Призрачное равновесие

– Бри, подожди немного, -прозрачная поверхность кристалла вдруг подернулась густой рябью и изображение консула резко пропало, но вскоре также внезапно появилось снова. Похоже, последняя фраза Брианны заставила Леу пересмотреть свое отношение к услышанному, и перед тем, как продолжить разговор, он на всякий случай переместился на безопасное расстояние от потенциальных свидетелей конфиденциальной беседы, – теперь можешь говорить. Откуда у тебя слепок?

– Айви принесла на своем пальто, – выразительно перевела на меня глаза Брианна, – сегодня утром ван дер Страатен предложил ей выйти за него замуж.

– Айвори, это так? – магический кристалл заметно искажал транслируемый звук, но встревоженные нотки в голове консула лиам передавал крайне достоверно, – что он еще тебе сказал?

– Какой-то ненормальный пристал ко мне во дворе, попросил моей руки, обругал за мою нерешительность, пожаловался на вечные страдания и пообещал ждать меня в порту до полуночи, если я передумаю, – максимально близко к оригиналу изложила я, понимая, что вводить в курс дела меня все равно никто не будет и желая поскорей сбросить с себя невольный груз ответственности и вернуться к своим рутинным обязанностям.

– Мохрех! – слышать типично эмайнийское ругательство в исполнении самого консула мне еще ни разу не приходилось, и, честно сказать, я бы предпочла обойтись без этого опыта, – Айвори, повтори еще раз – точно в порту?

– Да,– уверенно кивнула я, – только он не сказал в каком именно…

– В Северном, – безапелляционно заявила Брианна, – ван дер Страатену нужен прямой выход в море, чтобы не огибать залив.

– Согласен с тобой, – не стал возражать Леу, -Бри, сейчас же отправляйся в порт и найди его корабль, он должен быть пришвартован где-то неподалеку. Пока ван дер Страатен мечется по Адмире в поисках жертвы, обыщи судно и попробуй выяснить, почему сократился интервал. Убедись, что полтрен у тебя с собой, если ван дер Страатен вернется раньше, ты знаешь, как действовать. И еще, Бри, пока мы не можем определенно сказать, выбрал ли он Айвори специально, или это просто случайное совпадение, пусть она побудет в консульстве, там она невидима для ван дер Страатена. Я приеду в офис, как только освобожусь.

– Ты всё слышала, Айви?! – полувопросительно-полуутвердительно сказала Брианна и пусть с трудом, но все же выдавила из себя насмешливую улыбку,– настал твой звездный час, ты остаешься за главного. Передвинь все мои встречи на завтра, если принесут почту, положи конверты мне на стол. Никуда не выходи до приезда Леу, это опасно.

– Опасно что? Показаться на улице в пальто с отрезанным рукавом, потому что меня тут же сдадут в психушку? – раздосадовано съязвила я, – Бри, я конечно, понимаю, что ты не обязана передо мной отчитываться, но неужели я не заслуживаю хотя бы узнать, кто такой этот ваш великий и ужасный ван дер Страатен?

Брианна накинула на плечи куртку, вытащила из сейфа какой-то непонятный предмет, внешне напоминающий укороченную скоморошью дудку, мастерски определила «инструмент» за пазуху и, уже стоя на пороге, вполголоса произнесла:

– Безжалостный преступник, проклятый богом и отвергнутый людьми. Убийца, который наказан по заслугам. Извини, Айви, я тороплюсь. Если Леу захочет, он сам расскажет тебе эту историю, а моя задача – не допустить, чтобы ван дер Страатен задержался здесь дольше положенного ему срока, а заодно установить причины его преждевременного появления в Олвэте. Сегодня мы уже навряд ли увидимся, так что, до завтра!

Я проводила Брианну недоумевающим взглядом, с невыразимой тоской обозрела беспомощно распростертое на столе пальто и печально вдохнула: тяжелое утро обычно предвещало не менее сложный день, и у меня не было другого выбора, кроме как заранее настроиться на грядущие неприятности и морально подготовиться к непредвиденным обстоятельствам.

