Ковчег 47 Либра

Закончив тираду, Алекс сделал два глубоких вдоха и вытер рукавом пот со лба.

Рената Халлош («Нэйче»): Количество видов на Земле таково, что это исключает даже саму мысль о том, чтобы перенести земную биосферу полностью. Одних насекомых, не говоря про бактерий, – миллионы видов. Как будут определяться виды достойные и не достойные места в Ковчеге?

Ю. К.: Конечно, про переселение всей земной фауны и флоры речи идти не может. Задача выглядит так: собрать «базисный пакет» – набор видов, достаточный, чтобы прижилось множество стабильных экосистем, которые в сумме сделают планету похожей на Землю. Пусть не точно похожей, но такой же цветущей. Проблема в том, что многие виды не выживут в новых условиях. Зато другие виды найдут новые ниши и начнут эволюционировать и разветвляться. Главный критерий для базисного пакета: видов должно хватить для того, чтобы со временем суммарное разнообразие росло, а не падало. Сейчас базисный пакет – абстракция, мы не знаем, из чего он должен состоять. Например, нужен ли в базовом пакете разнообразный гнус? Или паразиты? Единственный способ понять – учесть огромное количество связей и промоделировать развитие разных экосистем. Это как раз то, чем занимается экология, но она еще не достигла такого уровня, чтобы предсказывать эволюцию любых биоценозов с произвольного старта. Придется навалиться, чтобы вывести данную науку на новый уровень. И на Земле пригодится.

Элеонора Барбидж («Нью-Йорк таймс»): Как на безлюдной планете появится первый человек? Его вырастят роботы? Что произойдет при этом с психикой ребенка? Станет ли он человеком в полном смысле этого слова?

Ю. К.: Это наименее ясный этап во всем проекте. Роботов, которые способны взять на себя роль родителей, не существует. И вряд ли полноценные искусственные родители появятся в обозримое время. Роботы, обеспечивающие жизнедеятельность ребенка, хоть и проблема, но вполне решаемая. Но ребенку требуется общение и воспитание – это гораздо сложней. У нас есть некоторые идеи по этому поводу, но оглашать их рано – они еще слишком сырые.

Ведущий внезапно изменил принцип выбора – далее он стал выбирать из массы тянущих руки исключительно людей неевропейской внешности.

Чуй Дзе Тай («Женьминь жибао»): Сколько может стоить такой проект, и откуда возьмутся соответствующие средства?

Р. Д.: Стоимость очень трудно оценить, поскольку требуются технологии, которых еще нет. Порядок величины – где-нибудь триллион долларов. Может быть и больше. Это годовой бюджет средней страны. Много, но для всей цивилизации не так уж и ощутимо. Другое дело, что нет механизма, как аккумулировать эти деньги. Ни одна страна не может позволить себе таких трат. Только все вместе, но нет ни организации, ни прецедента для такой «складчины». Поэтому мы рассчитываем на чудо и, чтобы оно в конце концов произошло, начинаем действовать в полную силу с теми незначительными средствами, которые у нас есть.

Кадзухико Като («Ёмиури симбун»): Вы сказали, что компьютер выберет место посадки. По каким критериям он будет его выбирать?

А. С.: Спасибо за вопрос. Первый критерий – близость к океану. Соленый океан – источник элементов для производства роботов и конструкций. Мы не сможем привезти все необходимое – надо произвести его на месте. Материалов нужно немного по количеству, но много видов. Значительная часть нужных веществ есть в морской воде, причем извлекать их сравнительно просто. Кроме того, океан – первая среда для посева флоры. Второй критерий – близость реки. Нужна пресная вода. Особенно хорошо, если река течет с гор. Тогда в ее наносах должно быть много нужных минералов, руд, вплоть до урановой. Кроме того, место должно быть безопасным – достаточно высоким, чтобы избежать затопления, грунт – достаточно прочным, лучше скальным, чтобы избежать эрозии. Район должен быть сейсмически пассивным, вдали от характерных вулканических цепей. Лучше всего подходят умеренно низкие широты. У нас дома достаточно подобных мест – программу выбора участка вполне можно тренировать на земной поверхности.

Джан Нарлигар («Таймс оф Индиа»): В данное время истеблишмент большинства крупных стран придерживается политики цивилизационного гомеостаза. Не считается ли вы, что ваш проект противоречит этой идеологии, и в случае реализации разрушит с таким трудом поддерживаемый гомеостаз?

