Бенедикт

– Пойдем! – радостно согласилась я.

Может, он мне еще что-нибудь предложит? Сколько бы я не пыталась себе говорить, что девушка не должна быть доступной, рядом с Ином я теряла голову. Позови он меня сейчас к себе домой, я бы согласилась без раздумий и сомнений. Я хочу его, хочу!

В гардеробе Ин получился на руки наикрутецкий шлем.

– Огогошеньки! – восхитилась я его расцветке. Он был алым и на нем были языки пламени.

– Нравится? – Ин был доволен.

– Еще как! – искренне призналась я. И шлем мне нравится, и Ин…

Еще Ину с шлемом выдали крутые перчатки без пальцев, и я стала догадываться, что мои мысли про мотороллер были неоправданными… Разве может такой парень, как Ин, ездить на транспорте, на котором нам пиццу домой привозят, когда Танни ее заказывает? Смешной такой маленький мотороллерчик, на нем бы такой мелочи, как Танни ездить, а Ин такой высокий…

И вот он привел меня к…

– Это же мотоцикл! – воскликнула я.

Ин фыркнул, весьма довольный собой.

– Он самый. А представляешь, как нелепо бы я смотрелся на мотороллере с моим ростом? – Ин присел на корточки так, чтобы ноги согнутые в коленях были возле ушей, – вот так бы сидел на этой игрушечке!

– Да, я как-то не подумала, что он тебе был бы не по габаритам, – улыбнулась я, – слушай, ну теперь понятно, почему у тебя шлем такой расцветки!

– Да, я заказывал индивидуальную покраску для байка, а потом и шлема, чтобы они друг другу соответствовали.

Я всегда до ужаса боялась мотоциклов и мотоциклистов. Мне казалось, что они опасные самоубийцы, совсем не ценящие жизнь ни свою, ни своих родных – ведь именно тем придется их хоронить и рыдать на похоронах. Но сейчас, ровно в одну секунду, я свое мнение изменила. Если Ин ездит на мотоцикле, значит, мотоцикл отличная вещь!

– Я не предлагаю тебя прокатить, – сказал Ин, – у меня всего один шлем сегодня, и ты не одета для… – он смущенно покосился на мое коротенькое платье, – вряд ли у тебя получится сесть на байк без того, чтобы нам вслед кричали восхищения все проходящие парни…

– Думаешь, будут восхищаться? – напросилась я на комплимент.

– Не сомневаюсь! – ожидаемо его я получила. Я красива, и знаю это, и неуверенности в себе у меня нет.

– А давай тогда я завтра оденусь как скажешь, и ты меня прокатишь?

– Давай, – легко согласился Ин, – лучше в джинсы, и чтобы были удобными.

– А они неудобными бывают? – попыталась я припомнить, а есть ли у меня в шкафу джинсы. Поучалось, что остались те, что я еще в выпускном классе школы носила. Влезу я в них сейчас, интересно?

– Бывают. Моя подруга однажды купила такие, что застегивать можно было только лежа, тщательно втянув живот, а сидеть почти невозможно – такие узкие.

Подруга? Я похолодела. Но потом быстро успокоилась – я же не думала, что у такого парня, как Ин, девушек не было никогда? А что сейчас нет он сам сказал.

– Завтра выходной, мы не учимся… – задумчиво сказала я.

– Говори, где живешь, я туда подкачу.

– Отлично! – я назвала адрес, – давай там на улице, – я произнесла название, – во сколько тебе удобно?

– Так, сейчас, – Ин вытащил из заднего кармана микро блокнот, выглядевший в его пальцах игрушечным, отобранным у куклы, – меня в двенадцать дело… Но ненадолго. Если тебе удобно, давай в три?

– Давай!

Он сам, сам предложил за мной приехать! Наверное, это начало чего-то? Я то ликовала, то переходила к сомнениям. Уж очень спокойно смотрел на меня Ин, он не изучал меня глазами. Я была адекватной, и точно могла признаться себе – он смотрел на меня бы точно так же, будь я мужского пола. Врать себе я не люблю.

Я быстро прибежала домой и лихорадочно выгребала все из шкафа. На полу уже валялась куча одежды, но нужное я так и не нашла.

В комнату вошла, поедая помидор Танни. У нее в руке было блюдечко, на котором лежал нарезанный колечками овощ.

– Хочешь? – спросила она, потягивая мне блюдечко.

