Двадцать пятая Руна. Хроники Паэтты. Книга VI

Не то чтобы эта новая квазирелигия находила очень уж большой отклик в сердцах местного населения – как правило, людей очень консервативных и одновременно скорее практичных, чем слишком уж верующих. Но всё же события на западе, эхом доносящиеся и сюда, к подножью гор, заставляли людей более внимательно относиться к этим проповедям.

Так всего за два-три года здесь появилась так называемая Симмерская республика. Помимо громкого названия, она имела в своём активе лишь несколько достаточно крупных поселений, основанных пришельцами. В некотором смысле это был самозахват королевских земель, и, поскольку места были довольно дикие и крупных населённых пунктов здесь не было, вовремя пресечь эту заразу не вышло. Конечно, хватило бы и одного легиона, чтобы сравнять с землёй эти полудеревни-полускиты с алтарями нового бога в центре, но на тот момент Латион был занят куда более насущными делами на побережье Загадочного океана.

Впрочем, наивно было бы считать этих язычников беззащитными поселянами. К Симмеру стекались и тщеславные феодалы, надеющиеся застолбить себе место в новом мире, если он когда-нибудь настанет; и фанатики с горячим сердцем, что всерьёз восприняли разговоры о защите Паэтты от Бараканда; и даже некоторое количество честолюбивых магов, желающих приобщиться к мощи древнего озера. Так что в случае чего эта «кучка отщепенцев» могла бы дать неплохой отпор.

Но это не потребовалось. Увы, Латион попросту проморгал зарождение новообразования в глуши восточных болот, которое и стало чуть позже называться Симмерской республикой.

Это было преинтереснейшее политическое образование, подобного которому на просторах Паэтты не возникало уже около двух тысяч лет, с тех самых пор, как Увилл Великий разбил мятежных баронов и создал королевство Латион. Поскольку возникающее квазигосударство создавалось не волей великого лидера вроде того же Увилла, а исключительно волей Симмера, то здесь не было человека, дерзнувшего примерить на себя корону. Вместо этого существовал так называемый буглан.

Понятие это своей древностью могло поспорить не то что с современными государствами, а даже с самой Древней империей, и многие тысячи лет оно было прочно забыто, покуда сам Симмер не воскресил его. Бугланом древние племена, населяющие окрестности озера во времена Кидуанской империи, именовали межплеменное собрание вождей и шаманов.

Буглан собирался не слишком-то часто, поскольку прианурские племена жили в достаточной степени разрозненно, но всё же во время, когда им нужно было сплотиться перед лицом той или иной угрозы (например, вторжения людей с запада), этот орган становился незаменимым. Уже в те далёкие времена здесь процветал культ бога-озера, хотя сам Симмер тогда ещё был лишь силой, не обладавшей в полной мере собственным сознанием, и подавно не имеющей и толики нынешнего могущества.

Вновь возрождённый буглан состоял из четырёх-пяти магов и примерно стольких же наиболее влиятельных феодалов, и именно эти люди объявляли себя провозвестниками воли Симмера.

Впрочем, исчезновение Чёрной Башни всё же несколько подкосило озёрного демона, так что за минувшие четверть века так называемая Симмерская республика по-прежнему оставалась несколько странным и никем не признанным образованием. Латион по праву считал эти земли своими, а адепты Симмера, как и он сам, вели себя достаточно смирно.

За исключением одного случая, который, собственно, и послужил разладу между Латионом и Палатием. Случился он в 1740 году Руны Кветь, примерно через год после смерти Плинна. Именно тогда стало известно, что адепты Симмера вновь активизировались и занялись самозахватами земли. Какое-то время это оставалось незамеченным из-за малонаселённости восточных территорий, но в конце концов грянул скандал.

Суть его заключалась в том, что на сей раз поселенцы расширяли свои владения на север, то есть зарились на земли восточного Палатия. Непонятно, чего именно желал Симмер, но, похоже, он намеревался вытянуть свои владения этаким тоненьким языком вплоть до самого Серого моря. Быть может, это было как-то связано с нынешней Чёрной Герцогиней, хотя маститые маги мало верили в такой вариант, ведь теперешняя башня была лишь бледной тенью той, что разворошила мир сорок лет тому назад.