А. С.: На этот вопрос наш ответ будет самым коротким: да, считаем. Да, разрушит.

В зале на несколько секунд воцарилась тишина, и было непонятно, чем она закончится. Вопреки всем ожиданиям, закончилась она нарастающими аплодисментами.

– Что же, на этой оптимистической ноте я предлагаю закончить вопросы и перейти к кулуарному общению, – заключил ведущий. – Давайте еще раз поблагодарим выступавших.

После пресс конференции к организаторам подошел парень лет тридцати пяти с буйной черной шевелюрой.

– Роб Ваксман, научный сотрудник ЦЕРНа, хотел бы завербоваться к вам в команду.

– Ну, рассказывайте, кто вы есть.

– Всю жизнь работал с разнообразными данными, в чем достиг изрядного профессионализма. Физика и астрофизика высоких энергий. Интересные данные кончились, но я нашел себе хобби в области искусственного интеллекта. Я бьюсь над задачей с условным названием «реплика человека». Например, вас донимают журналисты с просьбой дать интервью. Вы даете десяток интервью, и вам это жутко надоедает. Тогда вы даете запись этих интервью мне, я задаю вам дополнительную серию вопросов, после чего формирую вашу реплику – своеобразную базу данных, с которой работает довольно хитрый софт, сочетающий обычные коды и тренируемые нейронные сети. Когда к вам обратится одиннадцатый журналист, вы соедините его по видеоканалу не с собой, а с репликой. Она воспроизведет ваши ответы на его вопросы так, что он не поймет, что имеет дело не с живым человеком, а с моделью человека. Ваша логика, ваши интонации, ваши типичные дефекты речи – все будет адекватно и к месту воспроизведено на основе того, что вы наговорили раньше. Это будет не нарезка из ваших слов. Это, грубо говоря, будет именно ваша модель. Журналист будет доволен, и вы будете довольны, посмотрев или прочитав интервью. Но это в порядке шутки.

Конечно, все несколько сложней. Есть «скелетная реплика» – что-то вроде обобщенной модели коммуникаций человека. Потом, когда к ней добавляются ваши разговоры, высказывания, реакция, модель начинает приобретать ваши черты. Конечно, десятком интервью здесь не отделаться – нужны месяцы чистого времени записей, чтобы реплика стала похожа на вас. Это серьезный труд. Чем больше разнообразного материала будет записано, тем больше будет сходство. Одного знакомого я уже обманул, подсунув в ответ на телефонный звонок свою реплику вместо себя. Знакомый ничего не заподозрил. Можно сказать, пройден тест Тьюринга, правда, пока лишь в расслабленной трехминутной беседе. А сегодня я наконец понял, зачем все это нужно.

Реплика может работать через тысячи лет, когда оригинала давным-давно нет на белом свете. Реплика заботливых родителей сможет воспитывать малыша, появившегося на свет через двадцать тысяч лет в шестидесяти световых годах, не важно – в виде голограммы или образа на экране.

– Достаточно. Напомните, как вас зовут.

– Роб Ваксман.

– Не могли бы вы слетать к нам в Монголию и выступить на семинаре? Все оплатим. Только, пожалуйста, лично. С вашей репликой еще успеем пообщаться.

– Хорошо, в Монголию, так в Монголию. Явлюсь собственной персоной, а реплика будет отвечать на вопросы после доклада.

– Что ж, у нас уже есть Рыжий Ваксман, теперь будет и Черный…

– О, смотрите, там, кажется, еще несколько потенциальных рекрутов хотят пообщаться…

– Похоже, мир начал меняться, – сказал Роланд.

– Да, – согласился Алекс, – увидеть столько осмысленных лиц в одном месте я никак не ожидал. Что-то и вправду меняется.

– Сидим мы в своей резервации и ничего не видим оттуда. Если и выбираемся, то галопом. Вот и не заметили важных перемен, – добавил Джин.

Все трое ошиблись. Мир как таковой не менялся. Просто в нем начала кристаллизоваться тончайшая прослойка, которая изменит мир лет через 20–30. Ее-то они и увидели в конференц-зале ЦЕРНа.

