На самом Дальнем Западе

Слышащий Камни нашёл глазами Чикакати. Возлюбленная чуть кивнула, зазвенев поющими бусами. Юноша радостно заулыбался, его ожерелье подало ответный голос.

Племя наряжалось не случайно – впереди Поляна Встреч. Ещё несколько километров перехода. Под пологом деревьев стояла приятная прохлада. Тропинка, петляющая меж невысоких кустов, покрыта ковром из прошлогодних листьев и хвои; она довольно круто спускается к неширокому ручейку с берегами поросшими мхом. Пахнуло сырой землёй. «Хорошо!» Прозрачная струя, словно зеркало, отражает зелень сходящейся над ней листвы. «Красиво!».

Подъём по пологому берегу. Муджаупа Т-ен-на остановился, давая возможность подтянутся отставшим.

– Сейчас выйдем на поляну!

3

Горная лужайка. Высокие травы и множество цветов: жёлто-белые ромашки, пышные шары багровых соцветий ежевики, радуга кашек, ярко-жёлтые одуванчики. Щебечут птицы, стрекочут кузнечики, гудят крыльями насекомые, порхают колибри. «Мы на Поляне Встреч! А где же соплеменники из других общин?»

Лесные звуки заглушил приветственный клич селения Высокие Олени. Толпа нарядных яхов появилась на противоположном крае луга. Индейцы машут руками, подбрасывают вверх оружие, радостно улыбаются.

Синие копья отвечают на приветствие сородичей дружным ответным кличем. Женщины и дети смеются.

И вдруг в воздухе просвистело три вращающихся предмета. Совершив дугообразные полёты, предметы возвращаются прямо в руки запустивших их в вечереющее небо. Весёлый приветственный клич. Наконец-то появились и люди клана Летающие Палки. Последние не так празднично одеты, но и они украшены перьями и красками. Впереди своего племени стоит гигант Жёлтая Сосна. На его поясе болтаются два окровавленных, недавно снятых, светловолосых скальпа. «Хех! Летающие палки мстят презренным салту. Хорошо! Храбрецы!»

До самого утра собравшиеся общины будут петь дружественные песни и устраивать всевозможные коллективные пляски. Будет множество приятельских разговоров и чудесных рассказов.

Сегодня празднество начала Большой Летней Охоты. Сегодня индейцы веселятся и славят Богов. Такими праздниками яхи из покон веку отмечают начало промысла. В этот день ещё в двух местах района Ваганупа идёт торжество меднокожих людей. Вся нация яхов начинает большой промысел.

ЖЕНЩИНЫ И МУЖЧИНЫ

1

Их отношения были весьма сложными. С одной стороны, они любили друг друга, а с другой – до конца друг другу не доверяли. И ещё, просто убивала Флойда Гилмора холодность Сары. Конечно, как всякий медик Гилмор знал, что есть фригидные женщины, но никогда об этом не задумывался, считая подобное крайне редким явлением. И вот Сара. Порой она напоминала ему кусок льда. Красивая, умная молодая женщина, а такая почти безразличная к сексу и очень часто неласковая. Кошмар.., наваждение какое-то… Сначала молодой доктор даже испугался – неужели его потенция совершенно иссякла. Нет. Несколько любовных интрижек подтвердили – страхи дока, по поводу его сексуальных возможностей, безосновательны. «Сара, Сара…»

Любовный акт был как всегда скоротечен. Гилмор стискивал роскошное обнажённое тело возлюбленной и, вяло целуя внешне спокойную учительницу, злился про себя. Ему показалось, что губы подруги скривились в недовольную гримасу: «О, Боже, мой!»

Флойд встал с кровати, стал сворачивать сигарету.

– Не кури!? —прозвучала капризно-раздражённая просьба.

– Пол сигаретки… -док постарался придать голосу бодро-наивную интонацию.

– Флойд, я сказала не кури! —иудейка приподнялась на локте, губы сжаты в тонкую ниточку.