Так или иначе, но палатийцы вполне законно возмутились подобным самоуправством, но, по своей извечной традиции, решили разгрести жар чужими руками и обратились к Латиону. Однако там не менее резонно заметили, что, коль уж королевство ничего не сделало, чтобы очистить от сектантов собственные территории, ему тем более нет никакой нужды в том, чтобы защищать от них соседей.

Неизвестно, были ли у короля Латиона какие-то потайные мысли на сей счёт, но палатийцы заподозрили именно это, решив, что коварный южный сосед надеется под шумок умыкнуть часть их законных владений. Наиболее неразумные и вовсе обвинили латионцев в сговоре с озеропоклонниками и заявили, что всё это было не более и не менее, чем заранее разыгранным планом.

Гордые латионцы сочли ниже своего достоинства оправдываться и объясняться, и так, практически на пустом месте, вырос весьма крупный международный скандал. Будь сейчас другие времена, например, когда первым министром Латиона был грозный маг Каладиус, всё это непременно закончилось бы большой войной, тем более разрушительной и бессмысленной, что она бередила незажившие ещё раны, нанесённые Гурром.

Но, по счастью, времена были другими. Латион и Палатий уже столетиями жили в более или менее прочном мире и согласии, и даже при нынешнем обострении обе стороны не прекращали думать об упущенных из-за склоки выгодах и дальнейших перспективах. Так что всё вылилось в перекрытие границ (в достаточной степени формальное), взаимных обвинениях и временных (в чём не приходилось сомневаться) торговых ограничениях.

Именно поэтому будь на месте Кола простой обыватель Латиона, ему вряд ли удалось бы беспрепятственно добраться до Шинтана – с большой долей вероятности его развернули бы на границе палатийские военные, досматривающие теперь все суда, курсирующие по Труону, на предмет контрабанды. Ну а будь на месте Кола торговец, пожалуй, он сумел бы продолжить свой путь, лишившись, правда, части своего товара в качестве своеобразной таможенной пошлины.

Однако же Кол был мастером Теней шестого круга (во что ему до сих пор ещё не верилось до конца), а потому для него не было преград. И ему даже не требовалось демонстрировать перстень, вручённый Командором – хватало и бумаг, которые были переданы ему в канцелярии Гильдии. Разумеется, столь же предупредительны таможенники были и к сопровождавшему его Крохе. Что же касается Плинна Дорлина, то он в силу известных причин мог без труда пересекать любые кордоны.

Погода не слишком-то располагала к путешествиям – в последнее время землю поливали осенние дожди, и с каждым днём становилось ощутимо холоднее. Возможно, это сказывалось так приближение северных морей. Кол с некоторой тоской подумал о возможной зимовке среди продуваемых всеми ветрами скал на этих чёртовых островах. Единственное, что теплилось ещё в нём на этом пронизывающем ветре, так это надежда на то, что служба у чёрной карги окажется недолгой.

Поскольку вокруг Кола почти всегда вертелись какие-то люди, не говоря о здоровяке Крохе, призрак отца редко беспокоил его, так что весь путь по Труону мастер провёл в тяжёлых раздумьях, просиживая дни в маленькой словно гроб каюте. Здесь, по крайней мере, не дул этот пронизывающий до костей ветер, хотя из источников тепла была лишь масляная лампа, так что приходилось поглубже кутаться в меховой плащ.

Прибыв в посеревший от осенних дождей Шинтан, Кол, который собирался задержаться там ровно настолько, сколько времени требовалось разрешение всех его дел, всё же велел снять пару номеров в одной из портовых гостиниц и четыре дня отлёживался под пуховыми одеялами неподалёку от пышущего жаром камина, словно пытался запастись этим теплом впрок.

Впрочем, долго разлёживаться было нельзя. Несмотря на то, что Командор не ставил каких-то чётких сроков, Кол знал, как должен вести себя мастер Гильдии Теней. Поэтому на пятый день, тяжко вздохнув, он выбрался из гостиницы в промозглую сырость утреннего Шинтана и, погрузившись на то же судёнышко, что принесло его сюда из Латиона, двинулся дальше.

Теперь его путь лежал к Таверу, где Колу предстояло самое страшное – пересесть на морское судно, которое, продираясь сквозь ледяные свинцовые волны Серого моря, доставит его на остров Баркхатти – крупнейший из островов Келлийского архипелага. Именно там, у самого побережья вечно неприветливого моря, и громоздилась теперь башня проклятой чёрной колдуньи.