ГЛАВА V

Нет, ну что вы, я даже в мыслях не имела вводить вас в заблуждение, еще недавно в ярких красках расписывая, каким преданным и нежным обожанием я проникнута к своей любимой работе. У меня чудесный коллектив, понимающее начальство и отдельный кабинет с живописным видом на набережную, так разве пристало мне роптать на судьбу и за глаза обсуждать действия вышестоящего руководства, об истинной сущности которых я имею не многим больше представления, чем деревенский неуч об отличительных особенностях сложных размеров стихосложения? Вот и я о том же! По сути своей, еще до окончательного утверждения меня в должности, Леу неоднократно предупреждал, что работа в эмайнийском консульстве не только включает в себя сопутствующие блага вроде карьерного роста, стабильной оплаты труда и широкой сферы профессиональных интересов, а также вполне реальных перспектив получения дипломатического иммунитета и ознакомительной поездки в Эмайн, но и требует от сотрудника неукоснительного соблюдения установленного в учреждении свода правил. Так как я всегда считала себя обладателем крайне высокого уровня самодисциплины и ответственности, господствующие в эмайнийском консульстве нормы на тот момент вовсе не казались мне фантастически невыполнимыми, однако, сейчас меня жутко подмывало нарушить недвусмысленное распоряжение Брианны и самовольно покинуть офис.

Право, ну что вы сразу возмущаетесь и с ног до головы обклеиваете меня липкими ярлыками злостной лентяйки и прогульщицы – а если убавить пыл и попробовать поставить себя в мое незавидное положение? Итак, пожалуйста, краткое содержание предыдущих серий: приблизительно в полдень текущего дня первый секретарь Брианна Аллен поспешно исчезла на пороге консульства, оставляя меня в гордом одиночестве и унося в своей объемистой сумке предварительно отчекрыженный от моего нового, дорогого и, главное, единственного, кашемирового пальто, рукав. В течение следующих пяти часов я честно выполняла недвусмысленный приказ Бри и, чтобы не выходить на улицу даже с разумной целью удовлетворить физиологическую потребность в регулярном приеме пищи, вынуждена была прибегнуть к услугам разъездной доставки горячей пиццы. Когда пицца была благополучно съедена, кофе выпито, почта получена, а двум эксцентричным дамочкам в откровенно несоответствующих осеннему сезону венках из лютиков подробно разъяснена невозможность выдачи им эмайнийской визы лишь на основании их принадлежности к очередной субкультуре и отпечатанных на цветном принтере документов, где на отвратительной по своему лексическому и стилистическому содержанию пародии на англосаксонский язык без ложной скромности значилась весьма экзотическая для нашего мира национальность «Фея», я начала всерьез беспокоиться.

Невзирая на то, что настырные до наглости «феи» отняли у меня практически пару часов и я не могла сказать, что умирала от вызванной тотальным бездельем скуки, нездоровая ситуация с затянувшимся отсутствием Леу и постоянной недоступностью консула на мобильном телефоне напрягала меня все сильнее. А ближе к формальному завершению рабочего времени меня и вовсе обуяли нехорошие предчувствия – дозвониться Бри никак не выходило, а Леу упорно пребывал вне зоны действия оператора сотовой связи. После того, как стрелка циферблата перешагнула семичасовую отметку, ко мне заглянул начальник службы безопасности, цепким взглядом окинул пустующее помещение и ехидно осведомился, готова ли я сдать объект на сигнализацию. Причина язвительных интонаций, ежедневно проскальзывающих в голосе охранника, крылась в его давнем конфликте с Леу, толком не урегулированном до сих пор и находящемся в вялотекущей стадии хрупкого равновесия – арендовав офис под нужды адмирского консульства, шеф принципиально отказался оборудовать его какими-либо техническими средствами защиты от несанкционированного вторжения и принципиально наложил на все двери и окна запирающее заклинание. При том, что Леу честно сообщил всем заинтересованным сторонам о возможных неприятных последствиях физического контакта с заговоренной дверью, только на моей памяти от довольно болезненных ожогов конечностей успели пострадать не меньше десятка любопытных, скептически настроенных и просто больных на всю голову граждан, почему-то считавших своим священным долгом лично убедиться в надежности охранного заклятья. В итоге, администрация здания все-таки нашла способ надавить на Леу и заставила его дополнить магическую защиту традиционными датчиками движения и тепла, мотивируя свои требования соображениями повышенной безопасности, но я своими глазами видела, как шеф однажды беспрепятственно прошел внутрь при включенной сигнализации и столь же спокойно вышел обратно. Одним словом, эмайнийское консульство вместе со своими странностями скоро стало для начальника охраны настоящим бельмом – теоретически офис входил в поле ответственности подотчетной ему службы, а на самом деле – никто не ведал, что там в действительности творится и кто будет виноват, если из сейфа вдруг пропадут материальные ценности. Пока бог миловал эмайнийское консульство от преступных посягательств, однако «заколдованное место», как обычно в кулуарах называли наш офис соседи по зданию, неизменно внушало отставному военному регулярные подозрения. Похоже, сегодня у него выдался удачный день – накладывать заклятье я, к сожалению, не умела, а так как закрывать офис мне, по всем признакам, предстояло самостоятельно, в ответ на ёрничанье охранника я искренне поблагодарила его за напоминание о необходимости обезопасить помещение традиционным способом.

