Заря и Северный ветер. Часть I

Глава 2. Хлебные крошки

В зале звучала приятная мягкая музыка – негромко, растворяясь в голосах, в звоне посуды, в шелесте страниц меню. Пахло ванилью, свежезаваренным кофе, бульоном и чем-то пряным – откуда-то из кухни. Ира разносила заказы, наливала воду в графины, улыбалась, подавая меню. Она старалась сосредоточиться на работе, но взглядом весь день возвращалась к девятому красному столику. Внутри неё что-то замирало, когда хостес провожала к нему новых гостей. На секунду перехватывало дыхание, когда в зале мерещился знакомый профиль и разворот плеч. Но это был не он.

Она не говорила себе, что ждёт его и что откуда-то знает: он точно придёт. Не облекала своё предчувствие в слова. Но оно дрожало где-то под грудной клеткой, перекатывалось с шагами и движениями. Она не смогла бы объяснить, почему была так твёрдо уверена, что он появится. Придёт из-за неё. Такой самоуверенности раньше в ней не было. Да и самоуверенностью Ира не назвала бы это. Было здесь что-то другое, неясное, но неизбежное, как сияние утренней зари перед рассветом солнца. Ира почти осязаемо ощущала между ними что-то похожее на тонкую прочную ниточку.

Когда он действительно появился, она не вздрогнула. Только выдохнула и выпрямилась, будто всё встало на свои места. Александр вошёл, чуть замешкавшись у входа. Свет упал на его волосы, собранные в пучок, скользнул по лицу. Хостес услужливо предложила ему пройти к девятому столику. Он кивнул ей и быстро взглянул на Иру. Она сделала вид, что не заметила. Сделала шаг к стойке, чтобы скрыть волнение, вытерла о юбку вспотевшие ладони. Но, когда он сел, сердце снова отозвалось, глухо, уверенно: он пришёл.

– Надеюсь, сегодня, Ирина, вы меня не бросите, – сказал Александр, когда она с лёгкой улыбкой раскрыла перед ним меню.

– Здравствуйте, Александр! Не брошу. Хотите сделать заказ сейчас или подойти позже?

– То же самое. Но без десерта. И проследите, пожалуйста, чтобы мясо не пережарили. Вчера мне достались сухие угольки. А всё потому, что вы меня оставили. Но, когда вы так улыбаетесь, я готов вам простить даже это.

Ира уткнулась взглядом в блокнот и едва заметно прикусила губу, не позволяя себе расплыться в улыбке до ушей.

– Хорошо, я прослежу. Вино сразу подать или с мясом?

– Всё вместе. – Он скользнул глазами по её ногам. – А где же ваши чудесные кеды?

– Нельзя, – Ира заправила за ухо выбившуюся прядь, – у нас дресс-код.

– Какая глупость, – прошептал он заговорщически.

Ира кивнула и оставила его одного.

Когда она вернулась с подносом, Александр уже не выглядел таким беззаботным. Он сидел чуть сгорбившись, плотно прижимая телефон к уху. Губы были плотно сомкнуты, скулы напряжены, глаза тревожно блестели. Ни следа прежней игривости. Ира осторожно поставила перед ним тарелку с мясом и бокал вина.

Он не стал ужинать. Лишь поковырял вилкой мясо, сделал глоток вина. Расплатился картой, после чего накинул пиджак и спросил:

– Во сколько вы заканчиваете, Ирина?

Она немного растерялась.

– В одиннадцать… А что?

– Прекрасно. До встречи.

Александр поспешил к выходу, не оборачиваясь. Ира отнесла терминал и круглую, похожую на шерстяной клубок счётницу в бар. Открыла её и на секунду застыла: внутри лежали чаевые. Слишком щедрые.

– Новичкам везёт! – присвистнул бармен, заглянув через её плечо.

