И охотничьи злоключения

– Смотри, толку от тебя не будет, пущу на шашлык, – предупредил Гера. – Продуктов я захватил мало, старайся.

Пес слегка качнул баранкой хвоста, докладывая, что нового хозяина понял, продолжал ждать следующую подачку, не сводя с хозяина просительного взгляда. Морить собака голодом Гера не собирался, хотя продолжал сомневаться, что от пса будет польза. Он привык делиться с ближним. И собаку нужно вернуть хозяина, вернуть живой. И вообще Гера относился к собакам хотя без ласки, но доброжелательно. Во дворе жили несколько собак бездомных. Одна даже приглянулась ему, русско-европейская лайка, на вид породистая, неизвестно, как лишилась хозяина, часто подкармливал ее, выходя из дома на работу. Лайка ни на кого не бросалась, только облаивала проходивших, старалась показать, что готова нести и охранную службу. К Гере она подбегала, как к человеку своему, приветливо крутила баранкой хвостом. Получив подачку ела культурно, не жадно. У Геры даже была мысль взять собаку в дом, тем более лайка, о работе лаек он представление имел, слабое, но имел, могла сгодиться на охоте, хотя стала дворовой, охотничьи инстинкты наверняка сохранились. Не осуществлял желание потому, что после работы пришлось бы в любом случае спешить домой, а не проводить время в компании с приятелями, собаку надо выводить во двор, утром ради прогулки с собакой вставать раньше. Проблема решилась сама собой – все дворовые собаки вдруг исчезли, власти решили от бездомных собак избавиться, может велели перестрелять, или отправили в питомник, хотя Гера о существовании такого в Угличе не знал, узнавать и разобраться не стремился. Лайку было немого жалко.

Отправляться на охоту совершенно не хотелось, и вообще ничего не хотелось делать. Заготовкой дров он все же занялся, замерзать не собирался. Топор в избушке нашелся, с ним отправился отрубать сухие ветки на деревьях. Повалил погибшую елку средних размером, разрубил на куски. Жалел, что не было пилы, мог бы купить, продаются ленточные, умещаются в кармане, у деда мог попросить хотя бы ножовку; дед тоже хорош, не подсказал, что потребуется на промысловой охоте, пьянство, вино от деловых мыслей отвлекало.

Набранными дровами Гера снова протопил каменку. Обжог заводские капканы.

В шестом часу темнота полностью затопила комнатку. Жечь данные дедом свечи он воздержался, забрался в постеленный на нары спальный мешок, матрасом служил лапник, с уже осыпавшейся хвоей. Напрасно он не приобрел светильник на батарейках, в Угличе мог купить. В избушке было подержанное одеяло, накинул сверху спальника, вроде лежал и не мерзнул.

Заснуть долго не удавалось. Мыши, до этого каким-то образом скрывавшиеся, начали бегать, кобель, лентяй, на них ноль внимания, мог бы навести порядок. Обстановка дурно влияла на самочувствие. Ветеринара Лену он все же вспомнил, в который раз подумал, стремясь взбодрить себя: встретил девушку, совершенно не похожую на женщин, которых знал прежде, вдруг его на самом деле посетили романтические, возвышенные чувства, до сих пор непознанные, какие иной раз доводилось видеть у героев кинофильмов, да за подгнившими стенами дряхлой избушки ощущалась мрачная заснувшая тайга, прогоняла романтические мысли.

Он по-прежнему считал, что егерь не должен здесь появиться ловить браконьера, однако понимал, что лучше ждать любое развитие событий, иной раз они получаются непредсказуемыми.

Он вспомнил один из случаев в его подростковые годы, особенно запомнившийся.

Были одноклассники и сверстники, которые стремились Гере подражать, другие его побаивались, побивались и возрастом старше, девчонки тоже относились к нему по-разному, но все знали – от него жди что угодно, лучше с ним иметь хорошие отношения.

Новый появившийся в классе новичок застенчивым не был, даже, казалось, на всех поглядывал с высока, будто нет ему равных. Физически он выглядел крепким, рослее Геры, возможно сильнее, но часто не силой побеждают, а дерзостью, еще вопрос, способен ли новичок отстаивать свое превосходство, не отступить в драке, не думать, что вмешаются взрослые, потащат в милицейский участок. Одет новичок вызывающе стильно: светлая рубашка, вероятнее всего купленная в Штатах, в надписях на английском языке, на спине красовался портрет американского президента, темные джинсы на коленках порваны; одежда новичка подчеркивала его превосходство над обычными учащимися. Классный руководитель приказала новичку являться в школу в общепринятой одежде, тот хотел возразить, и передумал. Как одежда новичка, так и его поведение вызывало у Геры повышенное желание поставить пришельца на место, которое должен занять в классе, сразу понять, кто в классе главенствует. Сотовый телефон у новичка дорогой. На перемене в школьном буфете он покупал завтрак, достал кошелек, а в нем денег не сосчитать. Все указывало на то, что родители у отпрыска не бедные.