Само путешествие до Тавера прошло без каких-либо проблем, если не считать таковыми вечную сырость и зябкую мглу в каюте. На людях, в том числе и при Крохе, мастер Кол, конечно же, являл собой образец стоицизма и небрежения к превратностям судьбы, хотя и в разной манере. Немногочисленной команде фелуки, лишь смутно догадывающейся о том, какого пассажира они везли, Кол представал отлитым из бронзы монументом, который бесстрастно смотрел в туманную даль, не трудясь даже отереть брызги с казавшегося мраморным лица. При Крохе же он изо всех сил старался выглядеть весёлым и беззаботным, посмеиваясь над предстоящим заданием. И лишь оставаясь наедине с собой, Кол мог позволить себе немного покиснуть, расслабить лицевые мышцы, удерживающие уголки губ приподнятыми, опустить плечи и даже повздыхать.

Кроха, кстати, переносил путешествие весьма неплохо, хотя, вполне вероятно, он тоже играл роль перед своим наставником. Кол ума не мог приложить, как этот великан умудрялся помещаться в своей крошечной каюте на носу судна, которую жадный шкипер, должно быть, специально надстроил ради того, чтобы перевозить побольше пассажиров и получать дополнительные барыши. Там в полный рост не мог бы вытянуться даже сам мастер Теней. Кроха же и вовсе, наверное, складывался пополам, втискиваясь в свою жалкую берлогу.

И всё же этот малый не унывал! Нужно отметить, что он неукоснительно исполнил указание мастера Кола, и вот уж почти две недели не брил свой квадратный подбородок. Выглядело это пока скорее забавно, нежели угрожающе, и уж подавно до окладистых бородищ варваров ему было пока ох как далеко. Но даже здесь Кроха не жаловался, хотя то и дело драл ногтями поросшую щетиной шею, которая, должно быть, изрядно чесалась.

Когда оба посланца Гильдии оказались в порту Тавера, Кол, при всём своём самообладании, не сумел сдержать содрогания при виде этих покрытых белой пеной волн, с глухим рокотом разбивающихся о деревянные причалы. Горизонт терялся в низких тучах, суливших то ли дождь, то ли снег, и скрипящее судно, на которое мастер Теней взошёл по танцующему под ногами трапу, вскоре должно было отправиться за эту пелену к невидимым отсюда скалистым берегам, неприветливым словно старая портовая нищенка.

Морское путешествие, продлившееся без малого неделю, поскольку ветер дул почти всё время с севера, Кол потом старался позабыть как страшный сон. Каюта небольшой шхуны была, конечно, побольше, чем на фелуке, но и здесь из согревающего были лишь мерзкие, кажущиеся влажными на ощупь одеяла и шкуры, а также пунтское вино, которое не лезло в глотку, словно было вовсе не жидкостью, а сухим туумским песком.

Матросы, орудующие на судне, больше походили на разбойников. Впрочем, мастер Кол ничего особенного от них и не ждал – сложно было надеяться, что какое-либо цивилизованное судно из Палатия возьмётся доставить странных пассажиров в самое логово северных варваров. По большому счёту, это было и неважно – Гильдия работала с самыми разными субъектами, нисколько не переживая ни за свою репутацию, ни за личную безопасность своих членов. Однако, последнее проистекало вовсе не из какого-то разгильдяйства данной организации. Просто сложно было представить, что кто-то по какой-либо причине вздумает обзавестись столь могущественным и безжалостным врагом.

В отличие от речного путешествия, на сей раз и Кол, и Кроха проживали в одной каюте, но даже когда мастер Теней оставался один, Плинн редко навещал его теперь, да и то обычно лишь мимолётом, и всё больше молчал, вертя в руках волчок. И Кол был очень благодарен ему за это – сейчас как никогда хотелось быть одному, забиваясь под груду вонючих одеял, и молиться, чтобы очередная волна не перевернула это корыто кверху килем.

Впрочем, ворчун был несправедлив и к судну, и к морю. Корабль, на котором он плыл, был весьма неплох, и многие знатоки морского дела не преминули бы подтвердить это при случае. А Серое море было вполне гостеприимно, разумеется, по собственным меркам и учитывая время года. Так что, кабы не противный ветер, любой из моряков на борту наверняка счёл бы плаванье просто идеальным.