Сумма резанула. Ире стало не по себе. В этом угадывалось что-то показное – прямолинейный жест состоятельного человека, торопливое, почти деловое желание заинтересовать. Без церемоний, в лоб. В голове всплыло слово «купить», и тут же захотелось от него отмыться. Ну зачем он так? Александр ведь мог… просто смотреть, просто улыбаться. Молодость, лёгкость, внимание – уже этого хватало, чтобы сбить с толку. Неприятное, мутное беспокойство прилипло к ней, как тонкий слой пыли, и не отпускало до конца смены. Хорошо, что чаевые делились на всех. Сумма растворилась, осталась лишь символическая часть. Её Ира приняла спокойно.

Переодевшись, зашнуровав кеды, она вышла на улицу. Боковым зрением заметила знакомую русую макушку и не обернулась. Воткнула в уши «капельки», включила новую песню «Вольмы» о девушке по имени Ясна и зашагала прочь. Александр догнал её быстро. Осторожно коснулся плеча. Она остановилась. Вынула наушник и посмотрела на него, не скрывая раздражения. Александр будто не заметил этого.

– Ирина, могу я вас подвезти? – вежливо предложил он.

– Нет. Не можете.

Он опешил от такого грубого и прямого ответа.

– Разве вы работаете в «Клубке» и развозите персонал по домам? – добавила Ира, сматывая провод наушников.

– Нет…

– Тогда до свидания. Всего вам хорошего. Мой рабочий день окончен.

– Простите, я не хотел вас…

– Ох, оставьте вы этот вежливый тон! – Ира закатила глаза. – Сначала вы суете мне пять тысяч чаевых. Потом караулите после работы. Вы ошиблись. Мне это не интересно.

Она поправила лямку рюкзака и пошла вперёд, в темноту улицы. Александр без промедления двинулся за ней.

– Ирина, вы не так меня поняли… Я не хотел вас обидеть! Я просто… не рассчитал, наверно. Болван! Ну, пусть это будут все мои чаевые на месяц вперёд. На два месяца? – торговался он, примирительно улыбаясь.

– Вы думаете, это смешно? Я не дура. А вы или держите меня за дуру, или… вы и правда очень странный человек!

– В этом и есть моя беда, – выдохнул он. – Простите!

Она не ответила, но замедлила шаг.

– Я правда не хотел вас обидеть. Просто торопился, сунул первую попавшуюся купюру, даже не глядя. Не ищи луну в утреннем свете, – бессильно попросил он, перейдя вдруг на «ты». – Я не хочу купить твоё внимание. Я только хочу узнать тебя.

– Зачем?

– А зачем люди знакомятся?

– Не знаю. Целей может быть уйма. Вот мне интересно: с чего это такому, как вы, интересоваться обычной официанткой? Мы ж не в кино.

– Боюсь, ты заблуждаешься. Ты совсем не обычная. Я хотел сказать… ты особенная.

Ира скривила губы и фыркнула.

– Ну окей, допустим. И зачем я вам такая особенная?

– Просто поговорить.

– О чём?

Он на мгновение смутился, будто не ожидал встречного вопроса.

– Ну… что ты слушаешь?

– «Вольму».

– Они приезжают в ноябре. Хочешь сходить?

Она втянула носом воздух, чтобы не ответить резко.

– Чего вы от меня хотите? Не тратьте время, говорите прямо.

Александр чуть сник, но не отступил.

– У меня нет дурных мыслей. Правда. Пройдём немного вместе? Пару остановок хотя бы. Я попробую загладить вину. Ну и… может, всё-таки перейдём на «ты»?

Ира неопределённо дёрнула плечом.

Они шли рядом. Увидев синюю вывеску банка, она резко повернула голову.

– Я видела тебя там! Только не говори, что ты меня не помнишь.

Александр на секунду замялся, потом мягко кивнул:

– Да. Мы виделись. Ты очень внимательная. Я подумал, что ты похожа на одну мою старую знакомую. Даже решил, что это она.

– И почему не подошёл? Не спросил?

– Не мог.

– Почему?

Они подошли к перекрёстку. Александр мягко придержал её за плечо.