– Давай, – я тяжело выдохнула, подцепила помидор и отправила его в рот.

– Интересно у тебя тут, Эвересты маек, Аконкагуы юбок, Пунчак-Джаи платьев…

– Это горы? – кроме Эвереста, остальные названия мне не были знакомы.

– Да. Во что ты играешь? «Снимите это немедленно»?

– Джинсы ищу, – призналась я.

– Погоди, то есть у тебя три тонны тряпья, – Танни обвела рукой с блюдцем мое барахло, – и при этом нет джинс?

– Получается нет, – разочарованно заметила я, – Были одни когда-то, в школе в последнем классе я их носила… Но, похоже, при переезде я их решила с собой не брать.

Танни залилась смехом, усаживаясь на пол рядом со мной.

– Вот ты даешь! Это просто квинтэссенция девочковости – гардероб тряпок, но без джинсов!

– Ну вот так вышло… А мне позарез нужны именно джинсы.

– Хочешь мои?

Представив, как я буду смотреться в ее штанах, я тем не менее сдержала улыбку.

– Давай, – согласилась я, уже зная, что будет.

Так и вышло. Танни мне предложила три пары джинс – одни серые, с потертостями – у меня они закончились, не доходя до лодыжек. Вторые, красного цвета, были широкими, и на талии Танни держались только благодаря широкому ремню, но я так одеться не могла – с таким ремнем сидеть на мотоцикле я не смогу, он мне все пузо перетянет, кожа потом будет в багровых полосках, третьи были отвратительного оттенка коричневого и с дырками.

– Ха-ха-ха, – покатывалась Танни, глядя на меня, дырки, которые должны быть на коленях, мне приходились выше, и выглядела я так, словно меня псы драли, плоть кусками торчала из штанин, – не могу, потеха!

– Потеха, точно, – согласилась я, осматривая это безобразие, – слушай, пошли со мной в магаз?

– Пошли, тем более помидор закончился.

– Только в твоем блюдце! – подколола я, – там на кухне ларь помидоров!

– Ладно уж, пожертвую вечером в обществе помидоров ради подбора тебе джинс, тем более, и мне бы новые не помешали.

– Это точно, – огласилась я, глядя на те, что на Танни.

– Но-но-но! Без намеков! – помахала она пальцем у меня перед носом.

– Как скажешь!

Мы выбрали мне джинсы с большим количеством эластана, поэтому они отлично тянулись, при этом аппетитно обтягивая фигуру.

– Красиво, – признала Танни, глядя на меня сзади, – у тебя отличный попец, – она ткнула пальцем в мою филейную часть.

– Спасибо, – Танни почти никогда не делала комплиментов, поэтому было вдвойне приятно слышать от нее похвалу, потому что мне завтра нужно было произвести неизгладимое впечатление на Ина. А раз уж даже Танни хвалит мой прикид… Значит, успех мне обеспечен!

Всю ночь мне снились мутные сны про секс. Мутные – потому что, хотя в них и был Ин, проснувшись, я не могла толком ничего вспомнить, хотя, памятуя недавно рассказанное Танни про то, как она читала статью о психологии сновидений, что, если хочешь сохранить память о приснившемся, нужно запоминать и прокручивать сон сразу после пробуждения – через пару минут уже забудешь. Но у меня не вышло запомнить все равно.

Наверное, любая другая девушка на месте Танни, увидев, как я все утро мою голову, укладываю волосы, тщательней обычного крашусь (надо было так, чтобы я была сногсшибательна, но лицо при этом выглядело бы так, словно на нем никакой косметики нет, и если бы Ин оказался ко мне впритык, кожа не выглядела бы как стена под штукатуркой), примеряю и снимаю бижутерию и майки, кручусь в новом комплекте нижнего белья у зеркала, выискивая в себе малейшие недостатки (да-да, вчера во время похода за джинсами я и белье прикупила – красное, с мягким кружевом, мягкая чашка, абсолютно прозрачная, и к ней трусики), спросила бы меня, зачем я так прихорашиваюсь. Ева бы точно так сделала, а потом еще и поучаствовала бы в деле помощи мне стать неотразимой. Но не Танни. Она сидела на диване с огромным томом «Фразеологизмы» на коленях, пила кофе, подливая его из термоса в гигантскую чашку, и полностью игнорировала происходящее. Я к ней не приставала с вопросами вроде «А какая помада лучше к этим румянам?», зная, что Танни не любит такие вопросы, от нее нормального ответа на них не дождаться. И все же, поразительное не любопытство для женского пола!

