Кино для взрослых

– Нет, вы меня не понимаете! Я требую, чтобы для нее были созданы все условия!

– Создадим, не сомневайтесь, – кивал доктор. – У нас для всех условия отличные.

– Моя невестка вам не «все»! – завизжала мамаша. – Да я вам тут такое устрою! Вы еще не знаете, с кем связались!

Я вклинился между ними и оттер тетку от доктора. Та с шипением полезла в палату. Врач только пожал плечами.

– Вы уж не обращайте внимания, доктор! – посоветовал я.

– Да ерунда. У нас таких кадров здесь толпами! Что сынки, что мамаши! – отмахнулся доктор. И тут же спохватился. – Ой, а вы, наверное, друг мужа?

– Нет, – успокоил я его, – я не друг, я нормальный! Может, вам накинуть за вредность? За нервы, так сказать?

Но доктор похлопал меня по плечу и сказал:

– Да если бы я из-за таких нервничал, то в психушке давно бы лежал. Нормально все.

И ушел. Тут из палаты выскочила Алена, отдуваясь и крутя головой.

– Пидорская семейка! – пожаловалась она мне, едва закрыв дверь. – Что сученыш, что курва старая! Я ей сейчас уткой по роже приложу!

– Ален, извини, ладно? Если денег добавить, то просто скажи…

Но Алена тоже отмахнулась:

– Нормально. Просто, может, зря вы этот брак спасать взялись? Это же чмо тупое! Нахрен он ей вперся? Лучше, что ли, не найдет?

– А это вот у вас, баб, спросить надо, почему вы таких говнюков любите без памяти?

– Ладно, пойду разгоню этот шалман! – Алена решительно пошла к палате. – Так, часы посещения окончены, родные могут зайти завтра. В отведенное для посещений время.

– Да что вы себе позволяете? Да я на вас жаловаться буду в минздрав! – заверещала мамаша Валерика.

– Хоть в Госдуму. Женщина, покиньте здание или я вызову охрану!

– Да я сейчас… Да я…

Тут я вошел в палату и через голову старой кошелки сказал Валерке:

– Валер, заканчивайте, ладно? Ане еще тут лечиться, зачем отношения портить? Что вы на самом деле? Ну, завтра придете, нормально поговорите. Врач же лучше знает.

Мамаша заткнулась и поперла на выход, Валерик зашлепал за ней, а следом и мы с Мариной пристроились. На улице мамаша опять принялась гнать говно по трубам:

– Соплячка всякая будет мне еще указывать! Ну, я еще позвоню кому надо! Посмотрим еще, как долго она тут проработает! Валера! Домой давай поехали!

Валерка махнул нам рукой и запрыгнул в свою «формулу-1». Ну и вали, козлина! Мы тоже отправились домой. В машине Марина принялась возмущаться:

– Ты прикинь, он такой реветь начал, на коленях стоял возле койки: «Аня, как ты? Аня, где болит?» А когда зав пришел, он его в сторону отвел и спрашивает: «Доктор, а у нее ожоги есть? Ну, лицо в порядке, не изуродовано?»

– Пидор, – кивнул я.

– Нет, ну надо так, а? – бесилась Марина. – И мамаша его – овца старая! Вместо того чтобы врачей подмазать, так наезжать начала. И говорит такая: «Ее необходимо как можно скорее поставить на ноги, у нее двое детей, им нельзя долго с посторонними людьми быть!» Бабушка – посторонняя?

– Овцыща! – кивнул я.

– Слава богу, все не на самом деле. А прикинь, если бы и вправду что-нибудь случилось? Ее бы, наверное, из операционной забрали – детям кашу варить.

– Ладно тебе, не кипятись. С лекарствами нормально все будет?

– Да, Аленка сказала, что сама проследит. Да там просто все! Не, ну разве не суки?

В таком возмущенном настроении мы приехали домой. Ну, а дома я успокоился и распаковал железки. И прямо в рай попал! Сказка для больших мальчиков.

