Бенедикт

– Нет, это плохая идея, – серьезно сказал Ин, – дома всегда есть соблазн отвлечься на что-то, а в кафе больше сосредоточенности.

Наверное, он прав, но если учесть, что я собиралась отвлекаться именно на Ина, для меня место не принципиально.

Под чутким руководством Ина я смогла нормально подготовиться. Он так увлекательно рассказывал про этих плесневелых философов, что я легко запоминала. А может, это потому, что я готова была запоминать не то что каждое слово – каждый звук Ина.

– Бенедикт, ты внимательно слушаешь? – спросил он в один из дней нашей подготовки. Ин трескал круассан, и мне хотелось откусить кусочек от его рогалика. Но я берегла фигуру, поэтому передо мной на блюдечке лежали нарезанные овощи.

Я вздрогнула и зарделась. Черт, я последние две минуты только наблюдала за тем, как его губы двигаются, и думала о том… Ну, в общем, о сексе с обладателем этих губ.

– Нет, – решила покаяться. Вдруг сейчас разговор выплывает к нужной мне теме?

– А о чем ты думаешь? – ожидаемо спросил Ин.

– О любви, – честно сказала я. И облизнула губы, наклоняясь к столу, чтобы грудь выглядела еще аппетитнее.

– Бенедикт! – Ин неожиданно весело рассмеялся и потрепал меня по макушке рукой. Это был такой покровительственный, дружеский жест, что у меня внутри все потеплело. И накал эротизма тут же исчез.

Во многом моя любовь к Ину замешивалась на вожделении. Да, я его хотела. Ин обладал ленивой грацией хищной кошки, что всегда выглядит крайне сексуальным, и взгляд у него был с лукавицей, эдакий хитрый прищур.

– Девочкам не нужно изучать философию, – ласково улыбаясь, сказал Ин, – им нужно изучать историю костюма, или моды, или еще что-то из того, что им интересно.

– Танни с тобой бы не согласилась, – пробормотала я, млея от света, обливающего меня теплом, льющегося из его голубых глаз.

– Танни? Это кто?

– Ой, я же тебе не рассказывала… Я живу в съемной квартире с подругой.

– Такой же красивой, как ты? – хитро спросил Ин.

Я задохнулась от радости. Он меня считает красивой! О да, значит, он ко мне не равнодушен! Захотелось петь и плясать от восторга. Но Ин уже отвернулся, перелистывая огроменный том с замшелыми мыслями замшелых философов.

– Да, – решила я Танни польстить.

– Тогда почему она не согласилась бы с моей мыслью?

– Потому что, – я подбоченилась, как делала Танни, склонила голову к левому плечу и менторски завела, помахивая пальцами, держа при этом ладонь неподвижно, – «мужчины только льстят себя иллюзиями, что они умнее женщин. На самом деле они просто много веков подавляли женский интеллект, заставляя женщин заниматься только домом и хозяйством, пока сами развлекались, как хотели. А теперь это дает им повод каждый раз в споре тыкать : «Назови хоть одну женщину-ученого, кроме Кюри? Математика? Нобелевского лауреата?», занудные самцы!»

– Ого, – уважительно протянул Ин, и сделал руками круговое движение у переносицы, символизирующее очки.

– Да нет, она не заучка. Просто умная.

– Вот и бери пример, – призвал меня к порядку Ин, – сосредоточься.

– Хорошо, – вздохнула я, без малейшего желания возвращаясь к философии, пропади она пропадом.

И философию в итоге я сдала на «отлично». Потому что на экзамене мне не составило труда вспомнить ответы на все вопросы, потому что их мне рассказывал Ин. Я запоминала все, что он говорил… Мне нравилось наблюдать за движением его губ, когда он произносит слова.

Я не забыла свое намерение подсобрать побольше сведений о Ине и о его жизни.

– Так что, Дария, откуда ты знаешь Ина? – насела я на нее при следующей встрече. Я вытрясу из нее все, что можно вытрясти! Она после разговора со мной на пять меньше кило весить будет, столько инфы я натрясу! Я азартно потерла руки.

– Наши родители дружат. Мы с Ином дружим. Все логично?