На следующей перемене Гера отвел новичка на лестничную площадку.

– Как я понимаю, ты имеешь от родичей денег, сколько захочешь. Угадываю?

– Если и так, что что?

– Ты независимого из себя не изображай. Будешь как все. У нас в классе один, похожий на тебя, платит оброк. Ты будешь вторым. Пять тысяч в месяц на первое время, потом посмотрим. Деньги даешь мне. Если думаешь, что кладу их только в свой карман, то ошибаешься. Я покупаю курево, всем раздаю. Если у человека возникает острая потребность в деньгах, то их получает. Ты вином балуешься, если хочется повеселиться? И тебя пригашу в компанию. И не выпендривайся, а то придется тебя обучать, как нужно себя вести.

Замолчав, Гера глядел на новичка, оценивая его отношение к услышанному.

По лестнице поднимались две девчонки, остановились, стали наблюдать. Их присутствие не нужно, не было времени прогнать.

– Меня ваши правила не касаются, – спокойно ответил новичок, при этом усмехался, демонстрируя, что его не запугать, и, показалось, даже с презрением смотрел на Геру, свое превосходство демонстрируя. – Я привык выполнять только свои приказы. Захочу деньги дам, а нет – извини.

– Ты, похоже, плохо понял. Или хочешь на себе испытать райскую жизнь? Создам.

– Попробуй. Только вряд ли у тебя получится.

У Геры губы, зубы невольно сжались, привык к тому, что ему все подчинялись, а тут… Новичок и на злобный взгляд не реагировал. Конечно, лучше было расправиться с этим зазнайкой на стороне, не в школе, и от зазнайства отучить, но Гера стерпеть наглое поведение новичка не мог, тем более девчонки были наблюдателями, для первого раза решил применить самый простой и обычно эффективный план воздействия – кулак. Осуществляя замысел, он стал поворачиваться, вроде намеревался прекратить бесполезный разговор и удалиться. И тут же он снова повернулся лицом к новичку, одновременно выбросил правую руку, метя с силой ударить противнику в челюсть, чтоб тот сразу уяснил, какая перспектива его ждет, если не станет слушаться.

И Гера не ожидал, что его руку ловко перехватят, вывернут, вывернули так, что он оказался повернутым спиной к противнику, после чего его с силой пихнули, полетел вперед, не упал на пол лишь потому, что наткнулся всем телом на стену.

Конечно, такое отношение к себя Генка терпеть не мог, не подумал, что новичок, похоже, борьбе обучен. Чуть придя в себя Гера ринулся на противника, намереваясь протаранить, опрокинуть, беспощадно бить затем ногами, не считаясь с последствиями, какие ждали, если кто-то из учителей застанет его за этим занятием.

Так новичок ловко схватил его, налетевшего, схватил обеими руками, отступив на шаг, пригнулся и перекинул через себя, применив очередной бойцовый прием. Гера упал плашмя на спину, о пол сильно расшибся, ударился и головой. Как раз раздался звонок, извещавший о начале следующего урока. Новичок посмотрел на лежавшего, неспособного сразу подняться на ноги, усмехнулся и спокойно удался.

На урок Гера не пошел, приходил в себя, старался меньше чувствовать ушибы, затем вышел в школьный двор, злоба душила, никогда прежде не переживал такое позорное унижение, какое испытал на этот раз.

Конечно, теперь единственным желанием Геры было отомстить, сделать это намеревался с умом, учитывая способности новичка применять приемы. Выйдя за территорию школы Гера ждал окончание школьных уроков. Когда из школы стали выходить ученики, то Гера пошел следом за новичком, на расстоянии, чтоб тот не заметил слежку, задерживался, когда новичок останавливался. И он узнал дом, подъезд, в котором новичок жил.