Продолжая скручивать сигарету, Гилмор смотрел на возлюбленную. Она была стройна и пропорционально сложена. Её формы были соблазнительны. Каждое движение говорило о грации и уверенности. НО как в ней не хватало обыкновеннейшей женской теплоты… Выражение лица говорит о сдержанности и подозрительности. «Сара, Сара…»

– Дорогая, тогда я пойду покурю на кухню. —Флойд продолжал разыгрывать этакого «рубаху-парня»..

– Нет, не уходи… -она вздохнула.

– Ладно, кури здесь. —и опять капризная нотка.– Но только пол сигареты.

2

Небо сделалось мрачным и лишь у самого горизонта его ещё озаряли красные отсветы зашедшего солнца. Дерзкая Пума посмотрела на юг. Там высоко в горах, крохотной звёздочкой, мерцал далёкий костёр. Это Киру развёл огонь, привлекая к кострищу жестокую болезнь; которую отсылала туда заклинаниями старая ворожея.

Колдунья упорно сражалась за жизни Солнечной Земляники и её ребёнка. За прошедшие полтора месяца шаманка совершенно ничего не ела. Старуха держалась только на отварах, которыми укрепляла себя. Шаман – это не ремесло, это судьба; порой очень нелёгкая. Прожив почти восемьдесят лет, Дерзкая Пума никогда не была физически близка с мужчиной (иначе магическая сила не откроется кудеснице). Молитвы, медитация, изучения трав и кореньев, старания понять небесные звёзды и их влияние на жизнь людей, общение с Добрыми и злыми духами, реальность и сюрреальность – вот Мир настоящего куви.

Дерзкая Пума отчаянно боролась с болезней салту, захватившей тела матери и дочки. Отвары и порошки, парильная баня и заклинания, оберегающие костры каждую ночь и отпугивающие неистовые пляски каждый десятый день. Иногда болезнь как бы отступала, но потом с новой силой набрасывалась на свои жертвы. И всё же, Солнечная Земляника почти исцелилась… А вот девочка обречена. Слишком слабенькая была смуглокожая кроха. Пума чувствовала, что спасти ребёнка не удастся, но хотела обмануть судьбу. Это только малохольные и нытики думают будто судьба неотвратима. Приложи максимум усилий, истово молись, не поддавайся, сражайся с бедами и горе предназначенное небесами минует тебя…

Колдунья ещё больше состарилась: осунулась, резко обозначились скулы, глаза совсем ввалились, седые спутанные волосы смотрелись сейчас каким-то нелепым париком.

Дерзкая Пума сидела на пороге шалаша, в котором мирно спали её пациенты. Вокруг лёгкого жилища курились четыри костра, отгоняя призрак болезни. Куви почти видела этот жестокий призрак. Что-то такое неведомо-злобное – тень среди теней, какое-то темно-расплывчатое, клыкастое, пятно.

Община Летающие Палки ушла на большую охоту к Ваганупа. Возле священной Пещеры Мирной Змеи остались только пятеро: Пума, Киру, женщина с девочкой и Безжалостная Болезнь Салту.

Каждый вечер кудесница, разложив четыре заговоренных костра вокруг жилища, творила заклинания отгоняя призрак тяжёлого недуга. Киру тем временем жёг высоко в горах пятый костёр – этот огонь должен был отвлечь болезнь от своих жертв… НО хитёр призрак…

Старуха шаманка, сидя неподвижно у входа в шалаш, тихо бубнит заклинания… Она видит, видит эту нечисть… «Пламя сожги зло! Огонь, ты сильнее всех! Огонь, пламя, жар, пар, пожарище, горение…» -словно удары бубна стучит в мозгах. Дерзкой Пуме знакомо это ощущение – верный знак: заклинание вот-вот сработает. « Пламя! Жар! Пар! Пожар!..» -никого и ничего не существовало для неё сейчас, только она и её невидимая коварная соперница. «Огонь! Пожар! Жар! Пар!..» Огонь отгонит болезнь салту или сожжёт. Колдунья, по-прежнему не замечая ничего вокруг, продолжала петь заклинания, нацеливая всю свою волю и жизненную энергию на уничтожение темного призрака.

