Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

Пётр Великий в Англии

Царь Пётр Алексеевич, по получении довольного практического знания в Голландии морских производств, в начале 1698 года восприял намерение отправиться в Англию, дабы корабельному строению и флотским обращениям обучиться там основательнее. Король английский Вильгельм III*

*Вильгельм III (1650—1702), принц Оранский, штатгальтер Голландии с 1672 года, король Великобритании с 1688 года. Ред.

прислал адмирала Митшеля с эскадрою в Голландию для отвезения его величества с посольством в Лондон. Государь прибыл благополучно в Гарвич, а оттуда в Лондон, где приготовлен был для него и для посольства его великолепный дом близ реки в Эрк-Бильдинге, который он оставил посольству, а сам, с малым числом любимых людей, переехал жить в Депфорд*,

*Детфорд, городок на правом берегу Темзы. Сейчас один из кварталов Лондона. Ред.

в квартиру Эвелина, поблизости корабельной верфи, для того, чтобы удобнее видеть ему строение кораблей, иметь обхождение с мастерами и научиться у них конструкции военных и купеческих судов, причем часто сам монарх руками своими трудился. Маркиз Кармартен и Деан* – первый – командующий на море, а другой – искусный корабельный мастер, были те особы, с которыми младый государь имел всегдашнее обхождение и от которых он получал удовлетворительные к знанию сведения.

*Кармартен Перегрин Осборн, английский адмирал, Деан – Дин Альтон, инспектор английского флота. Ред.

Между тем монарх часто видался и говаривал дружески с королём, осматривал в Лондоне зрения достойное, примечал нравы жителей, правление, беседовал с художниками и учёными людьми. В корабельщицком платье захаживал в кофейные домы и к ремесленникам, а чтоб не признавали его, нашивал шляпу распущенную и низко на брови сдвинутую. Но ничто не произвело в нём толикого утешения и удовольствия, как то, что король приказал адмиралу Митшелю ехать с царём в Портсмут и в присутствии его величества находившийся флот в Спитеаде*

*В Спидхедском проливе, отделяющем остров Уайт от берега Англии. Ред.

показать на море и учинить примерное корабельному сражение и прочие эволюции.

Возвратясь из Портсмута, ездил в Оксфордский университет, собирал модели для Отечества своего, бывал в церквах во время службы и церемониальных обрядов и после посещал епископа кантербургского*.

*27 февраля 1697 года Петр I посетил примаса английской церкви, архиепископа кентерберийского Тенисона в его резиденции в Ламбетском дворце и позже несколько раз беседовал с ним по вопросам религии. Ред.

Король подарил Петру Алексеевичу прекрасную яхту новую, о двадцати четырёх пушках вооружённую, на которой государь отправил в город Архангельской принятых в службу свою морских английских офицеров, художников, мастеровых и корабельщиков, между коими находился и славный математик Фергусон*, которого у нас в России неправильно

*Фергансон Эндрю был приглашен на русскую службу в качестве профессора математики для будущей павигацкой школы. Ред.

называли Фрафорсоном и который первый учредил математическую, навигационную и астрономическую школу. Наконец, царь Петр, простясь с королем, великолепно с посольством угощен был у герцога Леедса*, в доме его в Вимблетоно на Темзе,

* Лидс, граф Данби, премьер-министр Англии. Ред.

и после на трёх яхтах, присланных от короля, под прикрытием нескольких военных кораблей, адмиралом Митшелем паки в Голландию с принадлежащими почестями препровождён. Прощаясь с сим адмиралом, подарил его величество ему портрет свой, богато алмазами украшенный, сказав: «Я вручаю вам, господин адмирал, свой портрет с тем, чтобы вы, помня меня, яко друга, оный носили. А ваш портрет повезу я теперь с собою в Россию в благодарном моём сердце. Я прошу вас, господин адмирал, прислать малёванный портрет ваш, который вы мне обещали, в Москву, с тем при том изображением, как флотом, показывая его мне, командовали». Потом, прижав рукою адмирала к груди своей, поцеловал его в лоб, и, имея на глазах слезы, с сожалением от себя отпустил.