Хвала богам, в конце концов на горизонте из мутной туманной мглы вырисовались очертания скалистого берега. Однако, это был ещё не конец путешествия – то был лишь остров Перакка, тот самый, на котором некогда возвышалась та самая Чёрная Башня, бледной тенью которой теперь было место, куда направлялся Кол.

Остров выглядел абсолютно безжизненно, да и то верно – в этих скалах могли бы жить разве что морские птицы. Кол с тоской взирал на медленно проплывавший мимо остров, впервые полностью осознав, сколь негостеприимный мир его ждёт.

Через какое-то время на севере обозначилась ещё одна серая громада. То был тот самый остров, название которого не мог произнести ни один нормальный человек. Баркхатти – словно медведь чихнул. Проклятые дикари! Можно ли было отыскать место тоскливее и неуютнее этого, да ещё и придумать язык, созданный для того, чтоб ломать кадыки? Впрочем, это хотя бы как-то извиняло дикий и неуживчивый нрав келлийцев – посреди этих скал и не могло уродиться ничего доброго. Ни доброго злака, ни дерева, ни, в конце концов, человека. Только птичий помёт и камни…

Впрочем, огромный остров, к которому причалило судно, выглядел не столь уж безжизненным. Его невысокие скалы были покрыты великолепными хвойными лесами, а от серых причалов вверх убегали ряды вполне приличных изб, которые выглядели неожиданно уютно и уместно, словно выросли тут, подобно окружавшим их соснам.

Несколько драккаров качалось на волнах у причалов, но людей не было видно. Стояла ненастная погода, когда резкий пронизывающий ветер то и дело швырял в лицо ледяные капли дождя, и было столь холодно, что изо рта густыми клубами вырывался пар. А ведь ещё не закончился месяц жатвы9!

Судно пристало к одному из причалов. Пара моряков соскочила на скользкие доски, чтобы ухватить конец и привязать корабль к столбу, но затем, как только спустили трап, оба тут же вернулись обратно на палубу. Было видно, что они чувствуют здесь себя не вполне уютно и, скорее всего, отчалят тут же, как только их странные пассажиры сойдут на берег.

Покуда матросы на палубе суетились, Кол не спускал глаз с одной из скал, возвышавшихся над портовым селением (хотя, дьяволы их разберут, этих келлийцев – вдруг у них это считается городом?). Там скорее угадывались, чем виднелись очертания исполинского сооружения, возвышавшегося над скалой на добрую сотню футов10, а то и больше. Это и была та самая Чёрная Башня, к хозяйке которой они направлялись.

Глава 5. Чёрная Герцогиня

Кол ступил на скользкие доски причала, сохраняя самое спокойное выражение лица, но глубоко внутри у него всё сжималось. Несмотря на весь самоконтроль, тело мелко дрожало, но мастер Теней убеждал себя, что это только от холода. Возвышаясь над ним больше чем на голову, рядом ступал Кроха, навьюченный их пожитками.

– Если тут такая погодка в месяце жатвы, то что будет дальше? – зябко поёживаясь, проговорил он. – И кому вообще однажды взбрела в голову мысль поселиться на этих камнях?

– Надеюсь, он горит в безднах Хаоса, – буркнул в ответ Кол. – А ещё больше я надеюсь, что туда же отправится эта старая стерва, да как можно скорее. Было бы славно, если бы она откинула копыта прямо сейчас, а, друг Кроха? Я готов стерпеть обратный путь по этому грёбаному морю хоть прямо сейчас, лишь бы поскорее убраться отсюда!

– Не выйдет, – коротко обернувшись, проворчал Кроха. – Эти пройдохи уже отчаливают.

Кол не стал оборачиваться – к чему лишний раз травить душу? Выходит, теперь они заперты на этом острове. Вряд ли дикари будут столь любезны, что согласятся отвезти их на материк… А само Серое море скоро станет недоступно для навигации. Похоже, зимовка в этом богами проклятом месте и в самом деле неотвратима…

Впрочем, чего это он распустил здесь нюни? Он ведь и так понимал это. Но где-то глубоко в душе он, похоже, так до конца и не поверил в то, что всё это происходит на самом деле.

– Мы направляемся прямо в башню? – прервал его мрачные мысли Кроха.