В назначенное время я выскочила из подъезда (будь это другой парень, я бы опоздала минут на десять, чтобы ему еще приятней было меня видеть, но с Ином я так сделать не могла – я, честно признаться, не была уверена, что он меня будет ждать, да и вообще, мне хотелось произвести хорошее впечатление во всем), выглядящая так, что сосед, сидящий на заборчике, который ограждал клумбу в наше дворе, раскрыл рот и выронил из руки банку колы, хотя до этого на меня внимания не обращал никогда. Я и сама была собой довольна до крайности – волосы я уложила так, что половина их была зачесана слева направо, что придавало мне сексуально-игривый вид, в левое ухо вдела серьгу в виде разряда молнии (как раз к моим рокерским джинсам смотрелась круто), на мне было боди, чтобы при езде сзади из джинс ничего не торчало, боди называлось «Вторая кожа», и выглядело именно так, оно было того же цвета, что и бюстгальтер под ним, а поскольку бюстгальтер был мягким, соски задорно торчали. В последний момент, решив, что это перебор, я накинула на боди джинсовую жилетку без рукавов, и оказалось, что выгляжу я в ней еще лучше, чем без нее. На ногах у меня были кеды, и это единственное, что меня смущало, потому что насколько я бы сексуальнее смотрелась на каблуках! Но я собиралась ездить на мотоцикле, там каблуки были бы не к месту.

Я, стараясь не ускорять шаг, направилась к месту встречи. Ин уже был там, он очень забавно выглядел – облокотившийся попой на свой мощный мотоцикл и читающий…. Газету.

– Что это у тебя? – вместо «привет» удивленно кивнула я на газетенку.

– Я должен быть в курсе всех событий в мире! – пояснил Ин.

Сегодня на нем была черная майка-лапша, на шее бандана с черными розами и кинжалом, на ногах серые джинсы и высокие ботинки. Я думала, он скажет мне что-нибудь про внешность, я даже игриво улыбнулась, но Ин, совершенно нейтрально улыбнувшись мне в ответ, сложил свою газету и швырнул ее в урну.

– Вас, историков, обязывают их читать? – предположила я. Когда я последний раз видела кого-то, кроме дедусек возле подъезда, читающих газеты? Я и в кафе народ обычно с планшетами только вижу…

– Вовсе нет… Просто мне интересно, – пожал плечами Ин, – ну что, готова?

– Да! Но я честно предупреждаю – я буду в первый раз кататься на мотоцикле, поэтому предупреждай, что делать, за что держаться, чего делать нельзя…

– Держись за меня, – Ин, сев на мотоцикл, показал на свой торс, – я буду аккуратно ехать, потому что мотокуртка у меня только одна, да я ее еще и не взял. Так что волноваться не о чем – все будет окей!

– Я не буду, – мне хотелось сказать что-то вроде «с тобой я чувствую себя в безопасности» или «когда я рядом с тобой мне не о чем волноваться», но почему-то я не могла. Ин смотрел на меня совершенно спокойно, он не изучал мой прикид, он не пялился на мою грудь, как некоторые парни, проходившие мимо, он вел себя… Черт побери, да, да, он вел себя совершенно нейтрально! И это его поведение не давало мне повода кокетничать и заигрывать, как будто он держит меня на расстоянии вытянутой руки, но я не могу ее оттолкнуть и приблизится.

Ин протянул мне шлем, простого черного цвета.

– А твой красивее, – заметила я.

– Да, но он у меня только один. Второй универсальный, на любой случай. Хочешь, надевай мой, – Ин протянул мне свой полыхающий шлем.

– Да нет, мне все равно… – я нацепила шлем, но так и застыла с шнурками, – а что с этим делать?

Ин наклонился ко мне, фиксируя застежку шлема. Его лицо было вплотную к моему шлему, и мне казалось, что сейчас у меня стекло изнутри запотеет. Но Ин не провел вплотную ко мне ни одной лишней секунды, только то время, что было нужно для застегивания, он смотрел только на крепежи, он ни разу не взглянул на мои губы.

Наверное, Ин считал меня трусихой, потому что ехали мы не очень быстро. То есть я частенько видела, на какой скорости носятся по дорогам мотоциклисты, а мы ехали вполне прилично, как дедусь с бабусей.