Сначала я кивнула. Так часто бывает… И у меня долго была подруга, с которой я дружила потому, что родители наши дружили, и мы часто с ней оказывались в одной комнате.

Я внимательно всмотрелась в Дарию. Она чего-то не договаривает… Я это чувствую.

– Ладно, – сдалась она, – мы одно время встречались. Он был у меня первым.

У меня даже язык зачесался выспросить у нее все подробности, но я попридержала себя, инстинктивно угадав, что Дария все расскажет, если я не буду наседать. Если же донимать буду ее вопросами – замкнется.

– Мы встречались в школе… Ин был самым красивым парнем в нашем классе, девчонки по нему с ума сходили…

Да и сейчас ничего не изменилось.

– Знаешь, как в каждой школе бывает – есть самый красивый мальчик в школе, и самая красивая девочка. Ин и был тем самым мальчиком. И он знал о своей привлекательности. Это было видно по тому, как он себя держал. Но Ин не был ни бабником ни воображалой. Я влюбилась в него однажды, внезапно, хотя мы с ним еще в один детский сад ходили. Знаешь, как это бывает – вот дружишь с кем-то, он весь такой привычный и вроде как часть мебели, как кресло, в которое падаешь, если устал, и никакого внимание на его обивку не обращаешь. А потом Ин вдруг повзрослел, вытянулся, став высоченным парнем, оброс мускулами, и губы у него стали такими чувственными, и волосы стали красивыми, и лицо мужественным… И вот… Я сама ему призналась, и он провстречался со мной некоторое время, но мне казалось, что он меня не особо любит. И это заставляло меня еще сильнее сходить с ума по нему. Его отстраненность меня заводила. Я подумала, что секс нас сблизит, привяжет меня к нему, да и вообще, Ин такой сексуальный… Я сама его соблазнила. Он в этом плане ни шажка мне навстречу не сделал… Странно, – Дария хмурилась, – как будто у него в том возрасте не сносило башню от бушующих гормонов… Ну да ладно. Он был очень ласков со мной, мне не было больно, это был прекрасный секс, хоть и первый. У меня не было лучшего секса, чем с Ином. Но… Его чувства ко мне не стали сильнее, и он даже не предлагал мне секс еще и еще… Это я его домогалась постоянно. И… – она замялась, и я подумала, что ее все еще это волнует, – и в итоге он меня бросил. И сделал это так, что мне не было больно. Кончено, я страдала, но Ин был таким деликатным… Мне не в чем его упрекнуть, поэтому мы остались друзьями. Хотя наши родители и по сей день надеются, что мы опять сойдемся, и наши семьи породнятся, – хмыкнула Дария.

– Ты его любишь и сейчас?

– Нет. Это не имеет смысла, Ин не любил меня тогда, не полюбит сейчас. Но он ужасно красив и сексуален, и, поскольку у меня пока нет парня, я бы с удовольствием с ним замутила опять. Ты влюбилась в него?

– Да, – ляпнула я, не заметив такой скорой смены темы, и прикусила язык.

– Не волнуйся, я никому не скажу, Бене, – улыбнулась мне Дария, и я ей поверила, – удачи тебе.

– Спасибо, – машинально произнесла я, – думаешь, есть шанс?

– Не знаю, – честно сказала она, – я, хотя и знаю Ина много лет, но понимаю его плохо, так что с уверенностью ничего не могу сказать. Впрочем, он одинок, так почему и нет?

– Почему и нет, – повторила я, преисполняясь уверенностью, что добьюсь своего. Дария же добилась, хотя она… Ну, в общем, не такая уж красивая, и не очень интересная.

И тут же одернула себя за такие мерзкие, типично женские мыслишки. Не смей, Бене, так думать о девушках. Если бы Танни услышала мои такие мысли, она бы меня унизила ниже некуда, Танни ненавидела, когда кто-то оценивал людей по их внешности. Считала это мерзким мещанством, и осуждала весьма злобно.

Почему я сейчас думаю о Танни? Я помотала головой, и переключилась на обсуждение распродаж.

– Эй, Бене, не хочешь со мной в кулинарный клуб? – спустя какое-то время спросила Дария.

– Что это?

