bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 7

– Не знаю, что ему там надо было, но мальчик там и остался. Давайте сначала ему помочь попробуем, – Рой вернул всеобщее замешательство в практическое русло. Он перевернул флакончик над своей ладонью. Это, по-моему, как-то с водой связано. Джек коснулся его пальцев и затряс рукой, шипя от боли.

– Оно, да? – невозмутимо уточнил Рой.

– Оно, – сквозь стиснутые зубы рыкнул Джек.

– Организм джиннов реагирует на чужую стихию, – ответил Рой на мой недоуменный взгляд. – У всех по-разному, но реакция будет всё равно. А раз вода у нас – самая враждебная стихия для огня, то происходит вот такое.

– Угу, понятно, – не особенно впечатлившись, отозвалась я.

– Сидите тут пока, – Рой поднялся и направился к двери. На полпути остановился и обернулся. Джек вопросительно поднял на него глаза. Рой нетерпеливо качнул головой в сторону выхода. Джек понимающе кивнул и вышел вместе с ним.

Лика глянула на Элоизу, потом на Эрику. Они обменялись взглядами и пришли к соглашению. Элоиза и Лика ушли, Эрика осталась со мной.

– Всё будет хорошо, – ласково сказала она. – Они что-нибудь придумают и спасут твоего друга.

Лучше бы она про него не говорила. Я надрывно всхлипнула и отвернулась от приветливого лица Эрики. Она перебралась ближе ко мне и обняла, гладя по спине и приговаривая слова утешения. Теперь, не волнуясь больше о впечатлении, заплакала навзрыд, кашляя и дрожа всем телом. Отпустило не скоро.

– Спасибо, – выдавила я, вытирая глаза.

– Не за что, – улыбнулась Эрика. – Это хорошо, что накрыло сейчас. Нельзя держать в себе.

– Угу, – кивнула я.

Она о чём-то спросила, я односложно ответила, чтобы меня оставили в покое. Она спросила ещё раз. Я не заметила, как позволила отвлечь себя разговорами, но именно этим мы были заняты, когда вернулся Джек.

Я подняла на него глаза. Он заметил, что они красные.

– Помощь нужна, пойдём, – он протянул руку. Я с благодарностью приняла помощь и встала. Джек зашагал к выходу, не убеждаясь, что я следую за ним. За всю дорогу он не произнёс ни слова, и я была ему за это благодарна: мне не хотелось говорить. Вообще ничего не хотелось, кроме как свернуться где-нибудь в уголочке и уснуть, чтобы не думать.

Я шла, как марионетка, поддерживаемая только присутствием посторонних.

Джек без стука открыл дверь и посторонился, пропуская меня. Я мельком подняла на него взгляд и тут же стушевалась. Не знаю почему. Джек никакой угрозы вроде бы не нёс и был совершенно спокоен, но для него молчать и не проявлять никаких эмоций было так же неестественно, как неестественно для фонарика лежать в шкафу без батареек. Я зашла в комнату, он неслышной тенью мелькнул следом и остановился у двери. И это тоже было неестественно.

Комната эта была в точности такой же, как и моя, но намного более обжитой – полок было больше, чем предполагалось, все они были под завязку забиты книгами. На столе громоздились в необъятном множестве какие-то не совсем понятные приспособления, самые знакомые из которых напоминали сильно изогнутые пробирки. Рой стоял у стола, сосредоточенно что-то переставляя, Лика со стопкой бумаг в руках сидела на кровати.

– Ты помнишь, где остался Джон? – спросил Рой, отвлекаясь от своего занятия.

– Я… да, я помню, там… – я замялась, соображая, как лучше объяснить. – Ну вот главная улица, она заканчивается площадью, а перед площадью есть переулок, самый крайний, вот туда мы зашли, когда…

– Я понял, – перебил он, позволяя мне не заканчивать фразу. – Сориентируетесь?

Джек и Лика одновременно и одинаково с готовностью подняли головы.

– Идите.

Они молча сорвались с места и исчезли за дверью.

– Не переживай, – Рой ободряюще улыбнулся мне. – Спасём. Нас учат работать с ядами.

Я кивнула. После опустошающей истерики я вообще никак себя не чувствовала. Я села на кровать и от нечего делать уставилась в потолок. На глаза мне попалась люстра со свечами. Я только теперь поняла, что нигде в штабе не видела электрического освещения, только живой огонь. Всё настолько плохо? Для кого-то, кто жил в доэлектрической эпохе, Джон неплохо освоился в моём мире. Хотя, стоп. В школе же были белые лампы, не могут же они быть свечными, верно? Я решилась спросить, почему нет.