– Ну как? – притормозив, спросил Ин.

– Шикарно! – ответила я.

Но шикарно было вовсе не ехать на мотоцикле. Держась за живот Ина, я чувствовала, как при поворотах на нем мускулы перекатываются, у меня сбивалось дыхание от желания. Я, наверное, там уже вся мокрая была, потому что я его постоянно хотела. И что-то мне не давало посильней прижаться к спине Ина грудью, чтобы он ощутил, что на мне почти нет одежды, кроме капроновой тряпочки и хлопка боди, чтобы он ощутил, как напряжены соски… Что со мной? Я хочу этого, и в то же время сама робею.

Мы здорово покатались, через некоторое время Ин притормозил у парка, хотя мне казалось, я всю вечность могу просидеть на мотоцикле, держась за его тело.

– Хочешь пить? – спросил он, кивая на ларек с напитками.

– Да.

– Тогда слезай, я припаркую байк и попьем в парке чего-нибудь, погода замечательная.

Я сняла шлем (я запомнила, что и как делал Ин, поэтому у меня самой получилось. Я предпочла бы его пальцы, но опять не решилась попросить), и направилась к лавочке, пока Ин отгонял байк.

– Что будешь? – спросил он.

– Холодный чай, если есть, – с сомнением протянула я.

Я почти никогда не пью газировку.

– Окей.

Ин принёс фанту себе и зеленый чай в бутылке мне. Дрянь первостатейная, но что ждать от напитка из пластика?

И вот мы сидели и болтали. И иногда молчали. Мимо ходили люди, иногда пары (теперь я их особенно замечала, хотя раньше не фиксировала именно пары – какая разница, кто идет мимо?), Ин сидел, вытянув свои длиннющие ноги, сползя на лавке, и на свой плоский мускулистый живот поставив свою банку с фантой… А я понимала, что ничего не вышло. Что не нравлюсь я ему, как девушка. Не то, чтобы я была супер психологом и так много понимала в людях… Просто если парень, говоря с тобой, смотрит вперед, а не на тебя, не пытается сесть поближе, никак не реагирует, когда ты откидываешь волосы и пальцами проводишь по шее вниз, к линии декольте… Все понятно. Мимо проходящие парни постоянно пялились на меня, некоторые замедляли шаг и оглядывались, будь я одна, уже бы прискакали знакомится… Так что мужское внимание не так сложно определить. И этого мужского внимания от Ина я не дождалась. Настроение все портилось и портилось, и я даже первой предложила поехать домой.

– Отлично потусили, – на прощание сказал Ин, улыбаясь мне.

Я дернулась, вдруг захотев поцеловать его в щеку, но Ин уже отвернулся, поправляя задравшуюся штанину.

– Пока, – растерянно сказал я.

– Пока, Бенедикт! – Ин, улыбнувшись, махнул мне рукой и так стартанул, что у меня в ушах зазвенело.

Никаких «дай телефон», «можно к тебе на чашечку кофе», «давай завра еще погуляем», «надо повторить»… Черт, все понятно.

Я зашла в тихую квартиру. Танни дома не было, я уселась на кухне, подогнув под себя ноги, налила себе ромашкового чая, чтобы успокоиться, и предалась меланхолии. В окно ярко и весело светило солнце, постепенно клонясь к закату, а мне было грустно.

Вот так я и познакомилась с любовью всей моей жизни. С тем, кому я не нравилась. С тем самым, редким экземпляром парня, для которого внешность была не главной в девчонке, хотя я всегда думала, что так не бывает. Ну или я совершенно не соответствовала его представлениям о женской красоте…

Почти ночью прискакала счастливая Танни и долго веселила меня рассказами о том, как сегодня она с Николасом ходила в зоопарк, и сколько всего интересного они там увидели. И я, несмотря на отвратительное настроение, хохотала. Чего у Танни не отнять, так это умения заражать всех окружающих своим позитивом.

Я не была парнем, поэтому толком понять причину популярности Танни у противоположного пола мне было не уловить. Танни очень милая, она как котенок, маленькая, симпатичная, у нее, несмотря на субтильность и низкий рост, пропорциональная фигура, нормальной длины ноги и есть грудь. Только как это разглядеть под теми невообразимым шмотками, которые она на себя напяливала?