Нам всегда интересно, как аукаются в мире наши действия и заявления, и мы лезем в Сеть, выковыривая там высказывания и комментарии в свой адрес, радуемся и огорчаемся. В этом нет ничего предосудительного, человек должен чувствовать обратную связь. Мы лезем в Сеть и чаще всего разочаровываемся – не тем, что реакция на нас отрицательна, а тем, что она слабая. Обычно слабоположительная. Именно это и обнаружили наши герои через несколько дней после пресс-конференции, просматривая упоминания о ней. Крупные информационные агентства лишь одной строкой упомянули сам факт мероприятия, несмотря на то, что их корреспонденты были в зале и даже задавали вопросы. Видимо, с их точки зрения информационный повод оказался слабоват.

– Камень, кинутый нами в болото, оказался слишком маленьким, – подытожил Алекс.

– Или болото слишком вязким, – добавил Роланд.

– Просто вы бездарно провели пресс-конференцию, – выдвинул свою версию Хосе. Впрочем, если бы вы провели ее замечательно, результат был бы тот же, поскольку мир бездарен сам по себе как таковой.

– Ну так я и говорю – болото! Но в этом болоте водятся чудесные экземпляры. Вот письмо пришло на публичный ящик Ковчега от школьника. Зачитать?

– Давай, может быть, развеемся немного.

– «Дорогие профессора Александр Селин, Роланд Вольф и Юджин Куни!

Меня зовут Уильям Пак, я учусь в девятом классе средней школы города Стамбула. Прослушав Вашу пресс-конференцию, я твердо решил посвятить свою жизнь “Ковчегу”. Я увлекаюсь физикой, математикой и биологией. Школа у нас плохая, но я много занимаюсь самостоятельно. Научился дифференцировать и брать простые интегралы. Сейчас тренируюсь решать обыкновенные дифференциальные уравнения на компьютере. Изучил специальную теорию относительности, умею решать задачи по релятивистской механике с помощью четырехвекторов. У меня к вам вопрос: куда мне лучше поступать через два года, чтобы потом наверняка устроиться на работу по “Ковчегу”? Я бы начал готовиться к поступлению прямо сейчас. Также я буду читать литературу по проекту и думать, чем именно займусь в будущем.

Искренне Ваш,

Билл Пак»

– Парня надо срочно вытаскивать к нам пока не погас. Когда экзамены в интернат при физфаке?

– Через месяц. Но тут часто возникают проблемы с родителями.

– На этот случай есть заочная школа. В любом случае парню надо срочно ответить. Кто возьмется? – спросил Алекс. – А впрочем, чего это я уступаю такого вундеркинда. Сам отвечу и сам займусь. А как интригующе звучит: Билл Пак из Стамбула!

Личный ангел

Алексу кто-то позвонил с незнакомого номера.

– Профессор Селин?

– Так точно.

– Это говорит Пол Дорс.

– Кто-кто?

– Дорс, Пол Дорс. Тот самый.

Алекс замолчал на несколько секунд, не зная, что сказать.

– Да, я внимательно слушаю.

– Я прекрасно понимаю, как вы ко мне относитесь. Поэтому не надо пытаться соблюдать политес. У меня к вам есть предложение, касающееся Ковчега. Думаю, если вы примете мое предложение, это сильно повысит шансы вашего замысла.

– Что же, отношение у нас к вам действительно сложное. Но Ковчег превыше всего. Я готов обсудить ваше предложение.

– Для этого вам лучше всего прилететь в мою тмутаракань вместе с профессором Вольфом. Это далековато – двадцать часов по воздуху, но я закажу вам первый класс, долетите с комфортом. Выбирайте время, удобное для вас, но лучше не тянуть. Сейчас получите сообщение со всеми подробностями. От вас потребуется лишь назвать дату.

– Спасибо, полагаю, мы способны назвать дату сегодня же.

– Тогда жду. Пока.

– Пока.

Алекс тут же позвонил Роланду, который тоже онемел на несколько секунд. Дело том, что Пол Дорс был самым богатым человеком всех времен и народов – единственным триллионером в истории. Он разбогател как создатель личного ангела, став абсолютным монополистом в его распространении.