– В Штабе нигде нет электричества?

– В Штабе? – охотно отозвался Рой. Он, как и Эрика, видимо, считал своим долгом отвлечь меня. – Нигде. Но это только в Штабе.

– А почему?

– Маги не могут его контролировать. В экстренной ситуации придётся обращаться за помощью во вне, а как ты себе представляешь звать электриков в секретное, официально не существующее правительственное здание?

– Никак не представляю, – честно ответила я.

– И никто не смог представить. Поэтому всё устроено так, чтобы справиться своими силами. А вообще, ты бы пошла к себе, мы разберёмся.

– Я буду мешать? – деловито спросила я.

– Нет, но…

– Если уйти – это для моего блага, то можно я останусь? А если буду мешаться, то пойду, конечно.

– Ладно, – не совсем уверенно отозвался он, – если хочешь, оставайся.

Рой был озадачен моей настойчивостью не меньше меня. Теперь, когда мне представилась возможность уйти и пересидеть, перетерпеть, пережить наедине с собой, я её решительно отвергла.

Пришла Элоиза.

– Я всё обыскала, информации ноль, – произнесла она, падая на стул у стола. Рой, который только что собирался на него сесть, бросил на неё смешливо-озадаченный взгляд, но промолчал и присел на край стола.

– Вообще ноль?

– Если говорю ноль, значит ноль, – оборвала она. – Вообще никаких намёков. Но в том, что Лонхир – лебедь, я не сомневаюсь.

– Зачем тогда?

– Я знаю? Может, для людей это безопасно. К тому же, вода…

– Это не только вода, там всего намешано.

– А Джек?

– Он на всё плохо реагирует.

– Жалко парня, – сочувственно вздохнула Элоиза.

– Мне тоже, но мы же не о нём сейчас.

– Может, Лонхир мальчика проверить хотел?

– Насколько он будет ей верен?

– Ну да. Яд же нестрашный.

– Может, для людей страшный, откуда тебе знать.

– А может, для людей он безвреден? – предположила я. – Может, это был подарок или как-то так… – я смутилась под их колкими взглядами и отвела глаза.

– Хороший вопрос. Но я о людях ничего не знаю, – признался Рой. – Могу попробовать его воссоздать, но экспериментировать на тебе мы не будем.

Хорошо, ладно. Но не предположить этого было нельзя.

– Хотя, похоже на правду, – Элоиза медленно наклонила голову, словно эта мысль её оттягивала. – Но с чего он тогда взял, что это яд и рискнул пить сам?

– Сложно сказать. Никто не знает, что у Лонхира на уме, – резонно заметил Рой.

– А при чём тут Азира?

– кое-что у меня всё-таки не складывалось.

– А с чего ты взяла, что она тут при чём-то? – Элоиза откинулась на спинку стула и повернулась ко мне.

– Она же его наставница и они виделись перед тем, как мы вышли, значит он должен больше её слушать, нет?

Элоиза с Роем переглянулись. Он поднял брови, она ухмыльнулась.

– Видишь ли, ты права, но Лонхир – твой наставник. А ты важнее, чем Джон, – произнёс Рой, по-видимому, тщательно подбирая слова.

– А Джон в курсе? – усмехнулась я.

Есть ситуации, когда не надо пытаться шутить. Но до меня не всегда сразу доходит.

– В первую очередь. Сейчас не всё идёт так, как должно, поэтому очень важно, чтобы с тобой всегда был кто-то, кто знает, что делать, и спасёт при необходимости.

– Почему было не приставить к этому взрослых?

Взрослые, особенно те, что у власти и так редко бывают хорошими людьми, но прикрываться детьми – верх кощунства.

– Взрослые заняты. А нанимать кого-то ещё невозможно. Потому что чем старше и влиятельнее человек, тем больше с ним мороки.

А детьми проще манипулировать и подчинять. Хорошо. Отлично.

– Но это же опасно, буквально же только что…

– Конечно, опасно. Поэтому эта должность была полностью на добровольной основе и с большим конкурсом. Человек пятьдесят там было.

– Так много желающих умереть?

– Умереть почётно.

Ого. Я даже не знаю, как реагировать. Правительство, которое позволяет детям рисковать жизнью и умирать зазря, не скрывает этого, считает абсолютно нормальным и даже приветствует? Невероятно, просто немыслимо!