– Танни, почему у тебя все вещи настолько велики? – спросила я.

– Да? – она оглядела себя в зеркале. Брюки еще куда ни шло, но кофта! У Танни, наверное, тридцать восьмой, если не тридцать шестой, а в кофте весь сорок четвертый.

– Да.

– Знаешь, я ведь не люблю одежду.

– Как папуасы? Хочешь в набедренной повязке и бусах ходить? – я потрясла бедрами.

– Было бы неплохо! – засмеялась Танни, и тут же изобразила ритуальную пляску с копьем вокруг костра, весьма убедительно им потрясая.

– Ну так, ответишь? – отсмеявшись, призвала ее к ответу я.

– Сама знаешь – я в школе была толстой.

Это правда, Танни до десятого класса весила килограмм семьдесят. При ее росте, сильно не дотягивающем до метра шестидесяти, это было очень много, учитывая, что у нее очень тонкие кости, малюсенькие ручки и ножки, тонкие запястья и лодыжки. А потом она внезапно, за одно лето, похудела и стала такой как сейчас. Наверное, возраст пришел, организм перестроился, и теперь Танни будет всегда стройной. Во всяком случае, я видела, что жрет она как захочет и когда захочет, а значит ее субтильность не результат силы воли и отказа от всего вредного, жиро наращиваемого. Правда, она могла и весь день есть только помидоры, или вовсе ничего не есть, попивая кофе… Всякое бывало.

– Но теперь-то ты гном!

– А шмотье новое лень покупать, – она вяло пожала плечами.

– Танни… – я укоризненно покачала головой. Я могла бы ей долго рассказывать, как должна выглядеть девушка, что ей нужно быть красивой и ухоженной, и одежда играет для этого немаловажную роль… Но это было бы все равно что лить воду в песок.

– Я обычно прихожу в магаз, беру, на что глаз упал, и не меряю, ненавижу примерочные с этим блеклым светом, в котором себе сгнившим трупаком кажешься, и не верится, что эти круги под глазами – твои собственные. Мне там стоять противно, и смотреть на себя в этих примерочных противно, так что этот момент я просто пропускаю и топаю сразу на кассу. Так что вот… – Танни невозмутимо пожала плечами.

– А тебе не приходило в голову запомнить, что теперь твой размер в линейке самый маленький? XS?

– Это еще что? – недоумевающе нахмурилась она.

– Extra small.

– Ха-ха-ха, – Танни упала на диван и принялась заливаться хохотом, задрав ноги к потолку, – экстремально микроскопическая! Экстремальный клоп! Гном экстремалус! Ха-ха-ха!

Я не выдержала и тоже засмеялась.

– Отстань, Бене, плевать мне на одежду.

– Тебе не кажется, что в платьях «бэби-долл» ты была бы неотразима?

– Не буду делать вид, что знаю это. И не буду делать вид, – предостерегла она меня, видя, что я собираюсь об этом рассказать, – что мне интересно, – Танни предостерегающе помахала ладошкой.

Я вздохнула и сдалась. Наверное, дело в том, что иногда Танни у меня вызывала чувства, схожие с материнскими, мне хотелось ее опекать и проявлять о ней заботу. До той поры, пока в нее Ин не влюбился, с того мгновения я Танни перестала любить. Когда же она свалила из города, оставив вместо Ина жалкие развалины, я ее и вовсе возненавидела. Потому что она обидела того, кто был мне дороже меня самой, и я никак не смогла это предотвратить.

Учеба мне не давалась легко. Наверное, не очень-то я и умная… А может, просто страдаю отсутствием сосредоточенности. Философию, например, я ходила пересдавать в числе двоечников нашего курса. И это было особенно позорно, потому что в основном у меня были четверки.

– Что такое, Бене? – хмыкнула Дария, застав меня за огроменным томом Зенона.

– Мрак. Я все время путаюсь, кто, что и когда сказал, какой школы придерживался… Что ж они так много говорили-то! – возопила я в потолок, потрясая кулаком, – Трепались и трепались, с утра до ночи! Судя по этой томине, они даже когда ели трепались! Даже, когда в туалет ходили, и там тоже трепались! Мыслили, гады, всюду и везде! Ооо, и какая-то гадость же все это записала для потомков, чтоб ей!!! Делать нечего было что ли? – я произнесла пару ругательств.