– Там собираются девчонки… Хотя нет, у нас и пани есть, просто их очень мало. В общем все выискивают интересные рецепты, приносят их на собрания клуба и все вместе учатся готовить вкусняши. Можно попробовать чужие, и все высказывают свое мнение. Иногда к нам приходят настоящие шеф-повары и дают мастер-классы, универ им оплачивает это.

– Я и не знала, что у нас есть для этого помещение… – протянула я. Да уж, я весьма мало исследовала территорию университета.

– Ага, есть, и есть еще музыкальный клуб, спортивный…

– Про спортивный я в курсе, – Танни записалась туда играть в волейбол. Кажется… Я невнимательно слушала. Я ненавижу спорт.

– Откуда?

– Танни туда устроилась.

– В смысле – записалась? – поправила меня Дария. Когда я о чем-то задумываюсь, иногда начинаю путать слова. Мне вроде понятно, что я хотела сказать, а наружу выплывают странные словечки. Странные сочетания.

– Ну да, – кивнула я, возвращаясь в действительность.

Дария посмотрела в окно. Там парни перекидывались мячиком – такая шуршащая ерундовина, которую ногами друг другу отбивают.

– Танни отлично играет в волейбол, я как-то с ней в одной команде была, подача у нее – отпад. Как-то она хитро мяч закручивает, что даже если подачу принимаешь, мяч все равно почти невозможно отбить обратно на площадку противника. Он словно волчок – крутится на коже, обжигая ее, и летит куда попало, как бы ты не пыталась ему направление задать.

– Дария, ты играешь в волейбол? – удивилась я. Она о спорте впервые заговаривает. Хотя… Если посмотреть, какая подтянутая у нее фигура – не удивительно.

– О сколько нам открытий чудных… – пропела она, и засмеялась, – Бене, ты напрочь отстала от жизни. Ладно сама ты не играешь, но неужели тебе не интересно посмотреть?

– Не очень –то, – нехотя призналась я.

Если кто-то любит спорт, а ты нет, и в разговоре об этом проговоришься, то тут же начинаются нападки. А защищаться от кого-то я не люблю.

– А жаль… Иногда парни играют в зале в баскетбол или волейбол, там много спортивных красавцев… – Дария причмокнула губами, наверное, смакуя видения тренированных животов, который становятся видны при высоких прыжках.

У нее были такие горящие глаза, что я чуть не засмеялась.

– А Ин играет в волейбол? – тут же спросила я.

– Бывает иногда… Он, правда, больше баскетбол предпочитает, с его-то ростом… Проказница, – Дария схватила меня пальцами за нос, – и я тебе скажу, когда, если ты согласишься ходить со мной в кулинарный клуб!

– Брысь от макияжа, сразу соглашусь!

Мы засмеялись. Так я и записалась в кулинарный клуб, и принялась там черпать всякие полезные рецепты, надеясь, что как-нибудь мне представится повод показать Ину, какая я шикарная кулинарка. У меня легко получалось все, что показывали, и безе поднималось как надо, и тесто достигало нужной густоты с первой же попытки, и блины были пышными… Мясо было нежным, и соус на нем застывал именно в той консистенции, которая была самой вкусной. Я гордилась собой, считая, что из меня получится отличная жена, и вся моя семья будет слетаться на соблазнительные ароматы из кухни, и все мы будем смаковать мои шедевры, сидя за большим столом с красивой белоснежной скатертью, и все-все проблемы обсуждать друг с другом… А в роли отца моих детей и моего мужа я видела Ина. Хотя, надо признаться, образ Ина, выглядящего скорее как хулиган bad boy, у меня мало вязался с отцом семейства… С другой стороны, по молодости у всех в голове экстрим и приключения, а с годами все успокаиваются… Ну, кроме солистов Роллинг Стоунс.

Я тут же остановилась. С чего я уже распланировала, каким Ин должен быть в будущем? Почему я решила, что он должен «успокоиться», что я вообще такое творю в своей голове? Пытаюсь причесать его под один гребень со всеми другими? Под гребень нормальности, среднестатистичности? Усредненности? А что дальше? Из меня получится занудная жена, которая нудит, что все не так, как у людей, нужно съездить к маме, давно не были, старшенький из куртки вырос, купи стиральную машинку, поехали за город сажать кабачки?