А Джон? Он ведь действительно умер, чтобы спасти меня. Во всяком случае, готов был пожертвовать собой и сделал это. Господи, какой ужас. Так не должно быть, это нечестно, я всего лишь человек, я не заслуживаю такого, я не хочу! Я – ничтожное, ничем непримечательное существо, которое ничего не добилось и ничем не прославилось. Это неправильно.

Глава V

III

В комнату меня всё-таки сослали и довольно быстро – не успели ещё вернуться Лика и Джек. Я честно посидела у себя какое-то время. Читала книжки – просто бегала глазами по строчкам, не вникая, и убивала время. Старалась угомонить грызущую пустоту и закопать поглубже затягивающийся узел внутри. Лежала на кровати, бестолково глазея в потолок. Ходила по комнате, пока ноги не стали ватными и не перестали функционировать. Легла на пол, в красках чувствуя, как впивается в паркет сутулый позвоночник, и старательно сосредотачиваясь на этих красках, чтобы отвлечься. Хотелось есть, и при этом тошнило от выжимающего ужаса.

Пожалуйста, умоляю, вернись, не умирай, это же всё не по-настоящему, правда? Это не может быть правдой. Я просто сама это всё придумала. Дура, честное слово.

Шаги за дверью. Вот же он, к чему я вообще это всё придумала. Это даже звучит неправдоподобно! В дверь постучались.

– Заходи! – весело крикнула я.

Дверь открылась, я рывком села, отклеив спину от пола. И увидела девушку с подносом.

– Извините, пожалуйста, – смутилась я и встала.

Девушка ничего не сказала. Поставила поднос на стол и ушла.

Джон не пришёл. Меня это даже обидело – сколько можно издеваться?

Не вникая в состав еды, я пообедала (хотя, скорее позавтракала, я же с утра ничего не ела), старательно растягивая процесс, чтобы отвлечься.

Наконец, ожидание добило. Я направилась в двести двадцатую в надежде просто с кем-нибудь поговорить. По пути мне никто не встретился – Штаб, кажется, мог бы вместить намного больше людей, чем их было в действительности. В гостиной было тихо, но не безмолвно. Кто-то там всё-таки был. Я заглянула за перегородку. Там сидели две девочки с колодой карт и тихонько спорили, перекладывая карты. Имён девочек я припомнить не смогла, но узнала их – волшебницы воздуха и земли.

– Привет? – я выглянула из-за перегородки.

– Ну, привет, – Девочка с кудрями скользнула по мне равнодушным взглядом. – Что надо?

– Да, – зачем-то ответила я и села на пол, скрестив ноги по-турецки. – Я хотела спросить, ничего не произошло за последние два часа?

– И за этим ты сюда пришла?

– Предположим, – не сдавалась я, – что пришла я сюда не за этим, но раз уж я здесь, почему мне не может быть это нужно?

– Ты где была эти два часа?

– Спала, – ответила я, пожимая плечами и пробуя на вкус новую ложь.

– Ну и незачем тебе тогда знать, – заупрямилась она и вернулась к картам.

– С чего вдруг? – я с трудом подавила раздражённую гримасу и разгладила её в улыбку. – Ты спросила, что мне нужно, я ответила. Я тебе не нравлюсь, что ли?

Меня и правда слегка смутила, и озадачила ситуация. Что я ей успела сделать?

– Ты никому не нравишься, – ответила она.

Внезапно. Да на здоровье, в общем-то.

– Взрослые уже вернулись?

– Вернулись.

Сердце пропустило удар от волнения.

– Всего-то и нужно было, – улыбнулась я и, не прощаясь, ушла.

Я точно ещё не решила, куда пойду, когда услышала торопливые шаги с лестницы. Из-за поворота мне навстречу вышла Лика.

– Тебя ищут, – безразлично бросила она, останавливаясь. – Господин Бовиус. Четыреста восьмая комната. Сама дойдёшь?

– Дойду, – кивнула я, не совсем уверенная в сказанном.

– Хорошо, – она, видимо, куда-то торопилась, и явно обрадовалась, отделавшись от меня.

Я заспешила к лестнице. В животе снова неприятно клокотала тревога, ладони вспотели. Побежала через две ступеньки, но заставила себя спокойно идти до комнаты. Четвёртый этаж был какой-то неживой. Внешне он ничем не отличался от двух нижних, но как-то неосознанно чувствовалось, что здесь живут существа крайне могущественные и им тесно в соседних комнатах.