Утром он ушел из квартиры пораньше, прикинув по времени, когда новичок должен из дома выйти, встал возле двери подъезда, руку с финкой держал в кармане. Финку он пускал в дело лишь раз, о чем рассказал деду, ею пугал тех, кто пытался иметь свое мнение, не делал то, что ему делать приказывали, такой поступок воздействовал, как нужно, боялись быть зарезанным, сейчас намеревался пустить в ход финку второй раз. Гера стоял с той стороны двери, с которой она крепилась к дверному проему, новичок, выходя из подъезда, не мог увидеть притаившегося. Когда дверь станет закрываться, то Гера бросится вперед, всадит в спину новичка, ничего не подозревающего, финку. Гера старался не думать, что поступит нечестно, напав на человека, нападения не ожидающего, но вчера душившая Ге6ру злоба хотя и приутихла, а оставалась, испытанный вчера позор не пережил, злоба подавляла принципы, которых он обычно стремился придерживаться. И, конечно, после такого бандитского нападения ничего хорошего ему ждать не приходилось, могли упрятать в колонию для несовершеннолетних преступников, а он даже скрыть преступление, спасаться, прятаться не собирался, одна слепящая мысль – надо отомстить и себя утвердить.

Гера поздно сообразил, что ему от подъезда лучше отойти, когда из остановившейся иномарки выбрался сидевший за рулем парень спортивного телосложения и к подъезду направился.

– И чего стоим, кого ждем? – спросил парень, подойдя, по его взгляду можно было понять, что поведение подростка показалось подозрительным.

Продолжая прятать финку в кармане Гера не успел придумать, что ответить, как дверь открылась.

Перед Герой стоял новичок. Было желание на новичка кинуться, хотя тот к Гере лицом, да сообразил, что расправиться с ним не получится, в школе бросался и был с позором опрокинут на пол.

Из короткого разговора новичка со спортсменом Гера понял, что спортсмен – охранник, должен сейчас поехать с отцом новичка в Ярославль. Скверно то, что этот спортсмен спросил, обращаясь к новичку, на Геру снова с подозрением глядя:

– А этот типчик не тебя ли поджидает?

– Меня, – честно сказал новичок. – Но я ним разберусь, иди, отец тебя ждет.

Когда остались вдвоем, то новичок обратился уже к Гере:

– Я знал, что ты будешь меня караулить. В отличии от тебя я предпочитаю действовать открыто, честно, то, что ты намереваешься сделать, тебя не украсит. Думаю, нам все же лучше дружить, не враждовать. Вражда не выгодна обоим. И ты убедился, я умею за себя постоять. Я учусь у платного тренера по самбо. Будем дружить, и тебя обучу приемам. Как, мое предложение тебе подходит? Пошевели мозгами.

Подождав и не получив ответа, видя лишь нехороший взгляд, новичок повернулся и стал удаляться, намереваясь не опаздывать в школу. У Геры появилась возможность броситься, новичка догнать, всадить нож в спину, вряд ли тот успел бы обернуться и применить боевой прием, но откровение новичка, его безбоязненное поведение обескураживало, и было ясно, парень имел твердый характер, немногим отличался от Геры, такой достоин и уважения.

Через неделю новичок исчез. Гера сходил к дому, возле которого пытался новичка зарезать, удалось узнать: семья приехала из Ярославля, поселилась в съемной квартире, и снова уехала. Видимо, какие-то обстоятельства принудили отца новичка Ярославль покинуть, вместе с семьей, сейчас вернулись в Ярославль снова, после того как какое-то недоразумение разрешилось, а, возможно, сбежали за границу.

И при встрече с егерем, человеком совершенно незнакомым, события могли разворачиваться непредсказуемо.

На следующий день Гера бездельничал, не привыкать, лежал в спальнике на нарах, из избушки выбрался лишь для того, чтоб набрать сушняк для каменки. Торчать в холодном помещении ему не захотелось, каменку протопил, заодно свари макароны.

Ближе к обеду подал голос Трезор, с утра выгнал его на волю и в избушку не пускал. Гера не поленился из избушки выбрался. Судя по следам на снегу Трезор загнал на дерево белку, снова глядел не на вершины деревьев, а на появившегося хозяина, взлаивал, рыл задними лапами землю. Гера попытался обнаружить затаившегося зверька, задирая голову и обходя дерево, не разглядев пальнул в вершину. Белку не спугнул, пнул помощника носком сапога, чтоб лучше старался и понимал, нового хозяина обмануть не удастся.

День спустя Гера переборол лень, настроился промышлять, утомился от безделья, так можно сказать, решил поставить хоть несколько капканов, и запасы продовольствия у него на исходе, нужно кого-то подстрелить.