Меня передернуло. От отвращения к самой себе еще минуту назад размышлявшей, как наитупейшая овца в мире, у меня даже угол рта вниз поплыл, а во рту образовалась горечь. С чего я взяла, что такая заурядная девушка, как я, будет интересна Ину? Такой примитив, который видит только скатерть, еду на столе, детей и обеды? У которой в голове нет красивых закатов, путешествий, выставок, чего-то возвышенного? Никакой дикости. Никакой свободы. Только поиск уз и пут, которыми я хочу опутать не только себя, но и того, кто мне такого права не давал. Зачем я, такая, Ину? Типичная среднестатистическая баба. Тьфу, до чего же гадко…

Я тут же из сумки выудила зеркальце, отражение в котором меня успокоило. Может, я и не самая нетривиальная личность в этом мире, но я точно красива.

Я глубоко вдохнула и успокоилась. Вид своей красивой мордашки с ровно-персиковым цветом кожи меня всегда уверял в том, что в моих силах сделать все, что угодно. Обаять, кого захочу, охмурить, кого пожелаю. Я и правда была овцой.

Глава 4.

Первый зачет с участием Танни – это был шок. Фурор. Конечно, я поучилась с ней в школе, но тогда ее толстенькая мордашка с щеками, заползавшими почти на уши, не вызывала у учителей никакого экстаза. Слишком много неприятностей было от этого вроде милого существа с пухлыми щечками. Танни не была отличницей, хотя умной была не по годам, а потому что если ей было не интересно слушать – она не слушала. Учителя ярились и ставили ей двойки – не за знания, а за поведение, но табель отметок они все равно снижали. Танни не нравилась учительница по географии, и она нарочно ее раздражала, постукивая ручкой по тетради – долбящий непрерывный звук доводил училку просто до припадков бешенства. И еще больше ее раздражало, что Танни делала это с невинным видом, хотя по ее глазам было точно видно, что она нарочно бесит учительницу. Если та отбирала ручку – Танни потом жаловалась, что ничего не записала, потому что у нее экспроприировали ручку. Или начинала постукивать уже ногой по железной ножке парты. Ногу-то не отнимешь… Она могла выйти к доске на биологии и вместо ответа начать валять дурака – закатывать глаза и изображать священный ужас при виде скелета. Она категорически отказалась препарировать лягушку. Да еще и сгоняла в родительский комитет, где подняла на восстание родителей, требуя как-то разобраться с издевательством над животными. Она утверждала, что это чудовищно – убивать кучу лягушек для исследования спинного нерва, который и так уже исследован. Родители легко повелись на провокации Танни. Препарирование запретили, но по биологии с той поры у Танни был трояк. Если учитель хочет, он всегда ученику выставит отметку ниже, чем другому с такими же знаниями, но не такому конфликтному. Танни обладала врожденной грамотностью, и однажды поправила учительницу языка. Та попыталась отмахнуться, но наша язва вытащила словарь и доказала, что права. После чего училка вытащила Танни к доске и двадцать минут пыталась заставить ту сделать хоть одну ошибку в диктуемом. Не вышло, после чего училка Танни тихо ненавидела.

И таких историй у Танни в школе было полно. Учителя предпочитали с ней вообще не связываться, не делать ей замечаний, но любви ей это не добавляло, как и высоты оценок. Я вот училась гораздо лучше Танни, хотя она меня втрое умней. И этот ее ум почему-то не подсказывал ей промолчать ради своего блага. Она лепила все, что ей хотелось всем, кому хотелось, в глаза. Она не умела сдерживаться, и школе ее характер не был приятным. Причем распространялось это только на учителей, со сверстниками она ладила куда лучше. Ее всегда любили люди, и девчонки, и парни, и она частенько общалась и с теми, кто старше, и с теми, кто младше, и даже легко находила общий язык с разными группировками по интересам – что с ботанами, что с отвязным хулиганьем.

Но в универе Танни была куда спокойней. Может, потому что мы изучали те предметы, которые нам были интересны – мы же сами пошли учиться на лингвистов. Силой, как на физику, например, нас никто не загонял. А может, еще какие причины были, в общем, она вела себя спокойно и немного отстранённо на лекциях, молча записывая и не переча преподам. Правда, аккуратностью в посещениях она не отличалась, но прогулами грешили все – у нас не было обязательной посещаемости.