– Красный, – кивнул он на светофор.

Они остановились у края тротуара. Ира повернулась к нему, прищурилась.

– В «Клубок» ты пришёл не случайно?

– Да. Ты права.

– Ты что… следил за мной?

– Я бы это так не назвал… – Александр потёр шею. – Ирина, ты правда меня очень заинтересовала. Но я растерялся. Не смог подойти. Это было бы странно, согласись? «Привет! Меня зовут Александр! Ты не Мирослава? У тебя есть брат Виктор?»

– Зато следить за мной и разыгрывать образец обходительности – совсем не странно.

– Я же сказал: у меня с общением большие трудности. Но я честен с тобой. По крайней мере, стараюсь, – он жестом пригласил её вперёд на зелёный.

– Я тебе не верю, – Ира шагнула на зебру. – Я не Мирослава. У меня нет и никогда не было брата. Я одна в семье.

– Понимаю.

Она недоверчиво покосилась на него. Они перешли дорогу молча.

– Когда умер отец, я остался один у матери, – сказал он просто и уязвимо честно. – Это не так уж просто. Пока одни учатся ходить по солнцу, другие – по его тени. Ты как будто слишком рано начинаешь нести то, что другие даже не замечают. Понимаешь?

Ира чуть сбилась с шага, втянула плечи. Неожиданная откровенность незнакомого человека смутила её. Она не знала, что сказать, и опустила взгляд – щербатый асфальт под ногами расплывался в уличном свете.

– Но мне повезло, – продолжил Александр уже легче, – моя мать снова вышла замуж. Теперь вся её жизнь – Пётр и Степан.

– Это твои братья?

– Близнецы, – кивнул Александр, – беспечные ребята.

– Почему не Петя и Стёпа?

– В нашей семье так принято.

– Вы что, сектанты? – вырвалось у неё.

Александр расхохотался – легко, беззаботно, и она невольно усмехнулась: правда, сморозила глупость.

– Ты можешь называть меня Сашей.

– Если перестанешь всё время говорить «Ирина».

– Фух! Лёд тронулся. Я больше не злодей? Или ещё под подозрением?

– Не злодей. Пока просто подозрительный тип из ресторана.

– Постараюсь не усугубить. Хотя подозрительность мне идёт. Как и обещал, я не стану провожать тебя до дома, чтобы ты не думала, что за тобой увязался маньяк. Но… если ты не против, Ира, могу я как-нибудь позвонить?

– Зачем?

– Чтобы перевестись хотя бы в разряд странных, но безобидных. И… пригласить на кофе.

– Ты можешь найти меня в «Розетке», – она достала телефон.

– Я не сижу в соцсетях. Времени нет. Даже на работе предпочитаю живые встречи.

– Теперь ты под ещё большим подозрением. Я буду думать, что ты киллер.

– У тебя отличное чувство юмора.

– Ага, и чувство самосохранения.

– Ты смешная.

– Да, моё второе имя – Елена Степаненко.

– Так что, Елена Степаненко, дашь мне второй шанс?

– Ну… ладно.

– Что-то не так?

– Это всё как-то странно. Ты говоришь, как будто сценарий читаешь.

Он только развёл руками, как бы говоря: «Ну, что поделать». Сохранив её номер, Александр бросил на прощание:

– Я постараюсь не запороть вторую попытку, – и легко, почти на бегу, направился в обратную сторону.

Какое-то время Ира со смешанными чувствами смотрела, как удаляется его спина. Потом подёрнула плечами, будто скидывая с себя лишние мысли, развернулась и пошла в магазин.