Он прошел берегом речки совсем немного, не в сторону знакомых деревень, а по течению речки, и здесь обнаружил бобров, тоже подгрызали осину. Он установил два капкана, не мудрил, замаскировал орудия лова, засыпав тарелочки снегом, хотя вспомнил, что дед говорил: при наступлении оттепели и последующем похолодании капкан обледенеет и не сработает, – но думалось, бобры уже сегодня попадутся.

Потом он наткнулись на кормившихся березовыми почками рябчиков, заметили охотника первыми, с дерева дружно сорвались, полетели прочь, мгновенно за деревьями скрылись. Не избавившись от привычки стрелять впустую, Гера послал вдогонку птицам дробь, срезал хвою и веточки с окрестных сосен. Трезор то лоботрясничал, а тут вдруг начал носиться, поднял гвалт, рябчики далеко не улетели, расселись на деревьях, так всех разогнал. Гера подобрал с земли отвалившийся сук, в сердцах запустил в пса.

Вскоре Трезор подал голос снова. Гера не забывал прежний урок, помнил, что к поведению кобеля стоит относиться более чутко, заспешил на лай. К речке подступал рукав мохового болота, на край болота Гера и вышел. Трезор стоял под оторвано росшей от других деревьев сосной, повернувшись к ней задом, взлаивал, глядел на появившегося хозяина, действовал так же, как в предыдущие разы.

Лаял пес не впустую, на нижней сухой ветви сосны сидел глухарь, свешивал голову и с интересом рассматривал четвероного с загнутым баранкой хвостом, видимо, удивлялся странному поведению собаки, которая лаяла, а на верх не смотрела. И на этот раз Гера выстрелил, хотя до глухаря метров сто, даже больше, продолжала сказываться привычка охотиться хулигански, стрелять впустую, а знал, что бесполезно пытаться убить птицу на такой дистанции, улетит. Лишь запоздало, постояв, с досадой оценивая ситуацию, он сообразил – нужно было подходить к болоту осторожно, заметив птицу отступить в лес, мог подобраться к глухарю на расстояние надежного выстрела, пора охотиться осмысленно, иначе вскоре есть будет нечего.

Через какое-то время Трезор залаял зло и азартно. Признавая свои прежние промахи, помня появившееся желание охотиться не как раньше, Гера заставил себя действовать собранно.

И он обнаружил, пес загнал кого-то под речной крутой склон и не позволял убежать. На реке в этом месте плес, практически без течения, вода покрылась льдом с берега до берега, по середине реки красовалась дыра во льду, и Гере стало ясно – из этой дыры выбралась норка или выдра, Трезор зверя обнаружил, не позволил к дыре вернуться. Зверек издавал сейчас злобные шипящие звуки, отпугивая собаку, показывая, что готов себя защищать.

В склоне берега было углубление, в этом углублении и таился зверек. Опустившись на колени и оттеснив пса, Гера разглядел коричневатую шерсть. Захотелось не мудрить, выстрелить, да сообразил, что голову зверька он не видит, попадет непонятно куда, дробь порвет шкурку. Держа двустволку в правой руке, Гера левую руку сунул вперед, ухватился пальцами за шерсть и начал зверька вытаскивать. Он почувствовал, как тот впился зубами в кисть, и хотя боль обожгла, однако вытащил сопротивлявшегося наружу, да не удержал, разжал пальцы. Оказавшись на воле, освобожденная выдра бросилась прочь. Трезор схватил зверька за зад, задержал, но тут же отпрянул, потому что выдра обернулась, попыталась в свою очередь укусить собаку. Гера имел возможность выстрелить в выдру, когда та снова устремилась к дыре во льду, да из-за спешки забыл передвинуть на двустволке предохранитель.

Из-за расстройства возникло желание ударить двустволку о лед, но не оружие виновато в неудаче, незачем калечить. Пес оказался молодцом, нужно было похвалить собаку, так и этого не сделал.

Кисть была прокушена сильно, кровь лилась обильно, перевязать нечем, попытался остановить кровь, зажимая рану другой рукой, да понял, лучше спешить к избушке, где бинт, йод, только сейчас сообразил, что медицинские препараты надо таскать собой, чего никогда не делал, охотясь под Угличем. Бинт, йод убедил взять дед.

Торопясь вернуться к избушке он держал руку поднятой, надеясь, что кровь начнет густеть.