Тяжёлые тучи закрыли последние отсветы заката. «Жар! Пар! Пожар!..» Давно наступила ночь. «Пламя! Дым! Огонь!..» Где-то в дали жёлтая точка. Она почувствовала как отступило нечто. Стало легче дышать, мышцы её старого тела чуть расслабились. Заклинания, заклинания, заклинания. «Уходи к другому костру. Вон он, там в горах. Видишь?!..» Нет, не ушла болезнь, только затаилась, спряталась поблизости. Но нет больше сил излучать волны оберегающей энергии. «Ограничимся, как всегда, перемирием…» Дерзкая Пума встала, хотела сделать шаг и пошатнулась. Ноги отказывались держать тело. От усталости кудесницу била дрожь. Ползком, на коленях, добралась шаманка до чаши с её питьём. Напиток был терпкий с сильным привкусом мяты, но Пума, у которой давно пересохло в горле, пила его с жадностью. Чаша, искусно сплетенная из соломы, пуста. Старуха сглотнула слюну, глубоко вздохнув, рухнула на ложе – слишком утомленная, что бы ещё о чем-нибудь думать. Засыпая, колдунья потянулась всем своим уставшим телом и с тревожной улыбкой на морщинистых губах погрузилась в ватную пустоту.

КОРЕНАСТЫЙ, АНДЕРСОНГ И ГУД

1

Зеленовато-жёлтая, чуть всхолмлённая, большая поляна, обрамлённая зарослями кустарников, среди которых главенствовал чапараль. Стадо коров, мирно пощипывающих траву, и два пастуха. Далеко вдали двухэтажное здание ранчо с его вспомогательными постройками и коралями.

Рон вздохнул свежий утренний воздух, ощущая всем своим крепким телом приятную прохладу: «Благодать! Только всё это ненадолго. Впереди день с его жарой и зноем.» Младший Андерсонг не любил ковбойскую работу. Нудятина. Объезжай стадо, следи, чтобы коровы не разбежались, охраняй от хищников и воров, жарься на палящем солнце или мокни под проливным дождём. И это ещё не самое тяжёлое в скотоводческой профессии. Правда, перегонять стадо на продажу Рональду нравилось. Тогда отец нанимал ещё двух погонщиков и, командуя рогатым войском, младший Андерсонг отправлялся в путешествие. Надо сказать, нелёгкое путешествие.

Рон сидел на вершине небольшого холма и чистил револьвер, поглядывая по сторонам. Рядом пасся его чалый скакун. Их постоянный работник Джон возился со своей лошадью у ручейка. Вставляя барабан кольта назад в гнездо, молодой капитан виджилянтов бросил взгляд через плечо. От ранчо приближалась чёрная точка. «Кто-то едет сюда.» Он защёлкнул пружину револьвера и опустил оружие в кобуру: «Что там ещё случилось?»

Перед Рональдом предстал знакомый коренастый золотоискатель. Бродяга-старатель стал ещё грязнее: бледный, небритый, с чёрными кругами под глазами, на левом рукаве засаленной вельветовой куртки бурые пятна.

– Моё почтение капитану Андерсонгу!

– Привёт, Гюстав! Какие дела?

Бродяга соскочил с грязного мула и встал против предводителя бдительных. Рон отметил, что чумазый золотодобытчик ведёт себя очень уважительно. «Ха! Всё же считаются со мной в округе. Вот этому лет за сорок, а чуть ли не навытяжку стоит.» -мелькнула довольная мысль.

– Красномазые убили моих напарников. —выдохнул прибывший, стирая с лица капли пота.

– Где это произошло? —одна бровь капитана приподнялась.

– Недалеко от вулкана Лассен, на границе земель яна и шаста.

– Милл-крики?

– Больше не кому… -Гюстав переступал с ноги на ногу.

– Садись, что стоишь-то. —Рон кивнул головой, приглашая присесть рядом.– А ты, смотрю, всерьёз решил разыскать золотое месторождение покойничка Брауна. Поиск ведёшь планомерно, не удаляясь от Лайссен-Пик…

– Я знаю, что искать следует именно там… И я найду золото хромого Брауна… -глаза бродяги на мгновение вспыхнули.– Только, капитан, речь сейчас не о том. Убито двое белых. Нужно проучить дикарей!