Четыреста восемь. Я стучусь. Дверь открывается. Сама по себе, на пороге никого нет. Пару секунд неловко мнусь в коридоре и, наконец, захожу.

В комнате царил уютный полумрак. Тяжёлые зелёные шторы наполовину задернуты.

– Добрый день, – доносится откуда-то справа. Оказывается, комната разделена перегородкой на две части. Я находилась в левом крыле. Из-за перегородки появился господин Бовиус и приглашающим жестом указал на кресла. Я устроилась в одном из них. Маг сел в соседнее. Одну дрожащую руку я положила на подлокотники, а другой судорожно сжала край туники. Посмотреть в глаза магу я не решилась.

– У меня есть новости про твоего друга, – он взял со стола чашку с чаем.

Я не сразу сообразила, о ком он говорит. Раньше мне не приходило в голову называть Джона другом.

– Он жив, – сразу заверил Бовиус.

Я выдохнула и готова была разрыдаться. Жив! Вцепилась в подлокотник, чтобы не прижать руки к лицу и не выдать себя, и глубоко вздохнула. Меня всё ещё трясло, но скорее по инерции.

Бовиус заметил мои манёвры, но не отреагировал.

– Бери чай, – произнёс он. – Не стесняйся.

Мне вдруг пришло в голову, что подлить яд в чай намного проще, чем передавать через кого-то. От одного взгляда на кружку меня замутило.

– Я не хочу, спасибо, мне не очень хорошо, и я…

…почти не вру.

– Не оправдывайся, – улыбнулся господин Бовиус, ставя чашку на стол. – Отказываешься – значит, отказывайся. Не усложняй.

Я смутилась и кивнула.

– Правильно сделала, что отказалась.

– Спасибо, – едва слышно отозвалась я.

Он кивнул. И ничего не сказал.

– А… – пришлось замолчать, собираясь с мыслями, – вы знаете, кто убил… пытался убить Джона?

Господи, ну что ты сморозила? Всё, что я говорила, было неподходящим, неуместным, неправильным, я ошибалась раз за разом, но не могла придумать ничего толкового.

– Пока нет. А ты что-то знаешь?

– нет, – стушевалась я.

Конкретно я ничего не знаю. Могу только пересказать, что знают другие.

– Говори, – благосклонно произнёс Бовиус, начисто проигнорировав мои слова.

– Я правда ничего не знаю. Я вообще о мире ничего не знаю, мне сложно делать выводы.

Бовиус ничего не сказал, но по незаметно поменявшемуся выражению лица я поняла, что он мной доволен.

– Но кто-то знает?

– Ну, точно не знают. Но предполагают.

– И что же?

– Я думаю, лучше у них об этом и спросить.

– Они будут увиливать намного успешнее. Ты пока тоже неплохо справляешься, но у них годы опыта.

– Значит, я просто ничего вам не скажу, без… увиливания.

– Тоже неплохо, но не всегда подходит. Правильно подобранные уловки действуют лучше. Господин Лонхир тебя всему научит.

Я была уверена, что не выдала себя.

– Значит, его вы подозреваете?

– Его, – созналась я. Отпираться смысла больше нет, а так хоть удержу лицо.

– Не худший вариант. Основания?

– Флакон…

– Лебедь?

– Угу.

– Значит, точно он. Обидно вот так подставиться.

Ему всё равно, что ли, что меня пытались убить? Что пострадал Джон? А всё, что он скажет про преступника – обидно подставиться? Абсурд. То есть, был бы абсурд, если бы никому не причинили вреда. А так эта история давила тяжелым, безумным, остро блестящим жестоким весельем.

Мне снова стало дурно.

– Думаю, он не просто так это сделал. Он знал, что всё случится, как случилось.

– Но Джон же чуть не умер? – голос прозвучал как писк на грани всхлипа. Стыдно.

– И не умер только потому, что для джиннов яд не смертелен. Зато для людей – очень даже.

Теперь смутные подозрения оформились вполне чётко. Меня затрясло. Меня хотел убить мой наставник. Я не могу так, я не пойду на уроки! Я хочу домой.

– А наставника можно поменять? – робко спросила я, заранее вжимая голову в плечи.

– Нельзя. Это не от тебя зависит. Даже не от меня.

И что мне теперь делать? Я не знаю, что мне теперь делать, мне нужна помощь! Я не могу справляться одна.

– Можно навестить Джона?