Ждало следующее невезение – Трезор умудрился попасть в орудие лова, установленное на бобров. От боли и страха пес одурел, прихватил и без того поврежденную руку нового хозяина, когда тот разжимал дуги капкана. Потом Гера подзывал пса, намереваясь осмотреть рану, немного приласкать, да тот захромал прочь на трех конечностях.

Возле избушки поджидала главная неприятность: кто-то приходил, судя по оставленным на снегу следам. Больше всего насторожило, что пришелец кружил вокруг избушки, даже не приблизился к двери, оценивал ситуацию со стороны. К чему такая партизанщина? Егерь так бы не действовал. Пройдя немого по чужому следу Гера выяснил, что пришелец явился из глубины леса, и туда же убрался. Следы маленькие, человек невысокого роста. Поразмыслив, Гера пришел к выводу, что незнакомец тоже промышлял без путевки, не заключал с конторой договора, и ему незапланированная встреча с неизвестным человеком ни к чему, вот почему осторожничал.

Уже сидя в избушке, перевязав укушенную выдрой руку, Гере захотелось встретиться с неизвестным, договориться. Если тот действительно пришел в эти места промышлять, то можно поделить окрестности на два промысловых участка и не мешать друг другу, претендовать на все площади нереально, и не умно. Гера человек компанейский, появилась мысль вообще с незнакомцем объединиться.

Вот только предчувствие у Геры появилось, что напрасно строит приемлемые планы на будущее, у неизвестного намерения нехорошие, поэтому партизанит, встреча с ним будет скверной, и пришельца надо ждать в любой момент.

Дверь избушки Гера на всякий случай запер, просунув палку между дверной ручкой и дверным косяком, хотя никогда никого не боялся, сейчас думалось, если так не запереться, то незнакомец неожиданно вломится с агрессивными намерениями, Гера ружье не успеет схватить, чтоб себя защитить. В этой глухомани нападавший мог не опасаться, что его изловят, преступление раскроют, если через какое-то время дед забеспокоится, пошлет сюда людей, так они заранее будут думать, что пришли впустую, лишь изобразят, что ищут пропавшего человека. Тем более Гера здесь чужой. Случившееся вообще могло остаться незамеченным, дед о пропаже гостя промолчит, психологию староверцев сложно понять, дед решит – Бог забрал пришлого охотника, вмешиваться нельзя.

Пса в избушку Гера пустил, пожалел хромого.

На следующий день он лечил укушенную выдрой руку, о партизанившем возле избушки человеке помнил и продолжал его опасаться. К счастью для себя он начал вспоминать ветеринара Лену, и эти воспоминания отвлекали от нехороших мыслей, неожиданно возникшие к девушке чувства не утихли на промысловой охоте, не сожалел, что вызвался девушку проводить и отнести тяжелую вещь, когда ей дали на время ручную швейную машинку.

Лена шла тогда быстро, похоже умышленно, Гера едва успевал за ней, перекладывал ношу из одной руки в другую, под ногами слякотно, и под ноги приходилось смотреть, свет горел не во всех избах, темнота, местами продвигался ощупью, было не до заигрывания с девушкой. Подошли к очередной ограде. Лена остановилась, сухо поблагодарила, хотела забрать машинку, однако Гера не отдал, у него другие планы. До этой минуты он надеялся, что девушка разыгрывала недоступность, чтоб по деревне не поползли кривотолки, ее поведение изменится, едва останутся вдвоем, выходит, немного ошибался.

– Что ты такая настороженная? Раз я вызвался помочь, то дотащу агрегат до конца. Покажи, как живешь

– Время позднее, вам пора возвращаться.

– Всего девятый час. Время детское. И самое подходящее для амурных дел.

Сказав эти слова, он потеснил девушку, открыл калитку, зашел на участок, прошагал к дому. При общении с женщинами Гера привык действовать бесцеремонно, решительно. Дом был прежде обычной бревенчатой избой, переделан, кровля новая, пристроена застекленная терраса, напротив горел уличный фонарь, можно было оценить обстановку. Опять не ожидая приглашения он поднялся по лесенке из пяти ступеней, открыл дверь, зашел на террасу. Дверь не была заперта, Лена забыла запереть из-за спешки, уходя оказывать ветеринарную помощь, или в таежной деревеньке считали, что бояться некого. Открыв следующую дверь, он вошел в сени. В темноте он не смог найти дверь в комнату. Она, догнав его, включила электрическую лампочку, приказала, показывая на пол возле двери:

– Оставьте машинку здесь.