Тем не менее я совсем не торопилась уходить домой, все еще надеясь дождаться хотя бы кого-то из эмайнийцев или на худой конец связаться с Леу по телефону. За окном постепенно смеркалось, а к тому моменту, когда я распрощалась с последними чаяниями по поводу возвращения шефа до наступления ночи, на улице заметно стемнело. Вечернюю Адмиру накрыло серое кружево ранних сумерек, подсвеченное неоновыми переливами бесчисленных рекламных вывесок и пронизанное отблесками повсеместно загорающихся фонарей, а Леу все не объявлялся. Любимая работа, говорите? Никоим образом не смею возражать и уж тем более отродясь не опущусь до такой низости, как отказ от собственных слов, но когда на часах почти девять, и во всем здании остались только влюбленная парочка банковских клерков на третьем этаже, неумело маскирующая реализацию своих эротических фантазий на офисном диване для клиентов под запущенную форму трудоголизма, в мозгу волей-неволей начинает ворочаться предательская мысль о том, что Бри и Леу настолько увлеклись своими разборками с таинственным незнакомцем, что просто –напросто дружно позабыли дать мне отмашку.

По большому счету, мысль была вполне здравой и тем самым давала мне моральное право вызвать такси и отбыть восвояси, однако проклятая интуиция тут же принималась ожесточенно долбить в виски, как только моя рука машинально тянулась к трубке. Возможно, имейся у меня персональный лиам, мои шансы связаться с шефом непременно увеличились бы в разы, но снабдить меня магическим кристаллом никто, естественно, не удосужился, и мечты оставались лишь мечтами. В десять ноль-ноль я поняла, что настала пора принимать решение. Количество альтернативных вариантов дальнейших действий в общем виде не превышало двух, и на секунду представив, как глупо я буду выглядеть в случае, если просижу тут до утра и явившийся на работу Леу обнаружит меня спящей прямо в кресле, я протерла очки, глубоко вдохнула и, все еще терзаемая подспудным ощущением витающей в воздухе тревоги, набрала номер таксопарка, а где-то в потаенных уголках подсознания с новой силой зашевелилась мысль, что в первую очередь мне следовало бы позвонить в полицию и сообщить о пропаже главных лиц эмайнийского консульства в полном составе.

Неуверенность в правильности своего поступка буквально разрывала меня изнутри, и в такси я села злой, мрачной и совершенно не склонной к светским беседам, но видимо, если день не заладился с самого утра, наивно ожидать, что вечером все пойдет иначе. В то время как я в абсолютном ступоре пыталась разобраться с обуревающими меня сомнениями, приехавший за мной таксист явно истосковался по неформальному общению и даже попробовал за мной приударить. Учитывая, что в полумраке мои и без того катастрофические проблемы со зрением моментально принимали угрожающие масштабы, я при всем желании не смогла оценить, насколько водитель подходит под мой эталон мужчины, но одно я знала наверняка – второго неадекватного поклонника за день я психологически не вынесу, поэтому решила перестраховаться и жестко отвергла робкие поползновения к обмену телефонными номерами. Впрочем, особых претензий к таксисту помимо отвлекающей меня болтовне, я объективно не имела. Чего-чего, а предложения соединить наши судьбы и проникновенного монолога о бесконечных скитаниях я из его уст точно не услышала, а это уже был явно хороший знак.