– Наверное, – пожал плечами Кол. – Я понятия не имею, что нам делать дальше. Признаться, я ожидал какую-то встречу. Но жирнобородые, похоже, все попрятались по своим хибарам, а я не настолько глуп, чтобы самому искать с ними встречи. Кроме того, я не знаю ни слова на их тарабарском языке, так что у нас куда больше шансов получить топором между глаз, чем помощь от этих ублюдков.

Однако, их, похоже, всё же заметили. Едва они сошли с причала на шуршащую мелким щебнем улицу, ведущую вдоль двух рядов домов, навстречу им выступили два варвара, закутанные в меховые плащи.

– Почему так долго? – вместо приветствия произнёс один из них на вполне сносном имперском, но с характерным горловым выговором, будто перетирая в горле прибрежную гальку.

– Ветер был противным, – буркнул в ответ Кол, понимая, что сейчас не время учить невежу манерам.

– Знаю. Но вы всё равно сильно задержались.

– Мне не были установлены какие-то определённые сроки, – скрипнул зубами мастер Теней, пытаясь проглотить тот факт, что ему приходится оправдываться перед варваром.

– Потому что и так понятно, что нельзя заставлять её величество ждать.

Кол не знал, как ему повести себя дальше. Внутри ярился огонь бешенства, грозя прорваться наружу хотя бы несколькими дерзкими словами, но мастер понимал, что эти слова, скорее всего, окажутся последними в его жизни. Он не просто был окружён врагами, он находился за много десятков миль от ближайшей цивилизованной земли. Здесь же он был целиком во власти этих дикарей и их драной ведьмы.

– Тогда не будем заставлять ждать её ещё дольше, – процедил Кол, решив, что извинений от него этот урод всё-таки не дождётся.

Кроха на протяжении всего диалога выглядел расслабленным и даже чуть глуповатым, но Кол хорошо знал это выражение лица. Кроха был подобен калуянским змеям, что кажутся спящими до самого последнего мгновения, до самого смертоносного броска. Но мастер Теней знал, что его подмастерье ничего не сделает без приказа, а потому не волновался на его счёт. При этом он с удовлетворением отметил, что оба северянина своими габаритами явно уступают его спутнику. Да что там говорить – скинь они сейчас свои громадные одежды из медвежьих шкур, вряд ли выглядели бы заметно крупнее самого Кола.

Келлиец в ответ лишь молча кивнул, хотя Кол и сам понимал, что ведёт себя довольно дерзко. Но, с другой стороны, он был гостем, приглашённым само́й их драной Герцогиней, и дикарь об этом явно знал. Он, как добрый цепной пёс, никогда не рискнёт укусить гостя своих хозяев. И в этом пока была защита для двух пришельцев с материка, оказавшихся на территории врага.

Они пошли вслед за парочкой северян вверх по улице. Кол, признаться, порядком продрог и с некоторой завистью поглядывал на кажущиеся весьма тёплыми одежды варваров. На нём тоже был меховой плащ, но проклятый ветер всё же находил щели и поддувал так, что мастер Теней, как бы ни пытался он это скрыть, уже дрожал от холода.

Было ещё не поздно – даже здесь, на севере, солнце ещё не зашло, хотя его свет был сильно приглушён низкими тучами. Но, несмотря на не слишком поздний час, на улице не было видно ни души. Селение было довольно велико, но при этом казалось вымершим. Впрочем, в щелях оконных ставен виднелся тусклый свет, а это значит, что люди тут всё-таки были.

По большому счёту, в этом не было ничего удивительного. Жители этих суровых островов, разумеется, были подчинены тем неумолимым силам природы, которые уже куда лояльнее к людям южнее, на материке. Наверняка на этих обломках камней, выросших посреди моря, было совсем немного пахотных земель и даже пастбищ, так что кроме рыбной ловли и охоты этим людям, собственно, нечем было и заняться. А коли так – стоит ли выходить из тёплых хат в такую погоду, когда даже зверьё предпочитает забиваться в норы?

Шли молча и довольно долго. С побережья казалось, что до башни – рукой подать. Наверное, в более ясные дни, когда хмарь не съедала краски и образы, эта громада и вовсе доминировала над всей бухтой. Но путь до неё оказался неблизкий. Неширокая дорога петляла, уступчиво огибая то слишком большие валуны, то какие-то овражки, то просто слишком густые заросли кустарника. Она медленно поднималась в гору, словно старуха с вязанкой хвороста на спине.