На третий этаж она поднималась медленно, перехватывая тяжёлый пакет, режущий ладонь. Внезапно вспомнилось, как она с гордостью тратила свои первые, как ей тогда казалось, большие деньги на продукты. Тогда ночами и после пар она подрабатывала санитаркой. На первую зарплату Ира купила чипсы, кофе, сгущёнку, колбасу и первые свои духи, дешёвые, кажется, с запахом сирени или ландышей. Предвкушая бабушкино удивление, она шла по этой лестнице такая взрослая и важная. Но дома услышала ворчливое: «Накупила говна-то!» И вся сжалась, почувствовала себя виноватой. Бабушке было непросто растить её: чтобы собрать Иру в школу, а потом и в колледж, она в свои пенсионные годы убирала подъезды, чистила снег, мыла посуду в кафешках.

Почему это вспомнилось именно сейчас? Наверное, из-за него. Своей болтовнёй о семье он будто случайно задел старый, заживший шов. Но сердиться на него не получалось. Ещё при первой встрече он всколыхнул в ней что-то глубоко запрятанное. Появился неожиданно, но именно тогда, когда она чувствовала, что он придёт. Как будто ждала его уже очень долго. Ира понимала: даже сомневаясь, она будет тянуться к нему. И не только потому, что на неё впервые обратил внимание такой парень. С ней никто никогда не говорил так: уважительно, бережно, даже немножко старомодно. В его голосе было что-то такое, за чем хотелось идти. Что-то надёжное, тёплое, как свет в окне, когда возвращаешься домой сквозь темноту.

Весь вечер она пыталась сосредоточиться на меню, но то и дело косилась на экран телефона, боясь пропустить сообщение. Но его не было. На следующий день – тоже. Ужинать в «Клубок» Саша не пришёл. Ира перебирала в голове цифры – может, ошиблась? Порывалась написать сама, но… его номера у неё не было.

***

В конце недели в свой выходной Ира лежала на кровати. Болтая ногами, лениво листала книжку, не особо вчитываясь. Комната была залита мягким светом, из открытого окна доносились чьи-то голоса и пение птиц. Экран телефона вспыхнул: «Ирина, утки голодные!» Сердце подпрыгнуло к горлу. Ира быстро села, провела пальцем по дисплею. Не спеша открыла сообщение, давая себе ещё секунду продлить этот миг. Хотелось ответить остроумно, но мысли путались. Пальцы сбивались на клавиатуре, стирали и снова набирали слова. Телефон завибрировал. Ира глубоко вдохнула, сжала край подушки и постаралась ответить спокойно:

– Да?

– Ирина, мы обязаны спасти уток от голодной смерти! – торжественно сообщил Александр, чуть карикатурно, с притворной серьёзностью.

У неё дёрнулись губы.

– Надеваю свой лучший супергеройский костюм и вылетаю!

– Тогда жду тебя на набережной, – рассмеялся Саша. – Через сколько будешь?

– Минут сорок… пятьдесят. Костюм не глажен!

– Это преступная халатность. Но я подожду.

– Хорошо.

Секунду они молчали, не обрывая звонок.

– Я очень рад, что ты ответила, – его голос стал чуть тише.

Она уткнулась лбом в колени, чтобы скрыть глупую улыбку.

– И я… Скоро буду.

Она сбросила звонок и кинулась к шифоньеру. Вынула из него чёрное короткое платье с выпускного, приложила к телу – слишком нарядно. Достала джинсовый сарафан – в нём он её уже видел. «Так… В чём люди спасают уток?..» – шептала она, перебирая свой скудный гардероб. В самом конце на плечиках нашлась ситцевая бледно-жёлтая юбка с вышитыми зелёными веточками. Кажется, бабушка сшила её для мамы, когда та была ровесницей Иры. К юбке она подобрала короткую бордовую футболку с эмблемой «Вольмы» – чуть потёртую, зато любимую. Подкрасив глаза тушью, Ира расплела волосы, разделила их пробором. Из двух передних прядей сплела две тонкие косички, завела их назад и закрепила заколкой.

Спускаясь от метро к набережной по бетонной пологой лестнице, Ира сразу нашла взглядом Сашу. Он стоял спиной к дороге, облокотившись о каменный парапет, и следил за речным трамвайчиком. В самом хвосте катера обнимались молодожёны, над их головами дрожала связка воздушных шариков. Солнечный свет ложился на волосы Саши, делая их почти золотыми. Он, кажется, не слышал её шагов – весь был в своих мыслях.