Еще больше воодушевил меня тот факт, что пересечь канал мы успели раньше, чем развели мосты, и на подъезде к своему дому я слегка приободрилась. Расплатившись с таксистом, я вышла из автомобиля, и перед тем, как воспользоваться домофонным ключом, еще раз позвонила Леу на мобильный. Аналогичным образом я предприняла попытку достать Бри, но результата в обоих случаях предсказуемо не последовало. Одиннадцать тридцать три. Будь она неладна, эта чертова интуиция, но что-то здесь не так. Менталитет эмайнийцев, конечно, отличался от нашего, с этим не поспоришь, но подвох состоял в том, что я-то эмайнийкой не являлась, и в общении со мной уроженцы параллельного мира досконально придерживались исконно земных порядков. Кто знает, вдруг в Эмайне не принято предупреждать друг-друга о задержке и тамошние жители умеют сами догадываться о ее причинах, но мы не в Эмайне, а обитатели Олвэта за редким и научно не доказанным исключением не способны читать чужие мысли, да еще и на расстоянии. Леу должен был мне позвонить при любом раскладе, это даже не обсуждается…

Мерзкая осенняя сырость незаметно переросла в полноценный дождь, но я так глубоко погрузилась в свои размышления, что вернулась в реальность лишь после того, как холодная капля плюхнулась мне на очки и стремительно растеклась по стеклу мутными разводами. Всё, жду ровно до полуночи и набираю полицию! Лучше уж дипломатический скандал, чем бесконечное неведение и вымотавший мне все нервы стук в висках.

В бытность свою преподавателем в адмирском вузе, я занимала ведомственное жилье, но после увольнения меня сразу же попросили освободить квартиру, и вот уже год я снимала комнату у интеллигентной одинокой пенсионерки Ядвиги Богуславовны, абсолютно, на мой взгляд, несправедливо, прозванной соседями «Баба Яга». Не взлюбили Ядвигу Богуславовну преимущественно за чересчур активную гражданскую позицию, хотя уже давно было понятно, что если бы не старания «ничейной бабушки», подъезд давно утонул бы в грязи, а то и вовсе превратился бы в обыкновенный притон. Пожилой женщине до всего было дело и она не гнушалась ни вызовом участкового, ни жалобами в городскую управу, ни привлечением средств массовой информации. Но, однозначно, похвальные инициативы Ядвиги Богуславовны для многих жильцов становились костью в горле: в подавляющем большинстве случаев виновниками бытовых неурядиц, за борьбу с которыми столь яро ратовала неугомонная пенсионерка, являлись свои же люди, по пьяной лавочке справляющие малую нужду на лестничных клетках, ломающие дверные доводчики и приводящие в гости не обремененных высокой моралью приятелей. Лично я бы на месте недоброжелателей Ядвиги Богуславовны только радовалась, что она тратит поразительную для столь преклонного возраста энергию на благое дело, а не подкармливает, к примеру, всех бездомных кошек в округе и не впадает в старческий маразм, в сотый раз утомляя невольных собеседников навязшими в зубах воспоминаниями о своих былых заслугах перед отечеством. Более того, Ядвига Богуславовна никогда не сетовала на нищенскую пенсию, находилась в курсе всех происходящих в стране событий и отличалась удивительной опрятностью, чем просто не могла не вызывать у меня симпатии. Изначально я без энтузиазма отнеслась к идее снять комнату с подселением, но познакомившись с хозяйкой, резко изменила точку зрения. Мы как-то сразу нашли общий язык – вероятно, заслуженный работник образования Ядвига Богуславовна видела во мне копию себя в юности – такую же серьезную особу в очках с неустроенной личной жизнью.

– Ирочка, а ты чего так поздно, предупреждать же надо, – по-матерински пожурила меня Ядвига Богуславовна, имеющая привычку укладываться в постель далеко за полночь и в первое время нашего совместного проживания значительно мешавшая мне спать своими ночными перемещениями по квартире.

– На работе задержали, – почти честно сообщила я, разулась и торопливо проследовала в свою комнату. Стрелка настенных часов застыла в десяти минутах от двенадцати. Что-то должно случиться в полночь, ведь не зря этот ван дер Страатен поставил мне четко определенный срок. Кто же он такой и почему на просторах всемирной паутины нет ни одного упоминания о человеке с такой фамилией? Ну о чем я вообще говорю, разве королевство Эмайн, в чьем консульстве я имею честь трудиться, еще недавно не фигурировало лишь в кельтской мифологии?