– Пока нет, он ещё в тяжёлом состоянии. Зайди к нему завтра. И я бы не советовал подозревать господина Лонхира, подумайте ещё. Его замыслы обычно сложнее, чем просто убийство. Тем более, неудачное.

Кстати, об этом.

– Почему он это сделал?

– Потому что нельзя раскрыть несовершённое преступление. Никто из вас двоих не решился бы рассказать, да вам бы и не поверили. И наш убийца попытался бы снова. Джон предпочёл известное зло неизвестному и правильно сделал.

– А зачем кому-то вообще убивать? Я же… ну…

– Оружие, которое с таким трудом принесено в наш мир? Да, так и есть. Честно тебе сказать, я не знаю, зачем им это. Знаешь, почему чем старше личность, тем сложнее ею управлять? Потому что у взрослых, особенно у тех, кто находится в Штабе, разум закостенелый и зачастую уродливый, поэтому найти ключ, который его сломит и заставит следовать за тобой – на грани невозможности. Для этого нужно понять его намерения и пути их достижения, а это…

– Почти невозможно.

– Именно. Понимаешь, о чём речь?

Я осторожно кивнула, попутно оценивая, поняла я или нет.

– Хорошо. Что ты теперь будешь делать?

– Пока ничего. Пойду к себе, ещё раз подумаю, убью время до вечера. А завтра зайду к Джону, спрошу, что произошло.

– Хорошо. Теперь можешь идти.

Я поднялась (слишком резко и порывисто для человека, который не имеет сильного желания как можно быстрее уйти) и, стараясь держаться прямо и спокойно, вышла за дверь.

Хорошо, теперь я знаю, что делать. Я почувствовала себя балансирующей на канате, когда в голове одно простое намерение – не упасть – и больше ничего. Задумаешься чуть больше – полетишь вниз.

Завтра начинаются занятия с наставниками. Меня прошиб холодный пот.

Глава

IX

Утром неожиданно не возникло вопроса, где я и зачем. Я считаю, это прогресс. Будильник прозвенел в семь, в семь десять я была уже на ногах, полностью готовая к новому дню. Сказывались смены в лагере с вечными накладками насчёт подъема, когда ты просыпаешься в восемь десять, потому что про тебя забыли, а зарядка начинается в восемь ровно. Первым делом зайду к Джону. Желающих пообщаться с убитым наверняка найдётся немало, я хочу обо всём узнать первой.

В коридоре было по-утреннему светло и пусто. Вообще-то, тут почти всегда было пусто, место было совершенно необжитое, как бывает в совсем новых домах и съёмных квартирах. Ощущение временности. Словно здание Штаба стоит тут недолго и ненадолго, как перевалочный пункт.

Ценник, который Джон стащил у меня из кармана вчера, ценником не был. На нём было число триста семь, номер его комнаты, который я записала, чтобы не забыть, а потом забыла, что записала.

Добралась быстро, дольше стояла, собираясь с духом и прислушиваясь. Вдох-выдох. Три удара в дверь, последний совсем тихий, полузабитый. Прислушалась снова.

– Угу, входите, – слабо и как будто растерянно.

Я зашла и аккуратно закрыла дверь.

Джон сидел на кровати, укутавшись в одеяло. Выглядел он больным и потерянным, но едва ли его это каким-то образом напрягало.

– Привет, – неловко выговорила я, с ногами забираясь на стул.

– Привет, – усмехнулся он.

– Как ты?

– Ну, жив. Это неплохо.

– Резонно, – я засмеялась, неуместно и неправдоподобно.

Повисло неуютное электрическое молчание. Я соображала, как подвести разговор в нужное русло.

– Ты что-то конкретное хотела узнать?

– Кто-то уже приходил что ли?

А иначе с чего бы ему сразу переходить к делу.

– Нет пока, но скоро должны.

– Я не за этим. Просто в гости. Узнать, как у тебя дела.

Да конечно, не за этим. Скажем так, это почти правда.

– Сложно сказать, как у меня дела, я только проснулся. Пока никак.

– Кстати об этом…

С чего бы начать? Ведь чем больше я буду допытываться, тем скорее меня прогонят и, вероятно, я успею спросить не всё, что хочу. Значит, надо начинать с самого важного.

– Зачем ты это сделал?

– Иначе пришлось бы тебе.

– А просто выбросить или что-нибудь такое?

– Тогда она попыталась бы ещё раз, но уже без меня.