Сие происшествие и прочия слышал я от графа Матвеева*,

*Матвеев Андрей Артамонович (1666—1728) – чрезвычайный и полномочный посол при Голландских Штатах (1699—1712), посол в Великобритании (1707—1708) и при дворе Габсбургов (1712—1715). Ред.

который в Лондоне послом находился, то есть то, что только с государем случилось в Англии.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Знакомство с английской комедией

В 1698 году он поехал из Амстердама в Англию не в качестве корабельного плотника, но и не как суверен, а под именем русского боярина, который путешествует с целью образования. Он всё видел, он даже ходил в английскую комедию, где ничего не уразумел, но нашёл мадемуазель Грофт, к которой он проявил склонность, не сделав её при этом богатой.

Вольтер. Анекдоты о Петре Великом. Пер с франц., коммент. И вступ. ст. С.А. Мензина М. 2004.

«Она худо служила мне своим передом…»

Царь Пётр Алексеевич, во младых летах, в 1698 году, будучи в Лондоне, познакомился чрез Меншикова, который неотлучно при нём в путешествии находился и в роскоши и в сладострастии утопал, с одною комедианткою, по прозванию Кросс, которую во время пребывания своего в Англии иногда для любовныя забавы имел, но никогда, однакож, сердца своего никакой женщине в оковы не предавал, для того, чтоб чрез то не повредить успехам, которых монарх ожидал от упражнений, в пользу Отечества своего восприятых. Любовь его не была нежная и сильная страсть, но единственное только побуждение натуры. А как при отъезде своём с Меншиковым послал к сей комедиантке пятьсот гиней, то Кросс, будучи сим подарком недовольна, на скупость российского царя жаловалась и просила его, чтоб он государю о сём пересказал. Меншиков просьбу её исполнил, донёс его величеству, но в ответ получил следующую резолюцию: «Ты, Меншиков, думаешь, что и я такой же мот, как ты! За пятьсот гиней у меня служат старики с усердием и умом, а эта худо служила своим передом». На сие Меншиков отвечал: «Какова работа, такова и плата».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Лондонский план Волго-Дона

Король Вильгельм приготовил ему удобный для жилья дом, каких много в Лондоне; дворцы не характерны для этого города, где мы видим лишь низкие дома без двора и сада, с маленькими дверями, как в наших лавочках. Царь нашёл свой дом ещё слишком роскошным; он расположился в матросском квартале, чтобы было удобнее совершенствоваться в морском деле. Он даже часто одевался как матрос и пользовался этой маскировкой, чтобы привлечь побольше моряков на свою службу.

Именно в Лондоне у него возник план соединения Волги и Танаиса. Он даже хотел соединить их каналом с Двиной и, таким образом, связать Ледовитый океан, Чёрное и Каспийское моря. Англичане, которых он с собой привёз, служили ему плохо в этом великом проекте, и турки, которые захватили у него Азов в 1712 году, ещё более противодействовали этому обширному предприятию.

Вольтер. Анекдоты о Петре Великом. Пер с франц., коммент. И вступ. ст. С.А. Мензина М. 2004.

Русский кулак и английский лоб

Во время пребывания Петра I в Лондоне, случилось ему видеть на площади вокзала английских бойцов, сражающихся друг с другом лбами, из которых один побивал всех. Возвратясь к ce6е в дом, рассказывал о таком сражении прочим россиянам и спрашивал: нет ли охотников из гвардейских гренадеров, при свите находившихся, побиться с силачом лондонским? Вызвался один гренадер мочной, плотной, бывалый в Москве часто на боях кулачных и на себя надеявшийся; он просил позволения сперва посмотреть такую битву, что и было разрешено. Гренадёр, приметя все ухватки их, уверял государя, что он первого и славного бойца сразит разом так, что с русскими впредь биться не пожелает. Государь, улыбнувшись, говорил ему:

– Полно, так ли? Я намерен держать заклад; не постыди нас.