К первому зачету я готовилась тщательно. Я не прогуляла ни одной лекции, так что весь боекомплект записей у меня был в наличии. Я начала их перечитывать еще за две недели, решив, что если буду иногда почитывать, в голове информация отложится гораздо лучше, чем за два дня устраивать мозговой штурм, пытаясь впихнуть невпихуемое в голову, и так переполненную информацией после первого семестра.

Танни же особо никак не готовилась, чем заставляла меня немного волноваться. И (да, признаюсь, хоть это и некрасиво) злорадствовать. Я была уверена, что, несмотря на весь ее громадный интеллект, я получу оценку выше, чем Танни. Потому что она не готовилась. Я этого не видела точно. А трудно было бы не заметить, если учесть, что мы живем вместе.

Но все вышло с точностью до наоборот. То есть отметки-то мы получили одинаковые, но я вся измучилась при ответе, потому что преподша сверлила меня своими злобными глазенками, я ей явно не нравилась, как ни пыталась казаться милой, и она задавала и задавала мне вопросы. Нет, она не пыталась меня завалить, это я знала точно, ей хватало достаточно схематичных ответов, но она прогнала меня по билету по-полной. Боже, да у меня холодный пот на спине проступил и даже челюсть стала постукивать к концу ответа. А Танни!!!

О, я сначала ушам своим не поверила. Она там сидела перед преподшей, о которой ходили слухи, что она злобная мегера, и отвечать у нее это все равно что проплыть между Сциллой и Харибдой, но с Танни она так мило щебетала… Еще и конфетами ее накормила! Не спросила НИЧЕГО! Ни одного вопроса! То есть она просто поверила Танни на слово, что та готова! Я думала, у меня отпавшая челюсть к парте приклеится. Как это так? Я была просто в шоке.

– У нее всегда так было? – спросила меня Дария после того, как мы отстрелялись. Нас еще и однокурсники потретировали, требуя кровавых подробностей нашего зачета и этой хохмы с Танни.

– Нет. Никогда такого не было.

– То есть в школе ей за красивые глаза «отлично» не выставляли? – уточнила Дария.

– Наоборот, у нее оценки были низкими.

– Странно… Ну может, она на дочь нашей ведьмы просто похожа…

– Ага, или наша мегерища лесбиянка и Танни соответствует ее представлениям о красоте партнёрш.

Мы хором прыснули. Обсуждаемая нами Танни преспокойно сидела в кафе, на нее сегодняшний случай, о котором весь курс гудел, как растревоженный улей, не произвел впечатления.

И вот мне надоело ходить вокруг да около, Ин как будто был слеп и глух, поэтому я решилась на решительный бой. Я уже всяко-разно пыталась Ину намекнуть на свою симпатию, мне казалось, что он бы мог и сам догадаться, что я вовсе не дружбы с ним алкаю, но то ли он не слишком сообразителен, то ли не слишком явно я намекаю… Да мне и неудобно было, я же девочка, не могу же я подойти к нему и в лоб выстрелить фразой «Я тебя хочу, я тебя люблю, а давай теперь вместе будем?» У меня и опыта такого не было. Я в жизни никому навстречу в отношениях первого шага не сделала. Обычно наоборот, не знала как отвязаться от уже надоевших или просто не нужных парней. И мне достаточно было на ком-то просто подольше взглядом задержаться, чтобы парень уже побежал ко мне как миленький. Признаться, я даже немного начала сомневаться в своих чарах…

С Дарией я отправилась в танцкласс. Дария была девчонкой чрезвычайно активной, и много куда ходила, а тут у нее было занятие танго, а партнер слег. Я застала ее в жуткой тоске, и спросила что не так. Она объяснила, я сказала, что в школе и недолго после нее занималась танго, Дария тут же хваткой бультерьера вцепилась в мою персону и попросила меня заменить ее партнера один раз. Они там что-то отрабатывать собирались, Дарии крайне не хотелось прогуливать, а парни, как всегда это и бывает, на танцы шли неохотно, и партнеров всегда не хватало. В общем, я согласилась. И правда, что мне стоит?