Валерке Евгений Петрович впарил липовый протокол насчет того, что Аню сбил неустановленный автомобиль на «зебре», ни марки, ни номера, ни цвета она не помнит. Он подергался, поискал свидетелей, но ничего не вышло. Встречался даже с какими-то бандитами (на самом деле шавками мелкими), они важно покивали, обещали найти и порвать виновника. Так что Валерик с чистой совестью успокоился.

Неторопливо поползли дни реабилитации. Через неделю сняли бинты с лица – жуткая картина! Отеки, синяки! Валерка с мамашей принялись было истерить и требовать жалобную книгу. А еще обещали засудить всех на свете, посадить в ГУЛАГ и ключи выбросить. У завотделением в итоге терпение кончилось, и он позвал обоих на беседу к себе в кабинет. Там он им нарисовал перспективу, как выпишет Аню прямо сейчас и ее больше ни в одной больнице города не примут. И ни одна медсестра к ним не наймется на уход. И если они очень крутые и денег у них вагон, то могут ехать в коммерческую клинику в Москве, там их ждут. Ну, и предложил заткнуться и вести себя очень тихо и не надоедать никому.

Мамаша с сынком было кинулись борзеть, но потом, наверняка, прикинули расходы и снисходительно согласились на требования зава. Так что теперь в палате был мир и спокойствие. После завтрака приходил Валерик, сидел возле койки, сюсюкал. Потом приезжала его мамаша, кивала Ане головой, осматривалась вокруг, недовольно закатывая глаза. Но уже молча. Потом они прощались и валили домой. А Аню разбинтовывали и начинали косметические процедуры. А каждый вечер к ней приезжала Марина и они трепались.

Мне было не до них, так как я игрался с новыми железками. С самого начала я был просто в восторге от новой картинки. Натуральное кино! Но приходилось учиться новым фокусам и приемам. И вот я любую свободную минуту тратил на то, что собирал камеру и шел снимать ложки на столе, цветы на подоконнике, ветки деревьев на улице, детей, случайных прохожих. При этом ставил разные объективы и смотрел, что и как получается. Выяснились технические сложности, помимо преимуществ. Самой главной стала ручная фокусировка. То есть раньше я наводил камеру и снимал, а теперь надо было встроить кадр, проверить экспозицию и фокус. На свадьбе с такими ограничениями придется туго! Но я и не собирался такую крутоту на свадьбу выносить. Если только наснимать образцов для демонстрации, чтобы клиент сразу офигевал на месте и бежал подписывать договор. Хотя можно было бы и куски свадьбы снимать таким образом. Мне понравилась идея на венчании попробовать – свечи, полумрак! Должна была картинка суперской выйти, как в Голливуде!

После того, как я столкнулся с проблемой с фокусом, мне пришлось еще залезть в заначку и заказать фоллоу-фокус. Это такая штуковина, чтобы фокус наводить без сотрясения камеры. Дорого получилось, Марина окрысилась прямо. Но я был непреклонен, потому что иначе камера шевелилась и картинка «плыла». Так что заказал я эту приблуду. А еще мэйт-бокс. Это чтобы свет сбоку в объектив не попадал. Тут, правда, пришлось самый-самый дешевый брать, потому что Маринка уперлась рогами! Хотя картинка тестовая с новой камеры ей понравилась, и фоллоу-фокус все-таки одобрила, но мэйт-бокс нормальный мне пробить не удалось. Ну, хоть что-то…

У Ани все шло отлично. Однажды получилась неприятная ситуация, когда ее уже разбинтовали, а в палату приперся Валерик. Ну, он лицо Ани без бинтов уже видел – отечное и с синяками. Они даже потихоньку спадать начали. А вот тело еще не разбинтовывали, типа там вообще гипс. И тут бинты размотали, а в дверь Валерик влетает. Апельсины забыл или еще что. Аня сразу брык обратно под одеяло. Валера не заметил ничего, слава богу, покрутился еще, помощь даже предлагал поднять-подержать, но медсестра его выгнала. Так что обошлось, но чуть не спалились.