–Ирочка, ты ужинать будешь? – спросила откуда-то из кухни Ядвига Богуславовна, – разогреть тебе?

– Спасибо, я не голодна, – откликнулась я, поймав себя на мысли, что каждый раз при возращении с работы испытываю парадоксальное чувство раздвоения личности. Настоящим именем, данным мне при рождении, меня называли только в консульстве Эмайна, в остальных случаях я представлялась Ириной, чтобы избежать расспросов, откуда у меня такое редкое имя – Айвори. Эта практика пошла еще со школы, меня даже записывали так в классном журнале, и для многих становилось большим шоком внезапно узнать, что по паспорту я Айвори, моя фамилия – Грэм, а по происхождению я наполовину англичанка по отцу. И в школьные, и в студенческие годы, я старалась не выделяться из общей массы и гораздо комфортней чувствовала себя под среднестатистическим именем Ирина, а после трудоустройства на кафедру мне пришлось помудрить заодно и над отчеством, так как исходя из свидетельства о рождении моим несчастным студентами предстояло при обращении к преподавателю употреблять карикатурно уродливое сочетание «Айвори Джорджевна». Ирина Георгиевна в отечественных реалиях звучало куда приятнее для слуха, и под таким вынужденным псевдонимом я пять лет оттарабанила в образовании. Для эмайнийцев же имя «Айвори» ничуть не резало слух, а Брианна и вовсе приучила меня снова начать отзываться на «Айви», сокращение, которое использовал лишь один человек – мой отец. Но для Ядвиги Богуславовны и иже с ней с целью облегчения коммуникативного процесса я была и оставалась Ирочкой.

– Ирочка, у тебя телефон! – первой услышала трель моего мобильника Ядвига Богуславовна. Сумку я бросила в коридоре, и чуткий слух моей хозяйки, натренированный за счет постоянного отслеживания обстановки в подъезде, тут же отреагировал на настойчивое пиликанье. На бегу я мельком взглянула на часы: одна минута первого –полночь пробила. Следующий взгляд я бросила на дисплей телефона и, как ни странно, даже особо не удивилась – великолепно иллюстрируя небезызвестное изречение «лучще поздно, чем никогда» мне все-таки позвонил Леу.

ГЛАВА VI

Частый стук падающих на землю капель звучал невероятно объемно, будто я стояла прямо в эпицентре проливного дождя и мне за шиворот стекали ледяные струи из внезапно разверзшихся небесных хлябей. На самом деле где-то на другом конце города неистово бушевал неуправляемый ливень, а за окнами скромной квартирки Ядвиги Богуславовны в унисон старшему собрату робко вторил постепенно усиливающийся дождь. Плотно затянутое черными тучами небо содрогнулось в судорогах от пронзившего его непроницаемую пелену грозового разряда, вдалеке мощно громыхнуло и сквозь отголоски этой безумной переклички разгневанной природы до меня донеслись неразборчивые обрывки фраз, невольно заставившие мое сердце на секунду замереть от бесконтрольного ужаса:

– Бри серьезно ранена…Срочно переправить в Эмайн… Твоя помощь… Едем в офис… Айвори, ты меня слышишь?

Последние слова консула потонули в порожденном не иначе как в самой преисподней грохоте, и бедная Ядвига Богуславовна красноречиво схватилась за грудь, но удивительно быстро сориентировалась в обстановке и с юношеской прытью побежала закрывать форточки и обесточивать бытовую технику.

– Леу, я вас слышу, – в горле у меня наглухо застрял тугой комок из нервов, страха и угрызений совести, однако, я старательно пыталась придать своему голосу если не уверенную твердость, то хотя бы относительно приемлемую громкость, объективно сознавая, что при таком аккомпанементе содержание моего испуганного шепота реально постичь только при наличии слухового аппарата, – я ждала вас почти до одиннадцати, а потом уехала домой…

– Толлахон! – грязно выругался Леу, и его не столько раздраженные, сколько отчаянные интонации с легкостью перекрыли окружающий рев надрывающейся стихии, – я же сказал тебе не покидать консульства! Сколько времени тебе нужно, чтобы вернуться в офис?

– Леу, мосты уже развели! – в порыве бессильной ненависти к организации речного судоходства в Адмире и, в первую очередь, к себе самой, обреченно выкрикнула я в трубку, почти физически ощущая, как неумолимо стынет в жилах кровь.