Он выполнил приказ.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Казалось, забывая о его существовании, она, поставив на пол сумку на молнии, стала снимать городские сапожки; и в таежной глуши модничала, обула стоявшие здесь тапочки, после чего дверь в комнату открыла, зашла, дверь тут же за собой закрыла, давая понять помощнику, что с ним простилась.

Она не на такого парня напала, уходить Гера не собирался, снял болотные сапоги, верх которых был подвернут, тоже зашел в комнату, в носках.

Она успела повесить на вешалку возле двери теплую тужурку, стояла возле круглого стола, обернулась и не очень хорошо глядела на него, сжимая губы, однако молчала.

– Неплохо живешь, – оценил он обстановку, видя приличную мебель, тюлевые занавески на окнах.

– По-моему, я с вами простилась, – сухо сказала она.

Будто этих слов не услышав Гера снял куртку, тоже повесил, после чего прошагал к софе, сел и смотрел на девушку. Она все больше ему нравилась, губы плотно сжимала, в огромных глазах суровость, джинсы облегали стройные ноги, бедра не узкие, фигура идеальная. Ну как такую не обнять! Однако он не в Угличе, об этом не забывал, нравы местных жителей ему не знакомы, решил проявить культурность, не нахальничать. Насиловать ее он не собирался, будет добиваться близости с ней, используя проверенные методы. Он и не имел опыта насиловать, все женщины отдавались ему добровольно.

Он продолжал глядеть на нее. Ей надо участвовать в конкурсах женской красоты, заняла бы первое мест. До сих пор он считал женщин вещью, о чем говорил деду, а сейчас… В нем просыпались какие-то странные неведомые чувства, скрывавшиеся до сих пор, захотелось не только физической близости с ней, захотелось чего-то большего, и думалось, что что близость будет не такой, е какой привык, будет необычной.

– Виктор его жена мне не понравились, деловые, показались скучными, поэтому и вызвался проводить тебя. Бутылку за работу не прошу, но должна мои просьбы уважать. Ты мне понравилась, признаюсь. Судя по всему ты холостая, живешь одна, мужа нет. Я готов выполнять сексуальные обязанности мужа. Если ты девственница, то от этого недостатка готов тебя избавить, и получишь удовольствие. Я обладаю мужскими качествами. И парень я видный. Или ты этого не заметила? Приглядись.

Сказав это, он побольше набрал в легкие воздуха, надул грудь.

– Ну как, Убеждаешься?

Он говорил то, что обычно говорил женщинам, добиваясь близости с ними, но начинал догадываться, что от прежних методов ухаживания за женщиной надо отказываться, с этой девушкой надо вести себя иначе, вначале надо разобраться, какие мысли у нее в голове.

– Что ты смотришь на меня неприветливо. Я с открытой душой. Хоть скажи что-нибудь.

– Вы примитив. У вас в жизни интерес – женщины, и, вероятнее всего, еще бутылка.

Ее высказывание удивило и оскорбило, враждебно сжал губы, исчезли странные чувства, которые стали овладевать им.

– Откуда ты это взяла? У меня что, на лице написано? До сих пор примитивом меня никто не считал… С женщинами ты не ошибаешься. А бутылка… Я выпиваю лишь в компании с приятелями, алкоголиком не был, и быть им не собираюсь.

Ему захотелось ее проучить. Он никогда не бил женщин, захотелось ее схватить, с силой сжать, заставить извиниться.

Он с софы поднялся. Стараясь ее не спугнуть он постарался изобразить на лице улыбку, и приближался к ней медленно.

Она, казалось, превратилась в камень, не отступала, жгла его своими большими глазами. Но едва он, подойдя к ней, протянул руку, намереваясь осуществить свое намерение, как она отвесила такую резкую пощечину, что Гера невольно отшатнулся, отступил на два шага, прижал ладонь к поврежденной щеке. Это уж слишком! Хотя он сообразил, что такая девушка начнет сопротивляться, а слабой она не была, ростом чуть ниже Геры, жила в таежном селе, физически постоянно работала, к тому же начнет кричать, едва ее схватит, зажать сразу рот вряд ли удастся, соседний дом рядом, свет в окнах был. соседи явятся сюда, и вообще не известно, что она потом предпримет, как потом станут, развиваться события, местные жители могли устроить самосуд, с ним расправиться, и в комнате находился здоровенный кобель, сибирская лайка, мог сразу вмещаться, защищая хозяйка, хотя у Геры и появились такие смысли, сообразил, что сильно рискует, но уже не в состоянии был сдерживать себя.