Очень быстро, как и обещал Аркадий, отеки стали спадать, а синяки – бледнеть. И вот однажды Марина меня позвала приехать и посмотреть на Аню в новом облике. Ну, ничего на первый взгляд не изменилось. То есть каких-то разительных перемен не было. Но вот когда мы фотки достали и стали сравнивать очень внимательно, то были в шоке. Теперь получилось одно лицо. А когда улыбалась, вообще мать родная бы не отличила! Еще Аня показала нам живот и бока – замечательно! Вот, брешут про спортзалы и тренировки! Липосакция – результат моментально и без хлопот! Кусочек сиськи тоже показала – подтянули и увеличили. Ну и намекнула, что «там» тоже поработали. Короче, прошла Анька предпродажную подготовку.

И вот тут нарисовалась проблема. После того визита Марина мне обеспокоенно рассказала, что ей очень не понравилось Анино настроение. И что у нее закралась мысль, что та захочет просто срулить, получив халявный «ремонт фасада» и кое-что по мелочи на карманные расходы. Я очканул сильно. Объяснил Марине, что она должна подруге мозги на место поставить. Дал рекомендации и отправил ее вечером снова в больницу.

Вот уж чего я не ожидал, так это столь неожиданного помутнения рассудка! Надежда была только на Маринку, так как сам я не мог устраивать разборки в больнице. Я не мог ни о железках думать, ни о чем другом. Неужто все закончится, так и не начавшись? Натурально руки тряслись.

Скоро приехала Марина, с порога начала рассказывать:

– У нее реально что-то такое на уме было! Потому что я как только разговор завела, так она сразу оправдываться начала. Говорит, ой, ты знаешь, я вот подумала…

– Вот зараза! – взбесился я.

– Да погоди! Мы даже поговорить не успели, тут пришел Валерик с детьми. Их первый раз пустили на маму посмотреть. Они плачут, обнимаются, разглядывают ее. Нет, говорят, ты такая же! Мы тебя любим! Валерка тоже сюсюкает – счастливая семья! Я специально вышла, в коридоре посидела. Потом родные ушли, мы с Анькой на улицу вышли покурить. Ну, я и начала обработку.

– Ну что, – говорю, – подруга, как настроение?

– Я вот даже не знаю, – отвечает. – Сейчас вроде все нормально, но вот как подумаю…

– А что ж ты раньше не думала? – спрашиваю. – Когда бумаги подписывала?

– Да что бумажки? – отмахивается. – Фигня!

Вот так поворот и остановка!

– Ну, и как можно поступить? – спрашиваю. – Какие есть варианты?

Тут Аня и выдала Маринке «гениальный» план – уехать в Москву и круто там устроиться, зарабатывать огромные бабки, забрать туда детей и мужа и все будет зашибись! Марина – тоже баба, но тут у нее мозг прямо по-человечески заработал. В итоге она закатила родной подруге монолог, не хуже чем у Шекспира:

– Уезжай! А от Германа приедут люди, выкинут нас на мороз с детьми. Ну, еще бандитов подключат, чтобы они Сережу покалечили. Ну и про меня не забудут, разумеется! А ты в Москве отсидишься. Кем там работать будешь?

– Но мы с Аркадием так хорошо общались…

– И что, он тебя к себе возьмет? В клинику? Кем?

– Так у него же бухгалтерия есть…

– После того, как ты большого человека кинешь, Аркадий тебя к себе на кассу возьмет? У него работников не хватает, да? Как же он работал-то до этого? Аня, ты пыталась уже в Москве устроиться и не вышло! Что изменилось теперь?