– Ит мо хак, – в ярости прорычал консул куда-то в пространство, и в иной ситуации я бы непременно порадовалась пополнению запаса эмайнийской нецензурщины в своем лексическом багаже, но сейчас мой мозг был целиком поглощен поиском обходных вариантов проездп до консульства.

– Я могу поехать через Вантовый мост, – сообразила я, – но это займет минимум часа два…

– Бри так долго не продержится, -резко перебил меня Леу, на мгновение замолчал, и после неуловимо краткой паузы, решительно приказал, – немедленно выходи к подъезду, тебя там ждут. Запомни, Айвори, что бы ты сегодня не увидела, это должно остаться в стенах консульства Эмайна. При любом подозрении на утечку информации я буду вынужден действовать по инструкции.

Ох, не зря предусмотрительная Ядвига Богуславовна спешно повыдергивала все вилки из розеток – практически одновременно с короткими гудками отбоя в коридоре с треском перегорела лампочка, на кухне, как по команде, погас ночник, оконные стекла мелко задребезжали от оглушительного громыхания, и единственным источником света в кромешной мгле остались лишь причудливые штрихи наискосок перечеркнувшей небо молнии.

– Ирочка, ты куда? – всплеснула руками Ядвига Богуславовна, когда я принялась торопливо натягивать первые попавшиеся сапоги, параллельно нащупывая на вешалке куртку. Хорошо, моя хозяйка не успела заметить, что я заявилась домой без верхней одежды, тогда бы мне точно было не избежать расспросов. Впрочем, на фоне нынешних событий такие мелочи жизни, как вполне предсказуемая реакция на мое, мягко говоря, странное поведение, выглядели настолько несущественными, что я посчитала непозволительной роскошью на них отвлекаться.

– На работу, – я, наконец, обнаружила в потемках искомую вещь, небрежно накинула куртку на плечи и пулей выскочила за дверь, где на основании еще более непроглядного мрака сразу пришла к выводу, что электричество пропало сразу во всем доме, и теперь мне предстоит вслепую совершить экстремальный спуск по крутой лестнице, а также желательно не навернуться при этом со ступенек и, что уж совсем критично, приложить все усилия, дабы не разбить очки. Тихо матерясь сквозь зубы на эмайнийском диалекте англосаксонского, я крепко вцепилась в перила, сделала пару неуверенных шагов, поняла, что такими темпами я окажусь на первом этаже в аккурат к утру, а это даже при учете несомненного преувеличения, использованного Леу относительно скорости прибытия отправленного за мной транспорта, меня категорически не устраивает, и, наплевав на технику безопасности, перешла на длинные прыжки. Я инстинктивно боялась думать о том, что произошло с Брианной в порту, и сознательно не позволяла себе анализировать адресованное мне консулом предупреждение, откровенно напоминающее недвусмысленную угрозу, сейчас я полностью сосредоточилась на спуске, в успешном осуществлении которого ведущая роль отводилась четкой координации движений, а будоражащие возбужденный разум мысли могли крайне отрицательно повлиять на функционирование моего и без того не особо надежного внутреннего автопилота.

На улице меня встретила сплошная стена непрерывного дождя – я встала под козырьком, помянула добрым словом неравнодушную Ядвигу Богуславовну, ценой неимоверных усилий добившуюся от управляющей компании долгожданной установки жизненно необходимого во влажном адмирском климате навеса, и близоруко всмотрелась в мрачную темноту двора. В тот момент, когда я уже собиралась с горечью констатировать, что от смертельного трюка с бешеными гонками по неосвещенной лестнице можно было и отказаться, и не рисковать целостностью собственных костей, чтобы затем еще битый час мерзнуть у подъезда, вдруг выяснилось буквально следующее: плохое зрение с поправкой на позднее время подвело меня до такой степени, что я умудрилась благополучно упустить из виду припаркованный чуть ли не у моих ног автомобиль. О своих офтальмологических проблемах я была прекрасно осведомлена, поразило меня скорее другое – как и подавляющее большинство очкариков, я обладала на редкость чувствительных слухом и обонянием, однако, на этот раз, моих рецепторов одинаково не достигли ни характерный запах выхлопных газов, ни мерный рокот работающего двигателя.