Что такое личный ангел? Представьте себе автомобильный навигатор: «Поверни направо, перестройся в левый ряд…» – который распространяется на все сферы жизни владельца: досуг, общение с людьми, домашнее хозяйство, лечение, учебу, работу (если она не чересчур творческая), даже на секс. Ну ладно, пусть не на весь процесс секса, а скажем, на поиск партнера. То есть работает сводней. Или выполняет роль подсказчика на экзамене. С этим отчаянно боролись школы и университеты, но тщетно. Как бороться с устройством, воспринимающим тишайший шепот или движения пальцев и передающим через миниатюрный динамик, который можно прилепить к нёбу? Интерфейс у личного ангела был разнообразный и изощренный – очки, жучки, сенсоры. С первого взгляда заметить, что человек функционирует под ангелом, было непросто, но можно, как можно вычислить человека, который через наушник на ходу слушает монолог партнера по телефонному разговору.

Роланд, выезжая на большую землю, частенько развлекался, наблюдая за людьми в состоянии диалога с ангелом. Это был лучший способ убить время перед отлетом, когда работать уже невмочь. Самое забавное, что можно было подсмотреть в общественном месте, – управляемый шопинг. Вот женщина присмотрела вещь. Вытягивает ее перед собой, чтобы ангел тоже мог рассмотреть (видеокамера – в оправе очков), потом подносит поближе к очкам бирку. На лице – недоумение и разочарование. Женщина что-то шепчет. Идет к соседней стойке с вешалками. Медленно проходит вдоль стойки. Останавливается, берет другую вещь, показывает ангелу бирку. Тяжелый вздох, идет дальше. Третья попытка. Женщина что-то шепчет, все более эмоционально, наконец прорывается голос: «Ну не нравится мне этот цвет, это не мой цвет!» Ангел, видимо, не очень настаивает, дает новые инструкции, женщина переходит к другой стойке, берет что-то, на лице появляется надежда, идет в примерочную, скоро выходит оттуда вся потерянная. Но если есть время, почти всегда можно дождаться хеппи-энда: идет умиротворенная покупательница, а в пакете у нее плод окончательного согласия.

Естественно, большую часть дохода корпорация Пола Дорса получала не от продаж, а от производителей потребительских товаров – ангел незаметно подталкивал клиента к покупке продукта определенной фирмы. Но при этом система не действовала грубо и нахраписто – интересы клиента всегда превыше всего, и лишь при неочевидности выбора – предпочтение клиенту-фирме. Нет, детище Пола Дорса отнюдь не было дешевой халтурой.

Более того, ангел развивался, появлялись разные версии. Самая жесткая из них называлась «ангел успеха». Этот не давал спуску клиенту – заставлял делать зарядку, не есть лишнего, вовремя вставать, выполнять все запланированные дела. При этом «ангел успеха» проявлял изрядное занудство, добиваясь полного подчинения. Понятно, что эта версия была по душе далеко не всем. Более ходовым вариантом был «ангел счастья», относящийся к его обладателю снисходительней. Он тоже подталкивал клиента к правильному образу жизни, но мягко и по-доброму, не слишком настаивая – как любящая мама. Равной по популярности была еще более мягкая модель, «ангел жизнелюба». Замыкал этот модельный ряд ангел под названием «свой в доску».

Не секрет, что постоянное пользование навигатором способствует географическому кретинизму. Если водитель попал куда-то при помощи навигатора, то в следующий раз, чтобы попасть в то же место, он будет вынужден пользоваться им снова – в памяти вместо представления о местности остается россыпь обрывков и мерзкий механический голос (почему-то обычно женский): «Перестройтесь в правый ряд…» Теперь представьте себе эффект от «навигатора», диктующего человеку действия во всех сферах жизни. Пускай даже человек сам ставит ангелу цель, как водитель дает навигатору конечный адрес, – дальше он выполняет короткие однозначные команды.

Человек под ангелом не то, чтобы превращался в зомби, просто слегка глупел и упрощался. На эту тему были проведены многочисленные исследования. Антикорреляция между использованием ангела и IQ была столь очевидной, что это уже не обсуждалось. Оказалось, что антикоррелирует и доход человека. Даже у обладателя «ангела успеха», не говоря об остальных. Польза от подсказок не компенсировала вред от сопутствующего оглупления. Но это не останавливало массового потребителя. Причем человек, купивший систему, вначале ощущал дискомфорт от того, что им некто командует, но со временем привыкал и уже не мог отказаться. То есть «подсаживался на ангела». Этой напасти были подвержены не все, но подавляющее большинство. Примерно 86 процентов. А иначе бы Пол Дорс не стал бы триллионером.