– Привет! – голос Иры прозвучал слишком громко, выдавая её волнение.

Саша обернулся. Тень какой-то глубокой, мрачной задумчивости дрогнула в его лице, не успев спрятаться. Но, увидев Иру, он тут же улыбнулся. Улыбка вышла чуть неровной, будто напускной.

– Привет. Смотри, что у меня есть, – он протянул ей что-то круглое в тонком крафтовом пакете.

Ира развернула его. Внутри оказался хлеб – плотный, золотистый, с неравномерной коркой, будто чуть потрескавшейся от жара. Вкрапления семечек, кусочки тёртой моркови, слабый аромат кориандра. Запах был тёплый, домашний, как из печи. Ира прикрыла глаза и вдохнула глубже.

– А можно… мы спасём сначала меня?

Саша рассмеялся – легко, открыто. И в этот миг стал ещё красивее. Казалось, он весь светился изнутри.

– Конечно! Я для тебя привёз. Угощайся.

Ира отломила хрустящий кусочек.

– Боже, как вкусно! – пробормотала она, жуя, – Где ты его достал?

– Это моя лучезарная родительница испекла, – гордо ответил Саша, ему была приятна её похвала. – У неё особый талант.

– Твоя мама? Я никогда в жизни не ела хлеба вкуснее. Повезло тебе!

– Повезло. Но наслаждаться им как в детстве уже не могу.

– Почему?

Саша прищурился, будто от солнца, и задумался над ответом.

– Ну, скажем так, – наконец собрался он с мыслями, – мы взрослеем. Наши вкусы неизбежно меняются.

– Но это же мамин хлеб, – Ира слегка встряхнула пакет.

Саша опустил голову, заглядывая ей в лицо. Уголок его губ приподнялся, но взгляд остался таким же далёким и серьёзным.

– Конечно. Но с возрастом просыпается другой голод. И даже мамин хлеб не способен его утолить.

Ира сдвинула брови.

– Опять ты говоришь как-то странно. С каким ещё возрастом? Тебе ж не семьдесят.

– Чуть меньше, – Саша усмехнулся и жестом пригласил пройтись. – Да и с семьёй редко вижусь. Работа.

Они медленно пошли по мощёной набережной вдоль парапета. В воздухе пахло речной зеленью, чуть прелой травой, камнем, прогретым за день. Ира ела хлеб, отщипывала понемногу.

– Они не в городе живут? – спросила она вдруг. – Твои родные.

– В деревне. У них там что-то вроде фермы. Но я давно живу отдельно. А ты?

– Я? – Ира взглянула вверх – ветер уносил в небо связку пёстрых шаров. – Одна. Родителей навещаю редко.

Саша скосил на неё глаза.

– Не стоит в таком юном возрасте отрываться от семьи.

Он сказал это мягко, с лёгким оттенком наставления. Ира будто споткнулась об эти слова. Лицо её на миг замкнулось, губы сжались. Пальцы сильнее сжали пакет. Она выдохнула, заставляя себя отпустить напряжение, и фыркнула:

– Я ненамного младше тебя.

Саша не ответил. Только качнул головой – еле заметно. Он шёл на полшага впереди, но Ира заметила, как его губы дрогнули, будто он услышал что-то смешное, но не стал развивать. Он достал из кармана тонкую резинку, провёл пальцами по вискам, откидывая волосы, и собрал передние пряди в нетугой пучок.

– Ну, сколько тебе? – спросила Ира с лёгкой дерзостью, за которой стояло желание спорить.

– Много.

– Ну скажи. Сколько?

Он повернулся к ней в движении, бросил лукавый взгляд из-под бровей.

– А сколько бы ты дала?

– Не знаю, – Ира пожала плечами. – Я в этом не разбираюсь. Сколько твоим братьям?