– Ха!.. —Андерсонг криво усмехнулся.– Ну, ты ловкий парняга, Гюстав. Тебе мешают краснокожие в поисках золотишка, а я должен очистить для этого местность… Лихо!

Золотоискатель потупился. Достал кисет; стал набивать в трубку табак. Пауза получилась продолжительной.

– Мистер, Рональд! —коренастый старатель смотрел прямо в глаза собеседнику.– Ты конечно, частично, прав… Но только частично. Эти двое были моими друзьями. Их смерть для меня не пустое место… Слышал, ты создал фонд виджилянтов округа Техома и богатые ранчерес, время от времени, вносят в него деньги… Сейчас я, считай, нищий.., но когда ты позвал меня и обоих погибших проучить майду, мы пошли сразу (бесплатно) … Понятно, тебе не хочется в такую жару мотаться в горах и искать диггеров (которые в добавок огрызаются и могут прикончить кого-нибудь из бдительных). Ясно, что и шериф, скорее всего, не организует карательную экспедицию. Только, насколько я соображаю, ты дорожишь репутацией «капитана» виджилянтов. Если сейчас твои люди помогут отомстить, твой авторитет поднимется, а если откажешь… -Гюстав замолчал и стал раскуривать погасшую трубку.

Андерсонг продолжал довольно невозмутимо глядеть на коренастого золотодобытчика. На губах капитана застыла усмешка, правда, она потеряла свою жёсткость.

– Говорят, вы с покойничком Брауном одно время были компаньонами?

– Да. Было такое… -золотоискатель снова уставился в глаза собеседнику.– Капитан, обещаю: если найду много золота, то внесу в фонд виджилянтов солидную сумму…

Рональд поправил шляпу, тряхнул головой так, что его длинные волосы рассыпались по плечам и спине: «Нужно организовать карательную экспедицию по просьбе пострадавшего – это, действительно, неплохо сработает на мой авторитет. Заодно, напомню народу округа кто их защищает от красномазых…»

– Ты малый не промах. —не спеша произнёс предводитель бдительных, топорща свои щегольские усики.– Хорошо, помогу отомстить диггерам… Но запомни, будешь должен!

– Запомнил… -коренастый золотоискатель тяжело вздохнул.

2

Хижина Гуда являлась чем-то вроде клуба для бездельников долины Сакраменто. У Хирама собирались бродяги из разных уголков Северной Калифорнии и даже Орегона. Виски, карты, женщины

легкого поведения. Доходы «лейтенанта» не велики, а эти сборища помогали Гуду сводить концы с концами. Его визитёры привозили с собой выпивку и пищу, проигрывали лейтенанту в карты, давали взаймы. Хирама устраивала такая жизнь. Не скучно! Иногда, когда надоедало шумное окружение, Гуд отправлялся на охоту или заработки (на пример – он несколько раз нанимался к Андерсонгам на перегон скота). Но чаще, бывалый авантюрист предавался разгулу. «А, что? Нельзя?! Меня такая жизнь полностью устраивает!»

Солнце стояло высоко, когда в хижине появился Андерсонг с коренастым спутником.

– Гуд, поднимайся. —толкнул приятеля Рон.

– Серьёзные проблемы? —лейтенант с трудом разлепил веки.– Посмотри там на столе? Ничего не осталось?..

Гюстав протянул Хираму свою флягу. Сделав солидный глоток, Гуд вытер губы и воззрился на прибывших.

– Рад приветствовать хороших людей в моем скромном жилище. —он закрутил крышку фляги и протянул её хозяину.– Никудышная у тебя водка, приятель.

С пола поднялся Поль Мая; сальные волосы виджилянта стояли дыбом:

– Ребята, меня тоже угостите?

Тем временем лейтенант карателей пружинисто сел на кровати и стал натягивать сапоги.

– Дружок, дай прикурить? —из тёмного угла комнаты появился Голландец-Джохан.