Интересно, что пользователей не останавливало даже то, что время от времени ангел садился в лужу. Ходила целая серия анекдотов про личного ангела, проистекающая из древнего анекдота про внутренний голос. Все анекдоты заканчивались одинаково: «”Ни хрена себе!” – сказал личный ангел». Восклицание произносилось после того, как клиент либо разбивался в лепешку, либо попадал в глупейшую ситуацию, либо разорялся в пух и прах, повинуясь командам. Люди рассказывали анекдоты, но продолжали жить под ангелом и радостно исполнять его инструкции.

Понятно, что в глазах многих, в том числе и некоторых представителей упомянутых выше 86 процентов, Пол Дорс слыл самым настоящим злодеем. Конечно, Алекс с Роландом понимали, что это просто умный и предприимчивый человек, подвернувшийся под востребованную роль, подготовленную естественным ходом вещей. Если бы не он, то кто-нибудь другой сделал бы этого несчастного ангела, возможно, в еще худшем варианте. Но понимание пониманием, а от антипатии к человеку, подсадившему мир на подобную напасть, избавиться было тяжело. Несмотря на то, что больше был виноват сам мир. Ведь в Аргентинском парке сделали другого ангела «с человеческим лицом»: систему, которая не командовала, а информировала; не предписывала готовое решение, а объясняла ситуацию и предлагала выбор. Это была действительно замечательная система, она развивала человека. Все, что она смогла завоевать, – три процента рынка. Людям больше нравилось получать готовые решения, поданные в виде краткого императива.

– Что же, – сказал Роланд, – никак он хочет дать нам денег?

– Никак хочет. Я не могу придумать другой причины его звонка. Вопрос, сколько даст.

– Да хоть бы миллиард подарил. Хватило бы, чтобы сделать небольшой рабочий прототип нашего двигателя и погонять его в космосе. Там, глядишь, и другие инвестиции подтянутся.

– Ну что, летим завтра?

– Летим. А куда?

– О, как раз сообщение пришло. Боже мой… Ничего себе!

– Что, Новая Зеландия?

– Куда хуже. Огненная Земля. Аргентинская часть. Аэропорт города Ушуа́я. Там встретит человек во фраке.

– Во фраке?!

– Да, в черном фраке, элегантный, как рояль.

Огненная Земля

Самолет приземлился на плоском небольшом мысе в проливе Бигля, среди гор, верхушки которых были побелены первым мартовским снегом. Собственно, в мерзком климате Огненной Земли (+10 °C летом, 0 °C зимой) снег на горах лежит всегда. Но тут он выпал вчера поверх старого снега, лугов и скал – свежайший и ослепительный. В час прилета специально для Алекса с Роландом распогодилось, и, пока самолет описывал круг над проливом, приходилось щуриться, глядя в иллюминатор.

Весь мыс ушел под взлетную полосу и другие сооружения аэропорта. Он прикрывал с запада округлую бухту, на берегу которой у подножья гор приютился город Ушуая – единственное поселение на Огненной Земле, которое без натяжки можно назвать городом.

Человека во фраке Алекс и Роланд увидели мгновенно. В зале прилета было много встречающих – с табличками, без табличек, с рюкзаками, в непромокаемых куртках с капюшонами, в футболках, в ветровках, в свитерах. А человек во фраке – один-единственный, к тому же двухметровый. Толпа в зале сторонилась его, словно побаиваясь, обтекала стороной. Не заметить такого встречающего немедленно при входе в зал было невозможно.

– Рад знакомству, – сказал человек во фраке. – Поехали.

Он повел их через автостоянку к вертолетной площадке, пригласил в салон, сам сел за штурвал и поднял машину.

– Куда летим? – спросил Роланд.

– В Чили.

Вертолет шел вдоль фьордов, мимо хребтов, припорошенных снегом, над озерами то попадая в облачное клочковатое молоко, то выныривая из него. То лучи солнца сквозь облака, то серый плотный туман, то густо-синее небо. Снизу проплывали рыжие болота и желтоватые леса, по бокам – крутые травянистые склоны или холодные грозные скалы в клочьях тумана – совсем рядом, в сотне метров. И даже серо-голубой ледник, спускающийся с гор прямо в озеро. А за штурвалом – двухметровый человек во фраке.