– Да ты что? Мне вон операции сделали…

Тут у Маринки сорвало предохранители и ее понесло:

– Ты моложе не стала от этого! У тебя дети не исчезли! Ты не модель из журнала, ты такая же, как и была! Никто тебя в любовницы не возьмет, кроме хачей с рынка! А еще тебя будет Герман искать, ты понимаешь? И найдет очень быстро, потому что у тебя двое детей. А это не сумочка, с которой бегать и прятаться можно. В итоге ты помотаешься по Москве, без семьи, без дома, без денег. Потом вернешься сюда. Даже если тебя не вывернут наизнанку, то в бордель сдадут в аренду года на три точно. И будешь на трассе стоять, дальнобойщикам сосать за сто рублей! Или ты думаешь, что пятьдесят штук – это нереальная сумма, которой тебе до конца дней хватит? Да одного ребенка в первый класс собрать – уже пятнадцать тысяч! Квартира в Москве однушка в ебенях – тридцать в месяц! Это в говне, с клопами и с тараканами! Ты сейчас здесь только потому, что мы с Сережей подсуетились. И людям двадцать тысяч раздали из нашей премии. Двадцать сразу! А ты про пятьдесят речь ведешь! И мы тебе эти годы работу давали и детям подкидывали «на сладкое», а ты нас подставить и похоронить хочешь?

После такой речи Марина свалила домой. Сейчас все это рассказывала и ее натурально колотило. Меня, кстати, тоже! Я всерьез вдруг подумал о том, что если я ночью удушу Аньку подушкой, то мне это сойдет с рук. Врач, чтобы прикрыть свою задницу, напишет про осложнения после травм, мент подтвердит липовый протокол, Герман обломается – форс-мажор, а что я могу сделать. Детишки поплачут, конечно, жалко их. Но своих детей тоже очень жалко. И свою жизнь еще больше жалко. Так что я курил и серьезно рассматривал такой вариант решения проблемы.

Зазвонил телефон у Марины. Та взяла трубку, ответила «Я не хочу говорить!» и дала отбой. Тут же раздался новый звонок, но на сей раз Марина просто сбросила вызов. Так за вечер повторилось еще три раза. Я ничего не спрашивал, и так все было понятно. Оставалось только ждать следующего дня. Марине приходили смски, она их читала и удаляла, но не отвечала. Напряжение выросло.

В полпервого ночи позвонила Алена из больницы. С ней Марина быстро переговорила и тут же вызвала такси. Пока собиралась, успела мне сказать:

– Поеду с этой сукой поговорю, Аленка просит.

Я остался дома. Накатил рюмку коньяка, закурил. Стал ждать. Поджилки тряслись, так как я был абсолютно не уверен в том, что ночная поездка принесет положительный результат. Дети спали давно, я слонялся по хате. Включил телек, но не смотрел, ничего в голову не лезло. Через час вернулась жена. Сразу кинулась на кухню, налила в мою рюмку коньяка и махнула. После чего уже уселась и стала рассказывать.

Аньку она застала в слезах и соплях. Оказывается, после вечернего разговора эта курица решила… позвонить в клинику Аркадия! В девять часов! Ладно, дозвонилась до администратора, попросила Аркадия к телефону.

– А что вы хотели?

– Это Анна звонит, я в клинике недавно была…

– Фамилия?

– ХХХХ.

– Да, вижу, комплексные процедуры. У вас осложнения? Соединить вас с дежурным врачом?

– Нет, мне нужно с Аркадием поговорить.

– Вы знаете, Аркадий БОРИСОВИЧ никогда сам с пациентами не общается. Это исключено.

– Но я Анна ХХХХ!

– Да, я поняла. Тут вот отметка – общие основания. Это значит, что если возникают вопросы, то их решает дежурный врач. Вас соединить?

– А как мне с Аркадием… Борисовичем поговорить?

– Женщина, никак. К нему очередь на год расписана. Он очень занятой человек, ему и в правительство приходится выезжать, так что времени у него совершенно нет. Извините, ничего не получится. С дежурным врачом будете беседовать?