– Извольте, государь, смело держать – я не только этого удальца, да и всех с ним товарищей вместе, одним кулаком размечу: видь я, царь-государь, за Сухаревою башнею против кулачной стены хаживал! Я зубы с челюстями и рёбры англичанину высажу.

Спустя несколько дней, Петр обедал у герцога Леедса; завёл разговор о бойцах, которых он видел, и сказал ему, что русский гренадёр победит первого их витязя. Прочие лорды, уверенные о силе и мастерстве победителя своего, против которого никто не мог стоять, осмелились предложить, не угодно ли государю подержать заклад, что англичанин верх одержит.

– А сколько? – спросил государь.

– Пятьсот гиней.

– Пятьсот гиней! Добро. Но ведайте, господа, что мой боец лбом не бьётся, а кулаком обороняется.

К сражению назначен был сад Карокатена, сына Леедса. Его величество, бывшие при нём россияне, Карматен и Деан (последний был искусный корабельный мастер, обоих государь любил и они всегда при нём находились) и прочие лорды прибыли туда. Явились два бойца; англичанин богатырским своим видом, при первом на соперника своего взгляде, уверял уже почти каждого зрителя, что это для него есть малая жертва. Все думали, что гренадёр не устоит. Тот вызывал соперника своего, но гренадёр, поджав руки, стоял прямо, не спускал с ратоборца глаз и ожидал его к себе. Зрители смотрели со вниманием. Англичанин, нагнув по обыкновению шею, устремил твердый лоб свой против груди гренадерской и шёл его сразить; все ждали последствия произведённого лбом удара, как вдруг увидели, что гренадер, не допустив его до себя, вмиг кулаком своим треснул англичанина по нагбенной шее в становую жилу и так метко и проворно, что шотландский гигант пал на землю и растянулся. Зрители кричали и били в ладоши и кланялись государю; заклад был уплачен. Государь, оборотясь к своим, весело сказал:

– Русский кулак стоит английского лба; я думаю, он без шеи.

Тотчас сраженному бойцу пущена была кровь, думали, что он умрёт, но он очнулся. Побоище тем и кончилось, и слава бойца погибла. Его величество весьма старался, чтоб английского бойца вылечили, для чего подозвав к себе лекаря, и наказывая о излечении, дал врачу двадцать гиней; из выигранного заклада пожаловал победившему гренадеру двадцать гиней, англичанину бойцу двадцать гиней, бывшим с ним гренадёрам тридцать гиней, черни бросил пятьдесят гиней, а остальные деньги отослал в инвалидные дома. Потом государь приказал тут же всем гренадёрам прежде бороться, a после между собою сделать кулачной бой, чтоб показать лордам проворство, силу и ухватки русских богатырей, чему всё собрание весьма удивлялось, ибо все находившиеся при Петре, в путешествии гренадеры выбраны были люди видные, рослые и сильные, и прямо похожи были на древних богатырей.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Дело – табак

В Лондоне ему не хватило денег; купцы предложили ему сто тысяч экю с тем, чтобы он им разрешил ввозить табак в Россию. Это было великое новшество в этой стране, и даже религия проявила к этому интерес. Патриарх отлучал от церкви всякого, кто курит табак, потому что курили турки, их враги; и духовенство рассматривало в качестве своей важнейшей привилегии – препятствовать русскому народу курить. Царь принял сто тысяч экю, и взял на себя дело приобщения к курению самого духовенства. Он ему приготовил и другие нововведения.

Вольтер. Анекдоты о Петре Великом. Пер с франц., коммент. И вступ. ст. С.А. Мензина М. 2004.