– О, они ещё весенние дети. Им четырнадцать. – Саша остановился и облокотился о парапет. – А вот и наши горемыки.

Ира шагнула ближе и заглянула за ограждение. Внизу, у края стены, сновали утки. Саша отломил кусочек хлеба, стал крошить его и бросать вниз.

– Значит, четырнадцать… – Ира оглядела его с интересом. – Они поздние?

– Можно и так сказать, – туманно сказал Саша, не отвлекаясь от своего занятия.

– Ну… не знаю. Может, тебе двадцать пять? Двадцать семь? Точно не больше тридцати.

Он глянул на неё вполоборота, как будто хотел что-то сказать – и передумал. В его глазах искрилось веселье.

– Хочешь сказать, что тебе больше?

– Допустим, я ничего не хочу сказать. Чтобы не пугать тебя. Похоже, в спасении они не нуждаются. – Саша кивнул на упитанных уток, лениво уплывающих от их берега.

Кусочки хлеба нетронутыми качались на зеленоватых мелких волнах.

– Зато ты спас рыб и меня, – отмахнулась Ира, всё ещё занятая своей загадкой.

Саша не улыбнулся, только стал тише, собраннее. Он медленно развернулся к реке спиной. Прислонился к парапету лопатками, опёрся на согнутые локти. Теперь он смотрел на неё.

– Спасти тебя – это главное… – сказал он почти шёпотом.

Ира аккуратно положила бумажный пакет на парапет. Подпрыгнула, легко села, ноги болтались в воздухе. Переложила хлеб себе на колени, отщипнула кусочек.

– Это, наверно, здорово – иметь такого взрослого брата? – рассуждала она вслух. – Вообще круто, когда у тебя есть братья или сёстры. Я бы хотела, чтоб у меня был брат.

– Почему? – спросил он спокойно, но внимательнее, чем раньше.

– Ну, брат всегда сможет защитить… А если что-то случится с родителями, ты будешь не одна, – она развернулась к реке и стала разглядывать солнечные блики на водной глади.

– Ира, ты одна?

– Можно и так сказать, – она отвернулась от речки. – Но я уже привыкла. Мне норм.

– Что случилось с твоими родителями?

– Мать убили, – буднично сказала Ира. – Собутыльник. На пьянке. Отец сидел – за разбой, потом за мелкую кражу. Потом ещё за что-то. Так и пропал. Не знаю, где он, – она подняла глаза на Сашу – резко, зло.

Но он слушал, слегка склонив голову, не перебивал. Ни разочарования, ни фальшивой жалости в его лице не было.

– Меня с пяти лет воспитывала бабушка, мамина мама. Забрала из приюта и вырастила. Два года назад она умерла, – голос подвёл её, оборвался.

– А тёти-дяди?

Ира помотала головой.

– Я почти никого не знаю. У нас та ещё семейка – дружбой и тесными кровными узами не отличается. Хотя… – она ковырнула ногтем край пакета. – Всплывала у меня одна двоюродная бабка, кажется, хотела квартиру отсудить.

Саша приподнял бровь.

– Но бабушка знала, что меня ждёт. Сделала дарственную. Так что оставшиеся родственники не особо меня любят.

Саша вдруг коснулся её волос. Осторожно вытянул белый лепесток яблони. Наверно, он застрял там, когда она ползала с остатками еды под деревьями, подзывая своих уличных подопечных.

– Прости, что заставил тебя это вспомнить. Представляю, как это больно.

– Пф! – Ира соскользнула на землю. – Ничего больного в этом нет. Идём?

Саша оттолкнулся от парапета, и они пошли по набережной не спеша.

– Это просто жизнь, – Ира пнула маленький камешек. – Я и не такое слышала от знакомых. Иногда мне кажется, что у всего моего поколения было стрёмное детство. Хотя… Может, это просто круг общения такой? А может, время такое было.

– Что ж… – Александр замялся. – Миссия наша здесь окончена. Предлагаю перейти ко второй части концертной программы, – он улыбнулся, сглаживая тяжесть.