Тут до Аньки доперло, что она не просто не пуп земли и даже не камень на дороге, а одна из песчинок на пляже. И совершенно никакого интереса для Аркадия не представляет и никогда не представляла. И если Аркадия напрягли ехать в нашу дыру, а потом еще и лично ей заниматься, то это мог сделать только очень серьезный человек. Которому в очередь к Аркадию записываться не надо. Кстати, тот самый человек, которого она как раз надумала кинуть.

После осознания этого факта гонора у Ани поубавилось сильно. Даже совсем. Она начала прокручивать варианты своего отважного бегства и последующего устройства в жизни и выяснилось, что вариантов-то никаких нет. Потому что если бы они были, то никто не мешал ей воспользоваться ими давным-давно. И не сбежала она до сих пор не от лени, а потому что… бежать было некуда.

Потом она стала вспоминать все самые страшные истории из жизни бандитов и начала примерять их на себя. Ну и накрутила себя до истерики. Стала названивать Марине, а та ее послала. И Аньку посетило видение, что бандиты уже приехали и сейчас явятся к ней. В итоге она загналась, начала истерить, и пришлось уже Аленке выдергивать Марину из дома. Ну, а Маринка что – приехала, успокоила, поплакала вместе с ней, и дружба вновь засияла всеми красками. А для чего же друзья нужны?

Я понял, что нельзя пускать Аню в зону комфорта вплоть до завершения операции. Потому что когда все шло хорошо, что-то заставляло ее искать способ обосрать все и испортить. Поэтому я решил устроить ей непреходящее давление. Иначе я сам бы с ситуацией не справился. У меня своих проблем хватало, чисто технического плана, а приходилось рваться на части и разбираться самому со всем сразу. Так дело бы не выгорело никак.

Пока, конечно, Ане хватало адреналина от последней взбучки с неудавшимся романтическим побегом, поэтому она была просто шелковая. Дни шли за днями, Анну выписали после всех шлифовок конечностей и прочего обмазывания. Фигура у нее посвежела, однако при родных она горбилась и стонала постоянно.

– Иначе сразу в пахоту поставят! – объяснила она.

А еще она дома постоянно ныла про то, что не может себя видеть в зеркале, там чужое лицо. На все косые взгляды и цокания языком со стороны свекрови закатывала глаза и удивлялась, как вообще осталась жива. А иначе бедные дети и муж пропали бы без нее. Видно, любят они ее так сильно, что не дали горемыке на тот свет отбыть! А свекровь у Аньки плотно сидела на всякой мистике и прочих экстрасенсах, так что при таких разговорах впадала в восторг. И даже строила предположения, не открылись ли у невестки какого-то рода мистические способности, чтобы «людям помогать». Ну, то есть дурить разных идиоток гаданием на картах. А что, нормальная работа с доходом сильно выше среднего.

Я практически полностью освоился с камерой. Чтобы творить настоящие чудеса, мне требовалось дополнительное оснащение в виде слайдера, стедикама и крана, всего тысяч на сто – сто пятьдесят. Марина, разумеется, и слушать ничего не хотела и требовала обойтись своими силами. Посмотрел в интернете – вот есть же рукастые мужики! Из говна и палок собирают и краны, и слайдеры. А у меня вот руки из жопы. Обидно стало, но тут уж ничего не поделаешь, не мое это.

Пришлось напрягать воображение и представлять себе работу без дополнительных ништяков, только со штативом и собственными ногами. К тому же нужно было включить мозги на тему сценария нашего боевика. Общую идею я себе еще мог представить, но диалоги и прочее, что бы придавало фильму эффект собственно фильма, я в голове услышать не мог. Марина тут мне не была помощницей, у нее тоже чисто практическая направленность. Так что пришлось качать кучу самой свежей порнухи и зарываться с головой в просмотр чужих шедевров.

