрозой сказал парень. «Я лишь хотел предупредить, – ответил садовник твёрдым тоном. – Знаете ли вы какой порядочной даме принадлежало это место? Говорят, её дух до сих пор обитает здесь. И если это так, я бы посоветовал никого не обижать в её присутствии». Хе-хе-хе! Слышите, Дарья Николаевна, тут опять про Вас!

Работник оранжереи поднял глаза на статую. Её подсвечивало закатное солнце и тени падали так, что её лицо выглядело хмурым и зловещим, будто она была недовольна тем, что ей приходится слышать.

Егор Андреевич понимал, что это лишь игра света. Осенью солнце совсем другое… Но он прекратил читать и засобирался домой.

Странные вещи начали твориться в оранжерее. В последний учебный день здесь была школьная экскурсия. Молодая учительница привела пятиклассников, водила их, показывала цветы, рассказывала о видах растений. Старик и сам с интересом подслушивал, многое из того, что рассказывала учительница, он не знал. Ученики были как шёлковые, ходили строем, им не нужно было напоминать, что нельзя ничего трогать руками. Школьники глаз не спускали с преподавательницы. Дисциплина!

В самом конце экскурсии учительница подвела детей к скульптуре купчихи Авдеевой, стала рассказывать какие экзотические растения были завезены в страну в её время. И тут случилось страшное: одна из девочек громко вскрикнула и, кинувшись бежать, врезалась в стеклянную изгородь, разбила её и упала на осколки. Она сильно поранилась. Лицо и руки были в порезах.

За ребёнком приехала скорая. Когда девочку увозили, её все спрашивали: чего она так испугалась и зачем это сделала?

– Статуя! – задыхаясь от плача, сказала пятиклассница. – Она страшная! Я смотрела на неё, а она открыла рот!

Работник оранжереи осмотрел скульптуру. И правда, на голове статуи вдоль рта от уха до уха чернела глубокая трещина, челюсть словно отвисла. Выглядело ужасающе, словно рот дамы располосовали лезвием, и теперь он был огромен.

После происшествия оранжерею закрыли для посетителей на несколько дней. Егор Андреевич заслонил разбитое стекло куском фанеры и продолжал работу. Цветы нуждались в ежедневном уходе.

Работник оранжереи не был суеверным, но мысль, что купчиха Авдеева была чем-то разгневана не отпускала его. Старик беседовал с ней, пока работал, однако не мог смотреть в её сторону. Взгляд статуи казался ему тяжёлым.

Вечером, прибрав инструменты, Егор Андреевич поставил рядом со скульптурой раскладной стул. Он решил не быть трусом. Герой книги «Призрак розовой оранжереи» вряд ли бы оробел из-за собственных предрассудков.

Старик расположился на стуле, раскрыл книгу и начал чтение, но сегодня не шло. Он запинался, отвлекался от текста и бегал глазами по строчкам, не понимая смысла. Егор Андреевич поднял взгляд на статую купчихи и вздрогнул. Тени вокруг глаз были как две пустые глазницы в черепе, и кривая трещина на лице выглядела как зубастая пасть.

Нечего ему засиживаться на рабочем месте. Мужчина захлопнул книгу и торопливо засобирался домой.

Когда он, обернувшись спиной к статуе, уже топал к дверям, позади него раздался резкий скрежет, будто что-то тяжёлое провезли по каменной плите.

Сам того не ожидая, старик не оборачиваясь прибавил шагу, почти бегом покинул оранжерею и весь запыхался. Когда он запирал двери, ему показалось, что статуя купчихи стала немного ближе. Но Егор Андреевич убедил себя, что этого быть не может.

Той ночью старика терзали кошмары. Он видел страшные сцены, жуткие картины другой стороны жизни Авдеевых: хозяин богатого дома грубо хватает молодых служанок, тянет их в комнаты. То одну, то другую. Девушки пугаются, они того совсем не желают. Авдеев суров и хмур, он ходит хромая, и вечерами глотает пилюли. Дарья Николаевна плоха, её красивое лицо покрыто язвами. На ногах страшные экземы, их растирают ртутной мазью, делают перевязки и свозь ткань проступают бурые пятна. Купчиха не переставая кашляет. В своей оранжерее она не спокойна. Молодые работницы раздражают её своим видом. Она говорит им жестокие слова, говорит, что эти цветы ей отвратительны и ей ненавистна эта оранжерея, которой её супруг откупился за свои пороки и её болезнь. Дарья Николаевна называет развратницей юную деву, говорит, что из-за таких, как она, жизнь превратилась в страдания, которые окончатся только мучительной смертью. Всё из-за молодых работниц, что супруг берёт в дом. Купчиха Авдеева рассказывает девочке, что каждый день отхаркивает из лёгких по нескольку блюдец гноя, что всё у неё вздулось от болезни. Девочка дрожит и держит слёзы.

Видел старик и то, как Авдеева злобным тоном разговаривала с кухонной бабкой. И всё в этом доме кого-то били, наказывали за проступки, но работники не уходили со службы – держались за свои места.

Снилось Егору Андреевичу, как малолетний сын Авдеева развлекается, пиная конюха по ноге, а конюх терпит издевательства мальчишки, боясь потерять работу при богатом доме.

Все в его снах были злы и жестоки. Жесток хозяин дома, жестока жена, жестоки дети, жестоки друг с другом слуги.

Старик встал посреди ночи. Он больше не мог терпеть мучительных видений. Он собрался и пошёл на работу, не дожидаясь утра. Холодный ветер бросал в лицо капли дождя. Охранник спал и ворота были закрыты. Однако Егор Андреевич знал место, где можно пролезть между погнутых прутьев в заборе.

Старик собирался упасть в ноги статуе и попросить не терзать его наваждением. Он открыл стеклянные двери и увидел, что скульптуры нет на месте.

– Дарья Николаевна, Вы где? – пошептал он в темноту и вдруг увидел тёмный силуэт там, где росли персиковые розы.

Егор Андреевич не думал о том, кто мог передвинуть статую, он был твёрдо уверен, что она сама переместилась туда вместе с каменной подставкой.

– Подойди, старец, – властный женский голос звенел в стёклах.

Егор Андреевич, еле волоча ноги, приблизился к мрачной фигуре. Она со скрежетом развернулась на месте.

– Дарья Николаевна, не мучайте… – слёзно лепетал пожилой работник.

– Я тебя мучаю?! – ударил голос, как в барабан. – Ты столько утомлял меня своей болтовнёй, заставлял терпеть своё присутствие, отдал мою розу той девке, читал мне её бездарную книгу. Мне было тошно это слушать!

– Госпожа! – возразил старик. – Я столько лет служил вашей оранжерее!

– Что мне твоя служба, старик? – говорила статуя. – Сюда теперь таскаются эти простецы. Мне их тоже приходится терпеть.