Чему надо учиться у англичан

Апреля 12-го скрытно был государь в парламенте. Там видел он короля на троне и всех вельмож королевства, сидевших купно на скамьях. Прослушав некоторых судей произносимые речи, которых содержание государю переводили, его величество к бывшим с ним россиянам сказал: «Весело слышать то, когда сыны Отечества королю говорят явно правду, сему-то у англичан учиться должно».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Остроумный ответ английскому королю Вильяму

Непродолжительное время, которым Пётр Великий располагал для своей поездки в Лондон, пролетело, по его словам, необыкновенно быстро, благодаря множеству новых впечатлений и редких предметов, с которыми ему пришлось познакомиться. Возвращаясь вечером домой после целого ряда скитаний по городу, он с удовольствием рассказывал окружающим о всём виденном и слышанном, причём неоднократно упоминал о своём большом желании ещё раз посетить эту страну, где он нашёл так много для себя поучительного. Однажды утром он осматривал великолепное здание Гринвичского госпиталя для призрения увечных матросов, поражающее своим прекрасным устройством, после чего обедал при Английском дворе с королем Вильямом. На вопрос сего последнего, как понравился Государю госпиталь, Петр I отвечал: «он настолько хорош, что я советовал бы Вашему величеству поменяться с матросами и, предоставив им ваш дворец, поместиться у них в госпитале».

Сообщил Рондо, Великобританский резидент при Русском дворе в последние годы царствования Петрa Великого, в царствование императрицы Екатерины I. Петра II и Анны Иоанновны до самого начала правления императрицы Елизаветы Петровны. Пётр любил беседовать с ним о коммерции, мореплавании и об Английском адмиралитете. Он умерь в Петербурге в 1741 г.

Я. Штелин. Русский архив. М. 1911, № 4, с. 653-655.

Другой вариант того же сказания

Короткое время, проведенное Петром в Лондоне (в сентябре 1697 г.), казалось ему, как он сам говаривал, еще короче от множества достопамятных вещей, которые он там видел.

Целый день проводил он в расхаживании и разъезде и когда вечером сидел дома, то обыкновенно бывшим с ним повторял, что в тот день случалось ему видеть, и замечал, что казалось ему достойным. При чём часто говаривал, что он желает ещё со временем побывать в Англии, потому что много находит предметов, достойных внимания.

Однажды, проводив утро в рассматривании великолепного здания и изящных учреждений Гринвичского госпиталя, для отставных матросов, обедал он с королем Виллиямом. За столом король спрашивал, как показался ему госпиталь?

– Чрезвычайно хорош, – отвечал Петр, – и даже так хорош, что я советовал бы вашему величеству взять его для вашего дворца, а дворец очистить для живущих там матросов.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

«Если бы не был царём, хотел бы быть адмиралом…»

Король английский Вильгельм, приметя безпримерную охоту царя Петра Алексеевича к морским подвигам, приказал в удовольствие его представить флоту примерную морскую баталию. Из многочисленных кораблей составленный флот в присутствии его чинил разные эволюции и довёл сим государя до такого восхищения, что будто бы он от радости, не постыдясь, после сего командовавшему адмиралу при прочих флотских офицерах сказал, что он на сей случай звание английского адмирала предпочитает званию царя российского. Толико влюблен был царь Петр в морскую службу!

Но я знаю достоверное, понеже я слышал из уст монарших, что он сказал так: «Если бы я не был царем, то желал бы быть адмиралом великобританским».

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Патриарх не таможенный надзиратель

При отъезде государевом из Англии некоторые лондонские купцы приходили к его величеству с предложением, дабы позволено было учредить им табашный в России торг, который прежде был запрещаем, и употребляли оный одни только тамо чужестранцы, обещевая за такое позволение в казну взнесть двадцать тысяч фунтов стерлингов и, сверх того, платить таможенную по договору пошлину, если бы только патриарх не учинил им в том запрещением своим какого подрыва. Его величество, усматривая немалый государству доход, согласился на сие и одному из сих купцов, Гильберту Гаткоту, в рассуждении преткновения такой решительный ответ сказал: «Не опасайтесь. Возвратясь в Москву, дам я о сём указ и постараюсь, чтобы патриарх в табашные дела не мешался. Он при мне блюститель только веры, а не таможенный надзиратель». Сие слышал я от российского в Лондоне резидента Веселовского.