Она. Госпожа Азира – единственная женщина среди взрослых. К тому же, она последней видела Джона, до того, как мы встретились. Складывая два и два получаем…

– Что она сказала, когда дала тебе флакон?

– Сказала, что ты не тот человек, который нам нужен.

– И всё?

– Знаешь, этого достаточно, потому что тебя нельзя отправить назад с силой и знаниям.

– Так сила же у меня и так была, нет?

– Она-то была, она у всех есть, но пользоваться ты ей можешь только после инициации.

– Но на Земле же магия не работает.

– Если бы она не работала, никто бы и не заморачивался. Она работает, но плохо, поэтому чтобы сдвинуть какую-нибудь веточку, придётся угробить кучу сил и вот эта вот энергия в нашем мире будет примерно, как ну… дом обрушить. А перед этим заставить его взлететь, – Джон посмотрел на меня, убеждаясь, что я слушаю.

Я слушала. Но не совсем понимала, как связаны веточка и покушение.

– Ну и вот, сильные всплески магической энергии влияют на связь миров, потому что Фалор, собственно, магией и создан. С ней и сейчас не всё нормально, а тут… Ты думаешь, тебя просто так сюда притащили?

– Ну, я не знала, от чего именно спасать мир, – смутилась я.

– Поэтому отпустить тебя обратно нельзя, потому что ты обязательно что-нибудь устроишь, а мы сгинем, потому что не успеем исправить. Кстати, для лишней мрачности: говорят, что это уже не первая попытка привести человека в наш мир. Как думаешь, чем закончилась предыдущая?

– Тем, чем твоими стараниями не закончилась эта?

– Именно. По слухам. Так, понятно, никто не знает.

– Откуда только слухи берутся?

Он развёл руками. Я засмеялась, вполне искренне.

– Кстати, почему Азира решила, что я не тот человек и никому об этом не сказала? Они же должны были коллективно решить или как-то так.

– Не знаю, что должны были. Но Бовиус, наверное, не решился бы всё переделывать, время и так поджимает. Даже если ты не тот человек, всё равно провернут то, что собираются, потому что все наводки точны, а переделывать некогда. Хотя неделю назад переделали бы.

– А что случилось?

– Я знаю? Но уже неделю мир очень быстро рушится, намного быстрее, чем обычно. Это все чувствуют.

– Чувствуют – это как?

– Чувствуют – это, когда ты в какой-то день просыпаешься с мыслью, что начался апокалипсис. И не ты один, а вся планета.

Я хмыкнула и улыбнулась.

– Ничего смешного, если что, – со всеми его прыгающими клоунскими интонациями смешным казалось абсолютно всё, независимо от содержания. – Слушай, а тебе никуда не пора?

– Например?

– Не знаю, на уроки?

– Ты меня выгнать пытаешься?

– Не то, чтобы выгнать, но меня приставили за тобой присматривать, и если из-за меня тебя прибьют за опоздание в первый же день…

– Тогда, я пойду?

– Ага, иди уже отсюда. Спасибо что пришла.

Я весело усмехнулась и ушла. Вообще-то, я не ожидала, что всё выйдет так просто. Как будто мы сто лет знакомы и девяносто девять из них – неразлучные друзья.

По идее и согласно расписанию, лежавшему некогда в ящике стола, а теперь на почётном месте на столе, сейчас должен быть завтрак. Столовая так же, как кабинеты, основная большая гостиная, и всё остальное, к чему клеились слова «общий» или «основной», находилась на первом этаже.

Я спустилась, но по пути никого так и не встретила, вплоть до самой двери в столовую. Двери были двойные, но за ненадобностью одна створка была закрыта, причём, видимо, на постоянной основе. Народу внутри было немного, из взрослых вообще никого. Зато здесь была вчерашняя компания в полном составе и ещё один парень, сидевший отдельно, как будто специально отодвинувшись от них на расстояние трёх столов. Я взяла свою порцию завтрака на раздаче и подсела к вчерашним знакомым.

– Можно к вам? – на всякий случай спросила я.

– Можно, – кивнула Элоиза.

– У меня есть новости. Насчёт вчерашнего.

Джек, который успел, вероятно, усомниться в нужности моего присутствия, передумал встревать. Я мысленно кисло усмехнулась. Разумеется, я им интересна только в отношении практической пользы, ибо сама по себе ничем не выделяюсь. Но это и не новость, я всегда знала. Нужно просто иметь это ввиду, ни на что не претендовать и не раскрывать всего.

На страницу:
6 из 7