Из них я понял, что сейчас страшно модно «гулять» резкостью. Ну, то есть: жрет, например, мужик в семейниках на кухне яичницу. Вульгарно? Ага. А мы кадром по волосатой ноге поднимаемся, потом фокус на тарелку, потом на вилку, плавно встаем и сверху до рта яичницу сопровождаем. И все остальное размыто. Художество!

Еще теперь, оказывается, устарели фильмы, в которых диалоги типа:

– Привет, я Джим.

– Здаров, а я Джейн.

– Ну чо, давай трахаться?

– Ну давай.

Так вот, такое уже не катит. Модно, когда выясняют какие-то моменты, что-то вспоминают… То есть идет развитие действия. А для этого нужно было написать диалоги со смыслом, придумать нормальный сюжет. Тут я уперся в стену.

В очередной раз пришла Аня, и они с Мариной трепались на кухне. У меня голова уже переполнилась сиськами-письками, и я решил попробовать часть забот переложить на них. Пришел на кухню, налил кофе и заявил:

– Так, девки, мне срочно нужна помощь.

Те переглянулись:

– А в чем проблема?

– Проблема в голове, то есть в ее пустоте. Мне нужен сюжет нашего блокбастера. Почему это случилось, что было до этого, что может случиться потом? Короче, нужно написать сюжет для мелодрамы.

– Да ты что, какой из меня писатель! – открещивается Марина.

– Нет, вы, бабы, любите смотреть всякую переживательную хрень. Вот придумай такую хрень, которую тебе было бы интересно смотреть, но напихай туда секса. И мне расскажешь. Все, шевелите мозгами.

Я ушел дальше обдумывать планы и ракурсы и подсматривать идеи из чужих шедевров. Девки остались шушукаться на кухне. Я только дошел до лесбиянок в магазине дамского белья, как в зал вбежали две Джоанны Роулинг и заявили:

– Есть идея!

Я с надеждой уставился на них.

– Прикинь, – начала расписывать Марина, – свадьба. То есть молодые идут в номер для новобрачных. Она такая в белом платье, перчатки, чулки, фата, все такое. Он в костюме. Ну и… фьють-фьють! (Марина принялась делать неприличные жесты).

Я задумался. Ну а чо? Романтично и практично. Можно наши стандартные приемы использовать, романтики напустить всякой. Неплохо!

– Идите еще что-нибудь придумайте, – кивнул я им. – А я Герману позвоню и предложу идею.

Девки ушли, а я позвонил Герману. Мне, кстати, понравилось, что Аня довольно спокойно обдумывала сюжет, как будто это не ее будут фьють-фьють!

– Алло?

– Герман, здравствуйте. У нас сроки подходят к началу работ, я вот хотел обсудить с вами непосредственно сюжет…

– Только если в двух словах, я очень занят сейчас.

– Хорошо. Что вы скажете, если это будет логичное окончание свадьбы?

– Не понял… А, ясно. Ты знаешь, мне не очень нравится. Все-таки это уже слишком.

– Ага… – сдулся я. – Ну ладно, просто там можно сделать очень красиво…

– Давай ты подумай до вечера, набросай вариантов и скинь мне на почту, ладно? А я сегодня же посмотрю и тебе отвечу, идет?

– Да, хорошо.

– Ну, как там актриса? – поинтересовался Герман.

– В полном порядке! – заверил я. – Выглядит замечательно…

– Иду-иду! – крикнул Герман кому-то и в трубку добавил. – Все, дела. Вечером жду на почту.

Я пошел на кухню к девкам и «обрадовал» их:

– Герману про свадьбу не понравилось. Наверное, слишком переживательно.

– У-у-у-у! – расстроились они. – А такая идея нормальная!

– Нет, это не для него, как я понял. Придумайте что-то другое. И несколько вариантов сегодня к вечеру, чтобы я мог все это на почту отправить. Так что работайте, негры, пока солнце высоко.