Андрей Нартов. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Россию поднял на дыбы Т.2. М.: Молодая гвардия, 1987.

Цари в море не тонут

В 1698 году, в мае месяце, Петр Первый, прибыв из Англии паки в Голландию, пред отъездом своим оттуда вздумал ещё раз повеселиться на море. Сего ради, имея при себе Меншикова, отправился на судне в город Гардервик, лежащий на берегу моря. На возвратном пути к ночи возстала такая ужасная буря, что корабельщики потеряли надежду ко спасению и в страхе ожидали бедственного поглощения. Но государь, мужеством ограждённый, ободряя их, показывал вид бесстрашия и, смеючись, им говорил: «Слыхали ль вы когда-нибудь, чтоб какой царь утонул в море? Не бойтесь, кормило в моей руке». Наконец, по претерпении штурма, благополучно приехал в прежнее пристанище и, возвратясь в жилище, обняв Лефорта, который в посольстве главным находился, с радостию сказал: «Благодарю Бога, что ещё вижу тебя, друга моего. Провидение хранит меня для Отечества везде».

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Пётр Первый в Берлине

Пётр Великий никогда не допускал мысли, что величие зависит от пышности и великолепия, и никогда не показывал своего величия, что доказывает самая жизнь его. Наружное великолепие тяготило его, как внешняя суета, без которой всегда можно обойтись.

По образу мыслей, образу жизни, обычаю, при дворах заведённую пышность считал за зло, которое ведёт к большим издержкам, и обыкновенно говаривал:

– Суммы, издерживаемые на такия излишния издержки, можно бы употребить с большею пользою для улучшения Государства, в пользу подданных и увеличения царскаго могущества.

Он этого правила ни от кого не скрывал, даже от иностранных Государей, когда путешествовал по Европе

Когда Английский Король Вильям спросил Петра Великаго, нравится ли ему Лондон, то он отвечал:

– Многое очень нравится и особенно то, что здесь нет никакой пышности, так что богатые люди ходят хотя и опрятно, но очень просто.

Напротив того, совсем другаго образа мыслей и понятий был великий церемониймейстер Фридрих I, Прусский Король, как то внук его Фридрих Второй пишет в исторических бранденбургских записках, что он менее печалился о смерти своей супруги, нежели радовался тому, что получил случай усладиться великолепием и церемониалом пышных похорон.

Как только Фридрих первый получил известие, что Петр I предпринимает путешествие в Голландию и во Францию, то приказал находящемуся там посланнику торжественно просить Его Императорское Величество взять дорогу на Берлин, и, проезжая, удостоить посещением Его Королевское Величество.

С этого же времени Король приказал делать приготовления к великолепному приёму Петра I с пышным торжеством для угощения дорогого гостя. При всём том Пётр Великий, дав слово ехать чрез Берлин, просил устранить всевозможные великолепные церемониалы. Но Король прусский никак не решался оставить нужныя приготовления, и вот Пётр Великий решился приехать в Берлин вечером.

По приезде поздно вечером, он остановился у своего Русскаго посланника; лишь только Король узнал об этом, как, не взирая на то, что была уже ночь, прислал оберцеремониймейстера и двух знатных придворных кавалеров поздравить Его Императорское Величество с благополучным приездом.

Пётр Великий, дав им знать, что он едва ли в Берлине пробудет более двух дней, и если Королю будет благоугодно, то он завтра около полудня намерен сделать ему посещение. Следующим утром в 9 часов утра к крыльцу посланника была прислана великолепная карета, запряженная шестёркою прекрасных лошадей.

Император Пётр I ехал с молодыми дворянами для обучения за границей, это были: князь Куракин, Бестужев, Граф Головкин; они должны были сопровождать Петра Великаго к Королю.

Великолепный придворный экипаж ожидал Государя и его свиту до полудня, как вдруг было извещено, что Пётр Первый давно со свитою при дворе Короля.