– Ох, как не хватает «Полета валькирий» для полноты гармонии! – заметил Роланд Алексу.

– Пожалуйста, – отреагировал человек во фраке, постучал по клавиатуре – и салон вертолета заполнили мощные воинственные аккорды Вагнера, заглушающие шум двигателя. Несмотря на мирный контекст, гармония оказалось настолько полной, что завороженные пассажиры не проронили ни слова до конца полета.

Вертолет, вынырнув из низких облаков, приземлился в уютной лесной долине на поляне перед двухэтажным домом, удивительным в данных обстоятельствах лишь своей обыкновенностью. Из дверей вышел Пол Дорс собственной персоной – без фрака, зато в кроссовках и примерно в такой же куртке, какая была на Роланде.

– Располагайтесь, – сказал он после дежурных приветствий. – Это у нас гостевой дом. Выбирайте себе по комнате. Прислуги в доме в данный момент нет, да и вообще ее нет. Ужин, или для вас завтрак, разогрет на кухне на первом этаже – найдете по запаху. Вино там же в баре. Рекомендую попариться в сауне – очень помогает от джетлага. Настоящая, с дровяной печкой. Уже готова, найдете по температурному градиенту. А утром – ко мне.

Пол показал рукой вверх, где на склоне горы в разрыве облаков открылось стеклянное сооружение округлой формы.

– Джон подкинет вас на вертолете, как только позвоните.

– А пешком можно? – спросил Роланд.

– Конечно, это займет около часа. Позвоните перед тем, как выйти, если решите пешком. Отдохните как следует, серьезные разговоры лучше вести на свежую голову. Вы, вероятно, подумали, что я хочу дать денег на ваш проект. В таком случае вы подумали правильно. Но об этом утром. До завтра. Давай, Джон, поехали.

Утром Алекс и Роланд с относительно свежими головами вышли на тропу к экстравагантному жилищу и нисколько не пожалели, что пренебрегли вертолетом. Аккуратно проложенная тропа – не протоптанная, а именно старательно проложенная – сначала поднималась серпантином через лес, потом шла по крутому травянистому склону, откуда открылся вид на огромный синий фьорд между расступающимися заснеженными горами.

– Это тебе не напоминает аудиторию В 3? – спросил Алекс. – Я имею в виду не дизайн, а философию сооружений.

– Это много что напоминает – жилище Фантомаса, замок Дракулы. А в философии В 3 главное то, что мы построили ее своими руками без техники.

– Но выбор места чем-то похож. А ты обратил внимание: туда нет дороги? Видимо, все подняли вертолетами. Тоже причуда: видимо, не хотел уродовать ландшафт. А вид, пожалуй, пограндиозней нашего будет. Величественный и холодный.

– Самое то для мизантропа-отшельника.

Тропа прошла под стеклянной галереей, нависающей над склоном подобно толстому обручу, и привела во внутренний двор, где Алекса с Роландом уже ждал хозяин. Пройдя закругляющимся коридором, они оказались в галерее, где гости расположились с видом на фьорд, да так и оцепенели от увиденного. Между снежных громоздящихся хребтов, полосатых скал, проутюженных былым ледником, остаток которого пробивался по боковому ущелью прямо к синей зеркальной воде фьорда, затесался микроскопический круизный корабль, похожий на белое насекомое.

– И как это вас сюда занесло? – спросил Алекс после двухминутной паузы, затраченной на впитывание панорамы.

– Впервые меня сюда занесло, когда я был студентом. Юношеская романтика, дневники капитана Кука и так далее. Я больше года копил деньги для вояжа на Огненную Землю. Присоединился к группе таких же романтиков. Арендовали катер, плавали по фьордам, поднимались в горы. И когда я оказался в этом самом месте, у меня дыхание перехватило от открывшегося вида – как сейчас у вас, только гораздо сильнее по молодости лет. Остолбенел и решил: вот она, моя точка на Земле. Лучшего места для меня нет! Наверное, у каждого есть своя точка, так вот эта – точно моя! Я сложил пирамидку из камней – обязательно надо вернуться, найти это место. Про климат Огненной Земли мне было все понятно. Но какой-то кусок души остался здесь, и я всерьез решил: если разбогатею, тут и поселюсь. Ну вот, разбогател и поселился. Кстати, пирамидка сохранилась.