И вот, придя в танцкласс и переодевшись в лосины, короткую плиссированную юбку и майку в облипон, я прошлась по залу.

– Да уж, мне тебя запретят приводить, – посмеивалась Дария, закончившая натягивать гетры.

– Почему? – я отвлеклась от своих мыслей и посмотрела по сторонам.

И поняла, о чем она. Все парни, стоявшие с кем-то в паре, весьма плотоядными взглядами смотрели на меня. А когда я, решив схулиганить, одному улыбнулась, поводя грудью по кругу (вроде как разогреваюсь) он даже покачнулся от восторга.

– Потому что ты определенно нравишься всем членоносцам, – хмыкнула Дария, и я чуть на пол не рухнула.

– Члено… Носцам? – повторила я, кусая костяшки пальцев, чтобы не захохотать в голос.

– Да как их еще назвать? Разве что слюну не пустили. Ты очень и очень сексуальна Бенедикт.

– Тихо, тихо, мне девочки не нравятся, – пошутила я.

– Мне тоже, – спокойно ответила Дария, – но ты все равно просто воплощение любых эротических мечт.

– Ну не знаю, что и сказать… Спасибо.

– Не за что.

Я посмотрела на себя в огромное, во всю стену, зеркало. И подумала, что с такой фигурой я и должна у всех представителей мужского пола взывать желание. Все, что нужно девушке для соблазнения, у меня есть в приличных объемах. И я подумала, что вот этим мне и надо воспользоваться. Всех парней возбуждает мое тело. Ин тоже парень, значит, и на него можно надавить.

Но я быстро поняла, что это не тот вариант. В общем, ничего не получалось. Попытки надавить на вожделение не имели успеха – даже если я подсаживалась поближе, чтобы Ин имел возможность обозреть мое декольте с соблазнительно приподнятой специальным бюстгальтером грудью, он туда не заглядывал. Если я клала руку на его, он не отодвигался, но и не делал ничего. Любые разговоры об отношениях и симпатиях вызывали у него приступы зевоты, и он явно не старался поддержать эти беседы. Не обрывал их, наверное, из симпатии ко мне, но ему настолько явно было скучно, что я не решалась продолжать, хотя заранее продумывала русло, по которому потечет беседа, и что я буду во время нее делать, как двигаться, даже порепетировала, как правильнее дышать, чтобы грудь соблазнительно вздымалась. Грудь послушно вздымалась, на меня пялились из-за соседних столиков, один раз даже восхищённо свистнул какой-то парень. Но Ин, черт побери, был холоден.

Что ж, попробую самым простым способом.

Поскольку была уже зима, утром, глядя в окно, я заметила, что выпавший снежок еще не успел растаять, хотя в наше климате погода зимой вращается около плюс пяти, и снег обычно надолго не задерживается. Но грязь после себя успевает оставить… И небо часто бывает низким и угрюмым.

Танни уехала из города куда-то с приятелями, на горнолыжный курорт кататься, что было как нельзя кстати к моим планам. Мне нужна была пустая квартира, и не на несколько часов, а, желательно, на несколько дней. Я собиралась заняться сексом с Ином, и закрепить результат – оставив его ночевать, поразив его приятностью долгого нахождения в оной постели, совместным душем… Можно поеданием всякостей из холодильника, как делали это Микки Рурк и Ким Бейсингер в «9 ½недель».

– Может, махнешь с нами? – спросила Танни, задумчиво осматривая какую-то банку достаточно внушительных размеров.

– Что это? – неужто наша недотрога купила кремчик для тела? Не верю. Не считая батареи духов у Танни никакой косметики никогда не водилось. Какой-то там крем у нее был, наверное, дореволюционный, в нем уже и плесень, небось, проросла.

– Мазь для лыж.

– Ааа… – правильно я не верила, – Нет, спасибо, ты же знаешь, как я холод ненавижу.

– Бене, там ноль обещают и солнечно! – засмеялась Танни, – о каком холоде речь?

– И все равно я пас!

– Приобретешь загар… – начала она соблазнять. Это звучало заманчиво, но никак не сочеталось с куда более заманчивыми планами, которые я лелеяла на завтрашний день, – Так и сознайся, что не умеешь на лыжах кататься!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.