Это случилось так: Пётр Великий в 11 часов вышел задним крыльцом на заднюю улицу вместе с сопровождавшими его дворянами и без шуму пришёл во дворец.

По дружеском приёме Король спросил.

– Правда ли, Ваше Императорское Величество, что Вы изволили придти пешком, и не приняли предложеннаго вам экипажа?

Государь, поблагодарив Короля за все его, приготовления, сказал:

– Вашему Величеству известно, что я просил, чтобы пышность в приёме меня была оставлена, ибо я к ней не привык; я не хотел сделать в городе своим появлением шуму, а пешком я ходить люблю и даже в день пройду в десятеро более чем сего дня.

От графа Бестужева, который в этот день сопровождал Государя Императора к Берлинскому двору.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Заключение об австрийском дворе

Пётр Первый на обратном пути из Англии и Голландии через Германию, проехал в Вену, гдe и был отлично принят Австрийским Императором Леопольдом. Но здесь, будучи извещён о стрелецком возмущении, он был должен поторопиться возвращением в своё государство и оставить намерение ехать в Венецию.

В Австрии, как ни кратковременно было его пребывание, однако он много видел, подметил и приобрёл на память очень много достопамятных вещей.

Однажды в С.-Петербурге за его столом зашла речь о Венском дворе. Пётр Великий сказал:

– У Императора Леопольда мне всё крайне понравилось; одно только не понравилось, что повсюду много иезуитов; и то ещё более меня удивляет что у него не много болee земли, чем у них, а денег у них боле, чем у него и между тем в последнюю трудную войну с Турками в 1683 году они не помогли ему ни деньгами, ни рекрутами.

От Тайнаго Советника Всееловскаго.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Мысль о хозяйстве

Петр Великий по дороге в Голландию, заехал в Ванденское княжество, тогда графство, находящееся в нижней Саксонии для того, чтобы возстановить себе здоровье, пользуясь Пьемондскими водами.

Графы Ванденские, владетели этих источников, приехали туда, как скоро узнали о приезде Великаго Русскаго Царя, чтобы Его Величество встретить как прилично сану дорогаго гостя и просили по окончании курса лечения, заехать к ним пообедать в близь лежащий замок Аролзен или Арголцен, резиденцию графов. Государь склонился на их приглашение и, по окончании курса приехал к графам. Стол продолжался долго, он был чрезвычайно великолепен и с роскошным убранством. После стола Император осматривал все достопримечательности замка и все украшения.

По конце обзора, когда один из графов, спросил Его Величество: как он думает, и как ему нравится новый замок, то Государь отвечал:

– Положение местности весьма приятно, архитектура здания великолепна, замок велик, но есть еще одна погрешность.

– Позвольте узнать, Ваше Величество, в чем она заключается? – спросил граф.

– Ни в чём более, как велика кухня.

От фельдмаршала Графа Миниха.

Анекдоты и предания о Петре Великом, первом императоре земли русской и о его любви к государству. В трёх частях. Москва, 1900. Составитель Евстигнеев.

Подарок короля Вильгельма

Короли делали подарки такому путешественнику; подарок Вильгельма Петру был проявлением учтивости, достойным обоих монархов. Он ему преподнёс двадцатипятипушечную яхту, лучший морской парусник, вызолоченный, как Римский престол, с оснащением всякого рода; и все члены экипажа захотели быть в его полном распоряжении. На своей яхте, где он был первым лоцманом, Пётр вернулся в Голландию, чтоб снова повстречать своих плотников, и отсюда около середины 1698 года он поехал в Вену, где он должен был пробыть меньше, чем в Лондоне, потому что при дворе важного Леопольда было гораздо больше обременительных церемоний и меньше предметов для изучения. Повидав Вену, он должен был ехать в Венецию, а затем в Рим, но он был вынужден спешно вернуться в Москву из-за новости о гражданской войне, вызванной его отсутствием и разрешением курить.