– Какой? – Ира бросила на него взгляд из-под ресниц.

– Кофейной.

– Хорошо. Только убери, пожалуйста, хлеб ко мне в рюкзак. Я его дома доем, – она свернула прорезь пакета, отдала его Саше и повернулась спиной.

Он бережно отвёл в сторону её гладкие медно-рыжие волосы, расстегнул молнию и аккуратно опустил свёрток внутрь.

– Огонь в волосах твоих, – заметил он. – Потрясающе красиво.

– Не люблю огонь… – поёжилась Ира.

– Почему?

– Боюсь. Кто-то боится высоты, кто-то темноты, а я – огня. А ты?

– Не знаю, – после короткой паузы ответил он. – Никогда об этом не думал. Может, потерять дом?..

Они до самого вечера сидели в кафе и болтали – о еде, о музыке, о жизни. Саша мало о себе рассказывал, больше спрашивал. Ему было интересно всё: как она училась, как работала в травмпункте, даже случай с выпавшим из окна пациентом вызвал у него не смех, а внимательное, почти бережное выражение. Когда он в который раз заметил, что работа не оставляет времени на отдых, Ира попыталась узнать больше. Но Саша уходил от прямых ответов, только вскользь намекнул, что занимается чем-то серьёзным и не совсем обычным. Она сделала вывод, что он служит в органах.

Когда стемнело, Саша подвёз Иру домой, и она показала ему свою «кошачью» аллею.

– У тебя, наверно, и дома полно кошек? – спросил он с улыбкой, глядя на неё искоса.

– Нет. Бабушка не разрешала заводить животных. И я как-то не завожу…

– Это был восхитительный день. Спасибо, – сказал Саша у подъезда, под жёлтым фонарём.

– И тебе спасибо. Я была рада увидеться. Я вообще думала, ты не позвонишь, – честно призналась Ира, переступая с ноги на ногу.

– Почему?

– Ну, ты целую неделю не появлялся. Даже ни разу не написал…

– Ах, да… Прости. Я очень старомоден, с телефоном, честно говоря, на «вы». Да и работы столько навалилось.

Ира понимающе кивнула.

– У меня завтра смена. Приходи на бизнес-ланч? Обещаю: твоё мясо будет достаточно непрожаренным, – усмехнулась она.

– Завтра я уеду. Но, как вернусь, обязательно заскочу. Обещаю!

Глава 3. Вороний грай

Ещё не остывшее закатное солнце ярко освещало сонное кладбище. Оно одинаково убаюкивало и старую его лесистую часть, и густо заросший свежими могилами серый пустырь. Металлические, изъеденные ржавчиной надгробия с красными звёздами, перекошенные деревянные кресты и разномастные мраморные и гранитные стелы – все были едины перед вечной, особенно звучной вечером тишиной. Эта тишина тяжёлым облаком придавила Иру, давно уже закончившую убирать от старой листвы и полинялых фантиков могилы матери и бабушки.

Подперев голову рукой, она сидела за столиком и смотрела на снимок черноокой и тонкогубой матери, совершенно не похожей на неё. Перед её лицом лежали кремовые пионы. Их нежный, сладковатый аромат казался неприлично громким и чуждым здесь. Погружённая в зыбучие мысли, Ира не заметила, как опустели аллеи и она одна живая осталась здесь. Очнулась она от тревожного вороньего грая, с которым птицы внезапно взвились в тугое синее небо. Ира подняла глаза на покинутые ими зелёные заросли бузины. Ей померещилось там какое-то движение.

Пугливо поёжившись, она поднялась на ноги и засобиралась. Убрала маленькие складные грабельки в рюкзак, бросила рабочие перчатки в плотно набитый мусорный пакет, завязала его. На могильные плиты аккуратно положила конфеты с печеньем. Чуть постояв перед памятниками, она смущённо, не решаясь произнести вслух, подумала: «Простите, что навещаю редко». И поволокла из ограды мешок.