Сейчас вокруг путников был уже самый настоящий лес. Кряжистые великаны подпирали серое небо над их головами, а подножья их утопали в поросли каких-то колючих кустарников, на которых виднелись красновато-бурые ягоды. Под ногами хрустел гравий, но дальше от дороги земля была покрыта толстым ковром жухлой травы и опавшей хвои.

Кол не ожидал увидеть такого в здешних краях. В его понимании Келлийские острова мало чем отличались от Тайтана, и ему казалось, что здесь должно быть царство камня и льда. Но это было не так. Более того, эти леса, наверное, были весьма впечатляющи летом. Суровая брутальность, свойственная северной природе, смешивалась здесь с какой-то удивительной наивностью и сдержанной красотой. Словно для того, чтобы усилить это ощущение, неподалёку журчал, сбегая с вершины, ручей, чьи воды сейчас были похожи на свинец, но в свете летнего солнца, должно быть, играли истинным серебром.

Наверное, при каких-то иных обстоятельствах он был бы даже рад посетить эти острова в летнюю пору, полюбоваться этой величественной природой. Он разглядел внизу прекрасное озеро, круглое, словно пиршественная чаша Асса, а также небольшой, но весьма живописный водопад, несколькими каскадами низвергавший в него свои воды. Говорят, такие озёра встречались у кряжистых берегов Загадочного океана южнее Кидуи. Как, должно быть, прекрасно вставать утром и, выходя из своей хижины, видеть перед собой такую красоту!

Впрочем, похоже, что нечто подобное предстоит и ему. Наверное, вид с башни Герцогини будет просто потрясающим. Но на данный момент это совсем не радовало мастера Теней. Он в очередной раз мысленно возблагодарил Асса за то, что тот всё же надоумил его взять с собой Кроху. Одному посреди этих просторов и этих варваров ему было бы совсем невмоготу.

Долгий подъём порядком измотал обоих жителей материка. Несмотря на то, что и сам Кол, и Кроха были в отличной физической форме, сейчас оба они уже тяжело дышали. Одно хорошо – теперь им было совсем не холодно. Наоборот, по раскрасневшимся лицам струился пот, перемешиваясь с моросью, сеющей с неба. Сопровождающие же их северяне, казалось, нисколько не устали и продолжали дышать так же ровно, как и на берегу.

И вот наконец их путь подошёл к концу. Реликтовый лес внезапно расступился, открывая большую площадку на вершине скалы. Здесь не было никаких укреплений – ни стен, ни бастионов, ни даже рвов. Единственным рукотворным сооружением была громадная башня, сложенная из тёмно-серого камня.

Отсюда башня казалась ещё выше, чем выглядела снизу. Кол, оценив её высоту, пришёл к выводу, что в ней, скорее всего, было что-то около ста пятидесяти футов. В башне почти не было ни окон, ни бойниц, что и неудивительно – она стояла на таком ветродуе, что поневоле приходилось защищаться от холода.

Кроме того, она была весьма внушительна в обхвате, так что там внутри вполне можно было ожидать большие залы на множестве этажей.

Увы, кроме размеров, башня ничем более не впечатляла. Она не походила на прибежище страшной колдуньи. Никаких гротескных изломов и угрожающих наростов, кои обычно изображали художники на гравюрах, посвящённых циклопической башне Гурра, вздымающейся в центре Офа. Впрочем, то была скорее не башня, а гигантский скалистый пик, на вершине которого свил себе гнездо демон Бараканд.

Что ж, вот они и на месте… Ещё совсем немного, и мастер Кол предстанет пред своей новой хозяйкой, как бы мерзко это не звучало… Коротко переглянувшись с Крохой, Кол шагнул вперёд, тщательно следя, чтобы его лицо не выдало и тени того волнения, что он испытывал.

***

После долгой горной дороги подъём по кажущейся бесконечной винтовой лестнице стал очередным испытанием. Благо, что лестница была обильно освещена каким-то колдовским светом, льющимся из странных светильников, похожих на прозрачные бутыли, которые были развешаны через равные промежутки на всём протяжении. Этот свет был ярок, но холоден, и Кол сразу же невзлюбил его. К чему пользоваться всеми этими колдовскими штучками, когда Асс специально для этих целей создал честный добрый огонь? Разве что здесь, на островах, Герцогиня испытывала недостаток масла или жира, но в это верилось с трудом.