– Хорошо, что я легко запоминаю услышанное, – не утешила Дария. Терпеть не могу таких людей – ты им рассказываешь, как тебе плохо, а они и тут найдет повод о себе любимых поговорить. Как будто ты им тут не распинаешься, как тебе погано, и они прям переломятся, если чуть-чуть тебя пожалеют. Я криво посмотрела на Дарию, и она примирительно протянула мне половинку мандарина, который чистила. Я его взяла.

– Наверное, философия вообще не мое, – обхватив свою тупую голову руками, сурово сказала я. Вот бы можно было на черепушку нажать в определенных местах, и она бы снова заварила, как положено, запоминая эти уродские даты! – я помассировала скальп пальцами, не заботясь о том, что нарушится прическа. Это лишний раз показывало в каком я раздрае.

– О, Ин ползет, – посмотрела влево Дария, – Эй, Ин! – крикнула она, подманивающее помахивая рукой.

– А ты что, его знаешь? – удивилась я. Я подружилась с Дарией на второй день учебы, правда, она была на философском, но многие предметы у нас совпадали. Она мне одолжила ручку, потом я подошла ее вернуть, мы друг другу понравились, продолжили общаться… Но с Ином ее еще ни разу не видела.

– И ты? – точно так же удивилась она.

– Да, познакомились в коридоре, – старательно скрывая свой страстный интерес к этому парню, делано равнодушно сказала я.

– Ну а я с ним в школе училась.

Засим обмен подробностями пришлось прекратить, потому что на лавку обрушился приманиваемый Ин, но я себе дала слово выспросить у Дарии смачные подробности при первой же возможности.

– Привет, красны девицы, – Ин, пахнущий чем-то приятным, как будто свежестью, заставил мое тело трепетать от его присутствия. Я всегда легко заводилась, это правда, но еще не было такого, чтобы одно только присутствие мужского тела заставляло меня цепенеть. Феромоны какие-то от него идет что ли? Я заметила, что волоски на руке приподнялись.

– И тебе здорово, добрый молодец, – отозвалась Дария, и они как-то значимо улыбнулись друг другу. Наверное, у них есть какая-то своя шутка по этому поводу… Как у многих людей, долго общающихся.

– Мучаешься? – спросил Ин, выхватывая у меня этот тяжеленный талмуд.

– Не то слово.

– А я вот люблю философию, – он быстро пролистал книгу.

– Знаешь, сегодня мне кажется, что ее любить могут только садисты, которым над студентами нравится измываться, – трагически заскулила я.

– Как наш попугай? – хихикнула Дария.

– Он у вас преподает? – оживился Ин, – «Я никогда не повторяю по два раза! Так, говорю еще раз, чтобы даже до галерки дошло – не повторяю!» – передразнил нашего препода Ин, и засмеялся.

Я залюбовалась, как солнце запуталось в его каштановых волосах, делая их золотистыми. Какой же он красивый… И зубы прекрасные, не то что у нашего препода – половина гнилых. Так, ясно, я сегодня вообще ни о чем не способна думать, кроме философа. Он отравил мой мозг. Он как очки на моей переносице, на стекле которых наклеена его мерзкая физиономия.

– Ин, поднатаскай Бенедикт, – предложила Дария.

– Требуется помощь? Я прибыл! – Ин положил руку на сердце, а у меня внутри все согрелось, Ура, сейчас я его приглашу домой, а там…

– Да, помоги мне, плиз! – я сложила руки в молитвенном жесте.

– Окей, когда пересдача?

– Ты уверен, что я завалилась? – оскорбилась я.

– Если мне память не изменяет, сейчас уже к философу прутся только те, кто не сдал.

– Ладно, сдаюсь, сдаюсь, – вздохнула я, – Завалилась.

– Давай тогда так, – Ин посмотрел на часы, – каждый день в «Магнолии», – это такое кафе со вкусными круассанами, я любила туда ходить. Хоть сама я выпечку не ем почти никогда, там чересчур много углеводов, запах свежего хлеба обожаю, – в четыре каждый день до пересдачи.

– Можем у меня, – предложила я, игнорируя поползшие вверх брови Дарии. Я быстро прикинула, как бы сплавить на это время Танни, и подумала, что так прямо ей и скажу – буду с кавалером. Танни отличная девчонка, она найдет себе занятие на это время.

– Какая разница?

– Посиделки дома не нанесут бюджету существенного удара! – пошутила я.