– А ты чем будешь заниматься? – возмутилась Марина.

– А я буду порно смотреть! – похвастался я. – И башку себе ломать – как сделать лучше?

Оставив девок на кухне, я снова сел за ноут, но для очистки совести попытался какую-нибудь историю выдумать. Но в голову лезло только всякое говно про водопроводчиков.

Звонили еще потенциальные клиенты, мы с ними вопросы выясняли, договаривались. Работа шла по всем фронтам. Несмотря на недовольство, девки к вечеру составили небольшой список из фантазий, которые они посчитали достойными внимания Германа. Список получился такой:

– бухгалтер сдает отчет шефу;

– гаишник останавливает нарушительницу;

– к шеф-повару приходит санитарная проверка;

– депутат и секретарша;

– отец и учительница по русскому языку;

– боярин и дворовая девка.

Ну, и был еще откровенный бред, который я сразу вычеркнул. Тем не менее, что-то собралось. Отправил Герману письмо.

Завтра надо было ехать на заказ, у меня мелькнула по этому поводу идея:

– Марина, а давай ты фотик не возьмешь, а вместо него – новую камеру.

– А как же деньги за фотосъемку?

– А мы Стаса с собой позовем.

– Блин, но деньги терять…

– Да ладно тебе. Зато материала на демонстрации наделаем. Ты у невесты покраску поснимаешь, все отлично получится.

– Да я не умею с ней обращаться.

– Объясню в пять минут, там все просто.

За Аней заехал Валерик. У него пока еще задор не пропал везде ее возить, но я знал, что через некоторое время он успокоится, тогда женушка снова пересядет на троллейбусы-маршрутки. Отправив ее домой, мы принялись знакомить Марину с новой камерой. Странно, но у нее вообще никаких проблем не возникло. Прямо тут же, с первой примерки, она выдала несколько очень хороших кадров. У меня сразу же возникла идея купить еще одну такую крутую технику и снимать двумя камерами на свадьбах. Вот тогда можно было бы цену поднять и конкурентов в каменный век отбросить. Это стоило тщательно обдумать.

Ноут заорал о входящей почте. Я кинулся читать, прочел и расстроился. Герману идеи не понравились, ни одна. Но хорошо было уже то, что он не просто написал «Нет, думайте еще!», а хотя бы изложил свои претензии. Он написал, что не хочет подчинения, зависимости, а хочет видеть равных людей. И не нужно фантазий на тему какой-то альтернативной реальности. Я впал в ступор, Марина тоже.

– И что предложим?

– Ума не приложу, – жена пожала плечами. – Из реальной жизни… Слушай, а если она – богатая тетка и свою хату продает, типа уезжает за границу?

– Идея! – согласился я. – Нормально, слушай. Типа ходит, все показывает, а он за ней…

– А в какой-то момент ее вроде как страх за будущее разбирает, она на него бросается и фьють-фьють.

– Здорово! – одобрил я. – Мне кажется, ему должно понравиться.

– А чего мы мозги напрягаем? – вдруг остановилась Марина. – Да все просто – мужик приходит к бабе, что-то у мужа спросить, а тот еще не вернулся. Ну, и она его ведет в дом, сажает в зале на диван, потом винца выпивают, то-се. Она к нему на диван садится и фьють-фьють!

– Ну, тебя прям поперло! – выпучил я глаза. – Тоже мысль отличная.

– А-а-а-а! – заорала Маринка и замерла с разинутым ртом. – А прикинь, это же все как бы от лица героя, из его глаз? И вот кадр – она ему минет делает, а он глаза поднимает, а в дверях стоит муж, с пистолетом! Она тоже оборачивается, его видит, визжит. А он такой – бах! – ей прямо в башку. Она падает прямо Герману под ноги, он на нее смотрит, потом глаза поднимает и тут ствол такой прямо во весь экран. И голос мужа: «Привет, Герман, я вернулся!» И выстрел, и красный экран!